По ту сторону тишины Вступление

               
 
         Женщина брела по оживленной улице огромного серого города. Внушительные фасады зданий слегка обдувал прохладный ветер. С тяжелого низкого неба неторопливо срывались первые капли дождя. Женщина поёжилась, легко передернув плечами под складками коричневого шерстяного пальто. Каблуки монотонно отбивали такт по мостовой. Деловито урча, мимо проносились автомобили, спешили куда-то люди. Молоденькая худышка на углу застыла, неуверенно теребя в руках тяжелый розовый зонт, и поминутно поглядывая на безрадостное небо. Осень была на исходе, и вот-вот готова была разразиться прощальным дождем. Женщина пересекла многолюдный проспект и свернула в более тихий жилой район. Несколько седых капель упало на роскошные, немного растрепавшиеся волосы. И как только она, ускорив шаг, вбежала по ступенькам к подъезду одного из домов, небо прорвало, дождь хлынул сплошной стеной.
   « Льет совсем по-летнему», - мелькнуло в голове у женщины, прежде чем тяжелая дверь с легким скрипом затворилась за ней.
В подъезде было необыкновенно тихо, пахло сырой прохладой и готовящейся пищей. Люди вернулись с работ и собирались ужинать. Женщина поспешно поднялась на свой этаж, прогремела ключами в дверном замке и оказалась в пустой покрытой сероватой плесенью полумрака квартире. Медленно, теперь спешить было некуда, положила ключи на комод, стянула тяжелое пальто и сапоги, тряхнула волосами и прошла в гостиную. Здесь было темно и душно. В прямоугольнике окна вырисовывалась только сплошная серая муть. Женщина привычно подошла к столу. Там, поблескивая лакированной поверхностью, стоял телефон. Прикусив в раздумье губу, она сняла трубку. Резкие гудки ворвались в тишину квартиры. Ей некуда было звонить. Вернее, не было того самого подходящего голоса, который смог бы сейчас расставить все по местам, перекричав это гнетущее неопределенное чувство, теснящееся в груди, и этот осенний последний дождь. Но женщина медлила. Она застыла с телефонной трубкой в руке, перебирая в памяти голоса и образы, надеясь, что кого-то все-таки забыла, и, боясь определиться. Наконец, запас знакомых был исчерпан, а монотонное гудение трубки стало раздражающим. Женщина брякнула ее на рычаг, что-то досадливо пробормотала и подошла к окну. Дождь так бодро начавшийся, понемногу  стихал. Серые капли угловато ползли, оставляя разводы на недавно вымытых стеклах. Женщина задумчиво провела пальцем, следуя по пути одной из капель. Эта осень показалась ей особенно тягостной. Она поняла это только теперь, как-то внезапно осознав. Тягостной. Она закрыла глаза, вспоминая другую осень, пропахшую сухой листвой, дымком костра и щедро взбрызнутую золотом. Где-то там жила и она, где-то там может и теперь существует некий ее отпечаток. На миг сухое с легким оттенком тления дыхание той осени коснулось ее лица. Женщина блаженно улыбнулась и вытянула вперед лицо, словно подставляя его невидимому теплу. И открыла глаза. Иногда казалось, что в настоящем жила всего лишь ее тень, тень ее прошлого, случайно забредшая сюда. Женщина медленно прошлась по комнате, зажгла свет. Потом вышла в прихожую и, осветив ее, остановилась у большого зеркала, сосредоточенно разглядывая собственное отражение. Лицо, молодое с едва заметной тенью поблекшей свежести, присущей юности. Роскошные волосы, обычно она словно скрывая, закручивала их в замысловатые узлы. Хрупкая фигурка, теперь в сочетании с годами смотрелась немного нелепо. Женщина внимательно вглядывалась в свой образ, силясь разглядеть малейшие изменения, подтверждающие силу времени. Ей было за тридцать, но на гладком лице не было морщин. Было что-то такое в глазах. Что-то уставшее, что помимо ее воли шло изнутри и выливалось во взгляде. Вздохнув, женщина неторопливо отошла от зеркала и вернулась в комнату.
     Подумала, что вероятно придется еще несколько часов провести в одиночестве. Взяла с полки тонкий альбом в кожаном коричневом переплете и, забравшись под толстый плед, удобно устроилась на диване. Фотографий было немного, и сегодня они не способны были расшевелить в ней ничего радостного или светлого. Старые засмотренные кусочки бумаги. Женщине было нестерпимо грустно. Она рассказала о своем чувстве застывшему на фото образу. Это был высокий, статный мужчина. Фото было пятилетней давности, но оригинал не изменился, оставаясь все таким же статным, улыбающимся и красивым не ярко-рекламной, а какой-то уж очень тонкой и притягательной красотой. В нем был шарм. Так считали все. Он сочетал в себе правильность черт и мужественность. Он неизменно располагал к себе. Женщина вздохнула, вспомнив какое впечатление произвел он на нее при первой встрече. Пять минут общения, и она почувствовала, что готова выйти за него замуж. Искра, пробежавшая между ними, сказала о многом. Она поняла, что этот человек никогда не разочарует ее ни словом, ни делом. Она почувствовала это по тому, как он говорил, непринужденно подбирая правильные слова, не запинаясь и не задумываясь. Она могла сказать «достаточно» после этих пяти минут, и то была не пресловутая любовь с первого взгляда, а ее женская оценка или интуиция. Каждый раз, встречаясь с людьми, она мгновенно оценивала их, но чаще всего спустя пять минут, ее охватывало невыносимо тоскливое чувство, и она мысленно говорила: «достаточно», и мысленно же уходила прочь. Собеседник же лицезрел вежливое внимание и пустые глаза. В случае с будущим мужем ее «достаточно» имело совершенно другой смысл. По губам женщины судорогой пробежала улыбка. Она была счастлива с этим человеком и теперь, и не считала, что ошиблась в сделанной за считанные минуты оценке. Их жизнь была временами яркой и кружащейся, как танцовщица на бразильском карнавале, временами тихой и безмятежной как падающий снег. Улыбка стала более мягкой. В уголках глаз мелькнули непозволительные тонкие, как паутинка, морщинки. Но тут же улыбка эта погасла медленно, как одинокий истлевший уголек на кострище, уступая место грусти. Уголки губ упали, крохотные стекляшки слез появились в глазах. Если бы однажды она, словно очнувшись от сна, не вспомнила ту самую осень. Если бы не вспомнила, как заразительно смеялась и искренне радовалась тогда. Видел ли муж ее истинную радость, открытую выплескивающуюся из глубины души. Словно тысячи разноцветных капель брызнули на мир и заиграли огоньками под теплыми солнечными лучами. Женщина покачала головой. Нет, пожалуй. Та радость, те эмоции и тот смех остались в далеком прошлом. Словно звон колокольчиков донесся издалека, напомнил о себе и растаял, оставляя привкус горечи на губах. Она закрыла дверь прошлого на крепкий засов, но неожиданно он не выдержал, сломался и дверь, распахнувшаяся настежь, обрушила на нее растерянную и подавленную все краски, запахи и звуки. Нет, она не была готова принять такое. Женщина закрыла глаза, рука с фотографией безвольно опустилась на глянцевые странички альбома. Зачем ей это все? Зачем было ворошить давние воспоминания? Что бы понять, что теперешняя жизнь только серая тень той, ушедшей? Но ведь она счастлива. Рядом любимый муж. Они смогли построить многое, поддерживая друг друга, смогут раскрасить и каждый новый день. Ее грусть, вероятно, всего лишь осенняя хандра. 
   - Как глупо, как глупо все это, - простонала женщина и потерла лоб. Кончик фотографии царапнул кожу.
Но с недавних пор прошлое стало преследовать и мучить ее. Такое уже было много лет назад. Она обратилась к психоаналитику. Он и оказался будущим мужем, избавившим ее от призраков, излечив любовью. Теперь ей снова понадобилась помощь. Она глядела в окно и думала, что точно такое же окно было у нее ТОГДА, только шторы были другие. И выглядывало то окно во двор не с просторной гостиной, а с маленькой комнатушки в просиженном молью и тараканами районе. Этот район был где-то и сейчас. Странно, но женщине тяжело было припомнить, где именно все происходило. Нет, не здесь, не в этом городе. Где-то рядом был городок на берегу моря, там прошло ее детство, пропахшее какао и свежевыпеченными булочками. Потом мама как-то неожиданно вышла замуж за смешливого толстенького человека, и укатила вместе с ним в город покрупнее. Женщина невольно улыбнулась, вспоминая всю суету и недоразумения тех дней. Мама продала квартиру, рассчитывая, что дочь отправиться вместе с ней. Новоиспеченный муж натянуто улыбался и достаточно бодро поддерживал маму. Но дочери не хотелось переезжать. Она поступила в университет, тем самым, прекратив всякие разговоры об отъезде. Мама укатила, беспрестанно твердя о своих переживаниях и больных нервах. Толстенький человечек рядом что-то энергично пыхтел в ее поддержку, в сущности, оставшись более чем довольным. К слову сказать, он исполнил свой долг, предложив «новой» дочери оплачивать съемное жилье, учебу и пропитание. Это было начало новой жизни. И у молоденькой девушки горели глаза в предвкушении всего того нового и заманчивого, что может предложить неповторимая студенческая свобода. Она рванулась ей навстречу, как цветок, протягивающий лепестки солнцу. Она воспарила ввысь и на пике блаженства встретила ЕГО.
   - Стоп! – решительно скомандовала себе женщина, не желающая давать волю воспоминаниям. Она знала их коварную силу. За яркой историей следовало тупое разочарование и чувство одиночества, в последнее время отравляющее ее жизнь.
Словно кто-то понемногу подсыпал мышьяку в ее утренний кофе. Женщина знала – ей нужна помощь. Как тогда, много лет назад, когда она переступила порог кабинета будущего мужа. Это было спустя месяц после переезда к матери. Смешливый толстенький человек к тому времени исчез в неизвестном направлении, и приезд дочери был как нельзя кстати. Мама была всего лишь расстроена. Дочь крайне подавлена и замкнута. Это было тогда. Может быть, это было намного хуже, чем теперь. Но только теперь она не может просто так обратиться к мужу. Может быть, он решит, что он виной ее теперешнего разлада? Ей давно следовало рассказать всю эту историю. Может быть, если бы она так долго не консервировалась в закутке ее подсознания, может быть, решись она сама распахнуть запретную дверь… Да, наверняка все было бы по-другому. Но ей никогда, ни на что не хватало смелости. И вот однажды, выпавшая из кипы старых бумаг фотография с треском сломала замки и выпустила целый поток воспоминаний. Женщина знала, что не сможет воспользоваться ничьей другой помощью. Она была давно знакома со всеми коллегами мужа. Итак, ей следовало рассказать ему всю эту историю, тем самым, освободившись от нее навсегда. Но как? Временами самые простые слова просто невозможно выговорить. Может посоветоваться с мамой? Нет, в таком деле советчики, смотрящие на все со своей колокольни способны разве что оказать «медвежью услугу».
   - Нужно, прежде всего, успокоиться и все обдумать, - решила она и глубоко вздохнула.
Вздох получился судорожным и каким-то жалким.
   - Вечером придет муж, - продолжала она убеждать себя, не обращая внимания ни на какие вздохи, - вы сядете и спокойно поговорите.
Она зажмурилась, отчаянно представляя себе внимательные глаза мужа. По роду профессии он был мастерским слушателем. Женщина знала, сколько внутренней работы скрывает этот спокойный внимательный взгляд. Он будет слушать, даже если придет в конец уставший. Она скажет ему:
«Послушай, мне нужно рассказать тебе что-то очень важное».
И он покорно устроиться в кресле. Нет, пожалуй, прежде его нужно накормить. Но настрой может рассеяться, раствориться в простом домашнем пространстве, теряя свою важность. Нет, она должна поговорить с ним с порога. Сказать хотя бы несколько слов, заложив фундамент будущей беседы. А потом можно и на кухню, если у него, конечно, не пропадет аппетит. Нужно сказать что-то, что бы ни пропал. Что-то не очень пугающее.
Женщина все больше нервничала, и буквально подскочила на месте, услышав звонок в дверь.
   - Что такое? Почему так рано? – залепетала она, совершенно растерявшись.
И бросилась открывать. Он стоял на пороге с большим мокрым зонтом в руке. Смотрел на нее уставшими глазами.
   - Хорошо, что захватил зонт, - сказал он. – Иначе промок бы до нитки, пока добирался от стоянки до дома. Льет, как из ведра.
Она слабо улыбнулась. Он ответил на улыбку, и, видя ее растерянность, тихо спросил:
   - Что?
Она нервно заложила за ухо непослушный локон. Шарящий взгляд, дрожащие пальцы. Муж насторожился.
   - Так что же? – с трудом сохраняя мягкость в тоне, переспросил он.
   - Давай все изменим! – выплеснула она так неожиданно, что мужчина оторопел. Она еще больше смущенная своими словами потупила взор. В голове закружился целый рой испуганных мыслей.
   «Что я несу? О чем я? Это совсем не то, что нужно было сказать! Я должна объясниться! Немедленно! Иначе он может это как-то не так»…
Она подняла глаза, и мысли разом оборвались. Муж смотрел на нее холодными чужими глазами. Это казалось еще более нелепым, чем ее фраза. Он взялся за дверную ручку и захлопнул дверь. Громко, с треском. Поток воздуха шевельнул волосы женщины. Она, часто моргая, уставилась на дверь. Квартира погрузилась в тяжелую тишину.