Не было предчувствия. Не было! Ехала в вечернем холодном автобусе и злилась. Молния на новой замшевой сумке сломалась, а у нее свидание. И друг скажет: «Я так и знал. Что - нибудь сломается, порвется». Чаще всего летели молнии. Однажды полчаса стоял на коленях, пытаясь снять сапог с маленькой ее ноги и не обидно ругался, а она хихикала. И было приятно, что он на коленях - перед ней, растяпой и разгильдяйкой... Так он ругался! Молния застряла у икры. Иногда он поднимал ладонь выше. До бедра. Она немного смущалась. И торопила. И он рванул эту молнию! В постели они хохотали. Он сказал, перебирая ее влажные волосы: «Вот как на тебе жениться? Раззоришь». Она ответила: «Но ведь это же я!» А он промолчал...
Не было предчувствия. Не было! Друг поворчит. Потрется щекой о серебристый мех шубы, а целовать не будет. Подразнит. И улыбнется, шепнув: «Как же я люблю красивых женщин и меха!» Ей захочется сказать: «Возьми поскорей меня в жены. Возьми...» Но разве можно? Надо ждать, а ей уже сорок... Сорок!
- Женщина, у вас молния на сумке сломалась, - прозвучало рядом. Она оглянулась.
Мужчина. Усталый, с морщинами вдоль лица. Не из тех, кто ищет повод познакомиться. Объяснила равнодушно:
- Такая вот у меня беда. Всегда что - то летит, рвется.
Могла бы и не объяснять. Какое ему дело? А он предложил:
- Дайте сумку. Я посмотрю.
Согласилась. Чего бояться? С такими усталыми глазами грабить не будет. Да и нечего. Разве что карта. Но сколько на ней? Так, пустяки. Молнию поправил за минуту, посоветовал сменить. Улыбнулся тепло и грустно. И уже пошел к выходу. Даже «спасибо» не успела сказать. А надо! Друг подождет. Не на морозе. В ресторане. Закажет и без нее.
- Эй, - крикнула на улице, - не уходите так быстро. У меня шпильки! И лед кругом.
- Еще что - то? - спросил он так же тепло и мягко, - только я тороплюсь. Дети!
Она растерялась:
- Просто спасибо. Может, деньги? Я заплачу.
- Чудачка, атобус уехал. Зачем выходили?
Не было предчувствия! Шла рядом и говорила, что теперь автобус минут через двадцать. И она его проводит. В знак благодарности. И вообще лучше идти, чем мерзнуть на остановке.
Друг, конечно, уже волнуется, но она сейчас позвонит...
- Ну, вот и пришли, - мужчина показал на окна, - а вы поторопитесь, иначе и этот автобус уйдет без вас.
Сказал и пошел уверенной своей походкой, а она подумала, что он, наверное, не высыпается. Глаза синие, в темных густых ресницах, но без блеска. Усталые и добрые. Такой бы не назвал разгильдяйкой, даже в шутку. Она ведь ласковая. И красивая. Еще красивая! Тоненькая, беленькая. А бросали! Вот разве что этот друг... Они давно уже! Ах, позвонить...
- И как тебя назвать? - резко спросил друг, - что случилось?
Хотела шутливо посмеяться - молния, случайный помошник. И вдруг расхотелось. Вместе, а одинока! Одинока, хотя завидуют. Солидный любовник. Квартира огромная. А нечему завидовать. Ни мужа, ни детей...
- Все хорошо, - объяснила другу, - просто появились дела. Рабочие. Не жди.
Объяснила и отключила телефон. Если нужна, придет. А не придет, значит не судьба. Разволновалась. Молнию дернула резко...
Где же окна этого, с усталыми глазами? Он ведь махнул рукой, показал! Машинально! Там семья, дети, но она только попросит еще раз починить молнию. Глупость, конечно. Можно доехать до дома и так. Но хочется услышать мягкий голос. На душе до сих пор тепло. Она не стерва. Никогда из семьи не уводила. Просто молния. Просто голос...
- Мне к мужчине, который носит синию куртку. Высокий, - сказала мальчишкам во дворе, - номер квартиры не знаю.
И смутилась, покраснела. Подумала, что ведет себя глупо, смешно. А мальчишки сразу назвали квартиру и имя. Удивилась, но ни о чем больше не спросила. Бывает. Дом небольшой.
Он стоял у порога с ребенком на руках. С сыном лет пяти.
- Вот, - показала она на сумку, - опять молния.
Усталые глаза улыбались:
- Проходите. Замерзли совсем. Чаем вас напоим.
Детей было трое. Девочки дружно накрыли стол. Скоро она поняла,
что матери нет. Воспитывает один. Но не расспрашивать же. Так сходу! Усталые глаза... Конечно, усталые!
Побыла недолго. Смотреть на него стеснялась...
- Я не специалист по молниям, - сказал он прощаясь, - но если что, приходите.
- Если что? - не поняла она.
- Вдруг опять замерзнете, на автобус не успеете. Да, мало ли...
- Не знаю, - ответила она и ласково взъерошила волосы малыша.
Знала! Знала... На теплый голос придет, прибежит. Его синие глаза засияют, как сейчас. Она их уже полюбила. И забудется про одиночество. Про то, как ее бросали. И не будет ничего рваться, ломаться, хотя она, конечно, неловкая... Дети его такие славные. Поможет!
Не было предчувствия. Не было! Он всего лишь сказал в автобусе, что у нее сломана молния, а словно постучался в душу: «Открой... Это я!» И она открыла!
Опубликован в книге «Не уходи». 2014 г.