О бедной Музе замолвите слово

Ирина Анастасиади
 глава 1               
МУЗА   
или
о вдохновении в шутку и всерьёз

Вы знали с самого детства, что не похожи на других людей? Что стоит вам протянуть руку, и вы сможете дотронуться до холодной поверхности луны? Что ветер поёт только для вас одного свои ритуальные песни? Что солнечные лучи согревают только ваше сердце?
Значит ли это, что вы родились писателем?
Вот в этом, прежде всего, вам и следует разобраться.
Итак, вы решили, что у вас имеется масса неизрасходованного таланта, сильное чувство независимости, а также, способность видеть вещи по-особенному? Словом, вы уверены, что вам можно и нужно писать? Тогда вперёд, за мной! Вперёд, в мир одиночества!
Ибо только самые одинокие существа в состоянии выдумать новые миры, наполнить их светом и воздухом, населить героями. А потом, наблюдать эту новую жизнь со стороны, почти не вмешиваясь в мысли и поступки её обитателей.
Но вот тут хочется поговорить о способах сотворения этого мира. Что, по-вашему, побуждает писателя к труду? «Муза» - подскажете вы. И, в общем-то, будете правы. Но пробовали ли вы писать «под Музой»? Вот то-то и оно!
Немного было бы написано книг, если бы писатель покорно ждал посещения Музы.
Помните, как  Высоцкий признался  однажды: «Пришла, посидела так, немножко и ушла…» Поэтому, люди искусства пытаются провоцировать вдохновение различными способами и вытаскивать из мира вдохновения Музу буквально за волосы.
Шиллер, как известно, возбуждал приступ творчества, нюхая гнилые яблоки. Он так никогда не объяснил нам: через какой тайный трепет этот запах перевоплощался в его организме в живую плоть слов и ритма. Да и никто этого не знает.
Вагнер готовился к встрече с Музой более чем тщательно. Из его писем к портному видно, как серьёзно он относился к этим рандеву. «Роба розового цвета должна быть подбита подкладкой  из пике, - писал Вагнер своему портному. - Коему, пике, надлежит быть скроенным из белого атласа. Рукава и кокетку украсить богатой вышивкой и кружевами…»
К чему это я? Ах, да, к вдохновению! Один провоцирует его, упившись до чертиков, другой переодевшись в женский наряд. Некоторым бывает достаточно первой фразы, чтобы решить каким быть главному герою, как жить, что любить, и чтобы определить жесты героя и его порывы.
Но нет! Нет! Подождите! Так ли это? И что было в начале: курица или яйцо? Мысль или роба де шамбр?
Давайте разберёмся.
Мозг собирает для нас информацию всё время: смотрим ли мы телевизор, или, скучая, считаем мух.
Заходит ли  солнце, разливая красное золото по стали моря. Красят ли под нашим окном книжную полку в отвратный канареечный цвет. Мы смотрим, глаза запоминают последовательность процессов, а мозг отпечатывает их навсегда в памяти.
И именно в тот момент, когда Шиллер вдыхал гниль яблока, мозг, вдруг, выпускал со свистом накопленную и сжатую до состояния пара, информацию. И вот, вырываясь из  чёртовых глубин, неслась эта информация галопом на бумагу.
Но подождите! Пока я тут пишу о госпоже Музе, по телевизору как раз показывают передачу, в которой какие-то субъекты, неловко устроившись на краюшке шикарного кресла, (совершенно очевидно, что дома у них таких кресел нет и в помине), обливают сжижавшейся  грязью своих родных и близких. Я же, сидя в собственном  кресле, записываю всё, что вижу и слышу.
- Как истинная леди, я настаиваю, - обращается к другу своего сердца премилая дама с разбухшей от пьянства  физиономией, - и буду настаивать на правильном твоём, от Бога, поведении.
Тут она икает и замирает, глядя недвижными глазами на своего возлюбленного.
- Да говорил же я уж тебе, что вовсе не Риту я люблю, а тебя, - отвечает этот истинный рыцарь своей даме.
  Сам тоже весь испитый и тоже распухший.
- Мне, однако, ты совсем другие песни пел! - взрывается праведным гневом всклоченная Рита.
- Много ли я чего говорю?! Не всему же надо верить! - бросает герой-любовник.
- Да точно, помолчала бы! – набрасывается на противницу первая дама.
- А тебе ведь просто завидно, что он, -  кивок на героя, - ко мне ушёл.
При этом нога в ажурном чулке закидывается за ногу. Нога розовая, жирная.
- Да помолчала бы ты! - взвизгивает испитый господин. Челюсть его, дрогнув, выдвигается вперёд. Подленько и угрожающе. -  А то ещё пожалеешь!
- А я бы все-таки хотела услышать, что она скажет! – решительно возражает безымянная  героиня.
- Да правду я говорю, - обижается розовая дама, - Ты его не шибко слушай. Он, видать, всем про любовь сказки рассказывает.
- Значит, лжешь мне?! – прозревая, всхлипывает испитая дама, бросаясь на своего героя с кулаками…
Шедевр! Шик! Блеск!
И зачем ходить в толпу, когда тебе подают это варево на дом? Зачем человечеству Толстой и Чехов?! Запах гнилых яблок. Горечь кофе. Шелест робы…
Зачем?! Зачем, когда они, эти субъекты с диванов уже стали и авторами и исполнителями этой своей Большой Драмы. И сидя в шикарных, но чужих креслах, они произносят свои бесподобные монологи. И тайна их жизни, как помои, выливается на нас.
Вам ещё не расхотелось писать?
Вы достаточно храбры, чтобы построить хрустальный дворец своей мечты рядом с помойной ямой? Вы сумеете защитить сокровища своей души и донесёте их  целыми и невредимыми до читателя?
Тогда за дело! И готовьте яблоки!
Только учтите: писатель – это не только тот, кто пишет красиво или забавно.
Писатель  - это психолог, мыслитель.
А потому нам ещё предстоит поговорить о тысяче вещей: о том, где искать сюжет, об умении видеть. О психологическом портрете героя. О человеческом характере вообще. О типах поведения. О том, как выбранный писателем герой будет мыслить и действовать. О том, что такое литературная правда. И о многом, многом  другом.
               
               

глава 2               
ГДЕ ИСКАТЬ СЮЖЕТ?

Сюжет  можно найти повсюду. Надо лишь научиться видеть.
Чего только не использовали писатели, работая над сюжетом! Бальзак, например, пустил в ход весь арсенал сплетен, преподнесенный ему его аристократической возлюбленной. Пушкин вдохнул новую жизнь в сказки, рассказанные ему нянькой. Набокова вдохновила на создание «Лолиты» некая скандальная газетная статейка. А Гоголь и вовсе использовал как сюжет…анекдот, рассказанный за столом на одном  званом обеде.
Но давайте, поговорим о том, как реальные истории были преображены в литературные произведениями великими мастерами слова. Хотелось бы, в частности, остановиться на истории анекдота, рассказанного за столом на одном  званом обеде.
Итак, обед был в разгаре. Одни, насытившись супом, теперь ковыряли жаркое – гуся под яблоками. Другие зевали в накрахмаленные салфетки. Третьи развлекали общество анекдотами. Была, среди многих других, рассказана история о неком страстном любителе охоты.
В течение многих лет человек этот откладывал из своей скромной зарплаты рубль за рублём на покупку охотничьего ружья. Наконец, ему удалось приобрести заветную вещь. Однако, ещё прежде, чем он успел пойти на охоту, ружьё было украдено. Весь стол смеялся над этим анекдотом.
Весь, за исключением самого большого шутника, чьё имя было Николай, а фамилия – Гоголь. Что-то в этом рассказе растревожило его воображение. Какая-то фраза, некое слово, а может, тот дребезжащий смех старика-генерала, что сидел на обеде по его правую руку?!
Возвратившись домой, Гоголь тут же уселся за стол и притянул к себе стопку белых листков. Грустные глаза бедняги-охотника стояли перед его взглядом. Нищета его была так знакома писателю. А дребезжащий смех старика-генерала словами лился на бумагу.
Результат? Всем известная  «Шинель».
Сюжет? Изменен. Ружьё – забава любителя острых ощущений, заменено на обыкновенную, но так необходимую государственному служащему, шинель.
Жанр? Превращение анекдота в драму.
Бедный служака копит из года в год деньги, чтобы заказать себе новую шинель. 
Зарплата  его – мизерна. Расходы в столице – велики. Мечта приобрести обнову становится навязчивой идеей. И вот, когда шинель, наконец, принесена домой, кто-то крадет её.
Что заставляет Гоголя заменить ружьё шинелью, охоту – государственным департаментом и смех – слезами? Можно только предположить, что Гоголь, сам прослуживший писцом в государственном департаменте, выбрал эту среду для своего  героя, потому, что знал её лучше всего.
И тут я хотела бы сделать отступление и посоветовать писать только о том, что знаете, о том, в чём прекрасно разбираетесь.
А если вам никак не преодолеть соблазна, то лучше всего – идите в библиотеку, в проектный зал, словом, соберите информацию в любом подходящем месте, можно даже в Google. Читайте, смотрите, изучайте! Иначе можно и в лужу сесть.
Хотите примеры? Пожалуйста.
Леон Фейхтвангер в своём романе «Лже-Нерон» очень живо описывает нам двойника императора. Описывает замечательно,… до того самого места, где автору почему-то приходит в голову утверждать, что Теренций (т.е. Лже-Нерон) никогда не научился произносить греческого звука ;; (th) и потому, при разговоре старался избегать слов, включающих эту букву.
  Так вот, правда в том, что по-гречески нельзя произнести и двух слов подряд, чтобы не употребить этого звука. В принципе, это тоже самое, что сказать: «Так как Теренций не  умел  произносить русского «т», то он избегал слов с этой буквой». (А теперь учтите, что только в этом, последнем предложении, я насчитала двенадцать букв «т»)
Но вернёмся к нашей теме. Вернёмся к сюжету.
Надо сказать, что химический процесс перерастания факта в сюжет нам практически неизвестен. Тут действуют многие факторы, связанные с пассивной памятью.
Мысль, над которой ты размышлял годами, вдруг всплывет к поверхности под влиянием минуты. Образ, витающий в облаках твоей фантазии, вдруг, обретает определённые черты твоего знакомца, всего лишь от одного увиденного жеста. Интонация, тронувшая тебя за душу выливается в нечто реальное.
Но кроме этого, есть ещё миллион других факторов…
Умение видеть. Желание понимать. Способность соболезновать тому, кого только что  выдумал. А кроме всего прочего – умение перенести слова, жесты и поступки на бумагу. Заставить читателя разделить боль с этим, тобой придуманным существом.
Клод Симон утверждал, что для собирания материала, достаточно прогуляться по узким улочкам города.
Что ж, давайте последуем его совету! Давайте прогуляемся по старым улицам Афин!
Вот, проходя мимо ремонтной мастерской, я вижу большого, жирного, грязного, полосатого кота. Он сидит в ящике с засаленными деталями и жмурится от удовольствия. Его ширококостный хозяин в комбинезоне, не стиранном, по крайней мере, с 1930 года, пилит что-то на большущем столе, заваленном  всякой  всячиной.
Рядом, в обувной лавке взгляду открывается самодельный прилавок. За прилавком – изнемождённый от скуки, седой, словно припорошенный пылью, хозяин считает мух. На углу дома, на облупленном мраморе ступеньки рыдает о чём-то девчонка-проститутка. Её полосатая кофтюлька всё время съезжает с плеча. А кожаные ботфорты собираются в складки, обнажая худенькие ножки подростка. Девочка показывает заросшему сутенеру чёрный, в жёлтых подтеках, синяк на всю шею. Сутенер, растрогавшись, нежно гладит девчонку по головке волосатой лапищей.
На этой улице даже воздух дует по-особому. И гонит по грязному тротуару грязные листья. Грустно! Грустно! Даже Бог забыл о существовании этой улочки.
Зато, какая вам дается возможность. Попробуйте вообразить себя ненадолго Богом! Наградите этих людей характером! Дайте им судьбу! Представьте себе их манеру  говорить! Подумайте, на какие поступки и решения способен этот, вами рожденный герой!
Ибо сюжет и герой связаны между собой живыми нитями. Точно так, как вы сами связаны со своей жизнью.
Ну а потом мы попробуем представить себе: где именно будет развиваться действие в вашем произведении. Задание для вас будет следующее: придумайте сюжет для вашего нового произведения. Думайте хорошенько! Ведь то, что вы напишете, станет скелетом, на который мы с вами будем наращивать плоть: кусок за куском, нерв за нервом. И, наконец, мы водрузим на нужное место сердце. Взмахнем волшебной палочкой нашего воображения, и сердце забьётся. Забьётся новая, вами рождённая жизнь.
               

глава 3
ГЕРОЙ - ХАРАКТЕР - СЮЖЕТ

Вам кажется странным, что я объединяю героя, характер и сюжет? Между тем, ничего странного в этом нет. Помните, я уже говорила вам, что сюжет и герой связаны друг с другом теми же нитями, что и вы – со своей жизнью. Но характер… 
Да, да! Самое время поговорить о таком очевидном и одновременно таком многогранном предмете, как человеческий характер.
Потому, что настоящую жизнь в историю нашего героя вносит именно характер.
Можно придумать увлекательнейший сюжет, можно выдумать самого необычного героя, но если вы не дадите ему меткую словесную характеристику, то пропал ваш герой и пропал ваш сюжет.
Вы и сами увидите, что ваш герой говорит и действует из-под палки. И вы, не выдержав, скажете себе: «Ну, кому он такой нужен?» 
И в самом деле - не нужен. Не нужен, потому, что герой этот – не живой. А значит, не обладает индивидуальным характером.
Как же надо писать, чтобы герой получился живой, а его история логично вытекала из его характера?
Тут я должна буду вас разочаровать, ибо не могу, как раньше, сказать: это просто. Настоящая работа начинается именно с этого момента.
Вам предстоит широко открыть глаза, навострить уши и напрячь память. Потому, что вновь услышанное, вы должны будете  внести  в  ячейки  своей памяти и потом уже никогда не забывать об этой информации. Перерабатывать её. Пополнять. Сравнивать.
А главное, научиться переводить биты этой информации на живой язык.
Сегодня вы познакомитесь с самым интересным аспектом для писателя. Сегодня я  уведу вас в грандиозный мир человеческого характера. Вы заметили, что всё то, чему мы с вами учимся делать – это как те мазки, что художник наносит на холст. И не  существует такого понятия - как самый важный мазок, а существует одно только  Знание.
Ведь искусство писать – всем обязано искусству постигать.
Невозможно постичь всё в короткий срок. Нельзя указать, что именно писателю следует узнать сначала, а что оставить на потом. Всё важно: умение наблюдать, запоминать свои наблюдения, анализировать и систематизировать их, а также извлекать их из памяти в нужный  момент…
Вообще-то нужно ещё много чего. Но этим, другим, мы займёмся потом. А в данный момент хотелось бы заострить ваше внимание только на человеческом характере.
Не хочу быть голословной. Представлю вам некоторые типажи. И укажу, какие слова  нашли писатели, чтобы описать эти типажи. И как то, что было знанием, под их пером вдруг стало живым человеком.               
Для этого я представлю вам свою таблицу характеров.
Уже давно я поняла, что знаю о людях потрясающие вещи. Хотя, в общем-то, это и неудивительно. Ибо, с одной стороны, я очень наблюдательна. А с другой стороны, наш дом полон людьми, обладающими самыми невероятными характерами.   Именно благодаря этому, у меня появилась возможность систематизировать свои знания о людях.
Обнаружив черты характера, о которых я раньше и не догадывалась, я стала откладывать эти знания в особую ячейку памяти. До тех пор, пока сама собой не выстроилась некая таблица, в которой каждый характер занял своё, определённое место. Совсем как на шахматной доске. Только вот параметры этой таблицы измеряются  не в одном, а в трёх измерениях.
Таким образом, стало ясно, что если однажды ты нашёл формулу, выражающую определённый характер, обнаружив в следующий раз даже одну знакомую черту, ты  сможешь узнать характер человека по самым незначительным признакам. А это, в свою очередь, навело ещё на одну мысль: не существует ни положительных, ни отрицательных героев. Ибо в жизни нет ни хорошего, что было бы хорошо само по себе, ни плохого,  что было бы плохо само по себе. А есть в жизни только жизнь.
И всё, что я рассказала вам, не имеет прямого отношения ни к зрелости, ни к таланту. А касается особого строения мозгов, которое помогает наблюдать, запоминать и систематизировать. Ну а всё остальное дополняет бесконечная работа.
Но давайте обратимся непосредственно к таблице. И начнём с характера, который я назвала:               

ГОСПОДИН ПУП ЗЕМЛИ

Вообще-то описать, как действует этот господин, то же самое, что описывать, как действует электронный компьютер или зелёный марсианин. Вся жизнь его напоминает бесконечные серии шампунной оперы. Страсти вокруг него разгораются самые разнообразные. Женщины сходят из-за него с ума. Мужчины добиваются его дружбы.
Но любовная связь его утомляет, особенно в первые пятьдесят лет его жизни. Рутина ему чужда. Он хочет сильных ощущений и резкого перехода из одного романа в другой.
Вообще, он хочет чего хочет. И  сегодня. Сейчас. Ибо он настоящий деспот. Ему нравится сводить своего партнёра с ума. Ему неинтересно всё то, что интересно его подруге. Причём, из чистого эгоизма.
Зато своих друзей он любит до умопомрачения и пытается оградить их от любой трудности. Друзья тоже любят его, как могут. Не устают слушаться его советов и пользоваться его кошельком.
Ибо господин Пуп Земли –  сентиментален до умиления.
И когда он к кому-нибудь привязывается, то абсолютно верит в порядочность последнего. Порой он доходит даже до того, что в упор не видит факты, искажающие икону, которую он нарисовал для себя.
Этот господин пренебрегает общепринятой логикой. У него на всё существует собственное мнение и собственный путь претворения в жизнь этой истины. Его,  например, нельзя заставить сидеть в кресле. Даже если это кресло – директорское. Он очень любит командовать, но сидеть на одном месте и часами смотреть в компьютер – это занятие не для него.
К несчастью для тех, кто его любит, господин Пуп Земли держится одного правила: «Люби меня таким, каков я есть. А если не желаешь, то можешь катиться к чёрту!»
Вообще надо признаться, что господин Пуп Земли – тиран.
Женщины входят в его жизнь молниеносно и так же молниеносно исчезают из неё. Главный его недостаток, если за ним вообще числятся какие-либо недостатки, заключается в том, что он никак не может простить женщине её женской сущности.

ГОСПОДИН ЧЕСТНЫЙ ЧЕЛОВЕК
 
Так он зовётся, ибо главная черта его – честность. Он не желает быть даже свидетелем  бесчестного поступка. На первый взгляд, этот господин даже кажется  благородным и уравновешенным. Если же вглядеться в него пристальнее, то обнаружишь его безграничный эгоцентризм.
Этот человек бывает порой очень талантливым. И знает очень хорошо, как   пользоваться этим даром господа Бога. Он много спрашивает с других. Но и с себя – ничуть не меньше. От этого, он и бывает таким брюзгой.
Господин Честный Человек – ангел, когда находится среди многих, и дьявол, когда оказывается с тобой один на один.            
На людей он производит хорошее впечатление, но они его и боятся. Впрочем, чего он только не сделает, чтобы заслужить любовь! Причем, обычно он добивается всего, чего хочет. Иногда даже, кажется, что все, до чего он дотрагивается, превращается в золото.
Дома этот господин чувствует непреодолимое желание обсудить в деталях все свои дела. И все бы ничего, но делает это он так долго и утомительно, что близкие начинают терять терпение.
А вообще, образ мыслей господина Честного Человека кажется другим человеческим существам совершенно странным…если не сказать больше. Поэтому окружающие либо понимают его плохо, либо не понимают совсем.
Рутины господин Честный Человек не переносит. Жаждет романтической любви, нежности и пафоса. И даже самому себе не желает признаться, что такого сочетания в природе просто нет.

ГОСПОЖА БРЫКАЮЩАЯСЯ ЛОШАДЬ

Если она не преуспела в личной жизни, то бывает преисполнена горечи и злой глупости. Бывает, что связав с кем-нибудь свою судьбу, она вдруг решает стать благородной …
Только вот границы своего благородства она обычно устанавливает сама.
А если вас эти границы не устроят, то она просто пошлет вас к чёрту.
Впрочем, достичь с нею согласия - всегда трудно. Она может любить вас за то, за что ещё недавно ненавидела. Ей трудно определить для себя: чего она хочет и когда. И всё это - из страха перед реальной жизнью.
Ибо большей частью она живёт в своём, выдуманном ею мире. Так ей легче примириться со своей строптивостью.
Она беспокойна. Всегда куда-то рвётся. Пока другие веселятся, она составляет планы на ближайший час. И её никак нельзя переубедить в том, что в компании надо веселиться. Вот этого она как раз делать и не умеет.
Даже на пляже вы не застанете её ничего не делающей. Либо она будет вышивать шапочку для своей племянницы. Либо разрисовывать поздравительную карточку для своей подруги…
Если же вы все-таки застанете её не за делом, то только потому, что она в тот момент будет занята флиртом. А если в компании никто так и не сообразит заняться ею одной весь вечер напролёт, то она станет порываться улизнуть.
И всё это - для того лишь, чтобы привлечь к себе внимание.

ГОСПОДИН СТРАЖ МИРА

Этот человек беспокоен. Считает, что в мир он пришёл, чтобы следить за порядком. И даже если вы своими глазами увидите, как он сворачивает с этого пресловутого пути своего, то знайте: делает он это вовсе не для себя! Ах, не для себя!
Может статься, что поступает он так из-за любимого сына, или озорной дочери своей. Реже - ради своей кошки. А ещё реже – из-за верной ему супруги.
Основная забота этого господина – заботиться о гармонии целого мира. Конечно, в собственной аранжировке этого понятия. Ну а аранжировка эта может быть самой странной.
Но вам нужно хорошенько запомнить, что господин Страж Мира действует, имея в виду исключительно эту, его собственную, точку зрения. Он считает, что правильность его собственных суждений гораздо выше, чем правильность, существующая в чистом виде.
А вот на общественное мнение ему просто наплевать. Он не боится даже линчевания ради того, что он считает правильным и честным. «И всё-таки она вертится!» – будет кричать он и из языков пламени.

ГОСПОДИН БЛЕСТЯЩИЙ БЛЕФ

Рядом с этим господином всегда имеется нужда в женщине, сделанной из стали. Ибо этот господин любит себя и свой комфорт, любит свой автомобиль, свои сигары, свою кухню, свою зажигалку. Тогда как место любимой жены следует уже после зажигалки.
Он много занимается своей одеждой и немало на неё тратит. Выбирает всё самое   блестящее, бросающееся в глаза. И когда вы видите, что пряжка на его ремне болтается, то знайте: он вовсе не забыл её застегнуть. Это - лишь обдуманная пикантность его наряда.
Вообще обдуманность его нарядов, его мыслей, а порой и надуманность его чувств выведут из себя кого угодно. А он уж будет рад станцевать соло-пляску на ваших костях!
Он часами будет плакаться вам. Он не забудет ни одной детали, (потому, что он вообще никогда ничего не забывает!) описывая свою трагичную жизнь. А значит,  упомянет обо всех своих проблемах и радостях,…если даже уже далеко за полночь.
Он вспомнит, что он ел или пил при тех или иных обстоятельствах в его студенческие годы, или что было куплено им лет тридцать назад на выставке готового платья в Брюсселе.
Единственное, что сможет утешить вас при этих обстоятельствах – это обед,  приготовленный для вас его собственными ручками, по его собственным рецептам…, и который он подает вам на стол только тогда, когда он сам найдёт нужным.   
               
ГОСПОДИН ВСЕЗНАЙКА

Ему лучше всего было бы  быть рабочим. Но он считает, что ему просто  необходимо  «иметь должность». Всеми  правдами и  неправдами  лезет он  в  люди. Между тем, сказать ему  людям нечего.
Поэтому выпендривается он обычно перед девицами на выданье или перед пьяницами. Однако гонора ему не занимать! И своей заслугой он считает даже то, что сделано или придумано другими людьми. С важностью он тыкает в себя пальцем и говорит: «Да, мы,  русские (грузины, евреи… это уже  зависит от его собственной национальности, а не от заслуг представителей её) - великий народ!» Хотя непонятно: что он сам сделал великого.
Или важно надувшись, произносит: «Мы, писатели -  важная единица!» Хотя никто никогда не видел ничего написанного  им.

Вот таков этот характер. А вот как этот характер сделал живой тканью Антон  Чехов:
«Господин Назарьев – мужчина роста среднего, лицо имеет белое, ничего не выражающее, волосы курчавые, затылок плоский. Где-то служит. Считает себя страшным волокитой, говорит громко, день и ночь удивляется, когда говорит – брызжет. Франтит, на родителей смотрит свысока и ни одну барышню не  пропустит, чтобы не сказать ей: «Как вы наивны! Вы бы читали литературу!» Любит больше всего свой почерк, журнал «Развлечение» и сапоги со скрипом, а наиболее  всего – самого себя, и в особенности, когда сидит в обществе девиц, пьёт чай внакладку и с остервенением отрицает чертей».
Хотите посмотреть, что сделал с тем же материалом другой  гений  русской  литературы  Алексей  Толстой? Тогда давайте обратимся к рассказу «Голубые города». Вот как говорит и действует этот же  характер:
«С ней разговаривал, навалясь локтем на стойку, низкорослый  человек в чёрных брюках и в штатском френче. Длинный нос его только что заехал в блюдо с жареной печёнкой, нюхал из горшка с селёдками.
- Пожалуй, съем, - сказал этот человек и поволоко поглядел на дамочку за стойкой. -  Положите мне печёночки, и положите мне половину селёдочки. Какую половину? А какую сами захотите – хоть с хвоста, хоть с головы.
Он сел за столик, положил ногу за ногу, закусил зубом папироску, прищурил глаз от дыма.
Дамочка небрежно поставила перед ним тарелки с печёнкой и селёдкой, отвернулась равнодушно. Но он пригласил:
- Садитесь, Раиса Павловна, за стол. Вы нам не помешаете, а даже  наоборот.
Вместо ответа она выпятила нижнюю губу, стала поправлять гребёнки.
- А я вчера в кинематографе три сеанса высидел на «Молчи, грусть, молчи». Вы не изволили явиться. Вопрос: почему.
Роковая  дамочка дёрнула плечиком, ушла за стойку. Он оборотил к ней длинный свой волнистый нос и, вытаскивая из зубов селёдочную косточку, сказал насмешливо:
- Ну-ка сознайтесь, а ведь я вас вчера-таки смутил немножко.
- Чем это вы меня смутили?
- Своими песнями, гражданочка, - И очень  довольный, он изо всей силы принялся резать печёнку.
Сашёк сказал Буженинову:
- Это Утёвкин. Ухажёр, первый фокстротист. У него расчёт, что вы сестре про его фигли-мигли расскажете».

Как видите, и слова-то автор употребил простые, и метафор – самую малость. Так в чём же секрет? Я вам скажу: конечно, знание здесь играет не последнюю роль, но главное – это умение перевести свои знания на живой язык.
Вот эта связь между смутным волнением ума и воспроизведённым на бумагу материалом, и есть самый важный секрет писателя.
Научитесь вы это делать – прекрасно. Не научитесь – не быть вам писателем  никогда…
И вот, наконец, настало время вернуться ко второй главе. Задумайтесь над фразой «надо лишь  научиться  видеть».
Решите для себя раз и навсегда: умеете ли вы видеть? Или, в крайнем случае, хотите ли этому научиться?
Если вы серьёзно решили взяться за дело, тогда за мной, в божественный мир творца! Мы поговорим с вами о том, как может глагол отобразить действие  правильнее всего, о том, к чему прилагают прилагательное и от чего следует танцевать предложению.
 
глава 4               
ВРЕМЯ И МЕСТО ДЕЙСТВИЯ

Итак, у вас есть сюжет, вы знаете, в каком жанре будете работать, и остаётся только уточнить:
Где и когда происходит действие в вашем произведении?
В каком это будет году? Какого века? До или после Рождества Христова?
В каком  городе, государстве? На какой планете?
Но, о чём бы вы ни писали, что бы ни описывали, убедитесь сначала, что это ясно стоит перед вашим взором. Если же вы не представляете себе этого самого места действия, то уж вашему читателю это не удастся никаким образом!
И наоборот, когда вы опишите своё видение ясными, простыми словами, то непременно, увлечёте читателя.
Вот посмотрите, как это делают Стругацкие в романе «Трудно быть богом»:
«Едва ли не в самой чаще леса, под громадным деревом, засохшим от старости, вросла в землю покосившаяся изба из громадных брёвен, окружённая почерневшим частоколом. Стояла она здесь с незапамятных времён, дверь её была всегда закрыта, а у сгнившего крыльца торчали покосившиеся идолы.
В избе горел свет. Отец Кабани сидел за столом в полной прострации. В комнате стоял могучий спиртной дух, на столе среди обглоданных костей и кусков варённой брюквы возвышалась огромная глиняная кружка».
Ясное дело, что описанное подобным образом место действия помогает читателю представить себе героя произведения, определить его социальное положение и оценить возможности героя.
Герой этот, пока только живущий в нашем воображении, имеет прошлое, настоящее и будущее. У него есть место, где он действует. Существуют некие закономерности его поступков, связанные с его характером и социальным положением.
Помните: не слова руководят писателем, а писатель распоряжается словами.
Посмотрите, как ещё один мастер слова рисует место действия для своего героя в повести «Овражки». Имя этого мастера Алексей Николаевич Толстой.
«На степном хуторе, за семью оврагами, сидит помещик Давыд Давыдыч Завалишин.
Глубокие овраги между хутором и селом налились водой и набухли, на трухлявом льду сдвинулись зимние дороги, оголились невысокие курганы по сторонам; поднялись на них прошлогодние репейники, и ветер, студёный ещё на полях, зашумел голыми ветлами.
Все ждали - вот-вот тронутся воды: хуторяне вскакивали среди ночи, с фонарём глядеть – не прорвало ли; на постоялых дворах третий день томились проезжие, поглядывая из окна на опасное половодье; не ходила почта; не скакали по местным делам власти. И только Давыду Давыдычу было всё равно».
Видите, как в место действия проскальзывает характеристика главного героя. Казалось бы, тут о характере и сказано два слова, но как вплетается характеристика в описание места действия! Исподволь знакомит нас Алексей Николаевич с леностью и апатией своего Давыда Давыдыча.
Но ведь, чтобы описать, надо сначала точно представить себе это самое место действия. Даже если этого места на самом деле и не существует вовсе.
Посмотрите, как это делает Маркес в своей книге «Сто лет одиночества»:
«Макондо тогда было небольшим селением с двумя десятками хижин, выстроенных из глины и бамбука на берегу реки, которая несла свои прозрачные воды по ложу из белых отполированных камней, огромных, как доисторические яйца».
Вы видите и сами, какие точные и нужные слова находит писатель, чтобы заинтриговать своего читателя. И вот уже взволнованный, дрожащий от любопытства читатель не может оторвать взгляда от текста!
Итак, что такое место действия? Это некое пространство, в котором живёт и действует ваш герой. И этому пространству следует придать характер, то есть наполнить жизнью.
Представьте себя десятилетним ребенком, которого наказали, заперев вечером в нежилой комнате. Что вы испытаете? Страх? Гнев? Ужас?
Давайте прочтем абзац из романа «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте:
«В центре комнаты, точно алтарь, высилась кровать, завешанная пунцовым пологом; ковёр был красный; стол в ногах кровати покрыт алым сукном. В красной комнате начинало темнеть; был пятый час, и свет тусклого дня переходил в печальные сумерки. Дождь неустанно барабанил по стёклам и ветер шумел в аллее за домом. Постепенно я вся закоченела, и мужество стало покидать меня».
Конечно, это несколько старомодный абзац, но всё же это – замечательный пример того, как место действие способно действовать на поступки литературного героя. Как автор обнажает внутреннее напряжение ребёнка, описывая, казалось лишь то, что находится вокруг.
«И вот, созерцая тонувшие в сумраке стены, а так же бросая тревожный взгляд в зеркало, я стала припоминать рассказы о том, что умершие, чей покой в могиле нарушен, посещают землю, чтобы покарать виновных».
Видите, как напряжение выливается в ужас, вызывающий детскую истерику. Место действие – это не три стулика за бамбуковым столиком. Место действие гармонично вплетается в рассказ, подчёркивая настроение героя.
И не думайте, что ничего нельзя сделать со злополучными стульями, о которых я упомянула.
Скажи вы так: «три новеньких стулика за опрятным бамбуковым столиком», и у читателя встает перед глазами картина достатка, сытой довольной жизни её обладателей, людей опрятных, хозяйственных.
Но скажи вы «три колченогих стулика за разваливающимся бамбуковым столиком», и картина меняется. Там, на этих стульях не сидят опрятные герои.
Рисуя место действия, мы всегда должны думать о том, как оно связано с характером главного героя.
               
глава 5
СЮЖЕТ
или
МИР ДЛЯ ВАШЕГО ГЕРОЯ

Итак, у вас имеется герой и надо бы заставить этого героя заговорить. А он, вместо этого, мычит и шаркает ножкой.
Не бойтесь! В ваших силах его укротить! Немного системы. Сотня-другая упражнений. И вы приобретёте опыт обращения с этим непослушным младенцем – вашим героем.
Главное, что вы должны понять о своём персонаже, это то, что он - это не вы. Он не мыслит как вы. Он не чувствует как вы. Он не говорит как вы. У него свой собственный характер, собственный способ изложения мыслей.
Если он эгоист, то говорит с апломбом, чужого мнения не слушает. Если сомневающийся, то мямлит, растягивает слова, чтобы иметь время обдумать конец фразы.
Что, трудная задача? Да ничего подобного!
Ваш герой живёт там, где вы сами его поселили. Ваш герой совершает то, что вы предписали ему совершить. Но верно ли это?
Главное, о чём вы должны помнить, представляя себе сюжет своей новой книги, принимая во внимание три вопроса: Кто? Что сделал? Почему?
Давайте воспользуемся всеми известными примерами. Просто взглянем на них совершенно по-иному. Неожиданный взгляд никому ещё не вредил.
Кто? Анна Каренина. Дворянка. Гордячка.
Что сделала? Бросилась под поезд вниз головой, самым непрезентабельным для дамы образом.
Почему? Поставила себя в безвыходное положение, следуя своей страсти, которые некоторые, легкомысленно зовут любовью.
Все остальные детали, как то – рассуждения, сцены, конфликты, диалоги – нарастают на этот скелет, завершая основную идею.
Помните, что у вашего произведения, кроме начала, должен быть и конец. А всё, что находится между ними – это логическая нить, связывающая ваше начало с вашим концом.
Мы ещё отдельно поговорим и о начале и о конце литературного произведения. А сейчас, давайте, остановимся на сюжете. Попробуем спрессовать сюжет «Анны Карениной» до нескольких строк:
Каренина, чувствуя себя несчастной в браке, не находит в себе сил противостоять настырным ухаживаниям Вронского. Будучи неискушенной, она не находит в себе сил притвориться перед мужем. Будучи гордой, она ничего не просит для себя. Но увидев результаты своей гордыни, ужасается. Положение, в котором она оказалась – хуже смерти. И она предпочитает смерть.
Сюжеты бывают разными, именно потому, что их герои – разные. Возьмите ту же самую Каренину и замените её маркизой Монтемайор из романа «Мост Короля Людовика Святого» Тортона Уайлдера.
Справка:
Мария де Монтемайор. Маркиза по браку. Вдова. Гордячка. Любила, но не была любима.
Слишком много гордыни было и в ней самой и в её любви. И однажды, ей это дали понять.
Сюжет:
Детство её прошло несчастливо: она была уродлива, она заикалась. Мать над ней издевалась. В браке она чувствовала себя несчастной и одинокой. К дочери питала страсть, потому, что не умела довольствоваться любовью. Её мученья положили начало её творчеству с одной стороны и пьянству с другой стороны.
Однажды маркиза с удивлением слышит от своей служанки слова о смелости. И внезапно понимает, что никогда не была мужественной ни в жизни, ни в любви. Тогда она вгляделась в свою гордыню и отвергла её.
Неизвестно, как она сумела бы претворить это новое знание в жизнь, потому, что погибла на следующий же день.
Ну что, попробуем перебросить Каренину в «Мост Людовика Святого»? Что, по-вашему, она стала бы делать в похожих условиях? И возможна ли её переброска вообще?! Вот вопросы, на которые вы должны сами ответить себе.
Характер ли героя вытекает из сюжета, или сюжет вытекает из характера главного героя?
Только из самодовольства мы, писатели, называем сюжет своим.
На самом деле, сюжет принадлежит нашему герою. А наша задача – лишь научиться записывать за нашим героем, найти правильные слова, чтобы сделать его, героя видимым, и по возможности, слышимым.
Даже самые фантастические сюжеты отожествляется с героем, если они правильно вычислены. Взять, к примеру, Маргариту из «Мастера и Маргариты» Булгакова. Она, как и две предыдущие героини, несчастна в браке. Но она обладает необыкновенным мужеством. Для того, чтобы вернуть своего возлюбленного, она не боится даже отправиться к самому Сатане.
Видите, у нас имеются три сюжета с одной и той же особенностью. Три женщины несчастные в браке. Но как разно они себя ведут! Анна бросается под поезд. Мария пьянствует. А Маргарита требует помощи у Сатаны.
А это значит, что каждый человек подчиняется одной лишь логике – своей собственной. И поступки его исходят из этой самой логики.
И тот писатель, который осознает это до конца и сумеет найти нужные слова, чтобы донести это своё знание до читателя и окажется на пике славы.

глава 6
КАК БЫТЬ С ИДЕАЛАМИ?!

Не знаю, не будет ли считаться нескромностью, если я посоветую вам в ваших изысканиях следовать примеру одной дамы…
Дама эта опаснее серого волка. Съесть не съест, зато прославит на всю округу. Имени её я вам не скажу. Там, где я живу, её прозвали госпожа Информационное Агентство «Рейтер».
От её взгляда не может укрыться и таракан, выбежавший полакомиться кошачьими объедками. Она видит всё. Она знает всё. Она целые дни проводит на балконе, чтобы постоянно пополнять свои драгоценные знания о ближнем своём.
Вот эта женщина и должна быть идеалом каждого пишущего человека.
И не задавайтесь вопросом, когда умудряется эта наблюдательная дама спать или есть (я уже и не говорю о других нуждах её организма), притом, что провела всю жизнь свою на небольшом и неуютном балконе? Как удалось ей выйти замуж, родить и воспитать трёх сыновей?
Даже для меня это до сих пор остаётся загадкой.
Эта женщина - мой идеал. О чём я, писатель, могу писать, если не знаю о ближнем своём столько, сколько знает эта героическая женщина?!
Воистину, природу человека узнаешь только вблизи, непрерывно наблюдая за той суетой, которую он называет жизнью, скрупулезно собирая сведения о его любовных похождениях, слушая его жалобы и хвастовство. И если проделывать это день за днём, месяц за месяцем, год за годом, то смотришь, лет этак через двадцать и мне присвоят высокое звание госпожи Информационное Агентство «Рейтер».
Единственное, о чём вы всегда должны помнить, следя за ближним своим:
Правды всегда слишком мало, чтобы получить импульс писать. И слишком много, чтобы попасть под суд за клевету.
И в то же время, писательской фантазии достаточно для того, чтобы превратить анекдот в драму, найти живой, дышащий образ, наградить его особой, одному ему присущей, манерой говорить. И, исходя из полученного характера, попытаться представить на какие поступки и решения способен этот вами же рождённый герой.
Что ж! Теперь настал и ваш черёд. Дерзайте! Только помните: слова вам следует выбирать ясные, эпитеты – простые, и глаголы, отображающие самую суть действия.
Изумительно чувствовать, как мысль, дремавшая в тебе с незапамятных времён, преобразуется в лёгкую, полную смысла фразу. И труднее всего на свете – добиться, чтобы фраза, написанная на бумаге, точно отразила бы твои мысли.
Ибо самое страшное для писателя - это быть ведомым словами. Ну а самое приятное - знать, что именно ты ведёшь их вслед за своей мыслью. Как по твоей воле они образуют живые картины и образы. Как ты заставляешь читателя видеть то, что видели твои глаза, чувствовать то, что перечувствовало твоё сердце и, наконец, задуматься над тем, что передумал твой мозг.
И даже если он, читатель, не может согласиться с тобой, то может, по крайней мере, принять во внимание твои размышления. Ибо они есть результат всей жизни твоей.
Человек, конечно, не в силах всего пересказать, всё поставить на свои места. Не насытиться око зрением, не наполнится ухо услышанным. Екклесиаст считал, что «нет памяти о прежнем и о будущем, и не останется памяти у тех, которые будут жить после нас».
Ну а для меня это значит, что каждому мыслящему человеку следует задать себе все вопросы заново. Так, как велит его совесть. И пусть делается, всё что делалось. И пусть не будет ничего нового под солнцем. Надо помнить главное: пусть род проходит и род приходит, зато Земля пребывает вовеки.
Говорят, чудес на свете не бывает... Говорят. Хотя, лично я, с этим утверждением не согласна. Чудеса ходят рядом с нами. И ни на секунду не забывайте, что вы – творец. Вот и творите!
Это такая магия – творить миры, в которых гремят войны, бурлят потопы. Люди в этих мирах женятся, разводятся и снова сходятся по одному вашему повелению. Здесь вы можете всё. Здесь вы - Бог.
Но будьте, пожалуйста, Богом логичным!

глава 7
КОГДА  ГЕРОЙ, НАКОНЕЦ, ЗАГОВОРИЛ

На этом нам, вероятно придется остановится надолго. Я бы предложила рассмотреть каждый характер, о котором мы говорили, в отдельности. И для начала, давайте, поговорим о моём любимом характере. Итак напомню:
         
ГОСПОДИН ВСЕЗНАЙКА
 
Ему лучше всего было бы быть рабочим. Но он считает, что ему просто необходимо «иметь должность». Всеми правдами и неправдами лезет он в люди. Между тем, сказать ему людям нечего.
Поэтому выпендривается он обычно перед девицами на выданье или перед пьяницами. Однако гонора ему не занимать! И своей заслугой он считает даже то, что сделано или придумано другими людьми. Любит важно надувшись,сказать: «Мы, писатели - важная единица!» Хотя никто никогда не видел ничего написанного им.
Этот характер обожал рисовать Чехов. И давайте, обратимся к чеховскому тексту, чтобы посмотреть, как оживает на бумаге этот характер:
«Джон Лунд был родом шотландец. Он нигде не воспитывался, ничему никогда не учился, но знал всё. Он принадлежал к числу тех счастливых натур, которые до познания всего прекрасного и великого доходят своим умом.
Восторг, который он произвёл своей речью, был им вполне заслужен. В продолжение 40 часов он предлагал на рассмотрение великий проект, исполнение которого стяжало бы впоследствии великую славу для Англии и показало, как далеко может иногда хватать ум человеческий.
«Просверление луны колоссальным буравом» - вот что служило предметом речи мистера Лунда!»
Каким же образом Чехов добивается того, что простые фразы, зарождают в душе читателя гомерический смех? А фразы-то самые обыкновенные: «ничему никогда не учился, но знал всё» да вот еще «как далеко может иногда хватать ум человеческий» - и эффект работает.
Для контраста с Чеховым, хочется привести некоторые фразы из произведений наших современников, но при этом, по понятной причине, не хочу назвать имени автора:
«Для начала карьеры она везла в Москву скромную сумму денег и косу»
«Наиболее ценным родительским вкладом в дочку была внушенная ей мысль, что она “прелесть”»
«Это незнакомое ощущение подвигло его еще на два экстравагантных поступка. Мужчина трудоустроил на эскалаторе неподъёмную сумку одной толстой тёти, а также саму тётю»
«Но я тем не менее на грани вылета и просто мечтаю найти новую работу»
Понятно, что рисовать словами – занятие не из лёгких. Понабросать слова кое-как в кучу, и пусть кто хочет, понимает, как хочет, это – не способ писать литературное произведение.
Всё это наводит нас на мысль о том, что надо с уважением и трепетом относится к родному языку и а так же – к своему читателю. А поэтому, следующий вопрос, будет касаться непосредственно того языка, на котором мы творим.

ЕЁ ВЕЛИЧЕСТВО ГОСПОЖА ЖИВАЯ РЕЧЬ
или
Откуда пришёл кризис?

Жизнь ставит перед нами множество вопросов. И вовсе не всегда позволяет найти на эти вопросы ответ. Эта глава не случайно называется «Откуда пришёл кризис?». Я даже подозреваю, что найдутся люди, которые заподозрят меня в банальности. «Всем известно, что кризис настал, - Скажет ворчливый читатель, насупив брови. - Что же в этом нового?»
А меж тем, у меня, как у филолога, возникло множество вопросов. Например, я никак не могу понять, зачем самые маститые философы Греции спорили о том, какая ответственность лежит на человеческих существах, устанавливающих имена? Зачем этот вопрос на протяжении многих столетий терзал умы всего древнего цивилизованного мира: Греции, Рима, Индии, Персии? Почему самые мудрые люди в своё время считали язык святыней? И почему сегодня появилось множество людей, которые считают возможным изобретать слова и выражения, не утомляя свои серые клеточки и не следуя законам грамматики, логики и эстетики. Иногда, кажется, что происходит своеобразное состязание: как лучше испоганить древний и могучий.
Вплоть до наших дней каждая социальная группа говорила на собственном, только ей свойственном языке. Ну, а сегодня идёт процесс урезывания богатств языка. Процесс, который бы я назвала «Назад в пещеры». Всем нам – молодым и старым, крестьянам и писателям – пытаются навязать один кастрированный язык, на котором нам не только предстоит общаться отныне между собой, но и писать книги. Причём, делается это под гибкой эгидой: «вам самим этого хочется».
И вот уже со всех сторон: с экрана телевизора, из радиоэфира, из газетных передовиц и из того убогого подобия литературы, что печатается уже вовсю, выплёскивается на наши бедные головы все помои человеческой души. Мы пытаемся увернуться. Но это невозможно. Пошлость – враг самый опасный.
Если против интервента, шагающего парадным шагом в ботинках на толстой подошве, оружие и существует, то против пошлости сопротивление практически невозможно. Неслышным шагом крадется пошлость по улицам, лезет в окна, просовывается в щели. Темп, в котором человечество бежит к освобождению от культуры, совершенно бешенный. И неизбежно ведёт к Великой Американской мечте. В этой Мечте о шелестящих бумажных знаках есть и другая сторона. Теневая. Равняя всё, она приравнивает к плохому и хорошее. Таким образом, низкое становится невыносимо низким, среднее – просто пошлятиной, а высоким считается всё, что невыносимо пошло.
Понятно, что для Господина Недоучки настали желанные времена. Впрочем, я не желаю брюзжать ни по поводу пошлости, ни по поводу Большой Американской Мечты. Пошлость была, есть и будет. Да и Большая Мечта – не вчерашнее изобретение. На весах истории никогда не бывает абсолютного баланса: то пошлость перевешивает, то инквизиция. Одно для себя должен уяснить мой читатель и, быть может, будущий писатель: кем он сам себя видит. И это – самый главный вопрос.
В искусстве испокон веков существует два пути: изнурительный и ляпкинский-тяпкинский. Первый – это путь изнурительного труда, сомнений, постоянного пополнения знаний и борьба с Ляпкиными-Тяпкиными. Ну а как эти последние «трудятся», вы и сами представляете, благо, наш язык достаточно выразителен. И лишних слов не требуется, чтобы понять, что к чему. Таким образом, каждому из нас представляется выбор: быть Мастером или Ляпкиным-Тяпкиным. Это личный выбор.
Легче всего – идти в обход горы. Только для тех, кто гору обходит, не существует пика славы и радости открытия. Что ж! выбор небогатый. Но чем богаты…
Крах пришёл изнутри. И всё оттого, что интеллигенты стали забывать, что их задача, как класса – обновлять культуру и идти вперёд. Им почему-то показалось, что если их прямые предки создали эту культуру, то они сами могут спокойно сесть в уголке и переливать из пустого в порожнее.
Рассуждать о культуре – иногда даже полезно. Особенно, если тебе – пятнадцать и о целях жизни ты знаешь так же мало, как тёлка о том, что станет дойной коровой. Разница лишь в том, что тёлка не обладает силой противостоять запрограммированному в ней дойному синдрому.
Тогда как интеллигент (он же – аристократ духа) обязан доить себя сам. Причём, некоторые, отдельные элементы, получают даже удовольствие от функции самодоения. Ну, а другие, отдыхая на травке-муравке, предаются пережевыванию жвачки, а давать молоко отказываются.
Самодовольство – вот, что погубило высший класс. А вовсе не революция. Самодовольство аристократии погубило не одну цивилизацию. Пала Великая Греция. Пала Византийская Империя. Пал третий Рим…
Победа пролетариата!!! Да кто выдумал подобную чушь? То же самое, что утверждать, что муравьи съели слона. Здорового. Полного жизненной энергии слона… Если только предположить, что этот слон не лег на бочок и не решил, что в подобном положении он отныне станет есть, жить и испражняться. В таком случае, муравьи, и в самом деле, смогут сначала съесть его испражнения, а затем – и его самого.
Но Мироздание не может обойтись без аристократии. Как стадо не может обойтись без вожака. И вот, на место разложившейся аристократии духа, приходят аристократы ножа и топора. Молока они дать не могут – организм не приспособлен. Зато, угрожая топором, они запрещают давать молоко.
Конечно, запрещают не полностью, ибо млекопитающим всё-таки надо кормить чем-то своих детенышей. Но, вполне достаточно запретить выносить молоко на торговые прилавки. А если кто ослушается и вынесет, то – не платить такому наглецу ничего.
Некоторые интеллигенты, правда, пытаются бороться с этой ситуацией. Но тщетно доказывать работникам ножа и топора, что творить культуру – это естественное для них, аристократов духа, состояние. Совсем, как для топоровых аристократов – принимать пищу и испражняться.
Но, чтобы осознать подобное, надо быть подобным. Работники же ножа и топора умеют сосредоточенно переваривать пищу и с толком опорожнять желудок. Воображения они лишены начисто.
Поэтому им трудно бывает представить себе, что другие существа, имеющие подобно им, два глаза, один нос, да пару губ, могут действовать как-нибудь иначе, чем они.
Ну а непонятные вещи работнику желудка легче уничтожить, чем рад ними задуматься. Не ломать же ему, в самом деле, голову над неразрешимыми загадками природы! Упал на Землю метеорит – надо пнуть его ногой. Упал на землю интеллигент, надо его расстрелять. Чего с ним, паршивым, возиться?!
И вообще, мёртвый интеллигент гораздо приятнее интеллигента живого. Потому, что молчит. Вот говорящий интеллигент – просто опасен для психики работника ножа и топора. Ибо у последнего всё время создается впечатление, что он, работник, в чём-то ущербен. Правда, те, кто разбрасывают вокруг себя грязь, не знают, что она ещё понадобится аристократу духа, чтобы вылепить из неё нечто прекрасное.

глава 8
Физиономия и характер
               
Как вы думаете, чем отличается писатель от графомана? Отличным слогом? Мудростью высказываний? Видением политической ситуации? Да, всем этим настоящий профессионал должен обладать! Но более всего мастер виден в правильной оценке человеческого характера.
Что же мы вообще знаем о человеческом характере, кроме того, что бывает он четырёх типов? Как связаны широкие скулы с упрямством, плоский нос – с обострённым страхом перед неожиданностями жизни, а узкие губы – с хитроумностью?
Задумывались ли вы когда-нибудь, почему едва познакомившись с господином Х, вы вдруг ловите себя на мысли, что лицо его не внушает вам доверия? Инстинкт, - объяснит нам любитель с галерки. Может быть, и инстинкт… хотя лично я назвала бы это умением мозга мгновенно анализировать несколько раз встретившийся ему тип человека.
Может ли быть так, что мозг уже не раз замечал в человеческом взгляде некое, подобное увиденному в лице господина Х, блуждание во взгляде, лукавость в вострости его носа и несоответствие со всем этим – благообразность его улыбки, открывающей в оскале острые зубы хищника?!
Каждое лицо – это книга, открытая тем, кто желает её прочесть. Забудьте штампы, вроде того, что высокий лоб – это непременный признак высокого интеллекта. Ведь известно же, что порой тот же лоб является и признаком дебильности.
Вообще, если вы и вправду решили стать писателем, то благоразумнее было бы забыть про любой штамп. Не употребляйте всякий раз словосочетания типа: бездонные глаза, хитроумная улыбка, лихорадочный взгляд. Ведь Гомер (который на самом деле звался Омирос) на том свете презрительно хмурит брови и бормочет:
«Неужели за четыре тысячи лет нельзя было придумать свои собственные метафоры?!»
И он прав. Надо, надо придумывать новое, не забывая, впрочем, старого, и всегда имея в виду правильность грамматики родного языка.
Но вернёмся к физиономии. Должна вас предупредить, что всё, что вы прочтёте ниже – истина, доведённая до абсурда. Я показываю вам крайности. Ну а вам уже самим придётся выводить из этой сконцентрированной формулы выводить всякий раз свеженький характер вашего собственного героя, опираясь на мои характеристики.
Ещё сам Гомер заметил, что в человеческом лице каждая чёрточка говорит о характере его обладателя.
Опущенные вниз брови над невыразительными, чуть прикрытыми веками, глазами, вертикальная складка на щеке, полуоткрытые губы – это классическая физиономия меланхолика.
Выражение у меланхолика всегда такое, будто бы у него только что удалили сердце и желудок. Он вечно жалуется на сосание под ложечкой, колотьё в боку и плохое пищеварение. И не напрасно: он действительно страдает от всего от этого. Да и как ему не страдать, когда он думает о боли день и ночь?!
Меланхолик обожает всякие капли, горстями глотает таблетки, измазывает все части своего изболевшегося тела кремами. Любит лечебные чаи. Часами разглядывает свой язык в зеркале. Страдает кошмарами. Всегда готов поплакаться соседу в жилетку.
Вздыхает день да и ночь. К еде безразличен. Вкуса почти не чувствует. Всё вокруг делит на вредное и полезное для своего здоровья. Любит делиться этими замечаниями с рядом стоящим. Жить меланхолику скучно.
Обожает жаловаться на нравы молодого поколения. Радуется потопам и землетрясениям, а так же финансовым кризисам.
На работе больше бывает занят чесанием языка, чем самой работой, поэтому карьеру сделать не может. Если он держит таверну, то разгоняет клиентов своей вечно кислой физиономией. Если же он находится на службе государственной, то из любого ничего не стоящего дела любит раздуть миллионы проблем, заставляя клиента бегать взад-вперёд по заведению с растерянным лицом.
Жёны рядом с такими мужьями старятся годам к сорока. Сами начинают впадать в меланхолию. На жалобы мужа о том, как у него стреляет в сердце, любят радовать в ответ его признаниями о своей боли в области поясницы. Обычно заводят дома собаку (а то и две и три). И тихо радуются, когда их собака (или собаки) гадят на тротуар.
Если брови у человека прямые, глаза смотрят мимо вас, уши большие и плоские, нос длинный, с горбинкой, между носом и губой – расстояние большое, губы полные, сложены в брезгливую улыбку, щёки оттянуты вниз, как у бульдога, то перед вами – сангвиник.
Сангвиник очень впечатлителен. Страдает подозрительностью. Любит вступать в различные общества потому, что его собственная персона кажется ему недостаточной. Чего бы не достиг сангвиник в будущем, этот страх остаётся в нём навсегда.
Любит сангвиник рассуждать о вещах, о которых не имеет ни малейшего понятия. Отрицает церковь и авторитеты. Любит кривить губы и отмахиваться от слов собеседника. Когда он бывает молод учится скверно. Но часто достигает высоких должностей в среднем возрасте.
Женится нечаянно. Родных не любит. С братьями и сёстрами частенько бывает в ссоре. Родителей стесняется. Своего происхождения терпеть не может. Врёт напропалую. Берёт взятки, когда дают. Когда же не дают, берёт из доверенной ему кассы самовольно.
Любит болеть. Особенно, после растраты государственного имущества. Дрожит от зависти к любому, кто лучше него. Настроения регулировать не в состоянии. Вот только он улыбается вам… , а уже через десять минут, под влиянием вечной своей зависти, кричит и бьётся в истерике. Важен. Надменен. Нахален… Когда может это себе позволить.
Ну, а если перед вами предстаёт такой господин: лицо размыто, как от частой стирки, нос рыхлый. Мышцы на лице атрофированы, губы бесцветны и бесформенны, брови – невыразительны, подбородок – кругл – то знайте, это флегматик.
Человек он милейший. Серьёзный. Смеяться не любит. К еде безразличен…, но только на словах. Ест что угодно и когда удобно. Не пьёт. Любит рассуждать о политике. Хот сам не имеет к ней никакого отношения.
Работу свою обожает до дрожи. Обычно бывает членом всяких комиссий, обществ и организаций. Любит собрания и научные конгрессы. На конгрессах и конференциях всегда бывает докладчиком. Коллеги называют его душкой. Впрочем, это вовсе не мешает им завидовать господину флегматику.
Флегматик любит концерты и спектакли, хотя спит на них без зазрения совести. Читает исключительно научные статьи, исторические заметки и восхищается тиранами.
Женится рано. Жену любит. Тёщу любит тоже. Ругает газеты и правительство. Знает абсолютно всё.
И наконец. Ещё один характер – холерик.
Нос у этого господина – несколько кривоват. Глаза тяжёлые, вращаются при малейшем волнении и любят вылезать из своих орбит. Подбородок чуть выдвинут вперёд. Уши – будто приклеены к черепной коробке. Раздражителен. Готов разорвать на куски кого угодно. Считает, что он умнее всех. Говорит с апломбом. Важен. Бывает лидером: в школе, в университете, на службе.
Убеждённый холостяк. Если же бывает женат, то жену запирает на замок. Ревнив до чёртиков. Из тех, кто в средние века придумали для женщин «пояс верности», а для соперников – священную инквизицию (или в крайнем случае – цензуру).
Никому не верит. Друзей поучает. Шуток не понимает. Страстно любит делать карьеру. Иметь его начальником – не приведи Боже! Иметь его подчинённым – страх адский. Газет не читает – презирает. Книг не читает – презирает.
В талант жены решительно не верит. И затюкивает беднягу до тех пор, пока и она сама в это не поверит. Про свои измены любит рассказывать непринуждённо и с юмором. Из его слов выходит, что женщины гоняются за ним с лассо, а поймав, стреноживают…
Ну, вот вы уже вздохнули радостно: мол, узнали теперь всё, что нужно… Но не тут то было! Жизнь, знаете ли, такая штука… В ней всё кажется простым и лёгким, пока на всё смотришь издалека. Но едва столкнёшься лицом к лицу с первыми проблемами, как (если конечно, хватит храбрости!) признаёшься хотя бы самому себе: «А знаю-то я то, что ничего не знаю!».
Впрочем, не пугайтесь подобного рода догадке. Она говорит лишь о большом уме. Всего человеку знать нет никакой возможности. Но учиться надо всегда.
               
глава 9
Вкус и цвет слова

- Ну-с, голубчик, а что вы скажете на это? – спросил профессор журналиста, проиграв ему запись тона частотой 2000 колебаний в секунду.
Шерешевский задумался на секунду и заявил убеждённо:
- Похоже на розово-красный фейерверк. Цвет грубый, неприятный, вкус – отвратительный. Что-то вроде пересоленных щей. Им можно поранить руку.
Профессор удивлённо взглянул на него из-под очков и пробормотал:
- А это очень даже интересно.
Луриа наблюдал за Шерешевским с 1926 года, но каждый раз поражался ответам журналиста на его вопросы-тесты. Восприятие и запоминание зрительных образов у журналиста сопровождался одновременным восприятием вкуса звуков и даже запахов. Слова приобретали так же форму и цвет.
История эта началась, когда совсем ещё молодой Шерешевский только начал работать в издательстве. Главный редактор, заметив, что молодой человек никогда на записывает ни заданий, которые ему дают, ни указаний на летучках, и потребовал от новичка повторить то, что он только что сказал. К его изумлению, Шерешевский повторил слово в слово всю планёрку. А потом выразил удивление, что его коллегам зачем-то нужно записывать такие простые вещи, хотя запомнить их не стоит никакого труда. Редактор удивился, как-то рассказал этот случай своему другу, профессору Луриа, занимающимся проблемами памяти. Тот захотел поработать с молодым человеком.
И вот, исследуя необыкновенные способности памяти Шерешевского, грузинский учёный установил, что подобному запоминанию способствовало мгновенное создание в мозгу ассоциаций и зрительных представлений. Используя удивительные свойства своей памяти Шерешевский стал впоследствии экспертом по созданию ассоциаций между иностранными словами и математическими образами при исследовании памяти.
Так что же это такое – наша память? Что мы о ней знаем?
«Мозг доставляет нам ощущение слуха, зрения и обоняния, – писал Платон. – Из этих ощущений возникает память и представления, а из памяти и представлений рождается значение».
«Память, – пишет венгерский психиатр Иштван Харди, – это прекрасное озеро души, из глубин которого выплывают на поверхность новые и новые сокровища».
Достаточно, к примеру, человеку услышать слово «поезд», как в его памяти возникает целый ряд представлений и ассоциаций: товарный поезд, пассажирский, электричка, «кукушка». Встают перед глазами рельсы. Слышится мерное постукивание колёс.
Удивительна даже не та лёгкость, с какой мы можем определить: что мы знаем и чего не знаем. Достаточно услышать выдуманное слово «джинджикон», чтобы последовал ответ: «Я такого слова не знаю!»
Каждый сигнал, посылаемый в нашу память, воспринимается рецепторами и преобразуется в электрический импульс. И далее, предаётся по нервным волокнам к нейтронам. Каждое событие закодирован в мозгу последовательностью импульсов и имеет свой код. Когда мы напрягаем память, пытаясь вспомнить какой-то эпизод, мы вызываем этот код и он разворачивается – от нейтронов, через нервные волокна, пока не перевоплотится в определённый образ или слово.
Благодаря своей генетической памяти человек, кроме всего прочего, передаёт из поколения в поколение наследственные признаки. Иммунная память охраняет индивидуальность каждого представителя вида. Кроме этого существует ещё: эмоциональная, моторная и логическая память.
Каждый человек обладает всеми видами памяти. Но не в равных частях. Какая-то одна, обычно, преобладает в каждом из нас. Регулируя предпочтения, вкусы, привычки, занятия. Люди, у которых развита моторная память, легко запоминают и воспроизводят движения в их последовательности. Люди с подобной памятью часто становятся спортсменами или танцовщиками. Люди, у которых развита эмоциональная память, легко запоминают и воспроизводят образы. Люди с подобной памятью часто становятся журналистами и писателями.
Александр Македонский знал всех своих воинов по именам. Подобной способностью обладали так же Наполеон и Суворов. А вот методом ассоциаций умело пользовался Марк Туллий Цицерон при подготовке своих блестящих речей. С помощью особых приёмов он запоминал отрепетированные речи. Каждый раздел речи он связывал с определённой ситуацией и, расхаживая по комнате, ассоциировал различные предметы с определённой частью своей речи. Так, он мог часами говорить без запинки.
Различные формы переработки информации – чтение, счёт, мышление – основаны на том, что любое новое восприятие сохраняется в памяти несколько секунд. Если бы не существовало этой загадочной волшебницы – памяти – даже при разговоре мы были бы неспособны закончить начатую фразу. Информация от органов чувств стала бы бесполезной, если бы память не сохраняла связь между отдельными фактами и событиями.
В кладовую памяти информация от органов попадает зрительно – через образы и картины, посредством слуха – с музыкой и устной речью, с помощью обоняния и осязания. Мозг работает и как магнитофон, и как камера.
Память бывает кратковременной и долговременной. Чтобы понять на практике чему каждая из них чему служит и зачем надобна, попробуем сделать следующее:
Выглянем в окно нашей квартиры. Закроем глаза на секунду. Откроем. И снова закроем. Сначала, увиденная нами картина стоит над ресницами достаточно ясно. Потом начинает размываться. Промежуток, когда увиденная картина ещё помнится, чрезвычайно короток – от 1 до 4 секунд. Тогда, как долговременная память хранит информацию месяцами, годами, а иногда и всю жизнь.
Переход от кратковременной памяти к долговременной можно наблюдать отчётливо при изучении иностранных языков. Вот ты сидишь, повторяя фразу без конца. И тебе кажется, что наконец-то ты её запомнил. Но вот наступает день экзамена, ты выбираешь билет…  напрягаешься, вызывая фразу из памяти, а в ответ – ничего. И вот ты вернёшься домой, и за супом, фраза неожиданно всплывёт в памяти.

глава 10
Назад в пещеры
или
Homo Sapience ли мы?

Прежде всего, разберёмся: Homo Sapience ли мы? Исходя из самых последних результатов исследований по мозгу человека – нет, мы уже не Homo Sapience. Homo Sapience когда-то мыслил сам, не прибегая к помощи машинного интеллекта. Раз, научившись нажимать на кнопки бесподобного достижения человеческого разума, он уже не способен, как раньше, шевелить мозгами самостоятельно. Ему всё время требуется помощник, который зовут Персональный Компьютер.
Недавние исследования на мозг так же показали, что работая правой рукой, человек приводит в рабочее состояние левое полушарие мозга, считающееся женским, тогда, как работая левой рукой, человек приводит в рабочее состояние правое, мужское полушарие. Пока человек писал одной рукой, он, соответственно, приводил в движение одно полушарие мозга. Работая на компьютере, мы приводим в движение оба полушария мозга. Благодаря этому, процесс научных открытий взмыл вверх, а общее образование стало резко падать вниз.
Поэтому, нам следует отказаться от формулировки Человек Разумный и придумать новую формулировку. Я бы назвала сегодняшнего человека Человек Играющий. Ведь он ещё не способен использовать все предоставленные ему возможности. Впрочем, должна предупредить: я далека от того, чтобы грести людей под общую гребёнку и моя статья касается лишь общей массы людей. Ведь некоторые из человеческих существ, несмотря ни на что, ни на какие кризисы, всё ещё способны мыслить и рассуждать.
Великие умы всего древнего цивилизованного мира: Греции, Рима, Индии, Персии считали знания святыней. Сегодня же идет процесс урезывания богатств знания. Процесс, который бы я назвала «Назад в пещеры».  Всем нам без различия пытаются навязать один кастрированный образ жизни.
Слова в наши дни потеряли свою значимость. Цветные, мелькающие силуэты на экране заменили собой человеческую речь. Реклама – вот сегодняшний бог. Ей молятся, приносят жертвы. Её лелеют. В отличие от Всевидящего, не видимого глазу, она открыта для обозрения. Не надо мучиться, сосредоточенно вглядываться в себя. Трепещущие тени на экране не позволяют нам такой роскоши – думать.
Взамен, они бросают нам готовые рецепты правильной жизни: «Питайся свежими салатиками! Тщательно пережевывай пищу! И не думай! Мы здесь, чтобы думать за тебя. Достаточно нажать на кнопку, экран включится и ты узнаешь, что тебе следует есть, что пить, за кого голосовать. Зачем утомлять свои маленькие серые клеточки?! Зачем искать то, что спрятано где-то в глубине души, когда можно просто хватать взглядом переливающиеся на экране блики, да слушать льющиеся в пространство звуки?!»
И вот уже отовсюду выплёскивается на наши бедные головы помои человеческой души. Мы пытаемся увернуться. Но это не всегда возможно. Пошлость – враг самый опасный.
Крах пришел изнутри. И всё оттого, что интеллигенты стали забывать, что их задача, как класса – обновлять культуру и идти вперед. Нам почему-то показалось, что если наши прямые предки создали эту культуру, то мы сами можем спокойно сесть в уголке и переливать из пустого в порожнее.
Именно самодовольство погубило высший класс. Самодовольство аристократии погубило не одну цивилизацию. Пала Великая Греция. Пал Рим. Пала Византийская Империя… И произошло это тогда, когда мыслители перестали быть моделью для подражания. От этого, жизнь, вместо того, чтобы идти вперёд к терниям, идёт назад в американскую мечту о роскошной пещере. Мечтателям низкого пошиба предлагают пластиковую дребедень всех видов и сортов. Тогда, как у нашего Человека Играющего не имеется средств даже на покупку голой пещеры, не то, чтобы пещеры, уже набитой пластмассовой дребеденью.
Насколько Человек Играющий виноват в том, что он тянется душой к любой рекламе? И правда ли то, что вера была в своё время опиумом для народа? Раньше, по крайней мере, человек, укравший чужой пиджак или чужую жену знал, что он вполне может попасть за решётку. А сегодня с голубых экранов десять заповедей звучат совершенно по-другому: «Оболги ближнего своего ради выгоды своей! Оттяпай при возможности себе побольше! Не уступай места своего никому и ни за что!»
И Человек Играющий не имеет сил сопротивляться. Его притягивает экран персонального наставника.
К счастью, всё плохое проходит, глупость испаряется, а дурные запахи выветриваются со временем. И остается лишь дух, питающийся нетленной мыслью.
Рецепт спасение мира прост: изгнать пошлость из нашего быта. Но ведь это зависит от каждого из нас. Вопрос, для меня, заключается в ином: действительно ли мы желаем всё изменить? Ведь для этого, придётся пролить всю кровь сердца своего в борьбе с работниками ножа и топора. А уж они свою власть просто так не упустят. Я уже давно обдумываю, не выдвинуть ли такой девиз:
«Интеллигенты всех стран объединяйтесь! И боритесь за правду сердца своего!»
Когда мы, по-настоящему, захотим спасти мир, мы его спасём. Во всяком случае, я в это верю безусловно.

Глава 11
Глагол – это не просто часть речи
Почему-то считается, что грамматика - наука скучная. Я и сама так её представляла, пока не стала её преподавать. А, как известно, прежде, чем кому-то что-то преподать, надо бы выяснить, как своё знание лучше подать. И вот я стала перечитывать свои институтские учебники… Они навели меня на интересную мысль: «Уж не специально ли некоторые филологи-теоретики запутывают бедняг-учеников?! Может, им просто нравится мучить студентов?! Может – они – живодёры?!
Ну, что, к примеру, значит следующее утверждение: «Развитой литературный язык представляет собой весьма сложную систему более или менее синонимичных средств выражения, так или иначе соотнесённых друг с другом».
Если кто-нибудь в силах объяснить мне, что к чёртовой бабушке значит «весьма сложная система», в которой соотнесены «так или иначе» средства выражения, причём, средства при этом являются каким-то образом ещё и синонимичными, то я вам дам приз. Может, этому филологу-теоретику в самый раз писать фельетоны? Или абсурдизмы? А он тратил государственные деньги на весьма сложную систему более или менее синонимичных средств выражения.
И хорошо, если он (чьё имя мне стыдно даже назвать, меж тем, в высших учебных заведениях СССР он был большим авторитетом) всё это писал не думая. Ведь если предположить, что Человек Думающий может такое написать, то ему следовало бы изложить это так: «Развитой литературный язык представляет собой весьма сложную для меня систему». Это было бы честнее.
Сказать ли вам, что я выбросила учебники, подобные вот этому, прославленному, на помойку и решила просто взглянуть на грамматику трезвым взглядом Человека Думающего. А что мне ещё оставалось делать, когда студенты смотрели мне в рот в ожидании мудрого объяснения? Меж тем, я со страхом думала: «Как сделать так, чтобы и они, подобно мне, не разочаровались в грамматике?» Пришлось прибегнуть к логике. А логика кричала мне: «упрощай!». И мой обожаемый Чехов говорил: «Краткость – сестра таланта». (Ну, почему? почему не слушали его наши создатели русской грамматики?!
Впрочем, сколько не ругай подобных мастеров-ломастеров, грамматика от этого понятнее не станет. И вот я стала изобретать для своих студентов простые и доступные формулировки. Раз и навсегда решив, что грамматика – проста, я принялась очищать учебники от словесного хлама, от бессмысленных словосочетаний, от ничего не значащих фраз. Стала искать нужные слова. И простые объяснения. Так родилась моя грамматика. И начну я своё повествование с самой важной части речи – с глагола.
Итак! Глагол – это не просто часть речи. На эту, казалось бы, очевидную мысль меня натолкнула одна фраза Алексея Николаевича Толстого. Но прежде, чем её привести, мне хотелось бы поговорить о чисто практической роли этой части речи. Вы помните, конечно, набившие оскомину формулировки о том, что глагол отвечает на вопросы что делать? что сделать? и бывает соответственно совершённым и несовершённым, а так же может быть трёх наклонений: изъявительного, сослагательного и повелительного.
Для начала хочется привести вам три глагола: Дрожать… окочуриться… похохатывать…. Вы видите то, что вижу я? Бедную сиротку, дрожащую от холода в чужом подъезде. Ещё немного и она окочурится. Ну, да полно вам смеяться над чужой бедой… Перестаньте! Кто там ещё похохатывает в углу?!
Итак, примерим на глаголы грамматические формулировки:
Дрожащую – что делающую сейчас?
Окочурится – что сделает в будущем? (может, в очень скором?!)
Похохатывает – что делает постоянно в течение некоторого времени?
А теперь посмотрим глазами не ученика, но зрелого мужа на пример того, как писатель форсирует события в своём тексте, умело маневрируя глаголами: «Горели дома, горели деревья, горел город Персеполис. Александр глядел на ненавистный город до тех пор, пока не сгорели последние головёшки в домах. Дрогнули царёвы губы в гадкой усмешке. Сгорел! Сгорел проклятый!»
Автор выбрал несовершённый вид глагола - и город горит. Его ещё можно спасти. Но вот перо выводит совершённый вид того же глагола - и всё! Конец. Город сгорел. И ничто не может вернуть его к жизни.
Видите, как тесно связаны грамматическая форма и смысловая нагрузка. И вот, пожалуй, настало время поговорить о том, как следует выбирать глагол. Для этого, давайте, вернёмся к Толстому. Он сам утверждает, что всё началось для него в день, когда в архивах он наткнулся на книгу «Слово и дело» профессора Новомбергского, содержавшую судебные акты России семнадцатого и восемнадцатого веков.
Представьте себе картину – висящий на дыбе допрашиваемый чувствуя на теле своём первое страшное прикосновение горящего веника не медля ни минуты начинает признаваться во всех смертных грехах. Но его всё равно пытают снова. И в третий раз. Поблизости сидит дьяк. Человек рассудительный и учёный. Он обязан записывать показания допрашиваемого. То есть, преподнести всё происходящее в сжатой форме. И при этом, сохранить в показаниях индивидуальность допрашиваемого. Дать энергичные фразы не на книжном, а на живом языке.
Что же поражает писателя такого класса, каким является Алексей Николаевич Толстой, в этих записях? А поражает его, как дьяки рисовали свои фразы. Впрочем, вот что пишет сам Толстой:
«Они, дьяки, шли от жеста. Представьте: у нас имеется мысль, желание. Вслед за мыслью и желанием является жест - движение руки или мимика лица. Затем же этот жест подтверждается словом. Слово завершает сложный процесс. Между мыслью и словом всегда находится жест. Когда вы пишите, вы должны видеть предмет, о котором пишите. И видеть его в движении. О неподвижных предметах много не напишешь… Но раз предмет в движении, у него есть устремление и цель. И вот, когда вы видите предмет в движении, вы найдёте глагол этого предмета. Найти верный глагол для фразы – значит дать движение фразе».
Итак, что предлагает Толстой? Сесть. Подумать. Тщательно выбрать. На всё это нужна уйма времени. Я понимаю, сегодня, в век бешеной скорости говорить об этом, может, является неким анахронизмом. Но, по-моему, писатель, как социальная единица, так или иначе, является анахронизмом. Так зачем ему торопиться вслед за другими?! Может, всё-таки лучше сесть, подумать, тщательно подобрать слова, тем более, что он сам подаёт самый высокий личный пример. Это писатель, который каждому действию даёт нужный глагол. Глагол, который самым точным образом отображает действие.
Итак, глагол! Опять глагол! всегда – глагол!
Хочу привести вам ещё один пример ещё одного великого мастера:
«На скамье подсудимых господин средних лет, с испитым лицом, обвиняемый в растрате и подлогах. Тощий, узкогрудый секретарь читает тихим тенорком судебный акт. Он не признаёт ни точек, ни запятых, и его монотонное чтение похоже на жужжание пчелы. Под такое чтение хорошо мечтать, вспоминать, спать… Судьи, присяжные и публика нахохлились от скуки».
Обратите внимание на глаголы. Чехов говорит: обвиняемый в растрате, подчёркивая тем самым, что вина господина средних лет с испитым лицом не признана. И далее, описывая чтение дьячка: не признаёт ни точек, ни запятых. Чехов употребляет глагол не признаёт. Лучшего глагола в данном контексте и придумать нельзя. А говорить о фразе нахохлились от скуки даже говорить лишнее. Такой глагол говорит сам за себя. Целый рассказ таится за одним этим глаголом.
А какой трагизм вносит в звучание своих глаголов Тортон Уайлдер:
«Тела погибших были кое-как собраны, кое-как отделены друг от друга, и в прекрасном городе Лиме шло великое очищение душ».
Сколько правды и ужаса в этих «собраны» и «отделены»!
И дальше «Люди бродили как завороженные, что-то бормоча, им казалось, будто они сами падают в пропасть».
Вот что может сделать простой глагол. И спешу добавить: метко выбранный глагол.
Талант – важное преимущество, но и опасный враг. Людям, которым слишком легко даётся знание, трудно не поддаться естественной для них лени.
Главные оружия таланта – это усидчивость и работа.
Правдивым выглядит на бумаге только тот текст, который мы прочувствовали каждой клеточкой и измерили на весах своей совести.
 

© Ирина Анастасиади