Ночь. Я боюсь тебя и люблю. Ты открываешь мне тайны, что выше, главнее, любых событий этого мира. Да что этого! Любого, из материальных миров. Планеты, звезды океаны космических дорог, все мелочь в сравнении с жуткими знаниями, что подарены Ночью.
Мысли Дениса беспорядочным роем обрабатывали гигабайты мозговых сот, путаясь и зависая в гипнотическом ступоре. Время давило на непослушные ресницы, призывая к умиротворению. Римские цифры настенных часов беспардонно намекали на бессмысленность борьбы, фосфоресцируя в темноте. Не возможно вечно отвлекаться игрою лучиков на клеенчатом зеркале потолка от носившегося внизу транспорта. Он боялся этих чертовых видений. Боялся и ждал, мечтая разгадать неразрешимую задачу, принесенную очередным вестником сна. Где же тот странный карлик Оле Лукое, приносивший в детские сны красочные мультики? Может потому, что он уже не ребенок, или мелкий старик-сказочник стал, наплевательски относится к своим обязанностям?
Сон. Ты придешь, и я увижу это опять. В смерти нет очарования, но под ее черным, непроницаемым плащом спрятана великая тайна. И только ветры постоянных видений смогут приоткрыть краешек заветной неизвестности. В этих снах хранится тайна бытия, основа основ мироздания. Страшно. Проклятые веки совсем не слушаются. Здравствуй Ночь.
В который раз, когда глаза Дениса очередной раз проиграли извечную битву, демонстрируя загадочную красоту тьмы, его сознание неумолимо заполнял один и тот же сон. Смерть.
Невероятное существо умирало. Его нескладное тело последний раз дернулось в конвульсиях и замерло. Взгляд навсегда устремился в вечность, умиротворенно потеплев. Душа, вырвавшись из заточения, неуверенно покружив над прежним хозяином, радостно рванула к звездам.
Душа? Может показалось? Нет. Как странно. Разве это не прерогатива человека?
Такое случилось впервые. Каждая ночь приносила смерть. Чужую смерть. Но все они были людьми. Их души покидали тела с видом удивления и отрешенной печали. После, вытерев не существующие слезы, растворялись в глубокой звездной выси бесконечного космоса. Но теперь ночь принесла смерть иного существа. Явно разумного. И как предыдущих видениях, душа того также ушла в черную неизвестность.
Утро бесцеремонно добило парня, барабаня в лицо тяжеловесными настойчивыми лучами.
Боже, ни днем, ни ночью покоя нет. Да дайте же, наконец, выспаться.
Сон окончательно растворился подхваченный веселым утренним светом.
Свет. О чем заботиться извечному победителю тьмы, ему не умирать, не отдавать в неизвестность частичку себя, не лежать пожираемым червями в тесном отвратном гробу. Как страшно, просто перестать быть. Но куда устремляется, та странная субстанция, жизнь, проведшая в уже никчемном куске холодного мяса. Грамм удивления, печали и с пугающей веселостью она уносится в небесную неизвестность. Предатель.
Запах горького кофе, застал Дениса на пороге ванной. Мама ничуть не изменяет своим привычкам. Иногда, кажется, что она родилась вместе с ними. Представить только, младенец Инна Петровна, у которой в голове созревал зловещий план утреннего моциона, в виде горького черного кофе и долгих утомительных нотаций. Сыну нравился кофе сладкий, но сахар вреден для здоровья. То, что вреден сам кофе, с негодованием отвергалось. Он бодрит, заставляет правильно работать сердце, мышцы и думать в нужном направлении. В лозунге сквозили элементы рекламы. В целом понятно, кого винить в маминых, мягко выражаясь, заблуждениях. Но нельзя ведь, вот так на слово верить всему, что увидишь по ящику. Мысли Дениса, сменили вектор, зацепив заезженное слово. Так бывает. Тысячу раз повторяешь прилипшее «прозвище» вещи, а потом бац, и голова переключается, полностью захлебнувшись в несуразности привычного названия. Теперь за мозги зацепился «ящик». Редко у кого можно встретить, этот допотопный кубик вчерашнего дня. А ведь приросло слово-то, даже внимания мало кто обращает в не состыковке. Впрочем, ящик, он и есть. Даже не так, полное название: «ящик для промывания мозгов». Мать тоже хороша, ну глядела бы мирно свои сериалы, украдкой вытирая слезы вместе с какой-нибудь донной Кларитой, так нет, она еще досконально изучает рекламы. Результат: тонны государственных казначейских билетов уходят в карман рекламодателям. Причем половина из них уплывает на лекарство, для восстановления организма после употребления чудо - чая, йогурта, вермишели, правильной диетической колбасы и еще черт знает чего. Но гробить организм горьким кофе, это давняя отработанная процедура. Раньше, мать не была такой. Парень вздохнул, вспомнив, веселую жизнерадостную женщину еще тогда, до смерти отца. Пятнадцать лет не тот возраст, в котором задумываешься о вечном. Но ему пришлось.
Два неведомо откуда взявшихся деревянных табурета служили неуместным постаментом для оббитого красным сукном напоминания о конечности бытия. Гроб давил, угнетал своею безаппеляционностью, словно крича прямо в затуманенные мозги: «бегайте, суетитесь, копите, скоро приму и вас».
Когда отца хоронили, мама голосила, выворачивалась из рук угрюмых подруг порываясь прыгнуть вслед за уходившим в небытие прошлым. Счастливую жизнь трудно отпустить. А та была действительно счастливой. Папиной любви хватало на всех. И ему и мамке и вскоре ушедшей за отцом бабушке. Глава семьи неплохо зарабатывал, занимаясь квалифицированным ремонтом. Денег хватало. Впрочем, доставало всего. Недостаток был только в никчемных идеях и глупых мыслях. Да и, слава Богу.
Теперь все по-другому. Студенту третьего курса автодорожной академии приходилось немало потеть, ища постоянные подработки с достойной оплатой. Какие-то средства были, но это напрямую влияло на наличие свободного времени. Тогда на похоронах он пятнадцатилетний подросток впервые осознал: смерть все одно придет. Денис не кричал, не бился в истерике, только молча, глотал соленые слезы редкими капельками, стекающими по зажатому зубами кулаку. Скоро пришли сны. Они пугали его, не давали уснуть, заставляя красными глазами пялиться в отражение мутного луча от ночника, на тогда шикарном, вываяном отцом зеркальном потолке. Привыкаешь ко всему, это правда. Привык и он. Сны не перестали казаться отвратительными, но уже не пугали глубиной безысходности. Это продолжалось довольно долго, пока в полные семнадцать мальчик осознал, смерть, мертвые глаза которой пронизывают его сны – настоящая. В воскресенье, июльская жара вместе с жителями потрепанной пятиэтажки провожала в последний путь Денисова соседа по подъезду Вознесенского Игоря Михайловича. Веселый был старик, добрый. Ночью до этого, юноша наблюдал, как костлявая слаживала полномочия с человеческой жизни. Он узнал соседа, но напугало именно осознание невозможности совпадения. После версия подтверждалась еще несколько раз. Это были не сны, а полноценные видения с возможностью в них здравого рассуждения и оценки происходящего действа. Страх сковывал, сжимая сердце липкими лентами серых щупалец. Каждую ночь умирали люди. И каждый сон приносил все тоже: человекоподобная мутная сущность бледным туманом радостно уносилась в небеса. Однажды смотря по ящику «дискавери» о насекомых, парень на мгновенье вошел в ступор пораженный похожестью увиденного. Противного вида жук покидал кокон через прогрызенную дыру. Он отбросил вчерашнее вместилище, будто использованную грязную салфетку, уползая по своим, ему только ведомым жучим делам. Куколка-кокон, еще недавно, шевелящийся и живой, валялся мертвым напоминанием о вселенской неблагодарности. Стоит ли его хоронить, ведь к нему пришла Смерть. Вот тогда-то мальчик понял всю подлость и глубину Божьего промысла. Он дрожал, плакал, заламывая руки забившись в угол объемного старинного шифоньера.
Много позже, будучи студентом, Денис облек пришедшее понимание в слова. Словами же выразил суть происходящего понятого им. Душа – вселенского масштаба паразит, который развивается, меняет носителей, стремясь к своей, неизвестной нам цели. После, поразмыслив над смыслом сотворения, осознал, Она не сама по себе, а Божье творение с поставленной определенной задачей. Ведь даже в хаотичном движении должен быть какой-либо смысл. Эти мысли родили следующее:
Душа – есть Вечная, странствующая Божественными путями сущность. Она сбрасывает тела, словно змея в линьке, сминая жизни и земные судьбы многих и многих. Сущность идет к своей цели – духовному совершенству, ведь только так может она возвратиться в лоно Его. Осознание приходит проще всего через страдания. Да и кому интересны эти громоздкие, несовершенные физические оболочки. Ведь тело создано для развития души.
Мысль, записанная в толстой общей тетради, дневнике парня, обведенная несколько раз красным фломастером, пряталась не только в тайнике под ножкой кровати, но и в дальнем уголке головы самого автора. Дениса пугали и завораживали эти его выводы. Он боялся так думать, и не мог иначе. Каждую последующую ночь ища опровержения и не находя его.
И вот теперь пришло ведение смерти существа другого мира. Неужели их используют, так же. С ума сойти, целая вселенная инкубаторов для молодых, не окрепших бесплотных сущностей под именем Душа. Нужно досконально изучить и обдумать новую информацию, но это дело не терпит спешки, а он, как всегда опаздывает в академию.
Кофе лучше всего пьется на ходу, тем более такой отвратный. Мамины монотонные, долгие, как дорога в Дюнах наставления, на ходу усваиваются еще лучше. Уже давно градинки ее нотаций отскакивают, ссыпаясь кучкой на грязный пол, не задевая, не вредя, не раня.
Общественный транспорт не подводил. Подводили толпа бабулек с авоськами, торопящихся на рынок, и работающих локтями так, словно разыгрывалось последнее место в Рай, а опоздавшим придется ждать следующей лотереи еще как минимум сто лет. Еще подвели бригада рабочих в замасленных комбинезонах, дружно пихающихся, будто спеша не опоздать на фронт. Что за дикие нравы, переться в маршрутку в грязном. Захочешь, не поедешь. В целом вышло неплохо. Третья маршрутка подобрала незадачливого пассажира, высадив недалеко от стройных колон храма автодорожной науки. Денис, как и все студенты не любил опаздывать на начало второй лекции, из-за невозможности переложить вину на тупой, медлительный городской транспорт, вечно опаздывающий, создающий пробки и дополнительные проблемы и без этого несчастным рыцарям науки. Времени оставалось не много, но вполне достаточно, что бы увидеть Ее. Аля, единственная радость, оставшаяся в его короткой и бесконечно длинной жизни. Полтора года редких встреч, дарили океан счастья. Но даже ей, единственной на всем свете, не смог рассказать свой секрет. Попытка была, но мимолетно брошенная фраза: «глупости все это», окончательно приморозили тайну в дальнем углу неугомонной соображалки.
Она права, париться о вечном, когда счастье в любую секунду, может промелькнуть мимо, размахивая редким оперением синего хвоста, глупо и не практично. Нужно хватать хитрую птицу, ногами затрамбовывая в прочную клетку с частыми прутьями. Но ловить удачу, искать счастье, заискивающе заглядывая в глаза предам, кажется неуместным, когда знаешь - скоро придет ночь. Ты увидишь неумолимую косу старухи, срезающую очередную ниточку еще теплой, бурлящей жизни. Вот бабушка, не довязавшая последний в жизни носок, А вот молодой парень, поскользнувшись, с ужасом смотрит на летящий в него автобус. Недалеко, буквально в двух кварталах, в перевернутой измятой машине лежат молодожены. Нет, они не спят, это – навсегда. Их не долгая совместная жизнь, не порадует и ни огорчит поседевших мгновеньем матерей, не даст повода для сплетен соседям. Их больше нет. Аварии, пожары, болезни обрывают жизни, тех, кто еще вчера строил долгосрочные планы, обзаводился семьей, делал карьеру, копил свой первый миллион. И каждый раз, жуткие бестелесные твари, прогрызали кокон, выползали и уносились, в поиске очередного глупого удобного комбинезона.
Девушку найти не удалось. Видели все, но куда делась, ответить затруднялись. Придется перенести поиск на после лекционное время. Ладно. Психология манипулирования, по-видимому, нужный предмет.
Рассеянный взгляд Дениса, сквозил по аудитории, мозг «вполуха», фиксировал увлекшегося лекцией преподавателя. Господи, какая чушь! Вот он, здоровый, крепкий мужик, стоит, распинается о методах и приемах психологии, применяемых в отношении подчиненных и повседневной жизни. А ведь завтра узнай о последней стадии рака, мирной опухолью приютившегося у него в голове, все методы приемы и способы позабудутся вмиг. Начнется беспорядочная истерия, беготня по врачам, следом по колдунам и экстрасенсам, после он с надеждой посетит церковь. А потом придет извечная старуха с косой. И вот лежа в богато украшенном гробу ему совершенно наплевать, сколько венков собрали бесчисленные толпы провожающих. Правильно ли он вел себя с подчиненными и начальством, и как будут разрывать наследство кружащее воронье дальних родственников.
Есть особая прелесть в перерывах между лекциями. Но пользоваться ими нужно правильно. Проскочив с разбегу нужную дверь, Денис вернулся. Аля еще не выходила. Из распахнувшихся врат знаний бухнул девятый вал полусонных студентов.
Хм. Что за предмет у них был такой интересный. Вот она!
- Приветик, Дениска.
Влажные губки девушки отметились на плохо выбритой щеке.
- Привет, солнышко.
Парень потоптался, подыскивая подходящую моменту фразу. Кроме «ммм», электронные разряды величайшего в мире биологического компьютера, подсказать не смогли.
Студентка усмехнулась, перехватывая заблудившуюся инициативу.
- Мои предки снова в поиске счастья вне пределах нашей горемычной родины. Короче укатили в Египет. Говорят, там тепло, бананы на пальмах догнивают. Вечером придешь?
Денис потоптался немного, еще помычал. Затяжное «ммм», понемногу переплавилось, во что-то членораздельное, сильно смахивающее на человеческую речь. От хохота девушки приятно защекотало в ушах.
- Молви, животное. Позволяю.
Смущенный жених неуверенно улыбнулся.
- Солнышко. Очень хочу. Ооочень. Только вечером обещал помочь одним…
- Знаешь что, дорогой. С таким подходом к спортивному альпинизму, тебе никогда не одолеть гору Арарат.
- Какому еще альпинизму?
- Ладно, проехали. Что-то ты сегодня усилено приторможенный. Перевожу. Ты мне не муж? Нет. Получается, что я свободная девушка. А когда от «еще не мужа» свободная девушка неделями слышит только: «здрасти», - то каждое утро приходится сушить мокрую от слез подушку. Тогда другой «еще не муж», может запросто нарисоваться на недалеком горизонте.
- Прости. Состояние дурацкое. Башка вообще не варит. Во сколько придти?
- Правильный подход. Теперь слышу речь не мальчика, но мужа. Ладно, покончим с фольклором, в половину седьмого, думаю в самый раз.
Легкая юбочка, крутанулась вокруг стройных бедер, для приличия колыхнувшись пару раз, и вернулась в первоначальное положение. Не защищенная материей модной блузки великолепная спинка, стремительно уплывала в конец коридора. Трудно сдержаться, что бы ни вывалив язык, пуская слюни не поплестись следом с полными глазами разноцветных кружочков. Эта красавица его девушка! Да, но еще немного и найдется другой «не муж». Нужно позвонить парням, пусть справляются сами.
Чуть больше года завязавшиеся дружеские отношения молоденькой первокурсницы и его, матерого второкурсника, быстро переросли в самую крепкую на свете любовь. Еще бы, как не сложиться паре, где высокий коротко стриженый блондин, время-от-времени занимающийся спортом, крепко дружит с самой красивой девушкой факультета. Бокс подарил Денису широкие плечи и рельефную мускулатуру, школа танцев наградила Алину шикарной походкой и уверенностью в себе. И только один непреодолимый враг грозил разрушить не разбиваемые отношения – время. Оно ускальзывало мокрым ужом, сбегало резвым тараканом, превращая жизнь в сплошную погоню. Что бы выиграть эту гонку приходилось постоянно отчего-то отказываться. Не то что бы такое положение дел бесило, но слегка нервировало и раздражало. Куда деваться, вряд ли получиться выставить справедливый счет этому неугомонному скакуну. В принципе, бабушкиной квартиры, что сдавалась посуточно, хватало на оплату учебы и многие мамины причуды, но отчаянно недоставало на вольности студенческой жизни. Приработка позволяла чувствовать себя человеком, даже в волчьей среде безбедного студенчества. Сегодня славной традицией шабашки придется пожертвовать. Он идет на свидание к любимой девушке.
У каждого мегаполиса всегда есть особая гордость, его изюминка, визитная карточка. Венеция славится своими чрезмерно мокрыми улицами, Питер – живой памятник культуры, Париж, Эйфелевой башней. Нет, Париж, пожалуй, сам по себе гордость, визитная карточка и большой изюм. Город, где Денис родился, мужал и живет поныне, слыл неофициальной столицей студентов. Кроме этого он мог похвастаться красотой своих парков. Хотя эта красота, основным образом выражалась целующимися во всех укромных уголках все тех же, неиссякаемых студентов. Зато этих самых уголков в парке было видимо-невидимо. В глубине своей, он походил больше на лес, испещренный множеством ненавязчивых тропинок. Одну из таких выбрал торопящийся на свидание к любимой девушке высокий беловолосый паренек. Тропинка пряталась, появлялась снова, переплеталась с соседями, весело плутая меж деревьев. Главное знать направление. Можно, конечно не спешить, времени с запасом, но ноги спешно топтали протектированный десятками разнокалиберных подошв, серый, измурзанный снег, как будто опаздывали на свидание к любимой девушке. В принципе правильно топтали. Раньше не позже. Спереди замаячили невнятные тени, причисляемые к разряду: «сигареткой не угостите». Чепуха, парню его здоровья и комплекции таких для «согреться» пучок нужен. Странно, но «сигареткой не угостите», бесстрашно направились в его направлении. Камикадзе. До мозолей на глазах заигранный сценарий урки решили не менять и в этот раз. Двое. Обидно даже. Кепка и нож резвого живчика полетели в разные стороны. Руки второго беспорядочно задергались, видимо изображая киношного Джеки Чана. Денис прыснул от смеха.
- Иди и ты шаулинь. Доктор сделает прививочку от залипания дурных мыслей.
Хрустнуло. Ощущение распустившегося тюльпаном черепа жгучей болью позволило осознать – был третий. Заволакивающиеся дымкой глаза успели зафиксировать хозяина щерящейся небритой рожи с бейсбольной битой через плечо. Тьма.
Она ненавидела военных. Шумные, грязные воняющие лошадиным навозом те не церемонились и никогда не пытались, хотя бы притворится, что перед ними дама. А уходя, пренебрежительно швыряли свои кровавые медяки на скверно метеный пол у скрипучей, видавшей вида, деревянной кровати. Но все они кроткие феи по сравнению с тем рыжебородым ублюдком, что приходил каждый третий день молодого месяца и истязал ее всю бесконечность ночи. Когда же она плача от изнеможения умоляла об отдыхе рыжий противно хохотал, разбрызгивая по постели липкие капли ядовитой слюны. Платил он исправно, токмо многочисленные синяки не сходили несколько дней. Боги устали слушать ее бесчисленные мольбы, но негодник всякий раз возвращался с очередного набега целехоньким. Ни молитвы, ни ворожба, ничто не могли изменить - каждый третий день новолуния, яростный стук рыжебородого сотрясал хилую дверь жилища несчастной женщины. Более терпеть эту проклятую жизнь не оставалось сил. Но она тянула. Еще в младенчестве у Марии померла мать. Отец заменил всех. Более двух лет тому его свалила неведомая хворь. От крепкого здорового мужика осталась лишь тень. Единственный родной во всем свете человек медленно умирал. Слабо помогали редкие в этих местах травы и дорогие настойки. Иногда отчаяние украдкой шептало: «не мучься, вон старый, сломанный наконечник копья, он легко избавит от горя твое настрадавшееся тело». Мария проходила мимо скрепя зубами. Враз покончить со всеми бедами великий соблазн. Вторую осень отец в беспамятстве. Теперь уж, сколько дней ненадолго приходит в себя и плачет от бессилия. Тогда схоронившись за печью дочь, поскуливает тоже, опустив лицо в грубые загорелые лодочки. Чем прогневала она ненасытных богов? Почему ее жизнь сплошь горе и боль? Где найти хотя бы малую горсть покоя. Нет его. Серые тучи, в клочья, рвущие плачущее дождем небо злорадно расползаются, выставляя напоказ белозубую молодую луну. Под стать разбушевавшейся непогоде подобное творилось с отцом. Бред перерастал в болезненные крики, стон в истеричный хохот, плач в несвязное бормотание. Под утро ее отяжелевшая голова покоилась у покрытых коростой синюшных ног замолчавшего родителя. Уставшие плечи изредка вздрагивали, не нарушая покой застывшего тела. Смерть пришла. Скрипнувшая дверь заставила вздрогнуть и обернуться. На пороге ухмыляясь, стоял рыжебородый. Прозвучал рык приказа, и женщина отлетела к стене, получив сапогом под ребра за нерасторопность. Резкая боль немного отрезвила сознание. Огромная мозолистая лапища схватила ее за волосы. Задрав юбку и приспустив портки, насильник грубо вошел в нее. Женщина выкручивалась и кричала от боли. Рука, бессмысленно колотившая тяжелый солдатский сапог наткнулась на костяную рукоятку трофейного ножа. Тьма. Очнувшуюся Марию стошнило от обилия фонтанирующей крови из разорванного горла пехотинца.
Правилами не писаного этикета девушкам допускается опаздывать на пятнадцать минут. Женщины и старушки должны приходить вовремя. Мужчина обязан прибыть на полчаса раньше. Или не уходить вовсе. Во всяком случае, так считала красивейшая студентка автодорожной академии Алина Анатольевна Медведева. Пусть сейчас, немного другая ситуация, но нагло, беспардонно опоздать, это не въезжало ни в какие ворота. Ничего, она найдет способ наказать лгуна. Свора бродячих собак за окном кого-то беспристрастно облаяла. Занимательно. Затухающие деревни, пыхтящие города, чванливые мегаполисы, кажется, ничего не связывает эти чуждые меж собой островки цивилизации, но все же, есть связующее звено, делающее их похожими, даже родными. Это нескончаемые стаи бродячих собак. Даже стахановская работа мыловарных заводов, бывшей Великой Советской империи не смогла одолеть глобальность этого загадочного стихийного явления. Теперь же защитники природы, готовы сами пустить на мыло любого кто позариться нарушить гражданское право близких родичей Полиграф Полиграфовича Шарикова. Да и правильно. Мы в ответе за того, кого приручили. Вообще, «маленького принца» нужно читать детям на ночь два раза в неделю в течение десяти лет. С пяти до пятнадцати. Может быть тогда, мыловарная промышленность страны вздохнула бы с облегчением, а бесчисленные гринписовцы гордо смахивали б слезы умиления наблюдая бесчисленные тысячи собачьих гостиниц. Неожиданный звонок в дверь заставил содрогнуться. Но тут же, злорадная улыбка некрасиво растянула прелестные губки.
- Иду, дорогой. Надеюсь дождешься. Открываю.
Без того большие глазища девушки вовсе стали походить на огромные блюдца Андерсеновских четырехлапых монстров. Чересчур легкий свет у двери не помешал понять, - не ошиблась. Но вид нарушителя «девичьего этикета», мягко выражаясь, не приводил в восторг. Кровь, засохшей пятерней маскирующая половину лица, не могла скрыть пикантно распухших фиолетовых губ, отдаленно напомнив одного певца-парикмахера. Куртки, штанов и кроссовок на пациенте не наблюдалось. Все правильно, фирменные вещи всегда в цене. Зато, оставили носки и рубаху, гармонично сочетающиеся с модными удлиненными плавками. Мутный взгляд покачивающегося Дениса, пронизывал, казалось, не только саму Алину, но квартиру, дом и земной шар. Да, нехилая контузия. Подхватив жениха под руку, девушка помогла ему добраться до роскошного итальянского дивана румынской сборки.
- Потерпи немножко. Я сейчас.
Упругая струя теплой воды оповестила о глобальности начала реабилитационной подготовки. Процесс запущен. Лед к голове, рубаху в стиралку, носки в мусор. Бело-красный мелькающий халатик летал со скоростью ракеты земля-воздух, напомнив несущуюся на вызов «скорую помощь». Вскоре изрядно остывшая вода привела несостоявшегося героя-любовника в удовлетворительное состояние. Разве что разбухшие фиолетовые губы, бесплатно перевоплотили лицо парня в модный среди гламурных блондинок duck face.
Белое махровое полотенце нежно щекотало его тело, мягкие губы едва прикасались к плечам и груди. Заботливое лечение медленно перетекало в не менее полезные процедуры страсти. Эта ночь была особенной. Никогда раньше у них не было такой горячей и безбашенной любви. Ласки, поцелуи, выкрики, стоны - счастливые любовники. Несчастные соседи. Пусть их. Волшебная ночь длится мгновенье, и не стоит злоупотреблять ее милостью из-за бессонницы за стеной.
Невероятный темп следующей недели убивал лошадь. Нормальный человек впадал в ступор, Денис получил чувство удовлетворения и эйфории. Парк не Сибирская тайга и найти любителей «халявных сигареток», ему с друзьями оказалось не столь сложно. Теперь небезосновательно можно вывешивать разрешающий знак типа: «выгул студентов безопасен». Стремительным перебежкам от прогулов Академии к обрывкам подработок, не удавалось испортить радужное настроение. Еще, неделя дарила каждую ночь любви. Страстной, великолепной, умопомрачительной. И даже костлявая старуха, решила отступить, ехидно подглядывая из-за ближайшего угла.
Да пошло оно все к черту. Уход не единственное глобальное событие на земле. Есть любовь, радость появления новой жизни, счастье общения. Милый носик тихо сопит, прижавшись к моей щеке, тело еще горит от несчетных поцелуев, я же словно идиот лежу и думаю о Смерти. Аля тысячу раз права: «глупости все это».
Завязь новой недели, то есть понедельник, вопреки прогнозам, радости не принес. Первые дни вообще редко приносят что-нибудь хорошее. Казалось бы, мать укатила за триста километров к сестре в деревню. Бах! Предки Алины вернулись с Египта. Заболел назойливый преподаватель философии – повод для праздника. Нет, из каких-то старых загашников вынули древнюю, пропахшую нафталином философичку, читавшую научный коммунизм еще В.И.Ленину. Короткие приработки иссякли, пришлось соглашаться на долгосрочную работу. Впрочем, этому весьма поспособствовало несвоевременное прибытие Алининых родителей. Институт работа дом. Время тянулось густой карамелью, создавая ощущения полного залипания. Денис чувствовал себя бабочкой, каким-нибудь махаоном, пойманным и навечно пришпиленным булавкой к желтому картону. Казалось, это не закончится никогда. Возвращение матери и ответный визит тетки не сильно изменили махаонообразную жизнь. Неудивительно, что эта неделя, тоже началась с понедельника. И уже с утра подтвердила долгую вязь народных примет, угрожающе протарахтев тягучей трелью мобильника. Ладонь, секунду назад, подпирающая помятую от сна щеку, нехотя потянулась на звук.
- Да. Слушаю. Привет, Лека. У меня еще пятнадцать минут заслуженного отдыха. Скромнее нужно быть, корешок. Что? Вчера? В кино, с каким-то хмырем на «Бэхе»? Уверен? Извини, друг, но узнаю, что это злая шутка, ноги поломаю. Снял на мобильник? У входа метро? Хорошо, через час буду.
Час спустя он вышагивал по площади с малорослым крепышом, товарищем по частым подработкам, парнем, кому верил и мог положиться в трудную минуту. Но сейчас тот говорил невозможное. Алина, его волшебная девочка, целовалась с другим. А после укатила с дерганным худосочным франтом, хохоча и кривляясь как последняя шлюшка. Было противно и обидно. Нет, не так – хотелось все крушить. С трудом удалось притушить бешенство. Пальцы привычно нажали нужные кнопки мгновенно выскочившего из кармана мобильного. Сердце вырывалось, сливаясь с затянувшимися гудками, идущими с той стороны беспроводной линии. Настойчивость была вознаграждена. Наконец, до боли знакомый голосок неуверенно ответил на бесцеремонность повторяющегося ренгтона. Ее, - «у аппарата», - притормозило скачущий пульс Дениса, и снова стегнуло эту бешено несущуюся лошадь.
- Привет, солнышко. Я искал тебя вчера весь вечер.
- Да, бросил все, что б увидеть тебя. Но, увы.
- Помогала подружке готовиться к свадьбе? Целый вечер?
- Очень занимательная история. А как поживает тот жмурик на БМВ? Он оценил твои способности?
Гудков не последовало, но неприлично затянутая пауза долбила тишиною по перепонкам.
Слезы, лучший способ смягчить накалившуюся ситуацию. Тихие всхлипы прервались, пощечина потвердевшего голоса айсбергом выморозила мозги.
- Нужно расстаться? Но почему?
- Пора устраивать свое будущее? У нас его нет?
- Прощай? Простить?
Гудки пушечным выстрелом бабахнули по очумевшей башке.
Математика прекращала работать. Простейшее один плюс один слаживалось в бесконечную тройку. На всем свете были только Денис и Алина и ни кого больше. Всегда. Теперь это «всегда» жгучими каплями обжигало бледные щеки. ИХ, больше нет. Любовь умерла. Умерла, как умирали тысячи копошащихся живых, выкинутых на помойку жестокой бестелесной сущностью. «Денис + Алина» - больше не существует в природе. Где теперь обитает нищая душа их безвременно почившей любви. Алина вычеркнула его из своей жизни, словно вышедшее из моды шмотье, напомнив жестокую мерзкую сущность, отшвыривающую тело использованного мертвяка.
Ноги – та часть нашего организма, что вопреки здравому смыслу, продолжают движение при полном выключении всякой мозговой деятельности. Причем, по какому-то наитию движение происходит по наиболее правильному маршруту. Спустившись в подземку, промчавшись несколько станций, Денис вышел на сравнительно крошечной площади, где вбирая внимание прохожего, блестел куполами православный храм. Словно матка детеныша тянул он к себе жизнью истерзанные сердца, кому даруя покой, а кого озлобляя. Когда ты крещен в угоду непоседливой моде, вряд ли твоим главным желанием станет посещение церкви. Последний раз Денис был в храме, когда хоронили отца. Позже, бесконечная вереница жутких видений замуровала для него само понятие Любящего Бога, а с ним и ворота церквей.
Что ж, может здесь, я получу желанный покой.
Абстрагировавшись от всего, парень неустанно молился, стараясь уловить нотки утерянной Высшей Благодати. Нет. Все не так. Шел грандиозный обряд, невероятное колдовство, шоу, представление, где было все, страх, покорность, присмыкание. Не было места лишь одному, самому главному – Любви. Всюду мелькали разносы для пожертвования. Дождавшись, когда закончится девство, он подошел к служителю.
Час пик в большом городе, это когда всем нет ни до кого дела. Безразличные людские реки, руслами беспорядочных течений, пенными комьями выбрасывали из потока пришибленных приезжих зевак. Они еще не в теме. Но уже скоро, их стремительный бег сольется воедино с пульсирующим ритмом безликой толпы. Это вечером они, голодные и усталые мирно усядутся перед вечным ящиком, поставив перед собой тарелку остывающей каши. Но теперь не будет пощады зазевавшемуся индивиду, многоглавая гидра перемалывает романтиков и лохов. Ведь теперь – час пик.
Где-то по кромке тротуара, постоянно толкаемый частицами стремительно текущей толпы, Денис брел пытаясь переварить наваленное за сегодня. Его предала любимая девушка. Но еще большую боль принесло разочарование. Каждую ночь, засыпая, он искал. Искал то, что изменит его мировоззрение, суть всего виденного им. Объяснит, к чему вся бессмысленность и бесконечность смертей. Где Любовь ЕГО. Где? Вместо этого ему поведали сказку. Пожурили. Не поверили, и завещали беспрестанно молится, что бы спасти грешную душу. Глупцы. Ее не нужно спасать. Или может она так же жертва обмана, одурманенная Тем, кто Все придумал. Творец представлялся ему в виде этакого монстра-сеятеля, бросившего семя в благодатную почву и ждущего очередного урожая. А душа – стебель, где набухли вкусные эмоции бывших ее хозяев.
День проходил мимо, словно за стеклом тарахтящего вагона. Вечер опустил свои мягкие руки, теплом индивидуального отопления, настойчиво направляя в сторону не заправленной постели. Сон снова не приходил. Двумя этажами ниже, чей-то сиплый голос выводил заковыристые рулады, изредка поминая какую-то Дашу.
Скорее забыться, прячась в теплой тени милостивой госпожи Ночи. Но будто в насмешку, как в присказке о белой обезьяне, черные мысли возвращаются вновь и вновь. Проклятый церковник вывернул душу на изнанку. Кому теперь верить? Все не важно, деньги, благополучие, даже потерянная любовь, хочется лишь понять: кто мы, зачем мы здесь? Что есть сущность, радостно покидающая мертвые тела? Она хищник, паразит питающийся людскими эмоциями? А может жертва, что так же обманута Великим Сеятелем, плод для утоления Его ненасытной утробы?
В эту ночь снова пришла Смерть. Ей пришлось ждать недолго и дружески ухмыляясь, помахала рукой как старому знакомцу. Умирал старик. Это было жутко и отвратительно. Здоровой рукой он тянулся к упавшим на пол лекарствам, хватал ртом воздух, как рыба выкинутая волной на берег, и громко хрипел. Сиделка, выскочившая на минутку, застала лишь бледный бездыханный труп со свисающей тягучей слюной из уголка рта. Смерть – всегда мерзкое зрелище. Она не бывает благородной или красивой, это ложь. Смерть всегда отвратна.
Академия, нужная штука. Наверное. Но в список сегодняшнего настроения она не попала. Мать с теткой отправились в долгое и увлекательное путешествие по рынку. Город славился богатым базаром далеко за пределами родного отечества. Это давало возможность выспаться, без долгой истязательной пытки в виде бесконечных глуповатых вопросов. Пара серьезных бутербродов и сладкий горячий кофе полностью привели парня в рабочее состояние. Вот только ни черта не хотелось. Но захваченная сумка со сменкой и боксерскими перчатками немного подняла настроение. Конечно, получит пилюлей от тренера, но это обыденная приятная процедура. Ведь он так за этим всем скучал. Спортзал встретил Дениса непривычной пустотой, и умиротворяющим брюзжанием тренера. Вечером будет шумно, тесно и весело. Но ему не выбирать. Настоящий рай, когда гоняя себя, до седьмого пота забываешь обо всем. Нет ни хорошего, ни плохого, лишь «груша» да «лапы» на тренерских руках. Как ему всего этого не хватало. Наверное, именно это и называется душевный покой. Даже бродя по городу, и млея от тягучей боли в разогретых мышцах, Денис не вспомнил ни о подлом поступке бывшей любимой, ни о гнусном заговоре блеклой сущности и притворного Создателя. Вечером, заскочив домой, что бы переодеться он застал возбужденных мать и тетку перебирающих бесконечные покупки. Его ждал модный клуб, где тусовалась продвинутая молодежь, беспечно прожигая нескончаемые время и деньги. Спорт и спирт не совместимы, но сегодня Денису, как никогда хотелось напиться. Если мы чего то желаем очень сильно, обычно все сбывается. В особенности такие мелочи как надраться в стельку. Подышать свежим городским воздухом, щедро сдобренным тяжелым выхлопом железных коней, святое для разгулявшихся тусовщиков, в особенности когда имеется подходящая компания. Автомобили, будто играя в свою лишь им известную игру, подъезжали, отчаливали, менялись, создавая красивый хоровод слепящих фар. Вот в калейдоскопе светящейся карусели появился спортивный серебристый Бимер. Болезненного вида слизняк галантно предложил руку выходящей из машины девушке. Зубы ни капли не протрезвевшего Дениса заскрежетали якорными цепями. Алина! Растолкав всех он двинулся к сладкой парочке держа за горлышко наполовину пустую бутылку коньяка. Бывшая подруга замерла ледяной статуей, крепко вцепившись за руку новоявленного хахаля. Тот немного струхнул, но терять лицо у всех на виду дело последнее и он вынув из заплечной кобуры газовый пистолет, бодренько поплелся на встречу сопернику. Грозная ухмылка в виде перекошенного страхом оскала слабо напугали едва соображающего спортсмена. Упертое в щеку холодное дуло, вовсе не было замечено или просто проигнорировано. Резкий удар чуть не выбил и без того слабый дух из несчастного горе-любовника. Отлетев на несколько метров тот вовсе потерялся, болтая головой и бессмысленно таращась на веселившуюся толпу. Денис не останавливаясь направился к дутому серебристому БМВ, хищным оскалом выделяющемуся среди стальных товарищей. Открыв бутылку он вылил остатки спиртного на крышу и капот немецкого шедевра, зашарил по карманам в поисках зажигалки. Девушка заворожено смотрела не в силах вымолвить хотя бы слово. Тот ненайдя ни чего подходящего плюнул на благоухающий дорогим напитком капот, брякнул в сторону дрожащей Алины, что-то типа «шалава», развернулся и нетвердой походкой поковылял в сторону давно закрывшегося метро.
Новый день подарил Денису тошноту, нестерпимую головную боль и жужжащие стенания матери. Причем тетка, мудро заняла нейтральную позицию. И на том спасибо. Два сломанных громкоговорителя ему не выдержать. Стойко не обращая внимания на фоновый шум а так же шум внутренний, он поплелся к спасительной ванной. Последнее из вчерашнего что он более-менее помнил – громкое застолье со старыми знакомцами. После, выхваченные размытые обрывки - толи бред толи явь. Алина, выходящая из «серебряной мечты», чья-то подвернувшаяся морда, такси, кричащая мать и охающая тетка. И точно не было Сна. Смерть не решилась потревожить слабое сознание «убитого» спиртным любимого зрителя. Но сейчас даже думать больно. Все потом.
Выходные потому и выход - ные, что бы куда-нибудь выходить. Особенно от зубодробильных нотаций в край сбрендившей мамочки. В академию смыться не выйдет, спортзал или шабашку сегодня не осилить. Вчерашний отрыв сильно повлиял на трудоспособность. То есть бесцельное брожение по городу, типа в кафе чайку-кофейку и прочее в самый раз. Город встретил серым безразличием улиц. Хотя промозглым легким ветерком слегка облегчил страдания. Где-то в этом районе была аптека. Таблетка спасла жизнь. Боль, огрызаясь, отступила. Тошноту заменило безразличие. К обеду Денис сделал открытие – слоняться без дела, крайне не простое занятие. Песчинки времени надолго зависали, тянулись столовским киселем, превращая сложное безделье в деловой подвиг. Есть не хотелось. Сказывалось частое посещение легких забегаловок и тонны выпитого кофе. Но святость обеда не нарушить мелкими неудобствами. Два квартала до пельменной не близко, хотя в самый раз, что б продолжить терзать госпожу Время. Потому транспорт был, отвергнут с негодованием. Немного покружить дворами, нагуливая аппетит, даже полезно расшатавшемуся здоровью. Осталось преодолеть последний замусоренный до отвращения дворик, дальше будет подземный переход и путешествие закончится. Увы, это произошло раньше. Денис заторможено, словно сквозь пелену тумана видел, как проходящие мимо парни, выхватив дубинки, кинулись на него. Выпад. В голове поплыло. Он медленно потихоньку отъезжал, отдаленно ощущая частые удары плотной резины.
Этот поход был особенным. Их штыки покоряли мир. Европа пресмыкалась у ног его Императора. Непобедимая армия двигалась на восток. Он смеялся над визгом перепуганных крестьянок второпях прячущих скудный скарб. Глупые бабы, цель великого войска много больше пары грязных тряпок и нескольких никчемных медяков. Лежащие впереди просторы будоражили воображение. Власть и богатство – будущее, что подарят ему Бог и Император. Он смеялся и плакал от счастья, чувствуя себя частью мощного единого тарана растворяющего степи, деревни и города. Лишь одна мысль немного омрачала радужное настроение – Елен. Тысячи километров за спиной, за бесконечностью лугов и полей его ждала она. Ждала ли? Или ветреная чертовка, вновь поддавшись на дворянский соблазн, весело хохочет в объятиях разодетого франта. Под лопаткой предательски кольнуло. Вспомнились ехидные шутки у костра веселящихся товарищей по оружию. Пустое. Недолго осталось до того, когда Елен, рыдая от счастья, кинется на шею своему герою, покорившему богатую северную страну. Жак улыбнулся, будто почувствовав ее прикосновения, изощренные ласки и страстные поцелуи. Победу он посвятит Елен.
Запах больницы с детства вызывал у Дениса чувство необоснованной паники. Еще до того, как неуверенно распахнулись веки, мелко задрожали коленки. Молоденькая медсестричка, мимоходом проверяющая соседские капельницы обворожительно улыбнулась. Глупо спрашивать о местонахождении. Амнезия не удостоила крепыша своим посещением. Память, рисующая многочисленные картинки из недавнего прошлого, не подарила парню милосердия забытья. Знатно его отходили. Ребята спортивные, тренированные. И даже реакция Дениса не будь она притуплена ядом спиртного, особенно не помогла бы. Наверное, хлюпик оказался злопамятным. Тут уже кто кого, дело принципа. Впрочем, все суета сует. Сегодня в гости снова пожалует Смерть. И он опять пропустит момент перехода от растерянности к безумной радости. Когда вылезшая сущность начнет осознавать себя.
Два дня больничного режима, как ни странно, пролетели мгновенно, украшенные повышенным вниманием сменяющихся медсестер. Несколько раз его умиротворенность прерывали охи матери и тетки, время от времени делающие набеги на незыблемость здешнего покоя. Потому приговор о целесообразности продолжения лечения в домашних условиях, больше огорчил, чем обрадовал начинающего «Казанову».
Время чудная штука, оно, то взрывается бешеным полетом, не обращая внимания на бесполезные стрелки педантичных часов, то замирает, ленивой ящерицей нежащейся под ласковым весенним солнцем. Так зигзагообразно сменяются часы и дни: работа, безделье, отдых. Так пульсируя, течет ручей нашей незадачливой жизни. Зачем она? Что мы должны найти или понять? Ведь зачем скорлупе чувства, мысли, стремления? Почему везде звучит это непонятное слово – любовь? В итоге выходит лишь глупость и предательство. Может у меня слишком мало опыта и все еще будет. Может. Но пока, ночь за ночью я вижу лишь двоих: неподвижное мертвое тело и едва заметную неторопливую сущность. Кто из них настоящий? Куда устремляется существо являющейся неотъемлемой частью человека с самого рождения, а может и раньше. Что оно чувствует в это время, о чем думает. И думает ли вообще.
Все тот же зеркальный потолок, блики, странные размытые в ночи отражения. И такие же размытые мысли молодого, крепкого парня. Что гложет его, отчего он постоянно думает о смерти. Наверное, потому, что едва лишь тень касается закрывшихся век, Смерть приходит сама.
Это утро принесло удивление. Не разочарование, раздражение или гнев, а именно удивление. Еще бы – мамы не было дома. И, похоже, давно. В последнее время Денис заметил за нею разные несуразности и нестыковки. Вернее эти несуразности существовали лишь в отношении ее. Мать забросила сериалы, стала не оправдано долго проводить время у зеркала, прихорашиваясь и подкрашиваясь. Ее походы на кухню стали более осознаны. Правильное питание постепенно становилось нормой. И вот теперь она пропала на всю ночь. Отношение к своим способностям как логиста было у Дениса весьма скептическое. Шерлока Холмса он в себе не видел. Но не нужно быть даже доктором Ватсоном, что бы понять – у матери кто-то появился. И этот «кто-то» вызывает у мамы серьезные чувства. Интересно, а какие чувства тот вызывает у самого Дениса. Он прислушался к себе. Странно, но никаких. Наверное, тогда, лет в шестнадцать, все закончилось бы негодованием и бурей эмоций. Сейчас, даже наоборот. Мама еще молода, и поскольку эти отношения хоть чуточку отдалят ее от повседневного маразма, будет просто здорово. Вот только, что дальше? Не станет ли сам Денис помехой счастливых отношений. Бывает и так. Конечно он уже не ребенок, и все же. Щелкнул дверной замок. Мама смутилась, заметив встречающего сына.
- Доброе утро, Дениска. Что ты так рано вскочил?
- Да так. А ты где была?
- Я? Ну, я, решила прогуляться. Печенье вот купила к чаю.
Надо же, к чаю! Прогресс на лицо. Вскоре перейдем на соки, кефир и свежесваренный компот.
- Мам, рассказывай уже, мне ведь не восемь. Я всецело поддерживаю тебя и одобряю.
- Правда! Я так переживала. Догадался? Или насплетничал кто?
- Все нормально, мам. Сам допер.
- Хорошо. Сегодня вечером хочу вас познакомить с Леонидом. Ты не против?
- Тогда буду пораньше.
День тек обыденно и неспешно. В промежутках между лекциями Денис всячески избегал встреч с бывшей возлюбленной. Жизнь продолжается. Вокруг полно других красавиц. А он еще слишком молод и не опытен, что бы прощать предательство. Да, камень на сердце остался. Даже не камень, а скорее кусок льда. В характере появилась ниша, понемногу заполняемая циничностью. Ожидаемое вечером знакомство принесло сюрприз. Скорее, наверное, приятный. Леонидом оказался бывший руководитель радиокружка. Положительный мужик, хоть слегка помешанный на электронике. Денис немного посещал кружок в детстве, ему нравился глубокий подход наставника к занятиям. В целом «смотринами» остались довольны все. Вечер оказался немного неожиданным. Слегка помявшись, мамин «жених» прошел в ванную, после, пожелав пасынку спокойного сна, направился в комнату матери. Быстро у молодежи теперь все происходит. Не успела познакомиться, уже в дом тащит. А если без шуток – не его, Дениса, собачье дело. Главное что бы у матери все нормально было. Усмехнувшись и укоризненно покачав головой (вышло здорово, как у настоящего нафталинового старикана), парень, охая и держась за поясницу, поплелся к двери ванной комнаты. Нужно в театральный было поступать. Хотя для нашего кинематографа два Безрукова, пожалуй, многовато. Мощная вытяжка не успела удалить пар и его остатки тяжелыми каплями оседали на замысловатой вязи узоров глянцевой плитки. Большим любителем мокрых процедур оказался Леонид Сергеевич. Скользко-то как! Шаг, комната крутанулась, меняя местами пол и потолок. Последнее, что увидел парень, это свои босые ноги высоко над головой.
Темнота. Шаанга поднялся, опершись на пульт, помогая себе мощным клинообразным хвостом. Корабль молчал. Так опозориться! Теперь, когда решался вопрос о целесообразности дальнейшего пребывания его в штате высшего уровня межгалактической разведки. Хотя расстояние слишком огромно, могли и не заметить. Все зависит, сколько времени он был в отключке, и в каком состоянии корабль. Шаанга быстро просканировал пространство. Все не так плохо. Нужно разбудить бессовестного симулянта. Повреждения корабля приравнивались к нулевым. За время трехминутного сна программа восстановления устранила все пятнадцать процентов комплексных повреждений. Подумать только – пятнадцать процентов! Хотя метеорит был совсем не маленький, а радиоактивной пылью, разило от него на десятки километров. Три минуты. Пожалуй, норма. То есть его честь, как командира авангардного звена высшего уровня не пострадает. Разведывательный флот великой расы гуманоидных рапторов рыская по галактикам, находил все новые планеты, дикое население которых, давно стоило б сократить в разы, оставив лишь кучку необходимых рабов. Но увы, проклятая вселенская конфедерация четко следит за нарушением законов. Потому приходится украдкой, обманом, через третьи руки подводить дикарей к необходимому решению. Твердые тупые когти капитана осторожно прошлись по небольшому рельефному гребню головы, почетному знаку вхождения в высший совет. Раз в сто лет обязательное прохождение испытаний на целесообразность немного нервировала, но в целом грубое болотного цвета лицо оставалось бесстрастным. Все пройдет хорошо, да поможет Творец и Совет Старейшин.
- Сына, дорогой, как же так? Леня неси скорей нашатырь. Там, в аптечке, ты знаешь.
Слова долетали откуда-то сверху, словно пробиваясь через толщу снежного пласта. В нос ударил ужасающе отрезвляющий запах. Денис вскочил. Ну, по крайней мере, попытался. Мысли работали лучше слабо подчиняющемуся телу. Убойная штука нашатырь.
- Мам, уже все нормально. Мне бы отлежаться.
- Болит?
- Все хорошо. Спасибо. Теперь справлюсь сам.
- Точно помощь не требуется?
- Мам!
Едва теплая вода все, что нужно для полной или частичной релаксации. Вода вообще самое большое чудо на Земле. Просто чудо настолько обыденное и привычное, что отношение к нему стало не просто равнодушным, но даже где-то презрительным. По крайней мере, благодарности вода дождется едва ли. Глубокая ванна полностью вмещала нежащегося студента. Убаюкивающе журчащая струйка и расслабляющая мышцы теплая вода, действовали столь умиротворяющее, что паучок, прятавшийся под полочкой, удивленно прислушался к гулко разнесшемуся по комнате легкому храпу. Несколько минут спустя, счастливая улыбка покинула неблагодарную физиономию. Губы болезненно искривились. Денис вскочил, едва не захлебнувшись.
Да, что ж такое, в ванной и то покоя нет. Когда уже оставят меня эти проклятые видения. Нужно идти к себе. Здесь и самому утонуть не долго. Кстати, только, что умер сосед этажом выше. Случился инфаркт и он захлебнулся в ванной. Смерть добилась своего, теперь я отношусь к ней, как чему-то обыденному, просто констатируя.
Суббота – выходной для бездельников. Индивидуум, стремящийся чего-то добиться, слабо обращает внимание на календарный отдых. А поскольку, деньги в этом мире, пока ни кто не отменил, их наличия тоже приходится добиваться. Посетить клуб, не самая благая мысль на земле, но тянуло увидеть ее. Как то глупо, в ВУЗе прячется, обходит, а здесь бамсь, на тебе. Странные мы существа люди. Имея что-то не находим для того времени, не уделяем внимание, теряем – есть и время, и внимание и что угодно. В этот зимний солнечный день местом для добычи требуемых купюр случилась стройка. Бывало и лучше, но выбирать не приходится. Холодно лишь тому, кто ни чего не делает. Работа на свежем воздухе полезна для пошатнувшегося в последнее время здоровья. До обеда ничего не происходило, впрочем, для основной бригады особого «чего-то» не произошло и после. Одному лишь Денису не понравилась участившаяся закономерность: на скользком, обязательно упадешь, бьют по башке дубиной – вырубают, свалишься с третьего этажа, тоже можешь потерять сознание. Сказать, что там была ледяная горка, вовсе нет, но юный строитель умудрился загреметь. Признаться честно: и летел не долго, и упал удачно. Внушительная горка слежавшегося снега, предоставила жестковатый прием неудачному летуну. Казалось бы, шикарно все, но сознание потерять-таки умудрился. И снова где-то глубоко в подсознании промелькнули глупые несуразности.
Малая частица. Всего лишь точка в хаосе бесконечности. Точка, ведающая обо всем. Микробы, бактерии, клетки, космические корабли, звезды, планеты. Да что там: он мог сотворить вселенную… Мог, но лишь в своем ничтожном мирке неограниченных знаний. Он мечтал о свободе, о том, что когда-нибудь, сможет воплотить то, что миллиарды раз строил лишь в своем воображении. Он обожал созданный им Мир, желая подарить ему жизнь. Жизнь полную всего, длящуюся бесконечно. Мечтал слиться воедино со своим творением, переживать и чувствовать все, что ощущала любая травинка, существо или же звезда. И однажды плескаясь в безвременье непостижимого хаоса, он встретил ее. Произошло невозможное, невероятное, то, что он решил назвать чудом. Едва теплившийся в ней разум вовсе не оттолкнул его, наоборот они ринулись навстречу друг другу, будто умирающий от жажды путник к холодному желанному роднику. Безграничность ее сил околдовало его, ввергло в священный трепет. Она же слабо осознавала, что так завораживало в нем, лишь стремилась неотрывно слиться, стараясь не нанести вреда бесконечными энергиями. Сладость единения захлестнула обоих. Они кружили переплетаясь, растекаясь один в другом, становясь Единым. Информация и Энергия, Слово и Дух. Их слияние родило материю. Не было больше его и ее, лишь одна целая великая сущность. Они решили назваться БОГОМ. Каждая песчинка, творимая ИМ, ощущала Любовь вынашиваемую вечность.
Да здравствует чуткое ухо соседа. Мама и Леонид, где-то вне дома наслаждались медовым месяцем, посещая парки, клубы, бассейны и прочее, прочее, прочее. После удачного падения на стройке, Денис решил, как следует выспаться. Потому как, нечего делать ударенному не выспавшемуся чуваку на веселых тусовках. Ни каких поганых демонстраций, то есть видений не произошло. Сон что называется был богатырским. Парня разбудил лишь нервный стук в стену, поднятого с постели Денисовым будильником соседа. Надо же. Наверное, нужно искать мелодию будильника со звучанием специфического стука в стену. Чувствовал себя Денис, как ни странно бодро. Крепкий здоровый сон есть великое оружие против всяческих недомоганий. Пора в клуб. Ни какого пьянства. А вот взглянуть Алине в глаза, он, пожалуй, созрел. И с хлюпиком рассчитаться нужно. Злобы не было вовсе, даже какое-то уважение появилось. Но натрескать ему жбан крайне необходимо.
Автомобиль неспешно финтил вокруг заполненных талой водой «подарков из советского прошлого». Мысли все время возвращались к последнему видению. Неизвестно откуда появившаяся уверенность укреплялась с каждой секундой: все происходило в действительности. Именно так создавался Мир. Денис ощутил бесконечное обожание, вложенное в сотворение. Волна благодарности захлестнула его, перерастая в ответную любовь. Он любил Творца, без всякой выгоды или страха. А выпархивающие сущности, или Смерть, приходящая к каждому, пусть. С этим он разберется позже.
Такси подрулило к самому крыльцу здания. Водила ас. Протолкаться в здешнем муравейнике не каждому «шумахеру» по плечу. На ступеньках курила большая компания. Его шумно приветствовали. Денис, стараясь слишком не задерживаться, бегло поздоровался с каждым. Гром, производимый внушительного вида колонками, немного оглушал. Еще не привыкшие глаза медленно осматривали залы. Обойти обширный танцпол дело затруднительное, но в целом реальное. От дальнего столика помахали, приглашая к себе, парень сменил вектор движения. Удачно вышло. Друзья, постоянные коллеги по шабашкам, радостно жали руки. Ребята шутили, стараясь перекричать, музыку и друг друга. Девчонки присутствующие здесь же, проявили активность, подсовывая салаты, попеременно перехватывая инициативу, тоже пытаясь остроумно шутить. Что-то беспокоило. Денис осмотрелся, зацепившись за насмешливый взгляд. Мгновеньем позже Алина, смутившись, отвернулась. Рядом, ни чего не замечая, веселился хлюпик. Первое вычеркиваем. Взгляд говорит о многом. Любовь дело хорошее. Но будущее для нее богатая золотая клетка, роскошь и бриллианты. У хлюпика есть такие возможности, а у него нет. Обычная математика. Что ж, совет да любовь. Но глаз женишку набить надо - это шло в списке пунктом вторым. Часа через полтора неуемного веселья Алина с подругами вышла попудрить носик. Ее спутник поднялся и поковылял к выходу. Денис дернулся, но с трудом успокоившись, взял себя в руки, медленно, давая большую фору, поплелся следом. Когда двери клуба оказались за спиною, он едва не потерял соперника уже сворачивающего за угол. Перейдя на быстрый шаг, а после на бег парень настиг бедолагу. Оказалось все не так просто, тот не только знал о погоне, а вдобавок и спровоцировал ее. Усмехаясь, хлюпик вытащил пистолет и выстрелил. Выстрел не перечеркнул удара. Стрелок отлетел, хватаясь за глаз.
Снова тьма. Густая, что, кажется можно черпать ладонями. Боли от пули не было совсем. Вот только так темно и тесно, словно заперли в мелкий ящик или сундук. А может завернули в ковер? Срочно нужно выбираться. Денис напрягся, выскальзывая из тесного плена. Непонятным образом, проходя сквозь тесные стенки сковывающего предмета. Мир неуловимо изменился. Метрах в пятидесяти парни вязали вырывающегося хлюпика. От пространства разило Свободой. Где это его держали? В полуметрах под ним, на мокром асфальте, с маленькой дырочкой в переносице лежал он сам! Господи, как же это! Девятым валом нахлынул страх. Но тут же отхлынул словно усталая волна морского прибоя. Постепенно приходило понимание. Я осознаю себя, мыслю, значит существую. А что тело? А как же великая вечная Любовь. И вдруг прорвало. Память выплескивалась большими бесконтрольными порциями. Помню! Я помню себя! Помню и Люблю! Я простой парень, студент Денис Еремеев, преследуемый видениями. Искавший, стремившийся и нашедший Его Любовь. Я помню и люблю себя. А еще Я капитан космического разведывательного судна, член совета, командир передового отряда профессор Шаанга. Рептилоид веками бороздивший космос в поисках выгоды для своего народа. Я помню и люблю себя. Так же Я несчастная женщина, проститутка Мария, пожертвовавшая всем ради умирающего отца. Я люблю и эту свою ипостась. Еще я люблю себя солдатом свято верящему своему императору, и положившему за него жизнь в чужой стране. Еще Я помню себя одинокой песчинкой в бесконечности хаоса, помню счастье Единения, время, когда я стал Богом. Алина, хлюпик, мама, Леонид, миллиарды миллиардов - Я везде. Я есть в каждом из них.
Я люблю весь этот Мир, рожденный Мною, потому, что Я и есть Любовь.