Тыкая пальцем в кнопки телефона, он набрал номер.
«Набранный вами номер не существует», – раздался металлический голос.
- А, чёрт! Забыл. Надо через 8, а потом 495.
На этот раз раздалось несколько длинных гудков, и удивительно приятный женский голос ответил:
- Алло?
- Лидия Николаевна?
- Нет… Николаевна, но не Лидия…
- А как вас зовут? – неожиданно для себя спросил он.
- Любовь Николаевна, – помедлив, как-то затаённо ответили в трубке.
- А… давайте с вами встретимся – у вас такой голос!
- Но вам же нужна Лидия Николаевна! И вообще, кто вам дал мой телефон?!
- Лидия Николаевна мне нужна по делу, а вы, вы так говорите… будто зовёте, – так бы и слушал вас… А телефон – просто, наверно, я ошибся, набирая номер.
- Да… Мне ваш голос тоже нравится.
- Ну, так давайте встретимся… Сегодня, до работы. Где вам удобно?
- Нет… Я не могу так. Я вас совсем не знаю.
- Вот и узнаете! Я ничего еще… Очки, в руках дипломат, зовут – Константин.
- А кем вы работаете?
- Главным!
- Ладно вам шутить… На Курской кольцевой, в центре у перехода… В половине девятого.
- А как я вас узнаю?
- У меня в руке будет коричневая сумочка, а на мне чёрная кожаная куртка. Да я к вам сама подойду.
Без пяти минут до условленного времени Константин был на Курской. Навстречу ему шла, улыбаясь, симпатичная, немного выше среднего роста, светловолосая женщина в черной куртке.
«Это она», – решил он и доверительно спросил:
- Вы – Любовь Николаевна?
- Да! – ответила она и засмеялась. И глаза её даже в тусклом метро излучали доброжелательность.
- «Какие у неё прекрасные глаза», – подумал он, сразу воодушевляясь.
- А вы Константин?
- Да–да!.. Давайте поднимемся наверх, на Чкаловскую, – там меньше народу – и там поговорим.
- Хорошо,– согласилась она, и они направились на эскалатор.
Утро было хотя и прохладное, но солнечное. На пустыре, совсем рядом с выходом из метро, на пригорках грелись на солнце беспризорные собаки. Тут же расхаживали важно вороны и прыгали, чирикая, воробьи. Невдалеке, на повороте, вильнув хвостом, мелькнул 24-й трамвай. Стараясь незаметно, он разглядывал её:
«Ноги красивые, и сама вся ладная. Куртка очень идет ей…»
На солнце её глаза сливались с цветом неба, которое как-то по особенному сияло в это утро. Но не этот прекрасный голубой цвет, а живость и искрящееся чистое выражение этих глаз зажигали и притягивали его…
И он, не помня себя, говорил и слушал, и слушал её, а она слушала его. А говорил он против своего обыкновения много. О том, что наболело: о проблемах на работе, о сыне, об одиночестве – и при этом говорить ему было легко, так как она совсем не нарочито слушала его, участливо глядя ему в лицо. И удивительно! Каждое ответное мнение и выражение чувств находило в душе другого понимание и живой отклик, как семя, падавшее на благодатную почву. Они выговаривались, как две родственные души, которые, cтосковавшись, встретились наконец после долгой разлуки. Вдруг она воскликнула:
- Ой, смотрите! Вы забыли свой дипломат!
Он оглянулся. В пылу разговора он поставил его на асфальт тротуара, и теперь они отошли от него на значительное расстояние. Рядом с ним уже крутился какой-то неумытый тип.
- Да! Надо же! Это крайне редко со мной бывает. А этот неумытый из вашей команды?.. Вы, значит, отвлекаете, а он – действует?
- Да, вы угадали – я у них за главного… Сонька – Золотая ручка, – подхватила она его шутку, - да вот, вас стало жалко!
- Потому что я вам понравился?
- Да, понравились…
- А вы мне! Смотрите, уже прошел час, а показалось – пять минут. «Со мной давно такого не было – так быстро состыковались… Жаль на работу нужно», – мелькнуло у него в голове, а вслух для нее он продолжил:
- А раз понравились друг другу, так в чем дело? Может быть, сейчас разбежимся по делам – мне в институт очень надо, – а вечером опять встретимся!..
- Нет. В другой раз, – неуверенно возразила она.
- Зачем в другой? Время терять. Давайте сегодня, – наступал он. –
Часов в шесть, годится?
Она колебалась, смеясь и одновременно с некоторой опаской заглядывая ему в лицо.
- Ну в пять, если хотите!
- В пять… Могу, но, если меня не будет, вы не ждите.
- Как не будет! Раз договорились, значит надо быть. Я это не люблю, – шутливо добавил он, взяв её за руку.
Она опять засмеялась:
- Хорошо. Давайте в пять…. В метро, только у первого вагона в сторону Комсомольской.
…«Какая женщина! » – не раз восклицал он про себя весь день, невольно вспоминая перипетии их встречи, и то и дело смотрел на часы, предвкушая радость нового свидания.
- Что-то вы сегодня, Константин Сергеевич, как на крыльях летаете!.. Наверное, у вас свидание? – не выдержав, спросила его, улыбаясь, Ирина Федоровна, его сотрудница.
- Да уж! – засмеявшись, ответил он ей в тон и посмотрел на часы. –
О, уже четверть пятого! Вы угадали: мне надо сегодня пораньше, я ухожу. Закроете комнату после работы сами… пожалуйста.
Чтобы не случилось накладки с транспортом, он решил дойти до Курского вокзала пешком. Пройдя улицу Козакова и мрачный, длинный и грязный, подземный переход, он спустился в метро на кольцевую линию. Как всегда в часы пик, метро было переполнено. На платформе у первого вагона толпились люди, но её среди них не было. «Ещё рано, – подумал он, – хотя может и не прийти. Испугалась…»
С надеждой и нетерпением он вглядывался в толпу людей, вываливающуюся из вагонов каждого электропоезда. «Четвертый, пятый…» – невольно отмечал он подходящий состав, начиная безотчётно нервничать. Седьмой почему-то задержался и поэтому был особенно переполнен. Когда двери вагонов открылись, люди сначала посыпались, а потом, как поток, хлынули на платформу. Её не было видно. Зал метро быстро пустел. Но тут он увидел, что с другого конца кто-то спешит навстречу ему. Это была она. Куртка её была расстегнута. Волосы рассыпались. Лицо на фоне бледных московских лиц выглядело загорелым, а щёки порозовели от быстрой ходьбы.
«Пришла!» – обожгло его, и он побежал ей навстречу.
- Как хорошо, что вы пришли! – Он не смог удержаться и обнял её, счастливо улыбаясь.
- Пришла! – выдохнула она и доверчиво прижалась к его плечу.