О тяготах и неудобствах, связанных с приездом родственников, наверное, слышали все. И не только слышали, но и испытывали сами на себе.
Особенно это касается москвичей. «Понаехали тут!» - вот расхожая фразочка, которую про себя бормочут недовольные хозяева, видя как радостные гости ("Ура! Мы в столице!") вытаскивают из клетчатых сумок варенье, сало, банки с огурцами и прочие нехитрые дары из собственного хозяйства.
А сколько их, «понаехавших тут», теперь в Москве: беженцы из бывших братских азиатских и кавказских республик, молодые провинциалы, погнавшиеся в Москву за карьерой и приличной зарплатой, гастарбайтеры и другие подозрительные личности…
Но речь сейчас не о них. И город, где я теперь живу, - не Москва, и героиня – уже давно не провинциалка. (Это я о себе так сейчас говорю. )
Я пообещала написать добрый рассказ, так вот он.
Давным-давно это было.
Только что закончена с золотой медалью школа и впереди одна определенная дорога – учиться дальше, получать высшее образование.
Какое – это решил за меня отец («Филологическое? Глупости, конкурс огромный, потому что идут туда все подряд – думают, что там учиться легко. И что делать потом будешь, если не поступишь? А вот к математике у тебя явные способности, иди-ка, ты, по моим стопам, на мехмат!»).
Теперь осталось определиться, в каком городе?
Очень хотелось в Москву, но опять пугал конкурс, да и родственников там не было. Поэтому решила (вернее, родители за меня решили), что лучше нашего областного центра ничего не придумаешь. Во-первых, близко от родного дома, во-вторых, когда-то папа там учился, а в-третьих, Дигановы в этом городе живут (значит, не так одиноко будет, и поддержат в случае чего…)
Дигановы – это давние друзья моих родителей, Клавдия Ивановна и Геннадий Иванович. Много лет назад они жили и работали в нашем поселке (К.И. – учительницей английского языка в нашей единственной средней школе, Г.И. – мастером на нашем единственном заводе). Насколько я знаю, К.И. попала в поселковую школу по распределению, а семья (в составе верного мужа и маленькой дочки Любочки), естественно, поехали вслед за ней.
Так вот, за те три года, пока К.И. отрабатывала «срок» , мои родители и Дигановы успели подружиться. Надо заметить, что только в молодости и только в маленьких поселках получается так тесно сблизиться.
Общего у них было много: возраст, интересы. И папа, и Г..И. играли на баяне, а жены очень любили петь (причем, пели очень хорошо и с удовольствием бегали в заводской клуб в кружок художественной самодеятельности). И даже то, что моя мама была круглой тезкой своей подруге (обе – Клавдии Ивановны), воспринималось как знак судьбы.
Дружба эта не прервалась и тогда, когда Дигановы уехали из нашего поселка. Только теперь она проявлялась в регулярной переписке жен (письма были очень длинные, откровенные - с подробным описанием всех жизненных событий и ситуаций), а также с редкими наездами в гости к друг другу (с непременным застольем и долгими разговорами).
Ну, так вот, вернусь к началу рассказа.
В университет я поступила, и началась новая для меня жизнь. Студенческая.
Вспоминаю слова географички, однажды сказанные нам, ученикам-подросткам: «Лучшие годы в жизни – это студенческие» и жду, когда начнется эта сказочная жизнь. Ничего сказочного пока не происходит. Хожу на скучные занятия, вечером возвращаюсь на съемную квартиру (общежитие не дали, так по справкам выходило, что моя семья была из «обеспеченных»). И тоска такая, что плакать хочется. Вспоминаю шумные вечера в родительском доме и начинаю реветь по-настоящему.
Однажды позвонила родителям, пожаловалась на скуку и одиночество, и отец посоветовал почаще заглядывать к Дигановым. Переборов свою стеснительность, наведалась к ним один раз, потом второй, а потом стала приходить каждую субботу.
Отношение ко мне со стороны хозяев было самым обычным, без преувеличенного внимания. Я проводила у них весь день, обедала (обычная еда – щи, котлеты, без особых гостевых деликатесов), сидела на диване с книжкой, или смотрела телевизор, или общалась с их детьми (еще школьниками). Иногда праздно болтала с К.И. на кухне или помогала ей мыть посуду, короче, чувствовала себя частью их скромной семьи.
И никогда, никогда, не ощущала по отношению к себе тягостного чувства, что я их обременяю!
Спустя какое-то время я освоилась в студенческой среде, появились подруги, друзья-приятели. Жить стало веселее… Записалась в студенческий вокальный ансамбль, и понеслось: репетиции, концерты, студенческие вечера, походы. Учеба и сессии воспринимались лишь как досадная нагрузка к интересной жизни.
Короче, к Дигановым я стала ходить все реже и реже. К пятому курсу и вовсе стала появляться только тогда, когда к ним приезжали мои родители. ( К слову сказать, мои опекуны ни разу, ни единым словом не упрекнули меня в этом.)
А что касается благодарности, то она появилась у меня много позже.
Сразу после окончания университета я вышла замуж за такого же иногороднего выпускника. Вместе устроились на работу в престижный, по тем временам, оборонный НИИ. Появились дочки.
Построили (не без помощи родителей) кооперативную квартиру, которая сразу же стала средой обитания не только для моей семьи, но и временным пристанищем для многочисленных молодых родственников, приезжавших в мой город (да-да, теперь этот город стал и моим!) на учебу или просто так, погостить.
Скажу, не кривя душой, что иногда хотелось побыть в тишине, притулиться на диване с книжечкой, что надоедал гвалт и беспорядок, что досадно было, когда мои дочки ревниво кричали: «Почему Лену (Володю, Люду и т.д. и т.п.) не ругаешь, ведь сейчас не наша очередь мыть пол (или мыть посуду)!», что …
Но, вспоминая сердечное отношение Дигановых ко мне, глупой и молодой девице, я обретала ангельское спокойствие, терпение и материнскую жалость к своим юным подопечным, вынужденным жить вдали от родительского дома.
Надо сказать еще и то, что мой муж никогда не попрекал меня родней, наоборот, был радушным и гостеприимным хозяином. (Даже более радушным, нежели я. Еще бы! Он не ведь не готовил, не стирал, не воспитывал…)
А теперь мои подопечные выросли. Эстафетная палочка гостеприимства давно перешла в их руки, иными словами, дома моих младших братьев и сестер, племянников и племянниц тоже всегда открыты для неожиданных родственных нашествий.
И я очень люблю приходить к ним в гости. Вообщем, жизнь продолжается…
P.S. Несколько лет назад Дигановых не стало. Сначала умерла от рака Клавдия Ивановна (узнав о страшном диагнозе, написала длинное письмо моим родителям - прощалась с ними), спустя полгода вслед за ней ушел Геннадий Иванович.
Стоя у гроба, я вспоминала их молодыми и чувствовала, наряду с болью утраты, стыд, что никогда не произнесла им вслух слова благодарности.
Разве что Бог учтёт и вознаградит их за врожденную доброту и мое запоздалое «спасибо»…