...закрываю глаза; становится легче. Нет, не отпускает. Внутри, как искра, дает о себе знать надежда. И мне хочется поверить в связь с самим Богом. Мне хочется фундамента тому сердцу, что рассыпается. То ли не та смесь, то ли я где-то что-то сделала не так. И я там, где мне быть не хотелось. И как же я тут могу чем-то стать...
Оказывается есть особое время для криков и ор, что режут горло, и ты своим криком царапаешь сердце, то ли свое, то ли чье-то, а может, оба. Время мольбы, когда просишь пассажиров своего полупустого вагона побыть еще с тобой... совсем чуть-чуть.
Эти времена особенные, а мы их считаем иссиня-черной полосой своих жизней. Тише. Попробуй теперь попросить остаться кого-нибудь. В ответ твое сердце бьется настолько равномерно, что, кажется, кардиограммная лента показывает, что ты умер. Но все это просто тебе кажется. Сердце стучит, но - глухо. Ты думаешь, но - тише и тише. Ты часто закрываешь глаза, в надежде увидеть родное лицо, которое когда-то не удержал.
Это - истина. Боже, мы настолько одиноки в своем одиночестве, что больше не раскрашиваем его одноминутным счастьем, передающим половым путем, или еще каким-нибудь.
Твое сердце изнашивается с каждым днем, не твоя оболочка дает знать о твоей мудрости. О ней молчит сердце.