- Не вздумай! – сказал Сашка, заметив мой порыв вмешаться в громкие выяснения отношений между мужчиной и женщиной, сидящими на вокзале в зале ожидания на два ряда позади нас, - От обоих схлопочешь.
– Но он же не прав! Нельзя так... – в запале выдал я.
- Кто тебе это сказал? С чего ты решил, что ей вообще нужна твоя помощь? Он её бьёт?
- Н-е-е-е-т, - протянул я.
- Есть какая-то угроза её жизни? Есть хоть что-то, что заставляет думать о ней, как о невинной жертве?
- Нет, - нехотя снова я вынужден был согласиться.
- Может, ты хочешь её? – простодушно спросил меня друг.
- В смысле? Нет, - сказал я, но уже как-то менее решительно, поймав себя на желании обернуться и рассмотреть эту женщину более внимательно.
- Ну тогда сиди и не дёргайся. Я по молодости раньше встревал в такие разборки, стремясь защитить женщину. Потом, бывало, этот же мужчина от которого я её защищал держал её за руки, давая время мне с позором ретироваться с поля боя от разъярённой фурии.
- Неадекват какой-то, - сказал я, мысленно представив эту картину.
- Наоборот. Единственно правильная реакция женщины, когда кто-то катит бочки на ЕЁ мужчину.
Заметив мой недоуменный взгляд, он отложил АиФ, который пролистывал до этого и начал меня наставлять «на путь истинный».
- Отбрось свои цивилизованные стёклышки, через которые ты сморишь на мир. Иногда это бывает весьма полезно. Весь род мужской, все поэты, писатели, все интеллигенты развели базар с упорством, достойным лучшего применения над простым вопросом – «Чего хочет женщина!» Тома исследований и сочинений, романов и докладов, в которых в куче словесов размазано одно простое понятие: ПРИНАДЛЕЖАТЬ СВОЕМУ МУЖЧИНЕ. Именно так и должно быть написано. Всего три слова, но все три – большими буквами. В идеале женщина видит своего мужчину как сильного самца, который бросит её на шкуру мамонта, поставит раком, схватит за волосы и отымеет с животной силой, затем бросит к её дрожащим от оргазма ногам ляжку мамонта (бусики, машинку, дачку, картошки мешок – нужное подчеркнуть) и уж потом, сытой и довольной, будет читать Северянина да Пушкина. Вот тогда она вынесет для себя вердикт: МОЙ МУЖЧИНА и будет жить в соответствии с этим.
- Это как?
- Охохонюшки… - подивившись моей несообразительности, протянул друг. – Если кто-то, когда-то, хоть как-нибудь будет словами или действиями нападать на Её Мужчину – он тут же получит от неё отпор. Если не резкой отповедью – то пинком, если не пинком – то хоть плевком. Она никогда не станет оправдывать или оправдываться, пытаться объяснять что-то или рассусоливать. Что-то из-вне угрожает её личной вселенной, её личной цивилизации, ценности которой превыше всяких общечеловеческих ценностей вне её. Её мужчина становится в один ряд с её детьми, - а попробуй тронь её детей! Она сделает всё, что бы предотвратить это раз и навсегда. Всё, что является угрозой – ВРАГ! А для неё лишь два критерия, по которым она судит о людях: СВОЙ – ЧУЖОЙ. Всё, что пытается принести вред СВОЕМУ - автоматически маркируется как ВРАГ, а какой смысл с ним любезничать? Тем более, что рядом её мужчина, который всегда её прикроет.
- Упрощаешь!
- Это ты усложняешь! Нахрена это нужно... Всё ведь так просто...
- А как быть с женщинами-политиками, бизнесвумены, просто феминистки в конце
концов!
- Так а быть настоящим мужиком – это труд, человече! Ей нога мамонта нужна не одноразово в порядке свадебного подарка, - а через день. А лучше – каждый день. Ей нужна и опека не с 8 до 17 по воскресеньям, а круглосуточно, в каждый момент её жизни. И трахать её нужно не по понедельникам каждого зимнего месяца, а тогда, когда у неё мокро в промежности, а лучше - ещё чаще, показывая что она является МОЕЙ ЖЕНЩИНОЙ не только из-за штампа в паспорте, но потому что я её хочу! Её - и никакую другую! Мы стали ленивы, цивилизация даёт нам шанс обойтись без них, обедая в кафе, трахая за деньги шлюх,отказавшись от воспитания таких хлопотных детей, глуша остатки своей совести редкими отчислениями на благотворительность. Что остаётся ей? Брать дубину и громким криком заглушая свой страх вприпрыжку нестись за мамонтом (бусиками, дачками, машинками, мешками с картошкой и проч.) Да и вообще, феминизм – это чисто мужское изобретение, выдуманное как способ всучить им свою дубину для охоты на мамонтов. Нам то что заморачиваться? Пусть они сами...У нас есть диван, телик и пиво.
- Но есть же и с несколькими высшими образованиями… Умницы! Красавицы! С учёными степенями…
- Ага, Венеры Милосские и внутри и снаружи? – усмехнулся друг. – Брось! «В тихом омуте …» - это об именно таких. Ты бы слышал их сексуальные фантазии – черти, которые водятся в том омуте, покраснели бы от смущения! Каким бы уровнем образования они не обладали, какими бы цивилизованными и недосягаемо-женственными они бы не выглядели, - всё равно они остались женщинами, для которых в идеале одна цель в жизни – покориться и принадлежать своему мужчине. Ну создал их такими Бог, смысл ерепениться? Они умны… Они способны разглядеть животное начало у любого из нас, пробившись своим женским чутьём, которое они развивали всё время своего существования сквозь все слои вот той самой пресловутой цивилизованности. Им важно от кого будут их дети и насколько они будут жизнеспособны, а в этом вопросе уже Пушкин, Лермонтов – не помощники. Так что по-любому, сначала трах, потом мамонт и только потом – "и чувства светлые я лирой пробуждал..." Это не вопросы цивилизованности. Это глубже. Это вопрос выживания вида.
- Не перегибаешь?
- Вовсе нет, - сказал вдруг погрустневший Сашка. - Мы изменились. Я о мужиках... Стали инфантильны, мы уже не ведущие, уже большой частью – ведомые. Они тащат нас на себе, посадив вместе со своими детьми на свою шею и при этом ещё и умудряются нас любить за что-то. Счастливы ли они от этого? Нет, конечно. Но и выбора-то не особо… И так скоро вообще сгинем как вид…
- Мужики как вид?
- Нет. «Мужик цивилизованный». У нас изменились приоритеты. Мы занимаемся чем угодно, - бизнесом, музыкой, наукой, образованием. Но при этом умудрились совсем забросить то, для чего нас сотворил Господь – оставаться Мужчинами, трахающих своих Женщин и несущих им ляжку мамонта. Мы в совершенстве научились описывать процесс траханья, подсчитывать количество выделяющихся при этом гормонов и и физиологических жидкостей, но разучились трахать. Написали трактаты и труды о добыче мамонта и пользе его мяса, но совершенно забыли каково это, когда сердце выпрыгивает из груди и солёный пот заливает глаза во время охоты на него. Мы растворились в словах и определениях, позабыв о делах и поступках…
- И что теперь?
- Природа – мудра по своей сути. Глянь, что творится: с гор спускаются агрессивные, сильные самцы, не отягощённые заморочками цивилизации, ведущие за собою свои кланы в поисках более тучных пастбищ и более жирных мамонтов. У них нет голубых, нет инфантильных, нет приспособленцев, они почти не курят, есть ли среди них алкаши и наркоманы? Пытаешься вспомнить? То-то же. Они жизнеспособны в отличии от нас.Когда нам угрожают мы орём благим матом: "Полиция!", а они не раздумывая хватаются за оружие. История – хороший советчик и ты наверняка сможешь назвать пару-тройку цивилизаций, сметённых с лица земли ордами людей, которых мы называем «варвары». И виноваты в этом вовсе не наши женщины… И знаешь, что я думаю… Если вести речь о войне – не проиграли ли мы её в очередной раз, просто проворонив её начало?
И обернись, кстати...
Я обернулся и увидел, как страстно целуется парочка, громко выяснявшая отношения ещё 5 минут назад.
- А теперь бегом!!! Наш поезд!