Письмо богу

Здравствуй бог. И здесь я должен признаться что действительно желаю тебе здравия, хотя с того момента как я очутился в душевном заточении и сырые, с плесенью стены окружили меня со всех сторон, во мне осталось очень мало веры и надежды, которые ты так ждешь от людей. Даже сейчас, когда я вижу твой свет, этот единственный проблеск в узком, длинном окошке, оставленном тюремщиком специально для продления моей жалкой, ничего не стоящей жизни, в сердце моём не возникает другого желания кроме как схватить тарелку с объедками. Неужели ты думаешь, что я не понимаю как хочется тебе, чтобы я взмолился о прощении, обратился к тебе и просил о душевном спасении. Просил, каждый день бы просил и умолял тебя, стоя на коленях перед этим окошком, беспомощно лязгая кандалами, всхлипывая от боли и очередного крысиного укуса. Но как я тебя могу просить и умолять, если сам подверг себя этим испытаниям, сам посадил себя в тюрьму, и никто другой не в праве отвечать за мои собственные поступки. И ты, всемогущий, думаешь что переполняет меня гордыня, и обращаться к тебе я не желаю из-за собственной глупости. Но нет, ты не прав, ибо своей кровью я пишу тебе письмо, чувствуя как силы покидают меня, а на каменной стене не остаётся места для этих строчек. Только я ни о чём тебя не прошу, не умоляю. Я смотрю на свет в окошке и думаю о том, зачем тебе было наблюдать за мной всё это время, до самой моей кончины, и ответ нахожу лишь в нашей взаимной любви. Создав что-то или кого-то, потом не можешь это не любить. Ты хоть понимаешь, что если некому будет замечать свет в окошке, то ты просто исчезнешь? Окажешься никому не нужен. Тюремщик с толстым подбородком, покрытым жиром после съеденного куска мяса, не нуждается в тебе. Он не будет смотреть в окно, искать там света. Крысам тоже не нужен свет.  Именно поэтому я пожелал тебе здоровья. Я не хочу, чтобы ты исчезал, когда не станет меня.