- Ты чего это надумал? – с возмущением в голосе воскликнула Эко.
- Всего лишь попросил у твоей матери разрешения взять тебя в жёны, - я подмигнул самочке, - и показал, насколько ты важна для меня, ты достойна только мужа – победителя, мужа – миротворца, мужа – героя! Лишь доказав, на что я способен на самом деле, я за-служу право любить такое совершенство, как ты. К тому же, не так уж я и рискую. Ты же слышала, у малышей нет мозга, совсем, реагируют на раздражение, значит, всё, что надо нам, отвлечь их. Кто у нас опытная нянька, обожающая маленьких детенышей, не ты ли?
Ты не в курсе, кстати, у крох как со слухом, зрением и обонянием?
- Зрение и слух у них точно отсутствуют, - пояснила Меледа, - откуда глаза и уши у комков желе? Обоняние очень слабое, но есть, не знаю, чем они там запахи улавливают. Кажется, маленькие реагируют так же на вибрации, которые чувствуют всем телом. Топаешь, земля трясётся, они волнуются. Движешься, создаёшь движение воздуха, детёныши ощущают его и атакуют.
- Что кушают? – продолжал я расспросы.
- Травку, листики, камешки, частички пищи, всё, что на земле валяется, - продолжила свою лекцию самочка, - они на еду просто наползают и втягивают в себя, от врагов обороняются с помощью одной единственной тактики: окружают своими телами, и агрессор просто задыхается, в горке желе.
- Отлично, - я потёр клешню о полусферу, - а есть какое-то особо любимое лакомство?
- Листья бергарипии, - кивнула Эко, - но они дают побочный эффект, очень неприятный.
- Разберёмся, - отмахнулся я, - сможешь раздобыть мне этих листиков? Отлично. Попробуем все варианты. Бегушка, Скоркот, пойдём?
Тёща не только выделила мне проводника, но и сама взялась нас сопровождать. Как она выразилась: - «такую комедию пропустить просто преступление».
И снова пришлось потрудиться, спуская пушистое чудовище вниз, с горы, но куда денешься, не оставлять же её.
Мы с вождём и Скоркотом забрались на высокое дерево, на котором обычно сидел сто-рож.
Детёныши живых кораблей обитали на довольно большой поляне, окружённой колючим кустарником шесть футов в высоту, фут в ширину (чтобы крохи не разбежались), охра-нять их, собственно говоря, не требовалось совершенно, страж присутствовал просто так, на случай, если возникнут какие-то совсем уж непредвиденные ситуации, а так вряд ли кто-то позарился бы на комки желтоватого желе, ползающие туда-сюда и оставляющие за собой след из слизи. Как пояснила мне Карни, относительно опасными считаются паря-щие и крылатые хищники, но крохи их как-то чувствуют, наверное, по движению воз-духа, растекаются по земле и схватить крох весьма сложно. Крылорукие колбекки имеют хоботки, с помощью которых могут втянуть желе, но мы скармливаем детёнышам зёрна брякли, от которых те начинают мерзко вонять. Колбекки с их тонким обонянием не едят вонючую закуску, как бы вкусна она ни была.
Чёрный ящик заметить было не сложно, тем более, что он размером с мотоцикл и два фута в диаметре, и это сокровище располагалось посреди поляны, всё в слизи и ещё какой-то дряни.
- Посмотрим, насколько чувствительны малыши, - я сощурился, спрыгнул с дерева, приземлился, вновь подпрыгнул в воздух, опустился у самого кустарника, громко топнув ногами о землю. (О действиях малышей мне будет докладывать Скоркот, через Бегушку).
Крохи на полянке разом замерли, как по команде, они, будто прислушивались к окру-жающему миру. Я понёсся по кругу, громко топая. Детёныши дружно поворачивались «отслеживая» мой путь. Второй круг я проделал шажками, старясь красться как можно тише, но детеныши всё одно поворачивались следом, они по-прежнему меня «слышали».
Теперь я забрался на дерево, а скорпионохвостый спрыгнул вниз. Товарищ мой двигался, как и положено представителю кошачьих, абсолютно беззвучно, мягкие лапки едва каса-лись земли. Какой там, детёныши, поворачивались, как стрелки компаса.
- Что-то здесь не так, - я покачал головой, - ни одно существо не может быть НАСТОЛЬ-КО чувствительным. Даже если учитывать, что я растревожил крох и они «прислушиваются» к каждому шороху, всё равно Скоркот двигается слишком тихо.
- Я тоже что-то такое чувствую, - поддержала меня пушистик, - детёныши не имеют мозга, но какая-то активность присутствуют и дело не в вибрациях, вернее, не только в них. Послушай, Алимут, ты не мог бы….
Закончить пушистый монстр не успела, потому что к дереву подошла Меледа с охапкой каких-то листиков. Скоркот подбежал к нашей проводнице, поднял хвост, выстрелил лучом, создал сеть из энергетических нитей, возлюбленная моя сложила листья в неё, скатала в шар, перебросила через забор.
Сеть тут же исчезла, детёныши же разом подскочили и понеслись к угощению. Я подож-дал, пока они не собьются в одну мерзкую кучу, отступил по ветке к самому стволу, пробежался до кончика, качнулся как на доске вышки в бассейне, взвился в воздух, сделал красивое сальто и приземлился прямо на поляне, ринулся к ящику, запрыгнул на него, скользя на слизи, и быстро нажал кнопочку. На мыслевопль Бегушки поспешно поднял глаза и увидел лавину слизи несущуюся ко мне. Я пискнул испуганно, спрыгнул с ящика, побежал прочь, присел на корточки и сиганул вверх, только бы миновать забор! Долетел до верхнего края, сделал сальто в воздухе и…. сел прямёхонько на верхушки колючих кустов. Шипы вонзились мне в мягкое место, я взвыл, рванулся, перевалился через забор и рухнул вниз, на живот, приземлившись лицом в какую-то грязь.
Как рассказала мне Меледа, её добрая мамочка от смеха чуть с ветки не свалилась.
- Ну, попытка не была бесполезной, - попытался оправдаться я, - ящик открыт и….
- И теперь твои драгоценные приборы ничто не защищает от радиации, - возразила Карни, - и я уже молчу о том, что малыши теперь от родича и на шаг не отойдут, что им не предложи. Как они ни тупы, но страх – хороший учитель.
- Кстати, о страхе, - Бегушка перестала переводить мысли вождя, - мне кажется, эти крохи, кроме обычных чувств имеют и ещё какие-то особенные. Предположу, что они могут оказаться эмпатами и реагируют не только на вибрации, но и чувства. Ты, командующий Алимут, жаждал захватить ящик и детёныши это почувствовали.
- Хорошая теория, - кивнул я, - как бы нам её проверить? Скоркот, ты не мог бы порычать, вложи всё свою злобу, какая есть. Представь, что эти слизёныши похитили твою любимую еду или игрушку.
- Не вопрос, - скорпионохвостый помахал хвостиком, вдохнул, выдохнул и рыкнул грозно.
Товарищ наш был не слишком велик, но детёныши испуганно ринулись к противополож-ному от нас концу поляны, затряслись испуганно.
- Так, Эко, обогни забор с другой стороны и подумай что-то злое, - попросил я.
- Злое? Я? – самочка похлопала ресницами, - ты сейчас со мной разговариваешь?
- Представь, что из-за этих поганок ты будешь рожать детей другому самцу, не мне, - я ухмыльнулся.
Меледа поспела исполнить мою просьбу. Малыши обеспокоенно повернулись в сторону проводницы, но не более того.
- Я так и думал, - я потёр клешню о полусферу, - наша многомудрая неоценимая Бегушка – права. Мы имеем дело с эмпатами, а значит, всё, что нужно мне…
Я оторвал от ствола достаточно большой кусок коры, швырнул его на верхушки кустов, закрыл глаза, сосредоточился, представил всё милое и трогательное, что видел и пробовал в жизни, в том числе и личико любимой, прыгнул прямёхонько на кусок коры, а с него – на поляну. Я заставил поверить себя, что передо мной вовсе не твари из желеобразной слизи, а очаровательные упругие малыши, этакие батутики. От того, поверю ли я себе, зависела моя жизнь и судьба многих и многих людей. Детёныши окружили ящик, но уже не прижимались к нему. Я приблизился к крохам. Не реагируют. Я присел на корточки и прыгнул, приземлившись на ящик. Откинул круглую крышку посередине, нагнулся и достал два предмета – почтовый зонд и спасательный приборчик, похожий на микроскоп. Прыгнул прямо через головы крох на поляну, поскользнулся на «нежелательном последствии» приёма листьев бергарипии, толстый слой которого покрывал теперь изрядную часть поляны, едва не полетев кувырком, ругнулся, малыши разом замерли, насторожен-но. Я пискнул, повернулся к крохам, паника готова была вот-вот захлестнуть мой разум и тогда…. Тогда волна желе сметёт моё тело и удавит в своих мерзких волнах. Так, я поспешил взять себя в руки. Мне нельзя нервничать, передо мной невинные, чистые, милые детишки, они мне очень нравятся … Один из крох медленно приблизился ко мне и потёрся о ногу. О-о-о-о, какая па-а-акость и главное, мне нельзя испытывать отвращение, мне нельзя….
Крупная птица, с золотистым оперением, немногим меньше Бегушки, пала на меня сверху, схватила за плечи лапами и подняла в воздух. Лапки птички сразу начали меняться, пальцы ступней заскользили, пытаясь удержать меня, тело моё рухнуло вниз, я поджал ноги, приземлился на ветку какого-то дерева, прыгнул, кувырнулся в воздухе и полетел вниз, буквально в последний момент, когда я уже приготовился поцеловать землю, под моё тельце поднырнула пушистое чудовище. Воистину, самое мягкое приземление в последнее время.
- Ф-фух-х, Бегушка, воистину ещё ни разу до того, я не был НАСТОЛЬКО рад тебе, - я вытер рукой холодный пот со лба, - надеюсь, вождь признает мою победу? Всё же в конце я едва выдержал.
- Да мне какое дело, что она там признает? – передала мысли Эко пушистик, - ты добыл необходимые тебе предметы, для меня – ты величайший герой моего мира, и я, в любом случае стану твоей женой.
****
- Эмпаты? Кто бы мог подумать, - вождь покачала головой, - сколько лет мы живём на этой планете, изучаем её, сама колледж заканчивала, муж – учёный, считаюсь экспертом по живым кораблям, дружу с ними уже лет восемь, а никому и в голову не могло прийти ничего подобного. Воистину, командующий, вы выросли в моих глазах.
- Ради того, чтобы завоевать право быть мужем вашей дочери, я готов на любые подвиги и свершения, - я поклонился Карни, - к тому же, у вас не было подруги, умеющей читать мысли, а мне в этом плане повезло.
- Замечательно, - вождь подмигнула мне, - так может, отправимся обратно в поселение и устроим пир, отпразднуем вашу победу и помолвку с моей дочерью?
- Обязательно, - кивнул я, - только сначала я бы предпочёл закончить с делами, пока мои приборы не мутировали и не удрали прочь. Было бы обидно столько трудиться и потерпеть поражение в самый последний момент.