Ее звали Мари – создание странное, противоречивое, творческое. И она бралась за самых «ужасных» учеников, неспособных, казалось бы, к танцам. Частный учитель, она приходила на тренировки к ученикам, чтобы никто не видел их занятий. Пока не наступало время, когда ученик раскрывался танцу. Кому-то требовалось для этого тренироваться месяц, кому-то – год. Ну а кто-то был… уникальным.
Девушка ощущала себя абсолютно голой под взглядом серых, почти серебряных глаз этой Мари. Несмотря на то, что танцовщица убедила ее принять в собственном доме, Анастасья не чувствовала себя уверенно. Напротив, ей казалось, что ласкающий и томный взгляд глаз Учительницы проникал в глубины скрытого под плотью, кожей и костями.
Женщина по-хозяйски поставила принесенный ею диск в проигрыватель. Музыка заиграла тихо, еле слышно. Какая-то старая мелодия, древняя, как мир, соло индейской дудки, мужские голоса, танец навстречу свободе, прекрасным рассветам и закатам. Запаху ветра, костров и преданий, переданных на кончиках крыльев гордых орлов. Насте всегда нравились подобные мелодии, она часто заслушивалась ими, грезя наяву. Ей виделись бескрайние просторы, свобода галопа на любимой кобыле, ветер в волосах, колышутся травы, запах озона перед легкой летней грозой.
Мари подошла к своей ученице со спины, и девушку обдало жаром ее крепкого сильного тела.
-Вслушайся в ноты, в переливчатый ритм песни, в музыку и слова. Ты должна ощутить все это… - Мари прижалась грудью к спине девушки, и ладонь ее коснулась места между грудей. – Вот тут. В сердце. В душе… Музыка должна ласкать тебя изнутри, расслаблять напряженные струны мышц, приводить в тонус ослабевшие связи нервов… Ты должна прочувствовать музыку нутром…
Девушка уже дышала сбито, ощущая пьянящую близость женского тела, так внезапно вскружившего ей голову. Запах кожи танцовщицы был божественным и увлекал в далекие страны и запретные сады, где росли невиданные цветы и растения.
Руки учителя легли на бедра ученицы, вызвав в той легкую дрожь.
-В каждой женщине есть искра первозданного… Это красота давно прошедших времен. Ты – кошка и змея, гибкая, страстная… - руки Мари подсказали движение, и ученица вторила им, качнув бедрами в такт музыке. – Ты – богиня каждого шага… А шаг – это па, движение танца. Бедра твои манят всех, с восторгом… Движение – жизнь, а застой – это смерть… Каждое звучание баса можно обратить в шаг, ноты гитары – взмах руки. Сплетай движения в единую картину. Мир – это мольберт, а ты – кисть… Музыка должна будоражить тебя так, чтобы ты ощущала дрожь на кончиках пальцев… - Мари плавно провела ладонями по рукам девушки, и тихонько втянула аромат шеи ученицы; это едва заметное касание вызвало взрыв в мозгу Насти. – Танец – это секс… Раскрепости себя, отдайся этому самому лучшему любовнику.
Учительница двигалась вместе с ученицей, обе дышали прерывисто, но в унисон – как и движения, они делили тепло тел и легкую дрожь.
В какое-то мгновение девушка вдруг осознала, что танцует одна – учительницы не было рядом, но это не лишило Настю настроя. Душа рвалась наизнанку, сметая преграды, вознося душу навстречу красотам небесного рая.
Музыка медленно затихала, и Настя завершила танец, красиво вторя исчезающим в безмолвии ритмам барабанов. Распахнув глаза, девушка посмотрела на учительницу – та стояла и широко улыбалась, а на глазах, вновь засверкавших, стояли слезы от радости.