На развод Рита подала через два месяца. Эти два месяца паузы отец вымолил у нее, сидя на краю дивана, грея ее холодные безжизненные руки в своих жестких ладонях. Но два месяца прошли, отец вернулся в Баку, а разбитая чашка не склеилась. Да и клеить ее, похоже, никто уже не собирался. Нечем было. Виконт еще в палате наотрез отказался объяснять почему повез ее не в бакинский роддом, а в военный госпиталь где-то у черта на рогах. Просто сказал, что так было гораздо лучше для нее. Что так было надо.
Надо. Ей уже ничего было не надо. Особенно от него. Снова его трясло мелкой дрожью, снова белели губы и ходили желваки… Даже две колючие бессильные слезинки скатились по бледному лицу. Но Рита уже приняла решение.
В следующий раз он увидел ее через восемь лет. Случайно. На одном официальном приеме. Естественно, она была замужем. Естественно, за Михаилом. Естественно, он это знал.
Увидела… Удивление. Замешательство. Пробежавшая по лицу тень. Досада на себя за зримое проявление паники. И вот она уже идет к нему через толпу. Сама. Маргарита Королева… Королева Марго. Поздоровались. Как ты замечательно выглядишь. – Спасибо. Ты тоже молодец. – Ты здесь одна или?… - Здесь - одна. – Понятно.
Виконт позвонил через месяц и предложил встретиться. Как старым добрым друзьям. Прогуляться по набережной. Рита уже понимала, что, раз появившись, тем более увидев ее спокойной и счастливой, Виконт так просто не исчезнет. После минутного колебания, она неуверенно согласилась…
Они шли по набережной Москвы-реки и не знали о чем говорить. Был такой жестокий ветродуй, ее темные волосы развевались, били по лицу, мешали и лезли в глаза. Мысль у Риты была только одна – господи, что я здесь делаю?... Было очень холодно и Виконт вдруг, не спрашивая, накинул ей на плечи свой плащ. Движение это было столь естественным, что Рита на мгновение растерялась и с секундным замешательством поблагодарила. Вот тогда Виконт рискнул и предложил где-нибудь посидеть, попить кофейку… К его удивлению, она снова согласилась - наверное слишком замерзла, а может, устала бороться с ветром. Они нашли маленькое кафе-мороженное с летними стульчиками, но главное, что оно было за стеклом, защищавшим от ветра с реки. Никакого кофе там, конечно, не было, зато был горячий шоколад, чай и мороженное трех видов. А в кармане плаща у Виконта нашлась плоская жизнерадостная бутылочка настоящего французского коньяка… И вот там, в этом скромном летнем кафе, они наконец-то разговорились…
Она рассказала, что детей с Михаилом у них нет, что поначалу винила во всем Виконта, за то, что тогда в Баку он не послушался отца и отвез ее не в роддом, а черте-куда и эти коновалы в погонах изувечили ее, лишив шанса стать матерью… Но потом все же наступила долгожданная беременность, но закончилась точно так же плачевно, как и первая. И еще два раза - и все тоже самое… Больше она не винила Виконта, винила только себя. От грустных тем они перешли к более приятным – поговорили о старых знакомых, о театре, о литературе. В этом смысле с Виконтом всегда было интересно, он умел очаровывать слушателей. Но, если надо, умел и слушать, а Рита давно не разговаривала по душам, да и коньяк с холода чудесно развязывал язык.
Так и проговорили до самого закрытия. И лишь в такси она спросила, как обстоят у него дела в личной жизни. Она ничегошеньки о нем не знала. А он, как оказалось, был дважды женат и дважды разведен. Первый раз брак продлился два года, а во второй и того меньше – всего восемь месяцев. В общем, по выражению Виконта, он понял, что с его исключительностью он просто не создан для погребения в склепе семейной жизни.
- И так вот один и будешь?
- Не знаю… Не теряю надежды, но больше не рвусь в бой… Может быть через некоторое время попробую еще разок… А что? Поседею, стану сговорчивей… а может быть, найду ту единственную…
- Сколько же ты будешь ее искать?
- Ну, лет десять в запасе у меня есть. Найду себе семнадцатилетнюю…
- Семнадцатилетнюю?! И что ты будешь делать, когда тебе будет шестьдесят, а ей и тридцати не будет?
- Как что? Разведусь, конечно. И снова женюсь на семнадцатилетней!
Так смеясь, они расстались. Старые добрые друзья, у которых вроде бы больше не было счетов друг к другу. А через месяц он снова позвонил и пригласил на какой-то жутко дефицитный концерт. Михаил в это время был в Тюмени, и после нерешительной паузы Рита согласилась. Она решила, что будет держать дистанцию, ибо к прошлым ошибкам нет и не может быть возврата. Но опасения оказались напрасными - Виконт и не думал нарушать границы. Казалось, все что ему нужно, это просто видеть ее, говорить с ней. Потом было приглашение на спектакль… потом просто ресторан… Они встречались так уже больше полугода, но дальше невинных шуток дело ни разу не заходило.
Между тем, после долгих раздумий «за» и «против» Рита все-таки рассказала мужу, что уж полгода как на горизонте появился Виконт. Михаил поначалу нахмурился, но, отогнав от себя неприятные мысли, предложил пригласить его в гости по старой дружбе. Визит вежливости состоялся, но несмотря на все старания и гостеприимство Риты, разговор как-то не клеился, был натянут и неестественен. И все вздохнули с облегчением, когда вечер подошел к концу.
Больше Виконт к ним в гости не приходил. А Рита, в свою очередь, испросила у мужа разрешения на дружеские встречи с Виконтом время от времени. Ну просто нет сил сидеть дома в одиночестве, когда он мотается по своим буровым. Попросила совершенно искренне и честно. Михаил долго глядел ей в глаза, вздохнул, молча пожал плечами… и улетел в свой далекий заснеженный Нижневартовск.
Так незаметно возобновилась старая давно забытая дружба. Не проходило недели, чтобы они не созванивались. «Просто встретились два одиночества» - пел Виконт с характерным кавказским акцентом, изображая седовласого красавца с мудрыми восточными глазами.
Временами она пыталась вспомнить причины их тогдашнего раздора. И не могла. А смутные догадки так и оставались догадками, заброшенным колодцем, на дне которого и сейчас колыхались какие-то неясные тревожные тени. Она понимала, что Виконт вряд ли изменился. Нет, не тот он человек. Скорее уж научился виртуозно управлять собой. Вероятно, он все-таки принял свой тайный душевный изъян как неотделимую и, возможно, главную часть себя, смирился и предоставил своей червоточине право управлять его жизнью, никому ничего не доказывая, ни перед кем не оправдываясь, не сопротивляясь. Именно эти тени и угадывала Рита, когда искоса изучала его. Временами ей казалось, что от того чернильного пятнышка, которое она разглядела много лет назад, ничего не осталось. Но потом что-то говорило ей, что никуда оно не исчезло, нет. Напротив, пятно разрослось, заполнило собой все контуры и теперь стало его второй натурой, вторым я, настолько всеобъемлющим, что не сразу охватывается глазом.
И еще она чувствовала, что Виконт появился здесь не просто так. И поначалу это серьезно беспокоило ее. Но время шло… А Виконт, как ни странно, ни разу не позволил себе и намека на что-то большее. Риту это, безусловно, устраивало. К чему ворошить старое, вглядываться в бездну? Единственное, что ее по-настоящему интриговало, так это прежняя скрытость Виконта о работе. Что же это за работа такая?... Все, что она о нем знала – это то, что он уже вроде как генерал военной медицинской службы, но тень неумолимой государственной тайны по-прежнему падала на его лицо, при любом упоминании о работе.
Второе, что вызывало острое любопытство Риты - это видимое отсутствие женщин в его жизни. На все ее расспросы он каждый раз деловито смотрел на часы и отвечал примерно так: «Когда? Ну примерно через четыре года, пять месяцев, четыре дня и восемь часов я заведу себе возлюбленную». Или «до встречи с одной-единственной осталось три года, семь месяцев, шесть дней и три часа». Как-то раз Рита заметила, что вроде бы количество времени до встречи с суженной с каждым разом уменьшалось. Стало быть, встреча приближалась.
- А как же?! Встреча, моя дорогая Марго, неизбежна!
- Ну ты меня хоть с ней познакомишь?
- Алмазная Донна! Всенепременно! Но прежде, чем знакомить вас с ней, дайте для начала мне самому с ней как следует познакомиться. И влюбиться! Ну а там уж…
Тем временем в стране шли перемены. Прежняя жизнь обломками реликтовых льдин уходила в небытие. Из окна своей квартиры на Ростовской набережной Рита видела, как в один ясный октябрьский день содрогнулся и разлетелся рафинадно-сахарными кусками центральный этаж Белого Дома, как повалил из зияющего провала черный ядовитый дым… Менялись правительства, менялись элиты, менялись правила игры… Менялась сама жизнь…
Михаил пропадал на работе целыми днями, а дома бесконечно говорил по телефону, и те жесткие разговоры, обрывки которых ей доводилось слышать были совсем не похожи на прежние. А еще она заметила, что у них появились деньги. Не то, чтобы их раньше не было, но таких точно не было. Бриллиантовые сережки и кольца, норковое манто, серебристый «Мерседес» с личным водителем, загородный охотничий дом бывшего партийного функционера, частые поездки в Европу… Все это мягко кружило голову и не давало оформиться неясной тревоге, которая с каждым днем все настойчивее царапала сердце… Особенно по ночам… Ей часто снилось, что она находится в клетке, вокруг которой с рычанием и воем мечутся тени – то дерутся страшные хищные звери, клыками рвут друг друга на части, ходят вокруг, задевают спинами и хвостами ее шаткое убежище, и оно качается, вот-вот опрокинется… и она цепляется за прутья клетки, пытаясь удержать спасительное равновесие, пытается кричать, прогнать чудовищ, понимая что один из них – ее муж…
Встречи с Виконтом стали намного реже, поскольку круг их разговоров значительно сузился - говорить о бизнесе мужа она не смела, а к этому в конце концов невольно сводился почти каждый разговор, обрываясь пугливыми паузами. И, конечно, эта терзающая ее необъяснимая тревога не могла укрыться от проницательного Виконта.
- Марго… Я тебя не узнаю… Я вижу перед собой человека повышенной тревожности. Что-то случилось?
- Да ничего… не знаю… просто какое-то предчувствие…
- Давай я сведу тебя с лучшим психиатром какой только есть в Москве.
- А он симпатичный? – она поспешно переводила разговор в безопасное русло ни к чему не обязывающего кокетства. - Согласна на знакомство с твоим неподражаемым психиатром только в комплекте со знакомством с твоей таинственной возлюбленной!
Виконт вскидывал руку с часами, шевелил губами, считая, и говорил:
- Придется чуть-чуть подождать. Еще два месяца, десять дней и четыре часа. Впрочем, к хорошему психиатру раньше все равно не попадешь – запись…
- Два месяца! Подожди-ка… Неужели?! Уже так скоро! Слушай, а ты часом не врешь?... Я, правда, ее увижу?
- Разумеется, миледи… Вы будете первая. Обещаю.
А через два месяца серебристый «Мерседес» Михаила насквозь прошила автоматная очередь…
(продолжение следует)
Иллюстрация взята из открытого доступа в интернете