(в 3-х частях, с прологом, эпилогом и постскриптумом)
Только ленивый, наверное, не писал о нашем ненавязчивом сервисе. Не поленюсь это сделать и я.
Пролог.
Итак, про сервис. Нет, не про профессиональный сервис, а про непрофессиональный. Дело было в пятницу, 13. Умный человек, на моём месте, скорей всего сразу бы отмёл любые предложения и планы на такую дату. Увы, ваш покорный слуга не оказался столь предсказуем и дальновиден. Не хотелось прослыть и суеверным, когда мне позвонили и сообщили, что пару дней назад на моё имя выслали денежный перевод «до востребования». Не скажу, что я так уж нуждался экстренно в этих бабках, но наше любимое государство десятки лет приучало нас к неписаным законам советского сервиса: невостребованные поступления могут запросто отправить обратно (это в лучшем случае), а могут с вас и заломить кругленькую сумму «за хранение» (что лучшим случаем, естественно, не назовёшь).
Ну, это всё лирическое вступление. Теперь же, собственно, можно приступить и к триптих-повествованию о мытарствах по дебрям современного сервиса.
Часть первая, главпочтамтская:
С недавних пор главному почтмейстеру страны стало ясно, что на дворе наступил очень неожиданно и несвоевременно XXI век, принесший кучу проблем и неудобств, типа СМСок, емейлов, скайпов, чатов и прочих псевдонаучных наворотов, отодвинувших в тень былое господство писем и телеграмм. Банковские маниграммы и Вестерн Юнионы, в купе с виртуальными деньгами и карточными трансферами, также отхватили приличный кусок от монополии почты. Плюс ко всему, завелись ещё и всякие интернет-магазины, в альянсе с альтернативными доставщиками и логистами ФедЭкса, Новой почты и иже с ними, вздумавшие добить незадачливых служителей рожка. Короче, когда начальство на своём кармане почувствовало веяние нового времени, высквозившего львиную долю доходов, было, как говорится, поздно пить шампанское и греть сургуч. Почтовые отделения стали чахнуть и закрываться на глазах. А в оставшихся единичных доисторических офисах остались сидеть такие же доисторические остатки некогда молодых и энергичных офисных дам. Заплыв и обвиснув, обрюзгшие мадамы-целюлитоносительницы теперь с энергией паровых котлов XIX века, пыхтя и плюясь, чертыхают надоедливых пенсионеров, пытающихся получить свой законный прожиточный минимум, или по старинке и наивности душевной, желающих добиться от визави исполнения ими почтового долга.
Не скажу, что бы я так уж комфортно чувствовал себя в компании старушек и старперов. Но выбора у меня не было – хошь-не хошь, а пришлось пристроиться к человеческой змее, извивавшейся у окошка главпочтамта.
Несколько слов об этом замечательном месте. Построенное в тот блаженный миг, когда у государства ещё были деньги, а о грядущей технологической революции никто не допускал и мысли, хотя первые её предвестники в виде металлопластиковых окон или мест для терминалов и компьютерных сетей уже проклёвывались в чертежи архитекторов, здание главпочтамта сегодня стояло динозавром-доходягой советской эпохи на проспекте имени динозавра – родоначальника тех же времён. Двухэтажное здание из стекла и бетона, в котором остались работать от силы 3-4 человека, своей помпезностью и габаритами напоминало памятник былым дням процветания «а-ля Церетели». В просторном зале на посетителей любезно ощетинились с десяток амбразур, где, по задумке проектантов, должно было производиться таинство дифференцированного обслуживания. Об этом недвусмысленно напоминали надписи над каждым зевом, готовым проглотить или ваши деньги, или посылку, или письмо с открытками. Бандероли, телеграммы, факсы, ксерокопии, приём и выдача, получение и отправка, регистрация, простые, заказные, ценные, по стране и за границу, в фанерных и картонных ящиках, в мешках, завёрнутые в бумагу, с марками и без, авиа и обычные – боже, каких только отправлений раньше не было. И как во всём этом мог разобраться рядовой клиент? И как всё это почта обрабатывала без наличия компьютеров и прочей электроники, которая нынче позволяет им благополучно терять и отправлять «на деревню дедушке» наши послания!
Само-собой, во всём этом огромном зале не нашлось места для лавочек. По всей видимости, таким образом проектировщики боролись с очередями, в которых, как знает каждый, наши люди ну ОЧЕНЬ любят стоять, проводя чуть ли не треть жизни, оставшейся от двух третей, занятых работой и сном. «Божьи одуванчики», слетевшиеся из ближайшего микрорайона, с покорностью и смирением стояли, прислонившись и опершись на высокий привальник-прилавок, доходивший многим из них аж до подбородка. Дородная кассирша, отгороженная от народа некогда прозрачной, а ныне увешанной различными объявлениями, квитанциями, образцами бланков и печатной продукции переборкой, зычно и приветливо бросала время от времени в оставшееся для связи и контакта с массами отверстие: «Следующий!»
Когда, по истечении довольно внушительного отрезка моей жизни, дошла очередь и до меня быть СЛЕДУЮЩИМ, я клялся себе уже в десятый раз никогда впредь не иметь дела с нашей почтой и не стареть ей назло, чтобы не стоять так позорно за нищенской пенсией. Но ожидание оказалось лишь малой и начальной толикой из тех кругов ада, которые мне были заготовлены этой госслужбой.
Ни одна мышца не дрогнула на лице опытной почтальонши, когда в окошке появилась моя моложавая физиономия. С грацией и сноровкой робота она протянула руку куда-то в сторону, где стоял ящик с множеством отсеков, плотно утрамбованных корешками квитанций. Перебрав их пухлыми пальчиками, она вынесла вердикт: «Вам ничево нету!» Безаппеляционность этого заявления пригвоздила меня к полу: «Как нет, ведь уже третьи сутки пошли, а обещали доставку через три часа…» «Может вас не ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ послали, а указали адрес жительства?» - этот вопрос застал меня врасплох.
Ухватившись за него, как утопающий за соломинку, бросился звонить своим знакомым и уточнять процедуру отправки. Увы и ах, они действительно заполнили по инерции и графу с домашним адресом. Эта новость свалила груз ответственности с хрупких плеч моей дебелой визави, и она с лёгкой совестью и чувством исполненного долга отправила меня в почтовое отделение по месту жительства.
Часть вторая, почтовое отделение по месту жительства:
Благо, городок у нас не очень большой и отделения можно пересчитать по пальцам. Добравшись до своего, я с удивлением обнаружил его открытым – открытым в прямом смысле слова: хвост очереди, не помещавшейся в небольшом холле, торчал на улицу из распахнутой настежь двери. Создавалось впечатление, что здесь дают билеты на гастроли заезжей знаменитости. Очередь жужжала и веселилась. Причину хорошего настроения я вскоре просёк: оказывается буквально перед моим приходом (а может, и в связи с этим?) в здании ДАЛИ СВЕТ, и отделение ожило и начало, наконец, работать. Эта новость подняла дух и мне: воспрянув, я пристроился в хвост очередной человеческой змее, и стал терпеливо ждать.
Ждать пришлось не долго. Ещё засветло я попал вовнутрь, где за конторской лампой в сумерках средневекового офиса познакомился с очередной служительницей почтового культа. Она как раз инструктировала стоявшую передо мной в очереди пожилую женщину правилам обращения с последним чудом техники – терминалом по оплате счетов и услуг. Несчастная жертва века компьютерных технологий, только вчера, возможно, с помощью внучки овладевшая с сотой попытки таинством сотовой мобильной связи, тыкала подагровым пальцем в тачскрин, безуспешно пытаясь облагодетельствовать государство своими деньгами. По степени покраснения лица кассирши можно было наглядно наблюдать приближение конца её терпению. Когда посетительница через тернии всё же добралась до счастливого момента оплаты счёта, терминал красочно сообщил бегущей строкой, что он НЕ ДАЁТ СДАЧУ. Эта новость добила клиентшу, державшую в руках крупную купюру, и она опередила кассиршу в выплеске наадреналиненных эмоций: «Да чтоб вас!.. Вы что, не могли его научить сдачу давать? Или поставьте здесь аппарат-обменник, или сами меняйте! Я что, должна вас спонсировать и оставлять на счету кучу лишних денег? Если бы только они были ЛИШНИМИ!..» Тирада удалявшейся женщины ещё долго доносилась из гостеприимно открытых дверей.
«Следующий!» - окрик хлыстнул по моим замешкавшимся нервам. Глаза, рассматривавшие меня откуда то снизу, из полутьмы за прилавком, дорисовали в мозгу образ суфлёрши, голова которой торчит из театральной сцены. Немая сцена. Кассир, успевшая сесть на своё место, продолжала буравить меня взглядом снизу вверх, как будто я забыл слова роли. Спохватившись, протягиваю паспорт сверху вниз, в очередной раз наблюдая процесс полуавтоматического сортирования корешков, и вновь слышу: «Нет ничего!» «Но позвольте!..», начинаю объяснять историю своих похождений. Дар литератора, неожиданно проснувшийся со злости на необременительность обслуживания, производит впечатление: кассирша, заслушавшись таким монологом, впадает в ступор, под макияжем на её лице начинает бродить намёк на улыбку и, ( О, чудо!), она встаёт со своего трона и уходит куда-то за кулисы выяснять мою судьбу. Театральная пауза длится несколько минут, в процессе которых мне приходится мужественно противостоять негодованию толпы, кровожадно дышащей в затылок. Правильно говорят, что длинную паузу может безнаказанно позволить себе лишь великий артист. Апофеоз – когда я мысленно уже прощаюсь с жизнью и готов отдать своё бренное тело на растерзание, занавес неожиданно раздвигается, дама возвращается и ангельским голоском сообщает, что поиском сгинувшего перевода занялась лично заведующая, а меня просят подождать в сторонке, чтоб не мешать обслуживать других клиентов. Покорно делаю шаг в бок и замираю в позе сфинкса, то есть - положив физиономию на руки, скрещённые на прилавке.
Время неумолимо отсчитывает доллар за долларом. Наконец из-за кулис выплывает тело заведующей. В руках она теребит мой паспорт. Пристально, как на допросе в сталинских казематах, молча сличает мою физиономию и, не дождавшись реакции или вопросов от сфинкса, начинает сыпать сама: «Откуда перевод? На какую сумму?» На эти загадки у сфинкса разгадка была наготове. «Фамилия? Имя – отчество? Место жительства?» Я также без запинки, как заправский Штирлиц выдаю инфу из своей легенды-автобиографии. «Вы уверены? А если подумать?» Новая очередь вопросов валит меня наповал. То есть, как – я что, не знаю, кто я такой и где живу? И тут меня обдаёт холодным потом – ГДЕ ЖИВУ! Почтмейстерша внимательно рассматривает штемпель прописки в моём паспорте. Вот где собака зарыта – я прописан по одному адресу, а живу – по другому. Друзья, видимо, запутались в моих сменах рекогносцировки. «Надо быть внимательнее и не занимать у нас время попусту. Ваш перевод – в почтовом отделении по месту прописки!» С лёгкой совестью и чувством исполненного долга заведующая посылает меня… в почтовое отделение по месту прописки. Антракт.
Часть третья, почтовое отделение по месту прописки:
Кажется я уже говорил, что городок у нас не очень большой и отделения можно пересчитать по пальцам. Добравшись до своего, надеюсь действительно СВОЕГО отделения, я с удивлением обнаружил его закрытым – закрытым в прямом смысле слова: хоть время обеда было уже далеко позади, а до конца рабочего дня оставалось ещё пару часов, перекошенная, давно не крашеная, некогда бордовая дверь отделения была закрыта, на треснувшем стекле красовалась написанная корявым почерком бумажка: «Технический перерыв с 15.00 до 15.30» Смотрю на часы – 15.45. Дёргаю дверь снова. Из темноты просовывается костлявая рука с новой запиской: «… до 16.00» и раздаётся приглушенный шепелявый голос, показавшийся мне загробным: «Шо у вас?» Пересохшими губами, заикаясь, шепчу в ответ: «Пер-е-вод» Удаляющийся голос протяжно бросает: «Жж-дд-ии-тт-ее!»
Как прикованный стою под дверью, загипнотизированный потусторонней, то бишь - позадверной силой сервиса. Не проходит и четверти часа, как врата с лязгом и скрипом медленно открываются сами-собой, запуская меня в недра всесильной почтовой службы. За порогом ждёт длинный тёмный коридор. О его освещении никто никогда и не думал – достаточно и пары лучиков света, отважно просочившихся через грязные стёкла входной двери, чтобы рассмотреть затянутый паутиной потолок без малейшего намёка на светильники. На ощупь бреду в это логово и попадаю в лапы трёх бледнолицых высохших фурий, окопавшихся в его дальнем конце.
Одна из них что-то усиленно пишет, не отрывая взгляда от бумаг. Другая – носится туда-сюда, переставляя, перекладывая, сортируя и перетаскивая посылки, бандероли, какие-то тюки, мешки и связки корреспонденции. Третья сидит за столом с сонным деловым видом. Подкрадываюсь на цыпочках к ней и завожу свою шарманку в третий раз. Реакция молниеносная и неожиданная: «Где вы ходите? Мы вас уже три дня ждём!» Пытаюсь что-то объяснить, напоминаю об обещанной и проплаченной, между прочим, СМСке о поступлении перевода, которую так никто и не удосужился оправить – какое там! Теперь все фурии обращают на меня внимание, и уже в один голос этот трёхглавый Змей-Горыныч кричит с разных сторон: «Переводы выдаются только до 15.00!», «Денег в кассе нет, всё уже разобрали!», «Приходите завтра с утра – может будут деньги».
Выскакиваю, запыхавшись на улицу – спасибо, что живой! Кроваво-багровый закат опускается на округу – день жизни, отданный почтамту, подходит к концу. На сегодня впечатлений достаточно. А завтра – снова в бой!
Эпилог.
На следующее субботнее ясно-солнечное утро я, отдохнувший и жизненно-трепещущий, вновь отправился в пещеру фурий. На стёклах входной двери играли солнечные зайчики, косые лучи утреннего солнца сносно освещали предбанник, оставляя его потолок контрастно затемненным. Три почтальонши, в ещё свежем макияже и в ничем не подпорченном расположении духа, также производили вполне приличное впечатление трёх граций. Если бы только не новая человеческая очередь-змея! Оказывается, спохватившись о резком спаде доходов, почтовое начальство препоручило своим подразделениям новый вид услуг – выдачу различного рода муниципальных справок. И теперь уже народ томился по обе стороны прилавка – одни в ожидании, другие же – на выписке разного рода бумажек. Я, как опытный боец почтового фронта, принял этот финт сервиса как должное и неизбежное – наш сервис был, есть и будет самым ненавязчивым в мире!
О, да – как бы там ни было, но я, в конце-концов, деньги всё же получил. Однако такому сервису хочется сказать: О, нет! А у меня, думал, получится ОДА, а вышел, в результате от общения с нашим Сервисом, всего лишь, с-с-сОНЕТ…
Постскриптум.
Прошёл год. Многое в жизни и в стране изменилось. Но только не на нашей почте. История, неожиданно, получила своё продолжение.
Один зарубежный журнал взялся напечатать эту новеллу. Авторский экземпляр выслали заказным письмом. И чтобы вы думали – срань господня! – мои старые знакомые умудрились его потерять. Может таким образом, чисто интуитивно, они решили мне отомстить? Клали они и на «да» и на «нет» - моё литературное противостояние с сервисом вылилось в новый жанр. Теперь это СЕРи-НА-ДА. Хотелось бы надеяться, что наконец поставлена финальная точка…