*****************
- Знаешь про заброшенный дом? – спросил Влад с порога.
Было воскресенье, а ветер, поднявшийся ночью, разогнал тучи, и на небе снова ярко светило солнце. Влад пришел прямо к Эллине в студенческое общежитие, с букетом растрепанных ярко-желтых астр. Всю дорогу он думал, куда отправиться с девушкой и, наконец, нужная идея пришла в голову. Влад, окрыленный ею, спешил. Молодой человек был рад солнечному дню и Эллине, с улыбкой распахнувшей двери.
- Заброшенный дом? – переспросила она. – Первый раз слышу. Где он и кто его забросил?
В ее глазах светилась улыбка.
- Далеко, как для непривычных к пути, - предостерегающе подняв палец, ответил Влад. – Ну, а для нас – раз плюнуть. А уж, кто его забросил, выясним на месте. Так как – срываемся?
- Только накину куртку, - отозвалась Эллина. – Что у нас с едой?
- Есть бутерброды и зеленый чай.
Влад потряс небольшим свертком.
- Великолепно! Значит, смерть от голода нам не страшна.
Эллина в плотной серой куртке и с затянутыми в узел волосами выскочила в коридор. Звякнули ключи.
- Все! Пойдем, - крикнула она, и поспешила к лестнице, опережая Влада.
Им предстояло пересечь город на автобусе, а там, по трассе и полям пешком дойти до заветного заброшенного дома. Он встретил путников позолоченный лучами клонящегося к закату солнца. Загадочная громадина среди голых полей. Рядом росла скрюченная акация и протекала тоненькая чистая речушка. Путники легко перепрыгнули ее, и подошли к заросшему высокой травой входу. Дом с провалившейся крышей казался огромным. Некогда здесь было, по крайней мере, два этажа. Теперь это была коробка, глазеющая на мир множеством пустых окон. Стены кое-где покрывал лишайник и темно-зеленый мох, внутри носились и пищали воробьи. Эллина переступила порог и, глянув вверх на чистое и высокое осеннее небо, поёжилась.
- Здесь как-то не по себе, - проговорила она и, сделав несколько шагов, остановилась у большой кучи битого кирпича. – Ты знаешь историю дома?
Влад подошел к девушке и пожал плечами.
- Никто не знает. Я спрашивал, искал в библиотеке. Дом-призрак.
- Такое обособленное место, - проговорила Эллина. – Кому пришло бы в голову строить здесь дом.
Она наклонилась и подняла с земли покрытый засохшей грязью предмет.
- Что нашла? – спросил подошедший Влад.
- Не знаю, - ответила девушка, потом вдруг нахмурилась и неуверенно произнесла: - Это была рамка для фотографии… Она могла бы стоять на камине…
Влад удивленно уставился на подругу.
- Что ты говоришь?
Девушка растерянно глянула на него.
- Не знаю. Мне так показалось, - пробормотала она и, глянув вверх, произнесла: - Пожалуй, нам пора домой, собирается дождь. Такого хмурого неба еще не было этой осенью.
Влад с досадой проследил за ее взглядом.
- Ты шутишь, - неуверенно сказал он. – Небо чистое. Но идти действительно нужно. Время к вечеру. А дом я вижу, не пришелся тебе по нраву.
- Или я дому, - подавленно отозвалась Эллина, вновь глядя сквозь проваленную крышу на небо. Оно и вправду было совершенно чистым, хотя девушка готова была поклясться, что минуту назад видела затянутым его в наряд из черных снеговых туч. – Ты веришь в призраков Влад? – неожиданно серьезно спросила она.
- Скажу, когда выйдем отсюда и устроимся где-нибудь перекусить, - ответил молодой человек, взволнованный странным поведением девушки. В доме и ему было как-то тревожно, словно тяжелое облако постоянно висело над головой.
Они поспешно вышли, и открывшийся вид на пожелтевшие луга, окаймленные вдалеке дремучим лесом, успокоил их. Молодые люди пристроились прямо на траве и с удовольствием взялись за бутерброды с чаем.
- Так ты веришь в призраков? – вновь спросила Эллина, когда бутерброды были съедены, и девушка задумчиво наблюдала, как акация роняет свои листья и дарит их прозрачной воде реки.
- Нет, пожалуй, - ответил Влад. – По крайней мере, я никогда не встречался ни с чем подобным. А ты?
Девушка, немного поколебавшись, качнула головой.
- Нет, но я не исключаю возможность. Иногда весь мир кажется мне призраком. Странное чувство…
- Ты необычная девушка, - мягко сказал Влад и осторожно обнял ее за плечи. – Временами я словно что-то упускаю в тебе, но все же…
Он помолчал, потом решительно добавил:
- Ты нравишься мне именно такой вот странной, со всеми своими странными чувствами и мыслями.
Эллина улыбнулась и опустила голову на плечо парню.
- С тобой так спокойно и уютно, - призналась она. – И не смотря на то, что дом не принял нас, домой возвращаться не хочется. Жаль, что и сегодня наступил вечер.
Помолчав немного, она спросила:
- Куда отправимся завтра?
- Куда глаза глядят, - усмехнувшись, ответил Влад. – А сейчас домой.
Они поднялись и, бросив на дом прощальный взгляд, пошли по уже укрытой серым полумраком тропинке.
*******************
ВОСКРЕСЕНЬЕ. ПОЛДЕНЬ
Кирилл, еще не открыв глаза, ощутил навязчивую колющую боль в затылке. Голову словно набили ватой. Тяжелые веки открывались с трудом. Первое, что увидел мужчина, был светлый квадрат окна, за которым медленно сыпался пушистый белоснежный снег. В темной комнате это зрелище казалось почти сказочным. Кирилл пошевелился, гадая, удастся ли ему вообще подняться с постели. Все тело болело. Мучительно хотелось пить. И только эта жажда заставила мужчину медленно сползти с кровати на пол. Комната немедленно поплыла перед глазами, к горлу подкатила тошнота.
- Надо же было так набраться, - с досадой пробормотал Кирилл.
Наконец ему удалось заставить себя подняться на ноги и медленно, пошатываясь пойти на кухню. Он рывком распахнул дверцу холодильника. Там все еще одиноко лежала засохшая колбаса. На дверце весело звякнули бутылочки с пивом. Никогда еще они не вызывали большей радости.
- Живая вода! – хрипло проговорил Кирилл и, поставив бутылку на стол, бросился на поиски открывалки. В темной кухне это удавалось с трудом и Кирилл, наконец, пробормотав какое-то проклятье, щелкнул выключателем. Яркий свет залил уютную, теперь покрытую тонким налетом пыли кухни. Кирилл плюхнулся на обитый тонкой кожей стул, с высокой деревянной спинкой. Бутылка была открыта. В кухне запахло ароматным хмелем. Одним глотком Кирилл осушил половину спасительного напитка. Потом, чувствуя, что жизнь возвращается в казавшееся с утра бесформенным тело, мужчина обвел взглядом кухню. Он давно не наблюдал ее при свете. Здесь все лежало на своих местах. Все было привычно и правильно. Но словно тонкая корка льда покрыла стены, с тех пор как исчезла ОНА. Этот лед покрыл всю квартиру и самого Кирилла. Не помогла вчерашняя попойка. Лед все еще был здесь, холодными тисками сжимая сердце. Кириллу не хотелось думать, сколько так может продолжаться. Он впервые включил свет в доме и почти сразу он начал раздражать. Кириллу мучительно было находиться здесь. Поэтому, наспех приведя себя в относительный порядок, мужчина вышел на улицу, взял такси и поехал к больнице. Главный врач был его старым хорошим знакомым, поэтому Кирилл мог заходить к жене в любое время. На пороге мужчине встретился молодой ординатор. Снег шапкой ложился на его волосы, скользил по синей спортивной куртке и спорил белизной с видневшимся из-под нее халатом. Сигаретный дымок медленно поднимался в морозный воздух.
- Вот и к нам пришла зима, - весело заметил ординатор и осекся потому, что вспомнил, что Кириллу вряд ли есть до этого дело.
Мужчины встретились глазами, и на миг Кирилл приостановился, пробормотав приветствие. В глазах ординатора вспыхнуло удивление, быстро сменившееся сочувствием.
« Может предложить ему помощь», - мелькнуло в голове у него, но Кирилл уже скрылся за высокой деревянной дверью. Его торопливые шаги послышались в пустом коридоре. Мужчина прошел к доктору, занимающемуся его женой. Тот сидел у окна в кабинете и, так же как и молодой ординатор любовался первым снежком.
- Без изменений! – коротко сообщил он и, приглядевшись внимательнее, спросил: - Вы нормально себя чувствуете?
Кирилл нетерпеливо кивнул и спросил:
- Я могу пройти к жене?
- Время обхода закончилось, так что не вижу причин вас задерживать.
Кирилл медленно пошел к палате. Уже из коридора до него донеслось привычное: пик, пик, пик. Сердце сжалось. Кирилл рвался сюда каждую минуту, все его мысли кружились вокруг этого крохотного кусочка мира, но каждый раз, когда он подходил и слышал механическое пиканье, ему становилось страшно. Страшно сделать еще шаг, войти в палату и увидеть бледную копию женщины, которую так любил. Каждый раз ему приходилось бороться с собой на пороге палаты. Сегодня почему-то он боялся не обнаружить ее. Войти и увидеть вместо жены отчаянно пикающий прибор. Но она была там, такая же неподвижная и безучастная. Кирилл придвинул стул, окинул палату беглым взглядом, словно убеждаясь, что все стоит на своих местах, остановил взор на картине. Привычно подумал, до чего она безвкусна и тут же забыл, переключаясь на жену.
- Это я, милая, - тихо проговорил он, касаясь ее руки. – Сегодня пошел снег. Так красиво. Помнишь, прошлой зимой намело такие сугробы. Наш загородный дом пришлось буквально выкапывать с одного такого. Работали целый день. Нет, я работал лопатой, а ты пыталась слепить снеговика. Снег был сухой и легкий, как пыль. У тебя ничего не получалось и ты злилась. А потом мы разожгли камин, и, забравшись под плед, пили чай с медом. Может быть, я не говорил, но я помню, какими были твои глаза. Такими влажными, словно подтаявшие ледышки, а волосы небрежно падали на плечи. Я знал, какие они на ощупь – словно дорогой шелк. Тебе было хорошо в этот вечер. Я старался, чтобы ничто и никогда не омрачало твою жизнь. Может быть, я что-то делал не так, но делал исключительно с любовью. Я и теперь люблю тебя, и жду, и надеюсь, что вот-вот ты откроешь глаза. Странно, что ты не слышишь меня. От этого становиться как-то не по себе. Словно ты предаешь меня каждый раз, когда я пытаюсь обратиться к тебе. Ты ничего не чувствуешь, не слышишь, не видишь, в то время как я бьюсь в агонии у твоей постели. Тогда кажется, что тебе, по меньшей мере, все равно. Или ты посмеиваешься, наблюдая за моими страданиями сквозь прикрытые веки. Но почему?
Он говорил все тише, сжимая ее хрупкую руку. Внезапно замолчал и скорбно посмотрел на женщину. Потом резко встал и подошел к окну. На улице все не прекращал сыпаться снег. Все вокруг уже стало белым, зимним.
« Этот снег растает до вечера», - с сожалением подумал Кирилл, и до хруста в пальцах сжал кулаки. Через плечо бросил на жену подавленный взгляд. Иногда ему до одури становилось жалко самого себя. Жена оттеснялась на второй план. Ненадолго.
- Так почему же ты поступила со мной так? – проговорил он, не стесняясь ни своего отчаяния, ни своей боли. - День и ночь я спрашиваю у темноты: «Почему»? «Почему»? И не нахожу ответа. Неужели ты желала мне этой пытки? Или не могла предположить, что будет так? Или просто не подумала обо мне, и не только. Обо всех, кто будет горевать и мучаться. Обо всех кто спросит: « Может быть, я чем-то обидел ее? Может быть я виновен? Но я не хотел»! И каждый будет каяться день за днем, не понимая, но предполагая некую свою вину. Так как же ты могла поступить так со всеми нами. Со всеми, кто знал и любил тебя? Господи!
Кирилл застонал и в отчаянии схватился за голову.
- Временами, мне кажется, что я готов возненавидеть тебя. За этот твой поступок, за то, что я не могу его объяснить и вернуть тебя обратно. За то, что я никогда не предполагал в тебе этой…
Он замолчал, сломленный. Горе и усталость неимоверной тяжестью легли на плечи.
- Когда же ты вернешься? – прошелестели губы. – Когда?
*******************