Правдивая история, поведанная мне одной удивительной дамой
Не люблю долгие праздники. Они, как символ моего одиночества, длинные, грустные дни, как близнецы-братья похожие друг на друга, и всегда посвящённые одной и той же маленькой, хрупкой субстанции, бесконечно страдающей, зачем-то брошенной в этот дикий холодный мир. Современные учёные, гении науки, умудрились даже вычислить массу этой частицы, зафиксировав изменения веса человека в момент смерти. Какие-то несколько граммов, вот он – вес души, почти такой, как и вес пули. А сколько со всем этим мороки!
Я уже готовилась лечь спать, когда вдруг раздался телефонный звонок. Определитель номера выдал хорошо знакомое сочетание цифр, которое хотелось забыть, но пока не получалось.
- Приезжай скорее, мне очень плохо. Пожалуйста. Бери такси и приезжай! Я оплачу, - послышалось в трубке.
- Что с тобой? Ты где? – я не на шутку взволновалась. Раз после стольких месяцев молчания он звонит, значит, вправду, что-то случилось. Записав на клочке бумаги адрес, код подъезда и этаж, пообещала приехать, как можно скорее. А слабый голос умирающего больного на другом конце телефонного провода страдальчески добавил:
- Я буду ждать. Ты мне нужна. Пожалуйста, скорее! Дверь не заперта. Приезжай!
Сердце в груди тревожно забилось. Ох, уж, это женское сердце! Доброе, нежное, сочувствующее, оно всегда готово по первому зову прийти на помощь. Только женщины способны прощать, заботиться и быть милосердными. Мужчины не так. Они другие: жёсткие, эгоистичные, бесчувственные и ...
Вызвав такси и наспех одевшись, я выбежала на улицу. Машина быстро подъехала и уже через полчаса остановилась у подъезда знакомого мне дома. Боже мой! Ведь в этом доме живёт моя бывшая подруга! Моё изумление нарастало по мере того, как я поднималась по лестнице здания вверх.
Кажется, последняя наша встреча состоялась два года назад. Именно так. Тогда под Рождество я сама пригласила сюда своего Саньку. Собралась небольшая компания, пили, пели, потом разошлись. На следующий день мы вместе с подругой были на концерте, она почему-то расспрашивала меня про моего молодого человека, а после антракта, когда я уже села в кресло, она как бы ненароком попросила меня помочь ей застегнуть замочек на цепочке, а потом неожиданно быстро оказалась на моём месте. О, верх лицемерия! С милой улыбкой она замышляла разрушить мою жизнь, а я не могла себе представить, сколько подлости может вместиться в одном человеке! Ведь она была намного старше и меня, и моего Саньки. По сути дела, она являлась старухой! Той самой молодящейся старухой, которые цепляются за жизнь, не останавливаясь ни перед чем, готовые пойти на всё, лишь бы продлить своё жалкое существование.
Поднимаясь по ступеням, проходя мимо знакомых дверей, я на мгновение остановилась. В голове пронеслось: «Почему? Как получилось, что я потеряла свою любовь? Ведь бывает, люди уходят, а любовь продолжает жить. А у меня? Зачем мой мужчина, которого я любила, снимает квартиру в этом доме? Ради чего? Что, вообще, происходит?» За дверью было тихо. Зато на душе не то, что кошки, пантеры скребли когтями, готовые в любой момент прыгнуть и разорвать в клочья добычу. Взяв себя в руки, я пошла дальше по лестнице, шаг за шагом поднимаясь вверх, сдерживая себя, чтобы не разрыдаться.
Наконец, я очутилась перед приоткрытой дверью с номером двадцать три, слегка толкнула её и осторожно проскользнула внутрь квартиры. В узком коридоре было темно и пусто, только вдоль стены стояла шеренга бутылок из-под разных спиртных напитков. Двигаясь на ощупь, стараясь ничего не задеть, я лёгкой тенью пробралась вперёд, и когда, наконец, стены расступились, оказалась на пороге тесной комнаты, тревожно застывшей в слабом свете уличного фонаря, вся меблировка которой состояла из обеденного стола, шкафа да большой кровати. На ней лежала белая мумия и еле слышно стонала.
- Это ты? Почему тебя так долго не было? - раздался слабый голос, - выключатель справа на стене, зажги люстру, я хочу видеть тебя.
Щёлкнул выключатель. Яркий свет ударил по глазам и по сердцу. На кровати лежало то, что ещё недавно являлось самым главным человеком в моей жизни. Только это был уже не он. Скелет, обтянутый кожей, запавшие глубоко глаза, бледное лицо. Мне почему-то стало очень жалко его.
- Здравствуй, я пришла, - в этот момент показалось, что слова потеряли всякий смысл. Мы смотрели друг на друга и молчали. Мне больше не хотелось спрашивать и узнавать, почему всё так, а не иначе, зачем он оставил свою старую мать и поселился здесь, почему мы расстались?
Скелет поднял костлявую руку, подозвал меня, словно хотел что-то прошептать на ухо, и когда я наклонилась, крепко обнял меня и прижал к себе.
- Прости, - горячие губы обожгли моё лицо. Резко пахнуло крепким перегаром. Я отшатнулась и увидела на полу рядом с постелью пистолет. Этого ещё не хватало. На всякий случай я переложила его на другое место.
- Что, боишься? – неожиданно зло спросил Санька.
- Зачем ты позвал меня? – в ответ спокойно спросила я.
- Хочу закодироваться. Завтра придёт врач, прокапает меня. Ты побудешь со мной? – более дружелюбным тоном произнёс мой бывший возлюбленный.
- Конечно, - что мне оставалось делать, разумеется, я согласилась.
Он ненадолго задремал. Я огляделась. На заваленном мусором, окурками, стаканами и всякой всячиной столе оставались следы недавней, впечатляющей широтой размаха, новогодней пьяной пирушки. На грязном полу валялась рубашка со следами яркой губной помады. Пройдя на кухню, я обнаружила большую кучу немытой посуды. Хотелось уйти, но в то же время моё спрятанное глубоко чувство и самая обыкновенная жалость к беспомощному, больному человеку заставляли остаться. В конце концов, не бросать же его в таком состоянии! Вот завтра придёт врач, прокапает его, а потом я со спокойной совестью уйду.
Пока я думала, с чего начать уборку, Санька проснулся, встал и, шатаясь, пошёл в ванную комнату. Ему было явно плохо. Опорожнив желудок, он снова лёг на кровать и застонал.
- Может, тебе скорую вызвать? – предложила я своему бывшему, волнуясь за его здоровье.
- Не-а, - промычал он, а затем заискивающе попросил: - Помой, пожалуйста, посуду!
Естественно, к приходу врача нужно было навести порядок. Не откладывая дело в долгий ящик, я перемыла посуду, вытерла пыль, разложила всё по местам и сделала генеральную уборку. Всю ночь я не сомкнула глаз. Лишь под утро прилегла с краю на кровать и немного вздремнула.
Проснулась я оттого, что кто-то тихо звал меня:
- Солнышко, пожалуйста, сходи в магазин!
Санька сидел на корточках передо мной и хныкал, как ребёнок.
- Как ты? – поинтересовалась я, - тебе лучше? Конечно, я сейчас схожу в магазин. Что тебе купить?
Санька помялся немного и жалостливо попросил:
- Малыш, купи, пожалуйста, коньяку!
- Что?! – удивилась я просьбе своего бывшего.
- Ну, пожалуйста, в последний раз! Чтоб я напился, а потом уже меня врач прокапал, и всё! Больше ни-ни.
Он так меня умолял, что я не выдержала, согласилась. Санька дал мне тысячу, поцеловал в щёку и возле входной двери вежливо попросил:
- Солнышко, ты только, будь умницей, не заходи ни к кому, чтобы тебя не видели, в магазин и обратно, о, кэй?
Я промолчала. Выйдя на лестничную площадку и заново пройдя вчерашний путь, подумала, что всё это происходит не со мной. Ведь этого просто не может быть! Поравнявшись с дверью на втором этаже, я вдруг ощутила приступ невыносимой тошноты. Ещё ни разу в жизни мне не было так противно. Лишь в голове снова промелькнуло: « Что я здесь делаю?» Впрочем, теперь это уже не имело значения.
В магазине я выбрала самый лучший коньяк, сыр, шоколад, хлеб и вернулась обратно. На этот раз я даже не посмотрела на злополучную дверь. Сейчас было важно, чтобы сегодня пришёл врач и прокапал Саньку, остальное как-нибудь переживём.
Увидев коньяк, мой бывший обрадовался, у него даже появился аппетит, он немного поел. Мы вместе посмотрели фильм, поболтали. Казалось, словно не разлучались совсем. Просто сидели рядом, и нам было хорошо вдвоём. А потом коньяк кончился. И тут Санька неожиданно снова попросил меня сходить в магазин, на что я ему ответила, что пора бы позвонить врачу.
- Нет, - решительно заявил мой бывший возлюбленный. – Не буду я сегодня капаться. А ты сейчас сходишь в магазин и купишь мне ещё коньяку!
- Что? – возмутилась я, явно не ожидая такого от Саньки.
- Сегодня я буду пить! – настойчиво, но уже начавшим заплетаться языком, произнёс он. Затем поднялся, потянулся к штанам за бумажником и, потеряв ориентацию, рухнул на кровать.
- Нет! - теперь пришёл мой черёд проявить твёрдость.- Сейчас я звоню врачу, и он приезжает, и прокапывает тебя.
- А я сказал, что ты сейчас пойдёшь и принесёшь мне коньяк! Или ты что-то имеешь против? – с этими словами Санька потянулся за пистолетом. Не найдя его на своём месте, он хлопал ладонью по полу, пытаясь нащупать его под кроватью. – Ты куда дела мой «браунинг»?
Всё во мне похолодело. Мой бывший искал пистолет. Зачем? Чтобы угрожать мне?! Да что он себе вообразил? Тем временем Санька увидел то, что искал и, свесившись с кровати, рухнул на пол, пытаясь дотянуться до пистолета.
- Сейчас, я тебе покажу, кто хозяин в доме! Сейчас ты у меня не пойдёшь, а пулей полетишь! – с этими словами мой бывший, с трудом преодолевая дистанцию, медленно, но верно ползком приближался к своей цели.
Сама не помню как, я схватила пистолет, крепко сжала его в руке, а затем засунула ствол негодяю прямо в рот. Всё во мне кипело.
- Слушай, козёл! Так ты будешь разговаривать со своей ведьмой! Мало того, что ты мне изменил, ты мне изменил со старухой! Ты зачем меня позвал? Убрать после твоих шлюх? Я тебе сказала, что я никуда не пойду, и пить ты больше не будешь! Ещё хоть раз пикнешь, я выпущу тебе в рот всю обойму, ты понял?
Мой бывший как-то сразу протрезвел, стих и с ужасом в глазах посмотрел на меня. В это время я ничего уже не чувствовала: ни жалости, ни ревности, ни боли. Я только ненавидела себя за то, что когда-то любила эту сволочь.
Больше не проронив ни слова, я оделась и направилась к выходу.
Из комнаты донёсся смех.
- А пистолет-то не заряжен.
Спускаясь по ступеням, опустошённая и обессиленная, я дошла до второго этажа и только тут поняла, что до сих пор держу в руке пистолет. «Боже мой», - пронеслось в голове. Поднявшись на лестничную площадку третьего этажа, я открыла настежь дверь с номером двадцать три и с порога бросила в коридор «браунинг». И в это мгновение в кромешной тишине раздался оглушительный выстрел.