Судьба свела меня с совершенно замечательными людьми, которые были родственниками моего первого мужа. В каком-то бразильском сериале прозвучала фраза о том, что выходя замуж, выходишь сразу за всю родню. Это верно. И порой, в придачу к мужу, получаешь кучу совершенно экзотических и несовместимых родственников, с которыми вынуждена строить отношения.
Дядя моего мужа был самым толстым человеком в нашем городке - весил 165 кг. Петрович был ветераном Великой Отечественной, представитель поколения победителей. Сейчас их остались единицы, доживающих век, ветхих стариков. Тогда-же, в конце семидесятых, это поколение было" у руля". Крепко держали ветераны освобожденную страну в своих руках.
Дядя имел высокий рост и крепкое телосложение. Сзади фигура его напоминала медведя и ходил он тяжело переваливаясь с ноги на ногу. В молодости Петрович был красив, но с годами ожирел до безобразия. Голубоглазый, с седым волнистым чубом, он был похож на "Пана", лесного духа с картины Михаила Врубеля.
Дядя работал прорабом на стройке и виртуозно владел матерным языком. Я больше никогда в жизни не встречала такого ловкого матерщинника! Любое слово легко мог превратить в ругательство! Матерился творчески, с огоньком в глазах. Например, сухое вино он называл с ***уя вино, при этом щедро потчевал им своих гостей, которые морщились и хихикали, но пили охотно.
Я выросла в семье, где дед никогда не позволял себе грубого слова при женщинах. Бабушка и вовсе, происходила из рода обедневших польских дворян и держалась с таким достоинством, что самые отъявленные матерщинники при ней теряли дар матерной речи - укорачивала их одним взглядом.
- Да ну тебя, Михална, - говорил такой мужик, - я лучше пойду. Потому как без матерной связки слов и говорить-то не умею .
Дядя с женой жили недалеко от нас в большом частном доме. Их улица отличалась тем, что через огороды протекал ручей и все, кто жил там, вырыли в своих садах - огородах пруды и разводили в них рыбу. Таким образом, можно было рыбачить в пруду, сидя в своем саду, под ивами и тут-же варить уху на костре, угощая гостей. Дядюшка построил беседку в саду возле озера, специально для застолий. Летом там каждые выходные собирались шумные компании.
В доме у них было всегда чисто, тихо, стояла старинная мебель черного цвета и чинно тикали на стене большие часы с кукушкой. Было сумрачно из-за маленьких окон, задернутых тяжелыми шторами против пыли и жары. На стене висел портрет молодой красивой девушки, сильно похожей на хозяйку - фото их единственной дочери, трагически погибшей в возрасте семнадцати лет.
Петрович происходил родом из поволжских кулаков. Был он крепким хозяином. Жизнь с женой посвящали бесконечному производству и потреблению еды. Каждые выходные у них в доме собиралось до десяти человек гостей. Повод для застолья всегда находился - профессиональные праздники, поминки каких-то родственников, приезд и отъезд гостей из России. Дядька любил напоить гостя до свинства, до потери самоконтроля, чтобы посмотреть как он будет себя вести. Сам он мог выпить огромное количество спиртного, оставаясь в трезвом рассудке и памяти.
- Пей, твою мать! - поощрял он очередного гостя - пей, говорю!
- Ну еще тарелочку пельмешков, - суетилась тетушка, - а пирожков попробуй с грибочками, с повидлом, с рыбой. Еще торта кусочек и селедочку под шубой - щедро потчевала гостя хозяйка дома.
Застолья у них были жестоким испытанием для желудков. Мы с мужем бывало тупели от обжорства. Да еще и набирались у дядьки матерщины на языки. Сперва смеясь, цитировали его, потом незаметно гадкие слова входили в обиход.
Всех женщин дядя сурово делил на три категории. Б***дями он называл порядочных женщин, знавших одного мужа. Женщин со слегка подмоченной репутацией величал ПРО***лядями, а уж совсем непорядочных, с его точки зрения звал РАСПРО***лядями. Меня, как жену племянника, сохранившую себя до свадьбы причислил к первой, почетной категории. А было мне тогда восемнадцать лет.
Для своей жены, доброй и терпеливой тетушки, прекрасной хозяйки и мастерицы на все руки, Петрович придумал особое звание Б***дь Йодовая! Так он называл ее при гостях. Тетка притерпелась, но все-же иногда давала ему подзатыльника. Почему именно Йодовая мне рассказала бабушка, которая знала эту семью с молодых лет.
Их было три подруги, одна из которых работала фельдшером. В пятидесятые годы средств контрацепции еще не было, а аборты были запрещены. Родив по два ребенка, подруги решили этим и ограничиться. Фельдшерица делала подругам уколы с йодом в матку, что ли и стали они бесплодными на всю оставшуюся жизнь. Подругам повезло с детьми, а вот тетушка схоронила годовалого сына и дочку в возрасте семнадцати лет. Дядька надеялся что она родит еще, возраст позволял. Но подруга молодости выдала их тайну, рассказав про давний грех, сделанный тайком от мужей. Вот и заклеймил Дядя жену Б*** Йодовой.
- Какой ни есть хрЕнов, а все-же мужик! - говорил дядя, любуясь моим мужем, своим племянником.
Обижаться на него было невозможно - Петрович делал много добра людям, совершенно бескорыстно помогал, а тетушка щедро угощала, да еще с собой пирогов давала.
( продолжение http://www.proza.ru/2014/02/04/1182 )