Начало: http://www.proza.ru/2013/09/09/235
В детстве я панически боялась собак. Наверное, из-за противной соседской собачонки Цили, неизменно заходившейся в визгливом лае, стоило мне пройти мимо их двери. С годами страх почти прошёл, но при виде несущегося в мою сторону четвероногого друга человека противный холодок всё равно пробегает по спине. Чертовка Нюся быстро рассекретила меня и теперь со всем пылом своей собачьей натуры пытается избавить от собакобоязни. При каждой встрече она со всех лап бросается навстречу и первым делом облизывает моё лицо. Потом останавливается и испытующе смотрит, а во взгляде явственно читается: «Ты жива ещё, моя старушка?» Впрочем, вряд ли Нуазетта знакома с творчеством Есенина.
– Фу! Нюся, фу! Отстань от Маргоши! – Людмила первой очнулась от замешательства и попыталась призвать хулиганку к порядку, но даже для меня её слова прозвучали неубедительно.
Нюся умильно склонила голову набок, слегка тряхнув обвисшими ушами, но лапы с моих плеч не убрала.
– Нуазетта, уйди! – попросила я, пытаясь освободить руки и столкнуть на пол хвостатого психотерапевта.
Увы, весовые категории у нас примерно одинаковы, и навалившаяся собачка показалась мне чугунной. Вредина опять принялась меня облизывать.
– Нюся, умри! – раздалось от двери.
Хорошенько оттолкнувшись от моей груди, проказница отпрыгнула и грохнулась на пол, успев на лету смести со стола и проглотить две плюшки. Приземлившись на бок, она растянулась во всю длину и прижмурила глаза. На её задних лапах красовались вымазанные в грязи трогательные ботиночки, а обувку с передних конечностей держали в руках Женька Воронцов и Гошка, застрявшие в дверях.
– Прости, подруга, не удержали, – виновато пробасил Евгений. – Развязывали эти дурацкие ботинки, а она почуяла тебя, и как рванёт! Фанатка твоя!
– Проходите, мальчики! – пригласила Наталья. – Чай будете?
Подшучивая друг над другом, мужчины потолкались ещё немного в дверях, потом сбросили куртки и подсели к столу. Нуазетта продолжала полёживать на боку, хитро кося прищуренным глазом в сторону булочек. Вероятно, оценивала расстояние до следующей цели.
– Очень испугалась? – участливо спросил Гошка, перебравшись ко мне на диван и обнимая за плечи.
– Да не боюсь я собак! Давно уже! – фыркнула я. – Только кто бы это Нюське объяснил? Каждый раз одно и то же!
– Не представляю, как Маргоша сможет её кормить, – пожала плечами Натка, заваривая чай. – Нуазетта кого хочешь затерроризирует.
Людка и Женик наперебой принялись доказывать, что справиться с их взбалмошной любимицей легче лёгкого – достаточно лишь слегка повысить голос. Услыхав знакомое слово, Нюся приподняла голову и хрипло тявкнула. Голос питомицы Воронцовых тоже был необыкновенным: вначале раздавалось сипение, затем хрип, а заканчивалось всё забавным подвизгиванием, как будто одновременно с огромным барбосом тявкал маленький щеночек. После своих уличных странствий собака попала к ним с двусторонним воспалением лёгких. С большим трудом новые хозяева её выходили, но остаточных явлений избежать не удалось.
– Нюся, будешь слушаться Маргошу? Обещаешь? – хитрющая Люсинда решила добиться своего не мытьём, так катаньем.
– Ххррр-ав! – с готовностью отозвалась псина.
– Вам бы в цирке выступать, – рассмеялась я.
Гошка, как раз надкусывавший булочку, закашлялся и выронил её на пол. Моментально подскочившая Нуазетта проглотила нежданную добычу, восприняв произошедшее как сигнал к началу операции под названием «Зачистка горизонтальных поверхностей кухни от лишней выпечки». Надо сказать, что момент она выбрала самый подходящий – все бросились спасать Гошку: стучать по спине, заботливо советуя прокашляться, обхватывать сзади, резко сжимая под рёбрами, предлагать воды. Испробовав на несчастном эти замечательные способы и убедившись, что опасность миновала, мы повернулись к столу. Остатки кулинарных изысков Андреевны бесследно исчезли, а Нюся как ни в чём не бывало лежала на прежнем месте, сощурив бесстыжие очи.
– Что это за начинка была? Чёрная, горькая, и косточки мелкие, – наконец, подал голос Георгий, жадно осушив пару чашек воды прямо из-под крана. – Я думал, это плюшки с маком.
Мы переглянулись, пожимая плечами. Андреевну периодически посещали нестандартные кулинарные идеи, потому-то пробовать выпечку никто не торопился. Вероятно, всё так и так досталось бы Нюсе.
– Нуазетта, куда подевались булки? – мрачно спросил Женька, так и не понявший, от каких неприятностей спасла всех его прожорливая питомица.
«А что я? Ни при чём я тут! Лежу, ничего не делаю...» – всем своим видом говорила Нюся, не двинувшись с места и только крепче зажмуриваясь. Евгений принялся её распекать, но хитрюга упорно изображала беспробудный сон.
– Стыдно, Нюся! Ай, как стыдно! – поддержала мужа Людмила.
Нуазетта гавкнула пару раз в своё оправдание, со стуком уронила голову на пол и картинно прикрыла глаза.
– Ничего страшного! Съела и съела. Сейчас что-нибудь другое найдём, – успокоила гостей Натка, открывая морозильник. – Где-то тут были пирожки с капустой. Мы с Маргошей однажды много напекли, и часть пришлось заморозить.
Первая порция выпечки отправилась в микроволновку.
– И молчат! – укорил нас Гошка. – Человек тут чуть не помер... Спасайте теперь своими чудодейственными пирожками.
– Видишь, как всё удачно сложилось, – усмехнулась подруга, выкладывая разогретые пирожки в блюдо. – Гоша, захвати-ка сахарницу. Куда бы всё поставить, чтоб подальше от Нюси? Люда, доставай ещё пару чашек, сейчас дети прибегут.
Привлечённые Нюськиным лаем, в кухню ворвались «славики» и юные Воронцовы. Отставшая Андреевна что-то кричала им вслед из прихожей. Ричард замер на пороге, разглядывая монстра-пришельца круглыми от ужаса глазищами, а затем трусливо сбежал, вероятно, в своё самое надёжное политическое убежище – под ванну. Вытянувшаяся на полу Нуазетта подверглась настоящей атаке – её гладили, тормошили и даже трепали за уши. Бедняга попыталась подняться, но бдительный Евгений грозно цыкнул и приказал ей лежать. С тяжёлым вздохом псина грохнулась назад, продолжая укоризненно коситься на хозяина. Людмила с Натальей хлопотали, разливая чай, дети и Гошка занялись уничтожением пирожков, а растроганная Клавдия Андреевна не переставала удивляться небывалому успеху своих ежевичных булочек. Понятно, что разубеждать её никто не торопился.
Заметив, что Женя отправился на балкон курить, я выскользнула следом. Не думаю, что есть на свете сила, способная заставить Гошку отвлечься от Наташкиных пирожков с капустой. Пусть наслаждается, а я тем временем поболтаю с его коллегой.
На балконе было сыро и зябко. Стянув с верёвки проветривавшееся детское одеялко, я укуталась и подошла к Евгению, задумчиво выпускавшему дым в открытое боковое окошко.
– Ты разве куришь? – удивился он, отодвигаясь, чтобы освободить мне место.
Я помотала головой, устраиваясь рядом.
– Женя, нужен твой совет. У нас в театре происходят странные вещи. Тревожно мне как-то.
Сбиваясь от волнения, я пересказала историю Татьян-Палны, странный случай с Олегом и пугающее предположение, высказанное Розалией Михайловной о связи смерти Германа с его поисками разгадки посланий чудаковатого архитектора.
– Постой, – перебил меня Евгений, – Герман – это актёр, погибший несколько лет назад?
– Да! Он, оказывается, писал книгу об истории нашего театра, расшифровывал какие-то записи Прокопия...
– Который призрак? – скептически поднял бровь Женька.
– Ну, поговаривают, что призрак зодчего иногда навещает театр... Я не верю, конечно, во всю эту чертовщину. Но что получается в сухом остатке? Кому-то очень не хочется, чтобы ночью на зрительскую половину кто-нибудь заходил, понимаешь?
– Логично. Только вот Герман ваш погиб в пьяной драке. Я припоминаю это дело. Резонансное, так сказать. Начальство всем нам мозги полоскало – результат им подавай, и чем скорее, тем лучше. Как же! Пресса без конца нос сунуть пытается, чинуши сверху давят.
– Драка? – растерялась я. – А разве нашли тех, кто его убил?
Женька сердито сплюнул и раздавил в пепельнице окурок.
– Забрали это дело у нашего следака. Вышестоящая инстанция вмешалась. Убогие мы, понимаешь, не справимся. Но и у тех пшик вышел. Накидали кучу версий, одна другой краше. Стали проверять – не стыкуется ничего. Так и сошлись в конце концов на том, что находясь в состоянии алкогольного опьянения, вступил он в потасовку с неустановленными лицами. Получил травмы, несовместимые с жизнью, от которых скончался. То есть, подтвердилась первоначальная версия.
– Женя, это неправда! Герман не пил.
– Экспертиза не врёт. Был алкоголь.
– Может, выпил шампанского в гримёрке. Премьера ведь была.
Приятель иронично хмыкнул.
– Ну конечно! Так пил или не пил? Определись уже как-нибудь.
– Но между бокалом шампанского и пьяной дракой целая пропасть, понимаешь? Не верю я, что он был на такое способен.
– Чужая душа – потёмки... Маргоша, ты меня заморозила, сама сейчас простудишься, а виноватым по любому окажусь я – спохватился приятель, захлопывая окошко. – Как потом перед твоим мужем оправдываться прикажешь?
Жень, – умоляюще заморгала я, – а ты не мог бы разузнать, что там ещё за версии были?
– А толку? Бредятина сплошная, говорю тебе точно.
– Вдруг это как-то поможет понять, что случилось с Татьяной Павловной, – выдвинула я последний аргумент. – Кто-то бродит ночами и уничтожает всех, встретившихся на его пути. А если это... маньяк?
– Ну ты и фантазёрка! Насолила кому-то твоя вахтёрша, вот и всё объяснение, – хохотнул Женик, заталкивая меня на кухню.
Там разгорался спор насчёт новомодных способов похудания. Люсинда, без конца сидевшая на всевозможных диетах, просвещала Наталью, а Клавдия Андреевна с Гошкой с неподдельным интересом внимали ей, периодически задавая уточняющие вопросы и вставляя замечания. Из коридора доносились топот, детский радостный визг и Нюськино гавканье. Похоже, что собака решила размять лапы, не дожидаясь, пока вернётся хозяин и отменит свой запрет.
– Самое трудное – это держать вес потом, когда похудеешь, – делилась Люси. – Чуть позволишь себе расслабиться – килограммы вернутся, да ещё пару-тройку «друзей» с собой приведут.
– Ой, девочки милые, и зачем вам всё это? Разве ж вас мужья не любят такими, какие есть? недоумевала Клавдия Андреевна. – Правильно в народе говорят: «Мужики – не собаки, на кости не бросаются».
– Вот-вот, золотые слова! – поддакнул Евгений, принимаясь за чай.
Людмила демонстративно проигнорировала реплику супруга и продолжила лекцию.
– Наташа, начни с дробления порций и раздельного питания. Попросту говоря, вместо порции мяса с макаронами делаешь две: мясо с салатом и макароны с салатом.
– Мухи отдельно, котлеты отдельно, – прокомментировал Гошка.
– Первую порцию ешь в обед, а вторую – часа через два с небольшим, как только почувствуешь лёгкий голод, – не поддалась на провокацию Люся. – Получается, что ты съедаешь за один раз вдвое меньше, но зато питаешься чаще.
– Это ж дня не хватит – столько есть, – посочувствовал Женик, с аппетитом откусывая румяный пирожок.
– Ага! – согласился с другом Георгий. – Чушь всё это. Спортом надо заниматься. С утра – пробежка, пару километров. Потом – тренажёры...
– А завтрак вам когда готовить? А детей в школу собирать? Стирать-убирать тоже вы будете, пока мы на тренажёрах да на фитнесе? – ехидно осведомилась Люси.
– Дети сами могут... то есть должны, – попробовал возразить Евгений, но жена не дала ему закончить. Очевидно, что вопрос участия вечно пропадавшего на службе супруга в делах семьи был болевой точкой для Воронцовых.
– Твои дети ничего сами не могут! Их сначала воспитать надо, чтобы они смогли. А ты... ты скажи-ка лучше, в каком классе сейчас учится Даник? А Лиза? Не знаешь! – припечатала его благоверная. – Дневник когда в последний раз подписывал? На родительском собрании когда был? Ни-ког-да!
Очи Люсинды метали молнии. Женька благоразумно затих. Георгий попробовал растолковать, что его друг и коллега – ценный специалист, на работе на вес золота, и жена должна его холить и лелеять. На что вконец рассвирепевшая Люси очень эмоционально и доходчиво объяснила, как должен вести себя заботливый муж и отец. Мы смогли убедиться, что наша подруга вполне заслуженно в своё время окончила с красным дипломом универ. Под давлением выдвинутых Люськой железных аргументов Гоша и Женик как-то стушевались, пытаясь вжаться в диван и сделаться как можно незаметнее.
– Тише-тише, девонька, – вмешалась Андреевна. – Тяжко нам, что и говорить, особливо, пока детки малые. Но и ругаться с хозяином своим тоже ни к чему. Сядьте спокойно, да поговорите, как вам всё успеть. Попрёками ничегошеньки не добьёшься.
– Отдохнуть тебе надо, Люся. Обстановку сменить, – подхватила Наталья.
– Надо, надо развеяться, – закивал Гошка, – вот съездишь в свой круиз...
– Так вы меня отпускаете? – в глазах Люсинды показались слёзы. – Точно? Поможете с Нюськой?
– Давай ключи, – обречённо вздохнула я.
Чтобы отказать в такой ситуации, нужно иметь камень вместо сердца.