Девочки шли от залива. За спинами у них лезвиями сверкали коньки. Они вдоволь накатались по сизому морщинистому льду большого катка, залитого жителями окрестных домов. Багровое морозное солнце смотрело им вслед. Воздух покалывал яркие молодые щёки.
Молчали.
"Что делать будем?" - спросила Ина.
Это был ранний субботний вечер, и они обе уже сделали уроки. Ина училась на одни пятёрки и никогда не оставляла домашнее задание на последний момент. Сделала - гора с плеч - порхай себе беззаботной бабочкой все выходные!
"Не знаю." - сказала Маша. - "Пойдём ко мне и поиграем в приставку."
"Надоело..."
Недавно закончились новогодние каникулы. Две недели напролёт Ина рубилась в Машино "денди". Она помолчала какое-то время, словно вспоминая что-то, и потом объявила:
"У меня здесь неподалёку родственница живёт. Давай навестим её."
"Что за родственница?"
"Дальняя... Какая-то тётка матери. Седьмая вода на киселе."
"А зачем нам к ней заходить?"
"Да так... Просто посидеть. Она тётка добрая, чаем нас угостит. Только..." - Ина немного нахмурилась. - "Я тебя предупреждаю. У неё сын есть. Он это... больной. Идиот."
"В каком смысле?"
"В прямом. Не понимаешь что ли? И - ди - от. Он не говорит, а мычит, не понимает ничего и даже ложку держит плохо."
"Ничего себе!" - глаза Маши от удивления расширились. Она никогда не видела идиотов, и ей внезапно захотелось на это посмотреть.
"Ты не испугаешься?" - с сомнением спросила Ина.
"Нет. Идём." - Машино любопытство было сильнее страха. В глубине души она чувствовала смутно, что встреча с идиотом - это соприкосновение с чем-то жутким, немыслимым, невыносимым... Но интересно же посмотреть! Одним глазком взглянуть.
Пошли.
Вдруг у Ины зазвонил в кармане телефон.
"Родичи волнуются!" - недовольно пробурчала она. Ей не хотелось снимать на морозе перчатку.
Звонила мама.
"Иночка, к тебе пришли мальчики. Спрашивают, когда ты вернёшься..."
"Скажи им, что скоро... Мы катались на коньках, и теперь ещё у залива... Но мы мигом!" - возбуждённо затараторила девочка.
Мальчики были одноклассники. Зюша и Фарфоровский. Последний сильно Иночке нравился.
"Как же мы пойдём сейчас домой?" - почти возмущённо спросила Маша. - "А идиот?"
"В следующий раз сходим." - отрезала Ина. - "Куда он денется?"
"Нет. Пожалуйста! Я хочу на него посмотреть!"
"Но нас же ждут!"
"Ничего. Потерпят! Мы на минуточку. Ты только покажешь мне его и всё." - не унималась Маша.
"Это невежливо. Надо хоть немножко будет посидеть."
"И посидим... Пойдём! Ну пожалуйста!.."
"Зюша с Фарфоровским уйдут."
"Не уйдут. Мы совсем чуток!"
"Нет."
"Ну и ладно!" - обиделась Маша. - "Очень нужен мне твой идиот! Хотя..." - Когда Маше было нужно, он умела быть хитрой. - "...если бы ты мне его показала, то я как-нибудь попробовала бы выяснить у Фарфоровского как он к тебе относится..."
Иночка насторожилась.
"У тебя есть план?"
"Есть." - с гордостью ответила Маша. - "Я приглашу их и спрячу тебя в шкаф. А потом задам наводящие вопросы типа - не скучно ли без Ины... При тебе он точно не скажет ничего, но так..."
"Ты гений, Машка! Идёт!" - обрадовалась Ина. - "Я тебе - идиота, ты мне - шкаф."
Отправились.
Тётя Тоня с сыном Владиком жила в маленькой чистой квартирке на первом этаже. Их практически никто не навещал, и пожилая женщина очень радушно приняла гостей. Она была низенькая, сухонькая - как птичка. Тонкими своими лапками она бережно взяла у Ины дублёнку и повесила её на крючок.
Владику стукнуло уже сорок лет, но он не мог выговорить ни одного слова, только махал руками и издавал нечленораздельные звуки. Он даже ходил плохо - хромал, припадая на одну ногу. Голова у него была вытянутая - точно огурец, а глаза смотрели в разные стороны.
Мама говорила Иночке, что у тёти Тони очень тяжело проходили роды, и врачи повредили Владику голову акушерскими щипцами - поэтому он такой - её единственный ребёнок...
Хозяйка усадила девочек за стол и налила им чай. Влад возбуждённо махал руками, смешно чавкал, разбрызгивая слюну во все стороны, и беспрерывно мычал, пытаясь, вероятно, что-то поведать дорогим гостям.
Ина ёрзала как на иголках и думала о том, что где-то там, далеко, за стеной стеклянного холода ждёт её Фарфоровский...
"Ну что, насмотрелась?" - поминутно спрашивала она шёпотом Машу.
"Нет. Давай ещё чуток посидим. Уж больно он забавный."
Иночке снова позвонила мама.
"Мальчики собираются уходить..." - сообщила она.
"Всё. Нам пора."
Ина решительно поднялась из-за стола и, выразительно взглянув на Машу, затараторила маме в трубку:
"Задержи их, мусечка, плиз, очень нужно! Предложи чаю. Мы сейчас..."
Девчонка чуть не плакала от огорчения.
Фарфоровский!
Проклятый идиот. Всё из-за него... И надо был заикаться Машке. Чёрт за язык тянул.
"Уже уходите?" - кротко спросила старушка. Маленькие глазки её внимательно глядели из-под бумажных век. Иночке показалось, что они грустные. И ещё что-то было в них, открывалось в глубине, за грустью - Иночка не поняла - что-то жгучее и странное, недоброе.
"Нас просто ждут. Так получилось. Мы ещё как-нибудь зайдём, тёть Тонь." - казённо извинилась Ина.
Владик толкался в прихожей и громко мычал.
Уходя, Ина заметила на его обезображенном недугом лице некое подобие улыбки - он РАД был гостям.
Домой девчонки бежали бегом. Но не успели. Зюша и Фарфоровский, выпив чаю и нажевавшись булки с вареньем, отправились восвояси.
Ина, конечно, расстроилась. Но не слишком.
Завтра - воскресение. Уроки сделаны. И Маше предстоит выполнить обещание.
Зюша и Фарфоровский охотно согласились навестить одноклассницу. Машина мама ушла на работу: она была медсестрой и дежурила сутки через двое. Иночка, как условились, спряталась в шкаф.
Пришли мальчики.
Они немного посидели и начали скучать. Было непривычно. Чего-то не хватало, вернее кого-то. Обычно они всегда собирались вчетвером и играли в карты на желания.
Маша немного робела. Она ходила взад-вперёд по комнате и придумывала "наводящие вопросы".
Но тут Фарфоровский помог ей. Он спросил сам:
"А Митька где?"
У Иночки фамилия была Митяева, и он всегда называл её так.
"Тебе-то что?" - хитро прищурившись, спросила Маша.
"Да так. Просто. Я, может, соскучился. Увидеть хотел." - с деланой небрежностью ответил парень.
И Ина, сидя в шкафу, вдруг почувствовала, как сердце её становится больше шкафа. Как оно начинает биться снаружи. Как пронзает живот стремительная булавка-комета.
Фарфоровский!
Фарфоровский...
31 января, 2014