Глава 69.
Отпевание Чарли решено было проводить в церкви Святой Анны, самом большом храме Ньюстона. С десяти часов утра полиция начала перекрывать для сквозного проезда северо-запад города, где находилась церковь. Церемонию назначили на час дня, но уже к одиннадцати часам народ начал стекаться на Западную улицу. К двенадцати часам все подступы к церкви были запружены возбужденными людьми, предвкушающими интереснейшее бесплатное шоу. По распоряжению мэра были выделены дополнительные наряды полиции для обеспечения порядка.
Ближе к часу дня начали подъезжать официальные лица города, родственники и близкие друзья Чарли. Под обстрелом сотен любопытных взглядов и десятков фотообъективов они скрывались за массивными дверями храма. Появление Лив с букетом алых роз под руку с Френком Олдменом вызвало такое волнение публики, что полиции пришлось изрядно попотеть, водворяя особенно нервных и любопытных обратно за ограничительные металлические турникеты.
Лив старалась не смотреть по сторонам. Закрывшись большими темными очками она, как по минному полю, шла по дорожке к храму, как в пропасть, вглядываясь в алые лепестки цветов, которые несла Чарли. Нет, никто не должен увидеть, как ей страшно, как сильно дрожат ее пальцы под впившимися в них шипами нежных цветов, как предательски подкашиваются колени и одуряющая слабость подбирается к сердцу. Никто. Даже Фрэнк. Он и так переживает за нее. Вон как под руку ведет – почти от земли оторвал. Была б его воля – на руки взял и понес бы. Милый Френк… Лив чуть сжала его локоть, давая понять, что с ней все в порядке, все хорошо. Но Френка это не убедило.
Войдя в церковь, Френк кивнул знакомым, чуть поклонился настоятелю – отцу Питеру – и перекрестился. Лив последовала его примеру, судорожно осенив себя крестом. Она заметила, как зашептались вокруг, как возмущенно фыркнула под черной прозрачной вуалью супруга мэра и, не церемонясь, стала тыкать пальцем в букет роз, за которым Лив пыталась спрятаться от жгучей неприязни, ползущей к ней со всех сторон. Надо взять себя в руки, надо собраться, нельзя позволить этим самодовольным хозяевам жизни до конца растерзать ее душу презрением и ненавистью. Что с них взять? Для них – она убийца Чарли, возмутительница покоя и порядка их чУдного города. И, возможно, они не так уж и не правы. Лив подняла голову, сняла темные очки и, смело окинув взглядом собравшихся, чуть заметно кивнула супруге мэра. Та замерла на полуслове, но после некоторого замешательства решила не замечать эту дерзкую выходку Лив.
- Лив, не надо. Не трать на них силы и нервы. Они этого не поймут.
Лив снова надела черные очки, но голову не опустила. Наоборот, подняла еще выше. Не поймут… Да черт с ними! Чарли… Главное, чтобы Чарли понял. Хотя бы теперь. Хотя бы оттуда… Что она любила его. Любила. Так, как умела, как могла. Может быть не так, как он хотел, как мечтал... Но любила. Тепло и нежно. Почему она не сказала ему это тогда, когда он так ждал этого, ловил каждый ее вздох? Почему так боялась его любви? А ведь могла одним единственным словом сделать его счастливым… Могла. Но не сделала. Не сделала… Глупое, глупое сердце…
- Лив, возьми платок. Ну не надо, дорогая… - Френк вложил в ее ладонь свой носовой платок.
Лив поспешно закрылась розами, щедро орошенными слезами, и постаралась незаметно вытереть темные дорожки, из-под очков бежавшие по щекам и скрывающиеся где-то под подбородком. Вокруг засверкали вспышки фотокамер. Френк постарался закрыть Лив своей широкой спиной. Защищенная его могучими плечами, Лив заставила себя дышать ровно и спокойно. Так, все. Все. Больше - ни одной слезы. Потом - сколько угодно, хоть обрыдайся до смерти, но не сейчас. Она сняла очки и смело вышла из-за спины Френка. От фотовспышек зарябило в глазах. Плевать! Давайте, ребята, ну смелее - ату ее! Ату!
Всю поминальную службу Лив простояла по стойке «смирно». Френк изредка пытался поддержать ее под локоть. Она мягко, но решительно отодвигала его руку. Не надо. Она справится. Только один раз, когда Чарли проносили мимо нее, Лив слегка качнуло. Но Френк успел подхватить ее.
Через час траурная процессия добралась до кладбища. Люди полукругом расположились вокруг вырытой могилы. Гроб Чарли стоял в середине на столе, покрытом шелковым полотном. Преподобный в последний раз прочитал поминальную молитву. Началась церемония прощания. Люди по очереди подходили к гробу и прощались с Чарли. Подошла очередь Лив идти к гробу. Френк слегка потянул ее за руку, но она осталась стоять. На нее вдруг нашел столбняк. Мертвой хваткой вцепившись в букет алых роз, она не могла шевельнуться. И снова фотографы сняли богатый урожай.
- Лив, спокойно. Не хочешь идти, не надо. Только не волнуйся. – Френк с силой сжал ее локоть.
- Я хочу, Френк… Я хочу… Эти розы… ему… Он ждет. Я хочу, но… ноги…
- Все хорошо, Лив… Все хорошо. Давай я положу розы, хочешь?
- Нет… Я сама. Он ждет… розы…Я сама…
Неимоверным усилием воли она заставила ноги сдвинуться с места. И пошла. К Чарли. Ведь он ждал ее, очень ждал, она чувствовала и из последних сил старалась донести ему этот букет. А вместе с ним свою безудержную нежность. Он заслужил ее.
-Чарли, это тебе… - Розы упали ему на грудь.
Лив почти ослепла от вспышек десятков фотоаппаратов. Она схватилась за край гроба, стараясь не упасть. Краем глаза она заметила, что к ней на помощь спешит Френк. И вдруг ей показалось, что Чарли улыбнулся ей. Она пошатнулась и одновременно какой-то странный звук нарушал стрекотню затворов фотокамер. Странный, непонятный звук совсем рядом с правым виском Лив. И женский крик. Потом еще один, и еще… Полицейские открыли огонь по кронам ближайших деревьев, обрамлявших могилу Чарли, телохранители первых лиц засуетились вокруг своих хозяев, пытаясь как можно быстрее увести их в безопасное место. В толпе началась паника и давка. Лив не успела понять, что случилось. В следующую долю секунды она оказалась лежащей на земле, удерживаемая сильной рукой, а чей-то знакомый голос совсем рядом приказал:
- Френк, забери ее! Да быстрее, черт подери, быстрее унеси ее отсюда! Отвези ее к Кэмэрин. Возьми Монки, он покажет дорогу. Давай, Френк, давай, старина! Я приеду позже.
Лив почувствовала, как чьи-то руки подняли ее с земли и передали Френку и тот, тяжело дыша и бормоча себе под нос совсем не джентльменские выражения, поспешил укрыться со своей ношей в тени раскидистых кладбищенских елей. Лив все это напоминало какое-то кошмарное кино, которое непонятно кто и зачем включил. Ее разум отказывался осознавать происходящее. Вцепившись в пиджак Френка, и всем телом сотрясаясь в ритме его тяжелой рыси, она пыталась понять только одно: где тот голос? Где те руки?! Почему они снова отпустили ее? Почему?..
В машине Френка, укутавшись его пиджаком и сделав большой глоток коньяка из его серебряной фляжки, Лив постепенно обретала способность мыслить.
- Френк, это был Кассио… И… и Рино. А бедный Чарли… Господи, ведь мы его и похоронить-то по-людски не успели…
- Не волнуйся, мои люди все сделают. Главное, что с тобой все в порядке. Я знал, что на парня можно положиться. Он всегда появляется тогда, когда нужно.
У Лив, конечно, имелись некоторые сомнения на этот счет, но она воздержалась от комментариев.
- Куда мы едем, Френк?
- Это секретное место Рино. О нем никто не знает, даже Гарри. Только я и Рино.
- А далеко оно?
- Далеко. В горах. Там живет Кэмэрин, старшая сестра Маюри, матери Рино, и остатки некогда могущественного племени гуронов. Они укрылись на лесистых склонах гор, когда у них начались проблемы с властями штата, и по сей день живут там по заветам предков, храня древние традиции и предания племени, летом - в хижинах, а зимой уходят в пещеры, там теплее. Кэмэрин у них… ну вроде предводителя. Ты ведь знаешь, наверное, что Рино - внук их вождя и, что он приходится Кэмэрин племянником.
- Да, я слышала об этом в «Мустанге».
- В горах ты будешь в безопасности. Индейцы умеют хранить тайны и защищать, тех, кого любят.
- Френк, но, укрывая меня, они рискуют. Меня будет искать и полиция, и Гарри, и Кассио. Зачем им проблемы из-за совершенно чужого человека?
- Но Рино-то им не чужой. Кэмэрин всегда обожала свою младшую сестру. Их мать рано умерла. Маюри была тогда совсем крошкой. Кэмэрин, а было ей тогда лет пятнадцать, можно сказать, вырастила ее как свое собственное дитя. У вождя Амитолы после смерти их матери было еще две жены, но ни одна из них так и не родила ему сына. Амитола увидел в этом немилость богов к его семье, к его племени, хотя власти в то время еще не начали активно притеснять индейцев. Но вождь был обеспокоен. Он чувствовал, что силы покидают его, что он уже не молод и не сможет зачать наследника рода. И это угнетало его все больше и больше. Но и умереть он не мог, не передав власть новому вождю, как требовала древняя традиция. Это было немыслимо. Он был в отчаянии. И однажды Амитола созвал старейшин и сказал, что удаляется в долину мертвых, просить совета у духов предков. Все старейшины в один голос стали отговаривать вождя, убеждая его в том, что он и сам хорошо знал: долина мертвых никого еще не отпускала обратно к живым. Но тот был непреклонен. Через три дня вождь вернулся. Ужас исказил лица соплеменников, когда они увидели вождя. Перед ними стоял мертвец, которого какая-то неведомая сила заставила покинуть царство теней. Он произнес только одно слово: - «Кэмэрин…», и ушел навсегда.
- А что старейшины? Они согласились, чтобы женщина возглавила племя?
- Конечно, старейшинам принять этот факт было нелегко. Никто из самых почтенных членов совета племени, знающих немало древних легенд и преданий, не мог припомнить ничего подобного. Но так повелели духи предков, а для гуронов, да и других племен, это святое. Кэмэрин исполнилось тогда лет двадцать пять. Она была рослой и сильной, к тому же не по годам рассудительной и мудрой. И очень красивой… А еще был у нее дар - она умела предсказывать будущее. В то время ее дар не проявлялся в полной мере. Но после того, как ушел отец, и особенно после того, как спустя десять лет, она потеряла свою любимую Маюри, Кэмэрин стала настоящей провидицей. Как будто с каждой потерей, с каждым отрезанным лоскутом сердца древние боги оттачивали ее дар, наполняя его новым знанием и силой.
Френк умолк. Сцепив руки в замок, он положил на них седую голову. Лив почувствовала, что ему плохо. Забыв про собственные беды, она обняла его и стала нежно гладить по голове.
- Не тревожься, Лив, я в порядке. Так, вспомнилось… - Френк вздохнул. - Ты наверное, хочешь спросить меня, откуда я все это знаю? Все просто, девочка, все очень просто… Я любил Кэмэрин… Я боготворил ее. Да я с ума сходил! Я хотел…
- Френк, - перебила Лив, - но где же вы встретились с ней?
- Ну как где? Она с Маюри часто приезжала в Ньюстон за покупками. А тридцать лет назад Ньюстон был совсем не таким как сейчас. Тогда модными были базары, ярмарки и все такое. И вот идем мы с Тонни Донетти по улице Ангелов в ярмарочный день выпить по паре стаканчиков хорошего джина, а хороший джин был только в ресторанчике еврея Авраама, который располагался неподалеку. И нам бы уже сворачивать пора на соседнюю улицу, как вдруг слышим мужскую брань, женские крики, смотрим - суета какая-то впереди, вроде даже потасовка. Мы, не долго думая, - туда. И видим, как здоровые мужики под свист и гогот торгашей за волосы тащат двух красивейших женщин в заведение Кармель, ну… ты понимаешь, зачем. Мы с Тонни даже не переглянулись, сразу ввязались в драку. В то время мы были молоды и до дурости дерзки и отважны, что нас, тем не менее, не раз выручало. Как и в этот раз. Мы вдвоем уложили десяток. Причем, за считанные минуты. Удовлетворенные бесплатным зрелищем зрители начали расходиться, а мы с Тонни, подошли к девушкам. Хоть и напуганные происшедшим, они были поразительно красивы, каждая по своему. Черные глаза младшей из них с нескрываемым восторгом смотрели в синие глаза Тонни. А старшая только раз взглянула на меня… Я, минутой ранее, отправивший в нокаут пятерых очень неслабых противников, пошатнулся от взгляда этой женщины. Такая была в нем сила и… призыв. Короче, с этого дня у Тонни с Маюри начался сумасшедший роман.
- Тонни - это отец Рино?
- Да, Лив, Тонни - отец Рино и младший брат Гарри Донетти. - Френк взъерошил на голове остатки волос. - Гарри был в ярости из-за романа любимого младшего брата и «этой индейской ведьмы»… Ах, Гарри, Гарри… если бы ты знал, что такое настоящая индейская ведьма...
- Френк, простите, а Вы и Кэмэрин…
- Нет, Лив, нет… Она так пожелала. Не знаю, может быть, она, как предводитель племени, по их индейским законам не могла быть с мужчиной, тем более белым, то ли дар ее от этого мог исчезнуть… Не знаю. Но я сходил с ума, я жил от встречи до встречи. А встречи… Раз в месяц она приезжала за товарами в Ньюстон, иногда я нагло напрашивался сопровождать Тонни, когда он провожал Маюри в селение гуронов. И каждый раз этот ее взгляд тоскующий и призывный! Я знал, что она любит меня, я чувствовал это неведомым мне до сих пор глубоким и пьянящим ощущением сопричастности к вечности. Иногда мы гуляли с ней по берегу озера и говорили, говорили обо всем на свете. Или молчали. Но только раз я осмелился взять ее за руку. И только раз она позволила мне поцеловать ее волосы… Только раз…
Френк снова замолчал. Лив тоже не могла вымолвить ни слова. Она сидела, потрясенная силой и обреченностью этой любви. За окнами машины проносились зеленые холмы предгорий, но ни Френк, ни Лив не замечали этого.
Глава 70.
Френк очнулся и посмотрел в окно.
- Лив, мы уже недалеко. Монки, - обратился он к водителю Рино, - на всякий случай езжай по длинной дороге, хорошо?
Тот кивнул, и машина свернула налево в небольшую рощу.
- Кэмэрин знает, что мы едем.
- Френк, я боюсь! - Лив вцепилась в его руку. – Господи, как я покажусь перед его родными да еще – индейцами? Они же совсем другие...
- Никакие они не другие. Начиталась всякой ерунды. Запомни, если индейцы кого-то принимают у себя в доме, то по их законам этот человек становится родственником. А за родственника они и жизни не пожалеют. Так что перестань дрожать и сделай еще глоточек из моей волшебной фляжки.
Становится родственником… Неплохо звучит, конечно… Хотя, Рино им и так родственник кровный, Френк – тоже – не чужой человек, вроде, а она-то - кто? Одна из девочек одного из заведений Гарри, которая тащит к ним на хвосте половину полиции Ньюстона, части армейских подразделений штата и неуловимого маньяка-убийцу заодно. Вот такой вот замечательный родственничек намечался в ближайшей перспективе у маленького племени гуронов.
- Господи, Френк, ну как я выйду к ним в таком виде: блузка разорвана, брюки в грязи - ужас просто!
- Успокойся – не на смотрины едешь. Хотя… Ах, черт, думаю, Кэм тебя давно знает. И то, что вы с Рино любите друг друга. Иначе мы сюда не доехали бы.
- Френк, прекратите говорить глупости, мне и так плохо! Мы с Рино любим друг друга, ну это вообще песня!
- А чего ты так завелась сразу? Так ладно, хватит болтать, мы приехали.
Он пригладил волосы на затылке и вместе с Монки вышел из машины, а Лив забилась в самый дальний угол ее заднего сидения и зачем-то накрепко ухватилась за ручку двери.
Встречать гостей вышла небольшая группа пожилых индейцев-старейшин. И, конечно, Кэмэрин. Лив была настолько заинтригована рассказом Френка об этой удивительной женщине, что забыла про собственный страх. Она приникла к окну машины. И она не была разочарована. Через тонированные автомобильные стекла она увидела нечто невиданное: высокая, стройная, красивая незнакомой красотой длинноволосая женщина, от которой веяло покоем и силой, возглавляла встречающих. Лив затруднилась бы определить ее возраст (хотя, лет ей, должно быть, немало). Женщина шла в гору легкой, упругой походкой с развевающимися на ветру волосами цвета воронова крыла. Что-то нездешнее окутывало ее облик. Поднявшись на холм, где стояли Френк и Монки, Кэмэрин подняла вверх правую руку в знак приветствия. Монки опустился на одно колено, а Френку было позволено поцеловать край замысловатой шали, накинутой на плечи предводительницы племени.
- Мир вам. Мы рады снова видеть тебя, Френк Олдмен. Ты привез двуликую женщину? Почему она не выходит к нам?
- Здравствуй, Кэмэрин, мир тебе. Двуликую женщину? О ком ты говоришь?
- Я говорю о Лиловой Вуали.
- Лиловой Вуали… Лиловой Вуали… Не понимаю…
А вот Лив поняла, что и здесь ее почему-то знают, причем как облупленную. Но почему, Господи?! Виною тому - дар Кэмэрин видеть прошлое и будущее? Да, вероятно. И не только знают, но и ждут. А это уже загадка. Зачем она нужна вымирающему племени гуронов? Ладно, разберемся. Лив отцепилась, наконец, от ручки автомобильной двери и решила, что пора выходить знакомиться с потенциальными родственниками. Насколько это возможно на каменистом горном плато она изящно выскользнула из машины на десятисантиметровых шпильках, намереваясь произвести впечатление хотя бы своей фантастической грацией. Увы, увы, и еще раз – увы! Пара маленьких, но правильно расположившихся под ее изящной туфелькой камешков, и Лив рухнула на живописное горное плато под треснувшей посередине шпилькой. Номер, видимо, был эффектным и, главное – неожиданным. Старейшины и Кэмэрин застыли каменными изваяниями, а Френк бросился на помощь Лив.
- Лив, ну как же ты так… Ты цела? Не очень ушиблась? Сними ты эти дурацкие босоножки!
- А в чем я пойду? – спросила Лив, расстегивая серебряные замочки.
Френк помог ей подняться на ноги. В разодранной блузке, грязных брюках, с растрепанными волосами, с расплывшимся макияжем, босиком Лив предстала, наконец, перед старейшинами и вождем племени гуронов. Кэмэрин подошла к Лив совсем близко.
- Приветствую тебя, двуликая женщина. Мир тебе, Лиловая Вуаль.
- Подожди, Кэм, это Лив. Это Лив Шепард. Никакая она не двуликая… Постой… так Лив это – она? - Френк умолк под пронзительным взглядом Кэмэрин.
- Здравствуйте, Кэмэрин. Мир вам, - обратилась Лив к Кэмэрин и старейшинам.
А Кэмэрин смотрела на Лив, чуть заметно улыбалась и качала головой в такт своим мыслям. Вдруг она сказала:
- Следуй за мной, Лив.
Она привела Лив в свою хижину. В жилище Кэмэрин все было очень просто и, в то же время, необычно: пол устилали шкуры животных, в глубине – возвышение, вероятно, кровать, стол, пара стульев, комод и красиво украшенная ширма. По стенам висели сухие травы и занавеси из тонкого шелка. В затейливых соломенных вазах стояли сухие цветы. Но больше всего Лив поразило огромное зеркало в тяжелой металлической раме и что-то типа алтаря со множеством свечей, хрустальных шариков и небольших разноцветных лоскутов различных тканей. Освещалась хижина предводительницы большим окном, искусно задрапированном розово-лиловым шелком.
Пока Лив осматривалась, Кэмэрин подбирала ей одежду и обувь.
- Хорошо, что ты не задаешь вопросов.
- А зачем? Вы же все равно не ответите на них сейчас. Всему свое время и место.
- О Лиловая Вуаль! Кто же научил тебя мудрости?
- Уж кто-кто, а вы должны это знать – жизнь.
- Твою жизнь, Лиловая Вуаль, я знаю намного лучше тебя самой. Мне было любопытно, как ты ответишь.
- Ну и как я ответила?
- Неплохо.
- То есть – зачет?
Кэмэрин улыбнулась и подала Лив одежду и пару мокасин.
- Одевай. В этом здесь тебе будет удобней.
- А я что, здесь надолго застряну? Вообще-то у меня другие планы на ближайшее время, госпожа вождь. Или вы против?
Кэмэрин снова улыбнулась и покачала головой.
- А Рино – молодец…
- Правда? В каком смысле?
- Зови меня Кэмэрин, - сказала предводительница, перебирая в правой ладони три маленьких хрустальных шарика. - А остаться здесь на какое-то время тебе придется.
- И на какое же, интересно?
- Пока не исполнится воля небес.
- А-а, понятно.
- Остынь, Лиловая Вуаль, и переоденься.
Лив вздохнула. Выбора у нее нет, похоже, чего зря выпендриваться, но все же не удержалась:
- А перо в волосы мне обязательно втыкать надо?
Кэмэрин расхохоталась:
- Думаю, мы поладим, - и вышла из хижины.
Две женщины, помогавшие Лив переодеться, объяснили попутно, что и как из деталей туалета называется и для чего служит. Лицо Лив они умыли душистой водой, смыв остатки макияжа, волосы расчесали и закрепили налобной повязкой, как у Кэмэрин. Только у той она была золотого цвета, а у Лив – фиалкового. А после предложили Лив взглянуть в зеркало. «Дура дурой, как пить дать», - подумала она. И ошиблась. Выглядела она очаровательно. «Однако…» Вошла Кэмэрин, и женщины удалились.
- Наша одежда тебе идет.
- Ага, когда нечего одеть – особенно. – Лив осеклась. – Извините, Кэмэрин. Спасибо. Зовите меня Лив, а то Лиловая Вуаль как-то длинно и… и…
-… и необычно. Хорошо, Лив. Ты голодна?
- Нет, спасибо.
- Тогда до приезда Рино давай погуляем, я покажу тебе селение.
- А Рино приедет сюда? – вырвалось у Лив.
- Ну да сегодня вечером, а что? – Кэмэрин невинно взглянула на Лив.
- Нет, ничего, я просто спросила.
- А-а-а…
Рино приедет! Сегодня вечером… Голова Лив пошла кругом. Какая там воля небес еще? Вот она их самая главная воля – Рино приедет! Господи, неужели это правда? Неужели она сегодня увидит его?
И костюм индейский кстати пришелся. В таком виде он ее и представить не может. Да, Кэм права, Лив придется задержаться в этой симпатичной деревеньке гуронов.
Появление Лив в новом облике в сопровождении предводительницы на центральной улице нарушило привычный размеренный уклад жизни индейского селения. Гуроны прекратили свои занятия и вышли на центральную улицу вместе с женами, детьми, работниками и собаками. И старые, и молодые, и мужчины и женщины с явным интересом рассматривали Лив. Многие переговариваясь, кивали головами, будто бы соглашаясь с чем-то, другие, наоборот, выражали сомнение.
- Кэмэрин, о чем они говорят? – спросила Лив.
- Обсуждают, годишься ли ты быть их следующим вождем?
- Я? Вождем? Ну и шуточки у вас, госпожа предводительница.
Тем временем, Кэмэрин что-то сказала жителям селения и те быстро разошлись по своим делам.
- Кэмэрин, а где Френк?
- За Френка не беспокойся, он вместе с мужчинами готовит мясо к праздничному ужину.
- А почему ужин праздничный?
- Потому что у нас сегодня будут гости: Рино, Френк и ты. Рино давно не был здесь, мы по нему соскучились. А тебя мы видим впервые, так что будем знакомиться с тобой, а ты с нами.
- А Френк… он тоже давно здесь не был?
- Френк… он рассказал тебе о нас… Да, я давно не видела его. Но где бы он ни был, я всегда чувствую его, его мысли, настроение, порывы, заблуждения... «Мустанг»… я всегда была против, но он так лечил свою боль, особенно после гибели Лори, его единственной дочери. Я понимаю его. Мы связаны с ним незримой нитью много лет. И, знаешь, если бы не он, если бы не его поддержка и защита, нашего селения давно бы уже не было.
- Но почему вы не можете быть вместе?
- Еще не время.
- Но оно ведь наступит?
- Я очень надеюсь на это, - Кэмэрин погладила Лив по волосам.
- А как вы это поймете, что оно пришло?
- Пойму, Лив.
Глава 71.
Вечер приближался. Лив начала нервничать. Это не укрылось от Кэмэрин. Предводительница нашла решение проблемы: загрузила Лив работой по самые уши. В отличие от Френка Лив не понимала местного наречия. Но язык жестов и доброжелательное отношение женщин племени помогли Лив научиться особым способом нарезать овощи для жарки и заваривать травы для приготовления соусов и напитков.
Работы по подготовке праздничного ужина в селении гуронов близились к завершению. Женщины принарядились для праздника, мужчины, отдавая дань традиции, навели раскраску на лицах и телах. Кэмэрин сказала, что пора зажигать праздничные факелы и главный родовой очаг, Рино близко.
Рино близко! Лив охватила паника. Она решила укрыться в хижине Кэмэрин.
Вскоре послышался шум подъезжающей машины и черный «Ягуар» показался на плато. Все селение устремилось вверх по склону навстречу Рино. Он поднял вверх правую руку, и молодые мужчины преклонили колено, а женщины наклонили головы и положили на сердце правую руку. Так в селении было принято приветствовать вождей и членов их семьи. Рино спустился вниз, в селение, где у главного очага его ждали старейшины племени, предводительница и Френк Олдмен. Каждому из старейшин Рино поклонился, перед Кэмэрин преклонил колено. Кэмэрин подошла к Рино:
- Ну будет, будет тебе. Лучше обними тетку.
Тот, не долго думая, поднял Кэмэрин вверх и закружился с ней на маленьком пяточке.
- Ты спятил, мальчик мой! Немедленно прекрати это безобразие, немедленно поставь меня на землю! Я приказываю тебе, гурон! Да как ты посмел, несчастный?!
Индейцы ликовали. В каждый свой визит Рино по уговору с Кэмэрин устраивал подобные спектакли на радость соплеменникам. Опустив предводительницу на землю, он крепко обнял ее и поцеловал. Гуроны издали победные кличи. А после Рино пожал руку Френку. Но глазами он продолжал искать кого-то среди встречающих его людей.
- Она у Кэмэрин, - сказал Френк. – Не волнуйся, с ней все в порядке.
Кэмерин дала команду начинать трапезу.
- Кэм, давай я приведу Лив, - на ухо Кэмэрин сказал Френк. - Рино уже весь извелся.
- Нет, Френк, я сама ее приведу, - ответила предводительница и удалилась в направлении своей хижины.
Лив наблюдала встречу Рино соплеменниками сквозь розово-лиловый шелк оконных занавесей. Господи, неужели скоро надо будет идти к главному очагу? Господи, так страшно… Старейшины-то – бог с ними: преклонит колено, если надо, руку на сердце положит, улыбнется скромно и ненавязчиво – и все дела. Но там Рино… Лив и хотела видеть его до безумия и, в то же время, боялась. Чего? Сама не знала, только дрожала всем телом, как в лихорадке.
- Успокойся, Лив. Все будет хорошо, поверь мне. Он ждет тебя. Мы все ждем тебя.
Кэмэрин положила свои прохладные пальцы на пылающие виски Лив. Ей стало немного легче. Она попыталась сосредоточиться. «Соберись, Лив, ты ведь столько уже прошла… Не бойся, и будь, что будет...»
- Я готова, Кэмэрин.
- Тогда пошли.
При появлении предводительницы все встали. И хотя Кэмэрин дала команду начинать ужин, когда уходила за Лив, к еде и напиткам до ее возвращения никто не притронулся. При виде Лив Рино умолк на полуслове, хотя мгновением раньше что-то увлеченно рассказывал юноше, сидевшему рядом. Предводительница пропустила Лив вперед и громко объявила:
- Это Лиловая Вуаль - наша гостья. Для нее привычнее, если вы будете называть ее Лив. Проходи к очагу, Лив, присаживайся.
Прежде чем сесть, Лив поклонилась старейшинам и Кэмэрин. На Рино она до сих пор ни разу не взглянула. Она оказалась между Френком и Кэмэрин. Рино сидел по другую руку предводительницы.
Трапеза началась. Лив, как гостье, передавали самые лучшие куски мяса и самые ароматные напитки. Лив сидела перед этим изобилием, но не могла проглотить ни кусочка.
- Лив, так не пойдет, давай ешь, - шепнул Френк, - иначе - ты смертельно обидишь хозяев. Я все понимаю, но… Сделай для начала глоток вина, - Френк подал ей чашу с бордовой жидкостью.
- Лучше вот этого, Лив, - вмешалась Кэмэрин, - это вино готовила я сама.
- Серьезно? Тогда, конечно, я выпью его. Спасибо.
Лив сделала глоток - вкусно – потом второй.
- Ну как, Лив, тебе понравилось вино?
- Да, Кэмэрин, очень приятный вкус, - ответила Лив, сделала еще глоток и вдруг неожиданно для себя самой смело посмотрела в самую пропасть черных глаз Рино.
Рино, как зачарованный, не мог оторвать взгляда от Лив. Он что-то пил, ел, что-то рассказывал, но взгляд его как магнитом притягивала Лив. А она, распробовав, наконец, индейскую кухню, с удовольствием кушала мясо, поливая его пряным соусом, и жареные овощи, которые днем нарезала особым способом.
Когда голод был утолен, начались индейские танцы у главного родового очага. Кэмэрин, Френк, Рино и Лив не участвовали в веселье. Предводительница жестом велела продолжать, а сама с гостями удалилась. У Лив, Рино и Френка не было повода для радости – сегодня хоронили Чарли. В хижине Кэмэрин они помянули его. Рино рассказал, что после того, как паника, вызванная выстрелами, немного улеглась, а большая часть людей уехала, похороны Чарли завершили. Стрелка пока не поймали. Лив не удивилась.
- Но я обещаю вам, Лив, что найду его.
- Это было бы здорово, но это совсем не просто.
- Опишите мне его и расскажите подробно историю вопроса.
Лив оглянулась на Френка и Кэмэрин.
- Хорошо, Рино, но, может быть, не здесь?
- Да пожалуй, - спохватился Рино. – Давайте спустимся к озеру, там очень красиво.
Почему-то сейчас, когда Лив рассказывала Рино о своей жизни, она чувствовала себя с ним удивительно спокойно и защищенно.
- Так значит, Джек Трентон и ваш сын не знают, что вы живы? Да-а-а… Представляю, чего вам стоило увидеть вашу подругу женой Джека и матерью Тома, узнать о смерти вашей мамы, работать в «Мустанге»… А тут еще и Кассио объявился в качестве супружеского привета от доктора Шепарда… И все это на глазах у потрясенной публики… Вы – удивительная женщина, Лив, удивительная...
- Да ладно вам, Рино.
Излив ему душу, чего, собственно, она никак не собиралась делать, Лив огляделась.
- Бог ты мой, какая красота! Я и не знала, что есть еще на свете такие заповедные места. Вы здесь родились?
- Да. Но в детстве я не жил в селении. Через две недели после смерти моего отца, Тонни Донетти, моя мать, не сумев справиться с горем, отравилась. А днем ранее в тайне от Кэмэрин, которая ни за что бы не позволила этого, отнесла меня, трехмесячного младенца, в дом Гарри Донетти. Семья Гарри не захотела принять индейского ребенка, и Гарри был вынужден отдать меня в приют. Но через несколько месяцев семья Гарри, жена и дочь, погибли в автокатастрофе. Гарри забрал меня из приюта и оформил опекунство до моего совершеннолетия. Он хотел официально усыновить меня, но в то время усыновить индейского ребенка было практически невозможно… - Рино вздохнул. - Кстати, прах моей матери развеян над этим озером. И когда я приезжаю к Кэм, обязательно прихожу сюда. Жаль, что я никогда не знал ни ее, ни отца.
- Я слышала, что они очень любили друг друга.
- Да, так говорили и белые, и индейцы. Лив, вы не замерзли? - он посмотрел ей в глаза.
- Замерзла…
- Наверное, надо было захватить пончо.
- Наверное…
Она подошла к нему близко-близко и, не думая ни о чем, положила руки ему на грудь. Пропасть его глаз затягивала ее все безнадежнее… И вдруг Лив поняла, что расстегивает пуговицы на его рубашке, не торопясь, смакуя малейшее движение, каждый жест, упиваясь каждым прикосновением к его коже…
- Лив, - хрипло сказал Рино, останавливая трепет ее пальцев на своей груди, – думаю, нам пора возвращаться.
«Мужчины – все такие идиоты?..»
- Пожалуй, вы правы, - придя в себя, резко ответила Лив. – Нет, провожать меня не надо, дорогу я найду.
- Да вы что, Лив - темень кругом, незнакомая горная дорога, одна вы не дойдете, – и он решительно взял ее за руку и повел верх по склону.
Лив вырвала свою руку из его ладони.
- Я прекрасно ориентируюсь на местности, это первое. Дорогу я запомнила, это второе. И, наконец, последнее: больше не смейте ко мне прикасаться. Никогда! Понятно?!
И Лив бодро пошла в кромешной темноте в направлении прямо противоположном селению гуронов. «Дура и б… дь. Причем, дура последняя, а б… дь первостатейная. Хотя нет, не так, наоборот: дура она первостатейная, а вот б… дь - никудышная. Опять устроила позорище: он ей - про гибель отца, трагедию и смерть матери, а она давай ему пуговицы расстегивать. Хорошо, что хоть только на рубашке… Позорище! Сдохнуть бы сейчас где-нибудь…» А куда она идет? Да какая теперь разница? Куда-нибудь подальше… Не нужна она ему, и, правда, совсем не нужна, что бы там ни говорил Френк… Не нужна. Сколько раз он мог запросто поцеловать ее, как целовал Джину, Николь, Саманту и еще десятки женщин… С ней что-то не так? Или с ним? Или с ними?
Рассуждения не мешали Лив сохранять приличную скорость передвижения. Она бежала. Все равно, куда. Она бежала от него в надежде, что больше никогда его не увидит. «Кассио, я нужна тебе? Я здесь! Найди и убей меня! И покончим с этим, наконец!» В темноте Лив задела ногой за корягу, споткнулась и упала, больно ударив ногу. От боли, стыда и отчаяния Лив зарыдала. Она плакала и стонала, выла и кричала в темноту, катаясь по душистым травам индейской земли, куда зачем-то занесла ее судьба. И вдруг она почувствовала, что кто-то поднимает ее с земли и крепко сжимает в объятиях.
- Все, все, моя хорошая, успокойся… Не плачь… Не плачь, девочка моя, все хорошо… Все хорошо, родная моя... Ну прости меня, идиота… Прости… Не плачь, любимая…
Рино целовал ее глаза, волосы, губы… Лив обняла его за шею, дрожа и всхлипывая, уткнулась в его плечо. А он, зарывшись в ее волосы, шептал что-то о простом и вечном…
Наконец, Лив успокоилась. И тогда Рино сказал:
- Знаешь, за озером, на востоке, есть одно древнее и заповедное для гуронов место – долина поющей ночи. Я хочу увезти тебя туда.
- Прямо сейчас?
- Ага.
- А что это за место и почему оно заповедное?
- Узнаешь.
- Фу, какой ты скрытный стал. Хоть скажи, как мы туда доберемся?
- Как велят наши законы – я похищаю тебя и на лихом коне увожу в долину.
- На лихом коне – это на «Ягуаре», что ли? – фыркнула Лив.
- На каком «Ягуаре», Лив? На моем коне Атлете, - пояснил Рино, и тут в ответ издалека послышалось сдержанное ржание.
- Атлет! Атлет, я здесь, старина! – крикнул Рино.
И через пару минут, прямо как в сказке – откуда ни возьмись – перед Рино и Лив стоял красавец-конь. Атлет приветственно заржал, подошел к Рино и потерся мордой о его плечо.
- Слушай, а как он здесь оказался? – удивилась Лив.
- Это все проделки Кэм, я думаю. Постой-ка… так - два теплых пледа, запас еды и вина, тебе смена одежды и разная мелочь… Да, все продумала...
- А он понимает человеческий язык, что-ли? – спросила Лив, поглаживая гриву Атлета.
- Во всяком случае, язык Кэм он понимает.
- То есть, она послала его к тебе, чтобы ты мог похитить меня и увезти в долину поющей ночи?
- Точно.
- Да, ребята… Как все серьезно. Тогда чего ты стоишь - похищай! Как велят ваши законы.
- Уверена?
- А то!
В следующую секунду Лив оказалась перекинутой через плечо Рино, а еще через пару мгновений лежащей поперек седла на Атлете.
- Ты что с ума сошел, что ли?! Рино, быстро верни меня назад!
- И не подумаю!
Он легко прыгнул в седло и ударил Атлета по бокам. Конь галопом рванул с места. Через минуту Рино все-таки сжалился над орущей дурным голосом Лив, остановил Атлета и посадил ее перед собой, уворачиваясь от ее кулачков.
- Ты же хотела, чтобы все было по нашим древним законам!
- Дурацкие у вас законы и ты сам - дурацкий!
- Это ты просто не привыкла.
- А ты, я смотрю, привык. Лихо справился. Тренировался долго или опыт большой? – поинтересовалась Лив.
- Нет, тебя я первую похищаю и везу в долину поющей ночи.
- Вождь, я польщена оказанной мне честью. Ничего, что я не в вечернем? Только вы ошиблись: не первую, а единственную.
- Сидеть удобно? Добираться прилично.
- Теперь удобно. А конь быстрее не может двигаться?
- Может. Поскакали?
- Атлет, вперед! – крикнула Лив, и конь с шага перешел на крупную рысь.
- Ни фига себе… Может ты тоже колдунья, как Кэм?
- А-а-а, испугался!
Глава 72.
Долина поющей ночи действительно была заповедным местом для гуронов. В старину юноши увозили туда своих возлюбленных и проводили с ними ночь. После возвращения, даже если родители молодых были против, юноша и девушка считались мужем и женой.
Ноги Атлета утопали в высоких ароматных травах, сплошь усеянных светлячками, пели цикады, где-то недалеко шумел маленький водопад, а небо и искрящиеся звезды казались такими близкими…
В селение Рино и Лив возвратились к обеду. На Лив была одежда, присланная Кэмэрин с Атлетом. Она была более яркой и нарядной, чем прежняя. Ну еще бы, теперь Лив принадлежала к семье вождей. Все селение вышло встречать молодых. По индейским законам Рино и Лив стали мужем и женой. Им отвели отдельную хижину и красиво отделали ее шкурами, шелком и цветами. По распоряжению Кэмэрин к вечеру в их честь готовили праздничное застолье.
Рино и Лив поблагодарили старейшин и Кэмэрин, а также всех жителей селения, вышедших их встречать, и уединились в своем доме.
Торжества в честь молодых длились несколько дней. Гуроны любили праздники. Но через пять дней, зайдя в их хижину, Лив застала Рино, пакующим рюкзак.
- Ты далеко собрался, милый?
- Лив, присядь. Надо поговорить.
- В чем дело, Рино? Что-то случилось? - Лив забеспокоилась.
- Лив, здесь, конечно, здорово: красиво, любимая женщина рядом, поят, кормят, развлекают, но…
- …но так не может продолжаться вечно, - закончила фразу Лив.
- Да. У меня есть дела, которые я должен завершить с Гарри, есть проблемы, которые мне надо уладить и, главное - я должен найти Кассио Риваса раньше, чем он тебя, понимаешь?
- Понимаю…
- Вот и умница.
- Нет! Нет, Рино! Я не отпущу тебя! Не отпущу! – Лив перегородила собой входную дверь и вцепилась ногтями в ее косяк. – Нет, ни за что!
Рино подошел к Лив, отодрал ее от двери, взял на руки.
- Малыш... Малыш, пойми, мне надо ехать. Я не могу оставить все так, как есть. Я не могу допустить, чтобы ты всю жизнь боялась Кассио Риваса и Алекса Шепарда. И не допущу.
Лив обняла его за шею и заплакала.
- Рино, мне страшно за тебя. Кассио – это…
- Знаю, знаю – машина для убийства. Но не забывай, что я служил в морской пехоте и участвовал в боевых операциях в Персидском заливе. Даже награды имею.
- А твоя свадьба с Самантой? Гарри, как я поняла, настроен решительно.
- Поэтому мне обязательно нужно с ним увидеться. Котенок, я все решу и устрою, как надо. Не бойся. И я обязательно вернусь к тебе. Обязательно! Обещаю.
- Когда? Когда ты вернешься?
- Дай мне на все недели две-три.
- Три недели? Боже, да это целая вечность! И отсюда не будет никакой связи с тобой. Рино, я с ума сойду… Нет, Рино...
Лив снова зарыдала. В дверь постучали, Рино открыл. На пороге стояла Кэмэрин.
- Входи, Кэм.
Кэмэрин сразу прошла к Лив. Она мягко обняла ее и кивнула Рино на дверь. Он вышел.
Френку тоже надо было возвращаться в Ньюстон. Хотя на Билла Кристи можно было положиться во всех отношениях, все-таки «Мустанг» требовал внимания Френка Олдмена лично. И потом он не мог отпустить Рино одного.
В черный «Ягуар» индейцы несли провизию и воду, как будто Рино и Френк отправлялись в экспедицию на неделю. Наконец, попрощавшись со старейшинами, друзьями и любимыми женщинами, Рино и Френк уехали.
Лив пала духом, погрузилась в жестокую депрессию, часто плакала, плохо спала, почти ничего не ела. Кэмэрин волновалась за нее и практически насильно поселила ее у себя в хижине. Предводительница отпаивала Лив душистыми отварами трав, которые сама готовила.
- Лив, не волнуйся с ним все в порядке. Он вернется.
- Откуда вы знаете, Кэм? Уже прошло двадцать дней.
- Говорю тебе, с ним все в порядке. Ты сомневаешься в моем даре? Напрасно.
- Тогда почему он не приезжает? Где он? В вашем даре я не сомневаюсь, я просто очень волнуюсь.
- А вот это тебе вредно.
- Я пойду пройдусь… Здесь так душно...
- Хорошо, Лив.
Перед прогулкой Лив решила зайти в хижину, где они жили с Рино. Переступая порог, она вдруг пошатнулась и если бы не успела ухватиться за косяк двери, точно упала бы. «Господи, а это еще что такое? Почему - я не могу утром встать с кровати, почему - я не могу есть? Почему - мне так фигово?» Лив присела на кровать, взяла рубашку Рино, ту, на которой три недели назад расстегивала пуговицы, уткнулась в нее лицом. По щекам побежали слезы. «Рино, где ты? Мне так плохо без тебя… Так страшно... Возвращайся. Пожалуйста… Я буду ждать, сколько нужно, только ты возвращайся ко мне. Возвращайся, любимый…» Наплакавшись вдоволь, Лив отложила рубашку в сторону и направилась к двери, но дойти до нее не смогла: закружилась голова и Лив опустилась на пол. «Да что же это такое-то, елки-палки? Что это за хрень! И где месячные, черт возьми?» Т-а-а-к… Месячных нет. Задержка. Дней десять. Многовато... «Господи… Бог мой… все сходится…» Снова потекли слезы. В хижину вошла Кэмэрин и опустилась на пол рядом с Лив.
- Кэм… Кэм… похоже, что я… что я…
- Ты беременна, Лив. У тебя будет двойня – мальчик и девочка.
- Мальчик и девочка… Мальчик и де... Кэмэрин, ты знала... – Лив потрясенно покачала головой. - Ты все знала с самого начала. Задолго до моего появления. Вот почему я здесь… Вот почему я нужна тебе… Мои дети... Мои дети! Говори, что ты задумала, Кэм? Быстро говори!
- Успокойся, Лив. Успокойся! Это задумала не я, такова воля небес. Просто мне дано было увидеть и понять ее раньше остальных.
- И что же означает эта воля небес?
- Твой сын будет нашим вождем, он получит прекрасное юридическое образование, добьется признания наших исторических территорий, закрепления этого факта законодательно на уровне правительства штата, будет избран членом конгресса страны, а дочь – станет одной из самых красивых и талантливых певиц и киноактрис нашего поколения.
- Даже так? Ты уверена в этом? А если они не захотят для себя такого будущего?
- Лив, бессмысленно сейчас спорить об этом. Будет так, как написано в книге судеб. Как ты сама говорила: «Всему свое время и место.» Сейчас главное - перестань трепать себе нервы и начни нормально питаться. А Рино ты увидишь. Это все, что я могу сказать тебе. Давай руку, вставай и иди на прогулку. Только далеко не уходи. Прости, но Кохэна будет сопровождать тебя на расстоянии, он не побеспокоит тебя… Думаю, Рино одобрил бы это решение. Что ты хочешь на обед?
- Ничего я не хочу! Ну… бобовый суп, который готовит Мэлия, и жаркое из кролика можно попробовать проглотить.
- Хорошо, Лив, я распоряжусь.
После утренних обмороков Лив решила не спускаться к озеру, а побродить вокруг селения. «Значит, мальчик и девочка… Ух ты! Здорово! Рино, любовь моя, я рожу тебе мальчика и девочку! Только ты приезжай быстрее за нами. И я их никому не отдам! Умные все такие… Тома отдай Тине, потому что – это жизнь, второго сына отдай индейцам, потому что – это воля небес, дочь отдай в актрисы – на потребу толпе. Ага, сейчас! Хватит с меня того, что я Тома потеряла. Эти дети – мои! Никому их не отдам! Ни за что! Загрызу любого...»
С этого дня Лив стала главным человеком в селении. Индейские мужчины готовы были перебить всех зайцев в округе, потому что только это мясо могла кушать Лив, и подняться на самую вершину горы Ломэхонгва за сакральной травой кэлферей, настой из которой ослабляет мучения утреннего токсикоза. Женщины готовили любимые блюда Лив и отпаивали волшебными отварами, помогающими будущей матери переносить ее положение, а детям дарящими силу, красоту и удачу. Даже ребятишки как могли развлекали Лив, стараясь вызвать улыбку на ее осунувшемся бледном лице.
Лив благодарила индейских – теперь, и правда, - родственников, старалась хорошо питаться, пила чудодейственные отвары, улыбалась, но сердце ее терзали волнение и тоска по Рино. «Рино, где ты? Мне так плохо без тебя, так одиноко… Ты ведь всегда выручал меня из неприятностей. Сейчас у меня не то чтобы неприятность – наоборот, приятность - да еще какая! – но мне плохо… Если с тобой что-нибудь случится…»
- Лив, с ним ничего не случится, не настраивай себя на плохое, - Кэмэрин обняла ее за плечи.
- Кэм, мне страшно.
- Лив, послушай, тебе нечего бояться. И некого. Пока я жива, а жить мне еще долго, эти горы, озеро и это селение – твой дом, если пожелаешь. Они всегда защитят тебя, укроют и спасут. Тебя и твоих детей.
- Кэм, а Рино? Где он? Как он? Что говорят твои боги?
Кэмэрин ответила не сразу. Сцепив руки в замок на коленях, она смотрела на озеро.
- Все, что они говорили, ты уже знаешь.
- А что они говорят сейчас?
- Сейчас они молчат.
- Молчат?! Как молчат? Почему?
Кэмэрин ничего не отвечала, просто продолжала смотреть на озеро.
- Кэм, что случилось? Не пугай меня, Кэм! Почему замолчали твои боги?
- Не так давно я тоже была в долине поющей ночи…
- Что?.. - Лив потрясенно уставилась на Кэмерин. - В долине поющей... С Френком…
Кэмэрин кивнула.
- Судьбу твоей дочери и то, что однажды ты увидишь Рино – это последнее, что мне позволено было узнать.
- Однажды?.. - Лив в прострации смотрела перед собой. – Однажды… Однажды…
Лив вскочила с места и, как безумная, заметалась вокруг Кэмэрин.
- Господи, что ты наделала, Кэм? Что ты наделала?! Когда оно наступит - это однажды?! - Лив отчаянно трясла Кэмэрин за плечи, требуя ответа. - Как ты могла, Кэм? Как ты посмела провести ночь с мужчиной?!
- Как посмела? В общем-то, также как и ты, Лив.
- Но я от этого не лишаюсь сакрального дара, в отличие от тебя, черт возьми!
Кэмэрин только вздохнула.
- Да, боги очень разгневаны. Я навсегда виновата... Прощения не будет.
- Еще бы… Ведь ты нарушила закон Вселенной и потеряла дарованную богами милость. Эх, Кэм…
- Милость? - усмехнулась Кэмэрин. - Зачем мне дар, если нет счастья?
- Зачем мне жизнь, если в ней нет любви?
- Нет, малыш, нет, ты должна жить ради своих детей, хочешь ты этого или нет. Должна. Обязана.
- Значит, однажды, говоришь, я увижу Рино… Возможно, мужем Саманты Фолтер или крестным отцом Ньюстона и его окрестностей, или членом конгресса страны, а может быть и пациентом доктора Шепарда…
- Лив, не плачь, не надо… Прости меня… Хоть ты прости меня за то, что мне так хотелось быть счастливой, что я так хотела любить, хотя бы одну, единственную ночь…
- Нет, Кэм, не оправдывайся, ты что... Кто я, чтобы судить тебя... Это ты прости меня. Ты сделала то, что велело тебе сердце. Это поступок. Достойный и красивый. И я рада твоему счастью. Ты – невероятная женщина, Кэм. Ты – как будто - не из этого мира, ты – будто бы прилетела сюда с какой-то звезды, мудрой и доброй… Ну не плачь... пожалуйста, прошу тебя, только не плачь, Кэм… Мне-то тогда – что делать?..
Солнце лениво садилось в теплые прозрачные воды озера Силери. Вот-вот его огромный шар должен был коснуться воды. Мужчина и женщина сидели на песке не в силах оторвать взгляд от величественной и вечной красоты заката.
- И все-таки это была Карен…
- Джек, не начинай снова, прошу тебя.
- Это была она… А я думал, что схожу с ума… Карен... Невероятно! Интересно, как она сейчас?
- Она родила дочь и сына Рино Донетти, как ты знаешь. Весну и лето Лив и Рино провели в горах, в селении гуронов, а осенью, когда дети немного подросли, уехали в поместье Гарри Донетти на побережье. Гарри обожает внуков, говорят, балует их без всякой меры, хотя поначалу и слышать ничего о них не желал. Кстати, не знаешь, Рино оправился от ран?
- Кассио он прикончил, но пуля Риваса задела ему позвоночник. Сейчас он передвигается в инвалидной коляске. Врачи осторожны в прогнозах, не обнадеживают, что Рино когда-нибудь снова сможет ходить, но Гарри на лечение племянника денег не жалеет.
- Главное для Рино это то, что Лив и дети рядом с ним, их любовь, поддержка и забота.
- Да, радость моя, ты права, - Джек нежно поцеловал Тину. – Послушай, а что случилось с доктором Шепардом после гибели Кассио? Помнишь писали, что вскрылись какие-то его врачебные махинации, опыты на людях, гибель пациенток, в общем, жуть какая-то…
- Да, это все уже доказано. Когда запахло жареным, он, не долго думая, собрался рвануть в Европу. Его взяли в аэропорту. Сейчас он сидит в федеральной тюрьме штата под следствием. Думаю, ему светит пожизненное или даже электрический стул.
- Сволочь!
- Сволочь, безусловно, Джек. Но, с другой стороны, если бы не он, я не уверена, что Карен выжила бы с ее травмами после аварии, а уж красоткой не стала бы точно.
- Бедная Карен…
- Всех нас потрепала жизнь, Джек... Интересно, как поживает Френк Олдмен после женитьбы на предводительнице племени гуронов, тетке Рино? Оказывается, у них была тайная и давняя взаимная любовь. Надо же...
- Ну как может поживать мужчина, женившись на давно любимой женщине, даже не знаю что тебе и сказать-то, дорогая… - невинно промолвил Джек и получил листиками мяты по губам. - Прекрати драться!
- Нет, ну как Гарри мог закрыть «Мустанг», не понимаю.
- Может быть - не на совсем? Хотя, конечно, без Френка, Лив, Керри, Рино, Чарли – это уже не тот «Мустанг», согласись. Кстати, Керри родила очаровательного малыша, ему сейчас года полтора, наверное. Читал в светской хронике, что мисс Керри Маккейн с сыном сейчас гостит у четы Донетти на побережье.
- Да, Джек, тот «Мустанг» - это уже легенда…
- В той же светской хронике намекают, что киностудия Парамаунт собирается снимать фильм о жизни Лив, и одному известному писателю уже заплачен аванс за сценарий. Представляешь?
- Да ладно!
- Честное слово, сам читал. Что из всего этого выйдет – другое дело. Но буду держать кулачки...
- А что, наши роли там тоже будут?
- Естественно, любовь моя.
- Так, тогда актрису на роль Тины Трентон на кастинге выбирать буду я лично, и на роль Джека Трентона тоже. Ты не против, дорогой?
- Я совсем не против, любимая, а сценарист с режиссером, думаю, вообще будут в восторге от этой идеи.
- Да ну тебя! Противный... Слушай, а может мне перекраситься в светло-каштановый, а? Мне, наверное, пойдет, как ты думаешь, Джек?..
Мужчина и женщина шли по песку, взявшись за руки, впереди собирал в рюкзачок ласты и маску для ныряния их сын Том, Силери неспешно перекатывало свои волны, в которые прятался последний солнечный лучик, а на небе вот-вот должны были появиться первые звезды - далекие и манящие какой-то чудесной неведомой тайной, которую они иногда приоткрывают тому, кто в нее искренне верит...