* * *
Женщина, глазами соседки, никогда не совпадет с тем образом, который нарисует, глядя на нее, Поэт. Если первая заметит в ней всевозможные несуразности, вроде не вымытой посуды или нечищеной обуви, то второй заметит и воспоет ее красоту, которую не видно за житейскими частностями. Увидеть прекрасное может лишь тот, кто ищет, и потому видит его. Человек, закованный в суету дел, не может лицезреть красоту, т.к. его внимание поглощено грубыми, сиюминутными вещами. И так было всегда, а не только в нынешний железный, сугубо меркантильный век. Лавочники всегда были озабочены исключительно заботами о хлебе насущном, а нищие художники и поэты грезили об иной реальности. Сейчас, когда лавочничество возведено во всемирную добродетель, поискам прекрасного остается мало места в мире, в котором и так все «прекрасно», где это слово давно идентифицировано с избытком материальных благ, и как следствие, с необходимостью зарабатывать все больше, чтоб способствовать тем самым получению еще больших благ, чтобы человеку стало еще «прекрасней». Их изобилие уже привело к тому, что планета трещит по всем швам под наплывом неслыханного «счастья» от того, что немногие двуногие, завоевав, практически, ресурсы всей земли, могут «благодетельствовать» остальное население планеты, давая ему возможность работать на себя, увеличивая тем самым еще больше материальное изобилие. Транснациональные корпорации – это заводы по производству материального изобилия, возведшие его в религиозный культ. Следствием этого становится превращение планеты в мировую свалку (включая нижние слои мирового океана), с отходами которой никто не знает, что делать, ибо они растут в геометрической прогрессии.
Но действительно прекрасно лишь то, что бескорыстно, что создано вне меркантильных интересов (что, конечно, не исключает возможности впоследствии быть проданным за баснословные деньги). И отсюда в современном мире возникает духовный вакуум, т.к. вчерашние творцы некогда уже были проданы, и, начиная когда-то со смелых попыток творить искусство, сейчас находятся вне его, т.к. давно поставили свое творчество на коммерческие рельсы, т.е. давно живут по правилам мира, где «все хорошо». Такова была судьба протестного движения рок-музыки 60-х, Битлз и Роллинг Стоунз; Боба Дилана, начинавшего с острых песен протеста и кончившего вполне коммерческими балладами, и Энди Уорхола, прославившегося, как создатель авангардного искусства и кончившего в 70-80-е, как раскрашиватель фото коллажей. Битлз распались не потому, что они разучились играть, а потому что их творческая энергия растворилась в огромных гонорарах, получаемых за пластинки и выступления. И в этом море золота уже, конечно, становится не до песен, на первое место выходят взаимные расчеты. Такова судьба и Элвиса, за 20 лет принесшего компании Сан, на которой он работал, 42 млрд. долларов. Толстый, заплывший, накачанный наркотиками, он умер на сцене.
Но на самом деле, «все хорошо» бывает только на острове дураков в сказке «Пинокио» - итальянском аналоге русского коммунизма, который нам рисовали советские экономисты 60-х. Воздух острова превращал живущих на нем детей в ослов, которых потом запрягали, возить тележку, заставляя их ходить по одной и той же наезженной колее, и которые уже после и не помышляли об ином. Это и есть идеал всех Орденов, диктаторов и тайных обществ, мечтающих покорить мир. И нынешний мир приблизился к нему, можно констатировать, ближе, чем когда бы то ни было.
* * *
«Тех избегай, кто откровенен в словах», - писал античный философ Менандр. Почему фамильярность и болтливость несовместимы со сдержанностью и достоинством? Да потому, что они строят человеческую личность на взаимоисключающих принципах. Если скромность и сдержанность, присущие христианскому средневековью, сохраняли в душе людей тайное, личное, не делая их предметом публичной огласки (и это создавало некую духовную атмосферу, в которой работали мастера Возрождения), то фамильярность, болтливость, просто пошлость, столь присущие нынешнему веку, делают мир плоским, как блин. Они, как бы, утверждают: ничего сокровенного в мире нет, а есть несколько простых житейских правил, которым может следовать любой. «Просто сделай это!», «спасибо, что очередной раз спасли этот мир, ребята!», «мы же одна команда!», - (т.е. у человека вместо головы, коллективный разум команды, как у пчел или муравьев), – вот самые расхожие рефрены современных западных фильмов. Мир больше не делится на дураков и умных, гениев и бездарностей, красивых и уродов, даже – на мужчин и женщин, пап и мам. В нем теперь есть только некие двуногие бесполые особи, следующие одним и тем же простым неписанным правилам: «просто будь собой», «этот мир создан для тебя», «просто возьми, и сделай это», и т.д. В современном мире сокровенному, - тому, что является плодом долгого духовного пути, придается характер публичности, т.е. того, что мгновенно и легко доступно каждому. Фамильярность, деланное прямодушие становится нормой и делается сродни душевному стриптизу. Ведь притягательность стриптиза в том и состоит, что интимные места, призванные быть открыты лишь самому близкому человеку в минуты особой близости, становятся предметом публичного достояния. Всеобщая доступность любых вещей в этом мире нивелирует духовные ценности, провозглашает диктат толпы над личностью. В этом и притягательность идеологий – в том, что они лишают необходимости думать. Т.е. они дают «истину», которая по идее, должна быть плодом долгих, мучительных рассуждений, в готовом виде. Она дает целый букет ядовитых цветов, взрастающих под их сенью, деформирующих вековые правила человеческого общения. В «двухмерности» бытия хоронится и секрет расцвета карьеризма, в котором человек, отказываясь от своей воли, делегирует ее в послушание вышестоящим: можно получать материальные блага, все выше поднимаясь по служебной лестнице, не озадачиваясь добычей в поте лица хлеба насущного, каковой труд заповедован человеку в библии. В этом, наконец, и притягательность воровства, дающего сразу украсть то, что другие собирали долгим трудом. Такой подход к жизни диктует эмпиризм, получающий знания в ощущении, утверждающий, что существует лишь то, что мы видим и чувствуем, а чего нельзя потрогать, - Бог, душа, любовь, - того и нет. В нынешнем времени он воплотился в пошлом лозунге: «бери от жизни все». Но тут есть одно противоречие. Ведь человек, живущий только настоящим, здесь и сейчас, и не создает заделов на будущее. Не создает семью, наслаждается сегодняшней мимолетной любовью (вне семьи, разумеется), не заводит и детей. Он гол перед грядущим. И, конечно, он оказывается вполне беззащитен перед всегда неожиданно наступающими болезнями, одиночеством и старостью. Именно поэтому одинокие, беспомощные старики, пройдя жизненный круг, так походят на беспомощных детей, брошенных родителями в сиротских приютах. Это закономерный исход для людей, не допускавших забот о ком-то, ибо у них, поглощенных необходимостью «брать от жизни все», на это просто не было времени.
* * *
В 1945 году банда американских ученых, возглавляемых Оппенгеймером, создали атомную бомбу, которую американские военные тут же скинули на 2 японских города – Хиросиму и Нагасаки. Как известно, это привело к миллионам жертв, возобновляющихся в последующих поколениях, вследствие действия радиации, нарушающей генетический код тех, кто пережил атомную бомбардировку. И что же, это были ученые? Нет, это были высерки. Что, они не понимали, что ли, на что пойдут их разработки? Или они были настолько поглощены решением сугубо научных физических задач, что не могли задуматься о последствиях? В любом случае, тут налицо либо нравственный инфантилизм, т.е. душевная спячка, либо идиотизм, т.к. они решали сугубо прикладные проблемы, не задумываясь об их последствиях в общемировом масштабе. Об идиотизме здесь речь вряд ли может идти (все они светила с мировым именем), скорее, тут имели место цинизм и дикое, выходящее за рамки человеческого понимания, тщеславие. Т.е. эти «ученые» искали не Истины, но удовлетворения собственных амбиций. В любом случае, тут налицо отсутствие интереса, к тому, что могут навлечь на людей их разработки, т.е. отвратительное безразличие к миллионам трупов, которых они выкосили своей «работой мысли». И, конечно же, они подлежат суду Истории, как и всякие военные преступники! Потому что, дав в руки Кинг-Конгу, именуемому американской военной машиной, это чудовищное оружие, они в равной степени ответственны за миллионы жертв, наряду с военными, принимавшими решения о бомбежках. Один из этих клоунов (сам Оппенгеймер) с важным видом изрек: «Мы сделали работу за дьявола», - и все присутвовавшие при этом, наверно, тонко улыбнувшись, покивали головами:
- Да-а! Вот, мол, какой интересный парадокс! Мы, люди из плоти и крови, и вдруг сделали работу за нечистого духа, не имеющего материальной природы!
Бедняги, им за их опытами было, наверно, даже некогда подумать, что тот, кто делает работу за дьявола, будет когда-нибудь на его месте, т.е. вечно гореть в аду!
В отсутствие стратегического мышления, русский ученый Сахаров сначала, будучи в анабиозе, создал водородную бомбу, а потом вдруг схватился за голову: что же он натворил! Он начал бороться с режимом, стал диссидентом, но было уже поздно. Т.е. сначала он стал физиком, и уже только после – философом. Ученые, которые, не выходя за рамки своей лаборатории, что-то изобретают, делая вид, что их не касаются нравственные проблемы, но - одни лишь научные, - и есть главные враги человечества, которые изобрели ГМО, ядерную физику и интенсивное сельское хозяйство.
Античный философ Георгий из Леонтин очень хорошо сказал про современную науку, можно сказать, заглянув в будущее на несколько тысячелетий вперед. Вот его слова: «Те, кто пренебрегает философией, занимаясь частными науками, похожи на женихов Пенелопы, которые, добиваясь ее, совокупляются с ее служанками». Это приложимо ко всей современной фундаментальной и прикладной науке, которая опирается не на философию, т.е. не на нравственный закон, не на поиск истины, а на свои микроскопические «научные» интересы, выше которых она подняться не в состоянии. Другими словами, современные ученые ищут не Истину, но лишь удовлетворяют свое честолюбие и корысть, делая заложником собственных амбиций все человечество.