1
Мы проснулись одновременно.
На часах было шесть, и в комнату заползал сырой холодный туман. Я зябко поежилась, прижимаясь к нему:
- Кричали... Случилось что-то...
Он поморщился:
- Да, ну, все, как обычно... Перепьются, потом горланить начинают...
- Пойду я... - я прикоснулась губами к его щеке. - Пока меня комендант не застукал...
- Ну, давай... Тебе помочь?..
- Да тут же невысоко...
Перед окном я остановилась:
- Все-таки нехороший был крик... Словно режут кого-то... Да и кто может шляться с этой стороны?.. Овраг, дождь прошел, грязь...
- Ты же ходишь... - усмехнулся он.
- Ну, я же быстро...
- Все равно... Пристанут еще... Не нравится мне это...
Проводить он не предложил.
Я быстро спустилась по пожарной лестнице и скользнула в овраг. На кроссовки сразу же налипла бурая жижа. Я наклонилась, чтобы отцепить приклеившийся лист...
2
- Ну, и что ты мне хочешь тут продемонстрировать? - усмехнулся я.
- Подожди, сейчас... - Вадик прокрутил изображение вперед. - Сначала хрень какая-то, да, зато потом... Вот!..
Бедно убранная комната. За круглым столом пять фигур, одетых в черные плащи с капюшонами, скрывающими лица.
Одна из них встает, подходит к стене, достает из кармана веревку и привязывает один ее конец к потолочной балке. Потом набрасывает петлю на шею...
Меня передернуло.
- Вот-вот!.. - сказал Вадик, видимо, внимательно наблюдавший за моими реакциями. - И никто даже не шевелится... Теперь смотри, что дальше будет...
На таймере внизу экрана щелкают секунды.
Вдруг еще одна из фигур отделяется от стола, подходит к висящему и перерезает веревку.
Положив обмякшее тело на пол, фигура, мужская или женская, не понятно, делает искусственное дыхание. Самоубийца резко садится...
Изображение несколько раз дернулось и пропало.
- Это подбросили мне в почтовый ящик, - сообщил Вадик.
- Однако... - пробормотал я, потрясенный увиденным. - Веселые товарищи...
- Ну, и что ты думаешь по поводу этого?
- А я-то тут причем? - удивился я.
- Ну, ты же специалист... По-твоему, это нормально?..
- Нет, - сказал я, - по-моему, это совершенно ненормально... Но это не подсудно...
- Как?! - Вадик выключил магнитофон. - Он же чуть ласты не склеил...
- Или «она», - заметил я. - Тут фиг разберешь...
- Или «она», - согласился Вадик. - Но это не меняет сути дела...
- А в чем проблема?.. - мне все еще было не по себе. - Трупа нет... Он вроде оклемался... Более того, ему оказывалась медицинская помощь... А за попытку самоубийства в тюрьму не сажают...
- Доведение до самоубийства!.. - Вадик убрал диск в конверт. - Вот в этом оно лежало в ящике... И я тебе скажу, за каким хером мне его подбросили: я сейчас веду дело о двух убийствах в общаге медицинского факультета... А это та самая общага: видел балки на потолке? Здание старинное...
- Не понимаю, каким образом одно связано с другим? - сказал я. - Тут же никого не убили...
- Но могли! Это секта, деятельность которой связана с причинением ущерба здоровью...
- Да ладно! - я забрал у него диск и вновь поставил его на воспроизведение. - За такое время с человеком ничего не произойдет, они точно рассчитали... Ну, разве, что сильнейший стресс... Возможно, какие-либо соматические расстройства впоследствии...
- Ну, так вот!..
- Если бы сильнейший стресс шел как тяжкие телесные повреждения, - усмехнулся я, - сидели бы уже все... Убийства в результате удушения?..
- Нет, - недовольно сказал Вадик. - В обоих случаях удар ножом точно в сердце. Убийца явно знал, куда бить...
- Они там все знают, - хмыкнул я. - Если не слишком часто прогуливают лекции... Короче, чего надо от меня?..
- Чтобы ты там потусовался, поговорил... Ты это умеешь...
- Я вообще-то работаю! - возмутился я.
- Я тебе помогал, - напомнил Вадик. - И потом: ты не работаешь... Ты халявишь... У тебя очередная депрессия...
- У меня нет депрессии, - неуверенно сказал я.
- Есть, - отрезал Вадик.
- Ну, хорошо... - я помнил, что он действительно много сделал. - Но как я туда попаду?..
- Это проще простого... Мы же поддерживаем с ними связь... Я позвоню человечку, с которым общался, представляю тебя нашим сотрудником...
3
- Это наш «начальник общежития», как мы его в шутку называем, - Василий Макарович положил руку на плечо крепкому пареньку с пышной шевелюрой. - Ваня Кононов. Он даст Вам всю необходимую информацию, а я побежал... Лекция, понимаете ли... - он извинительно улыбнулся.
Мы с Ваней прошли в столовую, где он взял обед из трех блюд. Я ограничился компотом.
- А Вам вообще зачем все это? - поинтересовался Ваня с набитым ртом.
- Пишу исследование. О молодежных суицидах...
- Ого! - уважительно проговорил Ваня.
- Да... Вот мне и нужна информация о молодежной среде... Причем именно в ситуациях оторванности от родных... - вдохновенно сочинял я.
- Да народ только рад от них оторваться, наконец, от родных этих... - возмутился Ваня. - Некоторые, приезжают, тихие-тихие, а поживут немного и так отжигать начинают!..
- Вот! - воодушевился я. - А иной раз, наверное, и наоборот бывает?..
- По-разному... - уклончиво сообщил Ваня. - А почему именно у нас: Василия Макаровича хорошо знаете?..
Я изобразил на физиономии смущенную улыбку.
- Ну, в общем, да...
- Ладно, - Ваня доел суп и приступил к жареной картошке. - Ну, а что конкретно-то нужно?..
- Ты мне дай координаты людей, которые кажутся тебе... - я замялся, не зная, как ему объяснить без использования профессиональной терминологии. - В общем, не такими, как все... А я уже сам с ними дальше поговорю...
- С дуба рухнувшими? - конкретизировал Ваня.
- С дуба рухнувшими, - подтвердил я. - Непонятными... Странными... Неоднозначными... Или наоборот, - добавил я с горечью. - Усиленно нормальными...
- Это как? - заинтересовался Ваня.
- Ну, в общем...
- А, - догадался Ваня, - это, как в триллерах показывают: тот чувак, на которого меньше всего подозрение падает, как раз всех и замочил...
- Да, - сказал я. - Есть у вас такие товарищи?..
Ваня наморщил лоб.
- Ну, как бы, так прямо вот сразу не скажешь... - дипломатично замялся он. - Нет, конечно, есть такие перцы, что мама не горюй... Но они, может, и не согласятся, - ухмыльнулся он.
- Это уже моя забота, - я попытался добавить в тон дружелюбия. - Ну, что, ты мне их назовешь?..
- Анюта... - Ваня отложил вилку в сторону, припоминая. - Войцеховская. Мы ее между собой зовем Анюта-е... Ой...
- Ничего страшного, - усмехнулся я, чувствуя себя в глазах 19-летнего мальчишки занудным стариком. - Я не ханжа.
- Она чудная, - смущенно продолжал Ваня. - Некрофилка. Трупы любит, - пояснил он мне, как умственно отсталому, - разговаривает с ними. Имена им какие-то придумывает...
- Так они у них, наверное, и есть, - возразил я.
- У трупов?! - вытаращился на меня Ваня.
- Ладно... - досадливо поморщился я. - Продолжай.
- Еще Мишка Марков. Ну, тот совсем крейзи. Дерганый весь... Потом... Вообще... - Ваня в упор посмотрел на меня. - Даже не знаю... Машка вот... Она ботанка...
- Ты не уверен, можно ли это считать девиацией? - искренне рассмеялся я.
- Да... Правильная она очень, - наконец, сформулировал Ваня. - Иногда хочешь прикольнутся, а она так посмотрит...
4
- И чего? - спросила Анюта Войцеховская. - Я Вам тут прямо все рассказывать должна? А ничего, что это вмешательство в частную жизнь?
Я закрыл планшетник.
- Хорошо. Значит, я ошибся... Мне казалось, с тобой будет очень интересно поговорить...
- Не, ну, поговорить-то можно, - смилостивилась Анюта. - О погоде там...
- Я думал, - я сделал вид, что изумился. - С девушкой, которая читает Ницше, можно поговорить не только о погоде...
Я показал на книжку, лежащую перевернутой на кровати.
- Хреново клеешься, - заметила Анюта. - Ванек сказал, что ты психуелог, думала, прикольно будет...
- Сейчас будет, - пообещал я. - Мне сказали, что тебе нравятся трупы, - я решил врубить сразу четвертую передачу.
Анюта поморщилась:
- Это тебе Ванек наплел? Да, ну его... Просто я не испытываю к нему половой интерес...
- А что такое «половой интерес»? - заинтересовался я.
- Неужто сам не знаешь? Вроде большой мальчик...
- Нет, я-то сам знаю. Мне было интересно, что ты вкладываешь в это понятие...
- Уже тестирование пошло, да? - она уперла локти в черной кофте в колени, закрытые черной же юбкой в пол. - А в туалет можно выйти?
- Ты думаешь, ты меня шокируешь? - усмехнулся я. - Я и не такое видел...
- В институте социологии? - подмигнула мне Анюта, и я прикусил язык: чуть не сбился с заданной программы.
- На самом деле, мне кажется, ты не такая, - я применил испытанный раздражающий прием. - Я так и вижу тебя маленькой девочкой в красивом ярком розовом платьице и с бантиками...
- Да сейчас прямо, - буркнула Анюта.
- Ты хочешь сказать, что у тебя не было яркого розового платья и бантиков, - изобразил я глубочайшее изумление и еще поднажал, - никогда в это не поверю...
- Меня предупреждали, что все психологи — придурки, - усмехнулась Анюта. - Да я за братом тряпки донашивала...
- За братом? - теперь я уже удивился на полном серьезе. - За мальчиком?..
- Вы рассматривается этот фактор как причину моего сбитого гендера? - Анюта раскрыла Ницше.
- А он у тебя сбитый?
- Нет. Но Ванек так считает... Вы отвернитесь, я переодеться хотела, - попросила она.
- Я могу выйти...
- Да ладно... Я знаю, что Вы не будете подглядывать...
Я сел в пол-оборота.
Она потянула кофту через голову, и краем глаза я заметил у нее на запястье грубый извилистый шрам.
- Больно было? - нейтральным тоном спросил я.
- Ну, так... Это я штопором...
- Нашла чем...
- Больше ничего под руками не было...
- А очень нужно было?..
- Ну, как сказать... Они на меня давили с двух сторон: иди да иди на юриста... И так каждый день...
- Так что с трупами, Аня? - поинтересовался я.
Она поморщилась.
- Трупы-то тут ни при чем. На самом деле я общаюсь с душами...
5
У Миши Маркова был нервный тик, от которого он казался непрерывно мигающим.
- Если Вы будете спрашивать меня про мои детские фобии или подростковые эротические сны, то их в моей жизни не присутствовало. От слова «совсем», - он попытался обезоруживающе улыбнуться: в сочетании с дергающимся глазом это вышло зловеще.
Я решил переменить тактику.
- Меня интересует вовсе не это. Просто я занимаюсь исследованиями, касающимися нахождением людей в непривычной для них обстановке. Вдали от родных. В условиях изменения привычного уклада. Например, ваш староста сказал мне, что ты учишься на одни пятерки. И, наверняка, круг твоих интересов ограничивается не только сексом, выпивкой и азартными играми, что является традиционным для общежития... Поэтому у тебя вполне могут быть конфликты...
- Вы удивитесь, - усмехнулся Миша. - Но меня все, перечисленное Вами, нисколько не напрягает. Пусть делают, что хотят, мне-то что... Другое дело, что тут совершенно невозможно получить хотя бы малую долю личного пространства. Все вокруг колхозное, все вокруг мое... - съязвил он.
- И как ты решаешь эту проблему? - поинтересовался я.
- Я ухожу на крышу... В этой богадельне совершенно не следят за техникой безопасности, но оно мне только на руку...
Я рассмеялся, и Миша посмотрел на меня с подозрением.
- Я в детстве тоже любил ходить по крышам, - пояснил я.
- И как? - живо заинтересовался Миша. - Вас искали?
- Как правило, нет...
- Вам повезло, - он вздохнул. - А наш староста не дает мне покоя. Он меня разыскивает и тащит обратно... В прямом смысле тащит, он очень силен физически...
- Если с тобой что-то случится, он будет отвечать, - заметил я.
- Да ничего со мной не случится! - с досадой воскликнул Миша. - Я же соображаю, что я делаю. Я хочу всего лишь посидеть в тишине, без этого непрерывного галдежа, без этой музыки чертовой, а он считает, что я собираюсь полетать...
6
- Не садитесь на этот стул! - резко сказала мне Маша. - Он грязный!
- Зачем же ты держишь в комнате грязный стул? - изумился я. - И потом, - я тщательно рассмотрел сидение, - что с ним не так?..
Маша зарделась.
- Это Лизин стул. И, конечно, это ее личное дело, что она и с кем на нем делает...
- Но тебе неприятно? - заключил я.
- Разумеется, - отчеканила Маша. - Я ведь тоже здесь живу.
- Тебе приходилось раньше жить вне дома? - спросил я.
- Да. Я в детстве занималась фигурным катанием. Ездила на сборы. Так что, - она усмехнулась, - Вы пришли не по адресу. Тема «девиации, спровоцированные переменой места» - она не про меня.
- Откуда ты знаешь, что меня это интересует? - удивился я.
- Кононов сказал.
- Прямо вот так и сказал?
- Естественно, нет, - терпеливо, как ребенку, пояснила Маша. - Это вне его интеллектуальных возможностей. Но Вы ходили к Войцеховской: она орала на весь коридор, а я проходила мимо, потом зашли к Маркову. Следующая в триаде я.
- Ты совсем не похожа на человека с девиациями, - заметил я.
- Разумеется, - коротко бросила Маша. - Но люди склонны усматривать девиации в любом поведении, отличающемся от их собственного...
7
На лестнице меня догнал Ваня.
- Я забыл еще одного, - возбужденно сказал он.
8
Я развел руками.
- Пока тупик. Анюта и Миша явно не в теме... Невротики... Маша... Маша может. Такие Маши вполне способны воткнуть нож в родную мать, чтобы посмотреть, какого цвета у нее внутренности...
- Что она может? - уточнил Вадик. - Играться в смертельные игры или укокошить?
- Она может все, - задумчиво сказал я.
- Вообще-то их пятеро, - заметил Вадик. – И, по ходу, тот, кто делает искусственное дыхание, старше...
- Почему ты так думаешь?
- Он слишком хорошо знает, как надо...
Я пожал плечами:
- Мне еще преподавательский состав проверить? Кстати, есть еще четвертый товарищ с «приветом»...
- Ты с ним говорил? - вдохновился Вадик.
- Нет. Меня оттуда выставили, день закончился. Могу в четверг сходить...
- Уж, сходи... А он кто: мальчик, девочка?..
- А фиг его знает, - честно сказал я.
9
Изначально, по приезде в общагу, Коля Попов считался «обычным парнем». Без особых тараканов, не слишком зацикленным на учебе, не слишком шебутным. Он бы еще очень долго проходил таковым, если бы «сокамерникам» не попался в руки его дневник. Вероятно, «сокамерники» не подозревали, что в чужих вещах копаться неприлично…
Так или иначе, но записи в дневнике произвели в общаге фурор. Коля писал там о своих переживаниях, что, само по себе, было вполне обыденным фактом. Если бы эти переживания не шли от имени девушки…
- Я не буду это обсуждать, - сразу заявил Коля, наполеоновским жестом складывая руки на груди.
- Чего именно? – поинтересовался я.
- То, о чем все говорят…
- А о чем все говорят? – продолжал ломать комедию я.
- О том, что я – трансвестит, - мрачно сказал Коля.
- А почему они об этом говорят?.. – я подумал, что сейчас меня выставят вон, но, к моему удивлению, Коля указал мне на стул возле окна.
- Потому что людям всегда нужно о чем-то говорить… Я писал роман, понимаете? Многие великие писатели писали от имени противоположного пола… И, что теперь?..
- Да, собственно, ничего, - сказал я. – Я всего лишь хотел задать пару вопросов совсем на другую тему…
В четвертый раз я прогнал версию моего присутствия в общежитии.
Коля меня удивил.
- Наверное, это очень интересно, - сказал он. – То, чем Вы занимаетесь…
- В общем, да, - осторожно сказал я.
- Я тоже хотел идти учиться на психологический, - сообщил Коля, - но, видите ли, у нас семья потомственных педиатров…
- Хм… - отозвался я, совершенно не понимая, куда он клонит.
- Вас как зовут?..
- Антон Владимирович… - я отметил, что Коля пока единственный поинтересовался этим моментом.
Он явно прогибал ситуацию под себя, и мне это не очень нравилось.
- Ты мог бы показать мне свои записи? – небрежно поинтересовался я.
- Нет, - твердо ответил Коля. – Там есть достаточно интимные вещи…
- Которые уже известны всему общежитию?.. – съехидничал я.
- Антон Владимирович, - Коля продолжал находиться в позе Бонапарта, - что Вы от меня хотите?..
- Да, наверное, ничего… - вздохнул я. – С таким, как ты, очень сложно работать…
- А где Вы работаете? – насторожился Коля.
- Я имею в виду исследования…
- Ваши исследования посвящены ориентации?
Мы однозначно упирались в стену.
- Эти – нет… - неопределенным тоном сказал я.
- А есть те, которые – да? – я увидел интерес, блеснувший в глазах Коли, которые, впрочем, тут же вновь стали непроницаемыми.
- Ну…
- И как Вы это рассматриваете?
- Чего? – мне совершенно не нравилось, что он дирижирует оркестром…
- Корни явления?..
- Хм… - сказал я. – Как бы это за пять минут-то не расскажешь… И потом у меня были к тебе несколько другие вопросы…
- Понимаете, Антон Владимирович, - сказал Коля. – У меня есть проблема… Я мог бы ей с Вами поделиться? Мне показалось, что Вам можно доверять…
Ничего себе.
- Собственно, этого я от тебя и хочу…
- Понимаете, иногда мне кажется, что мне надо было быть девчонкой: я их очень хорошо понимаю. Как, если бы я сам был одной из них…
- Это называется «наблюдательность», - усмехнулся я.
- Возможно. Но я чувствую то же, что и они…
- Это еще ни о чем не говорит… - против воли начал увлекаться я. – Возможно, ты рос в семье, где были одни женщины…
- Да, - сказал Коля. – Но я не испытываю к ним влечения…
- А к мальчикам испытываешь?.. – скучным голосом спросил я: мы отклонились от темы уже на две трамвайные остановки. – Ты же живешь с ними…
- Понимаете… - начал Коля.
Если б я был его психоаналитиком, то драл бы с него тройной гонорар: этот «нарцисс» у…т, подумал я тоскливо.
- Мне уже пора идти, - я сделал шаг в сторону двери.
На лице Коли вдруг отобразилось искреннее отчаяние.
- Антон Владимирович! Я просто не знаю, кому рассказать об этом… А Вы производите впечатление…
- Ну? – подтолкнул я.
- Видите ли, здесь происходит что-то очень странное…
10
Светящийся циферблат будильника показал 2.30.
Она не придет.
Я бросил взгляд на пустые кровати: мои соседи разъехались на выходные по домам. На одной из кроватей мне почудилось очертание темной фигуры, и я еле сдержал крик.
Она не придет. Не придет. Она не придет больше никогда.
Как всегда в минуту стресса, сознание начало распадаться на множество мельчайших миров: стоит попасть в один из этих миров, где ее никогда не было, и хаос окончательно затянет меня на дно.
Усилием воли я воскресил в памяти нашу близость: ее руки на моем теле, ее губы, ищущие…
Больше она не придет.
2.45.
Из окна тянуло прелой осенней сыростью, и я прикрыл створки.
Почему же все так плохо? Ведь еще совсем недавно восстановилось какое-то равновесие…
2.58.
В дверь несколько раз стукнули.
Сдерживая дрожь, я высунулся в коридор. Анюта Войцеховская, почти неразличимая в полумраке, стояла, прислонившись к косяку…
- Чего тебе? – недовольно бросил я.
- Конспекты за прошлый год остались?.. Мне к зачету нужно…
- Да ты что, сейчас, что ли, учить будешь? – поразился я.
- А что?.. – удивилась Анюта.
- Ночь как бы… - пояснил я.
- Так что? Самое время… Час волка наступает…
- Тьфу… - сказал я.
Анюта заботливо заглянула мне в глаза.
- Колес дать? Поспишь… Или?.. – она не договорила. – Может, она домой уехала?..
- Да мне-то что…
Признаться, что я не могу без нее, значит, признаться в слабости, зависимости, а это верный путь к хаосу… Сила в том, чтобы быть выше…
Не играет.
Совсем.
- Ты чего так развалился? – недовольно спросила Анюта. - По-моему, прикольно было…
- Это потому что ты шизанутая…
- А ты – нет?..
Анютино лицо расплывалось у меня перед глазами.
Наверное, она права. Она права, мама права, я не смогу… Не смогу быть как все…
- Послушай, - небрежно сказал я. – Два убийства, а ты по дворам по ночам шляешься… Вот как ты прошла?..
- С охранником договорилась… И потом: больше жертв не будет…
- С чего ты взяла?..
- Я бы почувствовала, - уверенно сказала Анюта.
11
- Понимаете, Антон Владимирович, - сообщил мне Коля, - у меня тут совершенно нет друзей. Даже приятелей… После того, как они это прочитали… Рассказали в группе… Все смеются надо мной…
- Ну, так надо было прятать лучше… - это мальчик отчего-то не внушал мне ни малейшей симпатии.
Более того, он меня напрягал…
- Я же печатал это на компьютере! – возмутился Коля. – А они залезли, сказали, что скан какой-то им понадобился… Методички… Врут…
- Скорее всего, - равнодушно сказал я.
- Я не общаюсь ни с кем, кроме Маши…
Я насторожился.
- Ты имеешь в виду Машу Макарову?..
- Ну, да… Она единственная моя подруга… Она даже приходит ко мне ночевать… Когда никого нет.
Я ахнул.
- Вы же понимаете, что в моем случае она ничем не рискует, - усмехнулся Коля.
- Хм… - сказал я: столь нежный союз железной леди Маши Макаровой и этого нытика был вне пределов моего воображения. - Тогда зачем же она приходит?..
- Она боится, - сказал Коля таким тоном, словно эти два слова автоматически срывали покров с тайны этого заведения.
- Чего?!
- Ну… - начал уходить в сторону Коля. – Маша постоянно чего-то боится…
Да, ребята, вы мне тут загадали загадку…
- Маша?! Боится?! Мы об одном и том же человеке говорим?
- Да, - усмехнулся Коля. – С виду не скажешь, да, но у нее, на самом деле, у нее было сильное нервное потрясение…
С этого места поподробнее…
- В 14 лет она поехала на сборы в Питер, и ее там пытались задушить…
О, блин…
- Ну, т.е. не то, чтобы они пытались… Видимо, они хотели пошутить…
Смешно, да.
- Или попугать… Они накинули ей на голову одеяло и… У нее там были конфликты с другими ребятами…
- Я понял тебя, - сказал я.
- И теперь она боится спать… Она не спит…
- Вообще?..
- Ну, она пьет снотворное… Периодически прерывается, чтобы не привыкать… Тогда не спит… А после того, что она увидела, она начала приходить ко мне. Моих соседей часто не бывает тут, они живут довольно близко…
- И где она спит? – перебил я.
- Со мной… Только мы ничего не делаем…
Я почувствовал омерзение, большее, чем, если бы он сообщил, что трахает Машу Макарову в извращенной форме.
Так паук плетет свою паутину: по сути, она незаметная, но хрен из нее выберешься…
- А ты хорош, мальчик, - тихо сказал я. – Прикинулся шлангом, чтобы затащить в свою постель красивую девочку… Кто проверит, что ты там вытворяешь, когда она выпьет таблетку?..
- Антон Владимирович, - спокойно поинтересовался Коля. – Вам интересно узнать, что она видела?
- Ну!
- Она видела несколько человек в черном, идущих по оврагу…
12
Маша Макарова быстро шла по коридору, сжимая в руках стопку общих тетрадей.
- Продолжаете интересоваться нашей жизнью? – на ходу бросила она мне.
Я преградил ей дорогу.
- Нам нужно поговорить.
- Я что-то не рассказала? – Маша широко распахнула глаза.
- Видишь ли, - я взял ее за руку выше локтя, - то, что с тобой происходит, не очень хорошо… А, если быть совсем честным, то очень нехорошо…
- Что со мной происходит? – Маша вырвала руку.
- Твоя бессонница…
- Кто Вам сказал об этом? – она дернулась вперед, и я невольно отступил в сторону, давая ей пройти.
- Твой друг Коля…
Маша остановилась:
- Я догадывалась, что Попов не умеет держать язык за зубами. Получается, можно доверять только себе…
- Нет, - грустно сказал я, - себе тоже нельзя…
Она изогнула густые брови.
- Вы – параноик?
- Нет, я психиатр… Это мое первое образование, - я решил не слишком отдаляться от избранной легенды.
Маша открыла дверь, пропуская меня вперед.
- Ты все время одна, - заметил я.
- Это Вам так везет, - усмехнулась Маша, - Вы будете чай? Я просто хочу попить чаю, у меня скоро пара…
- Ты хорошо знаешь Колю?.. – спросил я.
В Машиных глазах появилось затравленное выражение.
- Коля – неврастеник. Ему нужно, чтобы кто-то был рядом и слушал его… А у меня много свободного времени, почему нет?.. Тут все равно больше нечего делать…
- Почему ты не спишь? – продолжал гнуть я.
- Мне не хотелось бы обсуждать это, Антон Владимирович, - твердо сказала Маша.
Я ей не представлялся.
- Почему?
- Потому что не хотелось бы…
- Но так же нельзя жить…
- Жить можно, как угодно… - Маша разлила нам чай. – То, что не убивает нас, делает нас сильнее.
- Вы все читаете одну книжку? – хмыкнул я.
Она не ответила.
- Что ты видела в окно? – спросил я.
Ее рука, держащая чашку, дрогнула, и несколько капель пролилось на стол.
- У Вас произошло два убийства, - напомнил я. – А Вы все молчите.
- Я не знала убитых, - Маша не смотрела мне в глаза.
- Но ты же что-то видела?.. От того, что ты видела, может зависеть многое. Жизнь других людей… Возможно, даже твоя собственная…
- Я боюсь… - наконец, сказала Маша.
- Чего?
- Они меня убьют.
- Почему?..
- Убьют и все!..
- Да почему же?! – взорвался я.
- Да потому что меня все хотят убить!.. – она отвернулась к окну. – Они меня все ненавидят…
- Кто?!
- Все…
- Почему?!
- Потому что «потому» заканчивается на букву «у»! – Маша заговорила быстро и нервно. – Они меня уже хотели убить однажды, они опять захотят… Я спала, а они пришли и…
- Что, Маша, что они сделали?..
- Они накинули одеяло… Я начала задыхаться… Я думала, мне снится сон… А они смеялись… Они все смеялись… Я…
- Кто «они», Маша? – спросил я. – Их много?..
- Вы не профессионал, - с вызовом сказала она. – Я много читала по психиатрии…
И живу спокойно…
- Ты мне сейчас выламываешь острый психоз, - твердо сказал я. – Чтобы я оставил тебя в покое… Не дождешься…
- Зачем Вам это нужно?! – она посмотрела на меня удивленно.
- Не люблю насильников…
- Вы о чем?
- О твоем друге Коле… Ты, что, не понимаешь: ему не нужна твоя забота и понимание… Ему нужна твоя травма… Это же неиссякаемый источник… Из нее можно черпать годами… У тебя есть страх, ты его заглушаешь… С помощью его… Ты не ликвидируешь его, ты заглушаешь…
- Я не могу ликвидировать… - тихо сказала Маша.
- Твои родители… Ты, что, им ничего не рассказывала? И даже в этом случае, они, что, ничего не заметили? - положа руку на сердце, я был не удивлен.
- Они… - Маша замялась. – Они считали, что я беременна… Потащили меня к врачу… Меня все время тошнило, и голова кружилась…
- Почему же ты не сказала?
- Они бы сказали, что я сама виновата. Они всегда так говорили… Я – очень конфликтный человек…
- Я тоже конфликтный человек, - усмехнулся я. – Что же, меня убивать теперь?..
13
- Представляешь, - я остановился перед Вадиком, - сколько б…а совершается безнаказанно, потому что дети молчат?.. Молчат от страха, от стыда, оттого, что их так воспитали, оттого, что «боятся расстраивать»…
- Ну, так это ненормальные дети, - хмыкнул он, копаясь в каких-то записях. – У нормальных-то адекватные отношения с предками… Ну, в общем и целом… - подумав, добавил он.
- А что, по-твоему, такое нормальный ребенок?.. – начал злиться я.
- Ну, как… - Вадик что-то подчеркнул маркером в блокноте.
- Ну, вот ты был нормальным ребенком?
- Конечно… - уверенно сказал Вадик. – У меня, кстати, пиво есть, Тош…
- Не уводи разговор в сторону… Вот скажи: ты боялся директрису?..
- Естественно!.. – Вадик достал бутылки из холодильника. – У меня аж поджилки трястись начинали, когда я мимо ее кабинета шел… А кто не боялся-то, скажи мне, пожалуйста?..
- Первый зачет! – я загнул один палец. – Дальше… Ты когда-нибудь клал в портфель какую-нибудь хрень на счастье? Или загадывал счастливый билет?.. Или…
- Ну, было дело, да… - уже менее охотно ответил Вадик. – Я, когда Катьку впервые увидел, она потерпевшей была, загадал, что она моя будет…
- Так… Тебе снятся цветные сны?
- А кому они не снятся?!
- А не должны… У тебя были случаи, когда внутренний голос подсказывал тебе, что ты сейчас попадешь в большую жопу?..
- Да! – Вадик воодушевился. – Как-то пошли мы с Димычем в рулетку сыграть…
- Замечательно!.. У тебя возникало желание кого-нибудь отправить к праотцам?
- Нет, - быстро сказал Вадик.
- А, если подумать?..
- Катькину мать… - недовольно признался он. – Это из-за нее мы расстались…
Я развел руками:
- Батенька, вы должны быть изолированы от общества… Увы…
- Ты сейчас выдираешь какие-то фразы, - разозлился Вадик, одним махом опрокидывая в рот пиво. – И на их основании лепишь горбатого…
- Да! – воскликнул я. – Конечно! Но половина моих коллег именно так и работает…
- Хорошо… Они все адекватные… Но кто убил-то? Машу ты уже сбрасываешь со счетов?..
- Я никого не сбрасываю… Я тебе рассказываю то, что я увидел… Остальное – твоя работа… Вы вообще что-нибудь делаете по этому делу?..
- Мы делаем… - раздраженно сказал Вадик. – Только они все молчат, как пленные партизаны… Я же не могу их пытать…
- А тебе не кажется странным, - ухмыльнулся я, - что, когда к ним приходит нормальный взрослый: располагающий к себе, спокойный, достаточно вежливый, - Вадик улыбнулся, – они почему-то уходят в глухую несознанку? И начинают хотя бы чуть-чуть шевелиться под клиентом, когда появляется е…й Шепелев?..
- Ну, Тош… - протянул Вадик. – Я никогда не говорил, что ты е…й…
- Но всегда об этом думал…
- Конечно… Думать мне больше не о чем… Короче, сходишь туда на следующей неделе…
- Я туда больше не пойду, - сказал я.
- Да?..
- Да.
- А почему? – удивился Вадик.
- А потому что это твоя работа.
Вадик посмотрел на меня с откровенным интересом:
- А, когда я лазил по неположенным мне базам, это тоже была моя работа? И, когда пробивал тебе инфу?..
- Не манипулируй… - отмахнулся я.
- Да пошел ты!..
Я зевнул:
- Лень, далеко… Ты можешь понять: то, что я там видел, это же травма на травме и травмой погоняет… А я не могу вмешиваться… Я и так вмешиваюсь… А толку от этого никакого. Никто все равно ничего не поймет… Потому что никто ничего не хочет понять…
- По-моему, ты слишком запариваешься… - сказал Вадик.
- Нет. Это вы слишком мало запариваетесь… У вас же всегда все нормально… Идиоты отправляют девчонку с посттравматическим расстройством к гинекологу, потому что в их тупых бошках красной нитью проходит только одна мысль: как бы она не лишалась девственности раньше времени… В итоге девчонка доходит до глухого изврата… Ты знаешь, иногда ко мне переводят из детской, я смотрю на рисунки и поражаюсь… Ну, неужели они вообще не замечают?.. Там же все семейные проблемы в полный рост… А в карте шизофрения… Да что с нее взять?.. Шизофрения – универсальное средство решения всех проблем… Регулярно какая-нибудь мамочка смотрит на меня, как рыцари круглого стола на Мерлина… И в ее глазах горит: диагноз!.. Поставь нам диагноз!.. И все: можно уже ничего не лечить…
- Ты с ней больше не виделся?.. – невпопад сказал Вадик.
- Еще с кем?!
- С твоей Женей…
- С моей Женей, - сказал я, - я больше не виделся. Она переехала… Наверное, сейчас ходит на другой участок и полирует мозг другому раззяве…
Вадик прокашлялся.
- Но ведь кто-то закрыл крышку?..
- Ты ошибаешься, - я посмотрел пустую бутылку на просвет. – Она захлопнулась от ветра…
- Бред не неси: она чугунная… Это нереально…
- Это нереально в реальном мире! В королевстве кривых зеркал, которое нас окружает, она захлопнется на раз!.. Я не удивлюсь, если все твои трупаки – жертвы завершенного самоубийства…
- Да ладно! – серьезно сказал Вадик. – Оля сказала, что труп был закидан ветками…
- Оля? – я отставил бутылку. – Это еще кто?
- Оля обнаружила труп…
- Первый или второй?
- Второй… Первый все обнаружили: его подкинули к порогу этой драной общаги… Блин, Тошка, это вообще-то незаконно, рассказывать непричастным к делу…
- Не рассказывай, - разрешил я. – Впахивай сам.
- Да на мне столько висяков, - возмутился Вадик, - что я жопу не разгибаю!.. А тебе все равно делать нечего…
- Причем с рождения… - хмыкнул я.
- Чего?
- Мне с рождения говорят, что мне нечего делать… - пояснил я. – Сначала, когда я, сделав уроки, хотел почитать книжку, мама говорила: «Пропылесосил бы квартиру, Антон, тебе все равно делать нечего». И уходила висеть на телефоне. Потом, когда я хотел погонять с тобой по улицам, отец, уткнувшись в газету, возражал: «Лучше помой машину, Антон, чем маяться дурью…»
- Что-то я не помню, чтоб ты ее мыл…
- Разумеется. Он ведь к ней не давал никому прикоснуться… Еще позже, когда я лазил по чердакам…
- А ты лазил? – округлил глаза Вадик.
- Видишь, как ты великолепно меня знаешь… Еще позже, когда я лазил по чердакам, наши многочисленные родственники в один голос пели отцу, что Антон страдает фигней, потому что ему совершенно нечем заняться… Я – устрашающий лентяй… Итак, - я, наконец, взял себя в руки. – Оля обнаружила труп. Труп был закидан ветками. Оля их откинула. И начала орать…
- Нет, - сказал Вадик. – Она не орала. Во всяком случае, когда мы приехали… Она сидела на пеньке и ждала.
- Так, может, она его и грохнула? – вяло предположил я. – У тебя есть еще пиво?..
Вадик молча принес бутылки.
- На ней не было следов крови, - возразил он. – Она к нему даже не подходила…
- Может, переоделась?.. И потом, она что, телепат?.. Как она догнала, что он уже того?.. «Он», я правильно говорю?.. – уточнил я.
Вадик кивнул.
- Да. Студент-первокурсник. Никаких зацепок. Нормальный парень, хоть тебе и не нравится эта формулировка…
- Замечательная формулировка… Итак, - повторил я. – Оля идет по лесу, ибо там пеньки…
- По оврагу…
- По оврагу… И тут…
- Она наклонилась… Кроссовки почистить… Или что-то подобное… Увидела. Позвонила в ментовку… Меня тут же порадовали…
- По мобильнику позвонила?..
- Ну, да…
- И села ждать… Совершенно спокойно… В овраге… Время?..
- Шесть утра, - хмыкнул Вадик.
- Шесть утра… Овраг… Труп с ножевым ранением… Она была в шоке?
- Да не особо…
- Шесть утра… Что она делала в овраге в шесть утра? С собачкой гуляла?
- Понятия не имею…
- Шесть утра, овраг, труп… Оля спокойна, как сытый удав… К трупу она не подходила… Астафьев! – воскликнул я. – Почему она еще не под подозрением?!
- Я не могу задержать человека только на основании того, что он оказался в неудачное время в неудачном месте… - возразил Вадик. - Там начинается территория парка, хочет и ходит…
- Как она объясняет?..
- Гуляла… Бессонница… Готовилась к контрольной, переутомилась… Дышала воздухом…
- Ей не страшно было?
- Ну, это уже ее личное дело… Ну, и потом, - Вадик усмехнулся, - мои мозги еще не совсем заплыли жиром, как ты считаешь… Прямо перед оврагом стена общежития с пожарной лестницей… Наверняка, она лазила к своему хахалю…
- Зачем такие сложности? – не поверил я. – Я проходил к Ларисе проще…
- Ну, блин, - мои вопросы явно рушили Вадикову концепцию несомненной непричастности этой Оли, - каждому свое…
- Почему она не подошла к трупу?.. Или, может быть, подошла?..
- Ее следов не было… Видишь ли, Тош, она четверокурсница… Будущий врач… Думаю, она и так догнала…
- Я говорю: она телепат…
- Может, испугалась?
- А потом сидела с ним почти в обнимку, пока вы ехали?.. Не меньше пятнадцати минут прошло?..
- Да все тридцать…
- Как она сидела?
- Блин, да на пеньке!.. – вскричал Вадик.
- Не «на чем», а «как»?..
- Я не помню…
- Вспомни!.. Ты приезжаешь, она встает, подходит к тебе…
- Да нет…
- А что?..
- Она повернула голову.
- С пенька?..
- Да, мать твою, Тошка!.. Ты рулишь не туда… Там секта…
- А почему ты считаешь, что она не сектантка?.. Сколько раз ты с ней говорил?
- Два раза…
- Она красивая?..
- Да как тебе сказать…
- Словами…
- Я ее не особо разглядывал… Я, блин, работал…
- При прицельном ударе ножом не очень много крови. Если нож не вытаскивать, ее вообще нет…
- Ножа вообще ни фига не было… Ребята искали…
- Почему она не подходила к трупу?.. Не пыталась оказать помощь? Четверокурсница… На чем она будет специализироваться?..
- На хирургии, - вздохнул Вадик.
- Как она сидела на пеньке? В какой позе?..
- Черт тебя забери, Тошка, ты не даешь сосредоточиться!..
- Ра-зу-ме-ет-ся! Она привлекательна?
- Очень… Забываешь, зачем ты туда приперся…
- Так как она сидела?..
- Такое было ощущение, что она очень расстроена… Не напугана… Расстроена… Просто обреченность была в глазах… Но я сразу забыл об этом, нужно было о другом думать… Даже не представляю, почему сейчас вспомнил…
14
… Голоса родителей доносятся, как сквозь вату.
- Она целый день сидит в своей комнате и разговаривает с куклами! И ты совершенно спокойно к этому относишься!..
Папа добродушно усмехается:
- Не вижу ничего страшного. Дети часто разговаривают с игрушками…
- Дети! Ей уже тринадцать, если ты забыл! Макс в ее возрасте во всю интересовался девочками…
- Максу ты уделяла значительно больше внимания, чем ей…
- Посмотри сюда! – мама шелестит страницами. – Я нашла у нее это под матрасом…
- «Настольная книга ведьмы»… - читает папа. – Господи, чушь какая!.. Неужели, ты всерьез…
- Поговори с ней хотя бы ты!.. Она меня не слушает…
Папа жестом приглашает меня в спальню.
- Ну, и что ты собираешься здесь вычитать?.. Это же бред…
- Это не бред, - горячо возражаю я. – Петька меня толкнул на прошлой неделе…
- И что с ним случилось? – все еще усмехается папа.
- Он упал с козла на физ-ре…
Папины глаза леденеют.
- Надеюсь, я больше не увижу в доме этой мерзости… - он двумя пальцами подает мне книгу. - Ты потомок древнего рода…
- На что мне намотать эту инфу… - вполголоса говорю я.
- Что ты сейчас сказала?..
- Ничего…
Я выбегаю из спальни, сталкиваясь с Максом. Он выхватывает у меня «Настольную книгу». Она дорогая, я месяц экономила на карманных деньгах…
- Отдай, - я пытаюсь вырвать книгу из его рук, но он выше меня на полголовы…
- Покажи мне кое-что, тогда отдам…
- Разбежался, мудак…
Я с размаха бью его поддых. Он кричит.
Папа заламывает мне руку.
- Это все самбо твое! – вопит мама. – Разве можно таким – самбо?!
- Ненавижу вас! – ору я, пытаясь вырваться. – Ненавижу!
Ненавижу, ненавижу, ненавижу…
Маятник медленно раскачивался у меня перед глазами.
- Ну, что, - спросил он. – Тебе лучше?..
Я села, в голове все плыло, словно, после укола.
- Не нужно этого больше делать… - сказала я. – Я не хочу это вспоминать… Машка говорит, не все можно вытаскивать, она читала…
- Машка? – нахмурился он. – Зачем ты рассказала Машке? Она же не с нами…
- Да не говорила я ничего ей!.. – бросила я.
15
- Ну, как Ваше исследование? – спросил Ваня Кононов.
- Спасибо, продвигается… Я еще хотел у тебя спросить: девочка, которая обнаружила труп… С ней все в порядке?..
- Вы уже знаете? – Ваня, шедший в сторону аудитории, остановился.
- Да у вас все только об этом и говорят! – небрежно сказал я. – Ну, и как она? Никакого стресса нет?
- Да мы каждый день трупы видим… - удивился Ваня.
- Да… Вот мне еще интересно: а у вас все спокойно к ним относятся?..
- Ну, боялись бы, в медицину не пошли… - Ваня переминался с ноги на ногу, давая понять, что опаздывает. – Вообще бывает. Мишка, первое время, страшно психовал… Я вот удивляюсь: зачем такие психи в хирурги лезут?.. Отрежут еще что-нибудь не то с перепугу… - он рассмеялся.
- А он собирается хирургом стать? – тоже удивился я.
- Ага. С его тиком больные от наркоза отойдут, решат, что сатана к ним уже притопал…
Ваня, извинившись, скрылся в здании.
16
- К твоему сведению, - сообщил Вадик, – Миша Марков пытался месяц назад порезать сокурсника.
- Зачем?
- Мне об этом не сказали, - раздраженно бросил Вадик. – Но один из опрашиваемых доложил, что Миша набросился на него в анатомичке и прижал к стенке, держа скальпель у горла. Они, конечно, замяли, но сейчас каждое лыко в строку…
- Вот прямо вот так взял, ни с того ни с сего и прижал? – уточнил я.
- Ну, как бы он говорит, что у него был нервный срыв, а этот хрен над ним глумился… Вернее, не так. Он вообще ничего не говорит. Это Оля сказала…
- Оля? – спросил я.
- Оля… Они в одной группе…
- Миша на четвертом курсе? – удивился я. – Я думал, ему, самое большее, 18…
- Миша на четвертом курсе, - подтвердил Вадик. – И ему 18. Он школу экстерном закончил. По ходу, он вообще в нее не ходил, болел вечно…
17
- При патологическом слиянии убийство и самоубийство может быть одной и той же фигней, - сказал я. – Т.е. убивая кого-либо, ты на самом деле причиняешь вред своей собственной составляющей, идентифицируемой с убиваемым. И наоборот…
- Тьфу, - он скривился. – Где ты выдрал эту галиматью?.. В Инете?
- Я думал, - обиделся я, – тебе это интересно… Ты же читаешь всякие заумные книжки…
- Я читаю заумные книжки, - он сделал нажим на предпоследнее слово. – А не параноидальный бред недоучек, мнящих себя специалистами…
- Давай завтра сходим в кино, - как обычно, я начал закипать от его столь явно демонстрируемого превосходства и с наслаждением отметил, что он побледнел.
- Я, по-моему, всегда очень ясно выражался, что не интересуюсь мальчиками…
- А тебе хочется трахнуть каждую девчонку, с которой ты общаешься?.. – усмехнулся я.
- Нет, не каждую, - он неумело раскурил сигарету. – Но все равно, это ненормально…
- А тебе так хочется быть нормальным?..
- Конечно…
- Но это же так скучно!..
- У меня на этот счет другое мнение…
Меня прикалывало наблюдать, как его сознание мечется, как мышь, запутавшаяся в лабиринте.
- Между прочим, ты сам со мной пошел за корпус…
- Я пошел с тобой покурить… - дернулся он.
- Ты же не куришь!..
- Я попробовал, и мне понравилось…
- Может быть, тебе понравится и другое…
- Слушай, - он подавился дымом. – Не надо меня провоцировать. И в друзья мне лезть не надо. Я прекрасно обхожусь и без них… Я пошел с тобой только потому, что ты, как я думал, знаешь, что тут творится… Ты же во все дыры суешь свой нос… Вместо этого я услышал какую-то ахинею…
18
- К сожалению, не смогу уделить Вам много времени, - сказала Оля. – Мне скоро уходить… В больницу, я там подрабатываю… И потом, мне нужно погладить халат: я брала его стирать… Вы не возражаете, если я его буду гладить?..
Я пожал плечами.
Она действительно была очень привлекательна: густые темные волосы, пухлые губы, чуть раскосые глаза…
- А что конкретно Вы хотели услышать о Мише? – Оля тщательно разглаживала складки. – Я ведь все уже рассказала следователю…
- Я не имею к следствию никакого отношения, - я горестно вздохнул, - Иван же, наверное, говорил Вам, - почему-то назвать ее на «ты» у меня язык не повернулся, - что я занимаюсь исследованием…
- Иван? – она подняла на меня голову. – Вы имеете в виду Ивана Кононова? Нет, он мне ничего не рассказывал… Он лишь предупредил, что Вы из института социологии, и Василий Макарович, наш декан, просил оказывать Вам содействие… Вы его родственник? - спросила Оля.
- Да, - я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более равнодушно.
Говорит, как по писанному…
Эта Оля вызывала тревогу, смешанную с вожделением. Немудрено, что Астафьев так уверен в ее невиновности.
Я пошел ва-банк.
- Я пишу исследование о молодежных суицидах. А Миша, на мой взгляд, наиболее подходящая кандидатура…
- Я не очень хорошо его знаю, - утюг ровно скользил по белой поверхности…
Но при этом ты в курсе, что у него был нервный срыв!
Я вовремя опомнился.
- Буду откровенен: Иван намекнул мне, что у Вас с Мишей достаточно теплые отношения…
- Ваня так сказал? – утюг замер посредине подкладки.
- Ну, в общем… Он сказал, что Вы много времени проводите вместе, - я говорил истинную правду.
- Странно, что Ваня так сказал…
- Почему?..
- Потому что мы с Ваней встречаемся… Я его девушка…
Оля пожала плечами, демонстрируя растерянность.
Но она не была растерянной, я готов был поклясться…
Ай, да, Ваня, ай, да, сукин сын… Ревнует девушку и попытался использовать меня…
- Возможно, Вы не поняли, - спокойно продолжала Оля. – Мы действительно много времени проводим вместе. Мы учимся в одной группе. Миша хорошо учится, и я часто беру у него лекции… Да у него многие берут…
Ни одного лишнего слова.
- И, тем не менее, - уперся я. – Вы могли бы мне что-нибудь рассказать?..
- У меня уже совсем нет времени, Антон Владимирович, - мягко сказала Оля.
- А все же?..
- Я думаю, о Мише лучше спросить у Коли Попова…
Так!..
- Это наша, так сказать, - Оля чуть заметно усмехнулась, - местная достопримечательность… Трансгендер…
- Вы, правда, так считаете? – продолжал тупить я.
- Я не специалист… И потом, - Оля посмотрела на меня своими русалочьими глазами, - Вы хотели поговорить о Мише или о Коле?..
- Я интересуюсь суицидами… - напомнил я.
Непрошибаема.
Я готов был легко поверить, что она спокойно сидела рядом с трупом, дожидаясь наряда…
- Миша дружит с Колей?
- Я б сказала, - Оля вновь усмехнулась: словно, кошка повела усами, - Коля дружит с Мишей. Миша по натуре одиночка.
- Он склонен к суициду? – я чувствовал себя конченым занудой.
Оля ненадолго задумалась.
- Скорее, нет. Он не очень хочет жить, но не будет предпринимать никаких действий к самоуничтожению…
- Почему Вы так думаете?.. – поддел я. – Вы же его не очень хорошо знаете?
- Если бы Вы с ним пообщались больше одного раза, - Оля надела туфли на высоких каблуках, - Вы бы тоже так подумали…
- Я провожу Вас… - сказал я. – Мне тоже нужно в город…
Оля ловко лавировала между лужами. На автобусной остановке она села на скамью и достала пачку «Парламента».
- У Вас есть зажигалка, Антон Владимирович?.. Кажется, я выронила свою, когда… - Оля вдруг замолчала.
Я уставился на нее, разыгрывая недоумение.
- Вы знаете о трупах?.. – Оля не с первой попытки прикурила. – У нас в общежитии?..
- О них, по-моему, не знает только глухой, - выкрутился я.
- Я обнаружила второй… - Оля напряженно посмотрела на меня.
- Жуть какая… - честно сказал я.
- До сих пор не могу прийти в себя… - она зажала сигарету между пальцами, и на меня нахлынули воспоминания: нет, на хрен… - У меня просто ноги подогнулись, когда я его нашла… Я села на пень и сидела, пока они не приехали… Это же страшно: живет человек, живет, ест, спит, ходит по улицам, радуется жизни…
- Может, не радуется, - возразил я.
- Может быть, - согласилась Оля. – Но все равно – человек живет… А потом кто-то отнимает ему жизнь, просто приходит и отнимает… Без смысла… Без цели… Ни за что…
Подошел Олин автобус, и она оборвала разговор также резко, как и начала.
19
Лиза опять щебетала по телефону со своим парнем. От ее голоса в мозгу все переворачивалось.
Нужно выпить таблетку, выпить таблетку, выпить таблетку…
Иначе вырвет, как прошлый раз, и они снова будут ржать.
Они никогда не ржут при мне, но, когда я подхожу к двери комнаты, а последнее время я стала останавливаться и прислушиваться, они часто обсуждают…
От святого духа!.. Или от гомика!..
Гогот.
Я закинула в рот «антимигренол».
- Что, голова болит?..
Голос, полный сочувствия.
Убила бы…
После того, что сказал этот тип, время течет, как в дурмане.
Тошнит непрерывно. А вдруг, он не просто так?.. Вдруг он что-то делал?..
Так. Стоп. Ты что, совсем больная? Как можно не понять?
Были случаи, описанные в книгах, проклятая память…
Нет, нет, нет…
Я сжала голову руками. В голове звенел его голос:
- Не понимаю, почему ты не хочешь? Это так здорово! Это дает свободу!.. Неужели, ты не хочешь быть свободной?! Неужели тебе нравится все время бояться?.. Это раскрепощает!..
- Вот иди и раскрепощайся!..
- Да я уже… Ты просто не хочешь признать, что ты трусиха…
- Я – не трусиха, я – адекватный человек!..
- Ты – адекватный? Да не смеши меня!.. Как ты собираешься жить дальше?
- Я пойду к врачу… Вот буду зарабатывать…
- К врачу?.. Да я был у двадцати врачей, они все понимают меньше меня…
- Ты ходил к врачам в своем Мухосранске… Там еще те врачи… А мы уже столица.
- Я не знал, что ты такая…
- Не знал, теперь знаешь… Уходи, я больше не хочу тебя видеть…
- Почему?..
- Потому что не хочу. Не хочу! Все. Точка!
- Это этот козел тебе что-то наговорил?..
- Какой козел?
- Психолог…
- Ничего он мне не говорил… Уходи…
- Я тебя люблю!..
- Что?!
- Люблю… - в его глазах смущение. – Как парень девушку…
- Что?! Что?! Что?!
- Я люблю тебя… Но я ничего не делал! Клянусь! С тобой… Я просто гладил тебя по волосам, когда ты засыпала…
- Убирайся!!!
- Не выгоняй меня, у меня больше никого нет…
- Иди к Мишке, он тебя пожалеет…
- Мишке я на фиг не нужен!..
- Как я тебе сочувствую…
- Ты же не была такой, что случилось?!
- Ты ошибся, я такая… Убирайся. Убирайся. Убирайся!..
20
- Без смысла, без цели, ни за что, - задумчиво повторил Вадик. – Она знает, думаешь?..
Я кивнул.
- Практически уверен…
- Может, надавить на нее?..
- Она откажется от своих слов. У меня не было диктофона. И потом, ты же сам прекрасно знаешь, чего стоят такие доказательства…
- Без смысла – без цели… - Вадик потер подбородок. – Что это за убийство такое – без смысла и без цели?.. Ритуальное?..
- Не только… - сказал я. – Ты знаешь, как мои пациенты-подростки иной раз объясняют мотив: я решил, что мне нужно убить Васю. Ну, вот задолбал он меня. Но у меня и в мыслях не было, что он на всю жизнь скопытится…
- Т.е. по твоему мнению, убийца – сумасшедший? – уточнил Вадик. – Ну, ты удружил, Шепелев… Хватай любого…
- Невротические расстройства, хорошо, даже расстройства психики – это не повод… - взорвался я.
- Хорошо! Хорошо, Тош! Где повод? Что она тебе рассказала про Маркова?..
- Ничего того, чего я бы не увидел сам…
- А у тебя чрезмерно развитое воображение, таки да… Побазарь еще раз с Марковым…
- Сейчас!.. Они скоро заподозрят, если еще не заподозрили…
- Сходи еще раз к этому… - Вадик щелкнул пальцами. – К пидору… Он тебя любит…
- Пидоры – это те, кто его таким сделали… Подними зад, Астафьев, поработай…
- Я не Эркюль Пуаро, мне столько не платят…
- Оля знает, в чем фигня… Оля лазила в общагу по лестнице… Ванек подозревает, что у Оли шуры-муры с Мишей… Миша дружит с Колей Поповым… Коля Попов отирается вокруг Маши Макаровой… Маша Макарова…
Вадик хлопнул блокнотом по столу.
- Тоша, мы кретины…
- Отчего? – остановился я.
- Мы исходим из того, что убийца где-то рядом…
- Ну, и чего?..
- А его, может, уже давно нет!..
- На свете?..
- Да! Или в общаге! Если убийства совершал псих, они разве могли на раз прекратиться?..
- Могли, - возразил я.
- Точно могли? Между ними был интервал 5 дней, а потом – гробовая тишина. Такого же не может быть?
- Да все может быть, - неуверенно сказал я. – Я лично уже ни во что не верю.
21
- Это ты виноват! – она плакала, уткнув лицо в колени. – Это ты придумал эту чертову инициацию! Теперь погибли люди… Не нужно было трогать это… То, что в них… Не всем это помогало… Некоторым становилось хуже… Но ты не слушал меня…
- Сначала тебя это заводило… - мрачно сказал я. – Тебе нравилось ходить по грани…
- По грани… Но ты зашел за грань… Тебе просто нравилось считать себя всесильным… Повелевать людьми… Дергать за ниточки…
- Я понятия не имел, - мне хотелось заниматься с ней любовью, а не выслушивать нотации, - потом, когда все пошло плохо, я же разрулил это…
- Пошло плохо! – она резко села на постели. – Ты называешь это – пошло плохо?.. Ты точно уверен, что больше не повторится?..
- Я посадил его на поезд… - сказал я.
Она уже начинала меня раздражать.
- Ты просто влюбилась в это ничтожество… - я усмехнулся. – Поэтому начала гнать порожняк…
- Это ты ничтожество! – она сверкнула глазами.
Я сжал ее руку.
- Я – ничтожество? Я?
Она, стиснув зубы, пыталась вырваться.
- Да ты… Трус, поборовший страх, сильнее смельчака, которому он неведом…
- Обсуди это с ним… Он любит всякую заумь…
- А ты любишь власть…
- А ты? – я заглянул ей в глаза. – А ты ее не любишь? Власть на мужчинами, власть над людьми вообще… Ты считаешь себя чем-то значительным, а на самом деле ты просто дешевая сука…
Она молча вырывалась.
Я повалил ее на спину.
- Сейчас я хочу тебя и получу то, что мне надо…
- Ты знаешь, я могу сделать так, что тебе будет плохо…
- Можешь? Да ты ничего не можешь, все твои потуги на ясновидение…
- Я не ясновидящая, я просто вижу людей… И я вижу, что ты хотел, чтобы он умер… Ты не хотел, чтобы он приходил в себя…
Я расстегивал на ней одежду.
- Все равно, ты моя…
- Ты так в этом уверен?..
Она поддавалась мне…
Как же я хотел заглянуть в ее мысли, которые всегда были для меня тайной за семью печатями! Я был уверен, что, если бы мы одновременно достигли наслаждения, то смог бы сделать это, во всяком случае, так писали в…
Она резко стряхнула меня с себя.
- Ты что, сбрендила?..
Она быстро одевалась.
- Я никогда не делаю то, чего мне не хочется…
«Сука! – стучало в моей голове, пока она выбегала за дверь. – Сука, сука, сука! Ну, ты мне еще ответишь…»
В дверь постучали.
- Ну! – яростно бросил я.
Небось, забыла что-нибудь…
- Вань, - Мишка Марков был близок к обмороку. – Колька повесился… Навсегда…
22
Накрапывал мелкий серый дождь.
- Понимаете, Антон Владимирович, - сказал Миша, поднимая воротник ветровки. – Они теперь будут говорить, что он покончил жизнь самоубийством, потому что был чокнутым… Но это не так. Вернее, он был чокнутым…
- Но не настолько, - заключил я. – А зачем ты все-таки мне позвонил?..
Мы сели на поваленное бревно.
- Просто во всем этом нет никакой логики… Колька… Он на самом деле не хотел ничего такого, я уверен, он просто хотел попугать…
- Ему это удалось, - мрачно сказал я.
- Я зашел к нему за тетрадкой, - продолжал Миша, - и увидел Машу, он стоял перед ней на коленях, а она плакала и кричала, что больше не хочет его видеть… А он говорил, что он умрет, если она его пошлет…
- Очень интересно, - сказал я. – В особенности, оригинально…
- Я не очень понимаю во всем этом, - обиженно сказал Миша. – Я не очень-то умею общаться с людьми… Он потащился за мной и просил, чтобы я с ним поговорил… А я сказал, что мне некогда… Вероятно, я должен был с ним поговорить…
- Это бы не помогло, - сказал я. – Каждый принимает решение самостоятельно…
- Вы, правда, так думаете?..
- Ну, а как иначе?..
Стоит ли спасенная душа одного жизни другого?
Никто нам не даст на это ответ…
- Возможно, я бы поговорил с ним, - рассудительно сказал Миша. – Он меня особо не раздражал, когда не придуривался… Но все это было настолько омерзительно…
- Миша, - терпеливо сказал я. – О чем идет речь?..
- Просто я думаю, что он никогда бы этого не сделал, если бы не состоял в группе!.. – выпалил Миша.
23
- Сначала все было очень мирно, - вздохнул я. – Они собирались, одевали идиотские плащи, как в компьютерных играх, занимались всякой эзотерической хренью… Устраивали сеансы гипноза, Кононов подводил под это действо целую теоретическую базу… Неохота тебе голову забивать. А потом… Потом Ваня предложил что-то вроде посвящения… Типа только «для достойных»… С вот этим вот самым удушением…
- Их было пятеро? – спросил Вадик.
- Шестеро! На записи не все… Но один, по словам Миши, слинял… Просто резко бросил учебу в самом начале семестра… Вернулся домой. Вообще так бывает… Миша говорит, что ему и в голову не пришло…
- Два трупа, а в голову не пришло? – усмехнулся Вадик.
- Мише было слегка не до этого… Он еле оклемался после их шуточек с веревкой… Но Ване Кононову, думаю, пришло. Во всяком случае, когда пошла серия… Теперь мы уже никогда не узнаем, что послужило толчком… Психика – очень сложный механизм…
- Найдем, узнаем, - важно сказал Вадик.
- Не узнаете, - я покачал головой. – Миша наводил справки. Он не доехал… Родители вообще не в курсе… Наверняка, сейчас проходит в неопознанных по какому-нибудь региону…
- Блин! Блин, блин, блин… - сказал Вадик. – Но эти-то, отцы-основатели, они у меня загремят…
- За что, Вадик? – воскликнул я. – Докажи, что там к кому-то применялся гипноз… А повешенные – ну, и что с того?.. Садо-мазохисты еще и не так упражняются…
- Как он так наблатыкался?.. – мрачно спросил Вадик. – Твой Кононов? Или это Оля их откачивала?..
- Ваня работал до института спасателем на лодочной станции, - пояснил я. – Делал искусственное дыхание миллионы раз…
Некоторое время Вадик смотрел в окно.
- Мне не нравится твое настроение, Шепелев, - наконец, сказал он. – Можно подумать, ты подтолкнул этого Попова к самоубийству… Ты всего лишь продул уши девке.
- Вот как ты думаешь, - спросил я. – Отчего люди идут в секту?
- От скуки, - незамедлительно ответил Вадик. – Или из-за отклонений.
- От скуки, - согласился я. – Из-за отклонений. А еще от одиночества. От невозможности рассказать, что с ними происходит… От того, что каждый живет в своей реальности…
- Реальность-то одна… - с опаской покосился на меня Вадик.
- Нет, их много. И они пересекаются лишь изредка…