Николай Т. заслуженно носит в Умбе прозвище Коля-охотник. Нынче на его счету уже более трёх десятков добытых медведей. Берёт он их, как правило, в берлоге в конце ноября, когда медведь уже заснул, но ещё не успел похудеть, сося лапу.
Вот и в этот раз, обнаружив с осени берлогу, он стал готовиться к охоте. Давно уже привык добывать зверя в одиночку, а тут был вынужден изменить привычке. "Наехало" на него начальство - решили отличиться "бугры" на готовой залежке.
На берлогу отправились втроем. Ноябрьский день в Приполярье короток, из поселка вышли в предутренние сумерки. Вооружение у всех было разное. Впереди шагал Николай с одноствольным ружьишком шестнадцатого калибра и с не раз выручавшим его финским ножом на поясе.
Начальники были снаряжены покруче - у одного была тульская трехстволка ( были тогда такие: два ствола двенадцатого калибра и третий под револьверный патрон ), другой нес в руках автоматический карабин.
Кандалакшский берег высок и изрезан ручьями, путь в девять километров по прямой пришлось одолевать, шагая с горы на гору, часа четыре. Подошли к берлоге перед обедом. Николай расставил напарников так, чтобы углы обстрела не могли угрожать друг другу, и заготовленной заранее жердиной стал поднимать зверя.
Потапыч спал крепко и поднялся не сразу, выскочил не "по правилам" - не на самого Николая, а в противоположную сторону - на охотника, что стоял с карабином. И "карабинёр" к тому же оказался на одной линии с Николаем.
И надо же было так случиться, что разрывная пуля, предназначенная медведю, попала Николаю в правую ногу, раздробив лодыжку. Он взвыл от боли, а горе-охотники, бросив оружие, кинулись в лес.
Медведь, очухавшись и, видимо, почуяв кровь, повернул на Николая. Даже раненый, охотник не потерял мужества и успел выстрелить в навалившегося медведя. А уже падая в обнимку с ним, достал до сердца зверя ножом...
Косолапый, вдавив охотника в глубокий снег, навалился на него. Напарники пришли в себя не скоро и когда свалили тушу с Николая, тот едва дышал.
И в дальнейшем компаньоны оказались не на высоте. Нести Николая на руках по глубокому снегу они не смогли, слишком уж пересеченной была местность. Поодиночке идти в поселок никто из них не решался - боялись. И вот, нарубив наспех дровишек и кое-как забинтовав раненому ногу, они оба отправились в поселок.
Помощь прибыла лишь на следующий день. Мужики приехали на катере, море к той поре еще не встало, а до берега от места неудачной охоты было около километра. У Николая дрова закончились скоро, и он, сняв с убитого медведя шкуру, завернулся в нее. За ночь шкура смерзлась, и охотник очутился как бы в твердом коконе.
Самолетом из Умбы Николая доставили в Мурманск, где ногу лечили по методу Елизарова. Но нога срослась неправильно, хромает он сильно, однако продолжает охотиться. После того случая на медведя ходил только сам-один. И уже добыл ещё полтора десятка топтыгиных.