Иллюстрация - Arizona Muse и Daphne Groeneveld для журнала Self Service.
Transluzent feat. Carla Vallet - Blame.mp3
Утро выдалось прохладным, поэтому когда людей волной внесло в электричку, и все принялись рассаживаться по своим местам, многие кутались в свои ветровки, устраиваясь поудобнее в мягких синих креслах, и, постепенно оттаивая, с облегчением смотрели за стекло на удаляющийся серый перрон.
Одна из возрастных пассажирок ехала одна, и потому прежде чем уткнуться в книжку, от скуки огляделась.
Люди как люди. Уныло.
На противоположной стороне вагона, чуть впереди напротив сидела девочка. Выглядела она неприметно, но случайно оказалась достаточно приятной на вид, чтоб удостоится ленивого разглядывания и изучения, и достаточно рассеянной, чтоб этого упрямо не замечать. Устроившись в кресле, она закуталась в ветровку и погрузилась в себя ( поток своих мыслей), нечаянно завладев вниманием почтенной незнакомки, которая по праву считалась человеком наблюдательным, и почему-то, не задумываясь, то и дело возвращалась взглядом к юной попутчице, несмотря на всю ее обыденную неброскость.
Чистое свежее классическое, не лишенное утонченности и прелести, но достаточно невыразительное лицо без грамма косметики. С таких открытых безупречных лиц наверное лепили античные статуи. Когда она шевелилась, хотелось сказать «замри!» - словно обыденность крала по капельке необъяснимую одухотворенность, непорочность и неземное волшебство из этого полу-мифического образа. Один взгляд на нее рождал непреодолимое инстинктивное стремление укрыть, согреть, позаботиться о ней - как об образце прозрачной чистоты, которое на мгновение сотворила Сама Природа, словно она - призрачное мгновение абсолюта, одиноко расцветший крокус на асфальте — нежданная нежность хрупкой самой жизни...
...но... скорее — флоры, чем фауны.
Было в ней что-то застывшее, неуловимое глазу...
Ни имя ни возраст не смеют порочить такое совершенство, такой абсолют…
И вообще, просто любоваться ею вскоре оказалось не так то просто. Ее облик сочетанием плавности линий и приглушенностью бледных красок казался апофеозом природной естественности и чудесной хрупкости, но что-то неуловимое тут же перечеркивало эту естественность на корню, создавая причудливый неприятный диссонанс натуральности и искусственности, волшебной сказочности и прозаичной подлинности, идеальности и хаоса, перетекающих друг в друга, но несочетаемых, противоречащих и мешающих друг другу.. Какая-то трогательность в ней попеременно рождалась и вновь исчезала. Аморфное спокойствие в лице порой сменялось замаскированной растерянностью и мятежностью, и она становилась совсем похожа на школьницу, но потом оно возвращалось... спокойствие... или — выражение... Ей не хватало... непосредственности? Уверенности? Простоты?
Она словно диетическое блюдо из самых натуральных продуктов, но лишенное любых приправ, выглядела полезно и неаппетитно, а потом вдруг — пересоленной и переперченной, словно с баночки приправ слетела крышка. Ее нежная растерянность трансформировалась вдруг в непреклонную остроту, которая в свою очередь также плавно утрачивалась, и эта постоянная нестабильность сбивала с толку, и провоцировала разгадывать что-то за этой ее подвижной непроницаемостью. На светлый лик волнами набегали оттенки эмоций. Игра теней в выражениях этого безукоризненного лица предостерегала незрелостью и гипертрофированностью подростковых переживаний... Мятежная. Завораживающая персона...
Впрочем, ничего особенного. Серая мышка, которой еще предстоит сформироваться.
Но... Да, пожалуй, если присмотреться - очень хорошенькая. Этакая девчонка с соседнего двора, скромная хорошая девочка, в которую наверняка тайно влюблен сосед или одноклассник. Но это - если присмотреться, а так - вполне способна затеряться на общем фоне.
Типичная славяночка. Светлая тонкая кожа, впалые щеки, светлые прозрачные глаза цвета блеклого зеленого оникса, небольшой аккуратный рот, бледные губы. Кротость во всем облике. Серая толстовка застегнута под горло, простые джинсы небрежно подвернуты, серые тряпичные кеды зашнурованы серыми шнурками, длинные, очень длинные богатые прямые светло-русые волосы без челки небрежно убраны в хвост, резинка соскальзывает с гладких прядей, рассеянно, почти неряшливо рассыпая по плечам струящуюся, совершенно лишенную ржавых или блонд оттенков блестящую бледно-коричневатую волну волос, которые она с досадой наскоро заплетает в «колосок». Очень нейтральный цвет. Очень нейтральная девушка. Ей явно неудобно, и она мостится подтянуть коленки к груди, но так чтоб не привлекать внимания. Ей явно по душе оставаться незаметной.
Ей явно хочется выглядеть чуть взрослее, чем есть...
Вдруг женщина с удивлением обнаружила, что девушка - не одна. Когда она поворачивалась к соседнему креслу у окна, ее лицо приобретало вдруг необычайную теплоту и игривость. У окошка сидел ребенок — чудная черноглазая девчушка с мягкими густыми волнами темных волос. Годика 2. Крохотулька несмотря на ранний час с живым любопытством в миндальных глазах поглядывала на девушку, иногда ложила голову ей на колени. Та ласково и дружелюбно улыбалась в ответ, заботливо поправляя зеленый капюшон, поглаживая по волосам и угощая малышку фруктами и йогуртом из дорожной сумки. На них было так приятно смотреть, что наблюдательница почему-то даже не задалась вопросом - кто они такие, и почему такие непохожие — вместе. Никаких размышлений - Чтоб не спугнуть очарование момента.
А девушка тем временем с какой-то непонятной апатичной светлой тоской вглядывалась в проносящиеся пейзажи за окном. И наслаждалась одиночеством. Мелкая — не в счет, она — неотъемлемая часть ее самой. Нет большего счастья побыть вместе, вдвоем, наедине, вот так — никуда не спеша, что-то рассказывать и показывать ей, наслаждаться ее смехом, видеть мир немного ее глазами. Они ехали в ботанический сад, находящийся в пригороде - она давно обещала показать малышке оранжереи экзотических цветов. Так заинтриговала ее картинками в рекламном проспекте, что та даже добровольно поднялась в такой ранний час и безропотно переносила и опоздание такси, и довольно прохладное утро, и полуторачасовую дорогу.
Потому что за руль сегодня... лучше не надо.
Едва слышно где-то заиграла песня из какого-то фильма - «Blame» — готовый абсолютный саундтрек к ее сегодняшнему настроению...
Девушка смотрела на малышку, и сквозь безоглядное обожание этого крохотного чудо-человечка, неминуемо кого-то в ней узнавала.
Чтоб отсечь эту мысль, она рассеянно огляделась вокруг, и на противоположной стороне вагона в своем ряду увидела женщину с журналом. «7 дней», или что-то вроде того. Та лениво разглядывала красочную обложку, на которой были изображены блистательные селебрити — знаменитый яркий эффектный олигарх и меценат Алексей Федоров, и его невеста — утонченная и изысканная артистка театра. Девушка тоже украдкой заглянула в чужой журнал, рассматривая персону на фото. Это была она сама.
...и тот, кто еще недавно был ее близким. Она знала, что этого человека больше с ней не будет... и не только на фото. И это вызывало в ней смешанные чувства.
Она попробовала отвлечь себя ироничной мыслью: как все-таки пресса дезинформирует людей — она только сообщала о помолвке знаменитостей, вместо того, чтоб трезвонить про разрыв... Впрочем, это был не очень-то свежий журнал. Да и о случившемся вчера еще никто не знает, даже мама.
Леша выглядел на фото здорово — он всегда отличался отменным вкусом и абсолютным стилем. Его пиджак на обложке, как и майка от знаменитого дизайнера на развороте тонко контрастировали с загаром и со светлыми жесткими волосами, он был эффектен, самоуверен, строен и жизнерадостен, что не отменяло его безупречной солидности. Мужчина мечты. Утонченная изысканная шатенка рядом с ним, похожая, как поговаривают некоторые, на супермодель Arizona Muse в самых ее неулыбчивых образах, и точно с таким же темно-русым цветом волос, хоть и с совсем другой стрижкой и длиной ... точнее — без стрижки, но с длиннооооооййй, одинаково здорово выглядела и в заоблачно-дорогом дизайнерском вечернем платье на ковровой дорожке, и в роскошном купальнике на его яхте. Поэтому, наверное, ее так сложно было узнать в бесформенной толстовке. В электричке. Поэтому она не парилась, и с любопытством заглядывала в чужой журнал, чувствуя себя странно отстраненной, словно речь шла о далеких незнакомых людях. Буквально сюрреальное ощущение непричастности...
а ведь все было так серьезно... там... у них...
Она запуталась в сплетениях реальности и вымысла. Ей хотелось хоть ненадолго перестать кого-то играть...
Для нее сейчас существует только одна реальность - только эта малютка рядом с ней. Стук колес. Ожидание неизвестности. Так все и должно быть.
Весь прикол в том, что в этом же журнале вполне может оказаться фото и другого человека, который иногда мерещится ей в толпе. Причина причин. Ее призрак. Тот, на кого нельзя ни обижаться, ни ждать.
А Леша вскоре обязательно появится на этой обложке с новой VIP-персоной. Все заменимы. Или не все?...
В душе ее царил кавардак — туда то забредало странное умиротворение, то сменялось непонятной тревогой и сомнениями. Но все уже случилось как случилось.
ЕЙ хотелось спрятаться, раствориться в толпе. Ей хотелось побыть одной среди людей. Ей хотелось затеряться, остаться незамеченной...
Это был побег. От всего. Но скоро придется возвращаться. И что-то объяснять... снова... всем... опять...