Было это лет сорок назад. Мы, молодые тогда ребята, рыбачили на реке Юрос. Поставили перемёты и, разведя костер, устроились на берегу ужинать. Вскрыли две-три " бомбы " ( бутылки емкостью 0,7 л )портвейна и приготовились к трапезе. Как - то внезапно появился из леса седой, благообразный старик в серой одежде, подпоясанный веревкой, в березовых лаптях. Присел к костру на бревно.
- Угостите меня, ребятки, а я вам историю одну интересную расскажу, - молвил он.
- Садись, дедушка, поближе, угощайся, - предложили мы.
Выпив портвейна и поужинав с нами, дедуля начал свой рассказ:
- После революции промышлял я как-то в лесу и однажды под вечер увидел двух монахов. Они вели шестнадцать навьюченных лошадей. Один из монахов шёл впереди, ведя за узду головного коня. Все лошади были связаны цугом, а их копыта обмотаны тряпками. Другой монах замыкал кавалькаду и маскировал редкие оставшиеся следы мхом и листьями, поправлял нарушенные ветки деревьев.
Я пустился за ними. Продвигался караван медленно и бесшумно. Мне приходилось часто залегать под деревьями. Во время одной из таких засидок меня сморил сон - сказалась усталость. В общем, потерял я монахов, ребятки. Проснулся только из-за того, что пошел дождь. Он ликвидировал малейшие следы после прохождения странного каравана.
Долго кружил я по лесу, но тщетно: монахи и лошади как в воду канули. Дождь не переставал, и я, бросив поиски, направился в деревню. И надо же, через некоторое время снова наткнулся на караван, двигавшийся тем же порядком. Но вьюков на лошадях уже не было!..
- Подлей чаю, сынок,- обратился старик ко мне, протягивая опустошенную кружку. Друзья мои, убаюканные плавной речью деда, уставшие от гребли на веслах, спали. Тишина плыла над рекой. Я налил чаю деду и себе ( чтоб отогнать наваливающийся сон )
- Ты не комсомолец, сынок ? - спросил дед.
- Нет, - сказал я, перекрестившись для убедительности.
- Верю, однако и мне осталось жить недолго, бояться уже нечего. Так не спи же и послушай дальше. Подкрался я тогда к заднему монаху, оглушил его палкой, заткнул рот, повязал и долго тащил на себе - легок он оказался, слуга божий...
Достав кисет, дед скрутил громадную цигарку из махорки, прикурил из головешки, выпустил клуб едкого дыма.
- Всяко пытал я его, того монаха: и добром и злом. И в муравейник кидал его голого, и в воде притапливал, и огнем мучил. Всё без толку. Грех лежит на мне - замучил я его до смерти. Сам через это больным стал. Всю оставшуюся жизнь искал я эту утварь Сийского монастыря, всю жизнь золото мне мерещится. И нет места у Святого озера, не обследованного мною. А в озере не искал - плавать, тем более нырять не умею. И воды боюсь, не могу смотреть в неё, всё блазнятся мне глаза монаха синие...
...Разбудил нас холод. Костер догорал, над рекой плыл утренний туман. Деда уже не было, лишь на месте, где он сидел, стояла кружка, перевернутая вверх дном.
Как-то получилось, что рассказ этот надолго выпал из моей памяти. И вот всплыл - старею, видно. А тут ещё подробная карта тех мест попалась на глаза. Оказывается, святых озер от Сии до Лодьмы несколько. О каком из них поведал загадочный старик ?
Немало старых тайн хранит край наш северный. Множество Соловецких кладов надежно упрятаны. Лежит на дне моря, недалеко от монастыря, главный Соловецкий крест из чистого золота.
Мне самому удалось обнаружить тайник в женском монастыре на Анзерском острове. В нем оказался рукописный акафист игуменьи Серафимы ( царствие ей небесное ), вторая часть его была дописана уже другой рукой. Но полностью обследовать тот тайник без специальной техники невозможно.
Лежат на дне безвестных речек северные жемчуга. И мало ли ещё чего ? Загадочные клады, как и истинный клад - душа человеческая.