Мощно, кажется всей своей космической тяжестью, оттуда, от далёких, ярких звёзд, прилетели и навалились морозы. Навалились так, что прижали к земле всё живое.
Затих животный мир, затаился, попрятался. Кто в норы. Кто в дупла – гнёзда. Кто в берлоги. Кто – то зарылся глубоко в ил. Ну а кто - то, лёжа на дне неглубокого водоёма, вмёрз в лёд. Все ушли в лёжку и спячку.
Спрятался и человек. Тот, у кого есть жилище, наглухо задраил все двери и окна и, казалось, готов к зимним холодам. Однако, промораживая землю на метр вглубь, холод проникал через полы, влезал через промёрзшие стены, до ожога холодные, расписанные узорами стёкла.
Спасала только печка! Огонь то плясал безумным танцем, то лениво облизывал мелкими язычками дрова. Порою казалось, он не торопится сжечь – проглотить всё топливо сразу. Играется. Но это человек регулировал тягу и горение огня. Иначе всего окрУжного леса не хватит на всю долгую зиму для этого обжоры.
Он может, враз вспыхнув, опалив нестерпимым жаром всё и всех вокруг, так же быстро и потухнуть, истребив близкую, доступную ему пищу. Если без контроля.
Но человек приручил огонь, занёс его не только в своё жилище, но и построил для него хитроумную конструкцию – печь. Первоначально жар и дым по зигзагообразным проходам нагревали камни или кирпичи, и улетали в трубу. Те в свою очередь, отдавали тепло в дом. Возле печи всегда было тепло и уютно. А вот в углах дома таилась сырость и холод. Тепла на весь дом не хватало.
Тогда придумал человек множество различных конструкций. Выбирай любую под свои нужды и запросы.
У меня была своеобразная. Кипяток, нагретый где то внутри встроенного отопительного котла, толкаясь вверх по трубам и батареям, вытиснял остывшую, опустившуюся вниз воду. И так безостановочно, по замкнутому кругу. Круговорот воды по трубам. Круговорот тепла по дому.
Только вот что – то много дров глотал этот котёл. Как в топку паровоза, каждые три часа подкинь поленья. В паровозе всё понятно, накопившийся пар, под давлением, двигал какие то детали. Те в свою очередь, передавали полученное усилие дальше, другим деталям. Пока, наконец, полученная энергия не заставляла огромные колёса крутиться по рельсам, увлекая за собой весь состав поезда.
Для управления движением паровоза существовала целая бригада. Машинист, кочегар, помощник кочегара. Машинист понятное дело следил за дорогой, скоростью, давлением в котле. А кочегары то и дело подкидывали топливо, следя за жаром. Поезд ехал.
А моя печь стояла на месте и глотала, глотала поленья. Что бы поддерживать необходимую температуру, надо было с периодичностью кочегара на паровозе подкидывать очередную порцию. Днём и ночью. Весь отопительный сезон. Каждые три часа.
Днём ещё ладно, все бодрствуют, творят свои человеческие дела. Периодически подходят к печке. А вот ночью...
Ночью я ставил будильник. Через три часа он приятным женским голосом сообщал:
- Время просыпаться. Два часа пятнадцать минут.
Я вскакивал, порою казалось, за мгновенье до начала монолога. Чудилось, слышен шелест колёсиков и пружинок, которые вот – вот заставят говорить голос. Но часы были электронные.
Стараясь не будить своих домашних, внутренние часы (велик и не познан мир человека), срабатывали почти безотказно. Каждую ночь. Почти всегда.
Спал ли я в эти промежутки времени? Конечно спал. Юркнув под одеяло, мгновенно проваливался в сон.
Чутко, не глубоко, не высыпаясь? Да нет, привык. Спал хорошо. Днём был бодр и работоспособен. Как все. Великая тайна – мозг человека! Безграничны возможности организма.
Так проходила ночь. И день. И ещё ночь и день. Месяц ... Зима ...
... Так проходит жизнь.