Того, кто шире ячейки невода –
в тиски, впросак, в уху и в суши!
Глуши их гирей, электропроводом,
точи тесак, тащи на сушу!
Вода вскипает, мальки трепещут,
а он, бедняга, не крикнет: «SOS!»
Филистер знает, что сети крепче
пера с бумагой: прав, кровосос!
Не будь крупнее рыбёшки средней:
повинен смерти, коль на рожон
прёшь сам. Виднее тому, кто бреднем
мутит и вертит в пучине волн.
И в чем решенье? Расти в касатку,
дружить с акулой, покинуть пруд.
Не быть мишенью легко, но гадко:
немеют скулы, доводит зуд.
Таиться в яме, под пень забиться,
ввинтиться в землю, залечь в окоп?
В анапест с ямбом зубами впиться?
Нет, не приемлю. Хоть пулю в лоб.
А если просто – собой остаться?
Не гнуть коленки, не рваться в прыжке?
И нормам ГОСТа не подчиняться?
Сдувая пенки на молоке,
обжегши губы, к воде чуть теплой
приникнуть страшно – таков закон.
Огонь и трубы (читайте «сопла») –
мой бесшабашный пророческий сон.
О, мир, доколе в кровать Прокруста
для страшной пытки ложиться нам?
Кричим от боли: ломать до хруста,
тянуть как нитку – каким богам
в угоду эти терзанья плоти?
Что, жизни омут – смертельный риск?
На белом свете, в своем полёте
не лезть к другому, вчиняя иск –
вот смысл завета «любите ближних»:
оставь в покое иного суть.
Что ж, видно, где-то ты прав был, Ницше –
твоей рукою прикрою грудь
от камнепада, крючков с червями,
хитросплетений рыбацких снастей.
Моя отрада – свечное пламя,
на стенках тени ночных гостей.
Их так прихотливы и странны визиты,
им нет ни контроля, ни крепкой узды.
Приливы-отливы, все щели открыты
для гномов и троллей до первой звезды.
И в той гоп-компании трон королевы –
у взбалмошной феи, стервозной слегка.
Невидимой дланью и тихим напевом
мне строчки навеет и бросит: «Пока!»
Доверчивый шепот капризной летуньи
кому – откровенье, кому – сущий бред.
Чому ж я не робот и не Шакьямуни?
Нирваны забвенье – мой плюшевый плед.
А моськи пусть брешут: в пути караванном
не нищих – имущих шерстит рэкетир.
Пусть горестной брешью, пробитой нежданно,
Творец вездесущий продолжит пунктир
ударов кастета. Но Истина – дочка
текучего Времени, – Бэкон гласит, –
не Авторитета. И спящая почка
вас благостным семенем всё ж оросит.
Что ж делать? Известно. Ловить вдохновенье.
Гребя плавниками, волну рассекать.
И плод полновесный всЕнощных бдений,
как в золото – камни, в слова облекать.