ПИСЬМО ЗАПОРОЖЦЕВ ИМПЕРАТРИЦЕ ИЗ СИБИРИ
(Глава из исторической повести Аркадия Польшакова "Кошевой атаман")
Фрагмент. Художницы Козловой из Харькова «Запорожцы пишут письмо...»
«Напишем лыст императрице,
Она так подло с Сичью обошлась,
Пусть сдохнет эта дьяволица,
В аду её, чтоб черти драли всласть!..»
Забегая вперед, сообщим, что этот «Лыст» или «Письмо запорожских казаков императрице из Сибири», где самые ласковые эпитеты в её адрес были «повия москальска», не попал к ней в руки по той простой причине, что сибирский воевода А.П.Бестужев-Рюмин боясь жалоб и доносов в свой адрес, внимательно просматривал всю почту, шедшую в столицу и часть задерживал.
Здесь мы приведем текст «Письма запорожских казаков австрийской немке-императрице», сидевшей тогда на русском престоле и управлявшей всей великой Российской империей, которая протянулась тогда от берегов Балтики до Тихого океана.
Казаков, очевидно, спасло то, что воеводы, губернаторы и наместники Сибири менялись как перчатки, и новому воеводе порой не было никакого дела до распоряжений его предшественника.
Нельзя сказать, что казаки были первые из пионеров переселенцев славян появившиеся в Сибири.
Славяне древней Киевской Руси давно проникали сюда. Одни в поисках золота и драгоценных камней. Другие ради открытия и завоевания новых земель. Третьи искали новые рынки сбыта своих товаров и обмена их на пушнину. Четвертые занимались алчной охотой за знаменитой Сибирской Золотой Бабой.
Большинство нынешних казаков, особенно из числа казачьих старшин, было арестовано и выслано в Сибирь по воле сидевших на троне в Кремле царей и вождей.
Среди ссыльных казаков в свое время был и знаменитый кошевой атаман Иван Сирко (1672 г.). С его именем связано широко известное письмо запорожцев турецкому султану Мухаммеду. Ивана тоже московиты ссылали в Сибирь.
А после ликвидации Запорожской Сечи (1775 г.) сюда в Сибирь были сосланы многие сподвижники последнего кошевого атамана Петра Калнышевского, которого по приказу Екатерины 11 арестовали, заковали в кандалы и сослали в знаменитые Соловки, а часть его сотоварищей по Кошу загнали в далекую холодную Сибирь.
Не удивительно, что сосланные в Сибирь запорожские казаки, узнав, как подло обошлась с их атаманом и ними самими эта повия, написали гневное гуморное письмо Катерине-Екабелине 11.
Как свидетельствует история «лыцарства» среди высшего руководящего звена царской России не было, наоборот, в почете была сила, лесть, коварство и чинопочитание.
Как говорили тогда казаки: «Воны буллы злише пруса и крымського хана».
Вольная свободная Запорожская сечь с её демократическим институтом избрания себе руководителей (атаманов) всеобщим голосованием казаков, как кость в горле была для монархической России. Поэтому их и выслали сюда в Сибирь эти умные придурки - царствующие «турки».
Вынужденные переселенцы привезли сюда в Сибирь мощный пласт своей неповторимой древней украинской культуры, обычаев, традиций, обрядов, задорных песен и танцев, и конечно свой колоритный певучий многоголосый говор.
Как сказал один украинский поэт:
«Певучий говор моего народа,
Не истребить железом и огнем…»
И это действительно так, по этому певучему их говору и употребляемых ими первородных старославянских словах, украинцев можно узнать везде, где бы они не были: Америке, Канаде, Австралии или России.
Среди украинцев бытует такой анекдот.
Встречается русский с украинцем. Первый говорит второму:
- Ну и интересный у вас, украинцев, язык, ничего без бутылки не поймешь. Возьмём, к примеру, ваше слово «незабаром». Непонятно, где это: перед баром или возле бара…
Украинец отвечает:
- А ваш русский еще хуже, вы наш общий древнеславянский язык так изуродовали, перекрутили, иностранными словами испоганили, что ничего понять нельзя. Например, возьмем ваше русское слово «сравни».
Непонятно нам: чи ты «срав», чи «ни»!..
* * *
Сейчас мы с вами, друзья, перенесемся во времена написания этого исторического письма.
Рис. Мало каши ел казак Неешкаша.
* * *
Наутро после нехитрого походного завтрака, оторвавшись от царской охранки, как ранее было ими решено, казаки собрались у атаманского шатра и сели писать письмо императрице Екатерине 11 (второй), прозванной ими Кобылиной другою.
Это прозвище казаки дали ей не просто так, а из-за ненасытной жадности к половым утехам и частой смены фаворитов при дворе.
«Писали письма Запорожцы,
Султанам, ханам и царям,
Что казаки отнюдь не овцы,
И непривычны к батогам.
Их вольна-Хортица вскормила,
А с ней лихая казачья рать,
Волна Днепровская вторила:
Пошлем царей в «ядрену-мать».
Плевать на царские «Указы»,
Сибирью нас не запугать,
Начхать на прочие приказы,
- Сибирь нам мачеха и мать!»
Писарь войска запорожского разложил на походном столе листы бумаги, гусиные перья, поставил перед собой каламарь - длинную в серебряной оправе чернильницу с чернилами, внешний знак достоинства войскового писаря, и важно с достоинством произнес знаменитую фразу, ставшую впоследствии исторической:
- Ну, братцы, поцарапалы!..
Да простят нас читатели за то, что мы опять и опять, чтобы передать дух, «хлиб та силь» послания, здесь вперемежку используем не только украинские и русские слова и фразы, но и старославянский лексикон «киеворусов» и страшно гуморной лексикон запорожцев.
Их язык впитал в себя множество юморных слов и крутых выражений из фольклора разных народов.
Писарь взял одно из гусиных перьев, аккуратно обмакнул его в чернила из черноплодной рябины и начал царапать по бумаге начальные фразы этого весьма «гуморного» письма:
Государыни гусыни - императрыци Екабелини другои!
Вид перших запорижських козакив Сибиру!..
ВИТАЛЬНИЙ ЛЫСТ
Здоровенько булы вельмышановна Екабелина Пердымовна!
- Шо ты пышеш? - в сердцах проговорил атаман. - Пышы так: «Повии, сучке москальской, польской, курляндской, осетинской, калмыцкой, киргизской, казанской, татарской, сибирской и прочая прочих…»
Писарь, забросив первый вариант листа, написал, как просил атаман.
- Ну, и яка вона нам вельмышановна? - возмущался атаман. - Дали пышы про Неи, шо вона не вельмышановна, а шельма шановна. Бо це настоящая шельма, може дывытыся лисыцею, а думае вовчицею, вона свого чоловика Петра 111 удушила и сама на його трон за допомогою своих трахалей-кобелив забралася…
Так гуторил куренной атаман.
- Вирно, так и пышы: шельмашановна! А то що ты обозвав императрицу ще - Пердымовна, то це гарно - сказал, улыбаясь, бывший полковник запорожского войска, которого все в Сечи уважали за храбрость и смекалку. Когда-то он с казаками лихо громил турок под Перекопом.
- По-перше, у цьому лысти передай ей прывит вид мене, козака запорожського, який «драв» Её Светлость, колы вона була проездом з Крыму в Запорожье, - с юмором попросил написать писаря сотник Любубабутрахану.
Писарь понял намек казака и написал следующее:
- Першим делом поспишаемо Вас повидомыты (сообщить), що сотнык вийска запорижського Любубабатрахану, якый знатно «драв» Вас в Сечи, живый, здоровый и Вам, шельмашановна гусарина-государыня, шле полумьяный (пламенный) прывит з далекого Сыбиру.
- Оце ты добре написав, - смеясь, сказал сотник. - Дали пышы, шо вона дуже вродлыва була, як та кобылыця охоча до случки. Хай вспомне ця похитлыва кишка (кошка), як я впендюрив свого «коняку» в её «лазню» непершои свижости. Там не целка була, а якась бездония морська.
Казаки, услышав это сравнение, громко засмеялись…
Писарь написал так:
- Вин каже, шо Вы тоди булы дуже вродлыви, як та охоча до случки кобылыця яку выпустилы у поле к коням, в ничну.
Згадуе вин як у темряви намацав Вашу пишну задницю и впендюрив у вельмишановну лазню свого троянського коняку. Ваша Светлость тоди там, у темряви гучно и смачно, звыняйте, перднула, так гучно шо аж луна пошла по Днепру.
Наш козаче добре пропарив тоди Вас повия непершои свижости. Вин згадуе, шо лазня у Вас добряча, як бездонна цеберка була, целый курень козакив можно пропустыты и вони там ни за що не зачеплятся.
Казаки у костра довольно заржали от сочиненного писарем фрагмента текста, а куренной атаман похвально сказал:
- У тебе це гарно вышло, пыши и дали так циеи сучки.
- Напышы ще, - попросил писаря сотник, - шо я нудьгую про её здорови телесы и хотив бы ще раз зустритыся з нею в таку ж памьятну для мене ничь. Нажаль, що я не подложив ей тоди под зад колючего ежика.
Казаки у костра довольно заржали, представив себе ежа под мягким местом императрицы…
Писарь, несколько переиначил слова казака, и на свой лад с юмором написал:
- Зараз тут вин нудьгуе колы згадуе Ваши, пробачте за простореччя, наливни титьки.
Як згадае про них, так душа його, як та лелека в небо просится, туда в ридну Сечь, у ту незабутню тиху запорижську ночь, коли уси украинцы або ховають сало, або кохають своих жинок.
Вин жалие, шо тоди ежика Вам, свиноматка, под зад не пидклав, та крапивою по голому месту не приласкав.
- Напышы ций шельмы, шо у ней кепський (скверный) характер и замисть того щоб подякуваты (поблагодарить) нас за допомогу у Крыму, сдуру зруйнувала нашу Сечь, - так предложил куренной атаман отписать императрице. – И пышы дали ей ты, а не Вы, богато чести для циеи повии.
Писарь так и поступил, кроме того, он умышленно исказил в письме отчество императрицы (она после принятия православной веры по отчеству стала - Алексеевна) и скрепя гусиным пером нацарапал следующее:
- Распаскудна Катерына, хоть ты изменила свою изуитську виру на християнську, мы не верим тебе, бо так християны не поступают. Ты мабуть одружилась с самим чортом рогатым.
Щоб тоби, шахрайка, в срацю встромылы стовбура з маковкой колокольни Ивана Блаженного, щоб головный колокол звоныв з твоего заду на всю Московию. Шоб ты зьихала з глузду (с ума).
Шельмошановна Екабелина Пердымовна, кепський у тебе характер, безглуздна ты жинка, блудом, розпуством живеш. Замисть тому, щоб подякувати козакив за допомогу у Крымський вийни, ты з дуру, не пришей кобыле хвост, послухала свого ривнючего одноглазого вырядженного дурьнем пивня (петуха), и велела зруйнувати (разрушить) нашу родыну.
- Видпыши вид мене циеи сучки, що за цю зраду (за эту измену) в пекли на «Тому Свити» бисы (бесы, черти) посадят голою сракою её на горячую сковороду, - наказал писарю ссыльный полковник запорожского войска.
Казаки от этого его предложения довольно загудели, в головах у них были свои особые представления о том, что представляет собой пекло, и, что делают там черти.
Писарь от себя ещё добавил:
- Брехлыва ты господарка, знали бы мы що ты так пидло зробыш, мы бы тебе и твого коханця поганця князя Нечесу-Потемкина в Сичи з кизякамы змишалы (с дерьмом смешали).
Щоб тебе, виплодок пекла, самого Люцепера ганчирка полова (тряпка половая), чорти гарно пеклы и смажилы.
Пиджарюватыся тоби на вогнищи у пекли за цю зраду.
Щоб цеглина (кирпич) тобы з поверху твого палаца на бошку (голову) упала и щоб от такои зустричи з нею ты трошки поразумишала.
Екабелина Пердымовна, в аду тебе Бис з трынадцятого мытарства зниме твою шельмашановну спидныцю и посаде голою сракою на горячу сковороду, щоб вытопыты з жирного твого заду трошки сала. Щоб потим зажарыты на тому сали яйця твого напамаженного храньцюзькою парфюмерией приймака, тюфтия зрадныка Сичи князя Нечесу-Потемкина.
Гарна з його яец буде на твоему сали яешня (яичница).
Казаки, услышав такое вольное изложение писарем на папери (на бумаге) их первоначальной мысли, довольно заржали.
- До речи, напиши ще циеи шельмы, що вона приневолила нас написати цього лыста, и що по её скотськой милости мы и наши диты булы заслани сюды, в Сыбир, - наказав, куренной атаман.
- Вирно гутарить куренный отаман, - загалдели вокруг казаки, - так и видпыши циеи шельмы.
Писарь написал следующее:
- Просимо мылостиво просцяты шельмошановна Екабелина Пердымовна, бо ты нас прыневолила написаты цього доброзычливого («уважительного») лыста.
Писля зруйнування Сичи, нас козакив з жинкамы та дитьмы, по твоеи скотський мылости послали далеко до Сыбиру, де чорты навкулачкы бьються, за це тоби як кажуть «сто чортив у печинку».
- Добав ще циеи шельмы, що хай (пусть) не надиеться, що мы тут загинемо (погибнем). Мы выжевемо, бо казацькому роду нема переводую.
Нема для козака гиршои доли, як жыты без воли, - добавил куренной атаман.
Казаки шумом одобрили это предложение.
Писарь нацарапал это пожелание атамана и развил его по-своему, написав:
- Шельма шановна Екабелина Пердымовна, по вашому Гольштейн, по нашому - Голь кацапцька бесштаннаямабуть мареш (считаеш) себе могутнею, надиешся, що мы тут уси здохнемо?..
(От автора - казаки знали из какого голодранного захудалого рода была католическая принцесса София-Фредерика-Августа, в провославии - Екатерина Алексеевна, потом она хитростью, интригами и убийством свого царствовенного мужа Перта 111, утвердилась на русском престоле 28 июня 1762 г.)
Не дождетесь, шельмошановна пани Кабелина, козаки живучий народ и мы выживем хоть у чорта на куличках. Не дарма про нас у свити кажуть: - «Козацькому роду - нема переводу»…
Зараз мы вильни и видпочиваемо тут в Сибири, сидимо на поляни у лиси и як ти коты лежемо и на сонци животы свои греемо. Навколо (вокруг) нас леса, де богато усякий дичины та смачных ягод, а в ричках (речках) рыбы. Тому тут у Сибиру мы не пропадемо, выдюжаемо, як кажуть: «Бог не выкаже, свыня не зъисть».
Казаки были довольны тем, как это написал писарь.
- Ще напиши, що тут у нас в Сибиру вже нова змина расте, козаки мали народылысь, - попросил написать это многодетный казак с интересной фамилией Голопупенко.
Писарь учел и это предложение, написав:
- Тут у нас в Сибиру вже нови сибирские козаки народились, дуже шустри та гуморни хлопчиськи, як повыростають, то захочуть надраты твоим дитям, принцам и принцессам их шельмошановни сраки.
- А що! Гарна змина у нас росте, - громогласно заявил Многогрешный, обладатель зычного голоса, - воны за нас, батькив, ще краще повоюють. Рано чи пизно наша Краина буде вильною та незалежною.
Казаки поддержали своего товарища, утверждая, что он это верно заметил.
- Видпыши ще, що мы не будемо за еи интересы воювати тут у Сибиру, - предложил атаман.
Писарь выразил эту мысль шире и своими словами:
- Мавпа ты наша, нимкеня не християнська, задумала жар чужими руками загребать, не дождёшься.
Видношення степнякив до нас видностно гарно, бо мы их селыща не руйнуемо, як це роблять твои воеводськи злодии. Воюваты мы, запорожськи козаки, за твои шахрайськи интересы тут не будемо.
- Пошто, мы з нею так вичлыво (вежливо) розмовляемо, давайте напишемо, що каждый про неи меркуе (думает), - предложил Таран-Крымський. - Напиши Кабелыни, щоб её лихоманка знайшла.
- Во-во! - воскликнул Семен Гурко. - Добав, щоб у неи патли (волосы) на голови повылазили, а на сраки выросли, и щоб цю щетыну нимецка брытва не брала.
Казаки засмеялись, представив волосатую задницу императрицы, которую перед каждым приходом князя Темкина-Потемкина «на променаж» брадобреи бреют острыми немецкими бритвами.
- А вид мене добавь, - попросил писаря Гусекрад-Мадьярский. - Щоб у неё вси перса усохлы.
- Щоб понос её добряче пропуржив, - добавил казак Нэпыйвода. - Мая жинка колы животом мается мене завсим не чипае, а у хати тишина и спокий, тальки у кущах де ховается жинка щось запашне дрибно стриляе.
Казаки от этой шутки дружно засмеялись.
- Ну, а вид мене ще добавь: щоб её царський палац зовсим згорив, а земля навколо бурьном поросла, - предложил куренной атаман.
Писарь все эти пожелания казаков выразил так:
- Щоб тебе, Екабелина Пердымовна, у твойому Билому палаци лихоманка знайшла, щоб у тебе патли на голови повылазили, а на сраци повыросталы, щоб твои жирни перса замурзани усохлы, шлунок щоб у тебе поносыв, зажурчав и довго довго запашно стриляв, и щоб твий царський палац зовсим згорив, а земля пид ным бурьяном заросла.
Харкалы (плевали) мы с колокольны Васыля Блаженоого на твои загрозы. Тут у Сибиру ты нас николы не знайдеш.
Прощавайте Екабелина Пердымовна, паскудна ты жинка, паганка москальска, кобыла не разумна. Приизжай до нас у Сибиру. Казатство наше усе тебе хоче выдраты, накорячках до дому прыповзеш.
Наши уси козаки догоры сракамы шельма шахрайська тоби кланяються.
- Незабудь у кинци лыста (в конце письма) вказаты, колы мы его напысалы, - напомнил писарю куренной атаман. - Ты знаешь який сегодни мисяц?
- Ну, а як же! Мене один грек навчив. Вин так казав:
«Щоб вывчыты назвы 12 мисяцив потрибно в серпни пид вересень взяты гарну дивчыну, повесты пид березень, покласты ее на травень, уперты ногами в лыпень, взяты одниею рукою за грудень, а иншою за жовтень, всунуты свий лютый червень в ее квитень и робыты такый сичень, щоб почався лыстопад!»
- Гуморный мабудь був цей грек.
- Вин з Адесы, там уси таки, - ответил писарь.
Немного подумав, он написал следующее:
- Пысано у жовтни, якого числа не знаемо, бо каледаря тут у Сибиру мы не маемо, а рик такий який и у вас, за це поцилуй в сраку кожного из Нас…
Вид усього куреня Сибирського пидписалы або поставилы хрест козаки:
Куренный отаман Таран-Крымський зи всим куренем - †
(далее следуют малоразборчивые подписи и кресты 33 -х старшины козаков)
* * *
Но это не все, изобретательный писарь решил добавить гумору в это письмо. Он знал науку переписки фигурами, а не буквами, иероглифами или словами.
Грек, который обучал его грамоте, ссылаясь на Геродота, в качестве примера такого бессловесного «рисованного письма», привел аналогичное письмо скифов царю Дарию.
Они прислали в ответ на грозное послание Дария нарисованное «письмо» с изображениями: птицы, мыши, лягушки и пяти стрел.
Это рисованное письмо наглядно царю говорило: «Если персы не умеют летать как птицы, прятаться в норы как мыши, переплывать болота и реки как лягушки, то скифы перебьют их своими стрелами».
Поэтому писарь в конце письма, как заправский мордописец (художник-портретист) изобразил императрицу с оголенной сракой и рядом нарисовал громадный козацкий член со всеми его причиндалами. Такое выразительное дополнение вызвало бурю восторга у казаков.
Они долго смеялись над рисунком, нелицеприятно для императрицы комментируя нарисованное письмо…
* * *
В целом «приветственное письмо» Екатерине Второй выглядело следующим образом:
Государыни гусыни - иператрыци Екабелыни другои!
Повии москальскои, польськои, курляндськои,
оситинськои, калмыцкои, киргизськои, казанськои,
татарськои, Сибирськои и прочая прочих…
Вид перших запорижцких козакив Сибиру!..
ВІТАЛЬНИЙ ЛИСТ
Здоровенько булы шельма-шановна Екабелина Пердымовна!
Щоб тебе пастию у ночи чорты задралы.
Щоб один спереди драв, другий сзади, а Люце-хер встромыв бы свий здоровенный хер до самого твого зоба нимкеня, кобыляка шахрайська.
Першим дилом поспишаемо повидомыты, що сотнык Любубабутрахану, якый тебе знатно «драв», шельма-шановна в Сичи, живый, здоровый и тоби гусарина-государыня шле полумьяный прывит з далекого Сибиру.
Вин каже, що ты тоди була дуже вродлыви, як та охоча до случки кобылыця яку выпустылы у поле к гарным коням, в ничну.
Згадуе вин як у темряви намацав щась мъяке и впендирив в Вашу шельмашановну лазню свого троянського коняку. Ваша Свитлость тоди там у темряви гучно и смачно, звыняйте, перднула, да так гучно, що аж луна пишла по Днипру.
Наш козаче добре пропарив тоди тебе повия непершои свижости. Вин згадуе, що лазня у тебе дуже добряча, як бездона цеберка була, цилый курень козакив можно пропустыты и вони там ни за що не зачеплятся.
Зараз тут вин нудьгуе колы згадуе твои, пробачте за простореччя, наливни титьки.
Як згадае про них, так душа його, як та лелека в небо просится, туды в ридну Сичь, уту незабутню тиху запорижську ничь, коли уси козаки або ховають сало, або кохають своих жинок.
Вин жалие, що тоди ежака тоби, свиноматка, пид зад не пидклав, та кропивою по голому мисту не приласкав.
Распаскудна домогосподарка Росийська, хотя ты и зменила свою изуитську виру на християнську, мы не вирим тоби, бо так християны не поступають. Ты мабуть одружилась с самим чортом рогатым.
Щоб тоби, шельма, в срацю встромылы стовбура з маковкой колокольни Ивана Блаженного, щоб головный колокол звоныв з твоего заду на всю Московию. Шоб ты зьихала з глузду.
Шельмашановна Екабелина Пердымовна, кепський у тебе характер, безглуздна ты жинка, блудом, розпуством живеш. Замисть тому, щоб подякувати козакив за допомогу у Крымський вийни, ты з дуру, не приший кобыли хвист, послухали свого ривнючего одноглазого, вырядженного дурьнем пивня, и велила зруйнувати нашу родыну.
Брехлыва ты господарка, знали бы мы що ты так пидло зробыш, мы бы тебе и твого коханця поганця князя Нечесу-Потемкина в Сичи з кизякамы змишалы.
Щоб тебе, виплодок пекла, самого Люцепера ганчирка полова, чорти гарно у аду пеклы и смажилы.
Пиджарюватыся тоби на вогнищи у пекли за цю зраду.
Щоб добра цеглина тобы з поверху твого палаца на бошку упала и щоб от такои зустричи з нею ты трошки поразумишала.
Екабелина Пердымовна!
В пекли Бис з трынадцятого мытарства зниме з тебе шельмашановну спидныцю и посаде голою сракою на горячу сковороду, щоб вытопыты з жирного твого заду трошки сала. Щоб потим зажарыты натому сали яйця твого напамаженного храньцюзькою парфюмерией приймака - тюфтия зрадныка Сичи князя Нечесу-Потемкина. Гарна з його яец буде на твоему сали яешня.
Просимо мылостиво просцяты шельмашановна Екабелина Пердымовна, бо ты нас прыневолила написаты цього доброзычливого лыста.
Писля зруйнування Сичи, нас козакив з жинкамы та дитьмы, по твоеи скотський мылости послали далеко до Сибиру, де чорты навкулачкы бьються, за це тоби як кажуть «сто чортив у печинку».
Шельмашановна Екабелина Пердымовна, фрау Гольштейн, а по нашому - Голь кацапцька перекатна, ганьба тоби, мабуть мареш себе могутнею, надиешся, що мы тут у Сибири уси здохнемо?..
Не дождетесь, шельмашановна пани Кабелина друга, козаки живучий народ и мы выжевемо хоть у чорта на куличках. Не дарма про нас у свити кажуть: - «Козацькому роду - нема переводу»…
Зараз мы вильни и видпочиваемо тут у Сибири, сидемо у лиси (в лесу) на поляни и як ти коты на сонци животы свои гриемо. Навколо нас лисы, де богато усякий дичины та смачных ягод, а в ричках рыбы. Тому тут у Сибиру мы не пропадемо, выдюжаемо, як у нас кажуть: «Бог не выкаже, свыня не зъисть».
Тут у наших жинок в Сибиру вже нови сибирськи козаки народилысь, дуже шустри та гуморни хлопчиськи, як повыростають, то захочуть надраты вашим унукам та дитям, принцам и принцесам шельмошановни сраки.
Мавпа ты наша вродлыва, нимкеня не християнська, задумала жар чужимы руками загрибаты, не дождешся.
Видношення степнякив до нас видностно гарно, бо мы их селыща не руйнуемо, як це роблять твои имперськи злодии. Воюваты мы, запорожськи козаки, за твои шахрайськи интересы тут не будемо.
Щоб тебе, Екабелина Пердымовна, у твойому Билому палаци лихоманка знайшла, щоб у тебе патли на голови повылазили, а на сраци повыросталы, щоб твои жирни перса замурзани усохлы, шлунок щоб у тебе поносыв, зажурчав и довго довго запашно стриляв, щоб твий царський палац зовсим згорив, а земля пид ным бурьяном заросла.
Харкалы (плевали) мы с колокольны Васыля Блаженоого на твои загрозы. Тут у Сибиру ты нас не знайдеш николы.
Прощавайте Екабелина Пердымовна, паскудна ты жинка, паганка москальска, кобыла не разумна. Приизжай до нас у Сибиру. Казатство наше усе тебе хоче выдраты, да так шо писля цего променажу накорячках до дому прыповзеш.
Запорожськи козаки догоры сракамы тоби шельма шахрайська кланяються.
Писано у жовтни, якого числа не знаемо, бо каледаря тут у Сибиру мы не маемо, а рик (год) такий, який и у вас, за це поцилуй Катерына в сраку кожного з Нас…
Вид усього куреня Сибирського пидписалы або поставилы хрест козаки:
Куренный отаман Таран-Крымський зо всим куренем - †
(далее следуют малоразборчивые подписи и кресты 33 -х старишин козаков)
Приложение:
Юморной рисунок императрицы с оголенным мягким местом и казацкой ялдой…
* * *
Написанным «приветственным – витальным» письмом в адрес «шельмы шанованой» императрицы казаки остались очень довольны. Они долго еще гуторили по этому поводу, каждый оценивал и считал особенно удачной свою реплику в адрес этой повии, по вине которой так круто изменилась их жизнь.
Атаман подозвал к себе самого молодого и шустрого казака Тараса и велел ему доставить письмо в ближайший почтовый двор, откуда еженедельно отправлялась почта в столицу. Там он отдать письмо почтмейстеру, естественно положить тому «на лапу хабаря» и попросить его срочным образом отправить письмо по адресу.
Тарас так и сделал, он отвез почтмейстеру письмо, тот спокойно положил «хабар» себе в карман и пообещал выполнить просьбу казаков. Он отвез письмо в канцелярию губернатора.
Первым делом оно попало в руки писаря канцелярии воеводы, в обязанности которого входило вскрывать письма и делать с них копии, чтобы в любой момент, когда этого потребует воевода, можно было восстановить в памяти, о чем говорилось в том или ином письме, отправленном в столицу.
Воевода, прочитав письмо, был в шоке оттого, что там написано. Хотя потом в узком кругу друзей бывший воевода Рюмин и посмеивался над удачными шутками в адрес «Великой нимкени» (секс бомбы) императрицы.
Дело в том, что он считал, что России не очень везло на умных царей.
Тотальное крепостное право, расколовшее страну при Петре 1, продолжилось при Екатерине 11 и превратилось в непреодолимую пропасть между различными сословиями и народностями населяющих империю.
Последствия подобных «реформ», а именно прикрепления к земле малороссов, введение крепостного права, раздача приближенным дворянам и иностранцам поместий с крестьянскими душами - аукнулось России в полной мере впоследствии (народными бунтами и революциями).
Если в начале они (реформы) способствовали успеху становления страны, то потом резко затормозили её развитие. Отчего европейские государства быстро обошли Россию во всех отношениях.
Русские дворяне прекрасно помнили, кто привел немку Екатерину к власти.
А привела её к власти западная мафия, которую покойный царь Петр Федорович, вполне заслуженно обозвал «янычарами» и «преторианцами».
Надо сказать, что эта мафия, своеобразный «цвет дворянства» в боевых действиях России в Крыму и других горячих точках сроду не участвовала, и службу они несли скорее чисто номинально (припеваючи лежа на боку в своих имениях).
Александр Сергеевич Пушкин очень точно обрисовал тогдашнюю ситуацию: «Матушка была еще мной брюхата, а я уж был записан в Семеновский полк сержантом»...
Свергнутый царь Петр 111 эту компанию зажравшихся бездельников собирался частью расформировать, частью заставить действительно нести военную службу.
Естественно эти бездельники взбунтовались. Кто ж такое надругательство над их правами, зачатыми еще в «утробе матери» стерпит?
Поэтому восшествие на престол немки началось с убийства законного императора - Пётр III.
И именно из-за этого его и убрала подкупленная извне дворцовая мафия при русском дворе.
Надо признать, что хотя при Екатерине возросло влияние и экономическая мощь России и были крупные победы Румянцева, Суворова, Ушакова, Алексея Орлова-Чесменского …
Однако, со временем тот же непобедимый русский флот, по заявлению того же Алексея Орлова, из-за своего ужасного состояния, мог бы не выдержать хорошего, открытого честного морского боя.
Поэтому русским пришлось менять тактику ведения войны. В борьбе с турецким флотом в Чесменском бою, Орлов победил, уклонившись от традиционной тактики ведения открытых морских сражений. Тогда воспользовавшись казацкой морской тактикой боя быстрыми морскими «Чайками» и тем, что турецкий флот спрятался от бури в бухте, русские с помощью брандеров (маленьких быстроходных судов) сжег ставящие на якорях большие неповоротливые турецкие военные корабли.
Многие офицеры флота и моряки такой победой не очень гордились, поскольку турок они уничтожали, как запертых в загоне баранов, а не в открытом морском сражении.
Кстати, на медали, которую получил тогда каждый участник событий при Чесме, было выбито – «БЫЛЪ».
Обратите внимание на то, как было выбито это слово: не «участвовал в сражении», не «победил», а просто – «был».
Примечательно, что Пётр I как-то говорил, что государство имеет одну руку, если у неё есть армия, и две руки имеет, если у неё есть ещё и флот. В конце правления Екатерины русский флот постепенно дряхлел, старел, разваливался.
Немка все делала себе на пользу и меняла фаворитов, как перчатки. Тот же влиятельный князь Нечеса-Потёмкин, когда стал не нужен, был отлучён от двора и в дальнейшем впал, как и многие воеводы, в их числе и Рюмин, в немилость.
Рюмина унизили, послав воеводить в далекую Сибирь.
Рюмин и некоторые другие русские вельможи понимали, что Екатерина явно презирала всё русское. Это очень ярко проявилось в её отношении к Ломоносову.
Этот великий русский учёный настаивал на том, что славянская государственность родилась еще во времена зарождения Киевской Руси, т.е. задолго до прихода в Россию варягов. Подтверждение этого можно найти в древнегреческих и древнеримских хрониках, поскольку сами варяги называли эту страну Гардерикой (т.е. страной городов). При этом в самой Скандинавии тогда (в 9-м веке) городов совсем не было.
Нимкеня Катерина (как называли казаки Екатерину 11) вполне серьёзно рассматривала предложение немецких профессоров о смертной казни Ломоносова за славянскую теорию формирования государства…
Как же надо было ненавидеть всё славянское, чтобы поставить вопрос именно так!
Эти и некоторые другие факты навели Рюмина на мысль, что Екатерина и все другие немцы, наводнившие Россию, видимо планировали перевести её в подчинённое положение от Германии и для этого готовили, и общественное мнение, и историческое обоснование о несамостоятельности славянской культуры и русской государственности.
Всей русской знати, местным дворянам иностранные монархи сидевшие на Российском престоле привили негативное чувство, что все российское, местное славянские (производство, наука, культура, обычаи), все это много хуже чем заграничное тряпье, питье, манеры и обычаи. И до сих пор преклонение перед западом чувствуется в России.
Екатерина правила славянами совсем не ради России, и тем более не ради русского народа, а ради и прежде всего себя, чтобы подготовить земли входящие в состав тогдашней империи к естественному присоединению к германским землям, где русским людям (естественно, это не относится к нормано-варяжскому дворянству) отводилась бы подчинённое положение.
Рюмин понимал, что назначение его на пост воеводы сюда в эту дыру, Сибирскую медвежью глухомань, и переезд семьи из столицы, где он играл не последнюю роль при дворе, было настоящей ссылкой.
Очевидно, из-за своих неосторожных высказываний среди друзей в пользу российской государственности, кто-то донес на него, поэтому его и отлучили от двора.
Поэтому он подумал, что попади письмо запорожцев в руки императрицы Екатерины 11, этой «любвеобильной» кобылицы, ему не миновать ареста и отправки в кандалах уже в небезызвестные Соловки, где уже сидел атаман запорожцев Петр Калнышевский.
Вызвав к себе в кабинет полковника Баранова, он велел ему срочно снарядить отряд для поимки взбунтовавшихся запорожских казаков, что тот и сделал.
Однако запорожцы не были бы запорожскими казаками, если не умели уходить от погони.
Как поется в лихой сибирской песне:
«ВЕК СВОБОДЫ, БРАТЦЫ, НЕ ВИДАТЬ!»
«Гей, стрелой летите кони,
Мне уйти бы от погони,
Век свободы, братцы, не видать!
Эй, дружок, нажми немножко,
Мне добраться до «сторожки»,
Бурю переждать!
Обложили словно волки,
Всё хотят вцепиться в холку,
Душу вынуть, горло перегрызть,
Но не зря меня маманя,
Где-то там нашла в бурьяне -
Всем чертям назло.
По бурьяну сухостою,
В «бого-матер» матом крою,
Вихрем мчусь, как в поле ураган.
Ты прости меня родная,
Что из сумрачного края,
Весточки не слал.
Жизнь скажу такая штука,
То ласкает словно сука,
То ужалит словно скорпион.
Но не зря видно маманя,
Часто мылась с милым в бане,
Всей молве назло!
Припев:
Гей, стрелой летите кони…
Мне не жить никак без воли,
Век свободы, братцы, не видать!
С милой надо повстречаться,
До утра покувыркаться,
Ночку переспать.
И не зря меня маманя,
Не в капусте, а в бурьяне,
В «репьяхах» нашла!
Стал колючим слово ежик,
Острым, быстрым словно ножик,
Век свободы, братцы, не видать!..
Да! В Сибири, пожалуй, хозяин не воевода или губернатор, а хозяин Тайга, где многое зависит от самого человек, его воли, духа и здоровья.
Запорожцы переселенцы Сибири ушли далеко на восток, бежав от притеснений воеводы и его служивых людей. Они поселились недалеко от поселения староверов, которые тоже не жаловали выкормышей царя Петра.
Здесь на новом месте они и стали обживаться, зимой охотились на лосей, медведей, кабаргу и ценного пушного зверя, а летом ловили рыбу и били уток и гусей, разводили нехитрую зелень в огородах, собирали ягоды и грибы. Жизнь шла своим чередом.
По мере приближения царских поселений и войск они снимались с обжитых мест и уходили вглубь необъятной и необозримой по своей территории Сибири.
Не удивительно, что и сейчас в 21 веке, здесь в Сибири до сих пор живут и староверы, и казаки, предки которых лихо воевали с басурманами в Крыму, на Кавказе и на Балканах.
Здесь мы заканчиваем это «лирическое» отступление от сюжета и вернемся с вами к повествованию о последнем кошевом атамане Петре Калнышевском.
===================================
Остросюжетные и юмористические книги, сборники стихов АркПоля можно заказать в Канаде - Welcome to Lulu ! https://www.lulu.com/ Questions About Placing a Bulk Order?
Call 919-447-3244 через Интернет:
1.Сборник любовной лирики -
2.Поэзия космоса -
3.Роман "Кошевой атаман" -
4.Роман "Воскрешение" -
5.Повесть "Исполины" -
6.Сборник юмористических рассказов -
7.Новейший Завет -
8.Книга стихов "СТРАНА ПОЭТОВ":
9.Повесть "ПАДЕНИЕ БЕЛОГО ДОМА":
Купив книги вы поможете волонтерам оказать помощь многим обездоленным людям!