Бяшка отодрался с господином Румяновым возле харчевни "Маска" на оттяг по кулачному в ту еще соплю, получив отродясь хорошего до забору леща во всю окраску.
Пригнав домой, забравшись на крышу, Бяшка приуныло взялся возлежать, и не зализывая раны, а только мечтами всеми в оплавленное серебром темнеющее русло неба всматриваясь.
Было муторно и грубияны пели внутри укушенными за лапы соловьями.
Мяукнули тут же на отрез коты, растекаясь сливнем по трубам, и всклокошенная луна хлопком выпрыгнула, описав бликами начисто и прямо до звезд бяшкину партитуру во весь габарит.
Под концы кириллицы дома разом впитался толоконный шум: приближающаяся карета, дала косого вокруг оструганной клумбы и тихонький круп легкого серпантина затянул в небывалую остановку. Карета дернулась.
Бяшка подстегнул сверху, разглядывая непрошеных гостей. И когда в лужу света фонарного упала фигура шпика, прикинутого под развозного хлыща, Бяшка вздристнул от испуга и отскочил сухо назад.
Шпик треснул в ставень, условно качаясь из стороны в сторону и по сторонам и робко присел, и когда окно запалило всполохом свеч и мама бяшкина закружила бравурно за занавесками, Бяшка не выдержал сил и слил наглядно нужду, попадая о шляпу шпика практически разнообразно.
Шпик крикнул себе невесть как, вскочил с корточек и дурно пошатнулся в сторону хода, как вдруг появилась мать бяшкина и с ружьем и шмальнула по воздуху избив фонарный столб в кромешную полутьму.
Шпик тем временем давал гнедого драпу, а Бяшка подтягивал насупясь штаны.
Стало холодать.