Темное туманное облако медленно опускалось на небольшой городок Орайон, штат Иллинойс, погружая окружающий мир в мертвую тишину. Оно опускалось медленно, обволакивая каждый куст, дерево, дорогу в свое воздушное покрывало. Создавалось впечатление, будто само зло спустилось с неба, и теперь ожидает жертву, которую сможет заключить в свои темные объятья.
На улицах спящего города не было ни души. В окнах домов еще где-нигде горел свет. Чья-то злая собака никак не могла перестать лаять, как будто ее что-то беспокоило, а может, она чувствовала, что в эту, достаточно редкую темную ночь, случиться что-то ужасное, смертельное… Говорят, что собаки чувствуют смерть.
Молодая девушка, шедшая по узкому тротуару, оказалась первой жертвой туманного облака. Бедняжке, почти не было видно дороги. Все, что она могла разглядеть: силуэты фонарей и свои кроссовки. Временами ей казалось, что она сбилась с дороги, что до ее дома еще больше двух километров. Бедняжка озябла. Она застегнула свой новый свитер, на спине которого большими красными буквами было написано: «Жизнь прекрасна!», и ускорила шаг. Колошины черных спортивных штанов были слегка выпачканы в грязь. Молодая девушка ходила на кладбище к своей матери, которая месяц назад скончалась от рака кости, оставив Сьюзен в семнадцатилетнем возрасте.
Сьюзен живет со своим отцом, который в последнее время стал часто выпивать. Иногда, он сутками не появлялся дома. Девушка часто ходила на кладбище к матери, особенно поздно ночью (она надеялась, что когда-то не вернется домой). Там, прижавшись к памятнику, она выливала свою душу, говорила маме, как тяжело теперь жить без нее. Сьюзен жаловалась на отца, что он забыл про нее, бросил. Что ей тоже хочется умереть. Ведь только через смерть, она сможет вновь увидеть маму. Но холодный гранитный камень всегда молчал, а горькие слезы девушки обжигали землю.
Сегодня Сьюзен слишком поздно возвращалась домой. Она посмотрела на часы: ровно полночь. В голове сразу же промелькнули мысли:
«Может отец уже дома… Что же мне ему ответить, если спросит, где я так долго была? Не рассказывать же мне, что ходила плакать на кладбище…»
Девушка резко встрепенулась и отпрыгнула от страха на шаг назад. Она не ожидала услышать резкий хлопок над ее головой. В ста метрах от Сьюзен перегорела лампа фонаря, расколовшись на мелкие части. Осколки посыпались на ровный асфальт со звуком бьющейся посуды. Сьюзен глубоко вздохнула, по ее телу разлился жуткий страх, который перекрывал дыхание. Подойдя поближе к осколкам, и убедившись, что это действительно перегорела лампочка, девушка продолжила путь. Но почему-то она все еще ощущала необъяснимый страх. Сьюзен чувствовала, как будто кто-то пристально наблюдает за ней. Ее сердцебиение участилось, а в глазах стало темнеть. Девушка шла медленно, стараясь прислушаться к каждому шороху, к каждому звуку. Сьюзен показалось, что воздух пахнет мужским парфюмом, приторно сладким. Затем ей стало казаться, что она слышит тяжелые шаги, которые раздавались точно за ней. Сьюзен не могла посмотреть назад. Ее сковывал страх: «Кто может так поздно ходить? Кто пытается испугать меня?». Разум девушки пытался успокоить ее чувства, но они оказались сильнее. Сьюзен со всех ног бросилась бежать. Она не видела дороги, «бежала наощупь», туманное облако было настолько густым, что ничего не возможно было рассмотреть. Сьюзен слегка повернула голову и увидела боковым зрением…огромную черную фигуру, которая пыталась догнать бедняжку. Сердце Сьюзен, казалось, вот-вот разорвется от страха. Теперь она не просто бежала, она летела со всех ног. Из ее груди невольно вырвался крик беспомощности: «Помогите!». Но огромные руки незнакомца успели схватить ее за тонкие плечи. Сьюзен кричала, билась, пыталась ударить незнакомца, но он крепко схватил ее за обе руки и повалил на землю, прижав бедную девушку своими восьмьюдесятью килограммами. Девушка пыталась вцепиться в лицо, но незнакомец стал жестоко бить ее в грудь. Она пыталась закрыться, защитить себя от ударов, но противник был в сто раз сильнее худощавой девушки. По чистой случайности Сьюзен удалось выкарабкаться из цепких рук незнакомца, она со всей силой ударила обидчика в промежность и бросилась бежать. Девушка не знала, как долго и куда она бежит. Ее сердце колотилось, а дыхание стало обрываться: «Мне нужно остановиться, отдышаться, я больше не могу…». Сьюзен на секунду оглянулась, но никого не увидела. Девушка боялась останавливаться, но измученное сердце в груди просило об отдыхе, казалось, оно вот-вот выпрыгнет, или просто остановится. Сьюзен остановилась и опустила голову вниз. Она дышала быстро, не ровно, тяжело.
«Беги Сьюзен! Беги! Беги!»
Откуда-то из-под земли «вырос» незнакомец.
«Беги Сьюзен! Беги! Спасайся! Он за тобой! За твоей спиной! Не останавливайся! Беги!».
Незнакомец подбежал к девушке, которая все это время стояла спиной к нему, и ударил Сьюзен по голове чем-то тяжелым. Тьма объяла бедняжку.
Джессика проснулась от жуткого кошмара. Ее сердце бешено колотилось, будто это она в своем сне бегала от насильника, а не Сьюзен. Она села на кровать, укутавшись в одеяло. В ее голове все еще крутились отрывки сна. Джессика уже забыла, когда в последний раз нормально отдыхала ночью. На протяжении последних трех лет ей непрестанно снятся кошмары. Каждую ночь, она видит то убийство, то ограбление, то какую-то катастрофу. Ее организм настолько устал от ночных кошмаров, что даже утром она иногда видит странные видения. Девушка списывает это на не высыпание. Ведь после жуткого сна, она редко засыпает.
Вот и сегодня ей приснилась одноклассница, за которой гнался маньяк. Джессика знала, насколько она тяжело вместе со Сьюзен переживает смерть ее матери, поэтому объяснила свой сон тем, что слишком много думает о подруге, слишком близко принимает ее беду. Джессика убрала с лица свои длинные черные кучерявые волосы и заплакала. Маленькая капля слезы покатилась по щеке.
«Я устала! Я больше так не могу! Может у меня какое-то психологическое расстройство? Может, я больна? Почему уже больше трех лет я сню одни только кошмары? Люси говорит, что ей тоже часто снятся кошмары, но ведь не каждый день. Может…все-таки стоит рассказать родителям? Может, они смогут мне помочь?»
Джессика тяжело вздохнула, она поднялась с кровати и взяла на тумбочке с вечера приготовленный носовой платок. В ее жизни все было по расписанию: утренняя пробежка, уроки в школе, рисование по вечерам. И еще, она всегда знала, что каждую ночь ее ожидают в постели кошмар, слезы и иногда боль, поэтому девушка запасалась платком.
Родители Джессики даже предположить не могли, что ночь – мучение для их дочери. Джессика замкнутый ребенок. У нее мало друзей, мало интересов и увлечений. Она даже на дискотеках ни разу не была. Джессика еще с четвертого класса сдружилась с Люси, и они до сих пор лучшие подруги. Пожалуй, только Люси и знает, о тайных кошмарах Джессики. Мать девушки – Кетрин Миллер, работает учителем в Орайонской школе. Она преподает математику. Отец – Патрик Миллер – бизнесмен, владелец небольшой рекламной фирмы. Из-за огромных количеств заказов, у Патрика не хватает времени на Джессику, ей занимается только Кетрин, и то, когда не нужно готовить урок. Джессика привыкла расти с родителями и в тоже время без них. Она привыкла, что редко делиться с ними секретами, что они мало знают о душевном состоянии дочери, и о ее странностях. В эту ночь, ей как-то по-особенному было и страшно, и больно.
Молодая девушка снова улеглась в постель, ей нужно было попытаться заснуть. Джессика повернулась лицом к двери и бросила беглый взгляд на будильник. Стрелки часов показывали ровно полночь.
Рано утром Джессику разбудила мама. Она, как обычно, поцеловала девушку в лоб и шепнула на ухо: «Доченька, вставай! Уже шесть часов утра. Ты опоздаешь на свою пробежку!». Джессика ничего не ответила маме, а повернулась на другой бок. Тогда Кетрин стянула теплое одеяло с дочери и принялась щекотать ее за ноги.
- Мама, что ты делаешь? Мама! – задыхаясь, кричала Джессика. Девушка смеялась, качаясь по всей кровати. – Я проснулась, проснулась! Не щекоти меня! Я больше не могу дышать!
- Поднимайся, дорогая! Там уже завтрак стынет.
- Мам, сколько раз тебе говорить, я завтракаю после пробежки. Или вообще не завтракаю! – слегка разозлилась Джессика.
- Ангелочек, но я так старалась! – женщина села на край большой кровати. – Ты, хотя бы после пробежки поешь?
- Поем! – отрезала дочь.
- Отлично! Тогда жду тебя на кухне через час, - женщина поднялась с кровати и тихо, не создавая лишнего звука, скрылась за дверью.
Джессика снова осталась одна. Она медленно сползла на край кровати, поставив ноги на холодный пол, и, укрываясь от яркого солнечного света, посмотрела в окно. А за окном занималось утро.
Возле самого дома Миллеров рос большой и довольно старый дуб, такой же старый, как само поместье, доставшееся Патрику по наследству. На одной из его могучих ветвей висели самодельные качели Джессики. Их повесил отец, когда дочери еще не было пяти лет.
Каждая ворсинка зеленого газона, растелившегося пушистым покрывалом по всей территории дома, была украшена драгоценными кусочками алмаза – утренней росой. При входе в дом, по обе стороны перил лестницы, молча сидели каменные львы. Они, как будто охраняли небольшое поместье Миллеров. По левой стене особняка до последнего третьего этажа бежали цветущие ручьи «березки». Они толстым стволом поднимались из-под земли, аккуратно оббегали каждое окно, и цеплялись тонкими кончиками за красную черепичную крышу.
Худощавая служанка Пети с самого утра трудилась в цветнике Кетрин, который в аккурат обрамлял каменистую дорогу, выложенную еще в начале 20 века. Она осторожно и в то же время довольно энергично взрывала землю тяпкой и, стараясь не задеть маленькие росточки орхидей, вырывала сорняк. Женщина боковым зрением заметила Джессику, которая направлялась к воротам.
- Доброе утро, Джессика! – не подымаясь с колен, проговорила Пети. Но молодая девушка ничего не ответила. Это немного возмутило Пети, пока Джессика не приблизилась к ней. Служанка заметила наушники, в которых разрывался тяжелый рок.
- Вот молодежь пошла, - начала причитать Пети, вырывая сорную траву.– Ни «здрасте», ни «до свиданья». И как она еще не оглохла?!
Но Джессика ничего не слышала. Она даже не заметила Пети, хотя та сидела почти на середине дорожки. Девушка была полностью погружена в свои проблемы. Она никак не могла перестать думать о том, что с ней происходит, лечатся ли кошмары и будет ли сегодня Сьюзен в школе.
Девушка вышла за ворота. Теперь она бежала по широкой гравийной дороге, которая делилась на две более узкие. Джессика не собиралась бежать в город, поэтому она повернула на право, где вдалеке виднелся небольшой местный парк. Она часто совершала свою утреннюю пробежку именно там, в очень тихом и спокойном месте. В такое раннее утро здесь не было ни души, и Джессика чувствовала себя властительницей этого места. В парке она могла, не стесняясь сделать зарядку, переключить MP3 на динамик и подпевать песне, пусть даже и не попадая в ноты. Джессика зависима от мнения людей, поэтому она никогда не начнет петь при ком-то. Она всегда ищет пустые места, где может уединиться и делать то, что ей хочется, делать то, на что готова ее душа.
Добежав до конца парка, Джессика увидела довольно неожиданную картину: небольшой кусок земли был огражден желтой лентой, несколько полицейских крутилось возле какого-то черного мешка. Девушка резко остановилась. По ее телу пробежал холод. Что-то подсказывало, что ее сон сбылся, что тот судмедэксперт, который уже десять минут сидит на корточках, записывает смерть Сьюзен. Джессика выключила музыку и побежала к месту происшествия. Полицейский, заметивший девушку, сразу же направился к ней, чтобы остановить Джессику.
- Леди, сюда нельзя. Здесь место преступления, - прогремел басистый голос полицейского. Из-за своей тучной комплекции он походил на медведя.
- Что случилось?
- Убийство. Леди, пожалуйста…
- Сьюзен… - на земле лежало тело молодой девушки, накрытое черным целлофановым мешком, из которого виднелась часть окровавленной руки. Возможно, Джессика и не опознала бы Сьюзен, если бы не увидела знакомый браслет на руке умершей. Тот самый золотой браслет, который она подарила однокласснице на тринадцатый день рожденье.
Ее сердце забилось еще быстрее, глаза наполнились слезами и вот-вот должны были политься горькими ручьями по румяным щекам, но она сдержала их, прикусив нижнюю губу. – Сьюзен…- еле слышно сказала девушка. Она глубоко вздохнула и задержала дыхание, чтобы не разреветься и не раскричаться от боли.
- Вы знаете эту девушку? – уже не пытаясь возвратить Джессику домой, сказал полицейский. Но Джессика не ответила, она лишь молча смотрела на тонкую руку подруги.
- Леди, вы слышите меня? Вы знаете эту девушку?
-Да. Она моя одноклассница. Это Сьюзен Робертсон. Что с ней случилось?
- Я думаю, вам больно будет это слышать…
- Скажите, я хочу знать, что случилось с моей подругой?!
- Она была зверски избита и изнасилована. Смертельный удар пришелся в голову…
Джессика больше не слышала, что говорил полицейский. Перед ее глазами все поплыло, ноги стали ватными, а земля, казалось, уходит из-под ног. В голове непрестанно повторялась одна и та же фраза: «…зверски избита и изнасилована…». Слезы брызнули из глаз, сердце сжалось от боли, а из груди вырвался жуткий крик отчаянья. Джессика не отводила глаз от руки Сьюзен. Ей хотелось пролезть через желтую ленту, снять целлофановый мешок и увидеть одноклассницу живой. Сейчас ей больше всего хотелось, что бы это был ее ночной кошмар, кошмар, который может быстро развеется. Сейчас, сейчас она откроет глаза, сейчас она поймет, что все еще спит, Джессика вновь окажется на кровати и будет сжимать от страха одеяло. Но нет, как бы ни старалась девушка убеждать себя, эта была реальность. Почему-то ее стало одолевать чувство вины: «Ты же могла предупредить Сьюзен. Ты же могла пойти в эту ночь ей навстречу. Может, сейчас она бы не лежала здесь, может, она была бы жива». От сильного стресса у Джессики сильно разболелась голова, ее разум помутнел, а в глазах потемнело. Последнее, что слышала девушка - стук своего сердца.