Переезд
Был теплый майский вечер. В воздухе пахло ржавым железом, мазутом и… черему-хой. Этот пьянящий запах чуть кружил голову. Юльке было дурно и стучало в висках. Может, ее просто укачало в поезде?
Опираясь на плечо Олега одной рукой, в другой она крепко держала небольшую сумку. Сломанная в Перми Юлькина нога хотя и освободилась от гипса, но постоянно давала о себе знать. Осторожно поставив жену на платформу и передав ее встречающему молодому мужчине, представив его коллегой, Олег Павлович повернулся к вагону и взял у проводницы испуганную дочурку. Так, прижав к себе жену одной рукой, а другой удобней обхватив малышку, он медленно направился к вокзалу. За спиной тронулся состав. Коллега, забрав вещи, обогнал семью и скрылся в узеньких дверях строения.
Пушистые кроны деревьев мешали разглядеть низенькое, длинное здание вокзала с двумя избушками-пристройками с обеих сторон. Именно таким увидела его Юля, когда ступила на землю.
Много раз проезжая мимо, она даже не представляла, что за этой густой зеленью рас-кинулся город. Маленький закрытый городок с одноэтажными и двухэтажными домами, то-же утопал в зелени. Юля восторженно вздохнула и вдруг испугалась. – Как я смогу жить в этой «тихой деревушке» после яркой бурлящей жизни огромного рабочего города, города студентов, города высокой музыкальной культуры, каким была Пермь. Что я здесь буду делать?
В машине, разглядывая улицы и дома, Юле казалось, что она слышит скрип тротуаров, сколоченных из ровных, крепких досок и видит лежавшие с ними рядом дождевые лужицы, тянувшие к прохожим свои ладони.
Дорога до музыкального факультета Педагогического института, казалась бесконечно длинной. Миланка начала капризничать. Но тут машина повернула и въехала во двор красивого желтого здания, окруженного пышным садом, - улица Сибирская - прочитала Юля.
- Рыжик, ты не переживай. Вот и приехали. Скоро ты привыкнешь, и тебе здесь понравится.
Олег помог жене выйти из машины и взял на руки дочь. С его лица не сходила счастливая улыбка.
- Это корпус музыкального факультета. Мы поживем здесь совсем немного – потом переедем в двухкомнатную квартиру. Если ты останешься здесь жить и работать, у нас все будет отлично! Да? – он пытливо посмотрел на жену и обернулся к сопровождавшему их мужчине:
- Спасибо. Оставь вещи в коридоре, я заберу. Увидимся.
Угловая просторная комната с левой стороны первого этажа здания, с большим окном, выходящим в сад и пронизанная музыкой со всех сторон, стала для семьи уютным гнездышком. Институт выделил комнату в его же апартаментах, пока.
Через несколько дней, когда Юлька смогла ходить без посторонней помощи и нога не подавала никаких признаков перелома, ее пригласили на беседу в кабинет ректора в основ-ной корпус, в котором учились студенты других факультетов. Беседа не была длинной. Муж-чина средних лет, приятной наружности внимательно посмотрел на Юлию Николаевну и пригласил присесть. Затем, просмотрев документы, он задал прямой вопрос:
- Вы хотите учиться дальше, или настоящий диплом Вас устраивает?
- Нет, я хочу попробовать поступить нынче в Ваш институт, на заочное отделение.
- Хорошо. У нас Юлия Николаевна прекрасный талантливый педагогический коллек-тив. Преподаватели музыкального факультета, в здании которого вы сейчас проживаете, почти все с консерваторским образованием, но их не хватает. Вот что я вам предлагаю. У Вас же маленький ребенок? Большую нагрузку не возьмете. Мы примем Вас на работу как почасовика, а ваши документы с моей просьбой на разрешение преподавать в институте, я отправлю в Москву в министерство. Только постарайтесь поступить учиться. Если вы станете у нас работать, вместе с мужем, то на семью получите двухкомнатную квартиру в новом доме. Один Олег Павлович квартиру не получит. Я на молодых мужчин не очень надеюсь, хоть он, как профессионал, довольно хорош. Отзывы коллег отличные. Что скажете?
- Да, я очень рада, и постараюсь Вас не разочаровать.
- Студенты у нас со всего Советского Союза. Очень сильные. Сможете чтение хоровых партитур вести? В крайнем случае, муж поможет.
- Спасибо, большое спасибо! До свидания!
Освоившись на новом месте, и знакомясь с людьми, Юля шутила, ссылаясь на название улицы, что живет сейчас как жена декабриста, в Сибири, но с тропическим климатом. Климат создавали люди. Каждый человек, не¬знакомый раньше был внимателен и участлив к Юльке, простой и общительной, озаряющей своей улыбкой все вокруг. Она сердцем чувствовала доброе отношение к себе и сразу влюбилась в людей и в этот старинный городок.
Город расположился вдоль берега реки, по которой, говорят, когда-то ходили не-большие пароходы. Река обмелела, но радовала горожан своей красотой, дикими пляжами, на том и другом берегу, лугами, часто заменявшими спортивные площадки. Любимым занятием в выходные дни было катание на лодках, и конечно рыбалка. От площади, находящейся в центре города, через реку на другую ее сторону, тянулся красивый широкий мост, связав-ший зоны отдыха, близкие и дальние деревни и села, а так же, построенный для рабочих со-временный, с двухэтажными корпусами Дом отдыха. Иногда Юле казалось, что город по-строили в огромном парке или лесу, столько в нем было деревьев. И там, среди низеньких зданий, как капельки, оброненные солнцем, высились новые дома, построенные в последние годы. Любимым Юлькиным занятием было, проходя по улицам смотреться в окна, особенно, когда они начинались низко от земли. Тогда она видела не только голову, а чуть больше.
Однажды, разглядывая себя в темную глянцевую гладь окна как в зеркало и, поправляя прическу, девушка увидела вместо цветов, которыми обычно были заставлены подоконники, мужчину в темной рубашке, грозящего ей увесистым ку¬лаком. Веселое настроение осталось на весь день, а дурная привычка исчезла…
Как и обещал ректор педагогического института, вскоре семья пол¬учила двухкомнатную квартиру в новом доме на четвертом этаже, с балконом. Пока муж был на работе, Юля решила посмотреть квартиру одна и познакомиться с соседями, если повезет. Поднимаясь по чистой лестнице, она не встретила ни одной души, но очень удивилась, увидев около некоторых дверей обувь. Вставляя свои ключи в дверь, она услышала чьи-то голоса и женский смех. Картина, представшая перед глазами, сначала смутила ее, а потом вызвала бурю возмущений: в каждой комнате, кухне, маленькой кладовой, и даже в ванной, в объятьях друг друга находились пары – преподаватели института и молодые девчонки, которых Юля встречала на факультете. Их ошарашенный вид добавил голосу Юли силы и уверенности и она грозно, как только могла, произнесла:
- Так вот как сдают экзамены в этом институте?! Немедленно уходите. Вон отсюда! – ее трясло от возмущения, и все же, в голове промелькнула мысль: как хорошо, что в этой компании не было Олега. Правда, уходящий последним мужчина, с одутловатым лицом и редкой сединой в шевелюре угрожающе прошипел:
- Если бы не мы, не видела бы ты квартиры, как своих ушей. Пожалеешь об этом!
- Не надо мне тыкать! – крикнула Юля вслед.
Оставшись одна, Юлька долго не могла успокоиться и уже строила планы о воз-вращении в Пермь. Обойдя квартиру еще раз и заглянув во все углы, Юля ничего кроме пустых бутылок из-под водки и вина, оставленных на кухонном подоконнике, не обнаружила. По дороге домой она зашла за Милочкой в ясли – побеспокоился профсоюз. Олег жарил ее любимую картошку, а на столе уже стоял приготовленный салат. Юля не стала портить ни себе, ни ему настроение. Судя по всему, коллеги не успели его посвятить в это событие. Однако, она была в смятении – неужели он также себя ведет? Зачем он дал им ключи?
Позднее Олег убедил жену, что не знал, кто соберется в квартире. Он только под-твердил, что коллеги действительно внесли свою лепту в скорое получение ордера, решая этот вопрос в деканате и замолвив за молодых слово. Олегу они сказали, что сессия, экзамены утомили их, и они хотят устроить небольшой мальчишник – выпить и побалагурить. Вот и попросили ключ.
– А мне что, жалко? Тем более мебели никакой – покупать надо в кредит! Черт с ними! – это их дело. Забудь Рыжик, завтра же заберу ключи. Я никогда ни на кого тебя не променяю…
- Хочется верить. Ребенка жалко. А почему ты называешь меня Рыжик? Давно хо-чу спросить, ведь я не рыжая?
- Помнишь нашу первую встречу в училище, когда ты меня отчитала? Тогда ты по-казалась мне нежным и колючим, лукавым и хитрым, очень красивым маленьким лисенком. И мне захотелось прижать тебя к груди, приласкать. Поэтому я быстро отошел. Но оказалось, что ты еще и умница, и необыкновенно талантлива. Я очень, как сумасшедший люблю тебя! – он обнял жену и прошептал. - Ты знаешь, что твое сочинение зачитывали на других факультетах как эталон?
- Здорово! А что ты шепчешь?
- Потому что Милочка опять заснула на шали твоей мамы. Уже который раз так за-сыпает. Видишь, каким самостоятельным растет наш ребенок? – он поднял дочурку на руки вместе с шалью и положил в кроватку, оставленную кем-то из бывших жильцов. - Через день получим зарплату и пойдем покупать мебель в кредит. - Юлька потянула его к себе и радостно пискнула.
- Тише, Рыженький, - разбудишь…
В новом доме, куда вселилась молодая семья, все жители подъезда снимали обувь на лестничной площадке возле своей двери. Было странно, но такой порядок понравился Юльке. Олег сам приводил обувь в порядок и ставил обратно. Не знавшая такого доверия Юлька иногда ночью на цыпочках подходила к двери и, приоткрыв ее, смотрела, все ли на месте. Ее удивляли дворы: в них между столбами на натянутых веревках постоянно висели дорогие ковры, пледы, сушилась и выветривалась всякая домашняя красота – просто так, без наблюдения. И никогда ничего не пропадало. Дети играли в песочницах, гоняли мяч, играли в лапту, прятки. Кстати, на плач ребенка сбегались все, кто был рядом, стараясь успокоить и помочь.
А магазины. Какие здесь были магазины! У модницы Юльки глаза разбегались: все самое изысканное, лучшее (товары из-за границы), от белья до верхней одежды. Не в каждом каталоге такое увидишь! Качество и ассортимент продуктов вызывали зависть у жителей соседних городов. И сюда приезжали, чтобы «отовариться» и купить необходимое. Время было непростое, но местные жители не провожали гостей едкими замечаниями и злобными взглядами.
Тихий провинциальный город только казался тихим. Здесь жизнь била ключом и его горячие струи пробивались в каждую сферу деятельности, не оставляя человека равнодушным ни к труду, ни к отдыху. Вглядываясь в красоту города, доброжелательность людей, Юлька ловила себя на мысли, что она попала на другую планету, в какой-то новый мир, в который радостно влилась. Она прекрасно сдала экзамены, поступив в институт на музыкальный факультет, и приступила к работе. Все было так, словно ее здесь давно ждали.
Миланка целый день была в яслях, Олег в институте, а вечером все домашние дела, включая заботу о ребенке, он разделял с женой. Поэтому Юля все свое свободное время посвящала занятиям очников. Не удивительно, что самую большую радость она получала от предмета сольного пения у педагога, изучавшего в консерватории итальянскую вокальную школу. Игорь Петрович Рябинин обладал великолепным голосом и очень добрым сердцем. Он часто приглашал Юлю заниматься домой, не наблюдая времени и любовно оттачивая каждую ноту, чтобы «не травмировать завистливую публику студентов и педагогов» - говорил Игорь Петрович. Он открыл ей новую технику подачи звука и новое дыхание, массу приемов, о чем просто не расскажешь.
Вскоре не только музыкальный факультет, но и весь институт, город облетела весть о преподавателе – студентке, обладательнице редкого голоса и тембра. Такое внимание к своей жене льстило Олегу Павловичу, но и настораживало. Чтобы подчеркнуть свои собственные способности, он создал при институте эстрадный оркестр из преподавателей факультета и музыкальной школы и начал писать оркестровые аранжировки для Юлькиных песен, в которых ему не было равных. Конечно, в репертуар Юля брала песни популярных певиц и певцов, но никогда никого не повторяла, а пела их по-своему, не забывая совет дяди Алексея. Первый же концерт в институте, в котором Юлия Николаевна приняла участие, студенты записали на магнитофон. Ее голос, манеру исполнения сразу узнавали. Появился круг близких по духу людей, сплоченных творчеством и искренним и добрым отношением к молодой семье.
Однако, жизнь не состоит из сплошного счастья. Где-то рядом, не лицом к лицу, а сбоку, за спиной Юля ощущала и кожей чувствовала впивающийся в нее негатив, идущий от коллег. В первую очередь от тех, кто предстал перед этой «девчонкой» в самом неприглядном свете в ее новой квартире. Столкнувшись с ними в работе и на занятиях, Юля поняла, что это люди достойные самого глубокого уважения. Но, как говорила бабушка Таня, «все не без греха», оказывается, и у них могут быть «маленькие слабости». – Но причем здесь наша квартира? Притон устроили! – думала Юлька.
Немного погодя, по институту поползли сплетни, что Юлия Николаевна без выс-шего образования, поэтому не имеет права здесь преподавать. Что поступила, мол, по блату, пользуясь прекрасно зарекомендовавшим себя мужем. Конечно, сплетни долетали до Юльки, заставляя ее переживать. Преподаватели, видите ли, замечали, как на Юлию Николаевну смотрят студенты, пытаясь попасть ей на глаза, чтобы поздороваться или просто пройти мимо. Из этого тоже делали свои заключения. Но, разве она в этом виновата?!
- Нет, я так больше не могу! Что я им сделала? Ведь ты это видишь! Не улыбайся, пожалуйста. Лучше я пойду работать в обыкновенную школу или музыкальную. – Возмущаясь, говорила Юлька.
- Кто-кто, а ты знакома с чувством зависти. Я тоже завидую, себе! – Олег засмеялся и, схватив Юльку, закружил ее. – Смотри, какая у нас квартира, какие чудесные соседи! А какая у меня жена!
- Ну, хватит! Отпусти. Я все же уйду из института. Все с высшим образованием, консерваторией, а я? Мне стыдно.
- Подожди немного, это пока. Скоро они привыкнут и вместо зависти начнут тебя уважать. Ты ведь справляешься с работой. И у тебя будет консерватория! Подумаешь, па-ру раз подыграл тебе на занятиях. А про ребенка мы забыли?..
Юлька, схватив плащ, выскочила за дверь. На лестнице Олег догнал ее. – Я с то-бой! Вместе заберем, а завтра я один.
По дороге из яслей они умилялись новым словам, которые пыталась произнести их дочь, гуляли вдоль берега реки, а глядя на плывущие лодки с людьми, постановили в воскресенье покатать Миланочку. Лодку все брали на лодочной станции.
- Я, между прочим, умею хорошо грести. – придя домой, похвасталась Юлька.
- Плавать не умеешь, а как же грести научилась?
- Галки Радченко папа. Это их любимое занятие летом. А Галка без меня никуда.
В воскресение Юлька не смогла продемонстрировать свое умение. Брать на лодку такого маленького ребенка не разрешали, и семья отправилась в парк на аттракционы. Казалось, все складывалось отлично, но мысль о сплетнях не давала Юле покоя.
Она знала, что сплетни разносят женщины. Те, что восхищались Олегом Павлови-чем и полагали – его жена недостойна «этого интеллигента и Богом отмеченного музы-канта», а им, консерваторкам, труда не составит увести его из семьи. Когда же они поняли, что жена и ребенок непреодолимая крепость, которую необходимо взять, они надели на себя образ подруг, признающих талант и обаяние Юлии Николаевны. Игру с Юлей в «кошки – мышки», подогревали и наши любители «маленьких слабостей» подталкивая к Олегу Павловичу приехавшую из Прибалтики молодую выпускницу Рижской консерватории, год назад оставившую работу в этом институте не по собственному желанию. Хромающая нравственность женщины подрывала облик педагога и института. Но из-за не-хватки преподавателей ее снова приняли – специалист хороший: и дирижер, и концертмейстер.
Пережившая не одно предательство, Юлия Николаевна сразу оценила, не только красивые ноги и грациозную походку свободной женщины, но и ее хищную хватку. Она имела приятную внешность: карие глаза лани, пышные волосы, округлые формы и хорошо подвешенный язык. Она чем-то напоминала Алку и уже этим была неприятна Юле. Под любым предлогом Оксана Валерьевна старалась быть на виду у Олега Павловича, но заманить красавца в сети не удавалось. Не заметить интерес к себе Олег не мог, но стара-ния коллеги, вызывали только раздражение. В нем еще жили воспоминания о разводе и образ претендента на руку его жены. Слишком сильным было впечатление от желания Юлечки развестись, и от горячо, любящего ее Бориса. Олег Павлович все еще помнил беседу с судьей и страх потерять семью навсегда. А еще в глубине души его очень волновал один вопрос, ставивший его в тупик. После рождения дочери, нежная, смущенная в близости Юлечка, горячая и страстная, стала еще более чувственной. В ней проснулась опытная женщина, улетавшая куда-то в заоблачную даль и забытье. Он стал думать, что окружавшие ее молодые талантливые парни будят ее воображение, обнажая страсть. Это сводило с ума и пугало Олега, поднимая в нем глубоко спрятанную ревность. Ему казалось, что однажды утром он проснется и не найдет ее в своей постели. Поэтому, когда она заявила, что подает заявление ректору о переходе в школу, он даже обрадовался – там дети, пусть влюбляются в его Рыжика сколько угодно.
Утром, собравшись духом, Юлия Николаевна пришла к ректору с заявлением. Он удивленно взглянул на девушку и сообщил ей, что разрешение на ее работу давно получено из Москвы, а еще сказал, что ее студенты заочники уезжая, выразили благодарность за педагога по чтению хоровых партитур, то есть за нее. Юля вспыхнула и ответила, что вернется, если будет нужна, ближе к окончанию института.
- Вас кто-то обидел? Зачем Вам уходить?
- Нет-нет, я так решила. Спасибо Вам за все. До свидания!
Вечером, усыпив малышку, Юлька и Олег долго обсуждали на кухне, Юлькин пе-реход в школу и ее новый сольный репертуар.
- Олежка, я хочу петь с оркестром во Дворце культуры, не хочу ходить в другую сторону, а тут школа и Дворец рядом.
- Тогда мы вольемся в тот оркестр. Я думаю, они будут рады усилить состав про-фессионалами. Хочешь, я поговорю в музыкальной школе о твоей работе? Им нужен учи-тель для начальных классов по фортепиано. Можно не брать много учеников. Хочешь?
Юлечка присела на колени к мужу, и хитро улыбаясь, напомнила, – тогда мы будем мало видеться, и ты снова начнешь меня ревновать. А с ужином как?
- Кто первый придет, тот и готовит.
Так началась их осень. Золотая осень, звенящая яркими красками и праздничным настроением. Все же в хлопотах и заботах, иногда в размытых дорогах и под дождем, с красной калиной, рябиной и многообразием доживающих свой недолгий век, цветов. Шуршащая под ногами разноцветная листва, сворачивала в трубочку острые краешки –
такой лист уже не смотрелся в букетах, а вызывал чувство грусти, и Юлька проходила мимо. Она жила в ожидании бабьего лета, которое вот-вот должно было наступить, но отступало и отступало. В таком настроении она вошла в подъезд. И только радостное ли-цо Олега, следившего на лестничной клетке, как она поднимается по лестнице, возвраща-ясь после работы, заставило ее бежать к нему:
- Рыженький, а мы с Миланкой такую вкуснятину приготовили, пальчики обли-жешь. Устала, да? – он поцеловал жену, пропуская в квартиру. – Я тут подумал, давай за-ведем правило не ждать вопроса, если задержался, а сразу с порога говорить о причине задержки. Это сбережет нам нервы. Согласна? Что же все-таки тебя беспокоит?
- А я и не нервничаю никогда и на все согласна. Осень влияет. Хандра какая-то и скучаю по Перми. Здесь я совсем одна. Мне нравится здесь, но почему-то душа не спокойна.
- А я, Милочка. Разве ты одна? Никаких депрессий, с октября у нас несколько концертов. Праздники приближаются. При хорошей погоде Милочку будем брать с собой, согласна?
Юлька кивнула но, уходя мыслями в себя, пыталась разгадать, отчего в ней затаилась тревога? Жизнь складывается удачно, она об этом даже не мечтала! Она сполоснула чайные чашки, и остановилась у окна. В доме напротив, по самому краю подоконника четвертого этажа шла кошка. Казалось, еще мгновение, и она сорвется вниз, но тут из форточки протянулась мужская рука, видимо с лакомством:
- Ой! – вскрикнула Юлька и закрыла лицо руками, почувствовав, как муж обнял ее за плечи.
- Смотри, Рыженький, она уже в форточке! – Смеялся он.
- Олежка, а знаешь, в школе дети мне придумали кличку – «Мода»! Учителя сказали, - забыв сразу о кошке, она заглянула ему в глаза .
- Смешно? Коллектив одобрил, понравилась! Я чувствую от учителей такое тепло, что мне всех хочется обнять, родные какие-то. Знаешь, я на работу лечу как на крыльях. И в музыкалку тоже. Ой, у меня есть одна такая смешная девочка: Внешне она премилая – поведение смешное. Смотрю на часы – начало урока, а ее нет. Гляжу в окно, идет медленно, останавливаясь у каждого кустика, и разглядывает что-то. Увидит в окне, что я машу ей рукой, пробежит чуточку, остановится и завязывает шнурки на ботинках. Я выхожу на крыльцо школы и зову. Подбегает и, обходя меня, несется в класс. Представляешь? А девочка чудо, и учится хорошо. И так всегда. – Юлька задумалась.
– Да, я стала часто видеть в музыкальной школе Оксану Валерьевну. Она тоже ре-шила подрабатывать у нас? Постоянно заглядывает в мой класс. Мне кажется, она следит за мной. Ухожу с работы – встречает в коридоре, захожу в учительскую – она там и постоянно пытается заговорить со мной или втянуть в разговор. Оказывается, она дружит с замечательной молодой женщиной, с Рожковой (тоже педагог по фортепиано и хорошо поет) – я с ней сразу нашла общий язык. Не понимаю, что в них общего? Рожкова мягкая, спокойная и очень приветливая женщина, а в этой один сарказм. Рожкова уже не раз приглашала меня на чай. Она живет при школе, одна в маленькой комнате. Лучше мы ее пригласим как-нибудь к себе, хорошо?
Надо сказать, повезло нашим молодым. Другие семьи работали долгие годы, чтобы получить, наконец, квартиру. Да еще в новом доме и в центре города! Рядом (два-три квартала не в счет) аптеки, ясли и детсад, поликлиники и магазины, кинотеатры и Дворец культуры и еще много чего, все не перечислишь. У Юли и Олега появились настоящие друзья, единомышленники, готовые поддержать в любую минуту. И соседи! Уезжая из Перми, Юлька пролила немало слез, расставаясь с соседями, обещая никогда не забывать их, тем более, что в свою комнату она прописала Сашку, чему он был страшно рад. Федор, провожая, как всегда неудачно разрядил обстановку:
- Залили слезами весь коридор. Быстрей за тряпками и драить палубу!
- Ты что, моряк, не хочешь больше меня видеть?! – вспыхнула Юлька, нельзя уби-рать, мыть за отъезжающим человеком. Не вернется, – соседи снова бросились к Юлечке и Миланке с поцелуями, а Сашка и Мария Ильинична проводили до вокзала.
- Юль, пиши. Если что я, может, с Надюшкой приеду, а Сашку, если не поступит в институт, осенью в армию заберут. Ну, ладно. С Богом! - она расцеловала внучку и дочь и, вытирая слезы, медленно пошла по перрону. Сашка помахал рукой и побежал догонять мать.
Заявление на развод Юля забрала, съездив с Галкой Радченко на такси за три дня до отъезда. По пути они заехали в институт к Борису, но остановились на другой стороне улицы, чтобы не встретить никого из друзей Бориса. Увидев, заглянувшую в аудиторию Галку Радченко, он сорвался с лекции и, чтобы побежал с ней к машине – Галка вызвала водителя на улицу. Моросил мелкий дождь. Галка с шофером стояли недалеко от такси под зонтом и, судя по всему, она торопливо рассказывала трепетную историю любви своей подруги и Бориса. Галка изредка поглядывала в сторону машины, и Юлька видела, как чужой мужчина вытирал подруге слезы большим носовым платком. Юля специально от-водила взгляд от Бориса, чтоб не встречаться с его прекрасными глазами. Его светящееся лицо сбило ее с толку и приготовленные заранее слова, исчезли и разбежались куда-то. Осторожно, чтоб не задеть загипсованную ногу, он спросил:
- Юлечка, ты все-таки уезжаешь?
- Борис, Боренька, я только посмотрю, как и что там, а потом решу. Я много дума-ла о нас и о нем. Ты не думай обо мне, я не стою тебя, хотя бы потому, что причиняю те-бе боль. Думаешь, мне легко оторваться от тебя, от чувств, которые ты мне дарил? Я так хочу, чтоб ты был счастлив, солнышко мое! – она прижалась к его груди. Я разрываюсь на части. Прости меня, пожалуйста! Мне уже стыдно перед твоими родителями, - она помолчала.
- Бориска, нас слишком много с ним связывает. Он многое открыл мне в профес-сии, он безумно любит Милочку, а она его. Сейчас у нас все иначе. Тебе, наверное, тяжело это слышать, но мне его жаль, и я не хочу помнить плохое. Прости, меня. Прости. Может, я дура? Конечно, я настоящая дура! Но, сколько примеров в жизни, когда женщина разрывает прежние отношения и выходит замуж второй раз, а через какой-то промежуток времени, замечательный, прекрасный человек, начинает ревновать к прошлому, вспоминая свои страдания, обиды, начиная срывать их и на ребенке. Сейчас, я верю твоим словам, а что будет потом, только Богу известно. Не примчись он, не видела бы я, как он любит Милочку, как она восторженно на него смотрит, наверно все было бы иначе? Ты будешь доктором, даже не сомневаюсь, очень хорошим, а я рвусь на сцену. У нас с ним схожие профессии и я обязательно продолжу образование. Я хочу петь на сцене! С тобой у меня связаны самые светлые чувства! Я обожаю тебя!
- Юля, Юлечка! Послушай меня! – Борис крепко прижал к себе девушку, пытаясь продолжить, но Юлька закрыла ему рот рукой, умоляюще сказала:
- Не надо, Боренька. Не мучь меня. Тебя я тоже люблю! Но, по-другому.
Борис, молча, целовал нежные Юлькины руки. - Юлечка, я всегда буду тебя лю-бить. Всю жизнь! Если что-то случится, позови меня, пиши мне на главпочту, до востребования. Можно мне поцеловать тебя?
- Нет, Боренька, беги обратно и не думай обо мне. Кажется, дождь усилился, про-мокнешь. Иди. Видишь, какая я дрянь! – думаю только о себе.
Борис, как всегда приподнял ее лицо за подбородок и, больше не спрашивая, поцеловал в губы. Он вышел из машины, осторожно закрыв дверь. - Нет, Юленька, это я дурак! Нужно было тогда, встречать все поезда, идущие из Ленинграда!
Он медленно переходил через дорогу к зданию института, не замечая дождя и не оглядываясь на Юльку. Обхватив себя под грудью руками и расправив плечи, он чуть приподнял голову и подставил дождю лицо. А дождь лил и лил, насквозь пропитывая шерстяной вязаный жилет в крупные ромбики, белую рубашку, прилипшую к его крепким рукам, брюки. Галка и водитель уже сидели в машине и, молча, смотрели ему вслед. Юлька прильнула лицом к стеклу, словно запоминая навсегда стройную спортивную фигуру Бориса, тихо повторяя одно и то же – почему он не бежит? Ну, почему он не бежит? А слезы тоненькими ручейками катились по щекам, губам, подбородку, сползая под воротничок платья, и замирали там.
- Наверно ему на все плевать! Хочет простудиться и умереть, – задумчиво произнес шофер и нажал на газ…