Несмотря на то, что учился я в школе довольно хорошо, учителей любил не очень. Отчасти потому что сначала жил по соседству с учительницей, которая учила меня с первого по четвертый класс и ябедничала родителям. Потом «повезло» жить рядом с завучем школы, которая нередко брала деньги взаймы у моей мамы и тоже мне не сильно нравилась, потому что была уж больно городской и говорила «у нас в Москве». Позднее, однако, выяснилось, что приехала к нам в деревню она не из Москвы, а из Коломны, что в ста десяти километрах от столицы.
Любили мы, пожалуй, только географичку Зою Ивановну, потому что она была очень доброй и никогда не ставила двоек. За ней, правда, ухаживал женатый Сорокин, знаменитый тем, что единственный из всей деревни играл на мандолине. Это нам тоже не нравилось. Мы были настоящими деревенскими пацанами, и нравилось нам стрелять из рогаток и из пугачей, играть в футбол, в попа-гоняло и в «чижика». У телевизоров и компьютеров мы не сидели не потому, что не нравилось, а потому что телевизоров в деревне не было, а компьютеров тогда еще не изобрели. Еще мы любили ходить за грибами и ягодами. Благо, и того и другого в тайге было достаточно. Однажды осенью, когда мы с братом учились во вторую смену, мы успели до начала занятий принести два раза по два ведра опят.
Но такие урожаи бывали не всегда. Случалось, что грибы надо было поискать. А особенно не росли вблизи деревни ягоды. Вернее, они росли, конечно, но не долго, потому что быстро заканчивались. И потому заготавливать ягоды надо было идти подальше. А поскольку деревня наша находилась в тайге, то уйти далеко было страшно. А ну-ка медведь выйдет навстречу. Никого и ничего не боялась только Томка Пушкарева, наша заводила, наш бос, наш самый лучший «парень». Вот уж кто знал самые ягодные места, так это она. Томка могла безошибочно привести сквозь чащу и бурелом прямо на малиновую поляну, которой хватало, чтобы наполнить несколько эмалированных ведер.
Томка была настоящей красавицей, но мы смотрели на нее только как на старшего товарища с... косой. У нее были еще старшие сестры, но мы их никогда не видели. Еще у Томки была мама тетя Фрося, которая иногда звала общежитских пацанов, чтобы они покурили у нее дома, «чтобы мужиком пахло». Но это уже когда Томка уехала учиться в город. Мы взрослели понемногу, и уже могли сами добираться до «малиновых» мест, но таких, какие знала Томка, уже было не найти. Или правда, раньше всегда сахар слаще и солнце ярче? Но вот то, что лето даже на юге короче, чем зима, это точно. А уж в Сибири лето по настоящему только в июле можно было по праву назвать летом. Жарко, солнце светит и можно рыбачить на хариуса. Даже несмотря на сенокос, лето было настоящим праздником. Но, как любой праздник, лето быстро заканчивалось.
- Здравствуйте, дети! - Ехидно приветствовала нас соседка-завуч. Знает же, что не любим мы, когда нас так называют. И что за человек такой? - Представляю вам (это же надо так выражаться, москвичка в попе спичка!) нового учителя по физике Тамару Петровну Пушкареву.
«Вот это номер. Томка приехала. И даже не показалась. Ишь какой цацей стала. Косу состригла, прическа. Да, красавица, ничего не скажешь. Совсем городской стала.»
И начался урок. Самый настоящий. Томка, оказывается, не только грибные и ягодные места знала. Рассказывала увлеченно и интересно. Мы сидели открыв рты. Вот Томка дак Томка.
Когда урок закончился, я подошел к ней с ехидцей спросил:
- Вас теперь что, всегда надо будет Тамарой Петровной называть, товарищ учитель?
Томка властно взглянула на меня, но тут же потеплела:
- Ну, в школе Тамарой Петровной. А когда за грибами пойдем, можно и Томкой. Ты как, не против, Сашка?
Сашка был не против.
… Потом наша Томка снова уехала в город, стала доктором наук, выросла до ректора института. Но это было потом. А пока она только что вернулась в деревню, и было радостно, что наша Томка снова с нами. Наш лидер, наш друг и наша училка. Как же мы тебя любили!
Апрель 2011 г.