**********************
ПЯТНИЦА 10.25.
- Сегодня ночью со мной произошла странная вещь, - тихо рассказывал Кирилл неподвижной жене. – Правда не знаю, зачем и как оказался на той дороге. Шел вперед, пока были силы. Потом свалился в сугроб и замерз бы, если бы не голос, который позвал меня. То был женский голос. Может быть твой? Или мамин? Или еще какой-нибудь голос из прошлого? Очень знакомый. Как странно бы было, если бы я все-таки остался лежать там, в сугробе. Как странно бы было, если бы сегодня не пришел навестить тебя. Ты не можешь уйти, пока есть кто-то, кто верит в твое возвращение. Слышишь? Ты просто не можешь уйти! Потому и не ушла до сих пор, что ждешь, что бы кто-то вернул тебя назад. Ты поступала так во времена нашего первого семейного года. Мы страшно ругались тогда, помнишь. Из-за любого пустяка вспыхивал конфликт. Тогда ты говорила: «Все ухожу»! А потом я находил тебя на крыльце нашего дома. Ты стояла и ждала, что бы я вернул тебя обратно. Странно, ты почему-то всегда была уверенна в том, что я обязательно отыщу и заберу тебя с этого проклятого крыльца. Ты выглядела такой маленькой и подавленной на фоне шумящей городской улицы. Надутые губки, небрежно наброшенный шарф. Я помню все эти мелочи. У тебя была помада золотистого цвета и старенькая замшевая сумочка, с которой ты никак не желала расставаться.
Неожиданно Кирилл замолчал, осененный идеей.
- Кажется, я знаю, как вернуть тебя к жизни.
Он вскочил на ноги и, дрожа от волнения, направился к двери.
- Я скоро вернусь, не скучай, - почти весело сказал он и, махнув рукой, вышел из палаты.
*******************
Он вернулся скоро, как и обещал. В руках довольно пухлая хлопчатобумажная сумка и роза, под ненадежной защитой прозрачного пакета. Кирилл поставил сумку на стул, набрал воды в вазу, машинально заметив, что исчезли астры с подоконника, аккуратно просунул в узкое горлышко розу и поставил на тумбочке у изголовья жены.
- Кстати, помнишь эту вазу? – как ни в чём ни бывало, обратился он к женщине. – Мы купили ее два года назад в старой египетской лавочке. Пожалуй, только причудливые лавочки в старых кварталах и поразили тогда твое воображение. Почему тебе так не понравился Египет? Ты знаешь, я ведь только сейчас понял, что он тебе действительно не понравился! Дай угадаю. Там слишком многолюдно, пыльно, тесно. Для тебя, наверное. Ты же всегда любила свободу и одиночество. Вот, как сейчас. А я, дурак, снова стараюсь вытянуть тебя на поверхность реальности. Хотя, в этот раз все по-другому. Обещаю, в следующий раз в Египте, или любом другом уголке мира мы отыщем самые дикие и безлюдные места. Хочешь, поедем с палатками на Мадагаскар? И пусть нас сожрут тигры, скорпионы или крокодилы, если они там конечно есть.
Кирилл улыбнулся и, небрежно убрав сумку, сел на стул.
- Что же ты молчишь? – с мягким упреком спросил он. – Я ведь серьёзно. Серьёзней, чем когда бы то ни было. Думаешь, меня на долго не хватит? Но я постараюсь, милая. Смотри, я принес много разных вещей, которые смогут за меня поручиться. Я говорю, конечно, образно. Это вещи из счастливых эпизодов нашей жизни. Вот смотри!
Кирилл порылся в сумке и извлек оттуда небольшой семейный альбом.
- Он совсем тощий, - прокомментировал Кирилл и снова улыбнулся. – Мы не очень-то любили фотографироваться. И знаешь, я просмотрел альбом до того, как прийти сюда. Большинство фотографий относиться к раннему периоду нашего знакомства. До свадьбы, и несколько месяцев после нее мы фотографировались часто. На вечеринках, с друзьями, в путешествиях…
Незаметно для самого себя Кирилл перелистывал странички альбома. С фотографий на него глядело улыбающееся, юное лицо жены. Здесь она держала в руках гитару, здесь подбрасывала хвороста в костер, здесь сидела, закутавшись в плед на диване в их квартире. Кирилл вглядывался в ее лицо, узнавая все его оттенки и улыбаясь. Может быть, тогда было все проще, может быть, они были ближе друг к другу.
- Но так бывает со всеми парами, - пробормотал мужчина, словно оправдываясь. – Жизнь не может вечно искриться, как пузырьки шампанского. Но зато, мы сохранили любовь. Может быть, со временем ты стала мне еще дороже. Знала ли ты об этом? Никто не говорит о таком каждый день. Мне казалось, мы прекрасно чувствовали друг друга. А вот, посмотри, наша свадьба, - оживился он. – Ты выглядела потрясающе! И держалась так просто, а вот у меня коленки дрожали от волнения. Потом, наш дом. Ты любила приезжать в эту живописную глухомань. Дом на холме. Это ты сфотографировала его, в том виде, в каком он предстал перед нами впервые. Помнишь? Я привез тебя, обещая пикник на природе. Ты не ожидала увидеть дом, хотя разговоры о его покупке велись довольно часто. Мы не могли подобрать ничего подходящего, и поражались, какая же это сложная задача, купить дом. НАШ дом. Я нашел его случайно. Наткнулся в каком-то каталоге, о продаже престижной недвижимости. Дом был старый, но добротный. Стоял на отшибе, но в сказочно красивом месте. С видом на нетронутые, бескрайние поля, и кромкой леса на горизонте. Еще там была небольшая быстрая река и грунтовая дорога неподалеку. Как для меня, место было диковатым и неудобным, но не жить же нам там постоянно. Я был уверен, ты придешь в восторг, если даже у меня, видавшего виды скептика, захватывало дух от невинной прелести этого места. Старый дом потрясающе вписывался в него. И я не прогадал. Ты была в восторге. Нет, сначала в шоке от грандиозного сюрприза. Я помню твои глаза, когда ты оглянулась на меня и спросила:
- Что это?
Вид у тебя был, словно ты встретилась с Господом Богом на полевой дорожке. Я сказал:
- Наш дом, нравится?
Хотя, и спрашивать-то не нужно было. Кирилл усмехнулся и прищурился, словно летнее солнце того дня попало ему в глаза.
О, а вот, что за фото! Ты в ванной с бокалом шампанского в руке. Рука вся в пене, лицо раскраснелось. Горят свечи… Это мы отмечали новоселье. Помнишь, чем все это закончилось? Мне пришлось отменить несколько встреч с клиентами на следующий день.
Кирилл на миг оторвал взгляд от страничек альбома, наслаждаясь воспоминаниями. Потом перевел взгляд на жену, и улыбка потухла.
- Мне больно видеть тебя такой, - проговорил он. – Ты просто обязана очнуться.
Но веки женщины по-прежнему оставались неподвижными, а кожа бледной и безжизненной.
- Я не знаю, что сделал не так, - продолжал он. – Но, что бы это ни было, прости.
Он осторожно пожал руку жены и на миг, как ему показалось, ощутил ответное пожатье. По коже прошлась холодная волна. Кирилл напряженно вглядывался в лицо жены, уверенный, что она вот-вот откроет глаза, но ничего не происходило. Наконец, мужчина вздохнул и отпустил руку жены.
- Мне не показалось, - твердо проговорил он. – Ты готова была вернуться. Ты услышала меня, я уверен!
******************
Мысли о Данииле не давали Эллине покоя. Больное сердце? Какая нелепость. Девушка никогда не слышала от художника ни о чем подобном. Впрочем, они и не говорили о болезнях. А о чем они говорили? И как давно? Почему-то память отказывалась отвечать.
- Мы были знакомы с ним всю жизнь, - шептала Эллина, торопливо шагая по знакомой дороге в больницу к Дане. Уже который день девушка прогуливала лекции в институте. Она вообще позабыла о существовании учебы. Который день мысли крутились вокруг Даниила и замороженного моря.
- Я заморозила море, - продолжала шептать себе под нос Эллина. – Сказали ли тебе об этом. Если я могу заморозить море, может быть, ты сможешь побороть болезнь. Размышляя так и повторяя по десятку раз одно и то же, девушка не заметила, как оказалась на территории больничного парка, прошла его и обогнула высокую ограду. Тихий звон вернул девушку к реальности. Она подняла глаза и увидела прямо перед собой покосившийся съеденный лишайником деревянный крест. Девушка поежилась. Она оказалась на территории больничного кладбища. Никакой калитки, только высокая стена, разделяла мир живых и мертвых в этом месте. Здесь не было памятников из мрамора, оград и скамеек. На припорошенных снегом могильных холмиках кое-где лежали полинявшие искусственные цветы. На деревянных крестах красовались одинаковые таблички с едва различимыми надписями. Имена или цифры? Кое-где не было и этого. Просто холмики. То ли могила, то ли сугроб? Взгляд Эллины остановился на очень старом высоком кресте, к которому кое-как проволокой была прицеплена маленькая жестяная табличка с надписью «12». Табличка вздрагивала на ветру и глухо стучалась о дерево креста. Где-то вдалеке сорвалась в небо и закричала ворона. Эллине стало не по себе. Зачем она пришла сюда? Или это ни она, а ноги сами принесли ее в это унылое место. Девушка развернулась и поспешила покинуть кладбище.
А в больничном вестибюле ей встретился врач, который сообщил, что Даниилу уже лучше и возможно через несколько дней ей даже разрешат повидаться с ним.
- Он хочет, что бы это было во вторник, - сухо уточнил врач.
- Хорошо, я приду во вторник, - кивнула Эллина и покинула здание больницы.
*********************
Вечер черной волной накатился на землю. Эллина сидела у окна, всматриваясь в замысловатые белые рисунки.
- Знаешь, - обратилась она к склонившемуся над конспектом Владу. – Я слышала, будто мороз рисует на стеклах сцены из древней жизни нашей планеты. Динозавров, гигантских стрекоз, причудливые растения. Только никто не замечает этого, потому что не смотрят на рисунки мороза. Это вроде генетической памяти…
Эллина рассуждала так увлеченно, что Влад не удержался и оторвался от тетрадок. Глаза девушки блестели, щеки разрумянились. Ей так нравилось фантазировать! Влад подозревал, что Эллина сможет увидеть замысловатые рисунки и на белом листе бумаги.
- Вот посмотри, - говорила она, проводя по стеклу тонким пальцем. Ее руки были настолько горячими, что оставляли подтаявшие бороздки, словно дороги в увиденных ею лесах. – Вот это похоже на насекомое или на гигантскую саламандру? Влад, были гигантские саламандры?
Она спрашивала совершенно серьезно.
- Эллишка, у нас экзамены на носу, и не по палеонтологии, забыла?
- Нет, не забыла, - отозвалась она недовольным тоном. – У меня память хорошая, все запоминаю на лекциях.
- А сколько лекций ты прогуляла в этом семестре? У тебя работы не в проворот, а ты динозавров на стекле ищешь. Берись за книжки, или вылетишь из института, - настойчиво наставлял Влад.
Девушка обреченно вздохнула и неохотно поплелась за книжкой.
- Будь другом, - попросила она. – Дай свой конспект почитать. А еще мне две лабораторных сдавать завтра.
Она зевнула и удобно устроилась в кресле с книжками и большим красным яблоком. Часа два в комнате висело молчание, тишину разбавлял только шелест страниц и хруст яблока. Потом Эллина поднялась, прошлась по комнате, разминая ноги и поглядывая на ушедшего с головой в учебу Влада. Подошла к буфету, с минуту порылась там и радостно объявила:
- Чай закончился! Бегу в магазин.
Влад только покачал головой. Никакие силы не могли надолго приковать Эллину к учебе. Впрочем, у нее и вправду была хорошая память. Хлопнула входная дверь. Влад еще раз покачал головой и перелистнул страницу конспекта.
Спустя полчаса дверь открылась, пропуская Эллину, раскрасневшуюся от мороза, с большим невыносимо шелестящим пакетом.
- Устраиваем романтический ужин! – заявила девушка, бодро выкладывая продукты. – Из еды, правда, ничего романтического нет, зато есть свечи, и ароматические палочки. Чай зеленый с жасмином, и крохотные печенья в сахарной крошке.
Влад оторвался от тетрадок и возмущенно глянул на жену:
- Эллинка, у меня экзамен через два дня! Какая уж тут сахарная крошка.
Девушка застыла с пакетиком печенья в руках.
- Печенье – к чаю, - невозмутимо пояснила она. – На ужин жареная рыба с картошкой.
И поскольку Влад не проявлял видимого интереса, добавила:
- Ты же голодный, Владушка! А на пустой желудок к экзамену не подготовишься.
И он сдался. Отложил тетрадки, книги и поднялся. Подошел к жене и с улыбкой притянул к себе.
- Рыба, так рыба – давай! А я займусь свечами, сервировкой и музыкой.
- Согласна, - весело отозвалась Эллина и упорхнула на кухню.
Спустя некоторое время они сидели за столом, и под трепетный свет свечей, уплетали жареных карасей, аккуратно откладывая косточки на обрывки старой газеты. В большом старинном чайнике запаривался зеленый чай. Рядом на салфетках стояли подготовленные пиала, и маленькая вазочка с печеньем. Легкий запах сандала тонкой струйкой дыма тянулся по комнате, смешиваясь с ароматом жасмина и вареной картошки с рыбой. Но людям было все равно. Они ели, слушали джаз, и негромко переговаривались.
- Иногда мне кажется, что мир вокруг меня не реален, - сказала Эллина, с такой серьезностью, что Влад невольно улыбнулся.
- Не удивительно с твоей-то фантазией, - мягко заметил он.
- Словно в какой-то момент я проснулась, выглянула в окно, увидела солнце, небо, людей, все такое привычное, и вместе с тем не такое, - продолжала девушка задумчиво. Ее глаза наполнились печалью и тем особым выражением, которое, как знал Влад свойственно ей в минуты погружения в собственную душу.
- А что же не так? На миг мне показалось, что я вижу не подлинник, а подделку. Стало страшно, но я быстро отогнала страх. В конце-концов, какая разница. Это вопрос типа «верю-не верю». Никто ничего не знает наверняка о таких вещах как реальность, бог, смерть, вечность. Значит, не стоит бояться. И ломать себе голову тоже не стоит. Хотя, наверняка внутри каждого из нас есть кто-то, кто знает ответы. Он подсказывает нам, может быть, даже орет, как ненормальный, но мы ничего не слышим. А я стараюсь услышать, но не могу. А ты можешь Влад?
Она вопросительно глянула на мужа. Тот пожал плечами и неторопливо закурил сигарету.
- Прости, детка, но я закоренелый реалист. Не признаю вопросов типа «верю – не верю». «Знаю – не знаю», «вижу – не вижу» - это мои темы. Вера - это глупо. Это самообман. Любой, кто утверждает, что верит в недоказанное, в душе сомневается. Что бы верить, нужно, по крайней мере, видеть.
Когда люди говорят: « я верю в бога», на самом деле они имеют в виду «я надеюсь, что верю в бога не зря».
- Значит, по-твоему, ничего такого не существует? Никаких тайных знаний, Творца, вечной жизни?
- Нет, ты не правильно меня поняла. Я не могу найти реальных подтверждений существования чего-то подобного, потому поступаю честно и не рассуждаю на эту тему. В Бога можно верить с тем же успехом, что и в Деда Мороза. Никто, по крайней мере, из ныне живущих, не видел ни того, ни другого, поэтому не может ни отрицать, не подтверждать их существование. Скажи, почему человека, который скажет: « Я слышу голос Деда Мороза», отправят в дурдом, а того, кто говорит « Я слышу голос бога» возможно, сочтут просветленным? Потому что религия – это общепринятая ложь. За религиозные галлюцинации диагноз шизофрения не получишь.
Эллина задумчиво теребила рыжий локон. На пальце прилипла маленькая рыбная косточка.
- Даже не знаю, что сказать. Я думаю, вера – это дар, и дан он не каждому.
- Эллишка, ты просто очень эмоциональная натура. Твоя фантазия способна сотворить не только богов, но и целый новый мир!
- Или заморозить море, - в замешательстве пробормотала Эллина.
- Что? – не понял Влад.
- Нет, ничего. Хочу вина! Красного в толстопузом бокале!
Эллина лукаво глянула на Влада. Похоже, их ужин стал слишком серьезным.
- И я не откажусь, - с улыбкой ответил муж. – Где-то было у меня, в загашнике.
Эллина тоже знала об этом, и терпеливо следила за тем, как Влад роется в буфете.
- Вот оно! – торжественно объявил он и вытащил, покрытую тонким слоем пыли бутылку. Потом глянул на Эллину. – Ну, чего сидишь-то, тащи свои толстопузые бокалы.
Вскоре вино было открыто и разлито по бокалам. При свете свечей оно казалось багряным и густым. Эллина отхлебнула первой.
- О! Очень даже ничего!
Влад осторожно поднес бокал к носу, вдохнул терпкий аромат и лишь, потом сделал маленький, осторожный глоток.
- Великолепно! – удовлетворенно заявил он. - Странно даже, что у нас оказалось такое хорошее вино.
************************
Была глубокая ночь. Заплаканные огарки свечей подрагивали тонкими длинными огоньками. Между ними стояла полупустая бутылка вина. В чайнике давно остыл нетронутый жасминовый чай. Влад глядел на Эллину, неторопливо потягивающую вино из бокала, и задумчиво глядящую на свечи.
- Ты счастлива, Эллишка? – неожиданно спросил он.
Девушка удивленно приподняла брови. Она не ожидала такого вопроса от Влада. И, между тем, серьезно ответила:
- Да, вполне.
- Тебе нравится жить здесь, со мной?
- Да, - ответила она и застенчиво улыбнулась. – Мне спокойно и уютно, даже в этом беспокойном доме.
- Сейчас все так просто и понятно, - заговорил Влад. – Мы студенты престижного вуза. Мы не одиноки, потому что встретились. Возможно, потом все будет сложнее. Придется устраиваться в жизни основательно. Думаешь, переживем все трудности?
Она задумчиво кивнула.
- Мы же свободные птицы, Влад. Разве придет день, когда нас станут волновать комфортабельность жилья или недостаток денег?
- Почти уверен, что да.
- Но не сейчас, - она умоляюще глянула на него. – Не сегодня, ни завтра, ни даже через год. Давай наслаждаться настоящим.
- Иногда мне снится, что я теряю тебя. Я просыпаюсь, вижу тебя спящей и с облегчением вздыхаю. «Это же моя Эллишка», - думаю я – «И она рядом».
- Странно, что ты говоришь об этом, - проговорила она. – Я не хочу задумываться о будущем.
- А я иногда готов поверить в нереальность настоящего. Плюнуть на все свои принципы и поверить.
- Ты? Не может быть, - рассмеялась девушка. – Мы выпили вина, что бы развеселиться, а сами грустим. Как странно.
Эллина отставила пустой бокал и взяла Влада за руку.
- Мы так не похожи, но я люблю тебя.
Он улыбнулся и осторожно пожал ее хрупкие пальцы.
- И я люблю тебя, милая мечтательница.
Молодые люди поднялись и вместе затушили свечи.
*************************