Комната Евы. Глава 17

Амили Борэ
Невозможно представить себе более суетливого времени года, чем предрождественская зима. Магазинчики Лондона, ранее заполненные только туристами и изредка жителями города, теперь были забиты и теми и другими. Кто-то искал подарки, кто-то искал толпу.
Софи стояла перед сложным выбором: подарить Саре набор ножей или красивое постельное белье.
«Мне нужно привить этой даме вкус», - подумала она.
Здравый смысл включился в последний момент, когда она проходила мимо стеллажа с вазами. «Глиняная ваза в египетском стиле буде неплохо смотреться в их гостиной».
Выбирать подарок женщине, с мужем которой она спит – это ли не предрождественский ад?

- Сара приглашает тебя на рождественский ужин, - произнес Том, когда они, укутавшись в плед, смотрели «Эту долгую счастливую жизнь».
- Зачем? – Софи привстала и удивленно взглянула на Тома.
- Ей кажется, что тебе так будет лучше.
- Ей кажется?
- Я с ней согласен. Твое лечение незакончено. Тебе еще нужна помощь и поддержка. Ты отвергаешь социум. С кем кроме меня и Анны ты общаешься?
- Том, это совершенно не важно для меня. Я писательница. Мне не нужно общаться с кем-то еще, кроме своих героев. Я спокойно встречу Рождество одна. В крайнем случае, ко мне придет Ева.
Софи слегка улыбнулась и снова легка к Тому на колени.
- Это еще хуже. Лучше прямо сейчас выбросись из окна. Соглашайся, - попросил Том и поцеловал Софи в лоб.
- Странно будет встречать Рождество с тобой и твоей женой…
- Там будут и другие люди, Софи. Будут друзья, близкие родственники. Соглашайся. У нас всегда очень хорошие, теплые праздники. Тебе понравится. Сара любит твои книги, она мечтала с тобой познакомиться. Правда, она считает тебя невозможной психопаткой.
Софи улыбнулась и кивнула:
- Так и есть, Том. Так и есть…
24 декабря. Пять часов вечера.
Софи стоит на крыльце дома семьи Грин и сжимает в руках подарки. Она не могда даже предположить, что ее атакует такое сильнейшее чувство страха. Каждая любовница мечтает войти в дом своего любовника победительницей, но Софи чувствовала свой проигрыш – слишком теплым и уютным казался их дом. Из таких домов могут уйти только жены, чтобы превратить чей-то другой дом в предмет зависти будущих любовниц…
Софи постучала в дверь. Из глубины дома раздался звонкий женский голос:
- Секундочку!
Дверь распахнулась и Софи невольно охнула: она увидела глаза героини ее многострадального романа…

- Как думаешь, Том, твоя жена догадывается о том, что ты ей изменяешь? – Софи практически засыпала на коленях Тома под титры фильма.
- Думаю, нет.
- Ей тяжело с тобой, - прошептала Софи, не открывая глаз.
- Почему ты так думаешь? – Том выключил телевизор и положил руку на плечо Софи.
- Потому что не может быть счастливой нелюбимая мужем женщина. Вспомни Еву.
Том гладил Софи по плечу. Несколько минут он молчал, потом тихо возразил:
- Ева и не была его женой всю жизнь.
Софи открыла глаза и прошептала:
- Не думаю, что назвав Еву своей женой в последние часы жизни, он ее осчастливил…

Софи чувствует, что этот вечер никогда не закончится. Она старательно избегает разговоров с Сарой. Всего минуту назад та подошла к ней с бокалом вина и попыталась заговорить о ее последней книге, но Софи, сославшись на жуткий голод, отправилась к столу.
Том, заметив нервное состояние Софи, подошел к ней спустя пару минут и сел рядом.
- Что-то не так?
- Ты не говорил, что твоя жена вылитая Ева Браун.
- Что? – от изумления Том поперхнулся и откашлялся, - Ты в своем уме? Какая Ева? Она везде тебе мерещится уже?
Софи злобно посмотрела на Тома и, кивнув головой в сторону Сары, сидящей на диване вместе с Генри и еще двумя друзьями, произнесла:
- Светлые вьющиеся волосы, тонкие губы, пухлые щеки, смеющиеся глаза, наполненные тоской. Том, такие глаза были только у Евы. Ты уверен, что знаешь, с кем ты живешь?
Том оглянулся. Сара, его милая жена, весело болтала о чем-то с Генри. У нее действительно вьющиеся волосы, она действительно слегка полновато по современным стандартам, но ему казалось, что между героиней романа его любовницы и его женой – пропасть и более ничего.
- Софи, но это же ничего не значит. Схожая внешность и ничего более.
- Нет, Том, это значит, что Ева добралась до меня. Жизнь твоей жены – это несчастная любовь к тебе. Это попытка самоубийства. Эта сомнение, страх, неуверенность. Жизнь Евы – это несчастная любовь к Гитлеру, это попытка самоубийства. Это сомнение, страх, неуверенность. Моя героиня не желает мне добра, потому что я нарушила ее покой.
- Боже, Софи! О чем ты говоришь? Ты явно не в себе. Я должен дать тебе лекарство.
- Нет!
Софи закричала так, что все обернулись и посмотрели на нее. Сара привстала, испуганно глядя на Тома. Софи трясло. Она потянулась к Тому, обхватила ладонями его лицо и жадно поцеловала. Потом резко встала, взяла свое пальто с вешалки и направилась к выходу. Обернувшись, она слегка кивнула и тихо извинилась, глядя на шокированную Сару.
Ей казалось, что она пропадает во временной дыре и катится в бункер, в котором томится в ожидании смерти Ева Браун, ее несчастная героиня, истерзанная временем и наказанная Богом, за совершенный некогда неправильный выбор..
 И из бункера Софи уже никогда не выберется, ибо адское здание Рейхканцелярии снесут. А входы в бункер взорвут и засыпят землей…
Вернувшись домой, Софи села за письменный стол и начала писать. Впервые, с момента начала романа с Томом.
И пока за действиями Софи неустанно следила Ева, стоящая за ее спиной, из головы Софи не выходили смеющиеся, но наполненные тоской глаза жены ее любовника…