Каждой утренней зорькою Маша шла на завод.
"Марья" - "кислая, горькая", вот такой перевод.
Сохраниться непросто, нет гарантий пока,
Если ты только остров возле материка.
Как прожить, вот забота их на материке,
Тяжело брать высоты. Ну а я налегке.
Там хотят жить достойно, у меня ж быт иной.
Там дерутся под солнцем, тут я есть под луной.
Если треснул лёд тонкай, быть, не быть дальше мне? -
Выгляди амазонкою верхом на коне.
Так лисица не воет, попадая в капкан,
А не то её волки разорвут по кускам.
Напускаешь туману, аж не видно ни зги -
Не видав Марианну, мимо ходят враги.
Если рвёт ураганом шар воздушный по швам,
Залатай, Марианна, и лети к облакам!
Нет враждебности острой, но никто и не друг.
Я Венеции остров, Макиавелли вокруг.
От себя я сенатка и сама себе дож.
Только сделайся сладкой, сразу хлопнут как "Дождь".
Честно, мне не заметен смысл Бродского. Что ж!
Чужд Бродвей мне, Манхеттен, хоть Васильевский тож.
Это в Питере только утром сводят мосты,
БРОДу нет, -вею горькой, разве только в Кресты.
Но не плачу нисколько я, что такая судьба.
Пусть кому-то я горькая, но сладка для себя.
И одна только мрия у меня на устах:
Сохраняйся, Мария! Остальное пустяк.