Белочка
Сам я, слава богу, с «белочкой» не встречался. Но однажды, на застолье в честь очередного Дня милиции, увидел, как начальник местного отделения пожарной охраны Александр К., как всегда, - тамада, вдруг, после очередной порции спиртного, побледнел, замахал руками, будто стряхивая с себя что-то невидимое, выскочил из-за стола, выпучив глаза, и с воплями: « Черти! Зелёные черти! », вылетел из банкетного зала. Его полночи ловили по улицам посёлка, потом сдали на руки санитарам, умчавшим Александра в лечебницу.
По поручению коллектива я посетил его в наркологическом отделении областной психиатрической больницы и не узнал. Вместо небольшого, плотненького, румяного и вечно весёлого, улыбчивого, сорокапятилетнего говоруна в капитанской форме, передо мною стоял согбенный, измождённый, пожилой мужчина с потухшим взором и обвисшими щеками. Об улыбке я уже не говорю…
На все мои вопросы о житье - бытье, о здоровье Александр тупо отмалчивался, глядя в пол. Зато при упоминании о чертях, крупно вздрогнув и поёжившись, поведал, что действительно, не так уж и много выпив, увидел скачущих по столу, по бутылкам и закускам зелёных чертенят. Причём, эти твари строили ему рожи, ухмылялись, корчились и делали другие непотребные движения… Потом, напав на него, стали щекотать, кусаться, щипать за нос… Тут медсестра позвала Александра на процедуры и я с облегчением ретировался. В душе от этой встречи остался тяжёлый осадок. На службу Александр больше не вернулся, выйдя на пенсию по выслуге лет.
Другой, ещё более трагический случай произошёл в небольщой деревушке близ райцентра Монастырщина. Молодая пара, работающая в Смоленске на одном заводе, на лето привезла шестилетнюю дочурку к бабушке в деревню. На выходные они приезжали навестить любимую малышку. Отец девочки, Николай, - слесарь-инструментальщик, передовик производства, приехал в пятницу, вечерним автобусом. А мама Люба, работающая во вторую смену, должна была подъехать в субботу утром.
Устав за неделю на работе, наколов, по приезде в деревню, целую поленницу дров, Николай, когда уже стемнело и на небе ярко вспыхнули такие близкие на деревенском небосводе звёзды, присел за стол, выпил пару стаканчиков самогона , закусил сальцем с хлебом. И пошёл спать на большущую кровать с пуховой периной, где уже давно, посапывая носиком, спала его Алёнка… Напротив, на кушетке разметалась во сне Алёнина подружка – соседская Оля, годом старше её.
Рано утром, в субботу, мать Николая, потихоньку, чтобы не разбудить спящих, вышла из дома, отогнала в стадо корову и пошла на шоссейку, встречать невестку. Когда уже шли к дому вместе с женой Николая, услыхали со стороны своей хаты громкие крики, вопли о пощаде. Кто-то орал, чтобы вызвали милицию… Женщины припустились бегом. Миновав калитку, увидели, что к двум окнам зала припали человек пять-шесть соседей. Иван при этом орал, стуча кулаками в стекло: «Колька, прекрати! Посадят ведь. Ты же дочку свою убиваешь!» Стоящая рядом соседская Оля плакала в голос, закатывая истерику… Холодея от страшного предчувствия, Люба, растолкав локтями соседей, прильнула к стеклу. Увиденное привело её в неописуемый ужас: на кровати бесформенной грудкой лежало окровавленное тельце дочери, а Николай, склонившись, безжалостно наносил ей удары ножницами для стрижки овец, причитая при этом: «Доченька моя! Что же я делаю?!» Разбив оконное стекло, Люба так дико, нечеловеческим голосом заорала, что Николай, отбросив орудие убийства, отпрыгнул от кровати , выскочил в сени и, через заднюю дверь, бросился во двор.
Тут подоспела милицейская машина. Заместитель начальника Капитонов, выхватывая на бегу ПМ, ринулся вслед за преступником. Николай, поняв, что от погони не уйти, забился в уличный сортир и заперся изнутри, угрожая топором, прихваченным с колоды. Толю, мощного, смелого до бесшабашности, разрядника по вольной борьбе и самбо, эти угрозы не остановили. Пальнув для острастки в воздух, он с разбега всей своей массой ударил в «скворечник» и тот с треском рухнул вместе с Николаем внутри. Дальше, - дело техники, Толя защёлкнул на руках преступника наручники.
Впрочем, назвав Николая преступником, я погорячился. Судебно-психиатрическая экспертиза признала его невменяемым в момент совершения преступления и суд назначил два года принудительного лечения в специализированной Сычёвской колонии. Он, оказывается, в состоянии белой горячки, начавшейся поутру, принял доченьку за диверсанта, с которым ему пришлось столкнуться во время службы на границе, и внутренний голос приказал: «Убей!».
Вот такое оно коварное существо «белочка», белая горячка, алкогольный делирий…
01.02-2014 г.