Грязный подъезд встретил его резким запахом хлорки и забившегося мусоропровода. Поминутно спотыкаясь на полутемной лестнице, освещенной подслеповатыми лампочками, горевшими через раз, Егор, тихо ругаясь сквозь зубы, добрел до пятого этажа и нерешительно остановился перед дверью.
На лакированном дереве, чуть ниже глазка, красовалась кривобокая надпись, старательно нацарапанная чем-то острым: «Сдохни, ведьма!». Неведомый доброжелатель явно не пожалел восклицательных знаков, которые покато уходили вниз, словно ряд железнодорожных шпал.
Первой мыслью Егора, прочитавшего столь теплое послание, было вернуться на вокзал и, пока еще возможно, сесть на электричку. Дома, на худой конец, можно сказать, что он просто не попал в квартиру, так как ключ не подошел к замку, или же тот оказался сломанным. Однако потерянного впустую дня было жалко. В конце концов, это не такое уж и сложное дело – осмотреть неожиданное наследство, составить список всего сломанного и нуждающегося в ремонте – на чем особенно настаивала педантичная мать – переночевать, а утром вернуться домой. А там пусть родные сами решают, что делать с квадратными метрами – продавать, сдавать, а, может, если все не так плохо, он и сам здесь поселится.
С этими мыслями Егор сунул руку в карман, нашарил там ключи, выбрал нужный и вставил его в замочную скважину. После недолгого сопротивления замок щелкнул, причем так неожиданно громко, что Егор невольно вздрогнул и отдернул руку. В тот же миг соседняя по площадке дверь, донельзя ободранная и пестрившая клочьями выступающей наружу обивки, резко открылась, и из проема на Егора уставилось нечто в засаленном цветастом халате и с ворохом бигудей на волосах неопределенного цвета. Оно (или она – по отекшему, словно после длительной пьянки, лицу не понять) оценивающе разглядывало молодого человека, не произнося при этом ни слова. Молчание затягивалось.
- Здравствуйте… - первым не выдержал Егор.
Дамочка тут же исчезла в недрах своей квартиры. На смену ей высунулась небритая физиономия, дыхнувшая густым водочным перегаром.
- Чьих будешь? – прозвучало вместо приветствия.
- Племянник Марии Павловны… Покойной… - прозвучало это с какими-то извиняющимися нотками.
Реакция была неожиданной и странной. Физиономия вдруг округлила глаза, тихо выругалась и, смачно плюнув на грязный коврик перед дверью, тут же нырнула обратно в квартиру. Раздался щелчок запираемого замка. А потом и еще один – очевидно внутренней задвижки.
«Однако…» - с минуту Егор озадаченно смотрел на захлопнувшуюся дверь, пытаясь сообразить, что бы это все значило, но потом сдался. Молча пожав плечами, он шагнул за порог.
Темный коридор встретил его тишиной и спертым воздухом давно непроветриваемого жилища. Пошарив рукой по стене в поисках выключателя и не найдя ничего похожего, Егор вытащил зажигалку и чиркнул колесиком. Вспыхнувший огонек заставил темноту попятиться, отступить на шаг вглубь квартиры, уставиться оттуда злыми настороженными глазами.
Егор вдруг почувствовал, что не может больше сделать ни единого шага. Ноги словно приросли к полу и перестали слушаться. Нервно кашлянув, он прислонился спиной к двери и подумал, а что, черт возьми, он скажет, если из темноты навстречу гостю вдруг шагнет фигура бывшей хозяйки. Тети Марии.
**********
В семье ее имя почти не упоминалось. Создавалось впечатление, что мать страшно завидует старшей сестре, которой, по ее же словам, все всегда само шло в руки – и деньги, и здоровье, и любовь. Последнее она не уставала поминать во время ссор с отцом. Тот лишь пожимал плечами и неопределенно хмыкал. Вообще имя Марии Павловны звучало только во время очередной семейной разборки, как своего рода проклятие. Егору почему-то казалось, что мать не столько ненавидит сестру, сколько…боится ее. Потому и вспоминает о ней только в минуту крайней запальчивости, чтобы не натворить беды.
Известие о ее самоубийстве вызвало странную реакцию.
Перед глазами Егора все еще стояла эта картина. Телефонный звонок из полиции, короткий и сухой разговор, который, должно быть, немало удивил дежурного, и вот его мать с застывшим лицом идет к плите, где уже закипает подогреваемый суп. В глазах ее читается скорбь, но Егору кажется, что мать украдкой вздыхает. И вздыхает с явным облегчением.
На похоронах никто из них не был. Наверно, там вообще никого не было – тетя Мария, несмотря на свою удачную и успешную - по словам матери – жизнь, так и не обзавелась семьей. Завещание тоже отсутствовало, так что вопрос с наследством был решен однозначно. Имущество покойной переходило единственному ближайшему родственнику – ее сестре.
И вот теперь племянник стоит посреди темного коридора той самой злополучной квартиры, из окна которой Мария Павловна некогда шагнула в пустоту, раскинув руки, словно парящая птица…
Бодрости такие мысли не прибавляли.
**********
Огонек зажигалки заколебался, точно на него вдруг подул невидимка, мигнул и погас. Навалившийся мрак вывел Егора из раздумий. Чертыхнувшись, он принялся шарить руками в темноте, пока пальцы не наткнулись на спасительную кнопку, и коридор не осветился тусклым и каким-то болезненным светом фигурной лампы, закрепленной на стене. Мрак отпрыгнул назад и исчез, и Егору на какой-то миг показалось, что в глубине квартиры что-то зашуршало, скрываясь за тихо скрипнувшей дверью.
- Идет мертвец! Мертвец идет! – слова сами собой сорвались с языка и вызвали кривую усмешку. Уж чего-чего, а мертвецов призраки этого дома явно не боятся. Чего не скажешь о живых.
Не разуваясь, Егор прошел по коридору до кухни, по пути щелкая всеми попавшимися на глаза выключателями – ванной, туалета, еще чего-то, наверное, кладовки или стенного шкафа. На душе сразу стало спокойнее.
На кухне он раскрыл форточку и наслаждением вдохнул свежий вечерний воздух. На улице было уже темно, и за стеклом мерно постукивали дождевые капли. Их тихий шорох навел Егора на интересную мысль. Подойдя к мойке, он до упора вывернул оба крана. Труба забулькала и исторгла струю ржавой и дурно пахнущей воды, которая, однако, светлела с каждой секундой. Шум разбивающегося о металл потока разрушил гнетущую атмосферу, придав сил и уверенности.
Фальшиво насвистывая какой-то популярный мотивчик, Егор снял ботинки и вошел в просторный зал. Покойница, очевидно, отличалась консервативным вкусом. Вся мебель, на которую падал взгляд, крепкая, доперестроечная, но далекая от изящества, так и требовала смены обстановки. Надо взять это на заметку. А вот ковер на полу был хорош. Почистить его, пропылесосить - и вполне сойдет за новый. Так, теперь дальше…
Спальня. Все еще насвистывая, Егор распахнул дверь и застыл на пороге.
В глубине темной комнаты стоял человек. Удивленный вскрик умер в перехваченном горле, так и не успев родиться, а ноги сами собой шагнули назад. Безликая фигура сделала точно такое же движение.
Егор нервно рассмеялся. Большое ростовое зеркало в старинной узорчатой раме как раз напротив входа. Самая подходящая вещь для спальни одинокой женщины.
За спиной что-то зашуршало. Резко обернувшись, Егор уловил неясное движение в углу у окна и заметил, как качнулись тяжелые старые шторы. Мыши? Для мышей слишком громко… А вдруг крыса? Только крыс ему здесь и не хватало… Впрочем, с такими соседями, как там, на лестнице, не стоит удивляться появлению паразитов.
Затаив дыхание, Егор крадучись направился к окну.
Один резкий взмах отбросил шторы в сторону. Никого. Егор облегченно вздохнул и вытер ладонью разом вспотевший лоб.
Снова шуршание за спиной. И, кажется, скрипнула дверь большого платяного шкафа…
Яростно чертыхнувшись, Егор метнулся следом. Внутри не было ничего, кроме старых платьев, развешенных на плечиках, и тяжелого запаха шариков от моли.
Нервы. Во всем виноваты нервы…
Егор устало опустился в кресло. Нет, жить он здесь явно не останется.
Мокрая от холодного пота рубашка противно липла к спине. Страшно захотелось выпить чего-нибудь крепкого или, на худой конец, просто горячего. Интересно, там, на кухне, найдется чай или кофе? Не могла же тетя Мария питаться, как говорят, святым духом… Да, там определенно что-то должно быть.
Решительно поднявшись с кресла, Егор вышел в коридор.
Странно, а почему не слышно текущей воды? Или он ее закрыл? А почему тогда не помнит?
Егор озадаченно остановился перед мойкой. Оба крана были перекрыты. Нет, он точно их не закрывал! А может… Может, пока он там, в зале, играл в кошки-мышки, отключили воду? «И кран перекрыли?» - ехидно прозвучало в голове.
Он прижал ладони к вискам и до боли зажмурил глаза. Безумие какое-то! Наверно, уходя с кухни, он сам все отключил, ну, так, машинально, а теперь понапрасну ломает голову. Всему же есть объяснение! Ну… Или должно быть.
Так, надо найти кофе… Или чай… Или вообще что-нибудь!
Егор раскрыл дверцы кухонного шкафа. Пара алюминиевых кастрюлек и старый граненый стакан… Однако широко жила тетя Маша!
Может, в тумбочке что-нибудь есть?
Он замер перед открытыми дверцами. Это еще что за чертовщина?
Большая трехлитровая банка, плотно закрытая пластмассовой крышкой, была наполнена какой-то желтоватой жидкостью. В ней что-то плавало – не то грибы, не то какие-то корни… Даже на вид было противно.
Что это? Настойка от ревматизма? Или самогонка какая-то? Ну ее к черту!
С досадой плюнув, Егор с треском захлопнул дверцы.
**********
Оставаться в квартире не было никакого желания, но и идти на вокзал теперь бессмысленно – ближайшая электричка только утром.
«Да, уж скорей бы оно, это утро!» - Егор снова сидел в кресле и отрешенно глядел в одну точку. Что этой ночью ему не сомкнуть глаз, он не сомневался. Как ни странно, но у тети не оказалось ни телевизора, ни радио, и теперь на нервы давила гнетущая тишина. В ее звенящем молчании квартира походила на всеми забытый древний склеп.
Так, пусть про кран он ничего не помнит, но входную дверь-то хоть закрыл? Совсем из головы вон… А то с такими соседями…
Егор нехотя встал.
Так и есть! Всего лишь прикрыта. Эх, ты, голова садовая!
Он осторожно выглянул на лестницу. Никого. Под ногой что-то захрустело. Егор нагнулся и посветил зажигалкой. Бог ты мой, да когда ж это закончится?! Все пространство перед дверью было густо посыпано каким-то белым…песком? Нет, на песок не похоже… Отрава от мышей? Нет, больше напоминает сахар или… соль?
А на двери, прямо под радушным пожеланием, красовался большой кривобокий крест, наспех выведенный желтым мелом.
В том, чьих рук это дело, сомневаться не приходилось. Первой мыслью Егора было подойти к соседской двери и со всего маха пнуть ее ногой. Он затаил дыхание и медленно сосчитал до десяти. Нет, до их уровня опускаться не стоит! Утром он уедет домой и больше никогда не увидит ни этого клоповника, населенного призраками, ни этих испитых рож. Утром! Стоит лишь немного потерпеть.
Повернув ручку замка и удостоверившись, что тот сработал, Егор вернулся в квартиру.
Снова навалился необъяснимый страх. Он поднимался откуда-то из живота, коготками пробегал по сердцу, холодными губами целовал голову. Шагая по комнате из угла в угол, точно тигр в клетке, Егор вдруг сообразил, что так и не осмотрел спальню. Рука сама собой взялась за ручку двери и застыла, словно парализованная.
Зеркало! А вдруг он войдет и увидит в нем…кого-то другого? Или вообще ничего не увидит? Или…
- Идет мертвец! Мертвец идет! – напевно произнесли похолодевшие губы, отгоняя липкий страх.
С этими словами Егор распахнул дверь.
Ничего. Зеркало было на месте. Отражение тоже. Вот только его вид оставлял желать лучшего – бледный, всклокоченный, с какой-то жалкой полуулыбкой на губах…
Спальня как спальня. Туалетный столик, заставленный какими-то баночками и пузырьками, пушистый ковер на полу, кровать, явно предназначенная для двоих, на растрепанном одеяле которой валялся всеми забытый тюбик ярко-красной помады, а с уголка свисал одинокий сетчатый чулок. Егор невольно хохотнул: ай, да тетя! Наверно, в любви ей и правда везло.
И еще книги. Целая библиотека, расставленная на многочисленных книжных полках. Странновато для спальни…
Отодвинув стекло, Егор снял первую попавшуюся. Старая какая-то, с многочисленными твердыми знаками и непривычной для глаз буквой «ять» через слово. Дорогая, наверное, надо это запомнить. Он протянул руку за следующей, но рука застыла в воздухе.
В комнате он был не один. Кто-то смотрел ему в спину. Смотрел жадными голодными глазами.
Егор замер. Оглянуться не было сил.
За спиной зашуршало. Дико вскрикнув, Егор каким-то невероятным прыжком очутился прямиком возле двери и выскочил из спальни.
Только теперь, глядя на захлопнувшуюся дверь, он смог перевести дух. Пальцы что-то судорожно сжимали. Опустив взгляд, он увидел, что держит в руке книгу, машинально схваченную с полки.
Нервы! Проклятые нервы! Егор истерически рассмеялся. В тишине квартиры смех прозвучал жутко, но…почему-то успокоил его.
Мыши… Надо бы принести сюда кошку. Большую полосатую кошку с зелеными глазами. А лучше кота. Чеширского кота…
Нервно хихикая, он плюхнулся в уже знакомое кресло и уставился на обложку книги. Черт возьми, а эта вообще не на русском! Он развернул наугад.
«Однако…» Страницы были преложены какими-то фотографиями и газетными вырезками. Егор посмотрел на первую.
Старое черно-белое фото. Две маленькие девочки стоят, взявшись за руки, и с любопытством смотрят в объектив, словно ждут, что из него вот-вот и вправду вылетит обещанная фотографом птичка. Одну из них Егор знал по семейному альбому. Мама. А другая? Наверное, тетя Мария – девочка с большими темными глазами и какой-то печальной улыбкой. Какая же кошка потом пробежала между ними?
Он перевернул страницу. Молодая девушка сидит на скамейке в парке и держит в руках букет из опавших кленовых листьев. Те же глаза, и та же улыбка.
Следующая… Егор невольно поперхнулся.
Снова Мария Павловна – ее уже трудно не узнать, но… Совершенно обнаженная, она все так же грустно улыбалась в объектив, держа под руку полноватого старичка с плешивой головой и пегой бородкой-еретицей. На заднем плане еще несколько женщин – также обнаженных, держат в руках толстые горящие свечи.
Что за чертовщина?! Просто какой-то шабаш…ведьм?
«Сдохни, ведьма!» - вспомнилась надпись на двери…
Дрожащая рука перевернула лист. Ну, слава тебе, Господи, больше никаких фотографий. Лишь короткая записка на пожелтевшей от времени бумаге, выполненная неровными скачущими буквами и явно не шариковой ручкой, все с теми же вездесущими «ять».
«…спутников – также именуемых «чертенятами» давал ведьме диавол, дабы посредством их могли оные ведьмы насылать чары и творить заклинания. Они переходили по наследству, их покупали или выменивали у других ведьм, либо колдунов чернокнижных, дабы…»
Бред! Газетная вырезка. «…***-ский отдел милиции приступил к расследованию деятельности религиозного общества «Правый путь», основанного так называемым «отцом Парфирием» - Павлом Сергеевичем Толмачевым – в прошлом священником одного из местных храмов. По заявлению представителя церкви, он был отлучен и официально лишен церковного сана, а значит и не имеет никакого права…»
Внизу приписка от руки: «Он плохо кончит…»
Следующая. «…ритуального самоубийства. Все члены религиозной общины покончили с собой, приняв сильнодействующий яд. Основателя секты – отца Парфирия – бойцы ОМОНа обнаружили…»
Ниже кто-то вывел, сильно нажимая на ручку: «А что они нашли в его холодильнике? О, да, про такое никогда не напишут…»
Как зачарованный, Егор продолжал листать пожелтевшие страницы. Вырезок больше не было, только обрывистые записи на полях старой книги.
« Сегодня П. (Парфирий???) отдал мне сосуд. Объяснил зависимость. О том, как я ему заплатила, лучше не вспоминать…»
«Если правильно ухаживать, он вырастет. Потребуется время и терпение».
« Первые шаги… Топ-топ-топ – топает малыш…»
« Его сила растет. Теперь он не только приносит удачу, но и выполняет простейшие желания. То ли еще будет! Однако вместе с силой растет и его аппетит…»
«…нужно контролировать. Раньше хватало крыс или мышей, теперь требуются кошки и собаки. Соседи начинают что-то подозревать…»
«Сегодня он меня укусил… В больницу нельзя – будут лишние вопросы. Думаю, рука заживет. В конце концов, мизинец не так уж и важен…Что будет, если он перестанет меня слушаться? П. не знал этого? Или знал, но не захотел сказать?»
« Он не подчиняется! Я боюсь…»
Ну, это было уже слишком! Отбросив книгу в сторону, Егор рванулся к двери и выскочил в коридор.
В голове кричал целый хор пронзительных испуганных голосов:
«Сдохни, ведьма!»
«Соседи подозревают… Так вот, что их напугало!»
«Насыпали соль… Соль защищает от колдовства…»
«Получила сосуд… Та банка на кухне…»
« Он не подчиняется! Я боюсь…»
«…выбросилась из окна. Выбросилась или спасалась от …чего-то?»
До двери он не добежал. Лампа на стене мигнула и погасла, а навалившийся мрак сковал движения, подобно тягучей трясине. Парализованный сверхъестественной силой, Егор лишь беззвучно раскрывал рот, а в недрах темной квартиры что-то шуршало, перебирая по полу маленькими цепкими лапками. Все ближе и ближе… Ближе и ближе…
**********
Свежий утренний воздух приятно холодил лицо. Егор шел по улице, омытой ночным дождем, и улыбался своим мыслям. Все же удача – отличная вещь! Вот прямо сейчас, выходя из подъезда, - раз!- и нашел бумажник, туго набитый купюрами. И никого вокруг, так что совесть чиста. А то ли еще будет!
Разумеется, сюда он больше ни ногой. Но ведь всегда найдутся люди… Без регистрации, без гражданства, без родственников. Те, о ком не будут вспоминать, и кто с радостью снимет жилье за чисто символическую цену.
- Я тебя скоро накормлю… - шептал он наследству, оставшемуся в темной квартире. – А потом… Потом мы обсудим твои новые обязанности…