Конечно, женщине в гостях у монаха делать нечего, но Самуил – мой давний, давний друг. Мы познакомились еще в то время, когда я жила в Иерусалиме, неподалеку от Старого Города, и каждый день приходила в Храм Гроба Господня. Он служил тут же, прямо у входа в пещеру, где произошло величайшее из чудес: воскрешение Иисуса Христа. Просто монах, среднего роста, слегка поседевшая борода, волосы собраны, по греческому обычаю. Наверное, мой ровесник. От других отличало его особое, ровное спокойствие, какая-то небывалая доброжелательность и любовь.
В те дни я ходила в Храм за поддержкой: только здесь душа отдыхала. Садилась на узкую скамеечку и просто дышала благостью, что разлита в пространстве. Он подошел, спросил, кто я и откуда, на ломаном английском языке. Я рассказала. Он был очень нежен, отнесся ко мне, как к сестре, и долго говорил: если кто-то обидит, обращайся ко мне! И потом всегда относился, как старший, самый дорогой брат.
Иногда приду в Храм – тяжело на сердце, неспокойно, а он подойдет, обнимет, и ласково-ласково говорит: радуйся! И при этом весь светится. Я не умела понять этой всегдашней радости, пока не прошли годы, и не изменилась сама. Радуйся! – такое может сказать только тот, в ком любовь – через край. Таков мой брат, Самуил.
В этот день он пригласил меня в гости. «Мой дом, у меня – новый дом!» - приговаривал. Я смутилась: в гости – к монаху?! Он понял мое затруднение и много-много раз повторил: «Сестра! Елена – сестра!» Я решилась: поняла, что обижу отказом. А потом поняла и другое: Господь хотел показать мне, каким должен быть дом.
Кельи монахов из Братства Гроба Господня – тут же, мы лишь перешли через двор. Нужно сказать, что это Братство много столетий охраняет главную святыню христиан: сам Храм и драгоценную пещеру, где был положен Господь. Именно здесь произошло Воскресение, именно сюда направлены взгляды миллионов людей всей земли.
…Мы поднялись по лестнице, и он открыл дверь. Маленькая, светлая, чистенькая комнатка, видимо, сразу после ремонта. Столик на одного человека, кухонный уголок. Дверь в душевую. И – ничего, что отягощало бы взгляд. Мне хватило бы пальцев на двух руках, чтобы пересчитать все предметы. Стало легко.
Самуил, как радушный хозяин, бросился угощать. Фасолевый суп, фрукты, кофе. А я от блаженства не могла дышать. Никогда, ни в одном жилище, не испытывала такой легкости! В тот миг я поняла, чего не хватало моему дому, и что так тяготило меня: все эти бесконечные вещи! Масса пустых предметов тут и там. В келье Самуила ничто не давило, просто нечему было давить!
На стенах сияли лики святых, и он начал «знакомить» меня с ними. Как с самыми родными людьми! Никогда не встречала такого любовного отношения к иконам!
Когда мы закончили трапезу и опять благоговейно помолились, он убежал куда-то наверх: там, на втором этажике, была такая же крохотная комнатка, спальня. Вернулся, нагруженный пакетами с кофе. Наверное, его привозили Самуилу из Греции многочисленные паломники и родня. Он с такой любовью просил меня взять подарок, что я не посмела отказаться и этим причинить боль щедрому сердцу брата.
Уходила просветленная, с новым знанием, с особенным мироощущением. Душа хотела летать…
Конечно же, дома я начала с того, что выбросила все лишние вещи. Но это – другой рассказ.
А Самуил... Мы часто встречаемся в Храме. Каждый раз, завидев меня, он устремляется навстречу: «сестра!» И троекратно, по-христиански целует. Мне хочется плакать от той нежности, которая льётся из его души на меня. А ответить – его же словами: «Мой брат, Самуил, радуйся!»