В первый год обвальной приватизации оторвалось мне счастье быть капитаном маленького морского судёнышка, осваивающего новую волну ярусного лова рыбы в море Баренца.
И вот один из промысловых рейсов закончился у причала умирающего Архрыбкомбината. Единственная из оставшихся в живых и уставшая от безделья бригада резко принялась за работу. Среди привычного ассортимента - треска, пикша, зубатка - лежала полярная акула хороших размеров. Её печень розоватого цвета почти до краёв заполняла сорокакилограммовой ёмкости норвежский пластиковый ящик. С вожделением глядя на неведомое лакомство, грузчики испросили "добро" у технолога нашего, и один из них быстро наполнив печенью шестилитровую кастрюлю, скрылся в бытовке. Перед обедом в ближайшую лавку был послан бригадный "конь", и вот вся бригада скрылась в бытовке.
Отобедали и мы. Я поднялся на мостик, чтобы за перекуром поразмыслить о предстоящем рейсе. Была пятница, и уходить в море на выходные не хотелось.
- Балдеют!- услышал я за спиной голос технолога, который указывал на струящийся из окон бытовки слой табачного дыма.
Но вот закончился обед, потом прошёл ещё час - бригада на судне не появлялась. Шло время, наконец ко мне явился представитель комбината.
- Облом, капитан, придётся стоять до понедельника.
Невольная радость за предстоящий отдых в порту смешалась в груди моей с тревогой.
- А что случилось?- спросил я.
- У всей бригады почему-то "задний мост" сорвало! На горшках сидят, кто где успел устроиться, и слезать не собираются...
Как нам объяснили позднее, от обжорства произошёл многократный перебор витаминов группы А в организме, вызвавший сильнейший понос.