Женщина в поиске любви

Маргарет Нёве
Истории города Нью-Йорк - 1
Женщина в поиске любви
 

Аннотация

Нью-Йорк — город сказка, город мечта, город легенда, город призрак. Условия большого города диктуют свою историю для его жителей. Порой, эти условия ломают человека напополам, другие же становятся сильнее и крепче. Иные, просто опускают руки и плывут по течению, а кому-то все равно, что твориться за его окном.
Героиня романа — стерва и карьеристка. Несмотря на возраст, она  —  шикарная, красивая, умная женщина. Женщина, которая умеет пользоваться своим положением, потому что, если  ее разозлить, то она  готова на любые подлости, чтобы выжить в большом городе. Она диктует условия, а если условия диктуют ей, то легко приспосабливается к ним.
Но…это только на первый взгляд.
За бронёй изо льда скрывается любящая мать, доброе сердце и женщина с «кучей» проблем. Она  ранима изнутри и не так легко оправляется от ударов судьбы, как кажется на первый взгляд. Судьба же готовит коварный план для нее, по имени Алан. Человека  больного синдромом Ренфильда, то есть «клиническим вампиризмом». Он умен, хитер, опасен. Вступить с ним в поединок — равносильно самоубийству. Он пойдет на все, чтобы найти свою жертву и завершить начатое дело.
 «Женщина в поиске любви» — это история о Снежной Королеве наоборот.






«Думаю, читатель простит автору маленькую слабость — я сделала несколько иллюстрации главных героев. Не оттого, что чуточку увлеклась, нет. Пусть они помогут раскрыть характер моих героев, Вам я желаю приятного прочтения книги»
                Ваша Margaret Neve

Часть первая
Маргарет

Чудеса случаются, значит,  выбраны партнёры
 Е. Ханкин

Глава 1

Нью-Йорк город гигант и его обстановка диктует свои условия, порой, правила большого города бывают жесткими. Например, еще год назад, если бы мне сказали, что я окажусь в американкой  стране  я бы от души повеселилась. Но я здесь. Снимаю квартиру  в центре города, работаю по двенадцать часов в день, иногда задерживаюсь в выходные, на работе.
Год…и отпечаток этой культуры уже лег на мой характер. Не смотря на то, что я пчелка — трудоголик, в моем характере произошли перемены. Я стала нервно смотреть на вещи, одеваться легко, а не так чопорно, как прежде.
У меня появился любовник. Это мой бывший шеф, потому что меня повысили. Ну и что, что я иногда увлекаюсь, тем, что совмещаю работу и секс. Это очень даже не плохо, учитывая, что у него своя яхта в Майями, куда мы летаем на выходные. Возможно, вы осуждаете меня, но я женщина и я человек. Моя семейная жизнь не сложилась, мой муж был военный, его убили в Ираке, а у меня на руках осталась семилетняя дочка. И это правильно? Вы считаете, что я должна всю жизнь носить черное, оплакивать мужа, стареть в свои тридцать лет? Похоронить себя, да?
Ни за что!
Ну, что ж, хватит тратить текст на эмоции. Ведь, я веду рассказ. И так, я остановилась на том, что снимаю квартиру в центре города  — это дорогое удовольствие. Одна я конечно не располагаю финансами. Поэтому у меня есть соседка. Это милая, очаровательная девушка. Она очень красива, потому что  модель. Ее зовут Марла. Марла высококлассная проститутка, то есть она снимается для журналов обнаженной, ее приглашают на вечеринки, что бы потом оплатить ночь — люди, фамилии, которых я не решусь написать.  К сожалению, у меня был печальный опыт. Хотя он не такой печальный, я так считаю. У меня был период, когда нужна была большая сумма денег во Францию. Ссуду я не могла взять, поэтому Марла предложила пойти вместо нее на «вечер».
Так я познакомилась со своим «покровителем». Это еще один мой «возлюбленный», правда, сейчас мы стали больше друзьями. Секс с ним напоминает старые, истертые фильмы о любви. Мы созваниваемся раз в неделю, а встречаемся еще реже.
Сейчас я сижу в своей мастерской, комнате и библиотеке одновременно. Я занимаюсь проектом.
— Марг, — Марла никогда не стучится, — тебя к телефону.
— Может тебя? Опять  перепутали, — сомневаюсь я.
— Нет, точно тебя, — я слышу в ее голосе напряжение.
— Что—то произошло?
— О, да, милая это из полиции.
Разговор получается напряженным, я слушаю в своем голосе холодную настороженность, когда разговариваю с детективом. Мои ответы односложны,  в основном все сходиться — к да, нет. Марла чувствует это и видит мой растерянный взгляд. Девушка молчит, терпеливо ждет, когда положу трубку и расскажу все сама. За это я благодарна Марле.
— О, Боже, — говорю, растирая вески. Начинает  ныть голова от обилия вопросов. Ответов на них, как ни странно не помню.
— Ну?! — Не выдерживает собеседница.
— Сегодня ночью нашли тело Билла — моего бывшего шефа, а так же его любовника, возле бара для би—сексуалов. Полиция считает, что они стали свидетелями чего—то, что им не следовало видеть. Марла, — я выдержала паузу, — самое ужасное, что в бардачке машины Билла был его дневник, где он описывает всю свою жизнь и там была…
— Дай—ка угадаю — ты? — Закончила за меня соседка.
— Эн—ная по счету любовница! — У меня начинается истерический смех.
Вся эта история ни чем хорошим не закончиться: или увольнение, или возвращение во Францию, или моей репутации конец  — никакого повышения, пока историю не забудут. Ее вряд ли забудут, такие истории не забывают.

* * *    

Любовница, дрянная женщина, «французская подстилка», стерва, сучка, шлюха  — их мысли читались на их лицах. Одно — коллеги. Я всегда знала, что меня не любят здесь.
Меня встречали настороженным молчанием, некоторые с тревогой, другие отводили взгляд, пока  шла по коридору к своему кабинету. Никогда я еще не чувствовала себя на работе, как на «Голгофе горе».
Ужасно! Просто, ужасно гадко! Я никогда больше не заведу служебный роман! Чувствовать себя изгоем ради пары часов «спорта», похоже, я низко себя ценила. Ну, вот теперь у меня падает самооценка — они сделали свое черное дело — я стала чувствовать вину. Этого нельзя делать или все полетит к черту. Первое правило — в бизнесе, на работе, дома — быть с холодной головой или тебя съедят.
В коридоре меня нагнала жена Билла. У нее было бледное, злое лицо. Мне показалось, что женщина вот—вот и ударит меня, но этого не произошло. Она только сухо заговорила:
— Вас хочет видеть шеф. Идемте.
— А я знаю дорогу миссис Билл, — растерянно пробормотала я.
— Дорогая это сам глава журнала, понимаете?
— О, понимаю, — я придала своему голосу ироничную напыщенность.
— И да, Маргарет мне нужно с тобой поговорить, после работы, — в голосе миссис Билл слышаться нотки истерики.
— Мне кажется, мы давно вышли из возраста — «давай разберемся за углом школы?»
— Нет, какая же тварь, — не выдерживает женщина.
— Эта тварь твой шеф, — мне не смешно, еще не хватало скандала посередине рабочего дня. Тогда меня точно уволят.
— Вы закончили? — говорит высокий мужчина в дверях. Мы обе как зачарованные поворачиваем головы в его сторону.
— Мисс Неве?
— Это я.
— Пройдите в мой кабинет, — он даже не посмотрел на мою собеседницу. Это говорило, что он высокомерен, а с такими людьми нужно быть осторожней.
 Кабинет Кеннеди старшего сильно изменился: богатое убранство  роскошь барокко то есть обилие красного дерева, богатой обшивки. В кабинете стоял запах дорогих сигарет. Сам же хозяин был всего на несколько лет младше меня. Стильная одежда, стильные речи, красивый мужчина, возможно роскошный любовник — первое, что приходит на ум при его виде.  Алан Кеннеди младший мне не понравился. Он был безупречен, а безупречные люди не терпят людей с «пороками».
Мужчина тоже разглядывал меня, его темно—синие глаза приобрели какие-то «смешинки» — это выражение часто повторяла моя бабушка. Его взгляд остановился на моих ногах, и я смутилась.
— Все всегда хотят от меня большего, чем есть на самом деле. Они хотят от меня чистоты и великолепия, но я не Иисус. Поэтому меня всегда привлекали маленькие грешники, а вы молодец, — на его слова мои щеки залил густой румянец:
— Хорошо держитесь. Билл удивил на старости лет, у него не плохой вкус.
«Не плохой вкус?!» — Мысленно возмутилась  я. Да, он точно эгоист — я хороша.
— Значит, я не уволена? — Задавать такие вопросы не стоило, но мне очень хотелось узнать, почему я оказалась в кабинете одного из главных акционеров. Все было неспроста, а интуиция меня редко подводит.
— Нет. Не уволены. Пока не уволены, — он широко улыбнулся,— хорошо, перейдем к делу, а то у вас Маргарет такой смущенный вид…. Да  и день для вас тяжелый, я все понимаю. И так, я знаю, что вы без работы. И отлично. Вы должны отреставрировать один объект, но чтоб понять каков он я отправлю вас в командировку. Ничего сложного, поверьте. И  так?
— А, — Только и сказала я, пытаясь поспеть за его речью и ходом мыслей, — а я согласна.
— Замечательно завтра утром мы вылетаем.
— Мы? Простите?
— Вы, леди Кю или Кью. Мм, не запомнил ее фамилию — и я.
— Замечательно, — я проговорила слово, чуть ли не по слогам. Кью — первая сплетница в отделе графики. Я мысленно представила, какие слухи поползут обо мне и о шефе.
— Вы свободны, Маргарет, — он снова улыбнулся.
— Да, — кивнула я, поднимаясь с кресла.
Этот долгий день закончился, еще хуже, чем я мечтала. У входа в издательство меня встретил Алан и предложил подвезти до дома. Отказывать было не вежливо  и я согласилось. Всю дорогу, к моему счастью мы говорили о работе, вот только, когда я вышла из машины  Алан высказался:
— Вы шикарная женщина мисс Маргарет, я бы не прочь сделать вас своей любовницей, но вы приносите мужчинам несчастье. Вы — вдова Маргарет, и, черт побери мне — это нравиться.
«А мне не нравиться!» — мысленно добавила я, а вслух сказала:
— Вы не мой типаж Алан, но мне льстят ваши слова.
С этими словами я развернулась и зашагала прочь от него, если бы можно было убежать — я бы убежала, но это смотрелось глупо. Алан мне не нравился, что—то в нем было не так и я даже начала жалеть, что согласилась на командировку.

Глава 2

Утро  началось очень странно. Меня удивила Марла. Моя соседка вела себя как обкуренная, хотя она иногда баловалась марихуаной, но обычно у нее было скверное настроение или очередной клиент не удовлетворил ее желаний. Сегодня она пританцовывала  и напивала мелодию себе под нос. Ее миловидное личико осунулось, под глазами легли синяки и она даже похудела за ночь.
— Привет, — я оглядела соседку с ног до головы, — если бы я не знала, что ты куришь, то я могла подумать, что тебя накачали героином.
— Ммм, — не определенно кивнула Марла, — «это мой личный сорт героина».
— Фу! Марла, ты пересмотрела «Сумерки»! Фу! — Я заварила кофе и ни как не могла решить какую булочку выбрать, белую или с вареньем.
— Ах, Марг! Я — кажется, влюбилась, — она мечтательно потянулась, шелковые рукава халата скользнули вверх и я увидела, что запястья, да и обе руки Марлы покрыты синяками, укусами, засосами.
— Боже, — выдохнула я.
—…он самый шикарный любовник в мире, нет, во вселенной, — продолжала болтать Марла.
— Он извращенец! — Начала заводиться я.
—  Не—ет, ты не представляешь…
— Я представляю! И с каких таких пор тебе нравятся уроды?
— О, нет—нет! Он не урод — он даже ничего…
— Марла! — Я осеклась на полуслове, так как заглянула в глаза соседки. Ее зрачок был неестественно широк, взгляд смотрел сквозь меня, а  в довершение маскарада была глупая улыбка.
«Наркотики!» — ударило в моих висках, — «не баловство травкой, не игрушки с энергетиками, а настоящие наркотики! Черт, черт, черт...»
Поток моего мысленного диалога прервали еще белее странные действия Марлы. Она распустила длинные светлые волосы так, что  пряди рассыпались по худым плечам. Дальше она тряхнула длинными ногами, грациозно сбрасывая со ступней тапочки. Один из тапков пилотировал рядом с тарелкой и булочками. Потом ее тонкие пальчики  скользнули вниз по светлой ткани и добрались до пояса халата, мгновение, ткань валялась на паркетном полу.
Не замечая моих не путевых протестов, Марла двинулась к входной двери и только сейчас я увидела, что та не заперта, а  в ее проеме стоит молодой человек.  Его светлый костюм был сменен на более светлый свитер и темные джинсы. Ежик пепельных волос был не бережно уложен, а на красивом лице блуждала лукавая улыбка. Утреннюю стриптизершу Алан Кеннеди младший встретил в теплых объятьях. Пара напоминала школьников, которые вдруг поняли, что какая—то неведомая сила их тянет друг к другу. В довершение всего они решили скрепить встречу поцелуем.
Я же сглотнула застрявший во рту кофе, сказав: — А—а…я наверх…
Впервые в жизни я чувствовала в своей квартире не уютно. Мне даже показалось: что я стоящая тут в мягких удобных тапочках, с кружкой кофе на которой на писана нелепая надпись «Я люблю Нью—Йорк» и тарелкой булочек спасенной мной от тапков Марлы — я чувствовала себя прозрачной. То есть, как будто меня тут не было. Наверно, примерно тоже думала  рыжеволосая девушка, которая выглядывала из—за плеча Алана. На ее лице читалось что—то вроде — «ну, и куда я попала?». К своему сожалению в рыжей я узнала мисс Кью, знаменитую сплетницу из отдела графики.
— Доброе утро, Маргарет, — пропищала гнусноватым голосом мисс Кью.
— Доброе, — пробубнила я, поднимаясь в мастерскую.
— Можно мне к вам? — Спотыкаясь об углы мебели,  просила та, еще бы  в холле никому из нас не хотелось оставаться. Похоже, Марла и Алан вообще забыли о нашем существовании.
 В ответ я кивнула.
— Маргарет у вас полчаса! — Это были слова Алана.
— Что? — в голос спросили мы с Кью.
— Я обратился к Маргарет, — высокомерно напомнил он, кто тут шеф, — и так Маргарет, я решил, что третья спутница нам не помешает. Ведь так милая? — В ответ Марла довольно кивнула:
— Полчаса Маргарет, полчаса.
Слова застряли в моем горле, как глоток кофе. Так вот кто этот таинственный воздыхатель, который оставил синяки на руках Марлы. М—да, я списала со счетов Кеннеди. Хотя, счета тут не причем, во всем виновата моя жадность. Я всегда стремлюсь сделать больше, чем есть. Стремлюсь, чтобы моя семья была счастливой, а в наш век только деньги приносят девяносто девять процентов счастья и только один любовь.
«Сукин сын! Ну, ничего я еще с вами поговорю, Алан! За голливудской улыбкой кроется «нечто» или «некто»! Хм?»  — Думала я уже сидя в кресле самолета.

* * *    

У меня хорошо развито чувство, что называют интуицией. Эта самая интуиция подводит меня очень редко. Именно сейчас интуиция развилась у меня наверно до десятого чувства, хотя хорошо известно, что у людей семь чувств.
— Это? — Еще раз переспросила я стоящую со мной рядом Кью, — Он хочет отреставрировать это? — Я показала на фундамент здания. Кроме каменного фундамента здесь ничего не уцелело. Был еще лес, его было много.
— Кеннеди смеется? — Продолжала я, — У меня кроме плана ничего нет! Я понятия не имею как выглядело здание! Я не знаю, как оно называлось, то есть, что это было?! Дом?! Поместье?! Сарай или гараж?! По фундаменту сказать сложно, этому зданию не меньше сотни лет!
— Маргарет, история этой развалины не наше дело, — наконец раскрыла рот Кью, — мы подписали контракт или придется платить неустойку.
— Я возвращаюсь в город, плевать! — Я развернулась и зашагала по тропинке к дому.
— Машина придет через неделю, а  я не знаю дорогу в аэропорт! — Взмолилась Кью.
— Конечно, мне никто не сказал даже, что это за место! Черт!
— Не ко мне Маргарет, — сказала собеседница, едва поспевая за мной, — я проспала перелет в самолете.
— В смысле? Я говорила про здание, которое мы только  что осмотрели? Хотя…хотя, я тоже не знаю, что это за место. Я как—то не спросила пилота. Черт! — Опять выругалась я:
— Поэтому не переношу частные самолеты: лети туда — не знаю куда!
Глубокий вдох не помог, но вымещать досаду на коллеге было не профессионально даже глупо. Мне нужно было срочно найти Алана. Отыскать его было не сложно, он со вчерашнего дня заперся в комнате с Марлой. Догадаться было не трудно, чем занималась «влюбленная» парочка. Я так же видела сегодня утром Марлу. Девушка едва стояла на ногах.
 Вместо  того чтоб нарушить покой Кеннеди меня понесло в библиотеку. Библиотека была старой, и я надеялась найти, хоть что—то о здании в лесу. Мои поиски были щедро вознаграждены, я нашла фото. Это была церковь. Почти пять десять лет назад она сгорела, а восстановить никто так не решился. Об этом рассказали мне фото и даты на обратной стороне.  Зачем Алану восстанавливать церквушку? Это  был не тот человек, не его склад, не его действия. Что—то было не так. Подстава?  Розыгрыш?  Обман?  Зачем? К чему лгать? Зачем вести нас в эту глушь? Все это никак не могло уложиться в моей голове.
— Утро доброе, Маргарет, — у входа в комнату стоял по пояс голый Алан.
Я остановилась, сжимая в руке фотографии: — Доброе.
— Есть зажигалка, моя закончилась? — Он не сводил с меня взгляда.
— Нет, — я похлопала себя по карманам шортов, — нет нету. В куртке оставила. Алан, что это?
— Как что? Старый хлам. — Прожал плечами мужчина.
— Нет, я спрашиваю за каким…блять, весь этот маскарад?! — Я двинулась прямо на стоящего Алана. Он деликатно пропустил меня в комнату, и только сейчас я заметила, что на диване уткнувшись лицом в подушки, спит Марла.
—  Я уже не говорю о личном, —  я намекала на Марлу, — личное это ваши проблемы, но зачем меня тащить не известно куда, чтобы повеселиться? В чем прикол Алан?
— Ты же сама мне позавчера сказала, что я не в твоем вкусе? — Он захлопнул дверь, щелкнул замок.
— Причем здесь это? — Я попятилась назад.
— Ну, — он почесал в затылке, как бы размышляя, что ответить, но вместо этого пошел прямо на меня. Действия мужчины мне не нравились. Мне не нравилась сама ситуация. Мне не по нраву было даже место, куда нас привез Алан. Я опять пятилась назад и обернулась на Марлу. Она лежала по прежнему на диване, ее красивое тонкое тело было небрежно прикрыто шелковой тканью, а левая рука свисала к полу. Ее белые волосы были всклокочены и спутаны, а глаза открыты. Открытые, не подвижные ее глаза. Они смотрели сквозь меня, сквозь окно и даже не в сад, они глядели в пустоту.
Я поняла, что я попала в скверную историю. Возможно, если  не было бы  трупа, я бы повела себя по—другому. Возможно, если Алан захотел, то, при его обаянии мы бы могли найти общий язык. Возможно, я бы стала кричать,  кто—нибудь смог помочь, а если бы смог, то помощь пришла не скоро.
Вместо того, чтобы принять хоть какие—то действия я осталась стоять на месте. Я стояла посередине комнаты, нелепо хлопая ресницами и сильно сжимая в кулаке фото. Наконец, я закрыла глаза, когда в нос ударил запах дорого одеколона, а голове мелькнула мысль — увижу ли я семью?

* * *    

«Увижу ли я семью? Встречусь ли я с дочкой?» — вот что помогло мне выжить, когда он рвал и истязал мое тело, когда я теряла сознание от боли, когда он насиловал меня. Лишь две мысли помогли мне выжить. Да, я как птичка—невеличка попалась в ловко расставленные сети. Стоило меня поманить, и моя алчность сыграла со мной злую шутку. Да, я жадная. Да, я падкая на работу, которая сулит мне деньги. Неплохие деньги. Вот, если бы я могла знать. Если б…
Я открыла глаза, попыталась встать с кровати, которая была в моей крови. Получилось плохо. Движения были медленными, вялыми. Все тело саднило.  Хотелось пить. Хотелось сбежать отсюда, раствориться в лесу. Хотелось дотянуться до шелковой накидки Марлы, что валялась на полу, потому что от моей одежды осталось одно название одежды. Хотелось убить Алана, что сидел обнаженный в кресле и курил.
Выглядел он довольным. Улыбался, как будто ему предложили миллион, и он получил его просто так.  Его темно—синие глаза были черными. Они, так же как и глаза Марлы смотрели в пустоту, только были живыми.
— Тебе понравилось? — Улыбаясь, спросил он.
— Очень, — прохрипела я, надевая накидку, она тут же пропиталась моей кровью.
Этот засранец разорвал мое плечо и низ шеи, оттуда шла кровь. Про остальное тело я даже не допускала мысль.
— Тебе помочь  детка? — Он пустил клуб дыма.
— Добить? — Вопросом на вопрос парировала я, прикладывая кусок ткани, пропитанный виски к ране. Спиртное я взяла из бардачка и тут мне на глаза попалась блестящая штуковина — револьвер.
— Если не дай бог, наши пути сойдутся, — продолжала я, не заметно от его глаз проверяя барабан — он был полон патрон, —  если наши пути сойдутся, я убью тебя, Алан…
— Да?  Что, правда? — Похоже, ему было очень весело.
— Правда. — Твердо заявила я. Подняться на ноги было еще сложнее, но мысль увидеть семью двигала мной. Я как  робот шла к своей цели.
— Тебе осталась несколько часов: или ты умрешь от потери крови, или тебя загрызут звери в лесу, а они падки на кровь. Не глупи малышка, — в его голосе я услышала деловое высокомерие — все, на что был способен Алан.
— Пошел ты,  — и я взвела затвор оружия. Звук привлек внимание Алана. Он уставился на мои руки. И я не выдержала, я нажала на курок. Рядом стоящая китайская ваза ручной работы рассыпалась на кусочки. Он встал на ноги. Наконец, на его лице было удивление. Он даже был ошарашен — как я могла выстрелить???
Тем временем во мне тоже что—то щелкнуло и ноги понесли меня прочь из этого «Адового» места. Прочь, в лес —  подальше от опасности, от смерти, от зверя по имени Алан. Ступни кровоточили, ноги ныли, кровь из раны пошла еще сильнее, но я не сдавалась.  Я  бежала, бежала, бежала…
Постепенно силы оставили меня. Бег пришлось сменить на шаг, передвигаться от дерева к дереву. Держаться обеими руками за ствол деревьев или ноги не выдержат  меня. Я упаду и тогда все. Я не смогу встать и Алан найдет меня, и опять будет издеваться надо мной.
Потом лес закончился, начались посадки пшеницы. Я увидела алый закат, почти такой же алый как моя кровь, и небо…Небо такое нежное, теплое, красивое. От него пахнет весной и пшеницей, которая щекочет щеки. Небо, еще свежее как утренний ветерок в деревне или на ферме. Небо мое небо — я иду к тебе. Я поднимаюсь вверх по твоим ступеням, приближаю миг, когда умру. Хотя я уже умираю, потому что пшеница щекочет щеки, значит, я лежу в ней. Значит, я умираю.
Я закрыла глаза, вот и все….. Я иду к тебе небо.

Глава 3

Говорят, когда умираешь вся жизнь стоит перед глазами. Верно, говорят.
Моя жизнь оказывается была какой—то никчемной.  Ее я растратила в пустоту — ругалась, таила обиду даже зло, думала о деньгах, мои бесконечные любовники менялись как перчатки. Вот  что я получила под ее завершение —  лежу в поле и тихо умираю. Никому я не нужна, разве смерти. Смерть пахнет псиной. Она приходит ко мне узкой мордой колли и облизывает мое лицо. Потом я взлетаю. Лечу к нему, к моему небу, которое вот—вот станет ночным. И снова вижу обрывки из жизни…
Когда мне было 16,  я мечтала о карьере, о любовных приключениях, а еще, я стремилась отдать себя всю любимому делу — искусству. Любовь к искусству подарила моя бабушка.  Вечерами  часто приходила к ней и слушала ее рассказы о России, о Польше, Украине. У меня было столько надежд и планов…
Когда мне исполнилось  24 — у меня на руках была  пятилетняя дочка,  провал экзамена, и безответная любовь по имени Дэн. У меня были долги, еще раз долги и снова долги, но я не сломалась. Я не дала профессорам поставить на мне как на архитекторе крест — никогда! Я добилась расположения своей любви, но вместо фаты получила предательство со стороны сестры.  Еще с детства мы ни как не могли найти общий язык. Я знаю, мы пытались стать подругами, но ничего не вышло. Потом он выбрал ее, а не меня. В итоге мне в лицо сказали, что я эгоистка, что я прекрасно знала о том, что они любят друг друга, но продолжала лезть в их отношения.
Когда мне исполнилось 30 — я была замужем за самым прекрасным человеком в мире. Я была счастлива. Любила и была любима. Я снимала  на камеру каждый вдох, каждое мгновение, а потом все рухнуло. Он умер. Его убили в Ираке.
Сейчас мне 37 — моя дочка поступает в Лель, а я умираю.
Умираю от руки маньяка, где-то за сотни километров от дома. Умираю тихо — так тихо, что уже не слышу хрипов в своей груди. Мое тело не болит, а голова не налита свинцом. Я больше не вижу небо. Хотя нет, я вижу его, оно потемнело, обрело коричневый цвет. Оно теперь не пахнет травами и лесом, оно имеет резкий запах, запах спирта. Вместо мягкой травы, которая покалывает тело. Я лежу на чем—то холодном, которое пахнет деревом, кровью, снова спиртом. Мне холодно и страшно. Страшно оттого, что я вижу хорошо загорелые руки с тонкими пальцами. Они в крови, а на правой руке вижу кольцо. Оно серебряное,  в его центре изображены две скрещенные шпаги и птица, не помню как она зовется.
Не странное кольцо пугает меня. Меня страшит кровь на пальцах и иголка в руке человека. Она впивается в кожу возле шеи. От этого я хочу кричать. Мне жутко при мысли, что меня снова мучают.
«Пусти!  — хочу крикнуть я, но вместо этого из горла слышны сдавленные хрипы: — Пожалуйста, кто ты не был, отпусти меня! Ведь я умираю, разве ты не видишь?! Я тихо уйду, ты только не мучь меня — хорошо? Но что же ты молчишь? Разве ты не видишь? Нет, ты не видишь….  я не вижу твоего лица… только руки, которые мучают меня…»
Потом мне сниться сестра. Красивое лицо Элизы перекошено гневной маской. Всем своим существом она выражает, что презирает меня и у нее получается.
— Ты! Ты! — но слова комом стоят в ее горле, — как ты могла моему сыну запретить общаться с твоей дочкой?!
— Потому что это ты виновата Элиз, — я стараюсь говорить спокойно, — это ты разбаловала сына. У мальчика больше нет ценностей.
— У него отклонения, — холодно говорит она. Дело в том, что моя сестра бесплодна и чтобы загладить вину перед мужем она взяла ребенка из приюта. Мальчик был на 70 процентов с потерей зрения. Разумеется, оба родителя пустились во все тяжкие, чтобы сын не чувствовал себя плохо. Мальчик рос превращаясь в юношу и его аппетиты росли, но обеспеченные родители не замечали его алчности.
 Моя дочь и сын Элизы  с детства росли вместе. Сестра  взяла с меня слово никогда не говорить правды, и дочка считала его двоюродным братом. Я не знаю откуда он узнал, что приемный сын и однажды вечером юноша намекнул мне, что знает правду. Я же сделала вид, что не поняла его слов. Тем временем дети сближались. Все чаще они проводили время вместе. Еще чаще мне стали задавать странные вопросы — не дружат ли они? Парень и девушка держались как пара.  Пришел  день, когда моя дочь тоже стала задавать вопросы. Ей не нравилось, как ведет себя брат. Она считала что он: «считает ее своей собственностью», «он потихоньку отлучает всех ее молодых людей», «он дарит ей цветы и только ей посвящает стихи». Все это настораживало мою девочку.
Я приняла решение, и это решение привело к скандалу, который расставил все  «но» по местам. Наши отношения с сестрой из трещины превратились в пропасть.
— Уезжай, Элиза! — Наконец начала кричать и я, — Уходи из нашей жизни!
— Уехать, что бы ты загубила своей алчностью дочь?! О, нет! Я не позволю этого сделать! Ты превращаешься в чудовище!
— Хорошо, — надменно начала я, этот  тон не переносила сестра. Этот тон заставлял ее насторожиться, — хорошо, ты сама заставила меня пойти на это. Моя дочь переезжает за город к бабушке. Я улетаю по контракту в штаты, чтобы потом дочка перебралась ко мне жить.
— Что-о?! — Завыла сестра, — ты разрушаешь семью! Опомнись! Маргарет не смей уходить! Я не договорила!
— Ты не доорала!  — Я бросила тарелку об пол, так как все действие проходило на кухне.
— Конечно! Все слово за старшей сестричкой! Эгоистка! — Вторую тарелку приговорила Элиза.
— Дура! — Через плечо крикнула я, уходя с кухни…
Была еще одна причина, почему я стремилась улететь за океан. Это были наши отношения с мужем сестры. Если мою дочь пугал брат, то меня пугал Даниэль. Куда бы я ни пошла, где бы я не появилась, наши дороги пересекались. После смерти моего мужа Дэн сильно поменялся — он стал больше внимания уделять мне. Сначала было приятно, но потом все начало настораживать. Как бы я не презирала за слабости сестру, но между нами были правила и эти правила я соблюдала. Первое правило было — никогда не прикасаться к Дэну. Похоже, он думал иначе.
Последней каплей стало наше столкновение в ювелирном магазине. Я выбирала кольцо в подарок моей девочке, так как планировала на неделе уехать. Это был милый знак того, что я очень люблю ее. Мне не хватало пары десятков евро, а карточку я оставила дома. Пришлось оставить затею, пока продавец не догнал меня в дверях, вручая алую коробочку.
— За вас расплатились, — учтиво улыбаясь, заявил ювелир.
— Но кто? — Спросила я.
— Вот тот джентльмен, — я проследила за взглядом продавца и в невысоком «джентльмене» узнала Даниеля.  Дэн даже не думал скрыть инкогнито. Он стоял  и улыбался мне, в ответ я помахала ему приглашая подойти ближе. Неожиданная вспышка гнева двигала мной:
— Что это? — Мягко начала я.
—  Это? Кольцо. У тебя не хватило денег, а я подумал…
— Не поздно ли, Дэн?
В ответ он улыбнулся. Эта  улыбка не была — « я хотел  сделать приятное». Нет, она была — «ты догадалась, наконец!».  Гнев подступил к горлу, прилил к щекам. Наверно глазами я метала «молнии».
— Тебе нужно было десять лет Дэн, что бы понять свои чувства ко мне и Элизе?!
— Заешь, что в тебе ни так Маргарет? — Неожанное откровение слегка ошарашило, — ты — первая.  Ты — руководишь. Ты — ведешь. Твоя сила отталкивает мужиков как бабочек.
— Спасибо, а я не знала об этой страшной тайне! Оставь меня в покое!? Любовь давно испарилась Дэн! Очень давно! Ты не тот человек, который нужен мне! Я уже не та девочка, романтический возраст остался далеко позади!  Или я…
— Или, что ты? Расскажешь сестре? Смешно. Сестра не поверит тебе. Она всегда принимала мою сторону.
— Я все равно расскажу, потому что это перебор! — Воспитание не позволило высказать на улице все, что я думаю о Даниеле. Ведь, я давно перешагнула возраст мелких разборок. Я была выше всего этого, но сегодня он действительно переступил за черту и я сорвалась. Чтобы хоть как—то успокоиться я закрыла глаза, набрала в легкие вечернего воздуха и шумного выдохнула через нос. Когда открыла, то передо мной стоял Алан.
Крик застрял где—то между легкими и горлом. Я стала пятиться к витрине:
— Нет! Не может быть! Нет! — На мои слова он только улыбался, как тогда, как мартовский кот — своей белозубой улыбкой, смеялся своими черными глазами. Алан молча сделал шаг ко мне и я завопила на всю улицу…
Когда я проснулась, мой лоб был в поту. Меня не морозило — меня трясло от страха. Если б вовремя до меня не дошло, что нахожусь в комнате, то кто мог знать…
 Я  лежала в кровати, а перед моими глазами был открытый балкон. Оттуда дуло утренней свежестью, но светать не спешило. На коврике возле балкона свернувшись клубком лежала большая собака. На мой крик она вскочила на лапы и завиляла хвостом.
Кто—то набросил на одеяло махровый плед, и я снова увидела длинные пальцы с перстнем на безымянном, прежде чем  снова провалилась в сон. В этот раз я не боялась их. Я уже знала, что они могут меня защитить.

* * *    

Перед моими глазами был камин. В нем потрескивали горящие дрова, а комнате стоял запах дымка от дров. Это была другая комната. Наверно, руки с перстнем на безымянном пальце перенесли меня в гостиную.  Я  обнаружила, что лежу на диване, под все тем же синим пледом. Я попыталась приподняться и оглядела комнату. Первое, что попалось мне на глаза, окно.  За окном шел дождь. Даже была гроза, так как тяжелые тучи нависли в небе. Было холодно. От окна тянуло сыростью, значит шел дождь.
В своих ногах я обнаружила спящую колли. На мне была одета безразмерная футболка и выцветшие мужские шорты, когда—то они имели цвет хаки. Сознание потихоньку начало работать и до меня дошло, что я не умерла. Я нахожусь в доме, чей хозяин спас мне жизнь. Наконец,  я услышала голос:
—…прости я не мог. Нет, я не мог приехать у меня гостья. Да, это девушка. Не начинай папа это другое. Что другое? А вот что — я нашел ее в поле безсознания, она истекала своей кровью, в ее руке был зажат револьвер и старое фото. Да, вот и все, что я знаю о ней. Да, то есть нет, я не заявлял в полицию. Почему? Я думаю, пока не стоит этого делать. Да—да, папа…прости еще раз, что потратил весь отпуск на гостью, но и ты пойми меня…, — мужчина стоял ко мне спиной.
Одна его рука сжимала сотовый телефон, другая держала пачку  «мальборо». На этой самой руке отливало серебром кольцо со скрещенными шпагами. Я сощурилась пытаясь лучше разглядеть его. Мужчина помог мне повернувшись боком. Он был высок, спортивного телосложения, у него были светло—шоколадные волосы, темные брови и такие же темные глаза. Еще он носил очки, а еще…, но я не успела закончить мысленно описывать его внешность. Мужчина развернулся ко мне лицом, и я увидела, что он не младше 25 лет. 
«Внешность обманчива», — напомнила я себе, а тем временем инстинктивно попыталась поджать ноги под себя, но они отказывались слушать разум. Я напряглась, продолжая изучать его лицо — красивое, с высокими скулами, веснушками на носу. Под его глазами залегли тяжелые тени — след бессонных ночей проведенных со мной.
 Понимая, что он замолчал в трубку, мужчина быстро сказал: — Слушай, давай я перезвоню позже? И мы закончим наш разговор? О`кей спасибо, папа!
Теперь мы молча разглядывали друг друга. Я — с осторожностью взвешивая как правильно поступить. Он — ждал действий от меня.
— Так это ты нашел меня, — мой голос зазвучал очень тихо и спокойно. Я смотрела на руки, а потом перевила взгляд на его лицо:
— Это ты проводил со мной бессонные ночи, когда я орала от кошмаров. Это ты ухаживал…. Хотя, правильно будет, выхаживал меня. Надо же, а я представляла тебя не много другим, но все равно — спасибо…, — я не успела закончить предложение, моя рука застыла в волосах. О, боже! Моя гордость — мои волосы, которые доходили своей длиной до поясницы, теперь были чуть ниже плеча. Удивленная я уставилась на каштановую прядь.
— Из меня плохой парикмахер, — нехотя начал молодой человек, — твои волосы я не смог спасти — пришлось остричь. Ты извини, если…
— Нет, ничего, — поспешно добавила я, — это всего лишь волосы. Мелочь. Отрастут.
— Да, вот что, тебя нашла Девочка, — он смущенно улыбнулся, на щеках появились ямочки, совсем как у моей дочки.
— Кто? — По привычке ответно улыбнулась я.
— Моя собака, — он снял очки и кивнул на лежащую колли у моих ног. Собака переводила умные глаза от меня к мужчине, как будто она могла понять, о чем говорим.
— Можно воды? — Я поняла, что хочу пить и также сильно курить.
— На, держи, — он протянул стакан.
Осушив его за несколько глотков, я счастливо закрыла глаза. Вода оказалась очень вкусной особенно, когда пить ее самой.
— Ты знаешь…, — он помедлил, не зная с чего начать.
— Знаю, что приятно несмотря на возраст, когда тебя называют «девушкой».
Мы снова улыбнулись друг другу:
 — Джошуа. — Он протянул руку, — но все называют меня Джош.
— Очень приятно познакомиться, Джош, — но руку я пожала осторожно даже с опаской. Он заметил это:
— А как тебя?
— Не важно, ведь кто знает, может…, — и голос сел в самый не подходящий момент, — это не так важно.
На сей раз Джош улыбнулся широко по—мальчишески. Я не могла понять, что означает эта улыбка, но  по—моему мои слова были как бальзам для его ушей.
— Ты не похожа на человека, который может убить. Скорее ты  — жертва, а не охотник. — Уже серьезно сказал он.
— Меня разыскивает полиция. — Это не было вопросом, это было фактом, что ж замечательно.
С ответом он помедлил: — Да, я не сказал. Не знаю, правда, не знаю почему. Может, я действительно не знаю, что с тобой делать.
— Вот видишь, еще одна причина ничего тебе не говорить. Джош, человек, который сделал такое со мной, он имеет большую власть. Из—за меня погиб человек — подруга. Ей  было немного меньше, чем тебе. Я больше не хочу ввязывать никого в эту историю. —  Я  говорила по—прежнему тихо и спокойно, но в моем голосе чувствовался металл:
—  Я очень благодарна тебе — ты спас мою жизнь, и в благодарность я уйду как можно скорее, — на мои слова его брови поползли вверх, — так будет лучше для всех и главное, ты будешь в безопасности.
После слов в комнате воцарилось молчание. Он переваривал все то, что ему сказала я.  Я молча ждала реакции. Ответом на мои слова был тихий смешок:
— Ты либо дура, либо о—очень странная. Хотя, — Джош вновь серьезно взглянул на меня, — ты замужем?
— Ааа…нет. — Теперь была моя очередь удивляться.
— Тогда все понятно — одинокая женщина, без мужа, возможно мать одиночка привыкшая решать свои проблемы сама. Скорее всего ты француженка, заметен легкий акцент. Ты работаешь в штатах по контракту, живешь одна или с подругой. Судя по твоей манере разговора, и как ты держишься, работаешь в большом городе — Вашингтон, Нью—Йорк, Чикаго. Ты сильная женщина, как говорят с изюминкой. Мне нравятся сильные женщины. Я помогу тебе...
— Спасибо, но не стоит, — вставила я.
—… я помогу тебе подняться с дивана и отправиться на кухню, потому что сейчас леди время обеда. К сожалению, готовлю я плохо, — не возмутимо закончил Джош.
— Ну, хорошо, — смущенно согласилась я, а потом  до меня дошло, что сейчас обо мне сказали правду:
 — Ничего себе! Ты только что рассказал половину моей жизни?! Кто ты? А Джош?
— Плохой повар, — отрезал он, — давай ты возьмешься за мое плечо. Да, так…и мы сделаем несколько шагов. Отлично.
— Вот и славно, — я впервые улыбалась не натянуто.
Как хорошо чувствовать себя в безопасности!

* * *    

Дожди прошли и на горизонте встало алое солнце. Рожь снова приобрела золотистый цвет на полях, а не бледно—желтый как при грозах. В воздухе потеплело, но от земли тянуло сыростью, медленно начиналась засуха. Самое жаркое время летом. Время отпусков, каникул, но и продолжения монотонной работы, так как не все уходят летом отдыхать. Те, кто остались за стеклами кабинетов, изредка будут смотреть в окна и мечтать. Мечтать о желтом пляже, о прохладе настоящего моря или озера, а не синхронного жужжания  воды  из душа.
«Мне досталось в отпуск —  рожь, поле, свобода  и молодой человек с которым мы  знакомы едва. М—да, такой отдых и врагу не пожелаешь. Я была в шаге даже в сантиметре от смерти, — вот такие мысли приходили в мою голову, когда я, стоя на веранде разглядывала, как в сарае возиться Джош:
 «Наверно, ремонтирует машину. Машинами увлекаются все молодые люди его возраста, очень возможно, что она старинная. Этот молодой человек не так прост, как кажется на первый взгляд. В нем что—то есть. Мне он даже нравится, по—своему. Возможно, я бы осталась с ним тут. У меня как раз какое—то романтичное настроение что ли? …Но, я хочу крови! Да я хочу крови своего врага! Черт побери — это мое право! Я хочу вернуть себе имя, свою семью. Не  хочу, чтобы меня разыскивала полиция. Да, полиция….  Наводит на мысль, что мое тело не нашли, а  если  не нашли — значит, я и есть подозреваемое лицо. Готова поклясться на библии ко всему приложил руку Алан. Он искал меня. Хорошо искал все три недели. Хотя…. Может не достаточно хорошо, раз не заглянул сюда. Просто не рассчитал силы. Мои силы. О, Алан Кеннеди! Я доберусь до тебя! Обязательно найду способ, уничтожить тебя! Недаром я курю сигареты марки  «Дьяболо»…»
Джош увидел меня и помахал мне рукой, призывая присоединиться к нему. Делать было нечего,  я вышла из своего убежища. Нужно было срочно привести свои мысли в порядок  и лицо тоже. Обычно я хорошо маскирую эмоции, прячу их достаточно далеко от любопытных глаз, но это другое — другая ситуация, другое время, другой человек и другая я. Нужно срочно придумать хорошее настроение или создать вид. Сделать это легко, просто отвлечься чем—нибудь другим.
Я машинально перевела взгляд на Джошуа. Красивый молодой человек, любая бы девушка была с ним счастлива. Очень возможно, что у него уже есть избранница и даже не одна. Его родители дали ему правильное воспитание. Именно воспитав в нем чувство ответственности, долга, страх за любимого человека, волю, наконец. Они подарили ему не менее сложный характер. Этот человек был для меня загадкой, каждый его жест приходилось угадывать. Как ни странно вот это, мне в нем нравилось эта загадка.
Задумавшись, я не заметила, как зашла в сарай и едва ли —  не налетела на самолет,  «ласточку» начало тридцатых годов прошлого века.
— Он твой? — Конечно не самый умный мой вопрос.
— Да, — гордо отозвался он, — красавец, не правда ли?
— Ты летчик? — Еще более глупый вопрос.
— Сомневаешься? — Задиристо спросил Джош.
— Я думала, ты ремонтируешь машину, — прозвучало как обвинение.
— Милая, давай проверим на практике, а то у тебя сейчас случиться обморок, — он взял меня за руку.
Честно, я не сразу поняла, что это будет. Я глупо хлопала ресницами силясь  понять  — зачем  тащусь в эту машину, так как не очень перевариваю высоту. Но я не пожалела. Едва самолет оторвался от земли, меня переклинило — все страхи, все разочарования, тяжелые мысли — все осталось  на земле. Меня отпустило в объятья неба. Небо такое синее и глубокое. С высоты оно напоминает перину. Ветер на высоте тоже другой. Кажется, он врывается тебе на встречу, бьет и одновременно щекочет твое лицо. С ним у тебя проявляются крылья. Эти крылья настоящие. Как жаль, что нельзя передать все эмоции. Их очень много: буря, ураган, шторм, цунами эмоций.
Уже на земле, когда Джош помог мне спуститься, я наконец обрела дар речи:
—  Je suis vivante! Je respire et j'aime! Je ne connais pas comme tout cela d;crire! Ce n'est pas possible de dire par les mots! Est-ce que.., — я не заметила что говорю на французском:
«Я жива! Я дышу и люблю! Я не знаю, как все это описать! Это невозможно сказать словами! Разве...», — вот что сказала ему.
 Я сказала  это прямо в лицо, но я понимала, что он не знал слова. Только  увидел мои горящие глаза, мою счастливую улыбку. Он увидел, как я тянусь к нему как к небу. Он ответил мне. Ответил не словами, а горячо обнимая. Забирая в этих объятьях часть меня, возможно частичку души. В ответ я «задыхалась» его поцелуем. Мне хотелось выпить его до конца, потому что я была очень жадной. Я понимала, что все это может сравниться с дорогим вином, которое  ждало сотню лет, чтобы его открыли, сделали маленький глоток и этот глоток был самый сладкий.
Давно я не испытывала ничего подобного. Очень давно. Ни с одним из своих мужчин я не сгорала как свеча. Мне было просто с ними любопытно, как они столкнуться лбами и будут вести поединок за мою руку, но не больше. С ним все было иначе. Я вела бой. Я боролась за право очень тонко, даже осторожно ступая по не видимой нити. В ответ отдавала право на первенство, не думая ни о чем. Я хотела и желала, но вместо  того, чтобы взять предлагаемое, он только отстранился от меня и, прищурившись взглянул мне в глаза:
— Твое имя?
— Джош?  —  Я  еще летала в его объятьях.
— Твое полное имя. — Твердо заявил он.
—  Я…, — и слова застряли в моем горле. Я не смогла не произнести ни слова, мало того,  как будто окаменела, потому что  увидела как черная машина едет к дому. Я знала, чья это машина.
— Господи, — Это не было моим голосом. Это говорил другой человек, — о, боже!
«О, нет! — истерично вопило внутри, — Маргарет беги! Спасай себя или будет поздно! Уходи! Что же ты стоишь?! Он нашел тебя! Единственное верное решение — бежать! Сейчас же! Ну?! Маргарет!!!»
Мое подсознание упорно защищалось. Правильно, ему было страшно. Оно хотело поскорее унести ноги, а вот сознание. С ним было гораздо хуже. Оно впало в ступор и я осталась стоять на месте, тяжело дыша, пытаясь пересилить себя и заговорить с собеседником. Вместо правильных действий я мертвой хваткой вцепилась в рубашку Джоша.
Он понял все без слов: — Иди в дом! Живо! Не выпускай Девочку! Ну, иди!
И я очнулась: — Нет! Я не уйду без тебя! Нам нужно спрятаться от него! Он чудовище! Зверь! Как ты не поймешь?! С ним нельзя говорить — он убийца!
— Пока есть время, уйди в дом. Ты будешь незамеченной. Понимаешь, милая? Я позабочусь о том, что бы он не зашел вовнутрь, — Джош с силой толкнул меня к лестнице. Спотыкаясь о невидимые препятствия, давясь потоком слез, я повиновалась. Еще раз обернувшись, я увидела, как человек в синем свитере шел на встречу  к Джошу. Взглянуть на лицо я не решилась. Я и так прекрасно знала, кто это мог быть.
«Странно, почему я не сказала ему, что люблю его? — Закрывая на замок дверь, думала я, — ведь это был «тот самый момент» переубедить его говорить с этим…. О, боже! Что же я несу? Слова любви выглядели бы глупо в такой ситуации! К тому же, я совсем выжила из ума, раз думаю о том, что призналась или нет. Вместо того чтоб думать — видел меня или же не видел Алан? Я сумасшедшая?»
— Я сумасшедшая? — вслух спросила я колли.
 — Нет, ты не сумасшедшая, — сказал мужской голос. Как по команде я обернулась, но не торопилась кричать после слов человека:
— Тшшш! Я — друг! Лови! — в моей руке оказалась связка ключей от машины Алана.

Глава 4

Рассказывать, как я добиралась до Нью-Йорка это слишком скучно. Скажу одно, город встретил меня ужасной погодой. Дождь лил как из ведра вторые сутки. Моя никчемная одежда превратилась в одну мокрую тряпку и если бы не куртка Джоша, то я вряд ли протянула так долго — почти двое суток без сна. Настроение было далеко не боевым. Может во всем была отчасти виновата погода? Или добравшись до города, я не знала как правильно поступить дальше? Может новая мысль — позвонить дочери, не оставляла меня и от этого я злилась? Или вкус к мести немного сбавил обороты? Много  вопросов и ни одного правильного ответа…
Машину Алана я оставила далеко в кювете. Передвигаться на ней, тем более подъезжать к городу было рискованно.  Я  была уверена, что ее уже подали в розыск, а лишний риск мне был никчему. Хотя стоя за углом своего дома, я уже рисковала. Рисковала быть замеченной — знакомыми, соседями, экс—друзьми, наконец, обслугой дома. Но мне было не обходимо попасть в свою квартиру для того, чтоб хотя бы переодеться в чистую одежду.
Наконец, кое—что пришло в мою голову.
«Что бы вы были не заметны — пройдите по главной улице»,— вспомнились слова из некогда любимого мной романа. Значит, нужно было идти через парадный вход. Даже, если я появлюсь на камерах, поздороваюсь с вестебюльщиком, персоналом и соседями — меня вряд ли узнают или предадут этому значение. Я умерла для всех, уехала в другой город, безвести пропала — неважно, их жизнь шла привычным шагом. В их жизни меня не было — они для меня были лишь преградой к цели.
Да, именно к цели. Как я могла расклеиться? Забыть? Что просто так умерла Марла? Просто так мне помог шофер Алана, который видел и знал больше, чем нужно? Нет, не просто так. Если я сдамся, то признаю поражение, и все усилия этих добрых людей пойдут прахом. Зло будет на троне править не один месяц и даже год. Нужно положить всему этому конец раз и навсегда, потому что я выжила. Значит, бог или дьявол, (неважно), они хотят мести от моей руки. Я сильная — я выдержу.
В подтверждение моих слов на улицу вышли двое людей. Один из них мужчина в штатском с не приметными чертами лица. Его голос я узнала не сразу, но потом вспомнила — он звонил мне на квартиру, когда убили Билла. У полицейского был сиплый голос. Да, точно, это был он. Вторая была женщина — одного роста со мной, очень худая.   Её каштановые волосы были собраны в пучок, а зеленые глаза не так давно плакали. Если бы не тонкий голос, то в женщине я не узнала сестру.
— Значит все? — Громко спросила Элиза.
— Да, прошло достаточно времени — почти месяц. Дело закроют не скоро, но его уже отправили на полку. Простите мисс Нёве, но вашу сестру вряд ли найдут это «вислое» дело.
— Я понимаю, — Элиза еще громче всхлипнула, — скажите мне, а вы считаете, что это она? Или ее…
— …Убили, — закончил за нее мужчина, — честно говоря, мисс Неве, дело странное. В нем много белых пятен, но я думаю, ее уже нет среди нас. Простите, вы хотели услышать правду.
В ответ Элиза закивала, как фарфоровая кукла. По ее щекам катились слезы, а к моему горлу подступил ком. Надо же, Элиза прилетела из Парижа сюда, чтобы лично убедиться, что все правда. Насколько я знала сестру, все проблемы она улаживала по телефону. Значит, я не знала сестру, совсем не знала ее.
Когда мужчина помог ей сесть в такси, а сам сел в полицейскую машину, я двинулась к дому. Никто не обратил на меня внимание. Я прошла, молча ни с кем  не здороваясь. Все шло замечательно за исключением одного пунктика — у меня не было ничего, чем я смогла открыть дверь. Упс…
— Добрый вечер, Маргарет, — сказал за моей спиной скрипучий голос.
Бабушку Франс я узнала сразу.  Франсы были немцами, они жили напротив моей двери. Каждое утро бабушка Франс выгуливала мопса, ходила за молоком, пила кофе в кафетерии напротив, знакомилась с интересными людьми. Неудивительно, ее сын зарабатывал огромные деньги, но видела бабушка Франс его только на праздники.
— Тебя давно не было видно, ты что—то потеряла? — На меня смотрели васильковые глаза, совсем как у моей бабушки.
— Да, бабушка Франс, ключи не могу найти, —  я не лгала, просто умалчивала правду.
— Проходи, — и она отошла, что бы пропустить меня.
— Спасибо, но, — я была очень удивлена. Бабушка Франц никогда никого не пускала в свою квартиру. Я была первая.
— Проходи, пока я добрая! А то, еще увидят, а люди сплетники, — уже более мягким тоном начала она, — Душ там, а я пока приготовлю чаю. Нет, пожалуй крепкого кофе или ты заснешь у меня на стуле.
— О! —  У меня не было слов, вот почему все любили ее. У нее была добрая душа.
Пока я возилась с душем, меня уже ждала сменная одежда. Она была сложена на краю кровати. Это были вельветовые джинсы и теплая серая кофта. К моему большему удивлению все подошло.
— Я так и думала, что вы с моей девочкой имеете один размер, — победоносно заявила она, — у меня была дочь. Примерно твоего возраста. Ей было тридцать, когда она разбилась.
Я заметила на столе фото молодой женщины. У нее были серые глаза и каштановые вьющиеся волосы. Мы были в чем-то похожи, может, поэтому бабушка Франц пригласила меня в гости.
— Идем на кухню, а то кофе остывает, — Сказала хозяйка. В ответ я кивнула.
— Ты знаешь, Маргарет, что мне в тебе нравиться?
— Что бабушка Франс?
— Ты никогда не говоришь глупые вещи. Вот, к примеру, о моей девочке. Я сказала, что она умерла, а ты понимающе кивнула. А знаешь милая, я столько лет ждала понимающего кивка. Просто поддержки, ведь я так устала от наигранного «соболезную»…, — продолжала она, но дальше я рассеянно слушала ее.
Я думала о Джошуа.
Страх сделал со мной одну не хорошую вещь — я сбежала от него. Оставила его один на один с этим человеком. Именно я впустила его в клетку к тигру, так будет правильно, именно к тигру. К безжалостному хищнику, который почему-то не добил меня или не успел добить.  Что теперь будет с нами? Смогу ли я вернуться к нему? Посмотреть  в глаза, после того, как бросила его? Поймет ли он меня? Думаю, нет. Я бы не поняла.
Руки сами нащупали сотовый, (в спешке я прихватила один из телефонов Джоша), открыли нужный номер и сама не знаю, почему я скинула сообщение:
«Я верну тебе куртку. Обещаю. Маргарет».
— Если ты намерена звонить тому мужчине это плохая мысль, — сказала бабушка Франц, — не стоит доверять Алану Кеннеди.
— Что-что?! — Телефон выпал из моих рук, —  что вы сказали?!
— Три дня назад, — она наклонилась вперед и перешла на шепот, — в мою дверь постучался учтивый молодой человек. Он был одет с иголочки, у него были пепельно-белые волосы. Он все расспрашивал о тебе, еще он представился как Алан Кеннеди. Милая, Маргарет — остерегайся его. У этого человека очень не добрый взгляд и глаза. У простых людей не бывает таких черных глаз. Они были…брр! Стеклянные! Да, именно стеклянные! А человек с таким взглядом может завести по кривой дорожке и даже убить, милая…
— Вы не представляете, насколько правы, — и тут мне в голову пришла, еще одна мысль, — а могу позвонить?
— Да, но только лучше с моего телефона, — старушка понимающе подмигнула.
Я уже шагала в просторную гостиную увешанную картинами как в галереи. Мои пальцы быстро набрали номер дочери.
— Да, — отозвался на той стороне знакомый голосок.
— Дорогая это я, — мне хотелось предупредить дочь, чтобы она была поосторожней в разговоре со мной, но у меня была очень находчивая девочка:
— Лили! Привет! Минуту, я сейчас зайду в комнату…все в порядке это Лили, — сказала она кому—то невидимому и я услышала, как хлопнула дверь в ее комнату:
— Мама это ты? —  Голос в трубке — он не принадлежал дочке. Он был уставший, она почти не вложила в него ноты удивления:
 — Мам, что случилось? Все считают тебя мертвой. Три недели назад у нас дома были люди из консульства и из жандармерии — они сказали, что ты пропала безвести. А потом тетя Элиза сказала, что ты возможно умерла. Она улетела в штаты, чтобы разобраться в этой ситуации. Мама, как я рада тебя слышать…ты не представляешь, столько всего случилось за этот месяц.
Я все еще молчала в трубку, отходя от шока, насколько повзрослела моя девочка:
— Дорогая, у меня серьезные неприятности. Эти неприятности доставляет  один не хороший джентльмен, собственно, почему я звоню тебе. Этот человек опасен, его имя Алан. Если ваши дороги пересекутся, остерегайся его — он мой враг, — слова приходилось подбирать с осторожностью. На той стороне трубки я услышала нетерпеливое сопение:
— Дорогая?
— Мне он сразу не понравился. Он слишком хороший, слишком правильный, — тоже с осторожностью начала она, — ты не поверишь, сейчас он сидит в нашей гостиной и разговаривает с дядей Даниелем.
«Господи!», — мысленно застонала я, а вслух добавила:
— Говори с ним, улыбайся ему — но, ни в коем случае не оставайся наедине с ним!  Не давай понять, что знаешь больше, чем есть!
—  Хорошо, я согласна с тобой и я сделаю все, что ты мне говоришь, мама! Я очень рада, что ты жива! Что ты позвонила! И вообще, маа, последнее время в нашем доме твориться не понятно что! — Ее как будто прорвало:
— После того как мы узнали, что ты якобы умерла — все стало рушиться. Две недели тому назад, ко мне приезжал брат. Мы сидели в его машине и разговаривали. Он сказал, что собирается за океан и хочет, чтобы я поехала с ним. Брат заявил, что мы не родные, а  я сказала, что он псих. Дальше произошла страшная вещь. Загородный дом, где жила бабушка — он вспыхнул как спичка у нас на глазах. Я пыталась что-то сделать, но шофер и брат не дали зайти в горящее здание…Мам, все сгорело дотла. Весь дом, ведь он был из дерева. В доме была бабушка, она не…ну ты понимаешь, что она не смогла встать с инвалидной коляски, — я сжала кулаки, чтобы не заплакать при дочери. У нее и так был грустный голос:
— Мам, это еще не все. На следующий день брат исчез. Он пропал, как ты. Тетя с дядей уже отчаялись искать его. Самое  ужасное, что у них каждый день ссоры. Дядя Даниель не удержался и ударил тетю Элизу. Они подают на развод…. Ох, мама наша семья валится как карточный домик без тебя.  — Она выдержала паузу, а потом сказала главное:
— Лили, моя подруга Лили. Мы поссорились и больше не общаемся. Она увела у меня парня, и,… в общем у них там все отлично. А я не знаю…. Я совсем одна, и Элиза тоже. Она пьет сильные успокаивающие лекарства — мне страшно за нее. И вот что, я решила отложить поступление в университет на год, наверно, на год. У нас проблемы с финансами…, — и она снова стала семнадцатилетним подростком, у которого тоже куча своих проблем. Моя девочка тихо заплакала в трубку.
Нет, я не заплакала в ответ, сжала пальцы в кулак и заговорила. Я сказала именно то, что она хотела и должна была услышать:
— Успокойся, у нас бывали времена и хуже. —  Я поразилась своему спокойному тону. Вот что делают нервы:
 — Ты права, обучение стоит отложить на год, потому что я не знаю как скоро смогу приехать. Ты должна, дорогая, пообещать мне, сохранить все в тайне. Очень скоро с тобой свяжется человек по фамилии Медичи. Он — друг. Что касается Лили это не подруга, что увела у тебя парня. Значит, она совсем не ценит вашу дружбу, а ведь это было первое серьезное испытание между вами. — Плач в трубке стих, она внимательно слушала меня:
— У тебя будет еще много подруг, а пока ты должна позаботиться о тете Элизе. Ей сейчас хуже всего. В первую очередь не вздумай говорить, что знаешь правду об их сыне. Это больная тема.  Проследи за приемом лекарства и если сможешь, смени психотроники на витамины. Я имею ввиду содержимое, потому что все, что ты мне рассказала, может скверно закончиться. О, бабушке, — и тут мой голос все же дрогнул.
— Да, мама, — помогла мне дочь.
— Я скорблю вместе с вами, но это была неизбежность, она все равно когда—нибудь умерла. Мне жаль, что все так вышло…Дорогая, я люблю тебя. Я обязательно найду способ помочь вам, а пока будь рядом с тетей. Пока…
— Я тоже мама, я тоже. Созвонимся. Пока, — на этих словах она положила трубку, а я  дала волю слезам.
— Маргарет, — обратилась ко мне бабушка Франц, — я могу, еще чем—нибудь помочь тебе?
— Нет, я уже знаю выход. Он единственный бабушка Франц. — Вытирая слезы, рукавом свитера сказала я.

* * *    

У меня не было выбора, хотя, наверно, я больше драматизирую — выбор всегда есть.  Единственный  верный путь, сесть в такси и сказать нужный адрес. Разумеется, я позвонила по серебристой карточке врученной мне шофером Алана. Ленивый голос с итальянским акцентом ответил мне. Недолго слушая, он согласился на встречу.
«Этот человек мечтает отомстить и ждет, когда ты придешь к нему. Все эти годы он ждет именно тебя», — сказал мне тогда шофер Кеннеди. Кивая на его слова я, прочла на обратной стороне телефон, адрес и фамилию — Медичи.
«Что-ж, чем черт не шутит, — думала я, выезжая за город, — хотя бы попытаюсь, но как он разговаривает — ему давно все равно. А может, я ошибаюсь, ведь если он скажет — нет, то все рухнет и мне останется, разве, ограбить магазин с оружием, и пристрелить эту сволочь, Кеннеди. Как он мог так далеко зайти? Он  нагло заявился ко мне в дом, в мою семью! Он думает, что он — бог? Нет уж!  Пора спустить вас с неба на грешную землю и показать вам Ад!»
Машина остановилась перед литыми воротами, которые вели в рощу зарослей деревьев. Охранник вежливо попросил документы, но я сказала, что мне назначено. Он отошел в сторону и так же быстро вернулся, пропуская машину. Несколько минут мы ехали по гладкой дороге окруженной различной породой деревьев. Здесь было очень просторно, красиво, прохладно и мне даже попались обитатели дома.
Хрупкая девушка в розовом спортивном костюме, рядом с ней бежал черный питбуль. Она проводила такси заинтересованным взглядом. Потом мне встретился худой молодой человек в белом фартуке и в такой же белой одежде. Почему—то я сравнила его с пиратом, может потому, что в руке он вертел кухонный нож, а в другой держал телефон. Мужчина был не в настроении. Он кричал в трубку про устрицы и пиццу.
Такси остановилось в конце аллеи, как раз напротив дома у небольшого искусственного озерца. Вокруг него не было деревьев, только коротко остриженный газон. Сам дом был двухэтажный, белого цвета с синими окнами и ставнями. Его веранда выглядела очень шикарно — особенно смотрелись стекла и белое дерево. Сначала ты попадаешь в «стеклянный мир», а потом в уютный домик старой феи. Этакое приветствие для новичка в доме.
— Глазурный рай, удачи, —  прокомментировал мои мысли таксист.
— Благодарю, — я одарила его теплой улыбкой, и последовала опять—таки за охранником.
В доме было, еще уютнее, чем на улице. Богатое убранство старинной мебели сочеталось с теплотой обстановки. Кругом было много дневного света, различной мелочи, которая радовала глаза и… я подумала, что все это походит на сон. Уютный, мягкий, пушистый сон. «Глазурный рай» — как прав оказался таксист. Все здесь будто из глазури.
— Мисс Маргарет? — Прерывая мои размышления об обстановке, сказал не высокий мужчина примерно на лет десять старше меня.
— Да это я, — отозвалась я и неспешным шагом проследовала в кабинет за мужчиной.
Несомненно, это был хозяин дома. Об этом говорила далеко не дешевая одежда, аромат парфюма, да и сам человек выглядел ни как дешевка. Я невольно сравнила его с собой. М—да, мой вид желал лучшего.
Ему было не больше пятидесяти лет, но волосы мужчины успели посидеть — они были не пепельные, как у Алана, а седые. Его кожа была очень смуглой, а глаза наоборот светлые. Под ними залегли глубокие морщины, от этого его взгляд был каким—то хмурым, уставшим даже отстраненным. Этот человек устал — от чего? Ответа я не знала. Я предположила, что устала его душа. В этом не плохо сохранившимся теле она была пленницей.
— Итак, Маргарет я слушаю? Говорите? Или хотите отнять мое драгоценное время? Я хочу услышать вас? — Да это был Медичи:
— М… простите старика, я не сказал своего имени — Амато Медичи. Где ваш багаж?
— У меня только куртка, — я не знала, на какой из вопросов Амато отвечать и решила остановиться на последнем.
— И все? — Его темные брови поползли вверх, — женщины любят одежду, а вы женщина.
— Последнее время путешествую налегке, — я не заметила, как мой тон приобрел ноты делового тона, — я приобрела, эм….статус бомжа, благодаря человеку по имени Алан Кеннеди. Он оставляет, типа таких сюрпризов, — я оттянула высокий ворот свитера и отлепила часть «бинта», показывая, еще не зажившую рану.
В кабинете воцарилось молчание. Амато смотрел на меня с прищуренными глазами. Я даже стала чувствовать себя, словно сказала что—то не то.
— Шикарный бомж, — только и сказал он. Его тонкие губы медленно растягивались в довольной улыбке и по этой улыбке, я поняла, что приобрела в его лице союзника.
— Такие шрамы оставляет только один человек, — неспешно начал Амато, — от таких шрамов некогда умерла моя сестра. Мы только начинали дело, у меня было мало связей, я ничего не мог. Я только мог ждать — ждать, когда же он оступиться. И вот! Что же! — Воскликнул собеседник, а я вздрогнула:
— Дьявол сошел с небес! Одна из жертв выжила! Ты жива — девочка?! Понимаешь?! И ты — женщина в поиске любви — и эта любовь смешана на крови! О, боже! Сегодня замечательный день — мои молитвы были услышаны! Мне сделали самый дорогой подарок в моей жизни — тебя, милая!
Я совсем растерялась, смотря на довольно элегантного человека с такими эмоциями:
«Мир сошел с ума! Я участвую в Голливудском фильме, который номинируют на Оскар! И  главная героиня в спектакле это я. Смешно — ха—ха…Как говорила моя бабушка — тихо шифером шурша, едет крыша не спеша. Наверно, это про меня и моих новых знакомых » — Вот о чем думала я, не сводив взгляд с Амато.
Амато успокоился. На его лице снова появилась маска благородства, смешанная на усталом выражении глаз. Он заговорил учтиво—деловым тоном, но его холодный голос немного потеплел:
— Маргарет, сейчас мои юристы подготовят контракт, но этот контракт будет особенный. Он будет составлен так, чтобы в будущем суд оправдал вас. Я сделаю все, чтобы вы выиграли процесс. Сейчас же позабочусь, чтобы ваши подлинные документы восстановили. Нужно дать понять, что Маргарет жива, но это только первый ход. Во—вторых, девушки в моем заведении не пользуются настоящими именами. Они берут псевдонимы или прозвища. У вас есть такое?
— Да, есть, — медленно кивнула я, — в юности бабушка называла мое имя на русский лад — Маргарита, еще сокращенно она звала меня Марго. Это также мое школьное прозвище.
— Замечательно! — Он хлопнул в ладоши, а я опять подпрыгнула на стуле. Очень своеобразный мужчина, но его можно было понять. Видимо, мести он ждал не один год:
— «Холодная королева Марго», — похоже, он знал историю Франции, —  Отличный образ! Мои стилисты позаботятся о вашей внешности. Вы же не девка с улицы?
Я смутилась, щеки залил румянец — он намекает на мою одежду?
— Остальное дело за вами, Маргарет. Сделайте из себя загадку. Эдакую, ледяную принцессу. Меньше рассказывайте о себе постояльцам дома. Они милые люди даже добрые, но это в ваших интересах создать себе имя. Как вы себя поведете в первую неделю, так вас и будут воспринимать, запомните.  Скоро у вашего порога появиться полиция, но не бойтесь. Пока девушки работают в моем заведении — они неприкосновенны. Я также сделаю вам один подарок — это раззадорит любопытство клиентов. У вас будет «золотое право». По контракту вы будите иметь право самой выбирать клиента, отказаться от предлагаемого и решить, спать с ним или же нет. Ну, как мисс Марго? По рукам?
— Один вопрос, Амато, — я колебалась, — насколько будет составлено наше соглашение? Как долго мне ждать?
— Это уже два вопроса, — широко улыбнулся Медичи, — полгода. Поверьте, это будет удар в самое сердце гадюки!
— Тогда по рукам! — Я крепко сжала его руку.
— Добро пожаловать в бордель Амато Медичи, мисс Нёве!

Глава 5

Свой первый день в «доме Медичи» я провела в кровати, проспав, почти все самое интересное. Проспала я больше суток. Уставший организм отказался слушать разум и маленькая уловка: типа я посплю часок, а потом встану, не сработала. Я провалилась в тяжелый непробудный сон. Как хорошо, что мне не снились сны. Обычно (н—да, это слово уже стало обычным), мне снятся кошмары. Каждый раз они новые, с новым сюжетом, но суть одна  — снится Алан. Во снах вижу его холодные черные глаза. Они пожирают меня, как в тот день, когда он изнасиловал меня. Глаза Алана горят его страшным огнем — огнем страсти. Вот только эта страсть извращена. Извращена и его суть, это не человек это паук, который искусно плетет свою паутину.
Еще чаще мне снится Джош. Он как лучик света во тьме кошмарных сновидений. Он мой рыцарь во снах. Сама  мысль о нем уже согревает мою душу, мой разум и тело. Нет, тело согревает куртка, с которой почти не расстаюсь. Мне до сих пор чудится, что она пахнет его одеколоном. Я вдыхаю ее аромат, хотя аромат уже больше своих духов и открываю глаза.
Будят меня не понятные крики в коридоре. Два голоса мужской и женский.
Я сонно оглядываю комнату, словно в ней должен находиться кто—то еще помимо меня. Убедившись, что одна беру пеньюар и надев на плечи выхожу в коридор. В коридоре  же разыгрывается настоящая война между двумя молодыми людьми. Парень и девушка не старше двадцати лет, стоят друг напротив друга и истерично орут:
— Вампирка — вот кто ты, Аманда! Почему сразу я? Не ужели «Мисс Натуралка» спустилась до скромного мачо?! — Кричит молодой человек. В отличие от девушки, имеющий атлетическую фигуру с довольно смелыми мышцами — он очень худ и высок.
— Мачо?! Ха! Не льсти себе Дантес! — Хрипловатым голосом вопит девушка, которую назвали Амандой, — говори, где Медвежонок?! Или я оторву твоей ящерице хвост во второй раз!
—Только тронь! Только до тронься до моей ящерицы! Я лично сделаю харакири твоему Медвежонку!
— О—о, мы везли ее из самой Африки! Да, хоть с Китая! Отвечай, засранец — где она?!
— В банке, где Лео хранит суши! Беги, а  то замаринуется твоя девочка! — Конечно, это была ложь. Суши и маринад — две разные вещи. Аманда поняла сразу и видимо терпение у девушки кончилось. С громким криком — «сволочь», в Дантеса отправилась туфля. В ответ тот едва успел закрыть свою дверь. Тому же примеру последовала и Аманда.
Я все еще стояла в коридоре, пытаясь сообразить, что это было.
— Не обращай внимания, — возле меня остановилась белокурая девушка, которую я видела из такси накануне. Сегодня она была в розовых легенцах и просторной розово—кремовой футболке. Рядом с ней был питбуль.
— Виктория, — она дружелюбно протянула руку, такую же маленькую и гламурную как сама.
— Маргарет, — я решила назвать настоящее имя.
—  А  ты молодец, — мило улыбнулась Вики, одобрительно кивнув белыми прядями волос, — обычно новенькие говорят прозвища, не додумываясь, что прозвища, только для клиентов. Между собой мы сами какие есть. А еще…. Ты классная, видимо у нашего стилиста проснулась муза.
— Спасибо, Вики, но это только образ, — мои щеки залил румянец.
Стилист у Амато был просто ювелир. За два часа он проделал с моей внешностью волшебные вещи. Сначала он перекрасил волосы в пепельный цвет, что придало моей кожи небольшой золотой загар, а глазам сине—серой красоты. Потом он остриг волосы не убирая длину, но стрижкой открыл лицо. Оно стало более выразительным — бросались в глаза высокие скулы и припухлость губ. Далее он подсказал, что мой макияж должен быть  не естественным, но, ни броским, а таким же мягким как и тона одежды, которую он подобрал.
— Знаменитая Снежная Королева, — голос был женским, с высокими нотами. В нем чувствовалась напыщенное высокомерие. Мы обе развернулись на него. Виктория немного скривилась в усмешке. Я же смотрела с любопытством на обладательницу голоса.
Невысокая шоколадная женщина, довольно аппетитных размеров тела. Она могла носить звание «мисс Пончик». У нее были правильные, приятные черты лица. На этом лице, только не уместно смотрелись кошачьи глаза. Ее такие же шоколадные волосы были прямыми, аккуратно зачесанными назад. Одета она была в широкое белое платье, которое смотрелось на ней не много не привычно, после кукольных людей, которых я встретила в «доме Медичи».
Всем видом она показывала, кто в доме хозяйка. Королева здесь одна — говорила женщина—пончик. Эта королева — я. Спорить, а тем более записывать ее во враги, могло очень дорого обойтись. Похоже, не так гладко начался мой первый день.
— Ну, я пошла, — сказала Вики, без церемоний оставляя меня съедение шоколадной королеве.
— Иди — иди, — бросила вслед она.
Я молчала. Разглядывала с интересом ее, но молчала. В таких ситуациях лучше молчать. Она тоже рассматривала меня, и чем больше, тем брезгливее ее лицо становилось.
— М—да, Амато сделал паршивый выбор, — наконец разжала пухлые губы она, — а Вики от тебя млеет, готова поспорить, через какое-то время вы подружитесь. Еще одна лесбиянка в нашем коллективе. Фи!
— Как тебя зовут? — Дружелюбным тоном начала я.
— Наоми, — гордо заявила та, видимо ожидая, что назову свое имя в ответ — начну улыбаться и лебезить перед ней. Ведь она привыкла, что все ей улыбаются, хотят подружиться и никто, никогда не перечил Наоми.
— Как пройти на кухню, Наоми? — Мой вопрос вызывает на ее лице недоумение.
— Вниз по коридору, налево, через холл и еще налево, — автоматически отвечает она.
— Спасибо, Наоми, — с этими словами я разворачиваюсь и иду на кухню.
Жаль, я не могла видеть ее лица. Готова дать десять долларов, что она была удивлена такой выходкой. Честно, мне не очень хотелось портить свое настроение, дальше разговаривая с задирой. Она четко дала понять, что я ей не нравлюсь. Не нравлюсь, так не нравлюсь. У меня хватало проблем и без этой штучки.
На кухне я встретила человека, которого тоже видела. Не так давно я сравнивала его с пиратом. Сегодня он мне напомнил образ Атоса из романа Дюма. Не так молод, но еще не стар. Симпатичен внешнее, элегантен внутри.
— Лео — я шеф-повар в этом доме. А ты Маргарет? — Значит, все новости проходят через кухню. 
— Приятно познакомиться, Лео. Думаю, ты хороший мастер, — немного лести ему не помешает.
— Почему ты так думаешь? — Смеется Лео.
— Твоя кухня в идеальной чистоте, а ароматы — ммм, — уже кокетничаю я, — Лео ты побалуешь гостью, чем-нибудь вкусненьким?
— Обязательно, — моментально отзывается Лео, — ты из Франции?
— Акцент? Меня выдал акцент, — широко улыбаюсь я.
— Нет, так кокетничать могут только французы, — в ответ льстит  собеседник.
— Мне булочки, — без церемоний заявляет вошедшая Наоми. Вид у нее не очень дружелюбный даже хмурый.
«Неужели это я постаралась? — Мысленно веселюсь, — Какая я плохая девочка!»
— Наоми, какие булочки — ты на диете! — Возмущается повар.
— Я сказала, давай сюда мои булочки и закрой рот!
— Может тебе еще и крем, и джем, и шоколадом сверху?
— И крем, и джем, и шоколадом сверху, — невозмутимо парирует та.
— Слушай, Наоми, можешь обидеться и не разговаривать со мной, но сейчас ты похожа на вулкан.
— И он будет действующий, если я не получу сейчас же, сию минуту — вот сюда, мои булочки!!!
Лео хочет сказать в ответ, но тут на сцене появляется третье действующее лицо — кот. Огромный, жирный, персидский кот. В своих зубах он несет добычу — крысу. Догадаться не трудно, кто его хозяйка, потому что добыча принесена к ногам Наоми.
— Муррр! — Заявляет добытчик крысы, но глаза кота смотрят зло.
В кухне начинается самое интересное.
Эмоции на лице Наоми меняются с огромной скоростью — от ужаса до досады. Женщина лениво залазает на стул и ее рот открывается.
«Щас, будет кричать», — мысленно сочувствую своим ушам я.
Вместо крика откуда-то сверху раздается истерический фальцет:
— А я говорил! Говорил! Да, я говорил, что кота нельзя кастрировать! Нельзя! Он мстит! Тебе! Тебе! Тебе Наоми! Только я-то тут причем!? Господи, что делать?! Что?! Что?! Что?! Фу, мерзость! Фу! Фу! Фу! — Говорит Лео, восседая на столе для нарезки фруктов.
Наоми же поражает меня своим гениальным ответом: — Незнаююю!!! Я сама боюююсь!!!
Пока ситуация не вышла за рамки критической, на помощь прихожу я. Я не боюсь грызунов, поэтому не возмутимо беру со стола салфетку и поднимаю с пола крысу за хвост. Вся компания начинает громко охать, пищать и стонать — пока на кухне не появляется Амато Медичи.
— Что у вас тут…, — но он не договаривает фразу. Брови мужчины ползут к верху, и, глядя на меня, он понимающе кивает:
— А вижу, вы познакомились. Всем доброго дня, — и забрав со стола яблоко, он удаляется. При том у него такое спокойное лицо, как будто у него каждый день повар лазает по столам, а Наоми передвигается только по стульям. Меня и кота он даже не заметил или сделал вид, что не заметил.
«Дурдом!» — Мысленно добавляю я, отравив грызуна в мусор.

* * *    

После событий в доме я пришла к выводу, что сегодня день не для общения и новых знакомств. Уж больно все выходило не так как хотелось. Вспомнив сцену в кухне, я тихо хихикнула. Хотелось повторить на бис, чего греха таить. Одно лицо Наоми  стоило «Гремми», но хорошего помаленьку. Роль спасителя от грызунов меня вполне устраивала.
Кстати, сегодня отличный день — солнечный и теплый. Просто — вау. Люблю такие дни, когда можно понежиться на солнце. Посидеть где—нибудь в саду на лавочке и вооружившись листом бумаги да карандашом, рисовать. Сколько лет прошло со студенчества, а эта привычка не изменилась. Она всегда приносила мне душевный покой и расслабление от привычных забот.
Ах, хорошо…
—Тяв! — Оказывается, я была не одинока во мнении. Возле меня подал голос пес Вики. Питбуль взглянул на мою персону умными глазищами и улегся возле ног.
— Хитрец! — Прищурилась я, — хочешь, чтобы тебя нарисовали? Портрет? Думаешь, Вики против не будет?
— Тяв! — Звучало как одобрение.
Устроившись поудобнее я принялась за работу. Вырисовывать животных дело не простое. Маленький промах и вся работа будет испорчена. Я решила остановиться на наброске — это будет верный вариант. Легкие штрихи карандаша и немного затушевки — вот и все. Но я не успела закончить, питбуль рванулся с места. Его мышцы напряглись и он издал гортанное рычание. Я проследила за взглядом собаки.
Пес смотрел на дорогу. Недалеко от лавочки была дорога, ровно на таком расстоянии, чтобы увидеть лицо человека. Правда, вместо человека я увидела белый Мерседес. Он остановился почти на одном уровне с нами. Заднее окно было приоткрыто. Кто—то курил — струйки дыма от сигареты вырывались на улицу. Невидимый человек тоже наблюдал за нами, так как дверь слегка приоткрылась и тут же закрылась. Машина резко рванула с места и была такова.
Ком содержимого желудка застрял в горле. Ладони вспотели от приступа страха. Я приказала мысленно успокоиться, но тело не хотело расслабляться, от этого карандаш в моей руке был сломан на две половины.
Нет, я не увидела человека сидящего на заднем сидении. Зато хорошо разглядела водителя. Это был человек, который помог мне в доме Джоша. Это был тот, кто назвал себя моим другом. Это был шофер Алана.
«Вот и все! Мое инкогнито раскрыто! Это был — он! Этот сукин сын! — Мысли смешались как колода карт в моей голове, — что делать? Что?! Да, ничего. Ведь, я пришла сюда, чтоб не укрыться, а мстить….странно, а что он делает тут? Марла. Да-да, Марла. Они познакомились тут. Конечно, он пользуется услугами борделя….Должна признать — страшно. Как же страшно, а если он попытается меня и тут достать? Ведь, он ищет меня! Хотя…я этого упорно добивалась. Жаль, что револьвер остался у Джоша…»
— Маргарет.
«…Ничего, что-нибудь придумаю. Из любой, абсолютно из любой ситуации есть выход. Даже смерть можно обойти стороной!»
— Маргарет! Ау!
 И тут до меня дошло, что кто—то давно зовет меня по имени:
— Да, — отозвалась я и взглянула на говорившего — это была Вики.
— Да, Вики? Я немного увлеклась, — не самое хорошее решение в ситуации, но лучше, чем просто молчать.
— Маргарет с тобой все нормально? У тебя такой вид — будто ты вот—вот упадешь в обморок? — Не дав мне ответить на вопросы, Вики сама на них отвечала, — если бы не Друг, то я бы подумала, что белая машина, что только уехала, напугала тебя Маргарет. Мой пес бывает немного не в себе. Я даже не знаю почему он ведет себя так.
— Питбуль это бойцовая собака, — я потрепала Друга за ухом, — не забывай Вики, что животные чувствуют опасность. Значит, что—то напугало его и он повел себя дерзко. Я тоже испугалась, только поведения Друга. — Я быстро перевела все на  собаку, но Вики сама предложила мне этот вариант и я им воспользовалась. А почему бы и нет? Обитателям «дома Медичи» никчему знать обо мне больше, чем следует.
Тем временем собеседница продолжала: — Да ты права. Друг не любит человека, что был в машине. Однажды я оказывала услуги ему. Ну, ты понимаешь о чем я. Так вот, он очень странный. Сначала все шло хорошо, а потом он потребовал, чтобы я сделала надрез на руке. Не спрашивая меня он достал нож. Ты представляешь, нож! Ножи запрещено проносить в дом. Так вот, сделав надрез, он стал пить мою кровь, пока рука не посинела, а потом, — аккуратный носик Вики сморщился от  воспоминаний:
— Он стал вести как мужик. Короче секс был очень бурный, утром я едва встала с кровати. На мой вопрос — что это было? Он ответил, что кровь возбуждает его. Честно, говоря Маргарет, я была не удивлена — я была сильно напугана.— Закончила речь она.
«Тебе повезло девочка. Ты просто отделалась от него. Меня он резал ножом и насиловал», — подумала я,  а по спине прошелся не приятный ток. Я стараюсь не вспоминать, что произошло больше месяца назад. Я стараюсь отгородиться от этого кошмара, чтобы ни дай бог не оказаться в психушке. Мне хватает ночных кошмаров, которые от времени становятся все ярче, насыщеннее и страшней.
— Почему Амато доверяет таким клиентам? Я почему-то была уверена в том, что все они проходят проверку, а потом их допускают к девушкам? Этот бордель не похож на другие, — медленно начала я.
— Этот клиент очень богат, — нашла объяснение моим вопросам Вик, — так что будь осторожна. Наоми обязательно устроит испытание — что-то в таком духе. Она любит такие штучки.
— Причем здесь Наоми? — Я не скрывала, что удивлена.
— Первый клиент это первое испытание. Он не так прост. Ну, короче тебе подсунут дядечку со странностями, и ты должна будешь найти выход из положения, плюс понравиться клиенту.
— Не поняла, а Наоми то зачем это?
— Все прислушиваются к Наоми и даже Амато. Она была самая первая,— гордо заявила Вики.
— Ты совсем меня запутала, — я тряхнула головой.
— Наоми первой пришла в «дом Медичи». Она была дружна с его погибшей сестрой. Девушки начинали карьеру вместе. Идея сделать из борделя «нечто» принадлежит им. Говорят, что это сестра вытащила Амато из-за решетки. — Сбивчиво начала рассказ моя юная собеседница:
 — Роль Наоми во всей истории очень велика. Когда  погибла сестра Амато, а вернее ее сняли с петли — он чуть не спился. Все держалось на Наоми — весь бизнес. Медичи помнит хорошее поэтому у нее есть право слова. И поверь, Маргарет она клево им владеет.
— Ух, ты! — Только и сказала я поднимаясь с лавочки. Как бы между прочим я протянула листок, где был нарисован пес Вики:
— Держи, по-моему, похож.
— Не то слово! Это мне? Да? Ой, Маргарет это клево!
— Спасибо, что предупредила меня.
— Спасибо, что поставила на место Наоми.
— Я? И чем же? — Я нахмурила брови пытаясь вспомнить, что сделала такого.
— У нее есть маленькая традиция устраивать кошмар новичку в его первый день, — хихикнула Вики, — ты сделала наоборот.
Мы продолжали мило беседовать о разной чепухе, все ближе подходя у дому. Мы говорили о погоде, о моде, о псе Вики и о странностях обитателей дома. Оказывается, в доме находились не все, а постояльцы. Многие квартировали в городе. Почти все они держали свои имена в секрете, потому что для многих это было вторым заработком. Я была рада услышать, что их не заперли в секс—рабство, а наоборот все они заключили добровольный контракт с Медичи. Правда дорога в это заведение  была одна — беда.
Вики оказалась здесь, потому что отец сидел, а мать пила. Она мечтала стать ведущей на одном из каналов, но чтобы поступить в более или менее нормальный колледж нужны были деньги, да не малые. Так она оказалась тут, но постепенно взгляды Вики поменялись и пребывание в дорогом заведении, легкие деньги понравились ей. Она не спешила уходить из «дома Медичи».
Аманда была подающей надежды спортсменкой в тяжелом весе. Бывшая штангистка ушла в Hip—Hop движение и блистала там несколько лет, пока не получила серьезную травму. На операцию требовались немалые деньги, и Амато предложил помощь. Девушка согласилась.
Единственный кто пришел без беды в «дом  Медичи» это был Дантес. Юноша искал новых ощущений. Будучи сыном влиятельного человека, он давно избаловал себя разными такими штучками. Поэтому из него получилась не  плохая «шлюшка». Когда отец узнал чем занимается сын, был сильно разгневан. Он сказал, что это не его мальчик. Если он таким способом хочет зарабатывать свои деньги — пусть так и будет, но больше из кармана отца не получит ни доллара. Ходили слухи, что Дантеса решили всего состояния.
Мы добрались до двери моей комнаты, когда Вики закончила рассказ о Дантесе.
— А Лео? Наш повар? Как он тут очутился? — Я не спешила рассказывать свою и историю, поэтому вовремя вспомнила о метре кулинарии.
— Медичи нашел его на улице. Он бомжевал. У него не было ни документов, ни памяти, ни денег. Судя по акценту, он был откуда—то из Латинской Америки, но никто до сих пор не знает кто он на самом деле. Лео спас Амато жизнь, и он щедро отплатил нашему мастеру, — засмеялась Вики.
— А как он спас жизнь Медичи?
 — Просто, — пожала плечиками Вики, — на него напали грабители, а Лео позаимствовал  у одного нож, а с ножами он хорошо умеет управляться.
— Ты думаешь, простой повар смог постоять за себя да еще ножом уложить? — Сказала я мысли вслух.
— Незнаю, — опять пожала плечами Вики, — мы все здесь не так просты. Ладно, мне на шопинг, машина уже ждет. Пока!
— Удачных покупок! — Я была счастлива, что отвязалась от общества своей спутницы. Она была симпатичная девочка, но не в моем вкусе. Наоми была права — я нравлюсь Вики. Вики нравилась мне, но как собеседник.
Оказавшись наедине со своими мыслями, я предалась во всю им.
«Что же делать? — Думала я, — Страх играет со мной не хорошие вещи, а я панически боюсь Алана. Какая же это месть? Это только игры в нее. Человек, который хочет отомстить, не боится, а я как раз наоборот. Что будет, если мы с ним встретимся лицом к лицу? А если я дрогну и сбегу? Странно…пути мести разные. Нужно только чуть—чуть включить воображение, а вместо этого я думаю об использовании оружия. Настоящего оружия…»
Поток мысли вновь сбился, и я вовсе перестала думать правильно, как увидела на своем столе нечто. Огромный черный паучище, не спеша передвигался по столу. Размером он был с ладонь взрослого человека. Я с детства боюсь пауков. Это жуткие, противные — твари! Теперь я поняла Лео и Наоми, примерно такая же реакция была у меня сейчас. С криком я попыталась отшвырнуть ужасное создание, а вместо этого сделала, только хуже. Паук повис на моем пальце, и я с ужасом поняла, что его клыки пронзили его.
На мой вопль стали собираться зрители. В первых рядах оказалась Наоми и Дантес, а потом остальные, включая прислугу. Я же стояла и тупо орала.
— Пропустите! — Расталкивала локтями зевак Аманда, — О, боже Медвежонок нашелся! Не бойся она не ядовитая — она только может палец до кости прокусить!
Это были последние слова сказанные, а точнее услышанные мной. Я просто упала в обморок.

Глава 6

Лето в этом году баловало своей жарой. Погода словно свихнулась, почти месяц не было ни капли дождя. Даже прохлада, веющая из сада «дома Медичи» не спасала. Все время хотелось пить, не вылезать из душа и бродить по дому в поиске тени да прохладного места у кондиционера. Казалось, какой идиот потащиться за город в поиске любви? Нет, все было в точности наоборот — клиенты с ума сошли, (наверно наперегонки с погодой), каждый день к дому приезжало по нескольку машин.
Все это зрелище я наблюдала из окна своей комнаты, потому что оно выходило во двор. Возможно, и мой черед скоро наступит. О предостережении Виктории я помнила — первый клиент, первое испытание. Нужно быть осторожной, ведь Наоми невзлюбила меня. Но Амато не тропился показывать меня публике. Он хотел посмотреть «на реакцию», как выразился Лео однажды. Хотел посмотреть, насколько любопытны его клиенты и оказался прав — они были очень заинтересованы появлением загадочной блондинки со шрамами на теле.
— Каждый день твоя цена растет, — Улыбался Медичи, потирая руку об руку, — ты как дорогая картина на аукционе — все больше растешь в цене. Кстати, все хотел спросить, как процедуры омоложения кожи помогают?
— Очень, — мне было приятно слышать такие слова в свой адрес, и я покраснела, — некоторые шрамы зарубцевались и вовсе исчезли. Некоторые останутся, но это ничего. Шрам на шее точно останется, но он не такой страшный как прежде. Я привыкла.
— Как на счет пластического хирурга?
— Спасибо Амато, но нет. Я не хочу.
— Оставишь его на будущее как память или для судебного хирурга? — Подмигнул мне Амато.
— Для будущего, — многозначительно улыбнулась я, — Амато?
— Да, милая? — Он остановился и сорвал веточку белой сирени. Разумеется, цветок был подарен мне.
— Я все хочу задать вопрос, — я с благодарностью приняла маленький подарок, — только ответь мне честно. Кеннеди в списке клиентов дома?
— Да. — Это был самый короткий ответ, но я ждала другого ответа:
— Но почему?! Ты не боишься, что с девочками может…, — и я поняла, что зашла слишком далеко.
— Что с девочками может случится тоже, что и когда-то с моей сестрой? Жутко боюсь, Маргарет. Поэтому у меня и установлены камеры невидимки, и охрана всегда наготове.
— Этого недостаточно, — простонала я.
— Знаю, но запомни одну вещь, — Амато потер глаза и я заметила, что выглядит он мягко говоря усталым, — запомни одну вещь — держи врага своего на расстоянии руки, и ты увидишь, когда он укусит твою ладонь.
— Дело твое, — я пожала плечами, предав своему тону безразличие и перевела тему в другое русло:
— Сегодня вечером у Вики день рождения. Ей  исполняется восемнадцать. Она просила помочь ей в одном деле.
— Дать выходной девочкам, — он не спрашивал — он знал.
— Да, думаю даже два.
— Маргарет, ты наглеешь, — хохотнул Амато.
— Нет, смотрю на вещи уже не трезвыми глазами и утренними также, когда голова будет болеть от хорошей попойки, а вечером придется хорошо выглядеть, так как рабочий день. Это мне кажется не честно?!
— Теперь я понимаю, почему Наоми тебя не любит — ты ее стоишь! — Опять рассмеялся Амато:
— Отмечать будите в Нью-Йорке, скорее всего в одном из ночных клубов, который арендуете на ночь?
— Слушай тебе не интересно рассказывать, ты и так все знаешь, — я театрально скрестила руки.
— Нет не все, Маргарет, — уже серьезным тоном начал Амато, —  ты уверена, что хочешь пойти?
— Вообще-то я уже обещала Вики помочь с организацией программы и все такое, — я не совсем поняла, что он имел ввиду.
— Тогда будь осторожна, у этого человека большие возможности.
— Ты думаешь? — Я быстро догадалась, кого он имел в сказанном выше предложении.
— Я знаю, Маргарет. Я слишком хорошо знаю своих врагов. — С этими словами Амато развернулся и отвечал на очередной звонок…
Слова эхом звенели в моих ушах весь день. Разумеется, разговор наложил отпечаток на настроение, я была рассеянна и задумчива. Мне не хотелось даже допускать мысль, что слаба, что не могу найти выход из ситуации, и вынуждена скрываться в «доме Медичи». Именно скрываться, как воровка укравшая яблоко у продавца, только это яблоко оказалось червивым. Также и я чувствовала, что мне подсунули пустышку. Нет, это я  сама себе подсунула пустышку, потому что только я виновата во всем, что делалось со мной и вокруг меня.
Вот в таких невеселых мыслях прошел день.
Вечер изменил обстановку на праздничную и я смогла более менее отвлечься. Во—первых, я никогда не была в ночных клубах, вернее не посещала современные ночные клубы. Мне было некогда, да и статус уже не позволял. Я создала образ деловой женщины, а как правило, деловые женщины не ходят по ночным тусовкам.
Ночной клуб «Плаза» показался мне довольно милым, но если я буду его описывать, все равно ничего не выйдет. Ночные клубы не мой профиль, так что лучше ограничится словом «миленько». Во—вторых, я и Наоми (которая спешила колко кольнуть словом каждые пять минут), ушли с головой в программу. Наоми считала, что тусовка должна быть простой и шикарной одновременно, даже если это больше походит на карпоротив. Коллектив должен показать Вики, что они любят и уважают ее. На сей раз, я была согласна с ней.
Программа получилась не просто хорошей, а отличной. С танцами, приколами и разумеется сюрпризами. Я быстро приобщилась к праздничной обстановке и нашла общий язык с новыми людьми. Вики была права, многие квартировали в городе, поэтому мне пришлось знакомиться с гостями. Их было достаточно много — все красивые стройные люди, но конечно, были и экзотические внешности. Правда, благодаря шампанскому их имена смешались в голове.
Я танцевала, шутила и дарила улыбки. Мне давно  не было так хорошо. Последний раз, когда мы устраивали, что—то подобное было год назад. Я прилетела в отпуск во Францию, и сестра предложила отметить. Отмечали дома со старыми друзьями, отправив детишек в клубы или родственникам на шею. Конечно, это не сравниться с ночным клубом, но я долго вспоминала, как сестра набралась, и весь вечер не выходила из ванной.
Потом я опять вернулась в обстановку клуба. На этот раз кто—то налил в мой стакан коньяк. Я не возражала. Это было конечно, зря. Еще со студенчества мне нельзя пить коньяк. Можно пиво, вино, водку, тэкилу, виски даже скочч, но не коньяк. Этот напиток оказывает на меня очень странное влияние: я ничего не помню на утро и делаю очень жуткие вещи, за которые мне стыдно.
Дальше произошли события, о которых мне рассказывали, показывали на видео, а еще я вспоминала, судя по своей одежде и макияжу. Произошло  вот что…
Пропустив n-ный стаканчик, я решила, что пора бы чуточку потанцевать. Если я пью и пью много, ноги всегда держат меня на земле, я говорю нормально, не растягивая слова — обычно меня выдают глаза. Оно блестят неестественным блеском. Зрачок сильно расширен, они кажутся черными, а не серыми.
Выйдя на танцпол, я порадовалась, что платье достаточно свободное и короткое. Мне также нравилось, что можно танцевать одиночно. Никто не обратит внимания, что ты трешься спиной об чью—то спину. Это привычно для клуба.
Так я и поступила. Моим партнером оказался мужчина. На его лицо я не обратила внимания. Да и зачем? Все веселятся, и я тоже отдыхаю. Зато заметила его фигуру и широкие плечи. Да, фигура явно в моем вкусе. Мой партнер по танцу тоже был не прочь поразвлечься. Мы быстро поймали ритм танца, и я уже кружилась в его объятьях.
— Ты неплохо двигаешься, — зашептал голос в мое ухо, когда музыка немного утихла, — но не достаточно, что бы завести меня.
— Да? Это я не умею танцевать?! — «Он издевается?!» — я не отдавала отчет в своих действиях спиртное начало действие.
— Да-да, ты партнерша не очень!
— Хм?! Спорим?! — Я развернулась, но не смотрела на него.
— Спорим, детка!
— Ну, ладно! — процедила сквозь зубы я.
«Первое правило для мужчин! Дорогие мужчины, никогда не дразните женщину или все закончится очень скверно для вас! Второе правило — никогда, не дразните, когда она пьяна или все кончится еще быстрее с неожиданным поворотом для вас!» — С такими мыслями я взошла на сцену и применяла взглядом жезл для стриптиза.
Ди—джей понял меня без слов. На танс—пол полилась музыка в стиле «транс», а меня уже несло куда—то далеко. Так далеко уносила ритмичная музыка, что я даже не подозревала, насколько пластичная в танце. Танец освобождал во мне не только движения, но скрытые чувства — я хотела быть желанной, я горела идеей воплотить лидерство в танце. И у меня получалось. Поиграв немного с волосами, я избавилась от пояса на платье. Оставив далеко позади накидку от платья, я принялась за само платье.
— Что она делает?! — Спросила Аманда у Вики и Наоми танцующих рядом со сценой.
— Незнаю, — откликнулась Виктория, — но у нее классно получается! А я не знала, что Маргарет хорошо танцует! Это входило в программу?!
— Скорее в пьяную программу Маргарет! — Отозвалась Наоми и включила съемку на видеокамеру.
Тем временем устав мучить  платье я задрала его немного выше, показывая публике кружевные плавки—шорты. Вместе с трусиками остальные увидели мои упругие ягодицы. Публика аплодировала, (еще бы вы потанцевали на десятисантиметровой шпильке!), наконец,  платье было брошено на пол, и я осталась в таком же кружевном бюстгальтере. Я обнажила свое тело и на этом музыка закончилась. Что—ж, это и спасло меня от дальнейших действий, а то кто знает, что пришло потом на ум.
 Мне было весело наблюдать за удивленным лицом моего партнера. Он кусал губы и не сводил с меня взгляд. «Неужели это она?» — говорило его лицо. Я торжествовала.
Подобрав платье с пола, я послала ему воздушный поцелуй и направилась в женскую уборную. Кто—то протянул мою сумочку, и я услышала в свой адрес, что просто прелесть. Слова мне льстили, но привести себя стоило в порядок, то есть наоборот смыть  косметику. Мне было жарко от танца даже душно, а прохладная вода успокаивала. В зеркале отразилась женщина с темными разводами от туши под глазами.
— У тебя много талантов! — Сказал все тот же голос.
— Угу, но сюда мужчинам нельзя! —  Слова в его сторону получились с резкой ноткой, но они несильно остановили его. Он прошел в уборную и встав позади меня обхватил за талию. Платье я не успела одеть, так что его руки нагло шарили по обнаженному телу.
— Брысь! — Мне его действия не нравились, — Я выиграла спор на этом наше знакомство окончено!
— Да, ну? — Пальчики опустились на ягодицы, я поморщилась:
— Слушай, «плейбой» я давно вышла из возраста — «давай займемся сексом в сортире»! Убери руки — мне нужно одеться!
Нет, он не убрал руки, он развернул меня лицом к его лицу, и я смогла разглядеть человека. Красивое лицо, что говорить — высокие скулы, черные глаза, припухлые губы — Алан Кеннеди ничуть не изменился.
— Блять, — только и сказала я.
«Наверное, спиртное так подействовало! Я тихо свихнулась! «Это глюк» — как говорит моя дочка! Амато предупреждал! Значит…вот черт, вляпалась!»
— А я нет…. Я не вышел из возраста про который ты говоришь, моя черная вдова! — человек прижал меня к холодной стенке и я ощутила укус на своей шее. Несомненно, это была реальность — страшная реальность. Спиртное придало силы, кровь кипела во мне. Кипела она от ярости. Его действия бесили меня, но я решила подыграть. Запустила  пальцы в его волосы,  приподняла голову вверх, как раз на уровне с моей.  Его губы были холодными и чтобы чуточку их разогреть, я искусала их до крови. Выходка понравилась Алану.
— Алан Кеннеди младший! — Вытирая кровь ладонью, заявила я, — я предупреждала тебя не становиться на моем пути! Я просто хотела жить, избавившись от кошмара! Но ты, сделал все иначе — ты издевался над моим телом, ты вошел в мою семью, ты, сукин сын, натравил на меня полицию!
— И? — Улыбнулся он, звонко брякнул пояс на брюках.
— Я убью тебя, — пропела я, почти нежно обнимая его.
— Это вызов? — Он давился от смеха.
— Считай как угодно, — и сама не знаю как, но я развернула его к стене и железная пилочка из моей сумочки впилась в ладонь мужчины. Он завыл, оседая на пол.
«А теперь бежать, бежать и бежать!» — Надев на ходу платье, я выскользнула из туалета.

* * *    

«Боже, спаси королеву от похмелья!» — первая мысль, которая приходит на утро, когда чувствуешь вялость в теле, не приятное жжение в горле и, открыв глаза, понимаешь, что в них насыпали песок. У меня было хуже. Ко всему перечисленному присоединилась головная боль. Будто вместо головы колокол и в него ударяют — бум, бум, бум!
— Тяжелый вечерок выдался, — хихикает рядом Вики.
— Ты у нас знаменитость, — Наоми протянула мне сироп, но это был не сироп, а холодное пиво. Я жадно поглощала жидкость.
— Все просто в шоке от твоего стриптиза! Ты — зажгла! — Смеется Вики.
— Вик не кричи, — шепчу я, — Ого, еще и голос сел — великолепно.
— Мне больше понравилось, когда она поставила на место какого-то мужика. Он еще долго орал про неотложку, — забирая пустой стакан, заявила Наоми, — Маргарет, ты хоть помнишь?
— Не думаю, — я уселась на кровати. Тело тут же начало болеть.
— Девочки это не смешно. Какой стриптиз? Какой му…, — и тут мои пальцы нащупали укус. Значит, не розыгрыш.
— Ладно, давайте по порядку, — похоже, я вчера сделала что—то не очень хорошее. Вспомнить бы… и мои соседки рассказали все, что приключилось со мной вчера вечером.
Сначала я слушала с улыбкой даже с иронией, а потом мое настроение все больше менялось к удивлению, и под конец рассказа я была красная как вареный рак.
— Я пила коньяк, — это не было вопросом, это не было ответом, это было фактом.
— И что? — Не поняла Вики.
— Мне нельзя пить этот напиток, — объяснила я, — он дурно влияет на мое поведение.
— Вот-вот, а кашу кушать мне, — хмуро заявила Наоми, но у нее не очень получилось злиться. Она радовалась моему помятому виду:
— Вставай, детка и в душ! — Громко скомандовала Наоми, я поморщилась от звонкого голоса, — Да—да! У тебя сегодня первый клиент, а  у меня четыре часа привести тебя в вид человеческий! Все, жду внизу! Шевели своим костлявым задом, вчера же виляла! Ха!
Когда Наоми вышла я вопросительно посмотрела на Вики.
— Это она про вчерашнее шоу напела Амато. — Сказала блондинка, — он долго ржал, а потом вручил тебя в когтистые руки королевы Африки.
— Представляю, — мрачно откликнулась я.
— Его имя доктор Коульман. Он пластический хирург. Парень в возрасте,— Вики загибала пальчики с розовым лаком на ногтях, — он очень странный клиент. В основном пользуется услугами Наоми.  Да, вспомнила, никогда не говори с ним о сексе. Он не любит. Не вздумай залезть к нему постель, но он попытается тебя соблазнить. Не надо это…
— Проверка, — кивнула я, — что бы я без тебя делала.
— Ничего, — хихикнула Вики, — но ты можешь мне отплатить маленькой услугой.
Я вопросительно посмотрела на собеседницу.
— Можно я несколько дней поживу у тебя. Просто в комнате окна покрасили, а у меня аллергия?
— Конечно! Стоп! Ты  хочешь сказать, что меня не будет несколько дней?!
— Да, ты верно поняла. Тебя оправляют в морской круиз! — Выглядело, как будто я заслужила приз, но вся затея с клиентом настораживала. В  ответ на слова Вики я только мило улыбнулась…
…Милая улыбка не сходила с моего лица всю оставшуюся поездку до яхт—клуба. Я долго думала, как найти общий язык с невзрачным на вид клиентом. Мужчина лет шестидесяти, сутулый, но хорошо загорелый в солярии. Его лицо было с приятными, но невзрачными чертами лица. Радовало одно, голос у клиента был бархатистый, ему бы новости вести или какое—нибудь шоу на радиостанции. 
Утруждаться приятной беседой с заученными словами не пришлось. Он сам заговорил первым:
— Марго, я не ошибаюсь?
В ответ я кивнула, сияя улыбкой.
— Марго, — продолжал клиент, — мне нужна услуга. Дело в том, что я пластический хирург со стажем работы. У меня карьера и репутация, которую ни в коем случае ни должны испортить, ни какие обстоятельства.
— Я понимаю, — подхватила разговор я, читая приятное удивление на его лице. Видимо доктор Коульман думал, что я обложка с модного журнала, которая не умеет говорить:
— Давайте придумаем историю, чтобы выглядеть в глазах коллег и друзей достойно? — Продолжала я, — и что бы ваши молоденькие клиентки остались с утертыми носиками? Например, мы познакомились в самолете? Я  летела из Франции к подруге за океан, а вы…
— А я возвращался из командировки. Отлично, мисс Марго! Продолжайте? Я хочу услышать вашу версию?
— Мы летели первым классом локтем к локтю, завязался разговор, и мы поняли, что отлично ладим. Вы предложили поужинать после прилета в Нью—Йорк. Я согласилась. Так завязался роман. Доктор Коульман, а сколько мы встречаемся?
— Мм? Две недели? Как вам?
— Мало, — отрицательно покачала головой я, — добавим неделю знакомства. Мы же взрослые люди, должны больше узнать  друг о друге?
— Все хранилось в тайне, — подхватил идею мужчина, — я не люблю, чтобы моя личная жизнь афишировалась. И так, когда я понял, что мне деваться некуда я решил пригласить вас на двухдневный круиз…
— Чтобы представить кругу, потому что роман с Наоми был официально закончен.
— Откуда вы знаете? Что Наоми проговорилась?
— Да. Она как — то упомянула, что вы старые друзья и тогда все встало на свои места, — маленькая ложь, чтобы узнать права ли я была.
Доктор помог мне выйти из такси и забирал сумки — мои и свои:
— Вот негодница, а обещала же! Все вы женщины коварны! —  Шутил он.
— Ей можно простить маленький каприз, — вновь улыбнулась я, представляя, как будет не довольна Наоми, что ее хитрый план раскрыли. Все спасибо Вики, а то я бы выглядела глупо.
Глупо я выглядела вечером. По крайней мере, мне так казалось. Все за нашим столиком, только и рассматривали меня. Мужчины с интересом, дамы с любопытством, кто с завистью. Я уже успела отвыкнуть, каково это быть на публике с мужчиной под ручку. Раньше мне нравилось, а сейчас, сейчас было неприятно.
«Неужели вот так проходили последние годы моей жизни? Неужели я тратила их на завистников? Разбрасывала свое драгоценное время на безделицу? Я была полная дура. Даже идиотка, если считала всю эту фальшь своей жизнью. Вот, если бы мне предложили исправить ошибки! О, да! Я бы исправила!» — Думала я, глядя на лошадиные зубы одной  модели. Она рассказала глупый анекдот и смеялась от души. Мне было не смешно, и вообще настроения не было.
Под предлогом выйти в дамскую комнату,  я покинула общество. Пройдя с десять шагов, я остановилась и посмотрела на столики, что находились внизу зала. Это были столики для простых обывателей. Вот там была совершенно другая обстановка. Там действительно шло веселье. Кто танцевал, кто шутил, кто просто слушал певицу  на сцене. Это выглядело так натурально, так по настоящему, что я ощутила укол зависти.
Вот молодая пара в центре. Они обнимаются и шутят с официанткой. Я завидую их беззаботности. Или молодой человек, разговаривавший по сотовому телефону все время делающий знаки девочки, что сидела с ним за одним столом. Скорее всего, это отец и дочь. Я тоже завидую им. Семейная идиллия слева. Это было просто великолепно. Во главе столика пожилая пара, а немного правее тоже пара, только молодая. Темноволосая девушка, с красивыми карими глазами — она все время шутит с пожилой парой и обнимает молодого человека. Молодой человек сидит к ней полубоком, у него отличное телосложение, тоже темные волосы, и он поворачивается ко мне лицом.
— Джош! — Я понимаю, что сказала его имя вслух, но это был Джош. Я также очень надеюсь, что он не услышал моего крика. Именно крика, потому что зависть сменилась, другим чувством, оно ядом разливалось по всему телу. Оно жгло душу и заставляло гореть щеки. Это чувство звалось ревность.
Тем временем он оглянулся, как будто чувствовал, что я смотрю на него, но только скользнул по моей фигуре взглядом. Я испытала нечто смешанное с облегчением и разочарованием одновременно. Жаль, что он не увидел меня. Я выглядела сегодня просто потрясающе: кремовое атласное платье, аккуратно уложенные волосы в конский хвост и макияж «а ля—тридцатые».
С другой стороны — что было, если б он заметил меня? Не думаю, что Джош поднялся с места и прокричал: «я так рад!». Скорее его настроение сменилось досадой, а может даже и обидой, или хуже гневом. Вряд ли мое неожиданное появление обрадовало его. И даже если бы мы встретились — ну, что сказала? «Привет, я тут vip—столик снимаю, и знаешь мне так скучно. О, я совсем забыла — я теперь проститутка из «дома Медичи» — совсем не смешно, отдает дешевой комедией или скорее мыльной оперой на 700 серий.
— Вам скучно, Марго, — сказал доктор Коульман приобнимая меня за плечо. Честно, я порадовалась его вниманию.
— Да, я вам не завидую. Одна лесть со стороны ваших друзей.—
— Вы с такой завистью смотрите на столик, что слева, — продолжал собеседник, — давайте, выйдем на свежий воздух? Там мы сможем спокойно поговорить?
Мы вышли на палубу. Вечер был замечательный. Дневная духота сменилась ночной прохладой, было даже холодно. Неужели, погода решила сменить гнев на милость и порадовать дождем? Доктор накинул мне на плечи пиджак, я не возражала.
— Итак, мисс Марго без обид, вы не похожи на женщин из «дома Медичи», — начал так доктор Коульман:
— Вы отличаетесь от них. Вы скорее похожи на дорогую женщину, которая не прочь поразвлечься от скуки,  но не на женщину легкого поведения. Я убедился в этом, еще раз, когда увидел, как вы смотрите на ту семью. У вас что—то случилось? Они ваши знакомые?
— Вы правы, доктор, в другой стране я действительно оставила семью и очень скучаю по ним. Люди за этим столиком напомнили мне о них. Вы, знаете…, — и я вспомнила лицо Элизы. Всегда бледное, с красивыми глазами и густыми темными ресницами. Я поняла, что скучаю по сестре. Очень скучаю. Слезы сами покатились по моим щекам, и чтобы доктор не увидел их, я стала разглядывать статую свободы. Остров, на котором она находилась, мы как раз проплывали. В ночном свете прожекторов она смотрелась немного странно, нежели днем.
Потом лицо сестры сменило другое лицо, лицо Джоша. Нет, не в моих воспоминаниях — я увидела, как он вышел на палубу, чтобы покурить. Тридцать шагов разделяло нас друг от друга. Мы прекрасно видели друг друга. Эмоции на его лице я не смогла прочесть, их просто не было. Он курил и смотрел в нашу сторону. Я представляю, что он думал. Мы смотрелись как пара. Я  в мужском пиджаке плюс собеседник, который держал меня за руку. Джош не мог слышать наш разговор, так бы он все понял или сделал вывод, хуже прежнего. Дальше эмоции пришлось сдерживать мне, потому что на палубу вышла темноволосая девушка и обняла за плечи Джоша. Она вела себя ни как родственница.  Девушка  поцеловала его в губы, глупо захихикала и пара вернулась в ресторан.
— Марго? Почему вы молчите? Вам плохо? Вы очень бледны?
           — Нет, я просто…Просто вспомнила сестру. Это единственный дорогой мне человек. — Я решила не упоминать дочь, хотя по моей девочке тосковала не меньше:
 — Мы с ней в не очень хороших отношениях. Можно сказать, что все наши встречи ведут к ссорам. Она считает меня эгоисткой, что в семье я лидер и не желаю делить трон. Возможно, принимать помощь. Да, именно помощь, потому что Элиза идеал. Чтобы она не делала, какие поступки не совершала — она все всегда доводит до совершенства. Я же не такой безупречный человек, а она не терпит не совершенства. В общем, последняя наша встреча привела к разлому в семье. Я хочу все исправить, но не могу. Нет, не могу. По обстоятельствам, не зависящим от меня, я не могу пересечь океан и сказать — «прости, я была не права. Давай, попробуем с чистого листа?»
Доктор Коульман слушал мою исповедь, молча, глядя куда—то вдаль. Наконец, он заговорил:
— Плохо, когда в семье двое лидеров. Каждый тянет одеяло на себя. Я прекрасно  понимаю вас Марго. Те же отношения у меня с сыном. Я воспитал его подобно себе — главой. Он — лидер. Он — идеал. Он — сильный малый. В итоге я жестоко расплатился за свое воспитание. Мой мальчик влюбился в девушку. Девушку легкого поведения, но по контракту она должна работать в бизнесе еще два года. Я был против этих отношений, но сын был не приклонен. Он сказал, что вытащит ее из этого омута. Я сказал, если он сделает это, то ему придется самому зарабатывать на жизнь. И что вы думаете? Он ушел в тот же бизнес, чтобы быть рядом с ней. Мы почти два года не разговариваем, хотя мне стоит сесть в такси и вынести всего три часа, чтоб потом увидеть моего мальчика.
— Не думаю, доктор Коульман, что у нас похожие ситуации, — я понимала, что иду по лезвию ножа, — знаете, в чем наше отличие?
— В чем же мисс Марго?
— Рано или поздно мы все равно будем вместе. Чтобы не случилось, мы примем, друг друга такими, какие есть. Мы можем бить посуду, таить злость, не разговаривать часами, но когда в дверь постучится беда — мы будем вместе плечом к плечу. А что вы сделали, когда ваш любимый сын попал в беду? Ничего. Вы отвернулись от него.
— Тогда почему за все время он не позвонил? Дантес мог сделать первым шаг! — Щеки доктора покрылись красными пятнами, но говорил он спокойно.
— Вы и только вы, доктор, затеяли все. Поэтому первым делать шаг вам. Черт побери! Да, я стену разобью, чтобы помочь дочери! Тогда, какая же я мать?! — Я поняла, что говорю на тон выше и, дав отдышаться легким, начала спокойным тоном:
— Простите, вы сказали Дантес?
— Да, вы знаете его. Он работает в том же заведении, что и вы.
— Девушку, которую он любит, зовут Аманда.
— Тоже верно.
— А с Наоми вы сблизились, чтобы она приглядывала за ним? Я угадала? Не спорьте доктор — я права?
— Мм…да. Да, вы правы.
— Простите, доктор, но вы идиот, —  вся ситуация начала веселить меня. Я не могу быть с дочкой, я не могу заниматься любимым делом, я не могу помериться с сестрой и самое главное — я не могу сказать человеку, которого люблю, что люблю его. Смешно. Зато, я могу быть тут в этом гребоном гламуре и слушать исповедь мужика, который не может понять простой вещи — сын любит его.
— Эм, простите?
— Мы сами построили стену из проблем.
— Возможно, давайте вернемся в помещение, холодно.
— О`кей, — я рада, что тема наконец закрыта, а то все могло перерасти в истерику.

Глава 7

Поздно вечером мое такси заехало в сад загородного дома. Уставшая от погони за хорошим настроением на яхт—клубе, я не сразу заметила, что возле дома стоят неотложка и полицейские машины. Свет фар, яркие огни сирен все смотрелось, как в блок—бастере. Не хватало агента 007, который бы ходил туда—сюда и утешал какую—нибудь голливудскую виву, но ничего такого не было. Были только полицейские и какие—то вялые сотрудники клиники.
Сон как рукой сняло.
«Что—то произошло! Что—то плохое! Очень—очень плохое!» — Думала я, поднимаясь по лестнице на второй этаж. Никто не обратил внимание на мое появление. Аманда тихо всхлипывала на плече Дантеса, Амато разговаривал по телефону, Наоми беззвучно шевелила губами, а Лео был очень бледным.
— Вам сюда нельзя! — Сказал детектив. Я узнала его сразу. Мы встречались месяц назад возле моего дома. Точнее бывшей съемной квартиры.
— Почему? Это моя комната? — Возразила я.
— Это место преступления! —
— Отойдите!
— Мисс…
— Отойдите, черта с два! — Я с силой оттолкнула мужчину и зашла в комнату. Все было как всегда. Мебель. Занавески. Комод. Зеркало. Кровать. Нет, с кроватью было как раз—таки что—то не то. Я пригляделась и увидела, что на ней кто—то лежит, в красном. Но нет, не в красном — это сорочка пропиталась красным — кровью. Из шеи торчал металлический предмет — пилочка. Девушка лежала неподвижно.
— Вики, — и я без сил опустилась на пол, — Вики. Не может быть…
— Мисс…, — опять позвал меня детектив, — мисс ваше имя?
— Господи, ей же позавчера восемнадцать исполнилось. Она ровесница моей дочери. Господи, боже! — Я не слушала полицейского, — мы просто поменялись комнатами. У нее аллергия и я уступила…
И тут до меня дошло: — Это моя пилочка.
Все повернулись в мою сторону. Никто не говорил больше. Все молчали и смотрели на меня.
— Это моя пилочка. А еще…господи…обе блондинки, обе не высокого роста, обе…нет, не может быть…он перепутал. Да, он перепутал! Перепутал ее со мной! Где? Где Друг? — Хотя я перепрыгивала с темы на тему, но смысл был ясен всем — Вики убили. Убили в моей комнате, моей пилочкой для ногтей. Ясно было, что на ее месте должна быть я. Потому что за мной велось охота, потому что убийца знал куда идет, в чью комнату. Не рассчитал он одного, что в темноте мы очень похожи: обе блондинки, обе невысокого роста, обе хрупкие в телосложении.
— Собаку Вики увезли к ветеринару. Ему перебили передние лапы, — отозвался Амато.
— Можно, я заберу пса себе? — Голос стал садиться, к горлу подступал комок из слез.
— Хорошо дорогая, но тебе пока лучше выйти?
— Да, Амато ты прав. Мне нужно в сад, на воздух. — Вяло откликнулась я.
— Нет, мне нужно задать женщине пару вопросов, — похоже, детектив все понял, — Не так ли мисс Нёве?
— Все вопросы к моим адвокатам и только через них! — Резко ответила я.
— Вы знаете…
Но я перебила его горячую реплику: — Да, я знаю! Я знаю, что на месте подруги должна была быть я! Он перепутал!
— Почему — он? — Недовольство на некрасивом лице сменилось интересом.
— Потому что не там ищите детектив! Все! Все вопросы к адвокатам!
— Она имеет право. — Вмешался Медичи, — условия контракта позволяют защищать моих девочек от такого случая с законом…
Дальше я не слушала их. Мне было тошно, вернее меня бы стошнило у них на глазах или я упала в обморок. Поднявшись с колен, я поспешила быстрее выйти отсюда. Лестница. Холл. Веранда. Опять лестница и наконец, сад.
«Да, как хорошо! Прохладно! И дождь пошел! Зато нет этой жары! Погода знает, что мне нужно. Спасибо ей. Хорошооо». — Я выбрала самую дальнюю лавочку и в голос заплакала.
— На. Холодно, — на моих плечах оказалась теплое болеро. Рядом сел Лео.  Какое—то время мы молчали. Я плакала, а Лео просто сидел рядом. В эти минуты я была благодарна ему. Мне нужно было чуточку поплакать — тяжелый день, плохие новости, скверное настроение.
— Я понимаю, Маргарет, мне тоже хреново. Я промахнулся…, — не глядя в мою сторону, заговорил он.
— Не поняла? — Я старалась взять себя в руки. Более—менее над эмоциями стал брать верх разум. Я уже не плакала, а только всхлипывала:
 — Как понимать твои слова? Куда промахнулся?
— Впервые в жизни промахнулся, метая нож, поэтому Вики умерла. Я промахнулся,  и убийца ушел безнаказанным.
— Лео, — я перестала всхлипывать, — по—моему, простой шеф—повар не умеет метать ножи?
— Согласен, простой не умеет, а я умею. Очень даже умею, Маргарет. — И Лео начал рассказывать. Я обратила внимание, как поменялся его тон и настроение. От симпатяги Лео, который не прочь пофлиртовать и построить глазки, осталась только тень. Передо мной сидел другой человек. Этого человека я не знала и честно, мне не очень хотелось узнать этого Лео:
 — Законы криминала очень жесткие. Это совсем ни так как показывают в кино. По этим законам — кто—то живет, а кто—то выживает. Я выживал Маргарет. Моя профессия — метать ножи и убивать. Я вырос в трущобах Сицилии, а не Латинской Америки. Моя жизнь не сладкая конфетка — мне не нравилась отнимать жизнь у другого человека. Возможно, человек с маниакальной манией получает удовольствие, но для меня, э—э… это техника не больше. Конечно, и деньги. За жизнь неплохо платят…
— Лео, а как ты оказался в Северной Америке?
— Нуу…я провалил заказ. Вернее не убил клиентку, пожалел девушку. Девушка пожалела меня. Ее отец — он не стал убивать меня. Его наемники избили меня, а потом личный самолет ее отца доставил сюда, в Нью—Йорк. Да, от побоев я потерял частично память. Почти три месяца бомжевал, а потом встретил Амато. Медичи бабник, его легко заманить женщиной. Этим воспользовались его враги, но человек вытаскивает из колоды карты, а бог тасует. В переулке помимо приманки, жертвы и пары наемников оказался я, дальше подробности ты знаешь.
— А как ты попал на кухню? Я  не понимаю?
— Готовить это мое хобби. Я люблю кухню. Хорошо приготовленные блюда, как женщина в постели, — он поцеловал кончики пальцев, — но знаешь, Маргарет, я тут не затем, чтобы ныть тебе про свое темное прошлое. Я затем, чтобы задать пару вопросов.
В знак согласия я кивнула.
— То, что ты сказала наверху — правда?
— Что именно, Лео?
— Убийца перепутал тебя с Вики — это и дураку понятно. Он ищет тебя, верно? Зачем? Что ты сделала такого?
— Я просто в свое время сказала нет. Отказалась завести с ним роман.
Рот Лео слегка приоткрылся от удивления, а я продолжала отвечать на вопрос:
— Нет, не думаю, что это любовь. Итог был бы тот же. Немного позже, когда ему надоело играть, он все равно убил бы меня. Он болен. У него синдром Ренфильда. Прежде чем изнасиловать, он кусает жертву и пьет ее кровь. Режет ножом, когда зубы устают рвать плоть. Ему нравиться растягивать удовольствие, прежде чем убить.
— Ты так спокойно об этом говоришь, — он сказал это так, будто хотел, выяснить — прав или не прав.
— А что мне остается? Не биться же головой об стену, — я пожала плечами и укуталась в теплое болеро.
— Два смертельных врага объединяются, — кивнул Лео, — Амато и ты. Обоим нужна его кровь, значит смерть. Ты хочешь убить его?
— Я? Нет! Что ты! Я просто хочу отомстить!
— Тогда бейся головой об стену, кричи, рви на голове волосы — ты же женщина! Женщине позволительны эмоции!
— Зачем? —
— И правда — зачем. Ты первая нажмешь на курок, Маргарет. Я отлично знаю, твой типаж женщин. Не перебивай меня, — сказал он, как только я хотела возразить, — ты читала сказку о Снежной Королеве? Когда Герда вступила на территорию Королевы, ей было очень не сладко. Королева билась с девочкой не на шутку, желая защитить, то, что по праву ее. Ты — Снежная Королева. Поверь мне Маргарет, если понадобиться ты возьмешься за оружие. Очень скоро он покусится на самое дорогое, что у тебя есть, если уже не сделал этого и твое терпение иссякнет.
— Ты думаешь, что я морально готовлюсь к убийству?!
— Уже готова, только не хочешь это признать, — за все время разговора Лео улыбнулся, — можешь считать это предложение самым странным, но для меня будет честью помочь. Ты умеешь обращаться с оружием?
— Немного. —
— Назовем это — курсы самообороны.
— Ты прав, — подумав, я кивнула, — мне действительно нужно научиться защищать себя, а возможно и других. На меня открыта охота и я знала, что делаю и куда иду. Когда начнем?
— Завтра. Да—да, сладкая, — и передо мной сидел тот Лео, которого я знала, — тебе нужно отдохнуть и покушать. У меня есть кое—что на кухне. Тебе понравиться!
— Ты искуситель! — Улыбнулась я, — но не думаю, что хочу есть…
— Нужно, дорогая, нужно! Кстати, как прошел первый «рабочий день»?
— О—о! Лучше, чем я хотела! — И я рассказала Лео про отца Дантеса.
— У тебя прошел он замечательно. Сегодня утром Дантес разговаривал с доктором Коульманом.
— И?
— Отец позвонил ему первым — делай вывод!
— Ух, ты! Это я, да? Мне приятно! Думаю, они померятся? — Мне более—менее удалось отвлечься.
— Я повар, а не гадалка, — пошутил Лео и мы, обнявшись, пошли по дорожке к дому.

* * *    

Дни летели незаметно. Особенно, когда чем—то занимаешься. Я с головой ушла в уроки Лео. Мы стреляли в тире, занимались копуэйро и даже немного боксировали. Параллельно я ухаживала за Другом, Вики. Собаке нужен был друг, и я заменила ему хозяйку. Пес не возражал.
Так прошло лето, за ним пришла осень. Не люблю это время года. Оно какое—то грустное, еще не зима, но уже не лето. Погода становиться холоднее и сложно решить, что одеть из гардероба. Утром холодно, а днем теплее и выбрав не правильную вещь, можно рискнуть стать посмешищем. Все—таки французы отдают дань моде.  Не зря Париж называют колыбелью моды, что правда, то правда.  Возможно, я бы не морочила голову всеми модными заморочками, будь коренной американкой, но я француженка, и слиться с толпой, просто преступление.
Обитатели «дома Медичи» стали держаться от меня на расстоянии. Никто не хотел водить дружбы со мной после смерти Вики. Я не винила их. Они были правы — я пленница обстоятельств. Дружить со мной, равносильно подписать контракт на смерть. Единственный с кем я сблизилась за все время — это был Лео. Тем более я знала о нем немного больше, чем остальные. Мы были похожи. У него темное прошлое, у меня нестабильное настоящее. Хотя, слово «нестабильное», это мягко сказано.
Однажды ко мне подошла Наоми:
— Привет. Отлично выглядишь. Как Друг?
— И тебе привет! Пес хорошо, он уже ходит. Вот вчера выписали, — я потрепала за ухом питбуля.
— Ходят слухи, что у вас с Лео роман? — Как бы, между прочим,  спросила она.
— Это только слухи, не верь Наоми, — я прекрасно понимала, что за слухами скрывается любопытство Наоми.
— Прогулку придется отложить. Амато собирает девочек в гостиной. Ты тоже должна быть там, — но она медлила уходить.
— Я слушаю, ты еще что—то хочешь сказать. Говори, я слушаю, — последние два месяца я только и видела косые взгляды в свою сторону даже от людей, которых не знала. Мне надоело, что все считают, будто это я убила Вики. Я понимала, что косвенно виновата, но все же считала, что они перегибают палку.
— Будет новость—бум. Я точно не знаю, Амато не говорит даже мне, но этот заказ перевернет жизнь человека на девяносто градусов. Я почему—то думаю, что он достанется тебе. Если это будет так, уходи. Уходи из нашей жизни, Маргарет.
— Хорошо, если заказ будет моим, я обещаю. — Не знаю зачем, но я протянула руку, а Наоми пожала ее.
— Вот так просто? — Красивая бровь поползла вверх.
— Так просто, мне надоело быть в ваших рядах изгоем. Не скажу, что была в любимчиках, но вы никогда не простите меня за случай с Викторией.
— Тот, кто охотится за тобой, рано или поздно найдет тебя. Или хуже, следующим может стать один из нас. Что ты будешь делать? — Её сухой тон чуточку раздражал меня, но я старалась быть невозмутимой.
Теперь пришла моя очередь поднимать к верху брови. Я недооценивала коллегу.
— Защищаться, — тихо сказала я и открыла дверь в свою комнату, давая понять, что разговор закончен.
Через полчаса, когда я спустилась в гостиную. Я была приятно удавлена, что собрались тут не только Дантес, Аманда, Наоми и Лео, но еще несколько людей, которые приехали из города. Ко всей компании  присоединилась моя скромная персона. В центр комнаты вышел Амато, как всегда гладко выбрит, надушен дорогим одеколоном и, разумеется, стильно одет.
— Дамы. Господа, — Обратился он к постояльцам дома, — я решил не афишировать событие и не приглашать всех кто работает тут. В комнате и так душно, — послышались сдавленные смешки:
— Итак, я рад, что не смотря на то, что события играли с нами не в лучшую сторону мы смогли быть вместе. Честно говоря, я думал, что многие захотят расторгнуть со мной контракт и откажутся сотрудничать. Это касается не только вас, но и клиентов. Но, боже! Популярность дома возросла! Наверно мир сошел с ума — думаете вы. Я ничего не думаю, я только потираю руку о руку и сообщаю вам новость дня. Заказ очень дорогостоящий. Человек, требует полного инкогнито со своей стороны, также безупречность досье дамы заключивший сделку с домом. «Простите, но у нас нет идеальных девочек», — сказал я инкогнито. В итоге получился мини—спор, в котором ваш скромный шеф вышел победителем. — В комнате опять прошлась волна смеха, а Медичи продолжал разговор:
— Я долго думал, как поступить правильно, чтобы никого не обидеть в этой не простой сделке. Скажу одному — обидится второй. Скажу третьему лицу — обидится четвертое личико. Леди и джентльмены, это бизнес! Так что примите как должное. Что—ж, хватит лирики, к делу! Девушка, не будет оказывать интимные услуги. Она выбрана  на один вечер в закрытом клубе. Пара  проведет три с половиной часа в клубе. На подготовку дамы я даю семь часов, но это только внешние данные. Клиент, поставил условия, что у нее должно быть высшее образование, она должна хорошо владеть речевыми данными и уметь танцевать. Так же девушке предлагается не большая легенда, которую она должна  знать на отлично. Далее, через семь часов, когда леди будет готова за ней придет федеральная машина, которая доставит ее к личному самолету клиента. — Амато выдержал паузу, разглядывая все более и более удивленные лица  в гостиной:
— Самолет доставит ее в Вашингтон.
На этом долгая реплика Медичи оборвалась, но люди молчали. Они все еще переваривали сказанное.
Первый начал Лео:
— Федеральная машина и Вашингтон? Опасные словосочетания…
— Верно Лео, — подхватила Наоми. У мулатки было такое лицо, будто на нее вылили ведро со льдом, — такое ощущение, что заказчик президент!
— Ага, — Кивнул Дантес, — как хорошо, что я парень и не участвую во всем этом.
— У меня мурашки по коже. Столько условий, — испуганно сказала Аманда.
— Да, жесть.
— Зато интересно, кому достанется заказ?
— Заказ очень сложный.
— Напоминает фильмы о Джеймсе Бонде.
 — Точно—точно, — подхватило несколько голосов. Этих людей я не знала.
— Вы хотите знать, кого мы выбрали? — Веселым тоном спросил Медичи. В  ответ кто сказал — «да», а кто кивнул:
— Выбирал не только я. Точнее не выбирал, а советовал клиенту. Он выбрал сам. Этой женщиной стала Маргарет.
Волна аплодисментов прошлась по помещению. Я вяло поднялась с кресла:
— Я не знаю, как отреагировать на все это, и я не знаю, что сейчас говорить. Радоваться или быть осторожной. — Впервые я говорила медленно, словно под гипнозом:
 — Думаю, изменить ничего не получиться? — Надежды в моем голосе не было, и я улыбнулось, получилось фальшиво.
— Нет, — отрицательно покачал головой Амато.
— Тогда я к стилисту, — промямлила я, — Наоми ты можешь оказать услугу?
— Думаю — да, Маргарет.
 — Присмотришь за Другом?
— Конечно, я пригляжу за псом. Удачи тебе, — слова звучали искренне.
— Спасибо. — Со словами я вышла вон, но не поспешила бежать куда говорила.
В кабинете Медичи, я дождалась хозяина роскошных апартаментов:
— Амато, что черт подери, это значит?! Я чувствую себя клоуном в Хеллуин!
— Остынь, дорогая, клиент не Кеннеди. Я лично убедился. Ого, а ты боишься!
— Слушай, проще библию заново написать, чем запомнить все эти правила, пункты и осторожности! Я чувствую себя подружкой Джеймса Бонда!
— Может, ты определишься: или ты детка Бонда, или Хеллуинский кулек?
— Не смешно, Амато, — шеф был в отличном расположении, — я — правда, боюсь. Особенно после смерти Виктории, потому что мне все сложнее отвечать за свои поступки. Одному богу известно, что я сделаю с этим уродом, если окажусь один на один. — Злость постепенно менялась на вялость. Больше всего я захотела в свою комнату, спать.
— Маргарет…
— Кто он?
— Маргарет, я не имею право…
— Он что — президент?! — Я вновь начала злиться.
— Угадала! Ты получишь миллион!
— Не смешно!
— Тогда прекрати разводить этот детский сад! Маргарет, ты взрослая женщина, подумай…, — Амато сделал пальцами не определенный жест.
— Не хочу думать! — «Черта с два!»
— Тогда сделай вид, что думаешь! — Мое раздражение перешло к мужчине.
— Ну, сделала и что?! — и тут до меня дошел смысл слов, — Амато это шанс! Знакомство с клиентом может дать мне шанс…
— Умница!
— Амато, я к стилисту!
— У тебя пять часов, — вежливо напомнил шеф.

* * *    

«Нет, какая же я все-таки дура! — Думала я, вежливо поздоровавшись с клиентом, — я не дура — я хуже! И что теперь делать? Нет, что мне делать?! Так, Маргарет Нёве — сделай не заметно вдох, а потом выдох! Умница! Я теперь улыбнись и сделай то,  о чем тебя просят. Отлично, историю знакомства или как там еще, ты знаешь на все сто. Это радует. А теперь вспомни, что говорила тебе бабушка. Так, а что мне говорила бабушка?! Блять, забыла! Так…так…а вот — всегда будь собой! Значит, нужно держаться чуточку официально и одновременно раскованно…»
— Вечер добрый, замечательное платье.
— Спасибо. Ваше колье — это ювелирная работа мастера. — Отозвалась я.
«…так—так, без паники! Все идет отлично! Вот чего они на меня так смотрят!? Женщину никогда не видели?! Да, тут этих женщин как в курятнике! Боже, что я несу!»
— Вы нервничаете, — сказал мой спутник.
— Почему вы так решили? —
— Вы краснеете и у вас не много испуганный вид.
— Неужели это так заметно? — И я впервые за этот час посмотрела на клиента.
В жизни он был другой. Среднего роста, не плохо сложен и его улыбка была, еще очаровательнее, чем на экранах новостей. Когда он улыбался, улыбались его глаза — это подкупало собеседника. Глаза мужчины были не черного, а кофейного цвета. Кожа, же наоборот была темнее, чем казалась со страниц газет.
— Нет, не заметно, но вы все время приподнимаете правую бровь, — отозвался он.
— Этот жест придает моему лицу глуповатое выражение, — кивнула я, — честно, я не удивлена — я поражена.
— Чем?
— Я шла на официальную вечеринку, а попала на Венский бал. — «Маргарет, заткнись!» — мысленно приказала я себе, но меня уже «понесло», и  слова сами строились в предложения:
— Все так не привычно. Конечно, в моей жизни было пара похожих мероприятий, но это нечто. Все красиво, мило, интересно и фальшиво. Я чувствую себя не на своем месте. Все только и делают, что бросают в нашу сторону один — два взгляда и поверьте, эти взгляды не приятны мне. Думаю, вы понимаете…одно разрабатывать дизайн для Венского бала, а совсем другое быть на нем. Поэтому я чувствую себя глупо.
— Вы дизайнер? — В его голосе был интерес и удивление.
— Архитектор. В прошлой жизни я входила в состав группы — мы занимались разработкой, оценкой и были жюри, одновременно.
— Простите, а как вы оказались в «доме»?
— Меня подставили, — и я была права. Мне совсем не хотелось врать этому человеку. Его общество было мне приятно, и я хотела, чтобы мы нашли общий язык.
— Амато предупреждал меня, что вы женщина—сюрприз.
— Значит, с его подачи я тут.
— Отчасти — да…
Мы поздоровались с парой человек, а потом он подхватил меня под руку и мы пошли к выходу:
— Куда мы? — Мне было любопытно, неужели пытка взглядами закончилась.
— Домой, — это было сказано так, как будто мы — школьники,  выдержали экзамен:
— Маргарет, вы устали. Такие встречи выматывают гораздо быстрее, чем плотный рабочий день.
В знак согласия я кивнула.
— Маргарет, мне было приятно разговаривать с вами. Я рад, что выбрал вас, — сказал он, когда мы оказались в машине, — но меня мучает один вопрос. Возможно, это личное и вы не захотите на него отвечать. Почему вы сказали, что вас подставили? И откуда эти страшные шрамы на вашем теле?
— Это два вопроса, — улыбнулась я, вспоминая, что где—то уже слышала подобное:
— Эти шрамы оставил человек, который подставил меня, — я понимала, что не очень правильно отвечаю на вопрос, — так сложилось, что по не официальной версии полиции я пропала без вести, а по официальной сама нанесла шрамы и искусала свою шею. Дело быстро замяли, что бы не случился скандал, и оно не обрело огласку…Понимаете, все гораздо сложнее, чем кажется. Дело очень запутанно и я не могу говорить, человек, который сделал это, имеет большие связи и легко выйдет сухим из воды.
— У вас есть ручка? — Он достал визитку из кармана пиджака.
— Нет, только карандаш…
— Давайте его.
— Он подводной…
— Все равно давайте, — он быстро что—то написал на обратной стороне, — вот позвоните, поэтому телефону и скажите эти несколько цифр. Вам дадут адрес  частного детектива. Он как раз практикует сложные дела. Я предупрежу его, что вы приедете. Кстати, он тоже живет в Нью—Йорке.
— Спасибо, но я не…
— Не за что. — Это было сказано тоном, что мы расходимся.

Глава 8

Не могу сказать, что я сразу же набрала номер, данный мне клиентом. Я медлила. Мне казалось, все сумасшедшей затеей. Правда, если детектив брался за странные заказы, значит, он рассчитывал на то, что справится с заданием и сможет постоять не только за свою жизнь.
«Что же делать?» — Думала я и поймала себя на мысли, что слишком часто задаю этот вопрос. Я знаю ответ, только не спешу отвечать на него. Вопрос: правильно ли решение? Возможно, что да. У меня не было времени — я дала обещание, что очень скоро покину стены «дома Медичи», тем более мне оставалось всего два месяца, и контракт истекает.
Я взглянула на время — 9.30. Уйдет всего полтора часа, чтобы добраться до квартиры детектива. Очень даже, что я застану его дома, если конечно он не любитель ночной жизни.  Нет, детектив был дома. Меня также заверили, что детектив Чедвик пока в городе, но через неделю он улетает в Токио.
 На этом я отключила телефон и принялась расхаживать по комнате. Друг (мой пес) тоже не спал, но очень хотел улечься в ногах у хозяйки. Об этом говорила его морда, и то, что каждые пять минут пес зевал. Я понимала его, за короткое время он успел привыкнуть к новой хозяйке, но сейчас мои мысли были целиком направлены на решение вопроса, который мучил меня не один час.
 После поездки в Вашингтон я почти не спала. Не могла уснуть, бродила по комнате туда—сюда, рисовала, приняла прохладный душ и смотрела на часы. Смешно, будто на них должен появится ответ на мой вопрос — ехать или не стоит терять время?
«Так можно сойти с ума, раздумывая быть или не быть!» — Я открыла шкафчик и выбрала полушерстяное  платье—балахон, завершив гардероб удобными тапочками. Все же я не удержалась, захватив с собой куртку Джоша.
Меньше чем через час я стояла возле дома Чедвика. Это не была квартира — это был частный дом. Возле него было много зеленой растительности, и я заметила, что вкус у хозяина не плох. Не смотря на то, что все было сведено в минимум — мне нравилось.
На дорожке в саду меня встретила пожилая женщина. Судя по строгой одежде — это была служанка:
— Вы вовремя, а то я собиралась ехать домой. Обычно он не принимает гостей, так поздно, график в ближайшие дни у него плотный, но вам он сделал исключение. Кстати, а как вы доберетесь домой?
— За мной в любое время могут прислать машину. Не беспокойтесь, — заверила я.
— Хорошо, а то я хотела предупредить моего мальчика…
— Простите? Вы его мама? — Вот кто меня вечно тянет за язык.
— А вы приняли меня за прислугу?
— Простите, но да, — я поняла, что краснею.
— Ничего я привыкла, приятного вам вечера. До свидания, — с этими словами женщина оставила меня в довольно просторном холле.
Мило — все, что я могла сказать о доме Чедвика. Сразу видно холостяцкое логово, но все равно уютно по—своему.
— Проходите, — я обернулась на голос и замерла.
Он не изменился. Ничуть, только подстригся чуточку короче, а так передо мной стоял Джош.
С минуту другую мы молча разглядывали друг друга. Джош стал улыбаться, я покраснела. Мне было не приятно, вот так с ним встретиться. Несомненно, он был в курсе моей профессии и имел представление о деле, которое на него повесят. Я же не ожидала, что он занимается чем—то подобным. Джош представал передо мной этаким сладким мальчиком, который имеет свой бизнес или магазин, но детектив — это было слишком. Покраснеть заставило меня то, что его взгляд переместился с моего лица на руку, где я держала его куртку. Не так давно я сбежала от него в этой самой куртке.
— Значит это ты. — После его слов я запуталась совсем.
— Джош я…. я пришла вернуть тебе это, — я протянула куртку, понимая, что вру ему в лицо. Он тоже понимал это.
— Извини, я…. я не знаю, что говорить, правда…. по — моему мне лучше уйти, —  он недал мне сделать и шага. Дверь тут же захлопнулась перед носом, а на своем локте я ощутила его руку.
— Второй раз этот номер не пройдет.
— Джош.
— Да, Маргарет.
— Я говорила, что не хочу, чтобы ты пострадал или вообще кто—либо. Я просто не знала…
—  Что ты не знала, Маргарет? Ты не знала, что я могу постоять за себя. Ты не знала, что такой мальчик как я, далеко не мальчик с витрины магазина. А теперь ты растеряна, и ты не знаешь, как тебе быть с чувствами и вообще как тебе быть. — Он говорил, а не спрашивал. Это было в стиле Джоша, и я позволила расслабиться мышцам:
— Знаю, чуточку неприятно, что я в курсе, что за клиентка в моем доме. Поверь, Маргарет, я не осуждаю тебя, а наоборот понимаю, ты  заключила союз со злейшим врагом Алана.
— Откуда ты знаешь про Кеннеди? Ничего не понимаю? Я никому не говорила.
— Пойдем в мой кабинет, и я все расскажу тебе, — он потянул меня за руку, и я как маленькая последовала за ним.
— Джош, не пугай меня. Я сею смерть — люди, к которым привязываюсь, умирают!
— Знаю, я не первый месяц занимаюсь этим делом.
— Что?
— А ты думала, что убежала и этим так сказать защитила меня? Маргарет — ты дура.
— Ну, спасибо, — пробубнила я, усаживаясь напротив него.
— Нет уж, я слишком долго ждал, чтобы просто разглядывать тебя, — он крепко обнял  меня, и вдохнул аромат  духов. Было приятно. Честно говоря, я должна признать, что тоже скучала по нему и ответила такими же теплыми объятьями.
— Не перегибай палку, а то твоя девочка обозлится на меня, — мне не хотелось вновь уходить в другую сторону дивана, и я просто прижалась щекой к его груди.
— Значит, тогда была ты? На яхт—клубе?
— Да  — я.
— Мм, ты стала еще шикарней, чем была. Я ревновал.
— Да? — Я резко отстранилась от него, — Ты — бабник!
— Что—что? — Ему было смешно.
— Да, а что смешного?! Ты сейчас клеишь меня, когда твоя девушка, может быть, ждет тебя!
— Господи, Маргарет, где ты нахваталась этих слов? — Он вольготно устроился на диване, пока я носилась по комнате.
— Мне лучше уйти! Поговорим завтра в более нормальной обстановке! — Я хотела идти, но он поймал вновь за руку.
— Нет!
— Да!
— Не глупи! Ночь на дворе! — Но руку он все же отпустил.
— Ты что думаешь, что я останусь тут?
— Я ничего не думаю — я знаю.
— Все я домой, Джош.
— А где твой дом? — Зря он сказал это. Я остановилась посередине комнаты и посмотрела на него так, что улыбаться ему расхотелось. Он ударил по больному. Очень больно.
— Ты права, лучше поговорить завтра. Новый день, новые идеи. Я перегибаю палку — ты права, — он встал с дивана, но подойти не решился:
— Но туда, я не отпущу тебя. Давай, поступим как в старых фильмах, уступлю тебе свою комнату, а сам устроюсь в гостиной?
— Ладно, — это все на что меня хватило.
— Спасибо, что вернула куртку, она была моей любимицей.
— Моей тоже, — кивнула я.
— Мне приятно, что ты сохранила ее и носила.
— Просто, — я подумала, подбирая слова, но ничего не придумала и решила ограничиться кивком головы.
— Мир? — Предложил он.
— Мир, — улыбнулась я и не удержалась, вновь обняла его, — я очень скучала.
— Если я скажу, что не только скучал, но и хочу тебя, ты опять обидишься. Так что иди спасть.
— Мудро, — кивнула я и зашла в комнату.
Закрыв за собой дверь, я вновь ощутила, что одна. Совсем одна. Как долго этого не было. Чувство одиночества, безвыходности и даже грусти, вновь вернулись. Все это время, а точнее последние полгода — моя жизнь напоминает, какой—то триллер с элементами детектива. Как я устала! Устала решать проблемы, отвечать на тупиковые вопросы и жить в постоянном страхе, что кто—то из—за меня пострадает. Нет, умрет.
Я также обратила внимание, что в комнате все наполнено Джошем —  как была расположена мебель, небрежно брошенная куртка на стул, тут  даже хранился аромат его одеколона. Меня это немного напрягало. Думаю, уснуть, здесь не получиться. К тому же эти мысли. Они как навязчивая идея преследовали меня. С другой стороны, мою голову посетили еще кое—какие мыслишки. Я поняла, что хочу спуститься вниз и провести с ним время до утра.
Дверь легко поддалась, и я оказалась в коридоре. Глаза быстро привыкли к темноте, хотя в помещении было не темно, полная луна заглядывала в окна. Сбросив тапочки,  я стала спускаться по лестнице в гостиную. В нос ударил запах сигарет, видимо он не так давно курил. Приглядевшись, никого не увидела. Наверно, он спал. Было тихо. Я не спешила вернуться обратно. Обойдя диван, обо что—то запнулась, и кто—то ухватил меня за ногу. Я довольно громко охнула и осела на пол.
— Что ты тут потеряла? — Быстро заговорил Джош. Оказывается, он сидел на полу за диваном и курил.
— Знаешь, я тоже могу сказать про тебя. Неужели нельзя покурить при свете? Ты напугал меня! — Тихо зашипела я.
— Слушай, почему ты не спишь?
— К тебе иду! — Получался глупый, на мой взгляд, разговор.
— Интересно, я сейчас курил и тоже думал, чтобы подняться к тебе, — даже при плохом свете я разглядела его улыбку.
— Почему не поднялся?
— Решил покурить и подождать тебя.
— Лжец! — Хохотнула я.
— Но ты пришла, — он отставил пепельницу и обнял меня. Я не возражала.
— Да, — я широко улыбнулась.
— И ты здесь.
— Даа…
— Черт, побери…
— Ха…да…
— И я…
— Джош, заткнись!
— Я просто хочу спросить?
— Прошлый раз ты тоже спросил и все испортил… так что — помолчи!
Честно, мне было приятно взять ситуацию в свои хрупкие руки. Мне, льстило, что я первая сделала шаг, что он молча откликнулся на мои знаки. Я никогда не получала сто процентного удовольствия от партнера. Заниматься сексом одно, но любить и заниматься сексом совершенно другое. Другой мир — другие ощущения, другое наслаждение. Сегодня ночью я поняла, что до встречи с Джошем  — это был всего лишь спорт, не больше. Секс с ним был ни что иное как любовь. Я наслаждалась каждому прикосновению, поцелую и объятию. Я слышала, как бьется его сердце, и ритм был мне приятен.
Раньше для меня было важно, где я встречаюсь и занимаюсь «любовью» с любовником. Я думала о своем имидже, как преподнести себя, как красиво все смотрится со стороны. Все мои действия говорили — «я тут главная и если я захочу, наша встреча будет одноразовой». Мне нужен спорт, но этот спорт не должен выходить за рамки дозволенного, потому что на утро я не хочу проснуться с синяками под глазами.
Сейчас мне было плевать. Было все равно, что моя спина ощущает холод от досок пола. Было все равно, что волосы спутались, а косметика имеет жалкое подобие маски на лице. Честно, я плохо понимала, где нахожусь, потому что отдала право первенства любовнику. Я не пожалела. Он был превосходный любовник, ничего подобного со смазливыми мальчиками его возраста…
Первые лучи солнца заглянули в комнату, и тогда я поняла, что ночь прошла, что вот он — с мокрыми спутанными волосами и таким же блестящим телом от нашего пота. Он улыбается и целует меня в шрам на шее, а я не возражаю. Мы тихо смеемся, просто чтобы улыбнуться друг другу, и я понимаю — вот она любовь…

Часть вторая
Джошуа



С холодной головой только, если в душе перегорело
 Е. Ханкин

Глава 1

Луч света не спеша полз по кремовым доскам пола. Сначала он полз по занавескам у окна, дальше упал на  черный журнальный столик, побежал по белому креслу и добрался до дивана. Возле дивана на пушистом  белом ковре лежал полностью голый мужчина. Он небрежно играл прядью волос белокурой женщины, что спасла возле на его плече. Во второй руке держал зажженную сигарету. Конечно, он мог спокойно отстраниться от нее, но Джош не хотел делать этого.
Он вспоминал, вчерашний разговор и был доволен тем, что не пустил ее в «дом Медичи». Более чем, он был уверен, что она вновь исчезнет из его жизни. Один раз она убежала и заставила его пожалеть о многом. Второй раз он не выдержит. Он просто не сможет без нее, вся его обычная жизнь вновь провалится как карточный домик. Догадаться было не сложно, что она была именно той, которую он так долго искал. Не оттого, что однажды она испарилась из его дома. Вовсе нет. Он искал её среди сотен женских лиц Нью—Йорка, среди десятков женщин, что успели побывать в его постели — наконец, Джош ждал именно ее.
Он так же знал, что там на небе, все-таки кто-то есть и они встретились не случайно. Кто—то очень хотел, чтобы именно от руки Джоша был наказан этот извращенец. Оттуда с неба пришла посылка по имени Маргарет. Ее историю нужно было прочитать между строк, разгадать и понять, как решить этот ребус. Ведь сама женщина была далеко не подарок, но обо всем по порядку…

* * *   

Когда именно началась история? Нет, ни полгода назад, не год и даже два. Она началась гораздо раньше, почти пятнадцать лет назад. Джошу тогда было десять. Он жил в не большом курортном городке на берегу моря. Иногда прогуливал школу, ездил с отцом на рыбалку и разыгрывал маму со своим лучшим другом Аланом. В общем, он был типичным американским ребенком. Ребенка, которого каждый день встречаешь на улице и через минуту забываешь, как он выглядит. 
В отличие от семьи Джоша, семья Кеннеди была не благополучной. Мать Алана пила, отец жил в Нью—Йорке и редко навещал семью. Алан жил с бабушкой и старшей сестрой. Нередко Сару видели в нетрезвом состоянии в компании странных молодых людей. Она говорила, что хочет «попанковать», но многие в городке были уверены, что Сара пошла по кривой дорожке. Не смотря на репутацию «плохой девочки» сестра имела большое влияние на младшего брата. Это злило Джоша…
Чедвик был младше Кеннеди на пять лет, но это не мешало мальчикам подружиться.  Все началось, что ребята из старших классов облепили Алана скотчем и привязали к нему табличку —  «урод». Их было немного, но все ребята были очень крутые и никто не трогал их. К тому же,  два парня из старшего класса были бой—френдами Сары, которые были не прочь поиздеваться над Аланом, когда Сара отказывала погулять с одним из них. Так сложилось в этот раз.
Всю картину смотрел Джош Чедвик.  Его семья не так давно переехала из Вашингтона, и никто не знал рослого десятилетнего мальчика. О нем мало, что было известно — не отличник, увлекается боксом, спокойный малый и в драки не ввязывается. С последним явно были слухи. Джош молча, подошел к бледному Алану и стал помогать отдирать скочч от одежды.
— Эй, переросток! — Обратился к Чедвику, старший, — А ну брысь отсюда!
— Слушай, уйди, — тихо заговорил Кеннеди, — они злые…
Мальчишка  бросил рюкзак на асфальт и повернулся к обидчику:
— Это заведение принадлежит мне, так же, как и тебе, потому что я тут учусь.
— И чё?! Уноси ноги! Понял?! А то, как твой дружок будешь! Гы-гы-гыыы…
— Ты знаешь, чем отличается кигнбоксинг от бокса? — Спокойно продолжал новенький, а вокруг ссоры уже собралась толпа зевак. Кое-кто снимал на телефоны, что бы потом похвастаться в интернете.
— Не—а, зато знаю, как выглядит сломанный нос! Гы-гы-гыыы!!!
Мальчик ничего не ответил на наглую речь парня. Он просто нанес тому пару ударов и  ловко скрутил  ногами. Дружки старшеклассника подойти не решились. Они по—детски озирались по сторонам пока обидчик орал матом на асфальте, но это не помогло ему. Никто не подошел.
Кто—то из толпы крикнул: — Директор!
И ребята кинулись в рассыпную. Алан и Джош сделали также.
— Спасибо тебе! Ты новенький  — да? Сразу видно! — Отозвался Кеннеди, — а я Алан!
— Ну, не за что, а я Джошуа, — Чедвик никогда не отличался бурной речью.
— Только они так просто не отстанут! Помни!
— Я не боюсь.
— Слушай, я учусь в классах с математическим уклоном, а ты?
— Я с уклоном в спорт, — отозвался Джош, — после школы хочу поступить в военное училище, как отец!
— Круто! А я не знаю…. Думаю, если отец не заберет в город, останусь тут. Буду  работать официантом, и ремонтировать машины. Неплохо платят, — болтал Алан, — хочешь работать со мной. Официантом? Нам в кафе нужны люди. Ну, если родители разрешат. Мне бабушка посоветовала — она говорит, это приличное заведение, и чаевые классные. Можно пива попить на выходные…. Ты пьешь?
— Нет, курю и то редко. У меня же бокс, — ответил он, — только, если отец спросит — ни слова. Понял?
— О`к!
Так началась дружба.
Алан учился плохо, но благодаря Джошу он исправил оценки и догнал ребят в классе. Чедвик устроился на работу и копил на машину. В городке дожди были не редкость, а идти на занятия в непогоду он ленился. Погуливал, от этого учился средне, хотя многие учителя говорили, что Джош талантливый мальчик.
Родители Чедвика относились к Алану с пониманием. Они дорожили мнением сына, поэтому пустили их дружбу в русло реки, по течению. Все шло отлично. Через полгода мальчики стали популярными в школе и многие считались с их мнением. Пока в дружбу ребят не стала вмешиваться Сара. Сестре не нравился Джош. Она понимала, что рискует дружбой брата и очень скоро он перестанет прикрывать ее шалости. Узнает бабушка, узнает отец. Отец приедет из города, и тогда прощай школа — привет школа для проблемных ребят.
В свою очередь мальчик тоже не любил Сару. Она ужасно влияла на друга. Она строила козни, она распускала слухи, она даже пыталась запугать Чедвика. Самое жуткое, Алан слушал сестру. Последней каплей стало то, что она чуть не подставила брата с марихуаной, а это значило проблемы с законом.
— Сара, чудовище! — Сказал Джош однажды утром, когда они брели по одинокому пляжу домой.
— Чедвик, она моя сестра! Пожалуйста, не говори о ней гадости я и так знаю! Только не знаю, что с ней делать…, — Хмуро заявил Алан, — черт, если бы ты не предупредил меня, то…
— Что ты сделал с травкой?
 — Выбросил в унитаз.
— Правильно.
— Нет! Не правильно! У сестры случиться истерика…мы и так в ссоре…
— Говори, что на этот раз? — Чедвик чувствовал, что Кеннеди не договаривает.
— Мы поругались. Она сказала, что я променял ее на тебя. Но это не так! Потом хлопнула дверью и пропала. Бабушка плачет, ее нет уже неделю. Мы заявили в полицию, но без результатов. Она пропала…, — Алан смотрел себе под ноги и сопел.
— Че за фигня, — Джош не спросил — он сказал, и сказал он не на слова Алана. Он обратился вперед перед собой.
Алан поднял голову и проследил за взглядом друга.
Картина была более чем жуткая. Парень был по пояс в воде. Его майка была алого цвета, а вены на руках исколоты иголкой так, что ранки превратилась в синяки. Его глаза налились кровью, а изо рта не капала, лилась кровь. Она смешивалась со слюной и стекала на майку. На руках парень держал большой предмет. Сначала предмет бил руками по воде, а потом парень наклонился и оторвал кусок  живой ткани от него и предмет перестал бить руками. Предметом был человек.
Наконец, человек перестал интересовать чокнутого парня, и он двинулся к ребятам. Алан остановился  и не смог сделать и шага. Джош думал, как быть:
«Я слишком мал, чтобы бороться с этим уродом! Нужно….нужно.… Что же придумать? Алан напуган, он не поможет! Так….так…думай Чедвик, думай! Или мы будем как это «мясо» в море! Господи, это же человек!» 
 Тем временем чокнутый парень добрался до того места, где стоял Алан. Мальчик не двигался. Он как под гипнозом глядел вперед. Слюни человека по—прежнему стекали и капали вниз. Вблизи он казался, еще ужасней. Страшно было то, что жертвой чокнутый избрал Кеннеди. Он уставился на подростка и провел языком по грязным губам. Почти нежно взял за руку Алана и обнажил редкие кривые зубы.
— Уйди от него! — Щелчок затвора ружья вроде на время привел в чувства парня.
Джош держал оружие отца у плеча и целился в чокнутого. Он просчитал время и рысью ринулся к дому, что стоял не так далеко от места происшествия. Добравшись до кабинета отца, он ничего не сказал испуганной маме, только сорвал со стены ружье и вытащил пару пуль из стола.
— Уйди от него! — Твердо заявил Чедвик.
— Ты хоть знаешь, с кем говоришь? — У чокнутого был сиплый голос.
— Уйди. От. Него.
— Я сын тьмы, а ты букашка. Я — вампир…
— Аха, наркоман обдолбанный — вот, кто ты!
— У тебя не хватит смелости перед моим величием! Ты — ребенок человека, — с этими словами чокнутый поднес руку Алана и оторвал кусок кожи. Кеннеди словно ото сна очнулся. Мальчишка завопил, а Джош нажал на курок. Ружье издало громкий хлопок. Потом он передернул затвор и выстрелил второй раз. Чокнутый не красиво упал вперед. Больше он не вставал.
— Сара! Сара в воде! — Орал Алан, — Это ее браслет! Сараа!!!
— Зови на помощь! — Друг бросил ружье и забежал в воду, стараясь не смотреть на Сару, он пытался вытащить ее, — Что же ты стоишь?! Иди она, еще жива!
— Сараа!!! — Выл Алан, но с места не двинулся.
— Алан! Зови на помощь!!!
— Это ты виноват! Это ты убил Сару! Если бы не ты, сукин сын, я не ругался с ней!
— Что ты не несешь?! Алан, она…, — но Джош не договорил. Он взглянул ей в лицо. Сара медленно закрыла глаза, и хрипы в ее груди оборвались.
— …если бы не ты! — Продолжал орать Алан,— я бы договорился с Вампиром! Она осталась жить! Ты! Ты виноват….
Больше Джош не слушал Кеннеди. Он отпустил Сару в воду, а сам вышел на песок, но не прошел и шага. Мальчик качнулся и упал в обморок.

* * *    

Черная кошка по имени «Беда» пробежала между ребятами. Виляя черным хвостиком, она разделила жизнь Джоша и Алана — на «до» и «после». В жизни «до», они были друзьями, помогали друг другу в учебе, делили бекон на двоих, делили работу на двоих, участвовали в школьной жизни вместе. В жизни «после» все было иначе.
Алан после истерики на пляже замкнулся. Он перестал говорить, общаться со сверстниками. Он сидел возле окна и смотрел в одну точку. Походы к врачам не давали ни каких результатов. Даже когда из города приехал отец, Алан никак не отреагировал на его знак внимания. Через три месяца семья Кеннеди неожиданно переехала в Нью—Йорк, и Джош больше не слышал о бывшем друге.
В отличие от Алана, Чедвик вел себя как прежде — он не устраивал истерики, не впадал в депрессию, не переставал говорить. Но перемены произошли. Мальчик не смог ни с кем подружиться после того, как защищая друга, убил человека больного синдромом Ренфильда. Более того, он с головой ушел в спорт. Джош карабкался вверх, чтобы не дай бог, не оказаться на месте Алана. Он воевал со своим сознанием, пока ночные кошмары мучили мальчика. Он воевал с косыми взглядами со стороны сверстников. Он привыкал жить со словом «убийца». Привыкал не сорваться на каком—нибудь идиоте, который тыкал в него пальцем и говорил: «Слышь, а он убил, и ему всего десять лет!»
 Прошел год, еще один и снова прошел год. Отношение не изменилось пока не прошло достаточно времени, чтобы люди забыли о нем, как о мальчишке, нажавшем на курок. Чудесное избавление от прошлого случилось в последний год обучения в школе. Джош изменился не только внешне, но и научился говорить правильно, то есть нормальными длинными предложениями, а не отрывистыми фразами. Ему давно было плевать, что о нем думают сверстники, ведь школа рано или поздно закончилась бы. Он научился жить без комплексов…
В начале года произошли изменения. В классе появилась новенькая, темнокожая девчонка. Ее звали Чалис. Чалис была самой обыкновенной девушкой во внешности. Она также была спокойной в характере и общении. Ребятам она не понравилась.
— Садись к Чедвику, — отрезала учительница по истории, — и да, мальчики и девочки, я перевожусь в другую школу. Так что радуйтесь, через несколько недель у вас будет новый учитель... Чалис! Ты сядешь или нет?! Чалис?! Я к тебе обращаюсь?!
— Да—да! Я — все, — на ее слова в классе послышались сдавленные смешки.
Девушка смутилась, а Джош нехотя отодвинулся уступая соседке по парте место. На его лице как всегда было безразличное выражение. «Я не трогаю вас — вы не трогаете меня», — вот, что читалось на его лице, но это было не так. Далеко не так. За годы одиночества «в стае по имени школа», он научился отлично скрывать свои эмоции. Джошу было далеко не безразлично на ребят, которых обижают дети из «крутых». Он заметил, что одноклассники избрали ее жертвой. Все время он внимательно наблюдал за новенькой. Она была очень милой и привлекательной по—своему, но «штампованные модники» не замечали этого. Девушку заклеймили в неудачницы  — это было видно сразу.
— Привет, — тихо сказала она, — Я — Чалис…
— Привет. Мое имя Джошуа, но все называют меня Джош. Ты с Вишневой улицы?
— Да, — кивнула она.
— Угловой дом? Ну, на перекрестке? Там еще выход на пляж?
— Верно, Джош.
— Отлично! Мы соседи!
— Вау!
— Вы закончили? Джош и Чалис, освободите класс! Вон! — Это сказала учительница.
Ребята нехотя поднялись с мест, и вышли вон. Когда они оказались на лавочке в парке недалеко от школы, Чалис опять заговорила:
— Не хорошо, в первый день с позором из класса.
— Она последнее время звереет, — засмеялся Джош, чтобы разрядить обстановку, — чувствует, что дни ее — тю—тю!
— Новая учительница будет классной! — Поделилась секретом Чалис.
— Откуда ты знаешь?
— Она моя подруга. Ну, мы жили в одном доме и она не на много старше нас.
— Круто! — Восхитился Чедвик, — а как она на оценки? Не жадная?
—  Не—ет, что ты! Она добрая, вот увидишь, — но Чалис не засмеялась, она грустно улыбнулась и резко сменила тему разговора:
—  Ребята с тобой тоже не хотят общаться. Почему? Я ладно — черная! Но ты — белый! Это странно!
— У меня репутация. Я — стрелок, — нехотя ответил Джош.
— Как это? — Похоже, Чалис не понимала его намека, что не стоит поднимать эту тему.
—  В десять лет спасая друга, я застрелил человека. — Джош внимательно посмотрел в кофейные глаза Чалис, но девушка не испугалась:
— И что же друг?
— Сошел с ума и решил, что я  — урод, — пожал плечами  Джош, — нет, подожди я опять запутаю тебя! Правильно будет так: сначала, решил, что я — урод, а потом сошел с ума.
— Это не друг, который сделал такой вывод, — сухо сказала она.
 В ответ он кивнул, понимая, что нашел друга.
— Если тебя будут обижать в школе, то скажи мне, — он протянул руку, девушка с теплом ее пожала:
— Спасибо, Джош, но я привыкла к насмешкам. Мне главное закончить год, а дальше прощай школа!
— Они могут сделать этот год не выносимым.
— Я понимаю — темнокожая, отличница, девочка синий чулок — таких терпеть не могут, — согласно кивнула Чалис.
— Нет, Чалис, — отрицательно покачал головой Джош, — ты не права. Они увидели в тебе соперницу, а это намного хуже, чем синий чулок.
 — Думаешь?
— Знаю. Меня тоже не любят.
— Потому что ты сделал в свое время поступок, — продолжила мысли Джоша, Чалис, — ты переборол свой страх и возможно, не пожалел об этом. Таких боятся и не любят….
— … И я был новеньким, — закончил речь собеседник, — а друг нет. На наших глазах человек больной синдромом Ренфильда убил старшую сестру друга. Я в свою очередь убил его, чтобы никто больше не пострадал.
— О, Боже, — тихо воскликнула Чалис, — у тебя космическая сила воли!
— Не знаю, может быть, тогда я не думал об этом, — сказал он, поднимаясь с лавочки, — Пошли, а то сейчас дождь пойдет, и родители решат, что я опять прогуливаю.
— Разве, ты не вернешься на занятия?
— Нет, хочу побыть один, — Джош лгал. Он вовсе не хотел побыть один, просто у него было маленькое дельце, а точнее встреча.

Глава 2

У каждого должны быть свои секреты — считал Джош. Не важно, большие или маленькие, но каждый человек имел полное право иметь секрет. Он также считал, что секрет — это не обязательно скелет в шкафу. Вовсе, нет. Секрет секрету рознь. Это некая маленькая тайна, делающая человека такой же маленькой тайной. Французы называют — изюминкой. Например, Коко Шанель. Она придумала маленькое черное платье для женщин. Она создала свою изюминку и подарила его женщинам.
Джош не хотел создавать маленькое черное платье и тем более дарить его человечеству, но у него была тайна. Она сделала из него человека с секретом. Этот секрет чувствовали другие, потому что когда он шел по коридору школы, по улице или просто начинал говорить — люди оглядывались ему вслед.
«О—о! В нем что—то есть…» — говорили одни.
«Он странный юноша» — твердили другие.
«Ты что—то не договариваешь, сынок», — сказал однажды отец.
Все они были правы по—своему. У Джоша в свои семнадцать лет был один маленький секрет. Хотя, слово «один секрет» понятие расплывчатое. В десять лет, сам не понимая, что наделал, он убил человека. В двенадцать он спас тонущую девочку. В  четырнадцать участвовал добровольцем в спасательной операции. А в пятнадцать его нашел старый друг отца. Неприметная машина остановилась напротив юноши, и старый приятель папы предложил ему сделку.
Через год Джош узнал, что масоны, черная орхидея, орден тамплиеры,  алая и белая розы — все это не выдумка. Все они преследовали свои интересы, и спешили окутать мир своими путами. Еще через год у Чедвика были за плечами поездки в Мексику, Бразилию, Африку и Пенсильванию.
Никто и не догадывался, что паренек боксер скрывает много интересного о себе. Никто и мысль не допускал, что вместо поездок по летним лагерям Джошуа путешествует по миру. Никто не знал, что не приметный лысый мужчина и парень качек  — это не отец и сын, а рыцарь и его подмастерье. Ведь, через семь лет юноша должен был присягнуть на право стать рыцарем и надеть серебряное кольцо со скощенными шпагами.
Вот такой секрет был у Джошуа Чедвика. Не большой и не маленький, но все же секрет. Секрет, которым он не спешил делиться с другими, поэтому он и солгал Чалис о том, что хочет побыть один.
Наставник уже ждал его в неприметной темно—бордовой машине. Громко хлопнув дверкой, Джош приветствовал «учителя»:
— Я думал, ты забыл обо мне?
— Я думал, ты перестанешь обрастать мышцами? — Вопросом на вопрос ответил «учитель».
— Прошел почти год, — это не было упреком, но прозвучало как упрек.
— С каждым разом задание становиться сложнее, и ты понимаешь это Чедвик? Так что я не спешу, что бы ты повзрослел и…
— Ты темнишь? — Сказал Джош, рассматривая белый конверт в руке лысого.
— Я делаю…э—э…как бы сказать, комплимент. Ты превращаешься в мужчину, но твой мозг уже стал мозгами старого брюзги. Как же с этим бороться, мой юный друг?
— Я не гений, если ты на это намекаешь, — отрезал Джош.
— Нет, ты гений! Как бы ты не старался юлить, но ты гений частного сыска! Через пару лет правительство захочет получить тебя! Ха, и не только правительство, — задумчиво добавил «учитель», — мне вот интересно за годы пути к цели, ты не потеряешь себя? Свою оценку, свое мнение и веру в борьбу?
— Слушай, я не понял, ты спрашиваешь или преподаешь урок — «какой мой ученик умный?!» —
— Я думаю — стоит или не стоит…
— Неужели такое сложное, — Чедвик кивнул на «посылку» в руках наставника.
— Да, для тебя очень сложное. Я боюсь, как бы оно не сломило твой дух напополам мой мальчик.
— Один раз не вышло, не выйдет и во второй, — сухо ответил Джош, — будь любезен, давай, скорее закончим разговор, а то я на час задерживаюсь после школы. Мои предки решат, что я либо прогуливаю, либо у меня появилась девочка. А я, правда, познакомился с хорошей девчонкой, но кроме дружбы у нас ничего не выйдет и подставлять, кандидатку в мои друзья, не хочу.
— В кокаем—то веке? У Джошуа есть друг? Тогда, и правда, решим это дело быстрее.
— Тогда я слушаю…
— На — держи, просмотри фото, — он протянул конверт, а молодой человек вскрыл его.
В конверте было три фотографии. На первой был изображен худой мужик с зализанными волосами:
— Это механик. Он позавчера приехал из Нью—Йорка. Этот человек был свидетелем двух убийств. Он утверждает, что видел только силуэт убийцы. Его рассказы очень запутанны и в них много белых пятен.
На второй фотографии были изображены две обнимающиеся девушки. Они шли по улице и о чем—то весело разговаривали. Одна из них была модельной внешности: каштановые, прямые волосы и глаза цвета неба. Вторая была немного младше первой, мулатка, но довольно симпатичная девушка. Во второй Джош узнал Чалис.
— Афроамериканка — это Чалис. Мы сидим с ней за одной партой. Вторую я не знаю.
— Вторую зовут Скарлет Росс. Она подруга Чалис и ваш будущий преподаватель истории. Девушки первые нашли одну из жертв, а потом стали свидетелями, еще одного убийства и познакомились с третьим подозреваемым…
— Твою мать, Алан Кеннеди? — Чедвик не был уверен, что это был его старый друг. На снимке был красивый, хорошо сложенный молодой человек. Светлые волосы уложены и модно пострижены, высокие скулы и белые зубы (явно работал пластический хирург).
— Последняя жертва проститутка из «дома Медичи». Накануне убийства Кеннеди пользовался ее услугами, а потом ее нашли в подвешенном состоянии. Она повесилась. Тело обнаружили две горничные, как ты понял Чалис и Скарлет. Девушки там подрабатывают. Так вот, вместе с ними был и Алан. Он говорит, что у них с женщиной был роман. Он тоже вернулся из Нью—Йорка в город.
— Очень странное совпадение, — Джош внимательно разглядывал снимки, — не могу понять, почему полиция города не занялась убийствами?
— Потому что дело не вышло на публику. Пока не вышло. Речь идет о клиническом вампиризме.
— Синдром Ренфильда.
— Именно, Джошуа.
Чедвик понимал, что сам напросился на это сложное дело, и отступать было поздно, но кто бы дал ему  гарантию, что он лично не ввязался в дело? Пусть все шло именно так.
— Убийца не просто убивает, не просто пьет кровь — он насилует жертву, — Закончил наставник, внимательно разглядывая на лице Чедвика эмоции.
— Что нужно от меня? — Не тут—то было, Джош хорошо прятал эмоции.
— Проследи за людьми на фото.
— Не думаю, что это девушки.  С Чалис я знаком. У нее замашки домохозяйки, про Скарлет ничего не могу сказать, тоже про Алана. Хотя он скорее был жертвой. А вот механик…. Да, думаю, с ним стоит найти общий язык. И еще,  вопрос. Все убитые — женщины?
— Да, все жертвы женщины.
— Тогда я свободен? — Джош деликатно постучал по часам.
— Не спеши. Я еду с тобой на ужин к твоим родителям. Мы встретились на улице, разговорились и бла, бла, бла. Как всегда.
— Ээ! — Парень показал язык, что его тошнит, — Фу! Какие мы хорошие, какой у вас милый сын,  да я рад видеть вашего сына, а как ты старина — ээ! Фу!
— Господи, ну, у тебя и характер!
— Какой есть!

* * *    

Прошло три недели. Все шло своим ходом, как и думал Чедвик.
За три недели он сумел подружиться с Чалис и многое узнать о ней. Типичная американка, из не богатой семьи, любит шопинг как все девушки и обожает зарубежную литературу. Увы, это наверно, был «побочный синдром» всех отличников — часами просиживать за книжкой. Чалис обожала книги и кино. Она тратила уйму денег, что бы заказать хорошую книжку. Она прихорашивалась часами, чтобы потратить 15 минут до кинотеатра и сесть куда—нибудь подальше, а потом плакать, плакать и плакать.
В школе дела Чалис были куда хуже. Ее все ненавидели.  В классе девочкой изгоем —  выбрали ее. Джош догадывался почему. Не первый год за ним бегала мисс Королева города, но парень был равнодушен к красавице. Девушка была фальшивой — начиная от силиконовой груди, заканчивая, наверно, такой же силиконовой душой. Это бесило мисс Силикон. Она делала все, чтобы девушки, которым нравился Чедвик раз и навсегда отстали от него. Джош не знал, что в била в головку мисс Силикон, но она настроила ребят против Чалис. 
Сегодня был урок истории, и ребята ждали нового учителя. Мисс Силикон вела себя очень тихо. Обычно она строила глазки, рассказывала о том, что вычитала в журнале и какой сейчас маникюр в моде. Силикон сидела молча, как будто что—то ждала. Она даже не живала жвачку и не одела свою любимою блузку.
 Чалис опаздывала и в кабинет зашла первой учительница. Возгласы одобрения прошлись по классу. Мисс Силикон недобро оглядывала девушку. Именно девушку, а не взрослую женщину. Она была куда интереснее, чем на фото. Прямые волосы доходили ей до плеч, милое круглое личико, на котором светились синие глаза, точеная фигура — все это была Скарлет Росс.
— Привет всем! — Заговорила красавица.
— Привет…, — эхом отозвался класс.
— Я ваша учительница по истории, мое имя Скарлет Росс.
— Вау, Скарлет! — Захихикали девушки.
— А где же ваш Эшли? — Ехидничали парни.
— Там же, где Рэтт Батлер! — Не моргнув глазом, заявила Скарлет.
Тем временем в класс забежала Чалис. Судя по сонному лицу — она проспала. Скарлет сделала вид, что не заметила подругу. Та, воспользовавшись моментом, быстро прошла к месту, и тут Чедвик увидел, как один из ребят бросил на ее стул учебник. Книга вся была в жвачке.
— Стой, Чалис! — Но было слишком поздно она села, и тут же подпрыгнула обратно. Жвачка потянулась за ней, книга с грохотом упала на пол, а одежда Чалис была испорчена. Класс громко заржал.
Краснея по уши, Чалис выбежала вон. Ее примеру последовал Джош, но пробегая мимо мисс Силикон, он не удержался: — Стерва!
— Рада стараться! Милы—ыый!
— Чалис, подожди! — Девушка не ответила. Она с силой толкнула дверку женского туалета. Не пройдя  и десяти шагов, она вдруг обнаружила препятствие — стену. Обиженно бросив взгляд на стену, она прижалась к кафелю спиной и, рыдая, стала сползать на пол.
— Кто?! Кто это сделал?! — На корточках подле Джоша и Чалис была Скарлет.
— Сука! Какая же сука фальшивая! Ну, что?! Что я сделала ей?! — Плакала Чалис.
— Она беситься, что я общаюсь с тобой, — отозвался Джош, — и не хочу обращать внимания на ее широко расставленные ножки. Простите, Скарлет, но одна леди сильно всех достала.
— Не думаю, что девушка, которая вытворила такое — леди, — Скарлет проверила кабинки и закрыла дверь в уборную, — Так, у нас мало времени. Скоро позовут директора и будут формальности. Имя?
— Нееет, — покачала кудрявой головкой Чалис, — нас еще и стукачами заклеймяяяят….
— Формально я накажу всех, и не буду говорить имя, — сказала Скарлет.
— А не формально? — Спросил Джош.
— Не формально, я буду знать, кого «задушить». И поверь, я знаю, как это сделать.
На ее слова Джош широко улыбнулся. Учительница по истории нравилась ему все больше и больше:
— Силикон. Королева школы и лицо города. У нее прозвище мисс Силикон.
— Неудивительно, — Скарлет тоже заулыбалась. Джош заметил, что его оценили, и не просто как ученика.
Росс повеселилась от души. Она наказала весь класс дополнительными занятиями в субботу, и пообещала сделать самый жуткий экзамен.
— Я также поговорю с каждым учеником отдельно и узнаю, кто смог сделать такую гадость. Именно кто придумал, а не сделал такое. Потому что придумать и заявить — «сделай это ради меня», гадко и отвратительно! Я думаю, ученик осознает ошибку и подойдет ко мне, прежде чем я превращу его жизнь в ад, — Закончила свою не длинную речь Росс.

* * *    

После занятий Чедвик ждал Росс. Ему очень хотелось поговорить с новой учительницей. Вовсе не потому, что она понравилась ему в первый же день. Он хотел спросить совета о Чалис. Подруга была на грани нервного срыва, когда родители увозили ее из школы. Он впервые не знал, как быть.
 — Скарлет! — Окликнул он Росс.
— Ты меня ждешь Чедвик? — Обернулась она.
— Да. Мне нужно поговорить, — и Джош покраснел. Он никогда не краснел перед девушками. Да, и особой  необходимости не было, чтобы покраснеть, а тут так глупо вышло.
Она оценила все по—своему:
 — О чем? Только избавь меня от признаний! — Девушка кивнула на черный  «Порше». Видимо, очередной поклонник получил статус — «свободен».
— Нет—нет, вы не так поняли. Мне нужен совет. Я не знаю, как быть с Чалис. Понимаете, она мне не безразлична — она мой друг. Чалис замечательная, а все ее опускают ниже статуса — это отвратительно. К тому же, делают девчонки. Понимаете? Я могу разобраться с парнем, но с девушкой. Я же не такой, как мисс Силикон.
 Она долго смотрела, не отрывая от него своих синих глаз, а потом сказала интересную фразу:
— Ты удивительный, Джошуа. Чалис была права — ты славный, но, это мягко сказано. Она много о тебе рассказывала и представляла тебя милым малым, но ты не много другой. Ты старше, чем кажешься. Да, Джошуа, я тоже хотела поговорить с тобой о Чалис. Она ранима, ты прав, но сейчас я не могу разговаривать. Давай, вечером?
— В баре «Лагуна», — предложил Джош, но понял, что сказал не то, — там классно и уютно. Это заведение держит друг моего отца, и там бывают приличные люди.
— О! Я согласна! — Рассмеялась Скарлет и ушла.
— Сладкая девочка, не правда ли Джош? — сказал за спиной Чедвика знакомый голос.
Он изменился, фото не обманывало. Стал выше ростом, ходил в спортзал, одевался и стригся у модного стилиста. С его лицом произошли перемены, пластический хирург был просто ювелир. Джош читал досье Кеннеди. Через год Алан стал вести себя не так тихо, как вел себя до переезда в город. Он сделал несколько попыток покончить с собой. При одной из них сильно покалечил лицо.
— И тебе здравствуй, Алан, — но к бывшему другу не обернулся.
—  Скарлет тебе нравиться?
— Очень.
— О, тогда я принимаю вызов! — Захихикал Алан.
— Почему ты решил, что это вызов.
— Ты спрашиваешь? — Похоже, манеру говорить Джоша, Алан не помнил.
— Нет.
— Может, поболтаем? Так, в знак старой дружбы? 
— Я есть хочу, пошли вон туда, — Джош кивнул на кафе, что располагалось на углу улицы. Хотя, заведение было больше похоже на маленький кафетерий, где собирались школьники, после занятий. Там всегда была свежая выпечка и ароматный кофе на выбор вкуса. В кафетерии всегда пахло мускусом, этот запах привлекал клиентов как бабочек.
— Семь лет, — выпивая кофе, сказал Алан.
— Долгий срок, — Чедвик заметил, что опять говорит короткими фразами.
— Ты изменился.
— Ты тоже, Алан. Ты стал сыном богатого человека и больше смахиваешь на тех Буратино, что обижали тебя. Без обид. Я говорю, что вижу. — Чедвик отправил ароматный кусочек хлеба себе в рот и принялся за хот—дог.
— А ты стал, слишком правильным. Поэтому на учительниц западаешь?
— Она послала тебя. — Чедвик еле сдержал ухмылку.
— Опять не понял — ты говоришь или спрашиваешь? Джош, мы не дети! — Кофе перестало интересовать Алана, и он небрежно отшвырнул чашечку.
— Я говорю, Алан. Думаю, школьник тебе не соперник.
— Не—а, — хихикнул Кеннеди, — но от нее держись подальше!
— Пусть выбирает леди, — с этими словами Джош поднялся с места и забрал рюкзак.
— У тебя молоко на губах не высохло, молокосос!
— Запонки не потеряй. Пока Алан, пока, — с этими словами Джош вышел вон…
Из кафетерия Джош вышел  в  ужасном расположении духа. Ему показалось, что он в чем—то липком и грязном. Будто после разговора с Аланом его руки вымазали грязью. Алан…. Как так случилось, что прячась от ублюдков — он стал одним из них? Неужели деньги так развращают людей? Неужели можно измениться внешний образ и внутренний до такой степени? Где тот паренек с веснушками на носу, которого знал Джош? Куда он испарился? Во всем виновато время, обстоятельства и черти что — решил Джош.
Радовало одно, сегодня он увидит Скарлет. Очаровательная девушка, таких Чедвик еще не встречал. Ее красота сочеталась с умом, (так бы она не послала «красавчика» Кеннеди), значит, с этой девушкой нужно быть осторожней. Только как? Девушки у  Джоша не было. Все встречи ограничивались парой свиданий, и тут в игру вступала мисс Силикон. Все пассии  убегали от него, так и не узнав. Однажды, он сдался силиконовым сиськам, но долго этот роман не протянул всего пару месяцев и Джош понял, что его интересует в девушках больше, чем секс.
Он не знал, как обращаться с девушкой, когда та, нравилась. Он не знал, какой совет дать Чалис, потому что тоже не знал, что сказать. Ему нужна была Скарлет — это было, как свежий глоток воздуха. Он был уверен, что именно она сможет помочь. Рассеет все сомнения и даст правильный совет. Он хотел узнать ее за пределами стен школы. Не на уроках, где она вела себя чопорно и вежливо со всеми. Ему было важно знать, какая она была с друзьями, на вечеринке, просто в беседе, и неважно, что Скарлет была ровесницей Алана.
Сегодня она была прекрасна. Хлопчатобумажная рубашка и простые джинсы, в которых она пришла на урок, сменило легкое платье. Внешность Скарлет оценили многие, кто был баре. Джош  чувствовал на себе любопытные взгляды.
— Привет, — тихо сказал он.
— И тебе привет, — было приятно слышать, что официальный тон ушел из ее голоса.
— Может, пройдемся? Просто на нас таращатся, а я не люблю лишних разговоров? И тебе это ни к чему, — предложил он.
— Хорошо, что ты перешел на «ты», — кивнула Скарлет, — не нужно этих — давай перейдем на «ты» или мы пообщались десять минут, может, будем проще? Куда пойдем?
— Давай, пройдемся по пляжу?
— Отлично, там нам точно дадут нормально поговорить, — она снова кивнула, и Джош проследил, куда она смотрит. В углу, у бара стоял Алан.
— Почему ты уехала из Нью—Йорка? — Спросил он, когда пара шла по песчаному берегу.
— Работа учителем — это первое нормальное предложение за полгода. Я согласилась, тем более Чалис тоже собирались ехать сюда. Это тихий городок, а я так устала от шума большого.
— Возможно, ты права….
— Джошуа ты говоришь, так, словно был за пределами страны, — засмеялась Скарлет.
— Может быть. — И он улыбнулся одной из тех загадочных улыбок, на которую покупались окружающие. Скарлет перестала смеяться, теперь она внимательно смотрела на Чедвика:
— Мне нужна твоя помощь, — быстро заговорила она, — если Чалис тебе дорога ты должен мне помочь!
— Я  не беру свои слова обратно, — согласился он.
— Проблемы не в школе. Проблемы между нами, — начала рассказывать Скарлет, — все началось с того, что мы с подругой подрабатывали горничными кое—где. Она встретила в этом доме человека. Ну, я  не буду рассказывать подробности, но он странный и гнилой человек. Не так давно, умерла его любимая, а на следующий день, он уже пил на брудершафт. Многие уверены, что это его рук дело. Я не знаю….мы просто нашли ее…
— Можешь не рассказывать подробности, — Чедвик видел, что Скарлет не лжет. Значит версия, что девушки замешаны в дело порученное Джошу, отпадало.
— Он использовал Чалис, чтобы подобраться ко мне! Ты представляешь! Он просто поиграл ею, а она….она, кажется, полюбила это чудовище!  Я не знаю, как мне быть?! С каждым днем мне все сложней говорить, что я люблю ее! Иногда ее взгляд говорит о многом, а я чувствую, что косвенно виновата! Очень сложно, отбиваться от нападок Алана! Он как озверел! Он делает все, чтобы Чалис видела, что он бегает за мной, и каждый раз унижает ее! А теперь, еще школа и Силикон…
— М—да, я догадывался о чем—то таком, — Чедвик чесал в затылке.
— Я подумала, может вы и Чалис…
— Нет, нет и нет, Скарлет, — отрицательно качал головой Джош, — я не хочу играть на чувствах Чалис. Тем более, мы только друзья.
— Плохая мысль, — согласилась она.
— У меня есть идея лучше.
— Какая?
— Ты и я.
— Что я и ты? — Нахмурилась Скарлет.
— Взгляни, завтра в школе нас будет ждать сюрприз, — он кивнул в сторону построек. Возле пляжного домика стояла Силикон и, не стесняясь, держала смартфон, фотографируя пару:
— Хотя…. дай мне руку?
— Я не совсем понимаю, что ты придумал Джошуа, — но Скарлет взяла его за руку, — это …подожди. Она тоже бегает за тобой? Отлично, мы поймаем сразу трех зайцев. Во—первых, Скарлет не станет со мной соревноваться. Я ей не по зубам. Максимум, что она сделает — это придумает сплетни, но если мы встречаемся, то это не сплетни. Значит, все как бы честно. С Аланом будут проблемы, но думаю, втроем мы одолеем его. Это второй пунктик.
— В—третьих, мы успокоим Чалис. Я знаю ее, то, что два лучших друга вместе расслабит ее, — закончил Джош, — а у тебя проблемы не будут на работе?
— Не думаю, если мы не будем показывать, что вместе в школе, а так — это же моя жизнь, — пожала плечами Скарлет, — только у меня условие.
— Какое?
— Давай, пока не будем говорить Чалис? Подождем, с неделю или две. Так, будет похоже на правду, она может понять все сразу.
— Дааа, Чалис чувствует подвох за версту…, — удар с правой, застал  Чедвика врасплох. Он не устоял на ногах и упал на песок.
— Я тебе говорил, чтобы ты не приближался к ней?! — Алан как грозовая туча навис над Джошем. Девушка вскрикнула.
— А я говорил, пусть решает леди! — Чедвик схватил парня за грудки и повалил на песок.
— Мне плевать, что ты говорил! — Алан оттолкнул его и оказался на ногах, но Джош не растерялся и последовал его примеру.
— Если тебе плевать, значит, плевать на ее мнение! Ты — эгоист! — На сей раз удар пришелся не по вкусу задире. Тот выплюнул кровавую слюну с зубом.
— Успокойтесь! Оба! Алан! Джош — я прошу?! — Чедвик не слышал ее, а еще хуже Алан бросившись на Джоша, толкнул девушку,  и она упала на песок.
Громко матерясь друг на друга, парни махали кулаками и катались по песку. Наконец, Алан был повержен. Злой, с разбитым лицом — он ушел прочь:
— Ну, погоди, Джошуа! Твоя сладенькая жизнь закончилась!
Чедвик ничего не ответил, он помог подняться с песка Скарлет и глядел на ее расцарапанную коленку. У самого была разбита бровь и появлялся синяк под скулой. В таком виде пара зашла в бар.
— Никогда не отвечай на его провокации, — прикладывая лед, заявила Скарлет.
— Это сложно, — морщась, ответил он.
— Черт, я думала, мы обойдемся без драк, — теперь скривила красивое лицо девушка.
— У тебя платье порвано. Э—э, кажется подол. Я угадал, да?
— Почти, это кружева, но ничего, их можно пришить на место.
— Завтра вся школа будет в курсе. Силикон не ушла. Она и ее подружки сняли все.
— Ну, и пусть! — Отрезала Скарлет.
— Хотя, нет, не все, — она убрала лед от лица Джоша, а вместо него наклонилось вперед, чтобы приложить губы к ране. Как всегда, все испортил Чедвик. Он дернулся, получилось так, что пара поцеловалась. Странные ощущения были в душе Джоша. Одновременно, ему было страшно, что сейчас скажут окружающие — другая его половина требовала продолжения даже большего.
— Это входит в наш план? — Тихо спросил он, незаметно оглядывая бар и отдвигаясь в сторону. Люди по—прежнему сидели на своих местах, никто не обратил на них внимания. Стыд сменился досадой, что он потупил по—детски.
— Давай, сделаем вид, что да, — тоже отодвигаясь, сказала Скарлет. Девушка была очень смущена, ее щеки пылали румянцем, — Ладно, все по домам, — ее тон сменился на тон учительницы.
— Да, уже поздно. Тебя проводить?
— Сегодня я ночую с Чалис. Она одна.
— Замечательно, мы соседи.
— О, тогда пошли отсюда!
Расставание у дома Чалис прошло замечательно. Никто никого не целовал и не обнимал. Все выглядело великолепно. Они попрощались, как старые друзья и каждый разошелся по домам.
Джош выглядел наверно странно, когда переступил порог своего дома. Весь в песке, с разбитым лицом и ароматом женских духов от одежды. Ему бы позавидовал Дон Кихот.  В гостиной его встретил отец:
— Ты поздно.
— Да, я увлекся…
— Боксом? Джошуа, ты лицо свое видел?
— Это того стоило.
— Она красивая?
— Очень, пап я устал. — Джош на ходу сбросил ботинки, стянул кофту, а вместе с ней майку. Ужасно хотелось спать, но прежде, стоило принять теплый душ. Выпить пару болеутоляющих, а потом добраться до кровати и спать, спать, и, зазвонил телефон. Номер был Чалис.
— Да, Чалис?
— Джош! — Это была не Чалис — это была Скарлет. Ее голос срывался на крик:
— Джош, я не могу открыть дверь! В комнате Чалис…она…ее убивают!
— Спустись вниз! Я иду! — С этими словами он отключился.
— Папа вызывай полицию! У нас убийство! — Сам того не понимая, Джош поставил крест на жизни Чалис.

Глава 3

Нет, он не был ни Бетменом, ни Человеком пауком, уж тем более ни Маской. Он был Джошуа Чедвиком. Человеком с кучей недостатков, и главный его недостаток был —  потеря времени. Он просто не успел вовремя взломать дверной замок и зайти в комнату. Он не успел даже увидеть преступника.
Чалис лежала на полу. Чалис не дышала. Чалис была мертва, потому что из ее шеи торчал металлический предмет, а руки, шея, ноги — все открытые части тела были искусаны. Это был он — маньяк, человек больной синдромом вампиризма.
Он остановился на пороге, не решаясь зайти. Кошмар, от которого он так долго бегал вдруг переступил через все рамки дозволенного и ударил по больному. Умер лучший друг. Девушка, к которой он успел привыкнуть, привязаться и просто по—своему полюбить. Джош стоял на пороге ее комнаты и не смел зайти, еще и потому, что за спиной Чедвика плакала Скарлет. Она тоже не хотела заходить. Ей было страшно.
— Она все, да? Её нет? — плакала Росс.
— Оставим это полиции и врачам, — мрачно ответил Джош, — тебе такое видеть ни к чему.
Потом их долго расспрашивали, просили расписаться в протоколе, говорили с родителями Джоша и Чалис. Чедвик отвечал на вопросы полиции рассеянно. Он все смотрел в сторону Скарлет. Девушка сидела на крыльце, но больше не плакала. Она смотрела в сторону моря, ее плечи ссутулились, а под глазами легли тени…
Он также рассматривал ее в церкви на траурной процессии. Ее точеная фигура в черном костюме смотрелась нелепо. Будто черный был не для нее, и эта шляпка — она не шла к ее открытому личику. Когда официальные церемонии закончились, пришли занятия в школе, но они не общались. Только, когда она просила что—то ответить по материалу.
Так прошел месяц.
Одновременно Джош задавал один и тот же вопрос — что не так?
Он записал видеосъемку в ночь убийства Чалис. Видео показывало, чем был занят механик и Кеннеди. Механик сходил в бар, встретился с друзьями, почти весь вечер он провел в гараже, пока не приехала его любовница. С женщиной они провели до утра. Алан тоже был в баре. Он много пил, наконец, напившись так, что его потом везли до дома и несли на руках до дивана. В позе «лотоса» он проспал до утра.
Вроде все ясно. Ничего особенного, люди как люди. Обычные привычки, манера поведения. Но что—то было не так. Что—то упорно шептало в ухо Джоша, что один из них лжет.
С такими выводами он вышел на вечерний пляж. Солнце почти село и вода окрасилась в оранжево—красный цвет. Пляж в такое время суток пуст, не считая серфингистов. Можно побыть одному, не думая как ты выглядишь со стороны. К тебе не пристанут молоденькие девочки, с  каким—нибудь глупым вопросом желая познакомиться. Не будет никаких людей с листовками. Одним словом никаких прилипал.
Наверно, она тоже так считала. Скарлет брела по пляжу в полном одиночестве. Ее волосы были распущены по плечам, и Джош обратил внимание, что они немного отрасли, а на лице появились веснушки. Без косметики она выглядела на один год с Джошем.
— Скарлет! — Он поднялся с песка и догнал ее, девушка обернулась:
— Джошуа, привет. 
— Видеться на пляже у нас входит в привычку, — он глупо улыбался, но Чедвик был рад говорить с ней один на один.
— Прошлый раз все кончилось дракой.
— В прошлый раз все было не так скверно, — получилось намеком, но ему было плевать, — Скарлет, что случилось? Ты бегаешь от меня?
— Я хочу побыть одна, — с этими словами она хотела идти, но он не дал ей:
— Слушай, я не знаю, что ты решила, но я точно уверен Алан не отстал от тебя и Силикон распускает сплетни.
— Я просто не хочу…—
— Давай попробуем сначала? Нашу дружбу? Мне кажется, Чалис была бы не в восторге. Мы делаем вид, что враги. Это же не так?
— Нет, конечно! Боже, Джошуа, о чем ты горишь? Мне просто нужно было время, чтобы прийти в себя! Кому—то нужно общение, а кому—то и одиночество…, — Скарлет шумно выдохнула, — но не думаю, что мы сможем стать друзьями.
 После ее слов, оба замолчали. Скарлет смотрела в бок как всегда на море. Джош смотрел на  Скарлет.
— Да, вы правы мисс Скарлет Росс.  Мы не можем быть друзьями, — он подошел ближе и крепко обнял ее. Так крепко, что жалкие попытки девушки вырваться смотрелись смешно. Потом он взял ее лицо в свои ладони и также крепко поцеловал. Это не смотрелось жалко как прошлый раз. Нет, это было очень заманчиво. Через какое—то время он просто переставал отдавать отчет своим действиям и увлек ее на песок. Ему было все равно, что сейчас мимо пройдет человек или кто—то уже пялится на чокнутую парочку. Он просто хотел, что бы Скарлет была его первой женщиной, и возможно, единственной. В этот момент он хотел постичь с ней все тонкости любви, он хотел, чтобы только она была рядом. Наконец, он поймал себя на мысли, что они доживут до старости и умрут в один день.
— Я сошла с ума, — уже спокойнее сказала Скарлет, — Мы занимались этим на глазах у полгорода.
— Я  не знаю, я не смотрел, — Джош пытался говорить спокойней, но голос все время срывался, — Слушай, у меня к тебе предложение?
— Заниматься этим каждый день, в тоже время и тут же? — Она пыталась поправить измятую юбку.
— Хорошая мысль, но если увидит Силикон у нее случиться истерика, — и оба  громко рассмеялись, — нет Скарлет, я хочу, чтобы ты вышла за меня?
Сначала она глупо хлопала ресницами и только через минуту обрела дар речи: — У нас же второе свидание? И то, то есть, это свиданием не назовешь?
— Мы знаем друг друга несколько месяцев. Мы видим друг друга каждый день. Не так давно ты просила моей помощи и плакала на моем плече — поверь, мы пережили за два месяца больше, чем кто—либо! — Он пытался привести волосы в порядок, но ему не удавалось.
—  Я представляю, что с моими волосами! — Широко улыбнулась Скарлет, — Да, ты прав Джош. Я подумаю, серьезно над твоим предложением. Мне никто никогда не говорил такое.
— Я рад! — И он вновь обнял ее.

* * *    

 Это было самое прекрасное время за всю его жизнь — тридцать дней зимы проведенные со Скарлет. Он был счастлив, так как она подарила ему любовь, и уверенность, что он будет счастлив с той, которую выбрал. Взамен Джош подарил ей минуты, часы и дни романтики, что так не хватало девушке. Говорят, противоположности притягиваются. Говорят, романтики находят общий язык. Говорят, говорят и говорят — в книжках, но то, что происходит в жизни нельзя передать, ни в одной из книг. Это называется любовь.
Тридцать дней зимы, тридцать дней счастья закончились 30 января.  В этот день впервые пошел снег, настоящий и пушистый. Он кружился в небе, падал на асфальт и таял. Создавалось впечатление, что кто—то с неба посыпает сахарной пудрой. Сахарной пудре не нравится падать на землю и поэтому она тает.
Сегодня  был особенный день для Джоша. Скарлет должна была сказать ему ответ на предложение.  Она немного медлила с ответом, но не спешила сказать «нет».  «Мне никто, еще не говорил такие слова», — сказала тогда на пляже Скарлет. Разумеется, эти слова чуть испугали ее, но и сделали самой счастливой — он знал. Джош был терпелив. Нужно чуть—чуть подождать и она сможет набраться смелости и поговорить. Похоже, его усилия были вознаграждены. Утром Скарлет позвонила и сказала, что хочет расставить все по местам. У нее был радостный голос и Джош понял — это «да». Скарлет сказала, что будет ждать его как всегда на парковке у пляжа.
Когда он был на месте, она сидела в машине. Снег пошел еще сильнее, поэтому девушка не захотела вылезать в такую погоду из авто. Он прибавил шаг и пригляделся. Скарлет стала бить ладонью по стеклу машины, но он хорошо видел ее. Джош пригляделся  лучше. Она взяла в руки квадратный предмет и с силой ударила по стеклу, то разлетелось.
— Джош! Это ловушка! —
Пришла тьма…
«Как просто, я попался. Как утка в проруби. Бимс! Он знал… он рассчитывал на это, а  я прокололся — идиот ….Где я? А Скарлет? Где она? Она тоже была на парковке! Черт! Господи, хоть бы она была жива! Пожалуйста, сделай так.… Я не переживу, нет, я не смогу жить без нее….господи….но я жив — это хорошо, значит я смогу сейчас встать….мм…. почему так больно? Боль везде, но в ногах ….О, боже! Нет!» — Постепенно Джош привык к темноте. В помещении было не так темно, если приглядеться свет падал с потолка. Если это можно назвать потолком и всю обстановку помещением. Скорее склепом. В склеп прибывала вода. Она журчала откуда—то с боку. Это было плохо.
Он попытался встать, но от боли вскрикнул. Убийца перебил ему ноги, а чтобы Джош не чувствовал боль, ввел наркотик. От него кружилась голова, был вялый язык, хотелось пить. Через два часа, Чедвик будет корчиться от боли, значит нужно действовать. Первым делом он попытался ползти. Получилось не очень хорошо, но он сдвинулся с места на приличное расстояние. Помогли сильные руки и уроки по боксу. В боковом кармане, Джош к удивлению обнаружил телефон. Правда, связи не было. Зато пришла смс—ка от «учителя».
«…механик исчез. В городе пропал, еще человек. Ответь! Ты где?»
Приложением к смс—ке были около 30 непринятых от наставника.
«Если бы я знал, где….», — Думал Чедвик скрепя зубами от досады, а глазами поискал в темноте выход и увидел перед собой ангела. Нет, это не был настоящий ангел. Ангел был слеплен из глины и камня, а его крылья были устроены так, что напоминали вертикальную лестницу. Вот он — выход!
 Мокрый до нитки Джош добрался до ангела, а вот дотянуться выше было проблемой. Ноги отдали невыносимой болью, но он полез вперед. Расстояние от потолка до пола было не большим, если правильно дышать, то вполне можно было выбраться. Он  сделал это. Джош добрался до верха. Там, наверху было что—то вроде плитки. Она прикрывала вход, но была легкой. Ее можно было отодвинуть одной рукой, если иметь здоровые ноги.
Времени думать, не было, каждая минута грозила тем, что Чедвик мог рухнуть на пол, а значит  больше повредить ноги. Решение пришло быстро. Парень немного раскачался и вложил всю силу, чтоб одной рукой отбросить притку. Опять вышло. В глаза ударил тусклый свет, запахло ночной сыростью, значит, уже была ночь.
Это было кладбище. Очень старое — тяжелые надгробные плиты, каменные статуи похожие на громил и сорняки.  На нем давно никого не хоронили, только  тут собирались наркоманы и готы. Собрания любителей экзотики проходили очень редко. Кладбище находилось в тридцати километрах от городка, добираться сюда не было смысла. Новое было куда привлекательнее и находилось в старом саду, в городе. Старое, наоборот было расположено в открытом поле, как немое свидетельство величия смерти.
Склеп, вот откуда выбрался Джош. Подземный склеп — их строили в середине прошлого века. Считалось, что подземный склеп мог сдержать души неверных. В нем обычно хоронили убиенных, самоубийц, убийц, некрещеных. Было поверье, что в ночь Хеллуина все неверные просыпаются и хотят пройтись по земле. Если один из них сможет найти заблудшую душу, то проснется, и сто лет будет творить зло на земле, поэтому на всякий случай их хоронили в подземных туннелях, под гробницами.
Именно из такого помещения выбрался Джош.
Отдышавшись, он огляделся по сторонам. Скоро будет рассвет, под утро всегда становиться холоднее. Кругом одни надгробные плиты, как банально и слишком в духе вампиров. Неужели воображение извращенца оканчивалось, таким образом?
Оно закончилось намного хуже, чем начиналось. Прямо перед собой Джош увидел такого  же ангела как в подземелье. Каменный ангел раскинул крылья над надгробной плитой. На плите лежал человек — девушка.
— Скарлет! — Собрав остатки сил, он пополз к ней.
Камень был невысок, поэтому он без труда забрался на него. То, что он увидел, заставило его сердце замереть. Руки окрасились в кровь. Весь камень был пропитан кровью жертвы. Скарлет была не просто изуродована, она была изрезана так, что любое движение могло стать последним для девушки. Она потеряла слишком много крови.
— Сукин сын! — Завыл Джош, обнимая ладонями ее синеющее лицо, — Скарлет!
Ее веки дрогнули, она открыла глаза. Она не могла говорить, она была слаба. Жизнь уходила из ее хрупкого тела. Ей оставалось жить меньше часа, рана на ее шеи была смертельной. Джош мог видеть ее разорванную мышцу.
—…друг, — прошептала она, а кровь из шеи потянулась тонкой струйкой.
— Молчи, только молчи! Я с тобой, любимая…. Я с тобой…., — он попытался пережать артерию, но это было невыносимо больно для нее. Девушка тихо захрипела.
— Я найду выход! Я…. Найду решение…. Правда, Скарлет! —
— помоги мне…., — попросила тихо она, — умоляю…
— Да—да, все, что ты попросишь — что? — Голос то садился, то переходил на фальцет. Он старался из всех сил, чтобы не завыть в голос.
— …горло, задуши…. я хочу, чтобы это сделал — ты…. Очень больно….больше нет сил…., — ей было сложно говорить, поэтому чтобы услышать слова, нужно было почти приложить ухо к ее губам.
Конечно, он мог сказать ей такую чушь о том —  что все будет хорошо, что он найдет помощь, что она будет жить, что они поженятся,  что у них будет много детей, и умрут они тихо да счастливо. Это была ложь. Связи не было, позвонить Чедвик не мог. Звать на помощь не имело смысла. Кругом было тихо и голоса в этой тишине разносись  быстро, но, никого не было. К тому же, ноги Джоша были перебиты, и выбраться на дорогу он мог, но кто бы дал гарантию, что Скарлет к тому времени была жива. Раны были смертельны, они причиняли ей невыносимую боль. Все это для них не было секретом.
— Хорошо, — медленно кивнул Джош, — Смотри, какой красивый рассвет, — он аккуратно повернул голову Скарлет навстречу восходящему солнцу, а сам сомкнул пальцы на ее шеи. Через тридцать секунд она перестала дышать.

Глава 4

Жизнь….
Жизнь продолжается. Идет не спеша, как случайный прохожий по улице, желающий прогуляться в хорошую погоду. Тоже происходит и с жизнью, она идет. Это мы стоим на месте, когда наша жизнь проходит. Мы стоим и жалуемся, как будто кто — то виноват, что мы не хотим двигаться. Проходят минуты, часы, дни, месяцы и наконец, годы — а мы все жалуемся, машем в воздухе руками и стоим на месте. Не все люди просиживают брюки, но большинство.  Правда, есть исключения из правил. Эти люди как электронные часы — тик, тик, тик. Они  идут с ритмом, в шаг с жизнью. Каждый новый день для них новый ритм, новый шаг.
Тоже происходило и с Чедвиком — он боролся. Он не желал сдаваться. Он хотел жить на одном дыхании с жизнью. Ведь Джош знал одну маленькую тайну, даже не тайну, а правило — сдашься и ты сломаешься. Сдаваться он не хотел, хотя был момент. Момент, когда умерла Скарлет, когда нужно было учиться ходить и жить заново.  Он казался маленьким и жалким. В эти минуты Джош ненавидел себя. Он также ненавидел себя за то, что не смог найти убийцу и потерял дорогих сердцу людей.
 В  сказку про то, что маньяк механик, Джош не верил. Какое—то внутреннее чутье упрямо твердило — убийца другой человек и их пути пересекутся. Не через год или два — вовсе, нет. Возможно, в далеком будущем, но они окажутся на одном пути.
— Что ты намерен делать дальше? — Спросил однажды его отец.
— Жить дальше, — ответил сын.
 Он продолжил жизнь без Скарлет. Было не сложно начинать новый день, когда  в глубине души самая светлая частичка умерла вместе с возлюбленной. Где—то там он оставил закрытой дверь для любви. Он отрекся от нее, потому что был уверен, что счастья в этом мире нет. Есть только он — Джошуа Чедвик и мир не крутиться возле его ног. Хотя, очень многие были уверены в обратном, из миловидного паренька желающего тихой семейной жизни у камина, он превратился в успешного человека.
 Джош уехал учиться в военную академию, а потом перебрался в Нью—Йорк. Он много путешествовал по миру и параллельно выбирал сложные дела, которые предлагал ему «учитель». Так началась карьера частного детектива. Но он был не простым детективом, ведь не так давно на его руке появилось кольцо со скрещенными шпагами. Джош представлял посвящение в рыцари, что—то типа частной вечеринки. Его ждал сюрприз.
Все происходило как во времена средневековья — подмастерье пригласили в замок, лорды собирали собрание и решали судьбу рыцаря  — быть или не быть. Потом была долгая церемония, с возложением меча на плечи и длинной речью. В полночь Джошуа преподнесли кольцо — знак отличия, что он просвещен.
 Все казалось немного слащаво, будто он попал в сказку. В сказку со своим сюжетом. Жизнь Чедвика была расписана по часом: душ, пробежка, душ, ароматные булочки, вылет в 9.56 куда—нибудь в Африку или Малайзию, потом опять теплый душ, сон, выходные и ароматные булочки на террасе дома.
 Общение с лицами «N», открыло ему путь в высшие слои общества, и любая красавица оказывалась в его постели. Их было много. Имен, красавиц он не запоминал. Джош просыпался утром в объятьях очередной вивы, курил, одевался и, не заперев за собой дверь, выходил на улицу.  Уже на улице поглощенный своими мыслями, он забывал имя ночной красавицы. Были и исключения — отношения длились месяц, а то и два.
Очередным исключением стала Сами.
Когда он увидел модель, он был удивлен. Она была исключительно похожа на Скарлет. Каштановые вьющиеся волосы и синие глаза, подкупили его. Когда девушка повернулась в профиль, то была точь—точь Скарлет, а где—то в глубине души Джоша, что—то кольнуло, и он решил познакомиться с ней.
Сами была не Скарлет. Внешне — да, но внутренне все было иначе. Девушка оказалась очень вспыльчивой особой. Она любила пропустить стаканчик другой виски, и устроить не большой скандал где—нибудь на публике. Ей нравилось быть в центре внимания, неважно каким способом. Она переживала из—за того, что не может пробить себе дорогу в топ модели, но ей было все равно на соседку больную раком. Ее не волновало, чем занимается новый любовник. Зато она могла закатить истерику, когда Джош пропадал без звонка.
 У нее был миллион недостатков, но Чедвик не спешил бросать Сами. Ему нравилось, что он мог вежливо прикрыться отношениями с Сами от очередной поклонницы. Он мог пропустить очередную встречу с родителями, опять—таки сославшись на отношения с девушкой. Ему было удобно, что она всегда была рядом. Взамен Сами ничего не требовала. Так прошел еще один год, без встречи с семьей.
— Джош, солнышко, — обратилась к нему Сами, когда они сидели на кухне и пили чай.
— Сами, давай обойдемся без вступлений, — слащавый тон подруги очень раздражал Чедвика. Это был один из тех не плохих вечеров, когда он мог побыть дома. Не бросая косые взгляды на телефон, не отвликаясь ежеминутно на голосовую почту.
— Ну, прошел год наших отношений, и я взяла на себя смелость…
— Сами.
— Короче, звонила твоя мама. Я взяла трубку, мы мило пообщались, и она пригласила нас, — быстро сказала подруга.
— Куда пригласила? — Джош понял, что выглядит глупо. Он не понимал, к чему клонит Сами.
— В гости. У твоих родителей какая—то дата со дня свадьбы, — она улыбнулась натянуто, — мне тоже не нравиться идея, но она настаивала…
— Господи Сами, ты понимаешь, что это 26 — тие со дня свадьбы — там будут все родственники. Ты хочешь, что бы нас поженили за нашими спинами?! Лично я не хочу, чтобы говорили — какая милая пара, а когда же ваша дата!
— Джош, солнышко я не понимаю… ну, поговорят и забудут. Пожалуйста, твоя мама мне показалась славной, мы тридцать минут обсуждали журнал «Мини». Она неплохо разбирается в мире моды, и…
— Хорошо. — Он поднял руки вверх в знак того, что сдается, — только никаких сцен?
— Ладно, ты же меня знаешь, — пожала хрупкими плечиками та.
— Вот именно, что знаю, Сами.

* * *    

«Самый худший день в мире. Самая отвратительная погода на земле. Самое ужасное настроение. И никакого плана, как быть дальше», — думал Джош, рассеянно отвечая на очередной прилипчивый вопрос родственника.
Он не скрывал, что рад видеть родителей. Больше десяти лет он не был дома, а здесь ничего не поменялось. Вот мама, все так же собирает волосы в тугой узел. Отец, который хмурится, поглядывая на непутевого сына. Вот клумбы, а в них как всегда посажены георгины — любимые мамины цветы. Отец забыл подстричь газон, а может, просто не захотел. К чаю наверно подадут тыквенный пирог, а тетя Джули будет жаловаться, что он немного подгорел.
— Пошли, покурим пап? — Предложил Джош.
Отец огляделся по сторонам будто — это предложение было не для него.
— Пойдем, на задний дворик, там нам дадут нормально поговорить, — кивком головы согласился отец.
— Дома все по—старому, — поджигая сигарету, сказал Джош.
— Да, с мамой почти не разговариваем, — ответил отец, — она обиделась за газон.
— Нет, ничего не поменялось, — засмеялся сын, — я хочу извиниться.
— За что?
— Мне нужно было время, чтобы снова навестить вас.
— Ты о Скарлет, — Джоша удивило, что отец помнит ее имя, — я понимаю, поэтому и навещал тебя нет на нет в Нью— Йорке. Я рад видеть тебя, только мама обижается. Она не понимает, поговори с ней…, — но отец не договорил, его взгляд упал на кольцо сына:
— Твою мать? Как давно ты в ордене?
— Эээ…, — вопрос отца заставил Джоша врасплох, — лет восемнадцать…. Я не помню точно…
— Гадаешь, откуда знаю? — Прищурился отец, — Я догадывался, что мой приятель имеет виды на твои мозги. Еще после случая, когда ты уехал от нас. Ведь, орден поручил тебе испытание. А ты знаешь, что стало с механиком, на которого повесили все проблемы?
— Нет, не знаю,  —  насторожился сын.
— Несколько лет назад  обкуренные готы на старом кладбище нашли скелет мужчины. Опознание показало, что это был маньяк—механик.
— Черт! Я знал! Знал, что это не он! — Джош нервно затянул дым, — Я как школьник увлекся и потерял бдительность, а настоящий убийца воспользовался этим!
— Ну, ты и так был школьником, и ты влюбился.
— Какая теперь разница, папа.
— Большая. Ты влюбился, и не говори мне ничего, — подмигнул отец, — иначе бы ты не притащил в дом эту девицу, похожую на твою девочку.
— Она сама напросилась.
— Уверен, что да. Штучка, еще та, — серьезно заговорил отец, — зачем ты ищешь Скарлет замену? Это плохая мысль.
— Ох, — Джош хотел ответить отцу, но внимание их и других людей привлекла Сами. Девушка пропустила стаканчик другой наливки, и ее уже понесло на скандал. Объектом ссоры стала тетя Джули. Тетя Джули могла хорошо съязвить и нередко вызывала раздражение у окружающих.
— Вы хотите сказать, что я тупая модель?! — Пьяным голосом кричала Сами, — Ооо, конечно! Я тупая модель, а вы еще тупее! Вы — жирная, хамоватая сука! Да, мне плевать, что вы думаете обо мне, и мне плевать на всех!
— Сами! — Джош пробирался к ней, расталкивая толпу родственников и гостей.
— Заткнись, Джош! Она оскорбила меня!
— Сами прекрати!
— И не подумаю, я весь день мечтала высказать все, что думаю!
— Сами только не здесь! Ты обещала! Прекрати истерику!
— Дааа?! А где?! Гребаный холостяк! Я устала, я хочу в душ, я хочу пообщаться в чате! А мне все мешают! И ты в том числе! Ты только и думаешь о себе Джош, а я?! Ты бросаешь меня на произвол и думаешь только о работе! Сукин сын, не молчи — ответь! У нас год отношения, а ты?! Ну, сделай шаг! Мать твою! Хотя бы ударь меня! — Схватив на ходу сумочку, Сами выбежала на дорогу и старалась поймать встречную машину.
— Все с меня хватит, — спокойным тоном сказал Джош, — пап можно я возьму твою машину?
— Ты надолго?
— Незнаю…
— На — держи ключи, и не бери с собой эту дуру.
— Даже не думал, — забирая с собой куртку, ответил сын.
Через несколько часов Джош был далеко за городом. Он не останавливался на ночлег. Он не останавливался, чтобы перекусить. Он ехал вперед, поглощенный своими не веселыми мыслями. Мало того, что Сами опозорила его перед родственниками, она умудрилась испортить встречу с родителями, а прошло очень много времени и они успели отвыкнуть друг от друга. Джош мечтал, как поговорит с каждым родителем отдельно, все объяснит, извинится за свое поведение.  Он очень хотел, чтобы мама его простила. Ведь за десять лет, она старалась не подходить к телефону и разговаривала с ним холодно.
Теперь все вышло худо.
— Гавк! — Сказал кто—то и Джош взглянул на заднее сидение.
— Девочка?! —
Это была Девочка. Колли — любимица мамы. Она всегда забилась в машину отца, когда в доме были гости. Девочка была умная собака, поэтому деликатно следила глазами за Джошем и не подавала голоса, а он так увлекся размышлением о жизни, что не заметил ее и увез из дома.
— Мы почти на месте, — обратился Джош к Девочке, выезжая из леса в открытое поле.
Недалеко от дороги, в открытом поле ржи, стоял дом. Это было логово Чедвика, куда он приезжал, чтобы разобраться с мыслями и отдохнуть от шума города. Это место он приобрел два года назад у одного фермера. Никто из друзей не знал, куда пропадает Чедвик, а ему это было на руку. Дом был особенный, этот дом давал ему силы. Джош любил это место, поэтому перевез свой аэроплан сюда. Машину времен второй мировой Джош собрал своими руками, чем очень гордился.
— Ладно, ты первая, — выпуская колли из машины, сказал Джош, а сам уже набирал номер мамы.
— Эта предательница у тебя? — Раздраженно спросила мама.
— Привет мама — да, она со мной.
— Где вы?
— Не в городе и даже не в штате, — неохотно ответил сын.
— Доктор запретил ей ветчину. Ты слышишь?
— Да.
— Хорошо, когда приедешь, дашь мне знать Джошуа?
— Я позабочусь о Девочке.
— Я тоже соскучилась сынок,  — с этими словами мама отключила телефон.
— Девочка! Ко мне! — Крикнул Чедвик, а собака виляя хвостом, перепрыгивала через деревянные ступеньки:
— Гавк!
— Эй, только не сбей меня с ног! А то, кто покормит тебя! — И Джош потрепал любимицу семьи за ухом.

Глава 5

Из продуктов в доме были только макароны, поэтому зарядив ружье, Джош отправился на охоту. Дичи в лесу было много — зайцы, лисицы, дикие утки и прочая мелочь. Охотиться ему было не в первый раз. Джош знал в какое  время года нужно вести отстрел того или иного зверька. Когда был жив дедушка, они с отцом часто навещали его. Именно дед показал Джошу любовь к охоте.
 Часа через три он приготовил ароматный обед. Запах был просто изумительный, Девочка была возле.  Накормив собаку, он выпустил ее погулять. Сам присоединился чуть позже.
Погода в этом году баловала жарой. В воздухе не было намека на сырость. Рожь тихо увядала от засухи, а солнце за горизонтом садилось. Оно как немой свидетель говорило, что день прошел. Закат на горизонте был алый. Обычно, когда небо такого цвета нужно ждать дождей. Откуда тут взяться дождю? Хотя, кто мог знать капризы природы. Природа, как капризы женщины, не знаешь чего ждать от нее.
Джош вышел в открытое поле и вдохнул жаркий воздух. Было, хоть и жарко, но хорошо. Не сравниться с суетой города. Девочка бегала тут же.
— Эй! — Возмутился Джош, когда колли потянула его за рукав.
Собака не отпускала. Она продолжала тянуть в сторону. Отец часто брал Девочку на учения. Собаку приучили приносить палку, а также указывать, где лежит подстреленная птица. Сопротивляться ей было бесполезно, поэтому Джош пошел за собакой. Во ржи явно было что—то. Собака остановилась и стала лизать предмет. Джош подошел ближе:
— О, боже…
Это  был человек. Женщина лет тридцати, может старше. Она лежала на спине, неестественно раскинув руки. В одной сжимала револьвер. Она не была пьяна, она не была накурена. Лучше бы и то, и другое.
Тело женщины покрывали синяки, укусы и ссадины. Левая часть шеи была разорвана. Это было видно даже сквозь спутанные волосы. Одежды на ней почти не осталось. Это была наверно, шелковая накидка от пеньюара. Она пропиталась ее кровью, прилипла к изувеченному телу. 
Джош остановился, не в силах отвести от жертвы взгляд. Кошмар громко постучался в сознание Чедвика. Наверно кто—то там, на небе решил снова пошутить над Джошем, раз подарил ему посылку. Посылка явно была из прошлого.
Джош тихо засмеялся, а потом поднял к небу голову и сказал:
— Ты либо сумасшедший, либо приколист.
Разумеется, Джошу никто не ответил.
— Девочка, фу! Отойди! — Чедвик приложил пальцы к пульсу. Женщина была жива. Мало того, она широко открыла серые глаза, но не увидела Джоша.
— Небо. — Четко произнесла она, а потом потеряла сознание.

* * *    

Она была другая. Это было видно сразу. Как только он стал обрабатывать раны и зашивать шею. Она стала помогать ему, она хваталась за жизнь, за любую тонкую нить предложенную ей. Женщина хотела жить, и путь в жизнь ей показывал Джош. Когда она приходила в сознание, то просто разглядывала его руки. Ее лицо не выражало никаких эмоций, зато рука пару раз сжалась в кулак. Сбитые в кровь ноги, говорили, что она шла лесом. Значит, боролась, не смотря на чудовищную боль.
Джош тоже боролся. Воевал с эмоциями, потому что перед глазами стояла Скарлет.  Там, десять лет назад, на той надгробной плите. Она хотела умереть, и просила его об этом, а он так любил ее, что не смог отказать. Гостья же в доме Джоша была другая — она боролась со смертью. Она, молча, выносила все то, что делал Джош желая спасти ее.
— Вот и славно, теперь все зависит тебя, — говорил Чедвик, укладывая ее в кровать.
Потянулись жаркие однообразные дни.
Он стал курить. Много. В день уходила пачка сигарет, но ему было плевать. Он хотел помочь гостье. Он знал, что бог дал ему испытание, и если он облажается, то испытание сломает его.
— Эй, все хорошо, — говорил он, когда женщина кричала ночами.
Она не кричала, она орала диким не человеческим криком и это рвало душу Джоша. Она билась в истерике в полуобморочном состоянии, а он крепко обнимал гостью, что бы она успокоилась. Женщина открывала глаза. Почему то глядела на кольцо Джоша и успокаивалась.
Через десять дней ей стало лучше. Жар спал. Она спала спокойнее. Опухоль ушла и синяки приобрели фиолетовый цвет. Гостья стала походить на живого человека. Женщина оказалась очень милой — о таких говорят «дорогая штучка» или «бизнес леди». С возрастом такой типаж женщин становиться все интересней и шикарней. Они умеют пользоваться положением и становятся обладательницами большого состояния. Как правило, такие женщины независимы от мужчин.
— Нелегко с тобой придется, — говорил Джош.
Сегодня он перенес гостью вниз.
 Она мирно спала на диване, свернувшись клубком. Рядом на коврике расположилась Девочка. Колли за все время пребывания гостьи в доме привязалась  к ней. Собака ходила за Джошем по пятам. Джошуа же сегодня не спал почти всю ночь. Гостью вновь мучили кошмары, а он успокаивал, качал на руках и возмущался на Девочку, чтобы не лезла к женщине.
Зазвонил телефон. Видимо проверяя почту, Джош забыл отключить его. Это был отец:
— Куда ты пропал?! Мама места не находит!
— С Девочкой все хорошо, я не кормил ее ветчиной.
— К черту ветчину! Где ты?! — Возмущался отец.
— Папа, — начал тоном Джош, который так не любил отец, —  я нашел женщину. С ней сделали тоже, что когда—то с моей Скарлет.
— Не понял? — Отец был очень удивлен, — расскажи—ка поподробнее?
— Ее нашла девочка. Пап, тот кто проделал с ней такое — чудовище. У нее в руке был револьвер и старые фото. Вот и все, что я знаю о ней.
— Она жива?
— Да.
— Ты доставил ее в больницу?
— Не думаю, что это хорошая идея, — Джош взял пачку «мальборо» со стола и развернулся к дивану.
Гостья сидела молча. Прижавшись щекой к спинке дивана, разглядывала Чедвика. У нее было уставшее лицо, но заинтересованный взгляд.
— Я перезвоню чуть позже. О`кей? — Не слушая, Джош положил телефон в сторону.
Первое чего боялся Джош, что сейчас она закричит. Судя по синякам на ногах, ее не только изувечили, но и изнасиловали. Это явно была не женщина — это был мужчина. Джош тоже был мужчиной, поэтому реакция на него могла быть какой угодно.
 Гостья сощурила глаза. Сначала посмотрела на руки, а потом перевила взгляд на его лицо:
— Так это ты нашел меня, — ее голос зазвучал очень тихо и спокойно:
 — Это ты проводил со мной бессонные ночи, когда я орала от кошмаров. Это ты ухаживал…., — Сделав паузу, она добавила по—другому:
—  Хотя, правильно будет, выхаживал меня. Надо же, а я представляла тебя не много другим, но все равно — спасибо, — она осеклась на полуслове. Ее пальцы, видимо по привычке играющие с прядями, застыли в волосах. Дело в том, что волосы Джош спасти не сумел. Они спутались и напоминали воронье гнездо, их пришлось остричь.
— Из меня плохой парикмахер, — осторожно подбирая слова начал он, — твои волосы я не смог спасти. Ты извини, если…
— Нет, ничего, — поспешно добавила она и залилась краской, — это всего лишь волосы. Мелочь. Отрастут.
— Да и вот что, тебя нашла Девочка, — Джош улыбнулся.
— Кто? — Похоже, сработало, она тоже улыбнулась.
— Моя собака, — он снял очки и кивнул на лежащую колли. Собака переводила умные глаза от одного собеседника к другому.
— Можно воды? —
— На, держи, — он протянул стакан.
— Ты знаешь, — он помедлил, не зная с чего начать. У  нее  была странная реакция, когда она выпила воду. Смотрелось так, что ей захотелось спать или она о чем—то думала.
— Знаю, что приятно несмотря на возраст, когда тебя называют «девушкой».
 — Джошуа. — Он протянул руку, — но все называют меня Джош.
— Очень приятно познакомиться, Джош, — но руку она пожала осторожно даже с опаской. Он заметил это:
— А как тебя?
— Не важно, ведь кто знает, может… это не так важно.
На сей раз Джош улыбнулся широко по—мальчишески. Надо же она заботиться о человеке, который жив да здоров, вместо того, чтобы думать о себе.
— Ты не похожа на человека, который может убить. Скорее ты  — жертва, а не охотник. — Уже серьезно сказал он.
— Меня разыскивает полиция?  — Она расценила все по—своему.
С ответом он помедлил: — Да, я бы не сказал. Не знаю, правда, не знаю почему. Может, я действительно не знаю, что с тобой делать.
С минуту она смотрела на него с широко распахнутыми глазами, а потом неожиданно заговорила скороговоркой:
— Вот видишь, еще одна причина ничего тебе не говорить. Джош, человек, который сделал такое со мной, он имеет большую власть. Из—за меня погиб человек — подруга. Ей  было немного меньше, чем тебе. Я больше не хочу ввязывать никого в эту историю. Я очень благодарна тебе — ты спас мою жизнь, и в благодарность я уйду как можно скорее, так будет лучше для всех и главное, ты будешь в безопасности.
После  ее слов в комнате опять воцарилось молчание. Джош был в шоке. Она исключительная женщина — решил Чедвик. У нее железная сила воли, но как все женщины она дура. Он решил озвучить  свою мысленную речь вслух:
— Ты либо дура, либо очень странная. Хотя …. ты замужем?
— Ааа…нет.
— Тогда все понятно, — кивнул довольно Чедвик, глядя, как после его слов лицо гостьи меняется от удивления к легкому шоку. Он, похоже, угадал:
— Одинокая женщина, без мужа, возможно мать одиночка привыкшая решать свои проблемы сама. Скорее всего ты француженка, заметен легкий акцент. Ты работаешь в штатах по контракту, живешь одна или с подругой. Судя по твоей манере разговора, и как ты держишься, работаешь в большом городе — Вашингтон, Нью—Йорк, Чикаго. Ты сильная женщина, как говорят с изюминкой. Мне нравятся сильные женщины. Я помогу тебе...
— Спасибо, но не стоит, — вставила она.
—… я помогу тебе подняться с дивана и отправиться на кухню, потому что сейчас леди время обеда. К сожалению, готовлю я плохо, — не возмутимо закончил Джош.
— Ну, хорошо, — смущенно согласилась она:
 — Ничего себе! — Смущение на ее лице сменилось восхищением:
— Ты только что рассказал половину моей жизни?! Кто ты? А Джош?
— Плохой повар, — отрезал он, — давай ты возьмешься за мое плечо. Да, так…и мы сделаем несколько шагов. Отлично.
— Вот и славно, — она широко улыбнулась.
Джош ликовал — ему удалось найти с гостьей общий язык.

* * *    

На смену жаре пришли дожди, но погода баловала не долго. Всего пару дней шел дождь, а потом вновь пришла жара. Она стала еще невыносимее. Солнце сошло с ума, пекло так, что не спасал кондиционер и задернутые шторы. Обитатели дома спасались, как могли от жары. Девочка спала возле кондиционера на кухне. Джош бродил по дому в майке и шортах, а гостье было куда хуже. Женщина передвигалась, по дому держась руками за мебель. Ее ноги не окрепли и это злило ее. Она хотела встать на них всего за несколько дней. Это было сумасшедшей идеей. Джош было предложил помощь, но она отказалась от нее.
Второй раз он не стал предлагать, он просто наблюдал.
Он застал ее в комнате для душа. Выглядела гостья подавленно. Она держалась обеими руками за дверной косяк, но пройти по скользкому полу не решалась.
— Черт! Черт! Черт! — Тихо выругалась она.
— Что с тобой? — спросить — «тебе помочь», он как—то не решился.
— Принять душ, оказывается невыполнимой задачей для меня. Черт…
— Дай мне руку.
— Не выйдет. Ноги не выдержат моего веса в душевой кабинке, — она хотела развернуться, но пошатнулась, и он поймал ее под локоть:
— Я могу помочь, давай мы сделаем так — ты примешь душ, а я помогу тебе с весом? — Джош поймал себя на мысли, что выглядит глупо. Он стеснялся сказать прямо.
— То есть примем душ вместе? —
— Ну, да…если ты не стесняешься…, — вышло еще глупее.
— А что я у мужчин не видела? — Похоже, смущение Джоша ее развеселило, — ты же ухаживал за мной, значит, видел голой.
— Хорошо, давай руку.
— Подожди, я стяну футболку. О`кей?
Все прошло замечательно. Они оба оказались в душе, пока гостья не сказала:
— По—моему, это ты стесняешься меня? Снимай одежду, я не хочу, что бы ты был мокрым до нитки, а потом простыл. Нет—нет, я не хочу этого.
— Э—э, проблемка. Если я стяну одежду, кто будет поддерживать тебя?
— Вот черт, а я не подумала об этом. Тогда ладно, — она ловко стянула с него майку, — хоть что—то.
— Спасибо, — он все равно чувствовал себя неловко.
— Это тебе спасибо, ты спас меня от жары.
— Знаешь, почему мужчины не любят заниматься сексом в душе?
— Почему? — Она нежилась под теплыми струями воды, — Черт, как же хорошо!
— Кому как, — улыбнулся Джош, намекая на  мокрые шорты, — так вот, можно не удержать партнершу и уронить.
— Скользко, согласна. — Кивнула гостья, — у меня, еще в школе был печальный опыт. Мы с моим бой—френдом решили заняться любовью в душе. Это было первый раз, и он предложил, что все должно быть особенно. Я не возражала — розы, вино, стихи — все как полагается. Пока он не уронил меня. Я со всего размаха ударилась головой об плитку и получила сотрясение, в итоге мой первый раз получился походом в больницу.
— Думаю, ты запомнила его надолго, — улыбнулся Джош, напряжение вроде прошло, и позволил себе расслабиться.
— О, да! — Она широко распахнула свои серые глаза и сказала:
— Знаешь, вот мы сейчас в душе. Да? Так мило беседуем о сексе, а кто—то взглянув на нас со стороны, подумает, что мы нимфоманы — обсуждаем секс как чай, уже минут сорок.
Оба они посмотрели друг на друга прищуренным изучающим взглядом, а потом одновременно рассмеялись:
— Все нужно заканчивать! — Давясь со смеха, сказал Джош.
— Ты прав, — икая, ответила гостья.
— Эх, — он помог ей с полотенцем, а потом перекинул через плечо и вынес в коридор.
— Ау! Я против, не урони меня! —
— Не переживай, такого не случиться, — и он поскользнулся, — вот, черт!
— Джош! Я — против!
— Ладно уговорила, в комнате разберешься сама? — возвращая ее на пол, спросил он.
— Да—да, спасибо, — закивала раскрасневшиеся гостья.
— Если что я на улице, — он закрыл за ней дверь, а сам прислонился спиной к дереву и осел на пол. Джош чувствовал себя поддонком, который начал разговор на скользкую тему, чтобы потом затащить ее в постель. В какой—то момент он готов был это сделать, пока вовремя не опомнился.
Злой на себя, мокрый, замерший Джош отправился в комнату.
Остальные два дня он держался на расстоянии от гостьи. Ему не хотелось, чтобы гостья поняла, что она ему больше, чем нравиться. Он не хотел испугать ее, потому что женщина пережила кошмар и вряд ли захотела вступить в отношения с мужчиной. Поэтому он все дни провел в гараже, подготавливая аэроплан к полету. Это немного отвлекало от мыслей о гостье. Он был рад.
 Тем временем гостья делала большие успехи. Она научилась ходить, разработала заспанные мышцы и уже свободно ходила по дому. Она даже стала выбираться на свежий воздух. Сегодня, к примеру, стоя на веранде смотрела, чем занят Джош. Он не удержался и помахал ей:
— Идем ко мне?!
Через несколько минут она удивленно рассматривала машину:
— Он твой? —
— Да, красавец, не правда ли? — Джош не скрывал, что он горд своей птичкой.
— Ты летчик? —
— Сомневаешься? — Задиристо спросил Джош.
— Я думала, ты ремонтируешь машину, — Она не отводила восхищенный взгляд от аэроплана.
— Милая, давай проверим на практике, а то у тебя сейчас случиться обморок, — он взял ее за руку и направился к птичке.
Джош никогда не брал пассажиров в воздух. Гостья была первая. Весь полет она молчала, только вертела головой во все стороны. Когда он обнял ее, ему показалось, что  сердце отбивает ритм танго. Интересно боится ли она? Почему не скажет? Или ей нравиться? Тогда почему молчит?
Уже на земле, когда Джош помог ей спуститься. Она заговорила. Заговорила на французском:
—  Je suis vivante! Je respire et j'aime! Je ne connais pas comme tout cela d;crire! Ce n'est pas possible de dire par les mots! Est—ce que….
Из сказанного он не понял ни слова. Судя по эмоциям на лице гостьи, он понял, что это было прекрасно. Она хлопала в ладоши и говорила, говорила, а потом обняла его и поцеловала. Это было больше, чем вознаграждение. Он догадался сразу. Это было приглашением, не просто заняться любовью. Это приглашением в ее сердце. По крайней мере, Джош надеялся на это.
Последнее время он часто задумывался над вопросом — что будет, если она решит уйти? Ответом было скверное настроение, при такой мысли. Он не хотел отпускать ее, но понимал, что помощи она не примет. Не тот типаж женщин. Гостья — умная, независимая от другого мнения, идущая вперед к цели. Такие женщины принимают помощь как подачку или вовсе не принимают ее. Этот вывод очень огорчал Чедвика. Он хотел защитить ее.
Собравшись с силами, он отстранился и сказал совсем не то, что хотел:
— Твое имя?
— Джош?  —
— Твое полное имя. — Твердо заявил он.
Она взглянула на него не понимающим взглядом, а потом произошло следующее. Она вцепилась в его рубашку. Глаза  гостьи и так большие, стали еще больше от страха.
— Господи! О, боже!
Он обернулся туда, куда она смотрела. К дому не спеша подъезжала машина.
Он понял все без слов: — Иди в дом! Живо! Не выпускай Девочку! Ну, иди!
 — Нет! Я не уйду без тебя! Нам нужно спрятаться от него! Он чудовище! Зверь! Как ты не поймешь?! С ним нельзя говорить — он убийца! — Она цеплялась за него как кошка, которую вдруг погладили против шерсти. Он почти физически ощущал ее страх.
— Пока есть время, уйди в дом. Ты будешь незамеченной.  — Она не понимала. Она не хотела понимать. Страх делал своё черное дело и гостья дрожала в его объятьях. Тогда Джош сделал последнюю попытку. Он взял ее за плечи и пару раз тряхнул:
 — Понимаешь, милая? Я позабочусь о том, чтобы он не зашел вовнутрь!
  Джошу понадобилось вся сила воли, что бы грубо оттолкнуть ее от себя.
— Да, хорошо, да. — Закивала она.
— Тогда иди! — Спотыкаясь о невидимые препятствия, она пошла вперед. Гостья шла ссутулив плечи, но все же оглянулось. Ее лицо говорило, что она не просто напугана, она приняла какое—то решение.
«Надеюсь, что мы с тобой еще увидимся», — мрачно подумал Чедвик и развернулся лицом к идущему навстречу мужчине.
— Твою мать! Джошуа Чедвик! Кого, а тебя  не ожидал увидеть тут! — Алан Кеннеди—младший широко развел руки, приглашая поприветствовать. Хозяин дома ограничился вежливым кивком.
— Не скажу, что рад видеть тебя, но скажу, что удивлен, — сухо ответил Джош.
 — Одиннадцать лет.
— Что одиннадцать лет? — Мысли Чедвика были в доме рядом с гостьей.
— Прошло одиннадцать лет. Ну, мы не виделись, — Алан улыбнулся белоснежной улыбкой.
— Долгий срок, — пожал плечами он, — что занесло тебя приятель в такую глушь?
— Могу тоже тебя спросить?
— Я собираю аэроплан. Это отличное место, чтобы проверить машину в ходу. Так сказать мой загородный особняк.
— Далеко забрался Джош от города, — с любопытством разглядывая птичку, сказал Алан, — а я здесь по делу.
—Мм, — кивнул Чедвик, — видно срочное дело?
— Я ищу женщину. Ее имя Маргарет.
— Допустим, имени я не знаю, — что—то было не так с Аланом, и Джош чувствовал это. Поэтому  решил закинуть удочки. Алан клюнул на наживку. Он принял озабоченный вид, что  не сочетался с его холеной внешностью и сказал:
— Она в опасности. Это долгая история, но…, — Алан не договорил фразы. Машина, что стояла поодаль. Его машина Кеннеди с ревом рванулась с места и помчалась к дороге.
— Что, черт побери, это значит? — Обратился Алан то ли к себе, то ли к Джошу, то ли к бегущему из дому шоферу. В шофере Чедвик узнал отца Чалис.
— Простите, Алан, простите! Я выронил ключи из кармана….
— Старый осел! — Зашипел Кеннеди:
— А если Марг…. Черт, мне за нее отвечать! Как вы не поймете?!
— Успокойся, Алан, — Чедвик потер лоб пальцами, — в доме есть связь. Нужно, набраться терпения и подождать. Минут  через 15—20 ты сможешь позвонить, сеть плохая. Иди в дом, и успокойся.
Когда Алан поднялся на крыльцо, Джош повернул бледное лицо к шоферу:
— Я не верю в сказку про потерянные ключи.
— А я не верю, Джошуа, что Алан не причем. Это он — он убил мою девочку, и Скарлет, и добрался до еще одной девушки. В конце концов, в его лапы попалась мисс Маргарет.
— У тебя есть доказательства?
— Нет, но я знаю…
— Я тоже знаю, что Алан темнит, но это только догадки.
— Есть девушка Кью, но она вряд ли заговорит.
— Кто еще?
— Был парень. Гей или Bi, но его убили с любовником возле клуба.
— Значит, — кивнул Джош, — тот, кто хотел заговорить умер. Будь осторожен, я не доверяю Алану.
— Хм, он страшный человек, — кивнул шофер.
— Все машина будет через час, — с довольным лицом к ним подошел Алан, — значит, ты нашел Маргарет.
— Значит, я нашел Маргарет. — Эхом отозвался Джош, — и у меня к тебе очень много вопросов.
— Она все рассказала? — Прищурился Алан.
— А как ты думаешь, Алан. Что мог сказать человек, с которым продели ту же штуку, что и со Скарлет? Тебе это не кажется странным? Что женщины, о которых мы заботимся, умирают таким жутким способом? Или скажешь, что жара во всем виновна? Самое странное, Алан — женщины умирают, когда рядом есть ты! — В этот момент Джошу хотелось свернуть этому ублюдку шею, но он ничего не мог сделать. Гостья сбежала, не понимая, какими ценными будут ее показания в суде.
— Рядом с тобой тоже умирают люди. Причем мрут, как мухи! — Алан зло глядел на Джоша, — Может, это ты делаешь эти штуки? А? С твоей биографией связано не меньше странного, чем с моей! Я рад, что Маргарет все рассказала, значит, я найду убийцу. Настоящего убийцу. И тебе не отвертеться, Джошуа Чедвик!
— Проваливай отсюда! Пока я не передумал и не разукрасил твою смазливую морду! — Джош развернулся к дому и пошел прочь. В гневе он мог сделать глупость. Глупости Чедвик не хотел делать.

Глава 6

 — Алан Кеннеди—младший — человек года, лидер общества по защите домашних питомцев, увлекается теннисом и боевыми танцами. Его любовницы самые красивые женщины Америки, его жены самые достойные леди страны, он создал империю и пользуется колоссальной репутацией от людей своего круга. Но…. Он слишком идеален, слишком умен, безупречно красив. На его репутацию нужно написать библию. Алан «святой»? Так ли это?
Нет, далеко не так…. Все выглядит как—то сказочно, в твоем идеальном списке. Случай в «доме Медичи» с сестрой босса в этом доме.  Вот, что бросает тень на репутацию. Девушка была твоей фавориткой, а потом ее не стало. Клиент изувечил ее, она же не выдержала удара и повесилась. Свидетельницами инцидента были две горничные — Чалис и Скарлет. Чалис погибает от рук маньяка—механика, Скарлет тоже. Никаких доказательств. Алан говорит красивую речь о подругах на похоронах. Щеголяет тем, что найдет убийцу. У него веское алиби — он был в публичных местах, в день, когда умирали девушки.
Проходит 11 лет…. И бац! Тело механика находят. Экспертиза говорит, что его задушили. Странно, возраст трупа примерно совпадает с годами умерших леди. Совпадение? Не думаю….
Так. Идем дальше.
Марла — проститутка из «дома Медичи». Бурный роман, но все делается уж больно публично. Алан не скрывает, что увлечен девушкой. Помимо, он увлекается своей сотрудницей Маргарет Неве. Маргарет Неве — коренная парижанка. Работает на Кеннеди больше двух лет. Блестящая карьера. Есть дочь, муж погиб в иракской компании. Не замужем, есть младшая сестра. Настоящая дьяволица. Она  вздумала вступить в борьбу с «три групп». Это же акулы, но похоже, она выиграла дело и быстро пошла по карьерной лестнице. Пока…Пока Алан не дает ей странный заказ. Восстановить церковь, даже маленькую часовенку. В глуши, далеко за пределами цивилизации. Он везет туда — Маргарет, Кью, Марлу.
Марла погибает оттого, что убили  ее, так же как Скарлет, Чалис, и девушку из «дома Медичи». В это же время исчезает Маргарет. Полиция разыскивает ее и…. о, боже! Это же бред! Считать ее подозреваемой?!
Алан ….Алан придерживается мнения, что это не его сотрудница. Кью кричит, что та совершила убийство лучшей подруги, соседки по комнате. Как—то вяло она дает показания. Сбивается, путается, пишет эмоциями, но не фактами. Ее запугали. Сильно запугали. Она говорить не будет. Черт! — Джош бросил бумаги на стол и выпил залпом стакан с виски. Горло тут же обожгло:
— Маргарет…. Маргарет, Маргарет, что ты наделала и где тебя найти?
— Ты разговариваешь сам с собой?  — На пороге комнаты стояла Сами:
 — Джош твой дом напоминает лондонские туманы. Фууу!
 — Как ты вошла?
— У тебя двери нараспашку и сигнализация не работает, — Сами бросила сумочку на диван, а сама включила кондиционер, — фууу, ну и вонь от табака!
— А я думал, что у тебя наглости не хватит, — Джош осушил второй стакан.
— Твоя мама просила меня приехать. Ты уже два месяца не отвечаешь на их звонки, бегаешь от родителей и пьешь. Что это?
— Не твое дело, — Он вырвал бумаги из ее рук.
— Тебе не стыдно?
— Это говоришь мне ты, Сами?! — Удивился Джош.
— Ладно, я не прошу помириться. Я сегодня что—то вроде посла мира. Одевайся и прими душ. Давай—давай, у нас мало времени. Что уставился? Твои родители пригласили нас в яхт—клуб, — Сами говорила правду. Она всегда делала так — смотрела прямо в глаза, значит, не врала:
— Пожалуйста, Джош, ради родителей!
— Я только приму холодный душ, — мрачно отозвался Чедвик.

* * *    

Джош сидел за столиком в центре и старался улыбнуться родителям. Они тоже улыбались, и тоже как-то наигранно. Если бы не Сами изо всех сил желающая загладить вину, вечер был бы испорчен. Столик был внизу, в центре залы и если, (ни дай бог, случился скандал), то они стали бы центром внимания.
Джош молил всех богов мира: чтобы не сорвалась мама, чтобы Сами не переборщила с выпиской. Хорошо, что отец держался уверенно, но  тот нет на нет бросал косые взгляды на сына. Словом обстановка желала оставлять лучшего.
Было скучно, не смотря на то, что в помещении играла приятная музыка. Было не приятное ощущение, что он не на своем месте. Чедвик привык снимать vip—места, и тут он среди смертных. Было не уютно, и поэтому он бросал взгляд наверх. Там, веселье шло своим ходом. Дорогие леди, элегантные мужчины, приветливые официанты, (за хорошие чаевые) — и первые и вторые делали ставки в рулетке, играли в карты, пили дорогое вино. Кто—то пришел на деловую встречу, а кто—то показать новую пассию.
Джош хорошо знал такую обстановку наверху.
Он еще раз взглянул вверх и увидел женщину. Она была прекрасна. Прекрасна в своем одиночестве. На ней было светлое платье, а белоснежные волосы были аккуратно собраны в конский хвост. Она смотрела вниз, немного высокомерно  и как—то до боли знакомо. Ему даже показалось, что она позвала его. Вслух ее губы четко произнесли имя — имя Джошуа. Потом к женщине подошел нескладный человек, и они вышли на палубу.
— Не может быть, — вслух сказал Джош, — простите мысли вслух. Я покурю. Извините.
Он быстрым шагом вышел на палубу, нервным жестом открыл пачку и закурил.
Это была Маргарет. Она стояла облокотившись о перила, но несомненно это была она. С момента их последней встречи гостья стала, еще прекрасней. Явно поработал мастер—стилист. Выглядела она потрясающе, вот почему он не узнал ее.
Укол ревности, чуть было не заставил Джоша подойти к паре и не сделать очень много глупых вещей. Испортить вечер Маргарет, он не хотел. Тем более пара весьма мило беседовала. Она даже плакала и рассказывала о себе. Надо же она рассказывала какому—то типу все, а ему не сказала даже имя. Что бы это могло быть?
Ответом на вопрос была фраза нескладного человека: —….как хорошо, что в «доме Медичи» мой выбор остановился на вас…вы исключительная и…. я бы хотел….
— Джош, вот ты где! — Как всегда все испортила Сами. К тому же она была в стельку пьяна.
— Сладкий, твои родители ждут! — Она повисла на его шеи и полезла с поцелуями.
— Сами …идем, — и он в последний раз взглянул в сторону пары.
Маргарет смотрела прямо на него, в упор. Ее лицо было как тогда на ферме — спокойное без эмоций, но глаза, в глазах появился недобрый огонек. В прошлый раз она угнала машину Алана. Алан…как хорошо, что он не знает. Она неплохо придумала с укрытием в борделе. Оригинально и хитро. Медичи был заклятым врагом Кеннеди. Он не первый год подставлял фирму Алана. Амато Медичи мечтал стереть врага в порошок.
— Джош? Ты где летаешь? — Позвала его Сами, когда они были снова в зале.
— Да, Джошуа ты сегодня рассеянный, — сказала мама, — лучше скажи правду, что…
— Дорогая, — вмешался отец.
— Нет—нет, я скажу правду, — за столиком вышло натянутое молчание, — я скажу правду, что только что видел женщину, которую люблю с другим мужчиной. Я ума не приложу, как мне быть?!
— Дорогой, я была с твоими…, — начала было Сами, но он оборвал ее:
— Это женщина не ты. Прости, я сказал немного резко, — но стакан с соком уже был на лице Джоша, а Сами удалялась прочь.
— Зачем ты так с ней? — Спросил отец.
— Правильно он поступил! Она хочет быть милой, а в итоге опять говорит фарфоровые фразы. Вставай, идем, — мама взяла его под локоть, — идем, сегодня главный родитель — я.
Они вышли на палубу. Только с другой стороны, поэтому оказались в тени.
— Покажи мне ее, — попросила мама.
— Не думаю, что это хорошая идея, мама.
— Брось! Отец рассказал, что ты выхаживал девушку со шрамами.
— Она, вон в том светлом платье, — Джош кивнул на пару.
— Надо же, — и он не смог определить эмоции  ее на лице, — она полная противоположность Сами. Она другая сторона Скарлет. Скажи мне, почему она? Потому что ты спас ее? Ты чувствуешь себя героем?
— Я, — и он запнулся на полуслове, — я никогда не встречал такую сильную женщину, смелую, немного странную и даже чудную. Геройство тут не причем. Это другое, совсем другое.
— Надо же, — кивнула она, — я давно не видела тебя таким, мой мальчик. Почему ты не борешься?
— Все, очень сложно.
— Что сложно?
— Все, мама.
— Ничего не сложно, Джошуа. Она стоит у тебя перед носом, а ты пальцем не хочешь пошевелить! Я не так воспитывала тебя — мой сын борец, а не тряпка!
— Черт побери — я люблю ее, — и Джош понял, что сказал лишнее.
— Наконец—то, хоть мне признался, — сухо сказала мама, — ты весь в отца — все право леди. Ты знаешь, как мы познакомились?
— Нет, ты никогда не говорила. Отец упоминал, что все началось на выпускном балу, — сын взял ее под руку, и они стали удаляться к задней части палубы.
— Все началось гораздо раньше, еще в школе. В старших классах. Мы были обычными учениками, ничего такого — обычные школьники. Он очень сильно мне нравился, я нравилась ему, но твой папа любил все портить. Он никогда не говорил мне о своих чувствах, только делал знаки внимания. Каждое утро на пороге своего дама я находила георгину и стихотворение посвященное мне. Однажды я видела, как он проделывал это. В школе же твой папа делал вид, что он не причем. Когда пришел школьный бал — я поняла, что нужно действовать. Я первая сказала ему о своих чувствах — я попросила его руки и сердца.
— Не понял?! Ты сделала отцу предложение?! Ты разыгрываешь меня?!
— Вовсе нет. — Засмеялась мама. Давно он не слышал ее хриплый смех, — он сказал — да.
— Ух, ты! Я не знал, что папа был таким тихоней!
— Еще каким! — Продолжала мама, — я веду рассказ о том, чтобы ты не сделал его ошибку. Она не придет к тебе, и не сделает предложение. Нужно бороться за эту женщину. Ты привык, Джошуа, что женщины бегают за тобой, но есть исключения. Нужно первым сделать шаг навстречу.
Джош ничего не стал отвечать маме. Он не хотел испортить ей вечер, поэтому ограничился кивком головы….
…. Она оказалась не права в одном — Маргарет нашла его. Она нашла его в тот вечер, когда он падал от усталости. Время каникул прошло, нужно было возвращаться к работе. За три месяца ее накопилось  много. Клиенты не хотели ждать, поэтому заказов было огромное количество. Он выбрал самые интересные и наиболее сложные.
Едва Джош отложил папки, как в его кабинете раздался звонок. Служанка сообщила, что к нему первая клиентка. Этот заказ был не сложным, а скорее странным. Однажды в доме Чедвика раздался звонок. Звонил человек, которому не отказывают. Он сказал, что на пороге его дома должна появиться леди. Ей нужна помощь, а что случилось у женщины, на другом конце провода сказали, что она сама все расскажет.
Сегодня вечером клиентка появилась в холле Чедвика.
Она сама нашла его. Маргарет собственной персоной стояла тут. Он не верил глазам, похоже, она тоже.
— Мне лучше уйти, Джош. — Сказала она. Женщина  развернулась к нему спиной, хотела идти, но он в два шага был рядом. Захлопнул перед ее носом дверь и оттащил подальше от выхода.
— Нет, уж. Этот номер во второй раз не выйдет.
Маргарет понесла очередную чушь, что не хочет, чтобы кто—либо пострадал, что ей лучше отправиться домой, что лучше обсудить все завтра. Завтра? А если она вновь испариться? И никакого завтра не будет? Дни без нее напоминали черно—белое кино. Они были серыми, скучными, монотонными. В них не было тех, красочных чувств, которые подарила ему Маргарет. Во второй раз потерять он не хотел ее.
— Давай поступим, как в старом добром кино? — Предложил Джош, — я уступлю тебе свою комнату, а сам устроюсь внизу? Завтра мы  все обсудим на холодную голову? О`кей?
— Хорошо, — наконец сдалась она.
Они разошлись каждый в свой угол.
Быть в доме с человеком к которому ты неравнодушен, которого ты желаешь, которого ты любишь — невыносимо. Хочется все бросить и подняться наверх. Постучаться в дверь, сказать, что так долго ждал встречи. Обнять, поцеловать, провести время до утра. Заняться не просто банальным спортом, а любовью. Быть один на один  со своими чувствами — это так сладко.
Джош не спал. Он докуривал вторую пачку сигарет, обдумывал, что скажет, когда постучится в свою комнату. Где—то в глубине дома скрипнули половицы. Нет, скорее ему показалось. Хотя, кто—то спускался вниз. Лестница тоже скрипнула. Наверно, тоже почудилось. И шаги…
— Что ты тут потеряла? — Быстро заговорил Джош, когда гостья умудрилась довольно больно пнуть его об ногу.
— Знаешь, я тоже могу сказать про тебя. Неужели нельзя покурить при свете? Ты напугал меня! — Тихо зашептала Маргарет.
— Слушай, почему ты не спишь? — Он не мог поверить, что она первая пришла к нему. Она — его Маргарет.
— К тебе иду! —
— Интересно, я сейчас курил и тоже думал, чтобы подняться к тебе.
— Почему не поднялся?
— Решил покурить и подождать тебя.
— Лжец! — Хохотнула она. Звучало как приглашение. Заманчивое приглашение. Он отставил пепельницу и обнял ее:
— Но ты пришла.
— Да. —
— И ты здесь.
— Даа…
— Черт, побери…, — мысли путались в его голове.
— Ха…да…, — она заметила это.
— И я…, — он вновь не нашел нужных слов. Наверно он уснул — да—да, он уснул. Какой хороший сон или не сон. Нужно спросить ее об этом:
— Я просто хочу спросить?
— Джош, заткнись!  В прошлый раз ты тоже спросил и все испортил…так что — помолчи!
История повторялась. До смешного повторялась. Говорят, дети повторяют поступки родителей. До сегодняшнего дня Джош не верил в эту глупость. Пока  Маргарет не сделала первый шаг. Она не позвала его замуж, зато была с ним. Здесь. Тут. В этой гостиной.
«Черт побери! Я нашел свое счастье», — подумал Джош, увлекая ее за собой на пол. Хотя, в этот момент, он сказал бы только одно слово вслух — да. Это маленькое слово означило все  чувства к ней.

Часть третья
Маскарад

Бесценную жизнь оценивает киллер
 Е. Ханкин


* * *    

— Жаль, что мы не сможем увидеться в эти дни, Маргарет.
— Да, Джош, мне тоже не терпится быть с тобой.
— Я решил отложить поездку.
— Ты уверен?
— На все сто.
— У меня для тебя новость, Джош, — я устроилась удобнее на подоконнике в своей комнате. Не так давно, я переехала в новую комнату. Она была больше, и просторнее. Правда мне не нравилось в ней одно — она была «необжитая». Я бывала здесь редко. Все свободное время мы с Джошем проводили вместе.
— Какая, Маргарет? — Отозвался знакомый голос на той стороне телефона.
— Не пойми, что говорю глупость, — я стала рисовать круги на стекле, — мне кажется, что я немного люблю тебя. Понимаешь, чуточку больше, чем слово нравишься и чуть меньше, чем любовь без памяти. Я говорю глупости, да? Господи, и я взрослый человек.
— Брось, Марг! Мне нравиться, когда ты говоришь такие глупости, — засмеялся Джош, — вот например, я тоже меньше чем обожаю, но больше люблю. Как тебе это?
— Честно?
— Да.
— Я не поняла ни слова, но смысл мне ясен.
— Вот видишь…
— Слышишь, — поправила я.
— Н—да, точно слышишь, — согласился он, — у меня для тебя новость. Алан уехал из страны. В Лондон.
Какое—то время я сопела в телефон, а потом медленно сказала: — Я не верю. Это ложь. Уловка, Джош.
— Интуиция мне говорит, что да. Ты права, Марг, поэтому я хочу, чтобы мы последние дни чаще виделись.
— Ох, — я не хотела говорить ему об этом. Эта новость вряд ли понравилась Джошуа, но он сам вынудил меня рассказать:
— Джош, Амато Медичи устраивает на днях маскарад в «доме Медичи». Один из заказчиков, пожертвовал дому большую сумму, при условии, что Амато устоит грандиозный маскарад. Все сошли с ума, Джош. Мы учимся танцевать, стилист мучает нас с костюмами, а наш шеф—повар Лео на грани нервного срыва. Все только и говорят об этом событии. У меня катастрофически не хватает времени. Я едва успеваю набрать твой номер, а уже не говорю о встречи.
— Черт, мне не нравиться эта затея, дорогая, — я думала, что он положит трубку, когда услышит о новости.
— Знаю.
— Когда дата?
— Завтра, и я хочу, чтобы ты сопровождал меня.
— Не обсуждается, конечно.
Попрощавшись с Джошем, я отправилась на кухню. Больше всего мне хотелось поговорить с Лео. В трудную минуту мастер кулинарии всегда был рядом со мной. Я хотела поддержать его. Последнюю неделю я не видела Лео. Он был либо занят приготовлением меню, либо отвозил, заказывал, распределял продукты с меню.
Кухня напоминала «кузницу Тора». Все не ходили, а носились. Столы были нагружены разными коробками. Коробки стояли не только на стульях, но и на полу. Среди всего этого добра я застала Лео. Выглядел мой друг не очень. Синяки под глазами, всклокоченные волосы — он сидел возле окна и курил прямо на кухне. Лео терпеть не мог курить на кухне. Он считал — это No el burgu;s, что испанского переводилось «не буржуа». Одним словом плохо.
— Дело дрянь, — сказала я.
— Еще, хуже милая — я погиб. Я не успеваю. Я что — зубная фея? Все, закончиться маскарад и я ухожу на покой,  — на эмоции у Лео не было сил.
— Ты уволишься?
— Не дождешься! Возьму отпуск, — Лео выбросил окурок в пепельницу и убрал коробку, чтобы я смогла сесть:
— Ну, давай Маргарет, рассказывай — кто он?
— Кто? — Я сделала вид, что не поняла.
— Слушай, я же  не дурак. У тебя был не так давно amore, но это не просто amore, а у тебя роман. Кто он?
— С Наоми поспорили? — Догадалась я. Лео кивнул приложив палец к губам, что это секрет. Я ответила честно:
— Мы давно знакомы, он спас мне жизнь полгода назад.
— Вау, тот, чью куртку ты носила?! Вы встретились, но как?!
— Помнишь, заказ, который был из Вашингтона?
— Да—да, и?
— Человек дал мне номер телефона, и так я нашла Джошуа.
— Не простой человек, твой Джошуа.
— Незнаю, Лео, — я покачала отрицательно головой, — но мой враг опасен.
— Хм, ты думаешь, что такие номера так просто достаются? Твой друг не прост — ох, как не прост. Поверь мне, он сможет постоять за себя и за других, — Лео зажег сигарету.
— Дай мне тоже, — попросила я, — что—то говорит мне, Лео, завтра все решиться.
— Возьми на случай револьвер, — тихо сказал друг, — береги себя и бог, ответит тебе помощью.
— Только как я пронесу его?
— Ну, на такой случай есть — я. Я подскажу, куда его спрятать.
 Этот разговор произошел после двух месяцев моих новых приключений, а вот какие они были….

Глава 1

Я открыла глаза и увидела потолок. Определенно это был не потолок моей комнаты, и вообще это не была моя комната. Это была гостиная. Я лежала на полу гостиной.  Припоминая события вчерашнего вечера, я пришла к выводу, что слегка сошла с ума. Хотя «слегка сойти с ума» нельзя, а значит, я просто чокнулась, раз такое вытворила.
 С другой стороны, моя жизнь вот уже полгода, как повернула на сто оборотов. Это была уже не та деловая Маргарет. От успешной бизнес—леди не осталось и тени. Вместо нее появилась другая Маргарет и эта Маргарет, мягко говоря, удивляла даже меня. Она была не просто красавица — она была совершенство. Она была затворница и одновременно свободна в своих желаниях. Если прежняя Маргарет могла легко взять в руки ситуацию, то нынешняя, не зависела от будущего. Она была пленницей обстоятельств.
Как ни странно приключения сегодняшней ночи мне нравились.
Улыбка появилась на моих губах. Нет, определенно, я влюблена. Мне даже плевать на то, я голая и тело ломит от того, что всю ночь я спала фактически на полу. Плевать, что в «доме Медичи» меня уже потеряли. Плевать, что телефон отключен. Плевать, на все и на всех.  Я — влюблена и это главное. Как же все—таки хорошо быть любимой и любить…
— Добрый день, ваше сонное высочество, — Джош стоял возле не большого столика, не так давно он принял душ. Я поймала себя на мысли, что тоже хочу. Только я пока не решила что именно — душ или Джоша.
— Доброе утро, — поправила я, — и тебе, даже  не знаю, как тебя обозвать. Может сладкий?
— Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?
— Нет, и не хочу знать. А знаешь почему? — Я поднялась и подошла к нему.
— Ты меня смущаешь, — хохотнул Джош.
—Да? А ночью ты не очень смущался, — отрезала я.
— То было ночью. Душ наверху, направо, —  в ответ я довольно улыбнулась.
— Маргарет, по—моему, сладкий чересчур приторно! — Уже с лестницы кричал он.
— Я запомню, что сладкий слишком приторно, — сказала я после того, как приняла душ. Тело приятно покалывало, а в горле немного жгло от горького кофе:
— О! Уже столько времени! Мне пора!
—Подожди минутку, — он едва успел поймать меня за руку. Я была на полпути к выходу.
— Да, Джош?
— Может это немного будет, как бы в спешке, — издалека начал он, — но я считаю, что это только ради твоей безопасности. Со мной у тебя будет безопаснее. Может, ты переедешь ко мне? Как тебе?
— Ух, ты, — только и сказала я.
«А у нас и правда все серьезно» — подумала я. Мысль меня порадовала.
— Эм, так что? — «Боже, он смутился!» — весело подумала я.
— Ты правда считаешь, что сможешь выдержать такое? Видеть меня каждый день, когда я уезжаю к очередному клиенту? Джошуа, все мужчины собственники, и ты … не думаю, что у тебя выйдет не сорваться, — мне было приятно. Очень приятно слышать от человека, которого любишь такие слова, но здравый смысл взял все же вверх.
— Иди, — он открыл дверь.
— Джошуа, — я почувствовала себя виноватой, но это было правдой.
— Маргарет, — засмеялся он, — я понимаю тебя и не злюсь. Иди. Я знаю выход.
— Тогда — пока.
— Пока.

* * *    

В «дом Медичи» я приехала вечером, то есть ровно через сутки. Разумеется, все были не в духе. Лео прочитал мне целую энциклопедию, что нужно звонить с городского телефона, даже если сотовый сел. Аманда и Дантес были более вежливыми. Они сказали, что волновались за меня. Я сказала, что ничего страшного. Наоми устроила мне целый скандал. Конечно, она не сказала, что волновалась за меня. Зато придумала целый букет придирок, в добавок пообещала, что Амато устроит мне за пропажу.
Мне было приятно, что все эти разные люди успели по—своему привязаться ко мне.  Зашла я в свою комнату с глупой улыбкой. Друг кинулся мне на встречу. Вот кого, а собаку было жаль больше всего. Я совсем забросила его:
— Эй, славный прости меня? Я больше не буду пропадать! Честное при честное слово, — на слова пес весело заскакал по комнате.
Я опустилась на кровать и засмеялась в голос. Веду, конечно, себя как подросток, но иногда стоит позволять себе такие вещи. Приятно знать, что кому —то ты не без различна. И этот кто—то так же глупо улыбается сидя перед телевизором за кружкой пива, а может так же разлегся на кровати. Может он мечтает о новой встрече или вспоминает предыдущую ночь. Я перевернулась на бок и смяла что—то бумажное.
Конверт. Ни подписи, ни марки, ничего только кремовая бумага. Внутри было письмо. Я развернула его и начала читать:
«Я не могу отпустить тебя…., — по коже прошелся не приятный холодок, но я продолжила читать:
Я не могу отпустить тебя. Я не хочу, потому что ты моя собственность. Ты стала ей, когда захотела выжить. Кстати, у тебя не плохо выходит выживать. Может даже и к лучшему,  спортивная гонка меня даже слегка заводит. А что ты думала, моя любимая, что запустила в мою руку пилочку и все? Что я перепутал тебя, с той девчонкой значит, я успокоился? Баста, что ли?
 О, нет! Ты не представляешь, как я хочу встретиться вновь! Как я скучаю….. а ты? Ты наверно, тоже соскучилась по мне. Не лги себе это так. Ты скучаешь, потому что каждое утро вспоминаешь обо мне. Когда принимаешь душ, ты касаешься меня, тех шрамов, которые я подарил тебе. Ты смотришься в зеркало и видишь, там часть меня. Мне приятно, что ты не забываешь обо мне.
Я тоже не могу жить без тебя, моя дорогая….
Твой А.»
— Сукин сын, — вслух выдохнула я, — но, как ты доставил письмо сюда? Хотя, какая же я дура, если ты умеешь проходить сквозь стены…. Дура….
«Но странно, я не чувствую страх. Что это? Неужели влияние Джошуа? Верно, я решила взвалить эту ношу на его плечи. Какая же я дура! Погладили по головке, а я уже готова и все свои проблемы взвалить на невинного человека. Хотя, не такой уж он невинный» — Мысленно добавила я.
— Зайди ко мне, — Амато выглядел хмурым. Он даже не постучался в дверь, плохой знак. Может я и не услышала. У Алана был талант выбивать почву из—под ног в прямом и переносном смысле. Смяв письмо, я поплелась вниз.
— Пожалуйста, в следующий раз предупреждай о своих любовных подвохах, — сухо сказал Амато, — у тебя клиент. Вылетаешь завтра.
— Мне Кеннеди кое—что на прощание оставил, — сказала я и положила перед ним конверт, — прямо—таки Ромео.
— Хорошо, что у тебя заказ. Хоть уедешь из страны.
— Что—что? — Мне показалось, что я ослышалась.
— Он заплатил за тебя бешеные деньги, и попросил устроить тебе сюрприз, так что наслаждайся отпуском и меньше говори о себе левым людям.
 — А, ну, да, — Я криво улыбнулась, — вот сейчас взяла и свалила из страны. Нет, Амато, у меня тут кое—какое дело….
— Маргарет, — Я никогда не видела Амато Медичи в бешенстве, — ты сейчас пойдешь и соберешь чемоданы! Без  вопросов! Как говорят современные дети — не тупи! Живо! Это! — Он указал на письмо:
— Это слишком далеко заходит! Или ты кончишь как моя сестра!
—Черт побери, Амато…,  — но он не дал мне сказать.
— Я сказал вон!!!
— Что—о…
— Маргарет! Иди уже!
— Амато ты ведешь себя как сволочь!
— Я сейчас наговорю тебе много гадостей, ты сильно разозлила меня, Маргарет, потому что я тоже человек, — его спокойный тон выбивал из колеи, еще больше. На глаза навернулись слезы, но я не заплакала.
«Вот это сюрприз! Что случилось с Амато? С этим аристократом в современности? Может его муха особая укусила? Или он так переживает за меня? Что—то не похоже, хотя моя новая жизнь давно ни на что не похожа. Да, и люди в ней не укладываются в сознании».
Встав с места, я громко хлопнула дверью и, зайдя в свою комнату, громко расплакалась. Мне вдруг расхотелось играть эту роль. Я мечтала приехать к Джошуа и просто обнять его. Мне не хотелось улыбаться ни какому мужику и тем более строить глазки. Но, нужно было идти до конца — как бы я не хотела доигрывать свою роль.
Номер у Джоша был отключен.
— Просто шикарно!  — Заорала я и телефон разбила о стену.

* * *    

Заплатив таксисту, я осталась стоять перед стеклянными дверьми аэропорта. Входить в помещение мне не хотелось. Не хотелось лететь куда—либо. Вообще  настроение было очень паршивым. Хорошо, что у меня есть так называемое «золотое право», хоть услуги оказывать не придется. После ночи с Джошем я поняла, что мне никто не нужен. Только один человек, номер которого был не доступен. Я была разочарована. Не знаю, может я облажалась? Настроила себе воздушные замки, а в итоге придется платить цену. Кому хочется отношений с женщиной легкого поведения? Никому. Разве, только переспать на одноразовую ночь. 
Я стояла не подвижно. Перебила пальцами свой шелковый шарф. Амато сказал, что он сам подойдет ко мне. Никого не было. Может, передумал? Или не получилось? Я очень надеялось, что это было так.
С другой стороны возвращаться в свою комнату после скандала, что устроил мне Амато, не хотелось. Все и так не очень обожают меня. А так скандал быстро забудется, и я немного отвлекусь от не приятных мыслей. Быть может этот человек не такой зануда, ведь все мои клиенты были очень своеобразными людьми. Один последний клиент чего стоил, если бы я сказала его имя вслух, все равно мне никто не поверил.
— Ты знаешь, я бы мог полюбоваться твоим кислым личиком еще, но я ощущаю себя уродом, — перед мной весь в белом стоял Джош.
Я подняла голову и моргнула пару раз: — Эм, привет?
— Давай мне сумки, — он потянулся за чемоданами и до меня дошло:
— Твою мать, Джош! Я тут как истеричка, чуть Амато глаза не выцарапала! Так это ты?!
— Так это я. Прости  глупый вышел сюрприз.
— Да, верно, — Он заглянул мне в глаза:
— Ты плакала?
— Нет радовалась!  —  Я зашагала в помещение.
— Серьезно? Я не хотел…
— Джош, заткнись! — меньше всего мне хотелось обсуждать мои глаза.
— О’кей! — Он поднял руку к верху, что согласен, —  Маргарет?
— Да, Джошуа?
— Я должен кое о чем тебя попросить?
— Да?
— Один мой клиент хочет проследить за молодым человеком. В общем, там не очень любят детективов, то есть меня в частности. На острова мы летим не официально. Ты моя невеста, а я влюбленный малый. Ты не против?
— Делай, что хочешь, я согласна. Что от меня только нужно?
— Быть рядом со мной и говорить всем о дате свадьбы, — он говорил спокойно, но я мысленно отметила: «мне показалось или он подмигнул мне?»
— Я не против, — и я улыбнулась улыбкой, что значила слово «мир».
— Ты любишь Грецию?
— Мы летим в Грецию?  А как же документы?
— Все улажено, Марг — да, мы летим в Грецию.
— Весело, — пробормотала я.
— Что? Что—то не так? Маргарет ты только скажи мне, — он остановился напротив меня и вновь заглянул мне в глаза.
— Ты знаешь Джош, — я решила немного поиздеваться над ним, — наверно не так. Со мной уже два года давно не так и я только сейчас  поняла это.
— И? — Его брови ползли к переносице.
— Два года, но это не официально,— я выдержала паузу.
— Маргарет это не смешно мы опоздаем? Я не понимаю тебя?
— Все просто, — я невинно пожала плечами, — у меня не было отпуска, а сейчас я лечу в отпуск на острова, где давно мечтала побывать.
— Очень остроумно, — выдохнул он.
— Неприятно? — Хихикнула я, — а как мне было весело, когда вы с Амато устроили мне ночь пятницы тринадцатое? А?
— С тобой не стоит шутить. Ты злопамятная.
— Положение обязывало, — теперь мне было не до шуток. Я вспомнила свою семью, работу, дом, а потом как все рухнуло, — всего лишь привычки из прошлого, не обижайся.
— Маргарет, эй! — он крепко обнял меня, — все будет хорошо!
— Хочется верить, — ответила я.
С ним и, правда, хотелось верить во что—то хорошее.

 Глава 2

Греция — «снежное королевство жары». Солнце здесь стоит так высоко, что если просто протянуть руку, такое ощущение, что не дотянешься. Снежное от того, что все дома расположены лабиринтной постройкой. Или даже узором, как на стекле от мороза. Ты ведешь по стеклу пальцами, а он петляет, теряется. Узор то шире, то уже. Тоже самое и с улочками. Они, то петляли, то обрывались, выходя к морю. Одинаковые домики напоминали снег. Такие же белые и серые — как будто высечены изо льда. Разве, что не прозрачные.   
Дом, который мы сняли, находился на склоне горы, далеко за пределами города. Его дворик выходил прямо к морю. Стоило потратить несколько минут и ты возле пляжа. В минутах тридцати от домика находился пирс. Тут можно было арендовать яхту или лодку, что бы воспользовавшись аквалангами понырять в море.
Словом, рай.
Хотя для меня был бы раем, даже загородный домик с бассейном. Главное, можно было выспаться и побродить без дела. Потом завести машину и отправиться в клуб, или казино, чтобы проиграться, а потом выпить стаканчик текилы и пожаловаться подружкам, что ты проигралась. Правда,  было одно «но». У меня не было подруг. Вот так сложилось, что гонка по карьерной лестнице, не оставила мне таких прелестей. В клубы, я как—то не спешила попадать, а казино не любила. Оно не привлекало меня.
Оставалось одно — пляжи Греции. Я люблю воду, люблю плавать, нырять. Если бы мне дали волю, то, я наверно, провела в воде сутки.
Правда плавать мне приходилось в одиночестве. Джош был пока занят, вооружившись фотоаппаратом, он снимал своего клиента. Составлял схемы передвижения того и звонил своему заказчику. Я мало интересовалась его работой. Меня с детства приучили никогда не лезть под руку, а то, мало ли….
Я шла по пирсу, держала в куре шлепки. Было не жарко, а душно. Хотелось скорее окунуться в воду. Меня встретил молодой человек из тех, кто оказывают мелкие услуги, как инструкция по плаванию, правильному обращению с аппаратами.
 — Сегодня я одна, — сказала я и посмотрела ему лицо, — Даниле?
— Тетя Маргарет? — Мальчишка был  не удивлен, он был не на шутку испуган.
— Твою мать, ты что тут делаешь?
— Работаю и живу, — отозвался он, — знаете ли, слепому сложно найти  работу, а я вот нашел. А вы что тут делаете?
— У меня отпуск,— не моргнув глазом солгала я.
— Не злитесь, но я не буду возвращаться домой, — мальчишка отступил на шаг.
— Я не злюсь, — отозвалась я,— зачем мне читать тебе нотации? Ты же взрослый парень и сам знаешь, как поступать.
— Знаю, — и он немного оттаял, — как дома?
— Дома? — Переспросила я.
«Мне самой интересно знать, как там дома», — подумала я, а вслух сказала:
— Наверно, по—старому.
— Не понял, вы, что не были дома?
Не знаю, почему я рассказала ему правду, но может оттого, что Даниле был той частичкой моей семьи, к которой я так спешила.
Мы сидели на краю пирса. Болтали ногами по воде и говорили, говорили и говорили.
— Вот так я оказалась здесь, — закончила не веселый рассказ я.
— Ого, прямо как в боевике, — уважительно протянул юноша.
— Н—да, как в блок—бастере, — ответила я, — чем дальше, тем хуже.
— А что вы будете делать дальше? — Он задавал вопросы на которые я пока боялась отвечать,— ведь, маньяк найдет вас. Тем более с его связями. А если возьмется за нашу семью? Что тогда?
— Просто жить, — уклончиво ответила я, — а скажи мне, Даниле, почему ты убежал? Ты знаешь, я не верю, что причиной стала моя дочь.
— Было много причин, — тоже уклончиво ответил парень.
— Например? Давай, говори? У нас же разговор по душам?
— Сначала вы ответьте на мои вопросы,— попросил он, и он имел право.
— Боюсь, ответ тебе не понравиться, — ответила я.
— Ничего, я привык.
— Если с моей семье что—то случиться — или с твоей мамой, ее мужем и моей дочерью, наконец, тобой — клянусь, я возьмусь за оружие. Мое терпение не долговечное. — Я не лгала. Мое терпение и правда было на исходе. Этот засранец меня достал. При одном упоминании  его имени у меня просыпались звериные инстинкты. 
— Офигеть! — Пробормотал Даниле.
— Так что на счет тебя? — спросила я, переведя беседу другое русло.
— Вы знали, что отец бил меня? 
— Как?— Выдохнула я, — а, нет…. Не знала….
— Вы наверно думали, что мы идеальная семья? — Спросил юноша. Его лицо обрело еще не взрослые черты лица, но  уже не мальчишеские. Перед мной сидел озабоченный своими проблемами подросток:
— Мама и папа всегда завидовали вам. Особенно папа. Последнее время он часто говорил, что совершил ошибку женившись на «бесплодной дуре»  — так он назвал маму.  Он говорил, что вы не смотря на всех тараканов и высокомерие, вы сильная и клеевая. Вы одна воспитали правильно дочь, а я вырос уродом. Сначала были ссоры, потом драки. Мама стала увлекаться психотропниками, папа заводил одну, другую любовницу. Потом стал выпивать. Если бы не вы то, у нас был  давно развод. Вы держали семью вместе, даже не знаю как вам удавалось. Потом я стал заступаться за маму, а отец стал поднимать на меня руку. В конце—концов я провалил вступительный экзамен, и отец отказался платить за учебу. Мы поругались с сестрой, продолжение вы знаете…
— Да, уж. — Я терла лоб.
«Ничего себе! И это моя семья! Нет, наверно…. Не моя семья!».
— Я не хочу возвращаться туда. Тетя Маргарет, мне нужно время, — Даниле не просил, а чуть не плакал.
— Я сама некогда сбежала из этого сумасшедшего дома, — ответила я, — хорошо. Я обещаю, что не буду говорить родителям, где ты. Взамен пообещай мне поберечь себя?
— По рукам, — мальчишка протянул мозолистую руку, а я пожала ее.
Попрощавшись с Даниле, я побрела к Джошу. Честно говоря, мне не хотелось с ним разговаривать, я хотела пройтись и подумать. Мыслей было очень много. Все они были противоречивые. Одна  моя сторона говорила, что я преувеличиваю. Другая твердила, что я была эгоисткой, которая упорно не хотела замечать все безобразие в семье. К последнему я более прислушивалась. Да, я была плохая сестра, не очень хорошая мать и дрянная тетка. Но я хотела, как лучше, а вот получилось как всегда — не плохо, а еще хуже. Моя семья развалилась. Как я могла допустить? Незнаю.
 В не веселом настроении я добрела до домика. К счастью в доме не оказалось Джоша. Мне не хотелось, чтобы он застал меня в таком расположении духа. Отвечать на вопросы я не привыкла, тем более мне нужно было научиться привыкать к мысли, что обо мне заботятся.
Я бросила тунику на кровать и хотела приземлиться туда же, как я обратила внимание, что ее белая накидка вся в крови.
 На моей кровати лежала отрезанная голова быка. С выпученными, стеклянными глазами и вывалившимся языком. Вокруг нее ползали навозные мухи.
Сама не осознав, что дико кричу, я выбежала на улицу.

* * *    

— Все в порядке, Маргарет, — где-то далеко доносился голос Джоша, — мы уже на месте…
— На каком таком месте? — Сонно спросила я.
— Просыпайся…
— Я спала?
— Да, доктор дал тебе успокоительное, и ты уснула, — Он открыл дверку машины с моей стороны и помог мне выбраться.
— А, — неопределенно сказала я, припоминая, что в нашей комнате было мертвое животное. Не очень приятный момент в моей жизни, — Что это было? Ну, там в домике?
— Привет от старых не друзей,— холодно ответил Джош,— это послание было адресовано мне, а нарвалась на него ты. Черт…
— С юмором ребята,— кивнула я, сон постепенно стал проходить.
Я огляделась. Мы находились на другой стороне острова. Здесь были пляжные домики, которые располагались над водой. Очень красивое зрелище.
— Мы сменили аренду? — спросила я.
— Да, я подумал, что тебе будет неприятно находиться в доме, где произошел инцидент, — ответил Джош.
— Здесь, великолепно, — откликнулась я, — так экзотично — домики из папоротника над водой. Мне нравиться тут больше, чем в старом домике.
— Мне тоже, — он крепко обнял меня. На много крепче чем следовало. Я отступила назад и не удержала равновесие. Потянув его за руку, я и он,  мы упали на довольно мягкий пол. Заниматься любовью здесь было одно удовольствие, хотя удовольствие я получала  в любом месте, когда рядом был Джошуа. Это лишний раз доказывало, что мы идеально подходили друг другу, не смотря на довольно большую разницу в возрасте.  Я чувствовала себя не умелой школьницей в его руках.
 Наконец, новая ночь сменилась еще более новым днем. Просыпаться не хотелось. Тем более вставать и думать, чтобы сообразить поесть. Я уткнулась носом в его грудь и тихо наслаждалась утром.
— Ты знаешь, Марг, — Джош не спал, — я всегда хотел получить ответ на один вопрос.
— Какой же?
— Почему после хорошего секса люди хотят есть?
— Что? — Я приподнялась на локте, вопрос меня рассмешил, — все знают ответ, Джош.
— Да, я тоже знаю, что типа организм требует и бла, бла и бла, — ответил Джош, — но все—таки — почему? Причем как волки хотят есть? Я, например, умираю с голода…
— Ну, как—то так….. не знаю…. Ты меня загрузил, правда, — я села рядом с ним. 
— Простой правда вопрос? — Он тоже уселся рядом.
— Я бы не сказала, Джош. — ответила я,— а слушай и правда — почему?
Запрокинув назад голову, теперь расхохотался Джошуа. В ответ я глупо улыбалась.

* * *    

Новый день мы решили провести вместе. Во—первых, Джошуа заявил, что его уже тошнит от фотоаппарата и банальной слежки. Во—вторых, Джош был уверен, что выполнил все порученное задание. Он давно отослал все отчеты заказчику. Он так же говорил, что отец пропащего мальчика друг его старого наставника и отказаться Джош не мог. В—третьих, он сказал, что теперь мы можем на все сто насладиться отпуском.
— Я только одного не могу понять в твоей логике, Марг, — говорил Джош, когда мы сидели на берегу пляжа, — зачем ты тогда сбежала? Если мы все равно встретились?
— Джош, а как ты думал? Что я буду плакаться тебе в жилетку и просить о помощи? Я тогда понятия не имела, кто ты. Может быть, ты был обычным  клерком, или менеджером — что тогда? Он бы прихлопнул тебя как муху и глазом не моргнул, — я старалась не глядеть в лицо Джоша.
— Слушай, Маргарет, а зачем ты отправилась в «дом Медичи»? — Прозвучало не как вопрос, а скорее как обвинение. Я почувствовала укол обиды, — что ты задумала, Маргарет?
— Мы просто заключили союз,— ответила я, — я и Амато, два злейших врага Алана. Когда—нибудь он обязательно оступиться, потому что ему нужна я и тогда ему очень не повезет.
— Использовать себя в качестве приманки? Господи, Маргарет, — пробормотал Джош.
— Однажды я была на краю. — Разговор мне не нравился. Вот почему он задает все эти вопросы? Разве нельзя просто посидеть у воды и поговорить ни о чем?
— Однажды ты не сможешь выбраться,— нервно ответил Джош.
— Намекаешь на то, что тебя не будет рядом? — Я встала, он тоже:
— Говорю, что это игра в кошки мышки!
Ссора не успела так, и начаться, помешал ей телефон Джоша. Звонил заказчик. Я побрела от него проч.
— Маргарет!
— Договорим, когда ты вспомнишь обо мне!
— Черт побери! …это не вам, — и он снова заговорил с клиентом.
Я шла все дальше и дальше удаляясь от Джоша. Постепенно досада стала сменяться на обиду, обида обрела оттенок того, что он был прав. Последнее время я слишком заигралась и не знала, как мне быть дальше. Все мои действия сводились к поступкам в которых не было логики. Хотя я кривила душой, у меня в руках было пара интересных вещей. Нужно было обдумать как правильно использовать их.
 Я зашла в пляжный бар.
 Я зашла в пляжный бар и уселась за одиноким столиком в углу. Мне не хотелось быть на виду у публики. Местные, туристы, обслуга и так поглядывали на меня с интересом. Раньше я бы порадовалась, что внешне так привлекательна. Сейчас меня внимание посторонних раздражало. Я  задавала вопрос — они, что никогда женщин не видели? Похоже, было на правду.
Официант принес воду со льдом и положил на стол салфетки. К салфеткам прилагался белый конверт. Я уже догадывалась, что в нем было.
— О, нет—нет и нет, — вслух сказала я, — только не сейчас…
— Мама? — «Вот это сюрприз!»
Я не сразу поняла, что это все реальность. Перед мной  сидела моя девочка. Она ни  капли не изменилась — все такая же худая  и белокурая. Дочь с интересом разглядывала меня.
— Вау! — Вот было первое ее слово, — ты потрясно выглядишь!
— О, да? Спасибо, — обнимая ее, сказала я, — что ты тут делаешь?
— А ты? Я с тетей и дядей приехала сюда. В общем долгая история, но словом мы приехали развеется.
— Дэн выиграл очередной заказ? — В моем голосе было достаточно сарказма, еще бы после такого, что мне рассказал его сын.
— Ну, да, как всегда, — ответила она, — так расскажи, что ты тут делаешь?
— Я отдыхаю, — ответила я.
— Ты опять работаешь? Все улажено? Почему ты не сообщила? —
— Стой, погоди! Не так сразу! — Я не успевала за ее вопросами, — Да, я сейчас временно работаю, но на другой работе. Это не так важно, мои проблемы не улажены, пока. Но думаю, очень скоро один человек поможет все расставить по местам.
Я потянула ее за руку и вышли из бара.
— Он твой друг? — Вопрос с подвохом.
— Не только, — ответила я, — хочешь, я вас познакомлю?  Прямо сейчас?
— Было бы здорово, — она смутилась от моего довольно прямого ответа, но я никогда не лгала ей.
— Так ты с Элизой и Даниелем? — Спросила я.
— Да, тетя и дядя нашли тут сына и приехали за ним.
— Что—о?!
— Мам, что—то не так?
— Да, не так, — скороговоркой заговорила я, — я знаю, что он тут. Не перебивай, мы виделись и племянник мне все рассказал. Я честно, не хочу, чтобы семья воссоединилась. Там много не хорошего….
— Ты тоже заметила — да? — Какая же у меня умная девочка.
— Да, — ответила я, а в голове созрела кое—какая мысль, — иди сейчас вот туда. Видишь?
— Ага.
— К тому пирсу. Он работает там. Возьмите яхту и уходите к другой стороне острова. Я встречу вас чуть позже.
— А ты куда?
— К одному человеку, он поможет. И да, дорогая, я соскучилась.
— О, я тоже мама! Я тоже!
— Тогда до встречи, милая!
 И мы разошлись в разные стороны.

Глава 3

«Просто скажи — да, и ничего не будет. Все будут счастливы, все будут живы, никто не пострадает и не с кем ничего не случиться. Сделка проста —  ты будешь со мной. Правда, я буду очень хороший и пока не буду убивать тебя. Ты знаешь, я даже, поймал себя на мысли, что если ты умрешь, как умирают все любимые мной, мне будет скучно. А так, целый аттракцион развлечений!
Ведь, ты же умная?
Очень смышленая девочка, а то бы не додумалась скрепить союз с моим врагом. Да, еще забраться к нему под крылышко. Знаешь, что там мы не сможем увидеться. Как жаль… я вот, например, представлял, какая будет чудесная встреча. А ты? Ты наверно, тоже…. Хотя, что это я говорю слово «наверно» — да, это так! И ни как иначе! Только так!
Хотя, что это я? Ревную, что ли? О, да верно — ревную. Не просто делить одну женщину на двоих со своим некогда лучшим другом. Он рассказывал тебе о нас? Что мы всегда любили одних и тех же женщин? Нет?! Конечно, с чего бы это ему тебе рассказывать….
Спроси его, когда вы будите заниматься любовью на очередном полу. Фу, как банально — пол! Я придумал бы, что—то новенькое….»

Продолжение письма я не стала дочитывать, скорее всего, дальше шла больная фантазия Алана, а читать про нее мне не хотелось. Тем более я вживую знала, каково это.
Меня заботил другой факт. Откуда Алан знал такие подробности? Ответ не заставил себя долго ждать. Он был тут в Греции. Он следил за каждым моим движением и ждал. Он ждал моего ответа.
Я остановилась посередине дорожки ведущей к домику.
Джош разговаривал со своими клиентами — это были Элиза и Дэн. Вот кого, а их мне не очень хотелось увидеть. Не сейчас. Не так. Не здесь. Что я скажу?
— О, это моя подруга Марг…, — но Джоша перебила сестра:
— Это моя сестра вообще—то, которая умерла полгода назад.
На ее слова я поморщилась.
— Она хорошо выглядит для мертвеца, — ехидно улыбнулся Даниель.
— И я рада вас видеть, — я отдала Джошу письмо, — вот все ответы на твои вопросы. В сумочке есть еще одно. Ну, я пошла. Пока заказчики!
— Нет, Маргарет! — Меня догнала Элиза, пока Джош читал письмо, — Подожди! Ты не правильно поняла! Я рада видеть тебя! Но почему?!
— Вот почему, — за меня ответил Джошуа, — прочитайте письмо!
«….а твоя дочь и племянник до сих пор неразлучны? Я слышал, они любят проводить много времени вместе? О, какая будет утрата….
Твой А.»
— Я знаю, где они, — и я потянула Джоша за руку.
— Говорить, чтобы ты осталась бесполезно?
— Бесполезно, — твердо заявила я.
— Кошмар, какой! — Элиза тоже прочла, — почему ты не предупредила? Маргарет? А?
— За вас боялась, — ответила я, — нет времени поговорим позже.
— Оставайтесь, здесь, — скомандовал Джош.
— Почему это? — Вмешался в разговор Даниель.
— Потому что, — отрезал Джош, — времени нет, а вы будете обузой.
 И он потянул меня за куру. Я была очень горда им, он сумел поставить на место Даниеля, а это сделать было не просто.

* * *    

Мы бежали по пляжу. Я держала его за руку, он же крепко сжимал ее. Я боялась ее отпустить, так как будто вот—вот споткнусь и отпущу ее, тогда все. Я не смогу подняться. Будто  сейчас разобьюсь об этот нежный песок, который сменился каменистым пляжем. Камни больно впивались в подошву сандалий.
Я боюсь замедлить бег, потому что на кону возможно, жизнь моей дочери. Самого дорого моему сердцу. Того самого за что я боролась и чьим воздухом я дышала все эти годы. Страх постепенно впустил свои когти в мое сердце, когда я видела, что кто—то выбрался из воды. Он, то вставал, то вновь падал на колени.
Это была моя девочка. Она была очень бледна. Она держалась рукой за бок, он кровоточил.
Я отпустила руку Джоша и закричала не своим голосом. Руки сами подхватили ее на руки:
— Кто? — Прохрипел над нами голос Джоша.
— Он не выбрался…. Он все еще на яхте…. На дне, мой брат…., — говорила моя девочка.
— Держи, — он протянул мне оружие, — что делать ты знаешь.
— Знаю, — севшим голосом сказала я.
Сняв майку он вошел в воду. Я молча проводила его взглядом.
«С богом», — отбил мой мозг.
— Это был он — Алан, — прошептала она, — он чудовище мама. Он не человек, он как робот…. Ему нужно одно — кровь, и не важно чья, мама. У него такие страшные глаза, они черные, как у ворона…. Он сам как ворон…. 
— Я знаю — все это знаю, милая, — ответила я, — где кровь идет?
 — О, нет … это мои пальцы, ладони… это я пыталась добраться до брата и ударилась бедром…. Кровит, блин….
— Не так страшно заживут, — прохрипела я, — а больше он ничего не сделал?
 Я затаила дыхание.
— А что должен был? По—моему он достаточно поприкалывался, — она приподнялась.
Я облегченно вздохнула.
— Да, вот, — она протянула смятый, мокрый листок. Я забрала его и с жадностью стала вчитываться в расплывающиеся строки:
«Ты думаешь, что я продал душу  сатане? Ты думаешь, что я чудовище? Нет, это не правда. Я просто хочу быть с тобой.
 Неужели ты не понимаешь? Твое место здесь, рядом со мной. Тут ты на своем месте — сильная рядом с сильным. Ты смогла выжить от моей бешеной руки. Это судьба подарила нам с тобой, подарила нас.
Я не оставлю тебя, потому что я люблю тебя своей странной, уродливой любовью и я клянусь, если ты опять скажешь «нет», я залью твою дорогу от меня кровью. Ты нужна мне как воздух.
Ты нужна мне…..
Твой А.»

Сминая в руке проклятое письмо, я до крови кусала губы:
«Как жаль, что сейчас он не рядом. Как жаль, что этот засранец не попался мне глаза. Я бы оставила на нем пару дырок от моих пуль, еще плюнула сверху на это дерьмо. Черт, подери! Почему он прячется?! Боится!? Нет уж, скорее он ждет, когда я сделаю шаг! А я сделаю! Черт побери, и бог тому свидетель!»
 Из воды вышел Джош. На руках он вынес тело мальчика, его руки безжизненно свисали вниз, к земле. Его губы посинели, а еще несколько дней назад с них слетали слова.
— Что — жив? — тихо спросила моя дочь.
— Нет, все кончено, — и он бережно положил тело на песок.
 — Я возвращаюсь в Нью—Йорк, — твердо заявила я, — пора ставить точки в этой истории.

Глава 4

Я выдержала все — и допросы, и дознания, и нападки прессы, и пакости со стороны документации. Я, молча, сносила косые взгляды в свою сторону. Я четко отвечала на поставленные вопросы. Мое лицо давно не испытывало эмоции, а чувства, на них я решила наплевать. Просто я делала то, что давно стоило сделать — все рассказала.
 В одном была спокойна, что этот мерзавец получит по заслугам, но не от руки закона. Все это было лишь техническая часть, моя часть была сейчас в одном выполнить задуманное.  Как поется в одном старинном вестерне: «Я ухожу косой дорогой.» Пусть, эта сволочь получит все, что заслужил. Завтра я расставляю все точки, и пусть эти точки будут поставлены на крови. Последнее время ее стало столько, что мне самой стало казаться, что мои руки по локоть в ней.
Эта кровь коснулась моей семьи. Пусть даже, если сейчас они в безопасности. Эта кровь коснулась любимого мной человека. Его я должна защитить. Вот, как мне ему объяснить, что я должна сделать, так как мне велело сердце. А что же велело мне сердце? Сердце просило покоя. Этот покой я могла заслужить только одним путем.
Я остановила машину на мосту. Об этой встрече знала только, я, он и бумага.
Строки на ней были не многословны, но я знала, что если скажу это он придет:
«Я иду к тебе».
Он стоял возле черного ягуара. Как всегда хорошо сложен и стильно одет, но это только красочная обложка, а внутри него чернота. Я это знала наверняка.
— Здравствуй, Маргарет, — говорит Алан.
— Здравствуй, Алан, — говорю я.
— Все—таки пришла?
— Ты умеешь привлекать внимание.
— Где же твоя свита? Полиция? Твой верный пес Джошуа? — Хрипло смеется он.
— Моя свита всегда при мне, как и твои деньги. Я вижу, что тебя выпустили под залог.
— А ты как всегда хороша, — он приближается ближе, но я просто стою и гляжу на него.
— Ты как всегда «чудовищный обманщик», Алан.
— Положение обязывает.
— О, да! — И с моих губ слетает нервный смешок.
— Зачем ты здесь? — Мне кажется или он говорит это как бы уставшим тоном? Нет, Алан лжец, не больше.
— Пришла лично пригласить тебя на маскарад….
— «Нас книги обманут, нас люди забудут — потому что и те, и другие всего лишь сказочная ложь», — цитирует он строки из романа. Этот роман я не люблю, я обожаю. Значит, он все знает обо мне.
— Завтра я скажу ответ, — отвечаю я, эмоции сложно сдержать.
— Почему же не сейчас, а Маргарет? — В его голосе недоверие.
— Потому что ты слишком обожаешь пафосные выходы. Поверь, это будет красивая точка в нашей истории.
— «Фальшивая ценность пустых откровений»? — Опять цитата. Я не понимаю его и хочу понимать.
— Да, Алан, ты как всегда ты, — качаю головой я. Сажусь в машину, но он ловит меня за руку. Нужно вздрогнуть, отойти, наконец, закричать. Мне только хочется принять душ, закурить, поцеловать Джоша. Я только гляжу в его синие глаза, в моем взгляде пустота. Мне все равно, уже давно. Давно я решила, но только не решалась…
— Алан, давай оставим все на завтра? — говорю.
— Откуда ты решила, что отпущу тебя? — Хохочет он.
— До завтра, Алан, — отвечаю я и сажусь за руль.
— Зачем ты назначила встречу? — Отходит Алан.
— Тебе не понять, — и я уезжаю.

* * *    

Была глубокая ночь, а точнее рассвет, когда я вышла из «дома Медичи». Направилась к гаражу и выгнала машину на дорогу. Мне не спалось всю ночь, и проехать по дорогам Нью—Йорка было в самый раз. Противоречивые мысли одолевали меня, а сдаться в плен им, мне меньше всего хотелось. Я приняла решение и менять, его не собиралась. Потому что сама выбрала такой путь, сама и никто больше….
На пороге стоял Джош. У него было уставшее, сонное лицо. Последнее время ему тоже доставалось. Он взял на себя смелость отвечать за безопасность моей семьи. За это я была благодарна ему, но в мои планы, ни как не входило решение моих проблем. Конечно, мне льстило, что он хотел помочь, но все проблемы я привыкла решать сама.
— Господи, Марг, — пробормотал он. — Ты на время глядела?
— Прости, пожалуйста, но я очень волнуюсь, перед уже сегодняшним выходом в свет, — ответила я, проскальзывая в дверь мимо него, — ты не против?
— Как я могу быть против тебя? — он сладко зевнул, — кофе будешь?
— Не откажусь, — я широко улыбнулась, разглядывая его.
Красив и странен этот человек — смел, холоден и горд. У него тело бога, а ум пытливее бога. Если он захочет то, легко догадается, что я задумала. Как ни странно, вместо того, чтобы сидеть в своей комнате и не подавать вида, я приехала на другой конец города. Потратила  почти три часа, чтобы сказать ему — привет.
— Что с тобой Маргарет? — Он ставит турку на огонь, — у тебя такое растерянное лицо?
— Я просто хотела увидеть тебя, поговорить. Наконец, кажется, — вот почему я всегда говорю не совсем то, что нужно, — я кажется, соскучилась. Глупое признание в четыре утра? Не правда ли?
— Все будет замечательно, — говорит он.
— Да, тоже так думаю, — ответила я.
— Решила побыть с человеком, который тебе не безразличен?
— А почему бы и нет? — Я купилась на вопрос с подвохом, как глупая школьница.
— Да? — он изогнул темную бровь и усадил меня на стул, — а теперь рассказывай, что ты удумала?
— Завтра, а вернее уже сегодня, что—то будет, — скороговоркой заговорила я, приближаясь на опасное расстояние к нему.  Я слышала, как бьется его сердце, — просто, все слишком просто…. Дай мне побыть с тобой до утра….
— Черт, сейчас уже утро, — пробормотал Джош, наклоняясь к моим губам.
— Какая разница, — ответила я, приняв намек на поцелуй.

* * *    

Венецианский карнавал — основная тема маскарада в «доме Медичи». Сам карнавал проходит не в главном доме. На этот особенный случай есть специальный дом. Он расположен на берегу пляжа, и его размеры впечатляют. Он не просто большой, он огромный. Зала вмещает больше сотни гостей, не считая персонал и нанятых актеров. Сегодня она украшена яркими лентами, которые вот—вот и начнут развиваться на ветру. На столах стоят множество напитков в виде пирамид. К напиткам, конечно же, прилагается шоколад. На столах расположились красные, зеленые, черные, оранжевые, белые арлекине и факиры. Они извергают огонь и жонглируют факелами.
Танцовщицы — одетые больше, как балерины. Придумывают сложные жесты, развлекая публику танцами.  В центре расположился настоящий живой оркестр. Играет вальс. Пары танцуют.
Женщины в пышных, ярких платьях, их маски, украшенные всеми цветами радуги. Они напоминают бабочки слетевшиеся на пламя. Их плечи оголены, что наводит на мысль — не сошли ли дамы с обложек книг о романтическом периоде 15 века? Не прошло ли время в обратном направлении? Не сказочный ли это сон? В ответ дамы только загадочно улыбаются и закрывают лица веерами.
Мужчины же наоборот. Они одеты в черные фраки, их маски строги по цветам — или золотой, или серебряный. От них пахнет дорогим одеколоном и деньгами. Мужчины курят сигареты, сигары, трубки. Они флиртуют с дамами и пьют крепкие мужские напитки. Мужчинам немного скучно, дамам нет.
Я одета в красный бархатный платье—костюм. Он расшит золотом, а оголенные плечи украшает полупрозрачный золотой материал. Мои волосы собраны в замысловатую прическу, а лицо украшает маска совы. Мой образ Джульетта.
Джош одет, как все мужчины на маскараде. Черный костюм и маска—сова, только она куда скромнее, чем моя — она золотого цвета. Разумеется он — Ромео.
Вечер проходит просто замечательно. Мы веселимся, танцуем, общаемся с гостями. Меня приглашают на танец мужчины. Я бросаю взгляд на своего спутника — не ревнует ли он. Джош спокоен. Он держится уверенно и невозмутимо. Я знаю, что это только внешне он спокоен. Джош переживает, об этом говорят его жесты. Он все время оглядывается по сторонам, как будто ждет чего—то. Не сводит с меня своих миндальных глаз, говорит так, как будто хочет узнать каждого моего спутника по танцу. Наконец отпускает на танец. Я не понимаю его беспокойства, ведь он со мной рядом. Нет, смысла для беспокойства, пока музыка не меняется.
Играет одно фортепьяно. Дамы уходят в сторону и остаются мужчины. О, боже — они одеты одинаково! В черные костюмы, в маску—сову золотого цвета, они одинакового роста с Джошем. Танцующие окружают меня, встают в круг и начинают танцевать. Они приглашают меня, что бы выбрала партнера. Только когда подхожу к одному из них, он отходит в сторону. Так продолжается снова и снова.
«Какой странный танец!» — Думаю я, стоя в центре окруженная мужчинами.
Я не вижу своего спутника. Он испарился. Его нигде нет.  Пытаюсь выйти, но господа окружили меня, мне не выйти, пока не закончиться музыка. Музыка нарочно становиться все быстрее и ритмичнее. Я не танцую. Моей персоне не до танцев. В мыслях, что—то шепчет. Шепчет не приятное или это шепот предчувствия? Где Джош?
Наконец, проклятый танец закончился. Кругом аплодисменты к маэстро, кто—то кричит «браво», мужчины встают в ряд, открывая мне дорогу. Я  вижу Джошуа. Он без маски. Напротив него стоит мужчина — он тоже без маски.
Алан.
У Алана бледное, уставшее, похудевшее лицо. Воспаленные глаза и злой взгляд.  Он  пытается отодвинуться от Джоша, но мой молодой человек крепко держит руки. Что это? На пол падает что—то алое. Кровь — при мысли об этом слове у меня начинает кружиться голова, а сердце бьется с огромной скоростью. Кровь — Джоша. Джошуа сдерживает нитолько руки Алана, он держит  руки на оголенном лезвии ножа. Еще не много и этот зверь отрежет ему пальцы. Я была уверена, Алан способен на все.
— Нет, не подходи! — кричит Джош.
— Почему же?! — Из горла Алана выходят свистящие звуки, — у тебя смелая девочка?!
— Извращенец чертов! — Рычит Джош.
— О. У нашей девочки блестящая игрушка?! — Алан нервно хихикает, указывая на револьвер в моей руке, — наверно, опять выстрелит в вазу?
— Маргарет! — Джош отрицательно качает головой. Лужа крови на блестящем полу становиться все больше.
Я смотрю на Джошуа и вижу, что на его месте может быть — моя дочка, сестра, Даниель, Лео даже Наоми. Все те, к которым я привязалась и полюбила. Все те, которые дороги мне. Которые были дороги — Марла, Вики, Даниль, или  Чалис и Скарлет — я  не знала их в жизни, но прекрасно понимала чувства Джоша, больно терять близкого человека. Все вопросы, вдруг испарились. Они стали не нужны, потому что я знала ответ. Всего один ответ на все мои вопросы.
— Я жалею Алан, только в одном, что не сделала этого раньше и не уберегла пару жизней, — я взвела курок, и выстрел заглушил звук фейерверка. Куранты пробили полночь, гости сняли маски. Они подбросили их в воздух, а над ночным пляжем, миллионом огней всего секунды жил фейерверк.
Все были так увлечены зрелищем, что пока не заметили упавшего человека на пол. Не заметили женщину бросившую оружие на тот же пол. Не обратили внимания, на молодого человека давшего волю чувствам — он осел на пол прижимая к груди изрезанные руки.
— Дай, дай мне руки? — Прошу я.
— Ничего мелочь, царапины….
— И все же, — кивнула я, обнимая его за плечи. Раны были очень глубокие, возможно, он перерезал сухожилия:
— О, Господи, — выдохнула я,  — зачем ты это сделал Джошуа? Он мог убить тебя?
— Он мог убить и тебя, — ответил Джош, — как я  не догадался сегодня ночью. Ты же говорила…
— Ты должна знать Маргарет, — голос Джоша не дрожит, он тверд, — что я всегда рядом с тобой. Я всегда буду рядом, чтобы не произошло, что бы ты не сделала —  ты можешь опереться на мое плечо.
 Я разглядывала его черты лица. Я вслушивалась в его слова и впервые за долгое время  заплакала. Я плакала не от страха, что нажала на курок. Я плакала не оттого, что к нам приближалась полиция, а под Аланом растекалась лужа крови.
Мои слезы были от того, что я почувствовала себя слабой, хрупкой женщиной. От того, что мне осточертело быть ледяной королевой, я просто хотела жить, как миллионы женщин. Не больше, не меньше — я хотела смешаться толпой, а чтобы рядом со мной были те, кого я любила больше жизни.
— Я знаю. —  ответила.

2011 год. Апрель — июнь.