- Вот, мать, смотри, до чего дожили! - Матьяс бросил на стол перед Ядвигой нательный крест.
- Крест, как крест, ничего особенного в нём не вижу, - женщина отложила в сторону полотенце, которое вышивала, - А что с ним не так?
- Этот крест я нашёл в комнате Морики. Она моется во дворе, а крест на время купания сняла.
- Ну и правильно, что сняла. Это я так её учила.
- Неужели ты не видишь, - не унимался священник, - что это не её крест?
- Вижу, что не её. Тогда чей это крест? - Ядвига испуганно поднесла руку ко рту.
- Того, кого привезли в храм неделю назад. Вот почему она всё время возле него крутилась. Мало того, что как одержимая молилась во спасение незнакомца, так она ещё и кресты поменяла. На него свой надела, а его... - он со вздохом махнул рукой.
- И что теперь, Матьяс? - проговорила Ядвига с тревогой.
- Плохо будет, матушка! Ничего хорошего. Теперь она будет до конца дней своих нести его крест. А ведь его привезли с болота. Сегодня же поговорю с Морикой. Я заставлю её вернуть всё на свои места. Она должна понять, что у каждого в жизни своя дорога, которую нам начертал Господь. Грех идти против Бога.
- Ты только сильно не дави на неё, Матьяс. Она упрямая. Кто знает, что ей в голову взбредёт.
- Не бойся, Ядвига, я разрешу этот вопрос. А ты сшей крестильную рубашку для Морики на случай, если она мне откажет. Тайно окрестим её ещё раз. Глядишь всё и разрешиться.
Морика, стоявшая под окнами террасы и слышавшая весь этот разговор, была ни мертва, ни жива от страха. Она так боялась, что если отец заставит её вернуть незнакомцу его же крест, то он умрёт. Когда голоса смолкли, она тайком пробралась в гостиную, забрала крест, лежащий на столе. Затем, словно ошпаренная, выскочила из дома и направилась прямиком в сторону Королевской башни. Пройдя несколько сотен метров, Морика остановилась. "Куда я теперь? - спросила она себя. И поняла, что ответа нет. Мелькнула мысль "Болото", но она была тотчас отторгнута: "Разве можно мне на болото? Мне, выросшей в самом сердце города и никогда не выходившей за его пределы? Я - дочь священника. Примут ли меня там, где по слухам, царит бесовщина; там, где время от времени слышится кровожадный рык Дракона? Вряд ли. Но разве есть у меня другой выход?" Потом достала из кармана юбки крест и, глядя на него, произнесла, мысленно обращаясь к незнакомцу: «Если от этого креста зависит твоя жизнь, то я не отдам тебя смерти. Я буду хранить его до лучших времён, кто знает, может быть, я ещё верну его тебе!» Постояв несколько минут в нерешительности, она прямиком направилась на выход из города.
Быстро темнело. Морика шла уверенно, дорога до Королевской башни была ей хорошо знакома. Миновав же её, девушка попала в бесконечный лабиринт улиц с соединявшими их переулками, перекрёстков, поворотов, тупиков. Отчаяние начало охватывать Морику, как вдруг она вспомнила фразу, брошенную торговкой на городском рынке: "По какой улице ни пойди, ты обязательно упрёшься в болото!" Мысли девушки сразу же пришли в порядок. "Надо идти! - сказала она очень тихо, - Не надо бояться ни трудностей пути, ни людей, живущих там. В конце концов - это люди, а не звери". С такими вот мыслями Морика двигалась дальше по улицам спящего города. Размышляя на ходу о жизни, она не заметила, как булыжную мостовую сменила грязь. Услышав чавканье жижи у себя под ногами, она подняла глаза и увидела вдалеке, прямо перед собой огонь костра.
"Господи, как же холодно, - подумалось Морике, и она поспешила на огонь. Возле костра происходило движение. Нечёткие людские фигуры двигались туда-сюда, то приближались к огню, то отдалялись от него. И чем ближе подходила девушка к такому желанному для неё теплу, тем отчётливее слышала она людской гомон. Из чернильной темноты глаз её выхватывал покосившиеся лачуги, ветхие навесы, горы камней, похожие на построенные наспех баррикады. Костёр горел в самом центре этого хаоса, и вокруг него сидели люди. Людей было много. Их стало ещё больше, когда женщина, которая заметила Морику первая, спросила:
- Кто ты?
"Бежать! - пронеслась мысль, но её перебила другая - Поздно!" Рука девушки потянулась к кресту, висевшему на её шее. Крест лёг в ладонь, и странное, доселе неизвестное Морике чувство уверенности, силы и собственной правоты пришло к ней.
- Меня зовут Мора, - произнесла она громко.
Толпа затихла. Потом, словно по команде, людской муравейник ожил. Пронесся тихий шёпот "демон... демон... демон..." А потом тишину взорвал, нарастающий каждую минуту, шум. В нём отдельными обрывками то тут, то там вспыхивали: скрежет, вопль, жужжание, лай, скрип. Все эти звуки то сливались воедино, то распадались на куски, пока на первый план не вырвался бой барабанов, а за ним гулкое "м-мм-мм". Все разом замолчали и, в наступившей тишине, отчётливый женский голос произнёс: "Духи говорят, что её надо принять". Толпа снова загудела, но это был уже более дружелюбный гул.
- Садись к костру, Мора, - женщина похлопала рукой по отполированному временем и людьми бревну, - Холодно нынче.
- Спасибо, - только и смогла произнести Морика, потому что дрожь сотрясала её тело настолько, что трудно было говорить. Вынырнувшая из темноты рука, протянула кружку с налитой до краёв мутной пахучей жидкостью.
- Пей!
- Нет, спасибо, - попыталась отказаться Морика.
- Пей, я говорю! - наставал на своём хрипатый голос с жутким акцентом, - А то заболеешь чего доброго. Нет тут у нас лекарей. Тут тебя лечить некому. Так что - пей!
После выпитой кружки Морике стало тепло. Она начала чувствовать себя раскованнее и стала потихоньку разглядывать тот новый мир, в котором ей предстояло жить. И чем больше она вглядывалась, тем яснее осознавала, насколько противоположен тот мир, куда она попала, тому, из которого пришла. Пьяное её сознание ужасалось от мысли, что так можно жить, а потом и вовсе отключилось.