Диагноз Аталы

    Томная осень щедро сорила золотыми червонцами кленовой и платановой печати. Приятное тепло, разливаясь как бесформенное желе, расслабляло даже неодушевленные предметы, опутывая плененные тела белыми венами паутинок, распространяющими смертоносный вирус неизвестного происхождения. Профессор почувствовал головокружение, принял таблетку и записал в дневнике: "...вирус неизвестной этиологии".

    Во дворе царила звонкоголосая малышня, облепившая скамейки и песочницу; пенсионеры-стервятники в этот час перекатыванием сердца по полному желудку и упускали бразды двороправления; автомобилисты еще не вернулись мешать листопаду, а собачники и хулиганы выжидали сумерек и прохлады.

    - Как тебя зовут, мальчик? - протяжно спросила приторная зефирно-вафельная тетя кудрявого малыша в коричневой курточке, заботливо прижавшего к груди трехногую собачонку со свалявшейся шерстью и порванным ухом.

    - Атала,- недовольно буркнул мальчуган, отрицательно среагировавший на лицемерное поглаживание по дынеообразной голове, взбаламутившее его горделивую прическу.

    - Какое странное имя. Ты русский? - машинально поинтересовалась встречная особа, нечаянно выдавшая этим профессиональный интерес опытной начальницы отдела кадров. Встретившись взглядом с кудряшом, она обнаружила, что у мальчика еще и глаза косые.

    - Я - юный натуралист,- ответил мальчик с глубоким чувством собственного достоинства. - У меня есть трехногая собачка Клара, которая болеет сахарным диабетом, потому что увлекается конфетами. А еще у меня есть персидский кот Монтегомо, но он не умеет драться, ему уличные коты выбили глаз и разорвали ухо. Я собираю всех обиженных животных со двора и приношу домой, но мои родители не всех мне разрешают оставлять, приходится потом некоторых в школу относить и всем раздавать. А у вас - что? - голова закружилась? У вас сердечно-сосудистая дистония, но вы умрете не от  этого, как моя бабушка. Вам надо по утрам делать гимнастику и  обливаться холодной водой. Мне тоже надо это делать, все говорят, но я не делаю, я все равно умру не от сердечно-сосудистого заболевания, а от рака желудка. У моей бабушки куча болезней, но умрет она просто от старости. У вас высока вероятность инсульта, но мне кажется, вы все-таки умрете неестественной смертью. Скажите, ваш муж пьет?

    Дама почувствовала легкое головокружение, жадно хватанула ртом воздух и расставила пошире ноги на неустойчивых высоких каблуках.

    - Ну, ладно, иди, иди, мальчик,- постаралась она побыстрее отделаться от разошедшегося Аталы. - Какой ты не по годам развитый. Наверное, будешь врачом.

    Этот логический вывод дамы лежал на поверхности. Она отерла платочком испарину со лба и начала обмахиваться газеткой, боковым зрением подыскивая лавочку во дворе, чтобы немного передохнуть от прилива давления.

    На самом деле Аталу родители нарекли Виталиком, но он, рано начав говорить в детстве, переиначил свое имя в Аталу, что и стало его семейным именем. Бабушка его была лучшим в городе терапевтом и даже после выхода на пенсию  коллеги просили ее консультировать в сложных случаях, а пациенты, удостоившиеся личного знакомства, признавали только ее диагнозы и рецепты. Мама Аталы была популярным в городе детским стоматологом, пробиться к ней на прием было невозможно. Папа входил в "золотую пятерку" инфекционистов города, а то и региона. К тоже же он за годы практики "нажил" себе талант экстрасенса и ставил диагнозы, что называется, не глядя, а на самом деле используя биополе ладоней. Атала родился в период огульного материализма, когда чудеса, выходившие за рамки чувственных ощущений, объявлялись брехней.

    Между родителями Аталы часто возникали оживленные дискуссии по поводу профессионального будущего ребенка. Папа утверждал, что Атала несомненно будет хирургом, суммируя гены папы, мамы и бабушки. Но эта папина теория ставила в тупик маму: как объединить таланты терапевта, стоматолога и инфекциониста? Что получится в результате? Если хирург, то непонятен смысл математических рассуждений о сложении разнопорядковых генов. А если Атала приобщится к ветеринарии? Это уже вообще ни в кого. Но любовь к больным животным поощрялась в мальчике как пример положительных гуманных эмоций, тем более что собачек и кошечек обожала мама, а приходящий папа не был обременен этими заботами.

    Родители видели свою основную воспитательскую цель в развитии и поощрении наследственных одаренностей Аталы. Папа говорил, что сначала надо выявить способности мальчика, а для этого необходимо попробовать самые модные увлечения. Спорт отпал сам собой. Зрение Аталы слабело с годами. Увлечение чтением делало свое дело. "Живой уголок" в школе - это очень хорошо. Поощрение поощрением, но этому должна сопутствовать скептическая улыбка: чем это может пригодиться в дальнеейшей жизни? Изучение английского языка - вот это дело. Интеллектуально и прагматично. Здесь уже полная поддержка и опека. Марки - тоже очень увлекательно, расширяет кругозор и т.д. Денег не жалеть (слова папы)! Но Атала очень быстро остыыл к филателии. Книги и чтение - положительно. Любые пожелания исполнялись. Однако папа смутно волновался по поводу того, что чтение завело Аталу в зыбкую область русской поэзии серебряного века. Никакой практической пользы кроме интеллектуалного оперения. Семейный совет пришел к выводу, что это хобби и лучше просто не вмешиваться, а все пустить на самотек, авось все образуется и гуманитарные наклонности любимого сыночка канализируются в дальнейшем в параллельное основной врачебной профессии приятное времяпровождение.

    Пытку музыкальным образованием Атале удалось избежать. Слуха и голоса не было абсолютно никакого. Это удивило родителей, они, включая бабушку, неплохо пели, ограничиваясь домашним музицированием, но не расстроило, потому что, как трезво рассудил папа, не может же быть ребенок всесторонне одарен. Это даже вредит в некотором смысле и мешает сосредоточиться, особенно при написании кандидатской диссертации. Музыка и Атала счастливо не пересеклись, но Атала в продолжение своего увлечения поэзией начал заслушиваться мелодекламацией. "Странно,- подумали родители, но проигрыватель был безотлагательно приобретен.

    Самый серьезный детский талант у Аталы прорезался в шахматах. Это тоже немало удивило родителей, так как никто из них никогда не увлекался таинственной древней игрой. Престижность занятия была по достоинству оценена, и Атале была куплена шикарная шахматная библиотека и обеспечено место в спортивной секции у известнейшего тренера.

    Тренер ковал гроссмейстеров как подковы, и Атала попал в струю. Вскоре "живой уголок" в школе перемер, общеобразовательные предметы изрядно захромали, зато Атала усердно штудировал шахматную теорию и делал значительные успехи на практике. Тренера только беспокоило образное мышление Аталы. Такие шахматисты, по мнению тренера, не попадают в спортивную элиту, их стихия - шахматные композиции, этюды, теоретические изыски, а в таком случае затраты на подготовку шахматного профессионала не окупались. Атала все чаще сидел за шахматной доской с отвлеченным лицом, зачарованный непонятными грезами. Он прогрессировал в игре скорее по инерции, выплескивая природную мощь интеллекта.

    "Я понял, что болезнь становится необратимой. Неминуемость смерти не пугает меня, наоборот - жестокая определенность очищает мои мыслителные процессы от шлака. Я стал мыслить ясно и объемно, вижу жизнь в ее естественном освещении, переоцениваю свое прошлое, пользуясь жестокими критериями",- фраза из дневника позднего Аталы.

    Несмотря на наметившуюся тенденцию в игре Аталы к нерезультативной красоте, он все-таки был выставлен первым номером в ответственных командных соревнованиях школьников. Атала стал самым молодым шахматистом, игравшим на первой доске. Когда его кмоанда встречалась с будущими победителями, ему противостояла восходящая звезда, ставшая со временем чемпионом мира. Атала решил блеснуть в этой партии, играл вдохновенно, как никогда. Разыграл ферзевый гамбит, ему нравился перевод этого дебюта с итальянского: "дать подножку". Именно такую цель он и поставил себе в этой партии: подсечь чересчур самоуверенного подростка. К миттельшпилю Атала имел позиционного преимущество и по всем прогнозам должен был додавить соперника. Возбужденный тренер Аталы ликовал и радостно потирал потные ладони. Восходящая шахматная звезда не на шутку задумалась, время шло, и Атала откинулся на спинку стула, расслабляясь в эйфории. На устах его заиграла странная блуждающая улыбка, а мысли убегали в дальние уголки космоса. Противник сделал очередной ход, а Атала все еще смотрел на доску отсутствующим взглядом. Тренер заволновался. Атала сделал ответный ход, заметно ухудшивший его позицию. Его соперник напряженно склонился над шахматной доской, нервически подергивая плечами. Пот градом катился с его лба. С каждым ходом он изменял положение на доске в свою пользу. Как будто клонил чашу весов в нужном себе направлении. Тренер запаниковал. Атала, прикрыв глаза, не мог ментально сосредоточиться и вернуть мысли из космических закоулков. Против массивной атаки восходящей шахматной звезды уже не было контригры. Пора было сдаваться. Атала признал поражение, лицо его не выражало никаких эмоций.

    Целую неделю депрессируя, Атала размышлял над своим досадным поражением и в результате понял, почему он проиграл партию, в которой имел все шансы на победу, и почему он сам при наличии всех своих талантов никогда не станет чемпионом мира. Вывод для него был таким страшным, что  он решил окончательно бросить шахматы: причина поражения заключалась в волевом бессилии, восходящая звезда победила его лишь за счет хорошей волевой мобилизации. Атала сказал себе: "Родители закомплексовали меня, я делаю только то, что им нравится. Они знают, что такое хорошо. Они постоянно навязывают мне свою волю. Мой волевой потенциал настолько низок, что я не смогу реализовать свои природные таланты. Я просто могу не состояться как человек."

    С этого момента Атала отсчитывал пору своего взросления. Он увлекся психологие и философией, пытался закалять волю и формировать характер, начал увлекаться йогой, религией, мистикой. Он замкнулся и не искал друзей и подруг среди сверстников. Конфронтация с родителями была неминуема. Поводы лежали на поверхности, конфликт назревал.

    Приближалось время выпускных экзаменов в школе. Родители были твердо уверены, что Атала будет поступать в медицинский институт. Другого выбора не было. Папа решил нанять репетиторов по всем базовым предметам. Председателем комиссии в этом году должны были назначить профессора-чудака гематолога Кто. Среди преподавательского состава он пользовался дурной славой человека, недолюбливающего блатных абитуриентов.

    Дальновидный папа решил нанести упреждающий визит профессору Кто и познакомить его со своим многообещающим отпрыском. Если Атала произведет на профессора Адама Бонифатьевича Кто хорошее впечатление, а в этом родитель не сомневался, зная слабинку ученого оригинала, любившего себе подобных мыслителей-фанатиков, то в случае непредвиденных обстоятельств на приемных экзаменах можно будет рассчитывать на шанс апелляции к научному светилу и благоприятный исход всей экзаменационной комбинации. Хорошо иметь план, стимуулирующий ток жизненных соков.

    Таксист привез папу и Аталу прямо к воротам добротного, но давно не ремонтировавшегося особняка, утопающего в зелени вишен, бузины и шиповника. Атала был восхищен безлюдным переулком, буйством запущенной поросли сада и европейским стилем быта странноватого профессора. Интеллектуал уютно прятался в этой башне из слоновой кости и таинственно мараковал над научным открытием, тянущим на Нобелевскую премию. Атале причудилось, что дверь сейчас откроет дворецкий, а в залу гостей проведет слуга, освещая дорогу мерцающими в канделябре свечами. Но на звонок вышел сам профессор Кто, одетый с иголочки, и провел посетителей прямо в кабинет. Адам Бонифатьевич понравился Атале с первого взгляда и произвел на него неизгладимое впечатление. Он был небольшого роста, недостаток которого возмещал царственной осанкой. Огромный лоб плавно переходил в аристократическую лысину. Хитроумные глубоко посаженные глаза аналитически оценили и вычислили Аталу, высокого худого очкарика с непомерно длинными руками и ногами.

   Профессор Кто хорошо знал семейство Аталы, так как был однокурсником папы, а подруга мамы была его бывшей женой. Но он не поддерживал никаких отношений с однокурсниками, нисколько не тяготясь репутацией нелюдима. Профессор предложил гостям чаю и сам же отправился готовить его. Папу удивило, что Адамыч слишком часто вытирает испарину со лба, и как экстрасенс он бы продиагностировал бывшего однокурсника, если бы об этом последовала просьба.

    - Простудился? - вежливо предположил папа, чтобы оживить официальную беседу и возобновить дружеское расположение профессора-чудака.

    - Нет, я думаю, это вирусная инфекция,- откровенно ответил профессор Кто.

    Подобная искренность озадачила папу, и он не знал, как себя вести дальше. Предложение помощи может обидеть, так как Кто тоже не дилетант, но и не лезть с услугами нельзя, потому что сам  пришел просить об одолжении. Папа мягко изменил тему беседы и описал суть своей просьбы.

    - Зови его просто Атала,- начал папа. - Это у нас семейное имя. В принципе я не сомневаюсь, что мой сын сам поступит без посторонней помощи. Я нанял ему репетиторов по всем предметам, все институтские специалисты и обещали вести его на экзаменах. Но ты же, Адамыч, знаешь, какой у вас гадюшник стал, все толкают своих протеже, пихаются локтями и рвут зубами чужаков. Мы тоже не с гор спустились, но вдруг какой-нибудь непредвиденный случай, накладки. Просто необходимо страховать мальчика от возможных неприятностей. Он поступит, должен поступить, я уверен, мы с мамой столько в него вложили, что теперь хотим видеть его студентом и продолжателем семейного дела. Он, правда, в последнее время увлекается психологией. Но ничего, в процессе обучения обтешется, выберет себе узкую специальность. У него есть все данные к научной работе.

    Профессор Кто благосклонно кивал головой. Аудиенция закончилась, и Адам Бонифатьевич предложил Атале зайти к нему как-нибудь на личную беседу.

    Папа остался доволен результатами похода. Сам профессор Кто предложил его сыночку беседу тет-а-тет. Это, как минимум, аванс. А если они сблизятся, найдут общий язык? Это уже перспектива! Дело сдвинулось с мертвой точки.

    Профессор Кто после навязчивого посещения бывшего однокурсника записал в дневнике: "Мне не справиться с проблемой искусственно спровоцированного иммунодефицита в одиночку. Задача оказалась непосильной для ученого-индивидуала. Стратегия решения поставленной проблемы была выбрана заведомо ошибочная, потому что исследования уже на достигнутом уровне разделяются на три направления, всецело контролировать которые мне одному не под силу. С подобной задачей можно реально справиться только слаженному коллективу единомышленников, не испытывающему никаких материальных затруднений. Я принял решение подключить к исследуемой проблеме молодых ученых, чей научный потенциал еще не засорен стереотипами старых школ. Теперь предстоит преодоление бюрократических препон на пути утверждения научной темы."

    Атала задумался над своим будущим, предстоял переход из одного состояния в другое. Из школьников в студенты. Если школьники представлялись безликой однородной массой, то студент уже был без пяти минут специалист. И здесь было необходимо решить две задачи: преодолеть конкурсный отбор и выбрать любимое занятие. Поступать ради диплома - меньше всего эта обязанность перед родителями  привлекала Аталу. И он решил искать компромисс между своим желанием и волей родителей. Если резко травмировать предков своей выходкой, то можно просто подорвать из здоровье; как они сами говорят: свести их в могилу. Но и перспектива учиться для того, чтобы они жили чувством гордости, не привлекала. А что потом? Работать на нелюбимой ниве, чтобы папа с мамой видели свет в окошке? Он трезво сопоставил свои интересы и возможности, выбор пал на психологический факультет университета. Атала предпочел волю и свободомыслие университета кастовости медицинского института. Если немедленно объявить родителям о своем решении, предынфарктное состояние у папы неминуемо.

    "В конце концов он сам вызвался проконсультировать меня, заранее не обговаривая тему беседы,- успокоил себя Атала,- объясню уважаемому профессору, что собираюсь заниматься лечением ряда заболеваний при помощи аутотренинга, буду разрабатывать психотехнику нейтрализации агрессивных болезнетворных факторов. Мои интересы лежат на стыке физиологии и полумистических аспектов психологии, изучать свободно которые мне не дадут ортодоксы из медицинского института. Подавление воли скует меня по рукам и ногам, заставит замкнуться и вариться в собственном соку, а дурацких комплексов у меня и так хватает."

    Созвонившись с профессором, Атала прибыл в назначенный час к незаметному особняку в безлюдном переулке на задворках медицинского института, где жила научная элита. Беседа протекала вяло, Адам Бонифатьевич задал несколько второстепенных вопросов по химии и биологии, чтобы уяснить для себя уровень школьных знаний будущего абитуриента. Профессор Кто вежливо кивнул, удовлетворившись ответами, умная лысина блеснула в фокусе солнечного луча, но Атала ерзал в кожаном кресле, не решаясь обнародовать деликатную подоплеку ситуации.

    Наконец он начал издалека, сообразив, что легче поведать о своих научных интересах, чем сходу объявлять о том, что его образовательные планы изменились. Профессор Кто тактично слушал лишь из уважения к собеседнику, все это лежало настолько далеко от его темы по гематологии и иммунологии. Атала аргументированно обосновал необходимость для себя поступать на психологических факультет университета. Адам Бонифатьевич отнесся к этому решению на удивление хладнокровно, подтвердив собственный тезис о том, что любой волевой акт достоин уважения.

    - Самый короткий путь - это правда,- загадочно улыбнулся он. - Я понимаю, что придти к этому решению для тебя было нелегко. Давление родителей - это ужасно эгоистично. Я могу только сочувствовать тебе. Но хочу и чем-то помочь тебе. Мое предложение: давай я позвоню твоему отцу и объясню положение вещей. Скажу, что это я посоветовал тебе поступать на психологический факультет.

    Профессора понесло и он прочитал очарованному собеседнику лекцию о химических механизмах иммунитета. Атала понял из речи Адама Бонифатьевича малую толику, но интуитивно почувствовал озарение, твердившее о схожести подходов к лечению заболеваний непонятной этиологии.

    Атала устало поправил очки, профессор Кто так увлекся, что на этот раз даже забыл предложить гостью чаю. Атала церемонно раскланялся, благодаря за помощь в преодолении родительского самовластья.

    - Надеюсь, что это не последняя наша встреча,- ласково улыбнулся Адам Бонифатьевич, в ком прочитанная лекция вдохновила биение пульса научно мысли, и он оторвался от земных страстей, окунувшись в стихию любимых исследований и творческого зуда. - Я обязательно позвоню твоим родителям, чтобы успокоить их нервы. Думаю, что и в университет ты поступишь без особого протежирования.

    Атала выбрал удобный момент для восстания против родительского произвола. До вступительных экзаменов оставался всего месяц. Когда позвонил профессор Кто, трубку взяла мама, она лишь машинально дакала в ответ на тираду, раздававшуюся с другого конца провода. В конце разговора нажав на рычаг, она сразу же двинулась к аптечке  в поиска корвалола и до прихода папы была не в состоянии вымолвить слово.

    В такой накаленной обстановке Атала принял единственное верное решение - огорошить сходу папу новостью. Папа ничего не сказал Атале, он сразу вооружился танометром и пошел спасать маму, бабушке дал снотворное. Уходя, махнул рукой: "Выкручивайся сам, я тебе уже не смогу помочь." Атала заметил, что он резко стал седеть в последние месяцы.

    Одержанная Аталой победа была закреплена удачным поступлением на выбранный факультет. Правда, папа, страхуясь, контролировал ход вступительных экзаменов, найдя своеобразный вариант обмена: один из преподавателей помогал Атале, а папа, в свою очередь взялся протащить блатного абитуриента в медицинский.
   
    Гордость Аталы за свй первый в жизни волевой поступок быстро улетучилась, сменившись разочарованием при столкновении с обыденностью. Основной удар в преподавании делался на марксизм-ленинизм, ярких личностей в числе преподавателей не наблюдалось, а настоящих ученых можно было пересчитать по пальцам. Среди однокурсников преобладали дети высокопоставленных чиновников и торгашей, озабоченные мишурой.

    "Если бы можно было бы как на западе посещать лекции избранных профессоров, то я бы учился сразу на трех факультетах,- мечтал Атала. - Одержимых ученых, подобных профессору Кто, я не встречаю. Для чего мне тогда высшее образование, если до глубин придется доходить самостоятельно?"

    Атала позвонил Адаму Бонифатьевичу, чтобы сообщить о своем поступлении в университет, и очень удивился, когда профессор пригласил его в гости.

    - Как продвигается твоя работа по усовершенствованию психотехники лечения опасных заболеваний? - спросил профессор.

    - Я много думаю над вопросами лечения тяжелых заболеваний, например, рака, с помощью особой методики психотехнической мобилизации воли,- рассказывал Атала, все больше приходя к выводу, что этот вопрос должен быть увязан с проблемой ранней диагностики заболеваний.

    - То есть, ты хочешь сказать,- вяло улыбнулся Адам Бонифатьевич,- что на определенном этапе течения болезни процесс становится необратимым и применение психотехники теряет смысл ввиду неэффективности. Медитируй-не медитируй, а летальный исход предрешен. Звучит чрезвычайно фатально. Где этот предел запущенности болезни, уничтожающий шансы организма? Это фактор субъективных особенностей, своего рода игра в гусарскую рулетку, когда барабан полностью заряжен. Дело в том, что ранняя диагностика заболеваний стала слишком модной темой современной медицины. Поверь мне, я встречал больных-хроников, страдавших смертельными недугами десятки лет и умиравших от второстепенных причин. А как быть с наследственной предрасположенностью к тем или иным заболеваниям, когда человек рождается с "испорченным" семейным геном? Может быть, ты хочешь сказать, что с помощью психотехники возможно реконструировать генетический код или хотя бы нейтрализовать затаившегося убийцу? Слишком много вопросов, на которые ни я, ни ты пока не можем ответить. Я верю в возможности экстрасенсов, особенно когда это касается диагностики. В свое время по заданию секретной организации у нас в лаборатории ставили эксперимент с вызвавшимися добровольцами. Двое из них оказались явными шарлатанами с шизофреническими уклонами, одаренность двух других далеко отставала от возможностей аппаратуры и лабораторных исследований, и лишь одна уникальная женщина произвела на меня потрясающее впечатление. Вот и суди сам: стоит игра свеч, или лавочку лучше закрыть в связи с отсутствием качественного товара.

    Атала был не готов к такому напору. И вдруг его осенило: "Если профессор неприятием моей работы и отрицанием перспективности способен деморализовать меня, то грош цена моим усилиям по лечению больных психотехникой. Я должен, наоборот, предельно сконцентрироваться и достойно ответить на критику."

    -Видите ли в чем дело, Адам Бонифатьевич,- задумчиво выстраивал Атала шахматную защитную композицию,- по всей вероятности, у нас концептуальные разногласия. У вас цель - поиск универсальной вакцины против рака или спида, у ваших коллег-хирургов - задача изобретения эффективной оперативной методики при тех или иных раковых заболеваниях, а у меня более скромная задача - облегчить страдания несчастных, не дать убить веру в чудо исцеления. Человек умирает не пораженный метастазами, а от разочарования в чуде, когда иссякает жизнетворная энергия.

    Профессор Кто и Атала разошлись довольные беседой, как бы резко они ни пикировались, польза была обоюдной: расширение кругозора. После ухода Аталы Адам Бонифатеьвич записал в своем дневнике: "Мой юный эмоциональный друг настаивает на связи воли и иммунитета. Я сопротивляюсь, как ученый. Это очень похоже на шаманство. Когда достижения современной медицины бессильны, сразу же появляются энтузиасты, привлекающие к решению проблемы средства смежных дисциплин - в лучшем случае; и колдовство - в худшем. Все это мешает, отвлекает, не способствует концентрации. Любопытно - бесспорно. Неприемлемо - абсолютно. Как бы все это было складно, если бы соответствовало действительности. Допустим, что существует три разновидности спида. Назовем первую разновидность - тип А. Инфицирование вирусом спида типа А происходит половым путем. Вторую разновидность спида обозначим как тип Б. Заболевание спидом типа Б происходит безвирусно, без внешней механической инфекции, в результате химической агрессии, когда сама окружающая среда - глобальный катализатор для присутствующих в крови реагентов, начинающих бешеные иммунологические реакции. Третью разновидность спида идентифицируем как  "тип ни А, ни Б". Если мне удастся подтвердить свою теорию экспериментальным путем, то третья разновидность спида по праву должна быть названа именем Аталы, так как он вдохновил меня в этот трудный час прогрессирующего у меня заболевания. Иммунодефицит при варианте ни А, ни Б возникает в результате ослабления воли, как выражается мой юный коллега. На самом деле это ничто иное, как активизация природного вируса спида, присутствующего в организме. Депрессия, ослабление воли снижают иммунитет, и вирус, активизируясь и перевоплощаясь, начинает свою разрушительную работу, озадачивая диагностов. Если только моя искусственная схема обоснованно подтвердится, то направления исследований примут целеустремленный характер. Против спида типа А должна быть синтезирована вакцина. Для лечения спида типа Б должны быть убраны внешние раздражители. А для лечения спида типа ни А, ни Б я допускаю применение психотехники, изобретенной Аталой."

    Сам Атала продолжал вести привычный размеренный образ жизни, по-прежнему увлекаясь буддизмом и экспериментальной психологией. Нервное напряжение, вызванное критическим высказыванием профессора Кто, постепенно схлынуло, но осадок в глубине души осел налетом горечи.

    Во время студенческой научной конференции Атала познакомился со студентом факультета журналистики, прочитавшим интересный доклад по истории русской поэзии из любимого Аталой периода "серебряного века". Они быстро сблизились, и будущий журналит пожаловался Атале, что задыхается без фактического материала, поскольку многие документы к биографиям великих поэтов или безвозвратно утеряны в огне революций, или того хуже - лежат мертвым грузом в архивной пыли закрытых ведомств, если поэты были репрессированы. Атала с пониманием отнесся к этой проблеме, и будущий журналист сначала шутя, а потом и всерьез предложил прибегнуть к помощи мистических сил.

    - Какого типа мистический источник ты хочешь привлечь? - спросил Атала.

    -  Я слышал, что самый распространенный и самый старый способ - спиритизм. Он является наиболее продуктивным,- осторожно намекнул новый друг Аталы, которого звали Лева Бевзюк.

    - Последствия могут проявиться через много лет. А уж в момент перехода в другое состояние, инчае говоря - при умирании,- это сказывается несомненно.

    - Откуда ты знаешь? - испуганно выдохнул Лева, мгновенно побледневший и забывший в волнении информационную цель эксперимента. Он нервно закидывал со лба назад пятерней непокорный чуб.

    - Есть знания, источник которых самосохраняется от посторонних глаз,- высокомерно объяснил Атала и указал большим пальцем вверх.

     - Что же это значит, - не унимался взбудораженный Лева,- если мы займемся спиритизмом, то мучительная смерть нам обеспечена? Впервые слышу подобное откровение.

    - Почему же обязательно долгая и мучительная смерть? - успокоил его Атала. - Я этого не говорил. Я акцентировал внимание на том, что это может сказаться, но это не значит, что обязательно всем медиумам уготована инквизиторская смерть.

    - Что же делать? - недоумевал растерянно Лева.

    - Не унывай, старик, попробуем тебе помочь,- покровительствовал Атала. - И потом - я беру на себя роль медиума, и эти как бы освобождаю тебя от возможной небесной кары.

    - А получится? - облегченно вздохнул Лева. - Я весь на нервах.

    - Давай завтра вечерком и попробуем,- назначил сеанс Атала.

    - Можно я приду со своей девушкой? - попросил разрешения Лева.

    - Конечно,- к удивлению Левы легко согласился Атала. - Чем больше народу, тем лучше. Проще будет настроить наши энергетические потоки в концентрированном виде на определенную волну. Подумай только заранее, чьих духов будем беспокоить.

    - Я могу даже предварительно список и вопросник подготовить,- с энтузиазмом облеченного доверием вызвался Бевзюк, бывший трудолюбивым и исполнительным студентом.

    На следующий день в час назначенный Лева появился в квартире у Аталы со своей однокурсницей Сузанной. Компания расположилась в комнате Аталы отмечать новый год по старому стилю. Мама накрывала на стол и возмущалась тем, что никто не притрагивается к еде, но все беспрерывно курят. После выпитой бутылки шампанского напряжение несколько спало, и беседа оживилась. Атала не сводил масляных глаз с пышной Сузанны. Сузанна, чувствуя себя в центре внимания, принимала эффектные позы, складывала умопомрачительные губы бантиком и, когда позволяла ситуация, по-кошачьи выгибала стан, подчеркивая обтягивающей черной кофточкой литые формы бюста. Она была избалованной девушкой из богатой семьи, не отличалась остротой ленивого ума, но уловив суть женской мудрости, смягчала свои второстепенные недостатки подвижностью мастерски удивляющихся бровей и способностью к месту и легко увлажнять взор своих больших карих глаз.

    - Ну, что, приступим к спиритическому сеансу,- предложил Атала.

    - Ой, как интересно,- пискнула Сузанна.

    - Молчи лучши,- буркнул Бевзюк. По щекам его разлился яркий румянец.

    Атала зажег две свечи, вырезал из ватмана круг и вписал в него по линии среза буквы русского алфавита. Затем он испортил любимое мамино блюдце, закоптив в нем горчщей свечой стрелку. Компания пересела на диван и в кресла. Одноглазый персидский кот по кличке Монтегомо выгнул спину и стремглав вылетел из комнаты. Атала положил круг с буквами на журнальный столик, а в центр круга поместил блюдце со стрелкой.

    - Откроем форточку,- предложил Атала. - Никто, надеюсь, не заболеет. В комнате вроде тепло. Должны же духи как-то проникнуть в помещение.

    - Да, давайте форточку приоткроем,- согласилась мама. - А то в комнате сильно накурено.

   - Комната Аталы была очень темной, единственное окно занавешено плотными шторами, вся мебель была расставлена вдоль стен, а середина пустовала. Когда зажгли свечи, эта особенность комнаты усилила эффект игры бликов. Свечи потрескивали и однобоко прогорали, оплавляясь диковинными сталактитами.

    - Чей дух будем вызывать первым? - спросил медиум.

    - Я предлагаю начать с Мандельштама,- перешел на шепот зарумянившийся Лева. Вдобавок к щекам у него начали пунцоветь уши. - Я хотел бы спросить у него, в каком году он погиб, потому что в различных источниках приводятся нестыкующиеся даты смерти.

   Сузанна в этот момент была особенно прекрасной. На выпуклый лоб ее упал каштановый локон, прикрывая одну бровь, а другая - удивленно застыла в нежном изгибе. Чувственный рот ее слегка приоткрылся, чтобы затаить сбивающееся дыхание.

    Атала отклонил выбор Бевзюка. У него была своя технология, добытая эвристическим методом.

    - Нет, лучше вызвать дух человека, при жизни общавшегося с нечистой силой,- звенящим от напряжения голосом изрек Атала. - Он легче идет на предлагаемый контакт, и мы займем, в свою очередь, информационный канал.

    - А кто из писателей мог при жизни якшаться с нечистой силой? - улыбнулась Сузанна. - У нас же все были социалистические реалисты, а других просто не печатали.

    - Давайте дух Булгакова вызовем,- неожиданно взяла на себя инициативу мама, и все удивленно посмотрели на нее.

    - Ну, ты даешь, мама,- не удержался Атала. - Не ожидал от тебя такой смелости. Нет уж, давайте дух Михаила Афанасьевича не будем беспокоить. Сейчас здесь такое начнется, зеркала будут биться, кот как сумасшедший будет бегать, форточки распахиваться, иконы у бабушки падать. Нет. Вот Лева доклад писал про Черубину де Габриак. Может быть, с нее начнем. Она в теме была.

    - Да, давайте,- согласился Лева, - только недавно беседовали о ней. Давайте побеспокоим Черубину де Габриак.

    Все затаили дыхание, пламя свечей выпустило горящие жала на длину укуса кобры. Монтегомо опять появился в дверях и контролировал ситуацию своим единственным глазом. Ему показалось, что нервная активность в компании пошла на спад, и тогда он забрался на сладкие колени Сузанны, где удобно устроился почивать, прикрыв лапой глаз. В воцарившейся тишине отчетливо послышалось шуршание алфавитного круга о донце фарфорового блюдца. Иногда оно подпрыгивало, пугая присутствующих, вцепившихся в лист. Атала фиксировал буквы, стараясь сложить их в слова и далее - в логически построенный фразы. Но выплескивание букв шло неостановимым потоком.

    Дух Черубины де Габриак вел себя адекватно, на вопросы отвечал четко и лаконично. Атале показалось, что ничего нового из фактов ее биографии узнать не удалось. Ну, да, муж инженер Васильев, но о нем конкретно ничего не сказала. Леву очень интересовала история с ее могилой. На вопрос: "Где Вы похороноены?" - ответила: "В чужой могиле". Никто ничего не понял. Лева настоял на продолжении этой темы: "Можно ли найти место этой могилы?" Она ответила: "Нет". "Почему же?" - не унимался Лева. "Крест упал, и вскоре в мою могилу захоронили мужчину",- последовал ответ. "Как его фамилия?" - допытывался Лева. "Не могу прочитать, надпись неразборчива",- после этого ответа Атала предложил больше не беспокоить дух поэтессы излишней назойливостью.

   - Давайте кого-нибудь понейтральнее вызовем,- сказал Атала. - Все-таки Черубина де Габриак тоску навевает, такая судьба горькая. Давайте Троцкого побеспокоим. Активный был, ответы должны быть яркими.

    Троцкий сразу отозвался, видно, спиритисты частенько его вызывали. Сразу же хлопнула форточка, проснулся и соскочил с колен Сузанны недовольный Монтегомо, шерсть его вздыбилась, он злобно мяукнул по-персидски и выбежал в бабушкину комнату. Мама почувствовала, что престарелая бабушка зовет ее и пошла вслед за Монтегомо. Вернулась встревоженная, вся в эмоциях:

    - Атала, может, хватит на сегодня? Вы представляете, у бабушки упала икона. Она очень беспокоится.

    - Хорошо, мам, сейчас Льву Давидовичу еще пару вопросов зададим,- согласился Атала.

    Попытались сформулировать вопросы, которые показались обществу нейтральными. Например: "Был ли Ленин немецким шпионом?" "Нет,- ответил Троцкий, не был, но с немецкими разведчиками контактировал." Кажется, все хором хмыкнули и поняли, что фактологию не вытянуть.

    - Давайте дух Мандельштама вызовем,- предложил Лева.

    Он отозвался.

    - Здравствуйте, Осип Эмильевич! - вежливо приветствовал его Атала.
   
    - Я не Эмильевич,- отозвался дух.

    Аталу этот ответ поставил в тупик. Такой ответ можно было ожидать, если человек раскрывает тайну своей незаконорожденности. Может, это он имел в виду? Но судя по фотографиям, семейное сходство было неоспоримым.

    - Вы не Эмильевич? - не понял Атала.

    - Нет,- последовал ответ.

    - Кто же был Ваш отец? - в такой форме попытался задать наводящий вопрос Атала.

    - Жид,- ответил дух.

    Публика выдохнула и переглянулась.

    - Чем-то недоволен,- решил Атала. - Давайте другие вопросы.

    Леву как всегда интересовали места упокоения.

    - Где Вы похоронены?

    - На Черной речке.

    - Черная речка - это же в Ленинграде? - спросил Лева.

    - Они говорили: в Питере,- поправил Атала.

    - Да, в Питере,- согласился Лева.

    - Нет, во Владивостоке,- ответил дух Мандельштама.

    На тот момент некоторые факты последних дней поэта были еще неизвестны,  и спиритисты подумали, что дух продолжает быть недовольным тем, что его побеспокоили  и вводит их в заблуждение, как и в случае с отчеством.

    - Отчего Вы умерли? - спросил Атала.

    - От голода,- последовал ответ.

    - Можно ли найти Вашу могилу? - поинтересовался Лева.

    - Нет. В братской могиле.

    Решили больше не беспокоить дух Мандельштама, чувствуя в ответах недовольство.
               

                *    *    *
               

    Профессор Кто тоже не спал в эту ночь. Появились первые обнадеживающие результаты лабораторных исследований. Несмотря на то, что Адам Бонифатьевич катастрофически терял вес, выглядел очень бледно и болезненно, настроение его неизмеримо улучшилось. Он был в атаке! В ближайшее время можно было объявлять о завершении разработки нового лекарственного препарата. Это средство предназначалось для лечения первой разновидности спида "типа А". Профессору Кто удалось синтезировать лекарственный препарат, воздействующий на фермент, используемый вирусом спида в качестве питательной среды для своего размножения в организме больного. Но главное - профессор предполагал, что в сочетании с уже имеющимися лекарствами против спида эффективность изобретенного препарата значительно возрастает.

    Спид "типа А", по мнению Адама Бонифатьевича, представлял наибольшую опасность, потому что провоцировал неконтролируемые процессы скоростной выработки сопротивляемости самого вируса иммунодефицита к имеющимся лекарствам. Комбинированное применение изобретенного  препарата с клинически апробированными давало шанс воспрепятствовать этим разрушительным процессам.

    Профессор Кто, как азартный ученый, был уверен в положительном результате и уже заглядывал в будущее: его волновал длительности применения больными его препарата. Необходимы были клинические исследования, доказывающие, что нет необходимости вечно применять новое лекарство. Профессор боялся, что индивидуальные реакции на  прием препарата будут таковы, что хронический характер болезни станет фатальной и  непреодолимой планкой для науки.

    Вторая проблема, требовавшая научного объяснения, это диагностирование стадий болезни. Адама Бонифатьевича волновал период с момента инфицирования вирусом иммунодефицита до стадии неизлечимого спида. Бесспорным было то, что болезнетворные процессы на ранней стадии после инфицирования могли довольно успешно контролироваться. Но уже было известно, что с момента инфицирования до стадии неизлечимости в зависимости от индивидуальных особенностей организма могли пройти десятки лет. Чем оправдать применение дорогого препарата на раннем этапе, когда его эффективность сравнима с действием аспирина, потому что организм, используя внутренние резервы, самостоятельно не дает размножиться вирусу до фатального предела? На этапа "полного набора симптомов спида" эффективность использования нового препарата будет опять снижаться и может принести лишь временное облегчение.

    Профессор Кто назвал эту проблему "поиском оптимального предела", а среди научных методов обозначил "координацию усилий диагностов и терапевтов". Он удовлетворенно бросил ручку на журнальный столик, захлопнул дневник и уснул прямо в кресле, забыв выключить свет.

                *    *    *

    Атала забросил учебу и замкнулся. Он избегал встреч с Левой Бевзюком, неоправданно грубил маме, тяготился посещения папы, забывал погулять с трехногой собачкой Кларой и купить мороженный хек для Монтегомо. Мама нервничала и с досадой хлопала о стол пыльными книжками по герметизму, антропософии и йоге.

    - Тебя надо показать психиатру,- безапелляционно заключила она.

    - Я уже сам могу твоих психиатров лечить,- огрызнулся Атала.

    - Я все расскажу папе, пусть принимает меры,- нервничала мама.

    - Ты лучше мне объясни,- увильнул Атала,- как ты могла - атеистка и материалистка - принимать участие в спиритическом сеансе?

    - Но это же не больше чем шутка,- разъяснила мама.

    - Хорошая шуточка! Бабка чуть концы не отдала! - возмутился Атала.

    - Я - поверхностная атеистка,- согласилась мама. - Бог, конечно, есть, но не в виде благообразного седого старичка, а как суть всего живого.

    - Понятнл. Ты - пантеистка. Свободна как великий китайский народ,- съерничал Атала.

    - Я не разбираюсь в ваших терминах, знаю только, что в лечении мне точно Бог помогает,- поведала мама, не таившая обиды на сына.

    - Мама, тебе понравилась Сузанна,- неожиданно спросил Атала.

    - Очень,- простодушно ответила мама. - Но она ведь подруга Левы?

    - Я хочу на ней жениться,- объявил Атала.

    Мама упала на диван и закричала:
   
    - Валидол!

    Немного успокоившись, она принялась переубеждать Аталу:
   
    - Она из обеспеченной семьи, а мы кто? Простые врачи? Да Сузанна даже слышать об этом не захочет, она рассмеется тебе в лицо. Как ты собираешься кормить семью? Ну, ладно, вас двоих мы с папой мы прокормим... Но если пойдут дети? О чем ты думаешь? Сначала надо встать на ноги в материальном плане. Успеешь еще жениться. И потом - кто это женится на девушке своего друга? Других что ли нет? Я этого не допущу.

    Атала задумался. В словах мамы была заключена сермяжная правда. Пришлось сдаваться.

    Монтегомо восседал на комоде и внимательно наблюдал, как будто прислушивался, за перепалкой, водя одноглазой мордой по сторонам противоборствующих.

    Впервые, решая проблему денежной зависимости, Атала пришел к выводу, что вполне может извлекать дивиденды из своих знаний. Он выбрал простейший вариант добывания денег: дал объявление в рекламной газете, что гадает и предсказывает будущее. Теперь предстояло пережить еще одно скандальное объяснение с родителями по поводу своего предпринимательства. Легче всего было поставить предков перед свершившимся фактом. Что он и сделал.

    Аталу удивило, что звонков было множество. Проявили интерес к гаданию, в основном, женщины. Атал завел особую тетрадь, в которую записывал очередников. Нескольких объявившихся мужчин он сразу отфутболил, решив специализироваться на представительницах слабого пола, как более впечатлительных и подверженных чужому влиянию.

    В рекламной газете, где было опубликовано объявление Аталы, подобных предложений было несколько, и он решил поинтересоваться ходовыми тарифами на эту услугу. Гадалки в один голос назвали неплохую сумму, обещавшую приличный дневной гонорар, если накопить нескольких клиентов.

   Первых клиенток Атала принимал в дневное время, чтобы как можно дольше скрыть свои занятия от мамы, оберегая ее больное сердце. Постоянные звонки по телефону и в дверь беспокоили лишь престарелую бабушку, поэтому приходилось опрометью бежать в ее комнату докладывать, что ничего сверхъестественного не произошло.

    Бесконечно так продолжаться не могло. Назревал конфликт в университет из-за постоянных прогулов. И Атала перевел запись очередников на выходные, чтобы с грехом пополам скинуть приближавшуюся сессию. Когда в Субботу пришла первая клиентка, женщина бальзаковского возраста, Атала в ответ на удивленно поднятые мамины брови, деловито бросил: "Это ко мне!" - и молниеносно провел даму в свою комнату, плотно притворив за собой дверь.

    Мама ничего не могла понять и, как любящая эгоистка, представила себе Бог весть что. Как назло клиентка был очарована Аталой и полностью удовлетворена предсказанием будущего. Атала, нарушая конспирацию, никак не мог выпроводить ее. Дама рассыпалась в благодарностях и требовала немедленно назначить ей повторную встречу. Она пообещала порекомендовать Аталу всем своим подружкам, и он уже не знал, как отбиться от этого вихря.

    Через четверть часа должна была появиться следующая особа, и объяснения с мамой не миновать. Если раньше Атала понуро побрел бы на кухню канючить себе кусочек свободы, то теперь, обретая в себе уверенность, он дерзко ворвался на мамину территорию и агрессивно атаковал ее крикливыми требованиями соблюдения прав личности.

    Мама рухнула на табуретку и прислонилась спиной к холодильнику, артистично закатив глаза и привычно прошептав:

    - Валидол...

    - Сама возьмешь,- огрызнулся сын.

    Мама не ожидала подобного афронта, но отбросив театральные ужимки, пыталась балансировать на уходящей из-под ее ног почве.

    - Как? - вопрошала она. - К тебе будут постоянно ходить эти странные женщины, мои ровесницы? И чем ты будешь с ними заниматься? Что у тебя может быть с ними общего?

    - Я дал объявление в газете, что гадаю и предсказываю будущее. Не на улице же мне принимать своих клиентов? Они же мне платят,- возбужденно чеканил Атала и после этих объяснений высыпал на холодильник мятую кучу рублей.

    Это произвело впечатление на маму, и она решила сначала сбить давление и успокоиться, а затем досконально проанализировать ситуацию, посоветоваться с папой, как с единственным здравомыслящим родственником, и затем уже сделать оргвыводы.

    Клара и Монтегомо, поняв, что хозяин победил, терлись о его ноги, подхалимничая.

    Папа отнесся к этой новости с изрядной долей юмора:

    - Послушай, старая,- хохотал он,- сейчас идет повальное увлечение идеализмом. Экстрасенсы расплодились как грибы. Все гадают, предсказывают, лечат, сглаз снимают, привораживают. Одни мы с тобой по старинке работаем и получаем копейки. Ты знаешь, что у меня тоже экстрасенсорные способности обнаружились? Пришли какие-то две сумасшедшие бабы и говорят: "У вас пальцы излучают энергию, вы руками диагностируете". Не буду же я им в лицо смеяться. С моим опытом я могу диагнозы в своей области  закрытыми глазами ставить. Но они же этого не понимают. Им чудо подавай. Но я их не стал разочаровывать, что я дальше своей специализации никогда не полезу. А Атала, он сейчас подпал под общее веяние. Хочется ему гадать, ворожить, пусть себе резвится. Когда-нибудь поумнеет, остынет, да и мода на эту ерунду пройдет.

                *    *     *

    Деньги потекли в руки Аталы. Он впервые ощутил их сатанинскую власть, те незримые уздцы, которыми они позволяли манипулировать оседлавшему фарт. Однокурсники, заметив на нем новые джинсы и английские ботинки на толстой подошве, стали здороваться с непривычным подобострастием и приглашать на недоступные ему раньше великосветские вечеринки.  Мама только обреченно вздыхала, отслеживая его траты на такси, и охала, когда он мимоходом, с неподдельным безразличием отваливал ей оброчную долю в несчитанном мятом клубке казначейской бумаги, но в тоне ее общения с Аталой перестало сквозить менторство, она уже не могла придираться к нему по мелочам, уступая позиции вольностям.

    Атала интуитивно почувствовал и рационально оценил момент перехода в какое-то новое качество. Он вступил в новый виток с интенсивной окружающей суетой, требовавшей от него соответствия коллективным нормам подчинения нелепым законам функционирования меченых ядер в система клеточного строения. Одним из таких правил была сексуальная ориентация. Плывущий по поверхности должен был отличаться от бредущего по дну привязанностью к поплаавку-обузе противоположного биологического пола.

    Атала ядовито усмехнулся, когда рука его, ведомая непонятной силой, стала непроизвольно набирать телефонный номер Сузанны. Он не помнил абракадабры, которую невнятно лепетал в трубку, но в памяти четко отложилась дата назначенной встречи.

    Сузанна переживала размолвку в отношениях с Левой, по горло занятым написанием статьи о кончине Мандельштама. Она скучала в одиночестве и, когда объявился Атала, ощутила себя пташкой, попавшейся в умело расставленную западню.

    Атала принял за любовь очарованное внимание и чувственные реакции Сузанны, бывшей всего лишь благодатным материалом в руках скульптора.

    Отдав должное неизбежному этапу ухаживания, Атала назначил решающую встречу днем у себя на квартире, когда отсутствовала мама. Избегая косых взглядов дворовых сплетниц, парочка запорхнула во временное убежище.

    Податливые губы Сузанны отозвались приторным соком. Опьяневший Атала снял запотевшие очки. Устыдившись своего неумения целоваться, он уткнулся деревянными губами в шелковистую шейку с каштановым завитком и соблазнительной родинкой, почувствовав, как в ответ на неловкую нежность, пышные формы затрепетали импульсивным током закипающей крови, наливаясь упругим азартом. Его согревали волны горячего дыхания и понукали призывные стоны.

    Атала запутался в своей одежде и безбожно чертыхался. Терпение его лопнуло, и носки он уже не стал снимать. Сузанна испугалась, что домой ей придется идти голой, если Атала в вожделении изорвет на ней платье, и она не знала, что ей делать: заботливо гладить ли мощи интеллигентного партнера, или помогать маменькиному сыночку стянуть с себя платье.

    Атала уже приступил к срыванию самой непонятной для него детали женского туалета. Он никак не мог понять, как расстегивается бюстгальтер, и своим тисканьем причинял Сузанне боль. Она стоически терпела эти житейские неурядицы, но, не выдержав, сама щелкнула застежкой, расположенной спереди. Атала облегченно вздохнул и погрузился в молочную плоть.

    Голова кружилась от распростертого богатства. Атала, как эстет, подслеповато щурясь, насытил глаза совершенством бесподобных форм, насладился дурманящей смесью запахов французских духов, сумасбродного мускуса, медового аромата, перечной мяты вспотевшей кожи, сравнил вкусовой букет персиковых губ, вишневых сосков и яблочных ягодиц.

    Горячие руки Аталы скользнули по дрожавшему животику вниз к последнему препятствию, но споткнулись о шепот:

    - Не надо! Не надо!

    Атала озадаченно передвинул наэлектризованные ладони на точеные бедра, полируя кровеносный мрамор. Сузанна сама освободилась от оков.

    - Давай! Давай, Атала! Я хочу,- призывали возбуждающие возгласы.

    Но Атала тонул, не справляясь с бурным потоком нахлынувших чувств. Он отчанно барахтался, но уже задыхался, и мощная сила тянула его на дно.

    - Только не кончай в меня! - потребовала Сузанна.

    Она прижала голову Аталы, и крик его захлебнулся в победившей мякоти.

    - Отнеси меня в ванную,- приказала королева.

    Она не учла того, что завоеванный рыцарь, скорее, был баловнем духа, нежели гераклидом. Атала дважды сбивал косяки бесценной ношей, и Сузанна взмолилась о пощаде.

    - Принеси мою одежду,- последовало новое указание.

    Всполошилась в своей комнате бабушка, до которой доносились отголоски любовных утех. Атала заметался между комнатой бабушки и ванной. Хорошо, что успел натянуть джинсы, потому что послышались поскребыши в дверном замке.

    Неожиданно вернувшаяся мама опешила, попав в нестандартную ситуацию.

    - У нас гости? - только и смогла она робко промямлить.

    - Нет, это Монтегомо умывается,- незаслуженно нагрубил ей Атала.

    Атала видел только прямолинейное решение возникшей проблемы: развести маму и Сузанну по разным углам и не дать им возможности посплетничать, потому что у него не было сомнений, что, маскируясь за внешне безобидной болтовней, женщины умудрятся обменяться невербальной информацией с помощью взглядов, жестов и мимики, заключив, таким образом, негласную конвенцию против него, а когда наступит подходящий момент для прояснения создавшегося положения вещей, они будут иметь преимущество скоординированных действий в отличие от него, вынужденного обороняться на двух фронтах.

    "Здесь папы только для полного комплекта не хватает и тетушек,- нервозно подумал Атала. - И тогда они на семейном совете решат, что мне необходимо жениться, раз уж я переспал с девушкой. А мнения Сузанны не спросят: какая же девушка не хочет замуж?"

    Он постучал в дверь ванной комнаты. Сузанна уже привела себя в порядок. Без косметики ее лицо было по-домашнему милым и располагающим к доверию.

    - Мать с работы пришла,- мрачно объявил Атала.

    - А-а... А почему так рано? - глаза Сузанны округлились.

    - У нее сегодня научный день,- вспомнил Атала свою ошибку.

    - Ну, не убьет же она нас? - осмелела Сузанна. - Тем более она вроде бы ко мне хорошо относится.

    - Да, но ты известна ей как подруга Левы,- растолковал Атала. - А у стариков сама знаешь, какие моральные принципы. Потребуют объяснений.

    - Тебе-то что? - огрызнулась Сузанна. - На меня же будут косо смотреть. Скажешь, что я рассорилась с Левкой, и такие отношения в порядке вещей у студентов.

    - Ладно,- успокоился Атала. - Выходим как ни в чем не бывало, идем в мою комнату, выжидаем небольшую паузу и убегаем.

    - Куда нам теперь торопиться? - улыбнулась Сузанна. - Я же знаю твою маму, только мы выйдем, она предложит нам чай, потом покушать, и так до вечера. Давай уже чаек спокойненько попьем. А ты придумай что-нибудь про меня. Скажи, что порчу с меня выводил или черный глаз снимал. Ты же экстрасенс у нас.

     - Это я могу все придумать,- согласился Атала. - Но я не хочу, чтобы вы с ней болтали. Она начнет на тебя давить. Будет ныть: вот, Атала сильно изменился, меня не слушается. Ей же надо на меня всемерно воздействовать. И она будет тебя просить, чтобы ты постоянно уговаривала меня не выходить из-под ее влияния. В обмен на это она все разрешит тебе, пойдет на любые жертвы. Ты можешь у нас жить, приходить когда захочешь, делать, что хочешь. Только чтобы меня она контролировала.

    - Высокие отношения,- не выдержала Сюзанна. - Не везет мне с мужиками. Левка одержим своими увлечениями. Если бы можно было бы спать с пишущей машинкой, он бы меня бросил. Ты у мамы под колпаком. Извините, но я тоже не вещь, я требую внимания. Вы дождетесь, я вам закачу сцену.

    Сузанна решительно покинула ванную комнату и направилась на кухню. Атала запаниковал, он знал, что основополагающим жизненным принципом мамы было соблюдение декоративной благопристойности. И если сейчас Сузанна будет вести себя вызывающе, то мама будет шокирована, ее больное сердце может не выдержать такой нагрузки. Он почему-то не сомневался, что они столкнутся, если мама наивно спросить что-нибудь про Леву, а Сузанна грубо ответит, что не может спать с двумя мужиками одновременно. По целеустремленности, с которой Сузанна рвалась объясниться с мамой, Атала высчитал ее скрытое желание поскандалить, разрядить накопившуюся отрицательную энергию недовольства неопределенностью в личной жизни.

     "Как тяжело с женщинами! - жалел он себя. - Особенно с близкими. Я не могу им перечить. Зная эту слабину, они вьют из меня веревки. Мне гораздо легче с посторонними дамами. Я элементарно распутываю узлы их психологических комплексов, нейтрализую стрессовые ситуации, иногда привираю, гадая, чтобы смазать бальзамом их страждущие души. Пожалуй, мне стоит сконцентрироваться в этом направлении и не выходить за рамки своего потенциала. А все остальное просто лежит в компетенции фатальных обстоятельств."

     Он вошел в удивительно спокойную кухню. Мама жарила свои фирменные котлеты и рассказывала бабушкину биографию. Появился заспанный Монтегомо и оккупировал коленки Сузанны. Клара разлеглась под столом.

    Закончив стряпню и жизнеописание бабушки, мама принялась потчевать молодежь и вспоминать были собственной молодости.

    - Когда я была студенткой,- рассказывала она,- за мной ухаживали сразу два старшекурсника, правда, с другого факультета, и остальные девчонки мне страшно завидовали и считали меня заносчивой, они думали, что я парням специально головы кружу. Один из них потом стал папой Аталы, он очень долго добивался моей руки и нашел подход через бабушку, он проходил практику в больнице, где отделением заведовала наша бабушка, и втерся в доверие, стал бывать у нас дома, и мы поженились.

    - Так у папаши были конкуренты? - не поверил Атала.

    - Да,- скромно потупила глазки мама.

    - Кто же это интересно? - недоумевал сын. - Я его знаю?

    - После того, как я ему отказала и вышла замуж за папу Аталы,- повествовала мама,- он замкнулся, ушел с головой в науку. Кажется, он так и не женился после этого.

   - Так я же его знаю! -  воскликнул пораженный Атала. - Мы с отцом были у него в гостях. Он на меня произвел огромное впечатление. Это из-за него я не стал сдавать экзамены в медицинский. Для того, чтобы туда поступать, надо быть таким же фанатиком, как профессор Кто. Я вам скажу по секрету, что он мечтает изобрести вакцину против спида. И наверняка он бы ее синтезировал, но у него не хватает материальных средств и научного материала.

    - А я не знала, что вы с папой у него были,- нараспев произнесла мама. - Он скрыл от меня это. После института Адама избегал нас, сколько мы его ни приглашали в гости, он так и не пришел.

    - Я бываю у него, правда, очень редко,- признался Атала.

    - А почему Лева к нам не заходит? - простодушно задала мама вопрос, которого Атала боялся больше всего.

    - Лева очень занят сейчас,- не дал Сузанне и рта раскрыть Атала. - Он очень много пишет. Скоро ему предстоит за двоих проходить практику  в газете.

    Сузанна не успела опомниться, как Атала насильно выволок ее из кухни
и, суетясь, стал требовать ухода по-английски.

    - Ты зря беспокоишься, все было очень хорошо,- хладнокровно убеждала Сузанна Аталу. - Мне очень понравилась твоя мама, она так заботится о тебе. Я думаю, что тебе и жениться не надо, ни одна женщина не сможет так нянчиться с тобой. Ты, наверное, счастливее этого профессора из маминой молодости, тот, может, наплевав на все и, в первую очередь, на себя, занимается любимым делом, а тебе и плевать не надо, ни о чем не беспокойся и посвяти свою жизнь космическим иллюзиям и балабольству высоколобых интеллигентов.

    - Значит, ты меня не любишь? - поникшим голосом спросил Атала.

    - Не вешай нос, мальчик,- широко улыбнулась Сузанна, глаза ее блеснули. - Мне нравятся сильные люди. Будь всесильным, если хочешь, чтобы я восхищалась тобой. Я люблю тебя. Твоя мама помогла мне понять, что это особенная любовь. И Левку я люблю тоже. Думаю, ты поймешь меня, если уж твоя мама с ее ветхозаветными моральными принципами не осуждает меня, во-первых, потому что не за что, а во-вторых, потому что тебе хорошо.

    - Что ты хочешь этим сказать? Что профессор Кто направил свою жизнь в эгоистической русло? Занялся абстрактной наукой в ущерб конкретному мещанству муравьиной семьи? Что он должен был делать? Отбивать мою маму у папы? Каким образом? Чушь! Он выбрал целью поиск общечеловеческой ценности - синтез вакцины против спида. Не родится один какой-нибудь бездарный Атала, но выздоровеют миллионы больных.

    - Он никогда не изобретет вакцину против спида, это теоретически невозможно,- настаивала Сузанна. - Но он бы мог сделать счастливой твою маму, родился бы еще один Атала, мир бы обогатился, а так - для кого он старается? Для гомосеков и, прости Господи, наркоманов? Он сам эгоист высшей марки. Для него эта чертова вакцина против спида - самоцель. Он ублажает гордыню. А если ему еще нобелевскую премию накинут за нее, он будет считать, что самореализовался.

    - Ты очень строго судишь Адама Бонифатьевича. Я знаю его. Это кристальный человек. Он никогда бы не ужился с моей мамой. Она же зануда. Уж если мой папаша, обладающий необычным для врача чувством юмора, развелся с ней, то профессор Кто не выдержал бы этой пытки. Это добровольное медленное самоубийство, он предпочел бы мгновенное.

    - Послушай, а что это за история,- вспомнила Сузанна мамины слова,- со смертельными прививками? Он -что? - действительно, сумасшедший? Он инфицировал себя  этим вирусом? И теперь упорно ищет противоядие?

    - Навряд ли,- скептически вымолвил Атала. - Он - фанатик, но н сумасшедший. Эта болезнь настолько опасна, что исход может быть мгновенным, а иногда он откладывается на десятилетия. Это и есть главная задача. Профессор Кто поведал мне свою теорию классификации спида.  Очень интересно и убедительно. Правда, он задыхается из-за нехватки опытного материала, а ты говоришь: наркоманы и проститутки. У них в клинике была внутрибольничная инфекция, когда вместе с донорской кровью заразили невинных людей. Вот ради них он и старается.

    - Ладно, извини,- смягчила накал страстей Сузанна,- беру свои слова обратно.

    - Мы расстаемся,- сказал он двусмысленно. - От тебя я жду только взаимопонимания.

    Атала заслужил горячий французский поцелуй. Он не успел подумать о наслаждении, когда тело трепещет от наслаждения, посылая в мозг сигналы удовлетворения, как волна отвращения к этой наркотической одури смыла шкварки греховного варева. Если бы Сузанна догадалась, как легко Атала расстался с ней, ей стало бы обидно. Она освободила его от обузы, в тяжести которой ей бы он никогда не признался.

                *    *    *
 
    Мама боялась теперь сказать что-нибудь противоречащее интересам Аталы, ставшего чересчур амбициозным и вспыльчивым. Ей не терпелось выяснить, к какому же берегу пристала Сузанна. Сначала ей казалось, что Сузанна с Левой составляют идеальную пару: он - положительный и серьезный, она - из богатой семьи и красивая. Но после неожиданного сближения Сузанны с Аталой ее преследовали фантазии, в которых сын представал супругом Сузанны, и хотя пара выглядела смехотворной, она примеряла будущую сноху к себе и домашнему быту. Кошмар состоял в том, что этот пасьянс никак не сходился. В итоге мерещился или исход молодых из материнского гнезда на съемную квартиру, или развод Аталы с Сузанной. Свербящий вопрос не давал маме покоя.

    - Атала, какие планы у вас с Сузанной? - любопытствовала она.

    - Отстань, мама,- нервничал сын. - Никаких.

    - Ничего не понимаю,- недоумевала мама и старомодно выражалась: - У вас есть отношения?

    - В смысле? - веселился Атала. - Конечно, есть. Мы остались друзьями. Хорошими друзьями.

    - Что значит - хорошими друзьями? - не унималась дезориентированная мама.

    - Это значит, что когда ей чего-нибудь хочется, мы встречаемся,- упростил ситуацию Атала.

    Мама поперхнулась чаем.

    - А с Левой у нее тоже такие же отношения? - наивно спросила она.

    - За Леву она хочет замуж. И, скорее всего, выйдет. Он талантливый и сильный. Но он очень серьезный и сначала хочет обеспечить для будущей семьи материальную базу. А я интересен Сузанне как тип. Но ты не пугайся, это совсем не значит, что она спит со мной, когда и где захочет. Мы общаемся, это и есть дружеские отношения. Профессор Кто ей тоже интересен как тип.

    - Из вас троих мне больше всего нравится Лева,- размышляла вслух мама. - Надеюсь, он не знает о вашей дурацкой связи с Сузанной? Иногда мне хочется, чтобы ты поскорее на ком-нибудь женился, лишь бы не видеть всех этих ваших штучек.

    - Ты знаешь, маман, я решил никогда не жениться. Все равно ты свою будущую сноху заклюешь, затыркаешь. Какой смысл кого-то делать несчастным? И потом заметь, что в сексуальном плане я весь в отца, у меня явная склонность к полигамии. Мне нужно иметь несколько жен в разных местах. В одной квартире, я думаю, они не уживутся.

    - О чем ты болтаешь? - похолодела мама. - Идиотизм.

    Разговор, показавшийся ритуальным маминым приставанием, вскоре опять попал в сектор внимания Аталы, когда у него промелькнула крамольная мысль о том, что он в сексе удовлетворяется не физической близостью с конкретной самкой, несущей ему букет накопившейся грязи от утробного опыления предыдущими ухажерами, а тем, что, глядя на женские оковалки, он насыщает изголодавшуюся сексуальную зону мозга зрительными порнообразами. Атала полез в специальную литературу и диагностировал у себя эту необычную форму шизофрении.

    "Интересно, как бы отнеслась мама к моим психическим отклонениям,- подумал Атала,- если бы я ей об этом рассказал? Ее ведь не убедишь, что у семидесяти процентов людей наблюдаются те или иные шизоидные проявления, больше половины которых связаны с сексуальной сферой. У мужчин они ярче выражены в первую половину жизни, а у женщин - ближе к старости. Абсолютно нормальные типы - это такое серое болото аморфной биомассы. Маманя - человек, правда которому в больших дозах противопоказана. Стоило мне в шутливой форме объявить свою полигамность, как у нее возникло предынфарктное состояние."

    Между тем, поток его клиенток начала иссякать, потому что после газетного объявления прошло уже достаточно много времени, и Атала замыслил профессиональную революцию. В тексте новой рекламки он объявил о снятии порчи и сглаза. Нововведение оправдало его надежды, телефон звонил без передышки. Тарифы несколько возросли, но это не останавливало страждущих исцеления от неизвестных недугов.

    Атала не знал, на что ему тратить заработанные гонорары, копить он не умел и не желал, сам повысил семейный оброк, и мама начала планировать крупные покупки. Появилась мысль о благотворительной деятельности, но он не мог вообразить, как ее реализовать, и стал сам определять степень платежеспособности клиенток. Если он видел, что женщина не располагает легкими доходами, то резко снижал ставку гонорара, а то и вообще предлагал произвести оплату во время следующего сеанса, а себе в тетрадке отмечал бесплатную услугу.

    При снятии сглаза он пользовался несколькими старыми народными методами, варьируя их применение. Если клиентка была молодой и привлекательной  особой, то использовал "деревенский метод крутого яйца", когда обнаженное тело пациентки под наговоры обкатывалось крутым яйцом, притягивая черную энергию и обозначая места пораженной ауры. Сексуальная энергия самого Аталы во время таких сеансов концентрировалась в направленный пучок и облегчала работу экстрасенса, усиливая действие  заклинаний и наполняла послушный материал животворным теплом. Атала с удовольствием отметил, что нашел способ канализации излишней сексуальной энергии, которая в случае неконтролируемой концентрации представляла из себя темную, страшную, разрушительную силу, губительную для любого живого существа.

    В легких случаях и во время сеансов с пожилыми женщинами Атала применял средневековый способ борьбы с порчей с помощью так называемого "отлития свечкой" и чтения специальных речевых формул. Эффективность воздействия была очень высокой, большинство клиенток оставалось довольными, они приводили своих подруг и знакомых, возбуждая необъяснимым паломничеством любопытных соседей.

    В следующее газетное объявление Атала добавил услугу, которую он называл "возврат любимых", таким образом, расширяя собственные умения. Здесь он уже не пользовался простонародными средствами заговоров и не составлял и не составлял замысловатых зелий. Все происходило просто и неинтересно для клиентки, от которой требовалось только принести фотографию мужа. Атала направлял на объект энергетический удар, в результате которого куролесивший мужчина испытывал непонятный шок и безотчетно тянулся к брошенной половине или, по крайней мере, в тот же вечер звонил. На следующих сеансах достигнутые успехи закреплялись, но Атале не нравилось то, что мужчина на длительный период становился пассивным и безвольным. Атала относил это проявление к побочным эффектам и искал выход в определении особенностей индивидуальных ситуаций. Эту услугу он предоставлял не всем желащим. Если женщина была сварливой и неряшливой, пораженной психопатическими нарушениями, он не позволял себе приносить мужчину в жертву и предлагал самой клиентке изменить себя в лучшую сторону.

    Все чаще Атала замечал, что у него развиваются диагностические способности. Атала легко определял, как он их называл - болезни образа жизни: гормональные расстройства, гинекологические заболевания, нарушения системы кровообращения и т.д. Точнее было бы называть их болезнями неправильного образа жизни. Но пациентки оспаривали этот термин, утверждая, что ведут правильный образ жизни, потому что так привыкли. Они не способны были менять однажды однажды усвоенную ритмичность жизни, делая свой организм закрытой системой, в которой дремавшие до этого недуги просыпались и развивались, как в инкубаторе. Атала сверял свои интуитивные озарения с мнением клиенток и пришел к выводу, что почти не ошибается.

    Настала пора отважиться на рекламу своих экстрасенсорных талантов. Это значило - взять на себя груз огромной ответственности, вступить на тропу конкуренции с современной техникой, развитие которой по отдельным параметрам превышает возможности человеческих чувств и мозга. Одновременно необходимо было бороться с отрицательными воздействиями излучений, порождаемых недоверием, скованностью или противодействием клиентов

    Атала научился, концентрируя собственную энергию, экранизировать внутреннее строение органов пациентки в лобной области мозга. Закрыв глаза, он четко видел в этом "мозговом телевизоре" недоступный глазу простого смертного человеческий механизм бесчувственно функционирующий по законам самонастройки. На пораженных тканях, органах, участках плавно сменяющиеся кадры начинало лихорадить. Задача состояла в том, чтоб безошибочно обработать поступивший сигнал болезнетворности. Атала превратил свое тело в ловушку этих сигналов. Мозговой экран не обрабатывал сигналы, он собирал их в пучок и распределял, посылая на проверку в органы самого экстрасенса. Сигнал, поступивший из больной печени, отзывался ноющей реакцией, подтверждавшей Атале первоначальный диагноз.

    Труднее обстояло дело с лечением. Здесь пока в арсенале Аталы был всего один метод энергетического удара по пораженному органу. Определив болезнь, Атала настраивал пациента, мобилизуя его иммунную систему и повышая психологическую сопротивляемость, после этого он концентрированным ударом провоцировал энергетический шок выбранной области, локализуя болезнь и меняя на противоположный вектор процесса. Остальное пациент должен был доделать сам, добивая болезнь в ее логове ускоренным образованием антител.

    Слава молодого экстрасенса, передаваемая изустно, росла. Атала самозабвенно погрузился в поток посетителей, пренебрегая необходимыми мерами предосторожности, и незаметно переступил критический порог, за которым наступил энергетический дисбаланс. Он нахватался черной энергии, не успевая отдохнуть, очиститься, расслабиться и восстановиться.

    Первый симптом необоснованного недовольства и раздражительности не насторожили его, и он продолжал практиковать. Но затем, обнаружив у себя депрессивные факторы с тенденцией перерастания в синдром, Атала испугался. Пришлось срочно прекратить прием больных и заняться собственным здоровьем.

    - Какой же ты экстрасенс, - хихикал папа,- если сам заболел. В древней Греции таких лекарей в глубокую пропасть скидывали.

    У Аталы поднялась температура, он заболел ангиной. Папа приходил каждый день и следил за течением болезни. Более опытная конкурентка по бизнесу объяснила Атале, что в первую очередь пробивает горло при потере энергетического баланса. У Аталы увеличились лимфатические узлы на шее и даже на голове. Теперь уже папе было не до шуток. Он потребовал срочно сдать кровь на анализ, сам проконтролировал результаты, но не нашел ничего сверхординарного.

    - Лимфоденит неизвестной этиологии,- важно изрек он.

    - Нет, мононуклеоз,- спорила с ним мама.

    - Может быть, он просто переутомился? - предположила пришедшая в гости Сузанна.

Она произвела на папу благоприятное впечатление, он и не догадывался, что у Аталы такой изысканный вкус. Это взбодрило его, и к нему вернулось умение шутить.

- А у него часом не спид? - выдвинул он версию. - Смотри с этим делом шутки плохи, обязательно предохраняться надо.

    От его красноречивого взгляда Сузанна покраснела.

    - Не все так просто, как ты думаешь,- не унимался Атала. - Особенно то, что ты называешь эмпиризмом. Ты можешь верить лабораторным анализам, а я буду утверждать, что технику надо усовершенствовать, и когда это произойдет, то ты увидишь причины многих болезней в другом свете.

    - Может быть, может быть,- ухмыльнулся папа. - Пока этого не произошло об эффективности моей работы судят по количественным показателям, а они в нашей больнице отличные, мы конкретно лечим инфицированных, за исключением спида, конечно. Эти параметры нельзя применить ни к практике экстрасенса, ни к теоретическим фантазиям профессора Кто.

    - Но вы особенно не расстраивайтесь, предки,- я на днях приведу себя в порядок,- успокоил родителей Атала,- мне главное свою духовную структуру отрегулировать, а лекарства твои, папа, я пить не буду.

    - Псих! - не выдержал папа. - Я бы тебя упек в изолятор.

    Страсти улеглись только за маминым чаепитием. Папа отправился провожать Сузанну, а мама пошла варить куриный бульончик для Аталы.

    Несколько дней занимаясь самолечением, Атала действительно справился с ангиной, сбив температуру, и снял опухоль лимфатических узлов. Можно было бы считать его фактически выздоровевшим, если бы не мрачно-депрессивное настроение.

    Как-то появился папа и удивил неожиданным предложением:

    - Я знаю, кто тебя вылечит,- воскликнул он так, что Монтегомо вздыбился. - Экстрасенс должен лечить экстрасенса. У меня в больнице тоже нашлись увлекающиеся, одна врачесса дала адрес настоящего шамана. У нее квелость появилась, сглаз, как вы это называете. Пищеварение расстроилось, сердцебиения преследовали ее, немотивированная нервозность, упадок сил и мрачность настроения. Она ко мне обратилась за советом, говорит: "Может, ты что-нибудь посоветуешь!" Я ее посмотрел, не вижу никаких причин и в недоумении диагностирую: "У тебя, наверное, вирус усталости, отдохнуть надо как следует, сменить образ жизни". Она расстроилась: "Ну, раз и ты ничего не нашел, тогда я пойду к колдуну". И действительно обратилась к какому-то восточному шаману, он этих злых духов отогнал, вирус усталости победил, и баба ожила". Она кстати сказала, что у меня руки экстрасенса. Так что тебе Атала это передалось по наследству. Слышишь, мать?

    Папа откинулся в кресле и захохотал то ли над шаманом, то ли над тем, как ловко одурачил наивных слушателей.

    - Болтаете разную ерунду,- возмутилась мама,- слушать противно.

    Но когда Атала с папой собрались к шаману, она стала сильно противодействовать, а даже наоборот, посмотрела с любопытством на двух чудаков, долго маскировавшихся у нее под боком.

Делегация получилась солидной. Папа подрядил своего приятеля на "жигулях", потому что ехать надо было далеко за город.

    - Эта баба мне сказала,- по дороге предупредил папа,- что шаман очень странный человек, однако. Принимает всех, никому не отказывает и не выгоняет, но может и не ворожить, если что-то ему не понравится. Как ему в голову моча стукнет, так и поступает. Своеобразный, однако.

    - Это хорошо,- почему-то поддержал шамана Атала,- индивидуальный подход, значит, имеет. Интересно, он будист?

    - Какой будист? Настоящий язычник, должно быть, - со знанием дела заключил папа.

    - Язычник? - удивился Атала.- Он что, сторонник многобожия? У него идолы, кумиры по углам?

    - Не знаю, посмотрим,- отмахнулся папа.

    По углам нищей хибары шамана с лицом библейского патриарха висели пучки пахучих  трав. Шаман жег в центре комнаты в углублении земляного пола подобранные поленья различных деревьев в определенном сочетании. В комнате не было ни окон, ни дверей. Их заменял проем в стене, занавешенный пологом. Атал подозревал, что это только часть дома,  а вторая половина с отдельным входом имеет более обжитой вид. В углу валялись два ковра, один, с коротким ворсом, коричневый, с геометрическими фигурами, имел потертый вид. Шаман, вероятно, часто молился или сидел на нем, а на втором, длинноворсом, лежала стопка одеял.

    Папа не стал проходить вглубь комнаты, остался стоять в проеме и оттуда, подозревая у старика глухоту, рассказывал о странном недуге сына. Шаман посадил Аталу на низкую подушку около своего очажка, а сам сел на потертый коврик и, казалось, не слушал, что рассказывает папа. Атала подумал, что он просто плохо понимает по-русски. Папа махнул рукой, поняв бесполезность своего рассказа. Шаман был в трансе.

    - Болезнь сидит в человеке,- тихо, веско, абсолютно не старческим голосом проговорил шаман.

    В руках у него появились камешки, он перебирал, перетирал их глиняными пальцами, хитро наблюдая сквозь щелочки узких глаз за Аталой. Отблики огня омывали лицо Аталы алыми языками, отбрасывая на старика тлеющие тени. Шаман подкинул камешки, дунул, и они расположились в комбинацию, понятную одному ему. Он несколько раз повторил процедуру, что-то выяснил и тем же бесстрастным голосом сказал:

    - Ничто тебя не радует, ни родина, ни партия, ни женщины.

    Атала кивнул из вежливости, хотя не понял глубинного смысла этого вывода. Невосприятие он отнес к языковой проблеме, решил, что шаман владеет русским языком в недостаточной степени. Шаман подставил стоймя еще три поленца в очажок, взял бубен и запел на незнакомом гортанном языке, в котором было очень много хрипящих заднеязычных согласных. Заунывные куплеты песни прерывались припевами, состоящими из воинственных кличей. Когда он перестал вертеться волчком, остановился и сел, поджав ноги под себя, то величественно произнес сакраментальную фразу:

    - Космос - боольшой, человек - маленький.

Во фразе была многозначительная недосказанность, которую Атала отнес к языковому барьеру, но ему казалось, что он угадывает скрытый смысл - сокровенность и свет подсказки.

    - Звезды много делают, не умеешь взять,- вынес шаман приговор.

    Больше шаман ничего не говорил, но теперь он улыбался, мол, поняли - хорошо, не врубились - ваши проблемы. Атала с папой догадались, что беседа на этом завершится. И вдруг шаман на чистейшем русском языке сказал:

    - Никогда не бери деньги за работу звезд.

    Атала вздрогнул. Повисла пауза. Глаза шамана опять превратились в непроницаемые щелочки. Атала с папой догадались, что беседа на этом завершится. Атала поднялся, кивая в благодарность и пятясь задом к выходу, папа вынул из бумажника несколько купюр и оставил их в углу. Посетители ретировались быстро, как будто боялись, что шаман сделает им что-нибудь нехорошее, разгневавшись на них по пустяшной причине.

    - Аферист? - первым нарушил молчание папа.

    - Почему? Он мне понравился,- согласился Атала. - Очень забавный и все правильно говорит. Он меня убил этой фразой: "Ничто тебя не радует, ни родина, ни партия, ни женщины". В ней большой смысл заложен, просто надо его реконструировать.

    - Да какой смысл?- кипятился папа. - Неси отсебятину и будешь считаться колдуном. На Руси таких называли юродивыми.

    - Нет, он посильнее будет,- отрицательно качая головой, произнес Атала. - Через посредство юродивых выражалась космическая подсказка. Юродивый просто играл роль рупора, своеобразоного передатчика, он сам не формулировал тексты, а озвучивал ноосферные волны, которые нисходили на него. А шаман все очень правильно говорит, правда, он по-русски не очень-то хорошо выражается, может, это ему мешает, но до смысла он доходит собственными силами. И про космос он очень интересно говорил. Он меня подтолкнул к разгадке, я и до него приближался к ней. Шаман хотел сказать, что я отсоединился от космического информационного канала и перестал, таким образом, регенерировать необходимую энергию, и это отрицательно сказалось на моем самочувствии. Мне сейчас необходимо отрегулировать настройку и подключение на этот канал, и тогда я сбалансирую энергетический обмен.

    Папа хотел покрутить пальцем у виска, но только вздохнул. Он понял, что начинает привыкать к странностям Аталы.

    Ночью Атале приснилось, что он беседует с Адамом Бонифатьевичем в своей комнате. Это очень обеспокоило Аталу, потому что профессор Кто никогда не был дома у Аталы. Профессор, как всегда в последнее время, был болезненно-бледен, руки его стали прозрачными, и только в фанатичном блеске глаз да в звонком голосе сквозила непобедимая уверенность.

    - Ты  правильно мыслишь, мой мальчик,- тоном проповедника начал Адам Бонифатьевич,- отключение от космического информационного канала происходит в тех случаях, когда ты начинаешь эксплуатировать свой дар и умения. Мы не бизнесмены, нам не дано возможности пресыщения длинным рублем. Ты поставил на поток свои лекарские услуги не динамо-машина и озарение не резиновая лента транспортера. Что - деньги? Это конвенция, заключенная между дураками, которым ты сам-то и помогаешь не  заблудиться в трех соснах собственного внутреннего мира, конвенция о мере стоимости никчемных бумажек. Сколько тебе их надо? Вспомни улыбку шамана. Что она означает? Пусть каждый клиент сам решает, как оченить твои услуги. Не касайся грязно-условных квитков. Поставь мусорную корзину для этой условности. Мы же продавцы воздуха, без которого задыхаются заблудшие.

    Атала порывался вставить в его речь свою реплику, ему как раз пришли в голову важные соображения, но профессор в эту ночь выражался очень плавным речевым потоком, как будто и у него накипело на душе навысказанное. Наконец Атала, несколько раз безуспешно набирая в рот воздуха для скоропалительного требования уточнений, сумел вклиниться в паузу:

    - Значит, моя болезнь кармического происхождения, своего рода, предупреждение-напомнание разобраться в своих истинных целях? И главным наказанием, если я перестану внимать подсказкам, будет лишение меня экстрасенсорных способностей.

    - Конечно,- подтвердил профессор Кто,- плата за покоренные нами вершины - это огромная ответственность перед мировым разумом. Это наш вклад в антихаос. Люди называют это цивилизацией, подменяя понятия, но это ничто иное как строительство иерархической пирамиды из кирпичей взаимообусловленности, пардон за мою лапидарность. Когда мы приносим на алтарь коллективные жертвы, вырываясь из оков иллюзий и самообмана, подступаем к укладке конических краеугольных камней.

    Адам Бонифатьевич никогда раньше так витиевато не выражался, он всегда был логически холоден и сух в научных формулировках, а тут, говоря о философии своей проблемы, не скрывал лихорадочного пылания щек, блистал ему несвойственным красноречием, сыпла образами и сравнениями.

    - Вы считаете, что у меня спид типа "ни А, ни В" по вашей классификации? - конкретизировал Атала направление беседы.

    - Безусловно. Я считаю спид разнообразным по формам заболеванием. Любая болезно, прогрессирующая в результате иммунодефицита, провоцирована щупальцами этого коварного вируса. Он дремлет в организме, выжидая благоприятных условий. Опасность спида типа "ни А, ни В" заключается в том, что никакие анализы на ранних стадиях заболевания не подтверждают наличие вируса в крови. И лишь развившись в болезнь с бесспорными симптомами спид типа "ни А, ни В" выявляется в крови, добивая больного невероятностью полового заражения. Проверяют все окружение заболевшего и не могут избавиться от гнетущего впечатления беспричинности спида.

    - Если через несколько дней я окончательно выздоровею, то значит ли это, что мне удалось найти ключ , или один из ключей, к лечению спида типа "ни А, ни В"? - поинтересовалс Атала.

    - Да,- обнадежил его Адама Бонифатьевич,- я сразу об этом подумал, когда у тебя родилась идея противостояния спиду типа "ни А, ни В" с помощью психотехники. Ты бы и тогда мог помочь легким больным, теперь же у тебя в руках ключ. Ты на себе его испытал и понял, какие возможности он дает. Вакцина против спида "типа А" - это вопрос времени. Я буду первым или мои конкуренты, не знаю, но самая тяжелая разновидность спида будет побеждена первой. Мне не хватает клинических наблюдений для классификации стадий заболевания, но о лечении ранних стадий спида всех типов можно рапортовать уже сегодня. Я не могу обнародвать свои результаты сейчас, потому что мои оппоненты легко назовут новый препарат простым средством повышения иммунитета. Это звучит, как "малина", потому что малина тоже повышает иммунитет.

    Я хотел предложить тебе сотрудничество в комплексной атаке на спид типа "ни А, ни В". Объединив усилия, мы сможем проэкспериментировать с более высокими стадиями заболеваниями.

    Атала проснулся воодушевленный, к нему вернулся азарт жизни, в перекрестьи прицела он ясно видел прятавшегося зверя.

    Через пару дней он чувствовал себя бодрым и энергичным, готовым безотлагательно начать прием страждущих клиентов.

    - Ого,- удивился папа, пришедший проверить самочувствие Аталы,- я же говорил, что шаман - хороший колдун, однако. Я теперь вообде лимфатических узлов не могу прощупать. Как у младенца...

    - Насколько мне помнится,- съехидничал Атала,- ты ругал его на чем свет стоит. А сейчас говоришь совершенно обратное. Шаман, действительно, подтолкнул меня к интересным идеям. Я расшифровал его намеки.

    - А я дудмал, он на тебя биополем воздействовал, злых духов отогнал,- разочарованно громыхнул папа. - А он, оказывается, он просто намеки посылает. Тогда я ему много денег дал...

    - Опять ты со своим спидом,- недовольно пробурчал папа. - Это профессор Кто тебе мозги запудривает. Для него это научная жар-птица, он по-детски с ней носится, готов жизнь на алтарь положить, а тебя он заражает своим фанатизмом, ты как сомнамбула не разбираешь пути. Это очень опасно в психическом плане, потому что если чересчур часто тревожить покой теней, они начнут появляться.

    - Ты становишься мистиком, это меня удивляет,- улыбнулся Атала. - Был закоренелым материалистом, ни в Бога, ни в черта не верил, но что-то с тобой случилось. К шаманам меня стал водить, в экстрасенсорные способности поверил. Может быть, ты подпал под общее влияние?

    - Мир меняется, и мы меняемся вместе с ним,- философски разглагольствовал папа. - Просто я стал ощущать собственной шкурой происходящие изменения. Климать теплеет, экология ухудшается, старые болезни ведут себя нетипично, появляются новые, абсолютно неизлечимые. Когда я получил диплом и начал практиковать, мне и в страшном сне не могло привидеться, что появятся спид, новые разновидности гепатита. Я, как юный ленинец, не сомневался, что пройдет пара пятилеток и все, абсолютно все болезни будут окончательно побеждены, продолжительности жизни увеличится в два раза, от рака изобретут вакцину, человек будет умирать в глубокой старости, потому что у него иссякнет желание жить, то есть от усталости. Диагноз и будет таковым: "Я устал". Организм практически здоров, а человек поту, как выключенная лампочка. Врачебная практика сведется к прививкам. Скорее всего, это будет одна универсальная прививка от ста болезней. Двадцать пять лет я работаю, и что я вижу? Здоровье людей только ухудшилось. Прогресс выбрал путь опасный для жизни. Спид? Что спид? Это еще первая ласточка. Я подозреваю, что вскоре на нас свалятся десятки спидов. В окружающей среде происходят глобальные мутации, а вы с профессором Кто хотите, чтобы миллиардов вирусов поддавались вашей дрессировке. Они тоже изменяются, корчат вам козьи рожи.

    -Да, мрачную картину ты нарисовал,- удручено вымолвил Атала. - Пессимизм так и прет. Мне кажется, что ты нарочито сгущаешь краски. Все эти болезни новоявленные, они уже существовали несколько тысячелетий, но как бы в пассиве. Когда царствовал чума, спид был никому не известен, потому что он вел себя мирно, перехватывался по лимфатической системе и не проявлял активности. Но ты же сам говоришь, что условия изменились, очевидно, что обстановка показалась новому вирусу благоприятной, и он вырвался на волю. Завтра профессор Кто, или кто-нибудь другой, изобретет против спида вакцину, но ускорившийся прогресс, в свою очередь, создаст новые условия жизни, они подойдут по параметрам для другого вируса, тысячелетиями томившегося в пассиве человеческих болезней. Он разорвет путы иммунного контроля и начнет гулять, сея эпидемии и страх. Баланс между жизнью и смертью, таким образом, восстановится. Народонаселение утрамбуется в разумных рамках и приступит к новому витку прогресса. Апокалипсис - это ничто иное, как дисбаланс. Смерть на самом деле очень нужная штука. Обновляющий фактор. Орудие селекции. Ты мечтал в молодости о двукратном увеличении продолжительности жизни. Допустим, что это произошло. Что мы видим? Бандиты и убийцы, приговоренные к пожизненному заключению, столетиями не умирают, отнимая на свою охрану и жизнеобеспечение дефицитную энергию и творческий потенциал человечества. Это уже не ошибочная колея прогресса, как ты выражаешься, а настоящий туман. Тут появляется спид и выводит нас из этого тупика. Откуда он вырвался, нам неизвестно: из секретных лабораторий, из глубин тропической Африки - вирусного инкубатора, или занесен космическими пришельцами? Профессор Кто уверен, что вирус спида нарушил тысячелетнюю конвенцию симбиоза с человеком и принялся дебоширить в иммунной системе. Но атаковал он, как ты знаешь, в первую очередь, группы риска: гомосексуалистов, проституток, наркоманов. Церковники зааплодировали: "Божья кара Содоме и Гоморре!" Эпидемия апокалиптически разрастается, губя праведников. Сила действия равна силе противодействия. Будет ответный удар. Смерть, как видишь, нужна, она открывает дорогу новым формам, помогает исправить мутационные ошибки.

    - Да-а, теория. Раньше мы это называли мальтузианством. Меня беспокоит твое чрезмерное увлечение глобальными идеями спасения человечества. Это задачи, непосильные даже гениям. В твоем пассаже мне понравилось, что ты улавливаешь убыстряющийся темп прогресса. Болезно - лекарство, следующая болезнь - новое лекарство. Такой темп требует от ученых решения конкретных проблем. Сконцентрировались на одной проблеме, или даже на ее части,- получили результат, двигаемся дальше. Кто разбрасывается в современной науке, тот не сможет пощупать результат. Все это глупости. Как это далеко от реальной жизни. Нужно уметь наслаждаться маленькими радостями, приятными мгновениями. Даже шаман удивился, что тебя не радуют женщины. Посмотри, какая смазливая девица эта Сузанна. Истекает соком. Брось ты эти идеи-фикс, займись слабым полом.

    - Она - подруга Лёвы, собирается за него замуж,- отпарировал Атала. - Лёва - серьезный парень, пишет статьи.

    - Не будете оказывать внимания девушке, я сам назначу ей свидание,- засмеялся папа.

    Атала был далек от этих мещанских, на его взгляд, страстей. Профессор Кто и его работа занимали все его мысли. Атала возобновил прием клиентов, но теперь он  строго ограничил количество посетителей, отсеивая их, отменив поточный метод, приведший к порочным результатам, стал следовать правилу чередования очистительных ритуалов, потому что специфика его дара состояла в том, что он, как магнитом, притягивал черную энергию больного, устраняя так причину недуга. Выжидая паузу, Атала подсознательно готовился к важному визиту. Адам Бонифатьевич давно предлагал сотрудничество, и Атала чувствовал, как в нем созревает решение.

    - Рад тебя видеть. Давненько не заглядывал,- встретил его профессор. - Что-нибудь важное случилось, или тоже заболел страхом перед спидом?

    Атала рассказал о своей болезни. Начал с описания бесконечного потока посетителей, нарушившихся его энергетический баланс. Рассказал о болезнях, характерных для людей, отчаявшихся в исцелении средствами официальной медицины. Адам Бонифатьевич внимательно слушал, потому что Атала сузил круг болезней до аллергии, гематологии, кожных заболеваний, нетипичных инфекций. В принципе все это крутилось рядом со снижением иммунитета.

    - Кончилось все это тем, что я энергетически разбалансировался и заболел сам,- закончил Атала.

    Он описал симптомы своего заболевания, высказал версию, что у него активизировался вирус спида "ни А, ни В", и как он справился с ним. Про поход к шаману с папой он опустил, потому что профессор Кто поднял бы его на смех, а этого не хотелось после того, как родители открыли тайну любовного треугольника своей молодости. Атала только вкратце описал технологию своего подключению к космическому информационному каналу и посетившее его озарение, когда он приблизился к обладанию ключом.

    Теперь уже Адам Бонифатьевич внимательно слушал странные откровения экстрасенса и задавал наводящие вопросы.

    - Моя гипотеза,- уверенно повествовал Атала,- зиждется на том, что я считаю, что иммунитет больного, у которого вы признаете спид типа "ни А, ни В", пострадал в результате потери связи с космическим информационным каналом. Я восстанавливаю эту связь с помощью метода своей психотехники, основанной на найденном ключе, и регенерирую активность его биополя.

    - Любопытно,- сказал профессор и впервые за вечер улыбнулся. - Я говорил тебе, что здесь пересекаются две проблемы: лечение и ранняя диагностика. Ранняя диагностика, в свою очередь, накладывается на проблему предела необратимости заболевания. По твоей версии ты вылечился на ранней стадии спида типа "ни А, ни В", но в анализах подтверждения этого диагноза не было. Пока нет теста с положительным результатом на наличие вируса, нельзя говорить, что присутствует именно это забоолевание. Иначе приходится признать, что твои интуитивные способности превосходят лабораторные исследования.

    - Но это действительно так,- твердо возразил Атала. - Требовалось всего несколько дней, чтобы вирус выявился в крови. Я даже планировал отказаться от последующих анализов, потому что не смог бы объяснить родителям источник инфекции.

    - Хочется верить, конечно,- скептически промолвил Адам Бонифатьевич, - но требуются подтверждения.

    - Я готов принять участие в любых экспериментах,- убежденно воскликнул Атала.

    - В любых? - не поверил профессор Кто.

    - Да,- повторил Атала.

    - Хорошо. Отвечу на твою откровенность откровенностью,- решился на важное сообщение Адам Бонифатьевич. - Я не сразу пришел к своей теории о  трех типах спида. Как это всегда бывает, я начинал исследования на голом месте. Затем, если ты слышал, в клинике института произошла катастрофа: внутрибольничная инфекция. Были заражены люди донорской кровью с вирусом. За несколько лет половина зараженных умерла, но другая половина инфицированных здравствует и поныне, и не у всех инфицирование преобразовалось в полноценный спид. За это время я испытал первый вариант своей вакцины, но она никому не помогла, у инфицированных наличие вируса подтверждалось, а у больных улучшения не было, а если были, то незначительные. И тогда я решился инфицировать себя. Я был уверен, что это мобилизует мой интеллектуальный потенциал, и я с утроенной энергией наброшусь на работу. Так и произошло. Усовершенствованный вариант вакцины был готов в рекордно короткие сроки. Общие результаты улучшились, но вакцина помогала только больным, находящимся в легкой стадии. Я и сам принимаю этот препарат. Помогает он мне с переменным успехом и боюсь, что до третьего варианта вакцины я уже не доживу.

    Атала слушал это сногсшибательное признание с едва скрываемым возбуждением. Профессор заставил его смотреть на мир совсем другими глазами. Это было уже не простое влияние на волю кометы, попавшей в зону притяжения звезды, а ее полное поглощение и растворение. Атала понял один из законов измерения, в котором жил профессор: самосожжение добра делает невозможным существование зла.

    - Я почему-то догадывался, что вы способны на такой шаг,- уважительно произнес Атала. - Я восхищаюсь вами, Адам Бонифатьевич. Потеря уверенности в том, что вы не доживете до победных результатов,- это ошибка. Я готов проводить свои сеансы с вами.

    - Не спеши,- остудил его пыл профессор Кто. - Спешить теперь некуда. Перед нами вечность. Обещай мне, что все, о чем мы сейчас говорили, останется между нами и не подлежит разглашению.

     - Клянусь,- не раздумывая, сказал Атала.

     - У нас в клинике сейчас есть один больной с непонятными симптомами,- поделился Адам Бонифатьевич,- схожими с твоими, но в его крови мы вирус не обнаружили, а посылать таких пациентов на обследование к психиатру или на собесодование к психоаналитику,- не входит в нашу практику. Пожалуйста, если есть желание, начни с него. Я буду вызывать его на сдачу крови в лабораторию, а ты будешь проводить с ним свои сеансы. Если кто-нибудь узнает, то нам дадут по шапке. Это дело надо обставить по всем законам конспирации разведчиков, так чтобы об этом знала лишь наша троица, включая самого больного. Ему объясним, что ввиду несовершенства оборудования с ним будет работать психодиагност. В порядке эксперимента.

    Через неделю Атала появился в лаборатории профессора Кто. Вызвали подоопытного больного. Вирус спида в его крови не был обнаружен, но он страдал неизлечимым расстройством желудка, лимфоденитом, потерял иммунитет к детским болезням. Атала провел свой обычный сеанс и отправил больного сдавать кровь на анализ, как и  уславливались с Адамом Бонифатьевичем.

    Когда профессор Кто вернулся в кабинет, Атала высказал ему некоторые соображения по поводу заболевания, с которым им пришлось столкнуться.

    - Адам Бонифатьевич, мне кажется, что болезнь у него в ближайшие дни разовьется в полноценный спид, и вирус выявится в крови, перестанет маскироваться.

    - Как ты думаешь, это и есть тип "ни А, ни В" - самый трудный для диагностики? - спросил профессор у Аталы как у равного себе специалиста.

    - Трудно сказать,- задумался Атала. - Может быть. Но не исключено, что и тип "В". Надо знать историю болезни пациента, подвергался ли он радиоактивному облучению, длительному воздействию химических реактивов, жил ли в экологически небезопасной зоне и т.д.

    - Да, тип "В" и тип "ни А, ни В" только этим и отличаются,- покачал головой профессор. - Я еще не работаю с этими типами. Мне пока не до этого. Все силы брошены на тип "А". Какие планы? Будешь продолжать сеансы?

    - Да, теперь надо вести этого больного. Но вы опять не будете иметь никаких подтверждающих фактов, кроме устранения симптомов.
 
    Профессор промолчал.

    - Хорошо,- согласился Атала,- подыскивайте мне еще одного больного этого типа. Я не сразу приступлю к сеансам, а буду ждать, когда синдром перейдет в наступление, и вирус обнаружит себя в крови. Если я добьюсь хороших результатов на сеансах, то у вас в руках будут эмпирические факты.

    Взгляды Аталы и Адама Бонифатьевича встретились, невидимая электрическая дуга соединила двух фанатиков, они негласно санкционировали переход заговора в новую фазу.

    Атала провел шесть сеансов с первым больным, анализы у него стабилизировались, непонятные симптомы исчезли. Консилиум терапевтов признал его практически здоровым. Профессор Кто предложил Атале посмотреть еще одну женщину, у которой он подозревал активизацию природного вируса. Больная страдала многолетней аллергией и кожными заболеваниями. Никаких оснований для ее госпитализации не было, профессора Кто беспокоила тенденция снижения лимфоцитов в ее крови, и он обманул пациентку, сказав, что ее будет обследовать представитель экспериментальной диагностики.

    Атала обследовал больную в лаборатории профессора Кто и пришел к выводу, что это аналог первого случая, когда он вылечил пациента со скрытой стадией спида типа "ни А, ни В".

    - Адам Бонифатьевич, этот шанс будем использовать. Конечно, сейчас у нее сезонное обострение хронических заболеваний и можно облегчить ее страдания, прочистив каналы. Я бы мог подпитать ее энергией, подключив к космическому информационному каналу через мое посредничество. Это один из моих методов. Я обычно беспомощных пациентов подпитываю через свой канал и убираю им внешние симптомы. Затем, определяя, что они смогут в дальнейшем черпать космическую энергию, отпускаю их в свободное плавание. Но теперь я предлагаю вам изменить тактику ведения лечения. Будем наблюдать за состоянием этой женщины, пока вектор болезни отрицательный, значит, ее самочувствие будет ухудшаться. Главное - не прозевать момент выявления вируса в крови.

   - Это все любопытно: про энергетику и космос,- без энтузиазма откликнулся профессор. - Но сколько времени придется ждать? А если год? А вдруг десяток лет? В конце концов она может умереть за это время неизвестно от чего, а вирус будет вести себя пассивно, испытывая наше терпение.

    - Не исключено,- согласился Атала. - С коварным врагом интереснее иметь дело: никогда не знаешь, чем он ответит на твои действия. Давайте продолжим наблюдения, если она не представляет интереса для эксперимента, переведем ее в разряд ординарных больных с лечением по обычной схеме.

    На этом и разошлись. Профессора опыт не подвел. Через неделю анализы остались без изменений, а состояние женщины - стабильно неудовлетворительным. Атала не знал, что предпринять и ограничился беседой с больной. Выяснились непосредственные корни заболевания и то, что пациентка долгое время работала на вредном химическом предприятии. Это чрезвычайно запутало классификацию по схеме профессора Кто, если бы вирус вдруг обнаружился.

    - Сложный случай,- пожаловался Атала Адаму Бонифатьевичу. - Если вирус выявляется, то мы имеем дело с типом "В". К тому же у нее частые депрессивные состояния психики, а это свойственно для типа "ни А, ни В". Но больше всего меня беспокоит наследственность. Это говорит о кармических корнях болезни, над ней тяготеет семейный грех, расплата за который передается в генах.

    - Ты совсем меня запутал,- впервые высказал раздражение профессор Кто. - Мало того, что типы спида пересекаются, так еще и карма сюда приплелась. Давай тогда сосредоточимся на типе "А". Здесь у нас больше материала. Я тебе дам инфицированного, который успешно борется с синдромом уже два года. Никаких внешних проявлений. Вот кого надо спасать. Вирус есть, а болезни нет. Будем атаковать вирус со всех сторон. Он согласился на то, что я буду испытывать свою вакцину на нем.

    Заговорщики с головой окунулись в многообещающий опыт. Атале пришлось подстраиваться под схему инъекций профессора, которую он разрабатывал на себе. Сеансы следовали через день, для Аталы это была большая нагрузка, но он не роптал, уверенный в своих силах. Атала предполагал, что слабым местом совместной атаки с профессором будет промежуточное отслеживание результатов.

    Так и получилось. В середине эксперимента ни Атала, ни профессор не имели представления о реакции организма инфицированного на дозы вакцины и сеансы экстрасенса.

    Когда лаборатория справилась с заданием, экспериментаторы находились на пределе нервного истощения. Профессор Кто вызвал Аталу, чтобы обсудить поступившие результаты. В середине эксперимента вирус не наблюдался. Профессор Кто не мог ничем объяснить казусное поведение вирусу, потому что на окончательном результате это не отразилось.

    Профессор Кто в задумчивости вычерчивал замысловатые диаграммы, сидя за письменным столом в своем кабинете.

    - Ничего не могу понять,- поделился своими соображениями с Аталой Адам Бонифатьевич. - Это какой-то блуждающий вирус. Я впервые встречаюсь с подобным поведением вируса. Но самое главное - чем объяснить этот парадокс? Если рассуждать логически, то к середине эксперимента ударное воздействие  нейтрализовало вирус фактически до нулевой степени, и можно было бы считать организм, справившимся с инфекцией, но затем происходят странные и необъяснимые процессы, суть которых мы можем только реконструировать. Почему вирус заблудился? По всей вероятности, ему удалось преодолеть критический момент воздействия, и ударная волна прокатилась мимо цели. Мы били по воробьям из пушки. К концу эксперимента вирус сумел приспособиться к действующей на него силе и образовал с ней систему эквивалентности. Чтобы доказать эту гипотезу, мы прервем следующий эксперимент на середине, когда будем предполагать, что вирус парализован, и постараемся поглубже изучить иммунные процессы именно этого этапа, допуская последующую активизацию блуждающего вируса, появляющуюся в результате его мутации.

    Атале идея понравилась, охотничий азарт вновь овладел им.

    - Не забывайте, Адам Бонифатьевич, что у нас проблемы с подоопытными,- напомнил он профессору. - Блуждание вируса может быть одной из форм поведения. Что будет, если мы на том же инфицированном продолжим эксперимент? Можем ли мы прогнозировать поведение вируса в дальнейшем? Что если мы окончательно задавим вирус со второго подхода? Значит ли это, что мы справились с задачей? И разработали хотя бы частичную схему лечения? А вдруг вирус изменит тактику блуждания, и мы на более длительный период времени потеряем его из виду, а он, обманув нас, проявит себя в неожиданный час?

    - Да-да,- согласился профессор. - Я тоже задаюсь этими вопросами. Если количество каверзных вопросов превышает допустимые пределы, то значит, что эксперимент обставлен неудачно. Я вынужден это признать. Мы действует вслепую. Метод тыка - не лучшее научное орудие. Пока единственный результат, которого мы добились, это накопление хоть какого-то количества ценной информации.

    - И все-таки, Адам Бонифатьевич,- настаивал Атала,- я предлагаю доказать блуждание вируса на новом подоопытном. Что если вам самому выступить в роли подоопытного?

    - Мне? - удивился профессор Кто. - Что-то мне это в голову не приходило. Боюсь, что я буду плохим объектом экстрасенсорного воздействия, и весь эксперимент сведется к тому, что мы докажем "сырой" вариант моей вакцины.

    - Сами же утверждает, что накопление информации - один из самых ценных результатов нашего труда,- привел Атала аргумент самого профессора.

    - Я согласен,- возвестил Адам Бонифатьевич,- несмотря на закрытый характер наших данных. Я не могу их предавать гласности. Меня просто засмеют. Как это будет звучать? "Повышение иммунитета при комплексном применении вакцинации и экстрасенсорном воздействии"? Коллеги скажут: "Профессор Кто совсем с ума сошел! От беспомощности выдумал прорыв на стыке иммунологии и психологии".

     Атала начала тщательную подготовку к сеансам с профессором Кто, хорошо представляя себе человеческую структуру из модного природного биополя, отточенного интеллекта и закаленного характера, которую Адама Бонифатьевич годами ваял, пока не добился превращения ее в бесперебойный генератор энергии, идей и волевых импульсов. Предстояло преодолеть волевой барьер сопротивления внешнему воздействию, барьер, экранировавший все предыдущие попытки энергетического проникновения в его внутренний мир и физиологические механизмы. Затем Атала надеялся нейтрализовать психогенные факторы, создающие вирусы вирулентный (болезнетворный) фон и провоцировать иммунные процессы.

    Гигантские усилия Аталы по доведению Адама Бонифатьевича до оптимальной степени внушаемости, на его взгляд, увенчались успехом, и эксперимент начался. Профессор чувствовал себя после сеансов очень плохо, он жаловался на общую слабость и боли в области солнечного сплетения, желудочное расстройство, потерю аппетита, сонливость, но отнес эти симптомы к чрезмерно дозе вакцины. После трех сеансов решили прервать эксперимент, дождаться результатов анализов, потому что предполагали наступление момента блуждания вируса и хотели зафиксировать этот парадоксальный феномен.

    Теперь Атала регулярно появлялся в институтской лаборатории, чтобы контролировать самочувствие профессора и осуществлять биоэнергетическое обеспечение. Адам Бонифатьевич тяготился этой опекой, но был вынужден терпеть по законам джентльменского соглашения. Атала не стал посвящать профессора в подробности того, что он подключил своего нового подопытного к космическому информационному каналу через свое посредство. Профессору бы не понравилась такая зависимость от передатчика - пусть даже непонятных ему -  сигналов. Приущие ему независимость и свободолюбие не допускали такого насилия над личностью.

    Когда подоспели результаты первых анализов, самочувствие профессора несколько улучшилось, он обрел былую бодрость духа. Лаборатория подтвердила наличие вируса в крови анонимного пациента. Это не смутило ни Аталу, ни профессора. Они приучили себя к мысли, что на промежуточные результаты эксперимента нельзя эмоционально реагировать.

    Третья проба открыла шлюзы буйству чувств. Вирус опять заблудился! Его не было! Адама Бонифатьевич бешеным почерком исписывал страницу за страницей в своем дневнике. Никогда еще в его мозгу не рождалось столько теоретических замыслов. Пик работоспособности и творческое энергии заставлял забыть его о сонливоти и потере аппетита.

    - Адам Бонифатьевич, предлагаю теперь поймать и зафиксировать момент "второго пришествия" вируса,- возбуждался удачей Атала,- таким образом, мы измерим вашу иммунную реакцию на воздействие вакцины и психотехники.

    - У меня необычайный подъем сейчас,- поделился с ним профессор. - Я знаю, что я смертельно болен и хочу успеть доделать многое.

    - Как вы думаете, через сколько дней вернется вирус? - допытывался Атала.

    - Думаю, через три дня,- предположил профессор,- как и у первого нашего пациента. Здесь дело не в индивидуально иммунной реакции, а в схеме вакцинации. У меня есть идея следующего этапа эксперимента: я удлиняю промежутки между инъекциями и постепенно увеличиваю дозировку.

    Через три дня вирус в крови у профессора не появился. Заговорщики пришли к заключению, что вирус "сильно" заблудился и обнаружит себя через неделю, максимум - через десять дней.

    Через десять дней анализы профессора оставались девственно чистыми.

    - Адама Бонифатьевич,- веселился Атала,- по-моему вы изобрели чудодейственную вакцину, которая уничтожает вирус спида на раннем этапе инфицирования. Испытав вакцину на себе, вы полностью излечились.

    - Да, но я знаю недостатки своей вакцины,- сопротивлялся очевидным фактам профессор,- она еще явно не дозрела до чуда. И потом - я не могу допустить избирательный эффект ее действия. Если работаешь над созданием универсального препарата, то невозможно представить себе ее выборочное действие. Одно помогает, а другому - нет. Как объяснить? Я вижу только одну причину: мой иммунитет оказался на порядок выше, а вирус объявится позднее.

    Атала продолжал верить в волшебное исцеление профессора и дома объявил:

    - Скоро газеты раструбят о сенсационном открытии.

    - Что случилось? - удивилась мама и съязвила: - Ты сдал хвосты в университете?

    - Нет, это все мелочи жизни,- начал высокопарно Атала, испытывая терпение слушателей,- профессор Кто изобрел вакцину против вируа спида.

    Папа и Сузанна переглянулись.

    - Может быть, ты фантазируешь? - не поверила мама.

    - Все это абсолютно достоверно,- веско басил Атала,- я - первый свидетель благополучного испытания этой вакцины. Я видел воочию излечившегося. Он пока в единственном числе, но я не сомневаюсь, что за ним последуют другие бедолаги, ранее обреченные на томительное ожидание смерти.

    Атала не стал распространяться о своем участии в научном эксперименте и не раскрыл личности первого излечившегося.

    - Неужели Адам будет первым победителем спида? - всплеснула руками мама. - Не могу поверить в это. Хотя я всегда считала его гением.

    - Ну, это еще на воде вилами написано,- возразил папа-скептик. - Когда еще доработают, доведут до кондиции, внедрят, разрешат. Может пройти десять лет.

    Мама тоже не проявила энтузиазма по поводу начного открытия, не преминув упрекнуть Аталу за частые контакты с профессором Кто.

    - Адам Бонифатьевич, конечно же, интересный человек и одаренный ученый,- нудила она,- но мне кажется, что ты проводишь с ним слишком много времени в ущерб университетским занятиям. Он занимается своим делом, увелчен им до фанатизма. А ты? Какой интерес преседуешь  ты, общаясь с человеком, чуждым тебе по специальности, возрасту. Ты должен всерьез подумать о своем будущем. Неужели ты будешь вечно лечить этих сумасшедших теток, превращая квартиру в проходной двор?

    - Ну, мама,- выпалил Атала, уязвленный правдивостью упрека,- профессор Кто искренне делится со мной своими научными планами, и я уже вник в его тему на профессиональном уровне. К тому же я оказываю психологическую поддержку ему и обеспечиваю эффективность действия его нового препарата.

    - Ерунда,- не поверила мама. - Адам - аболютно серьезный и здравомыслящий медик для того, чтобы подпасть под влияние экстрасенсов-недоучек.

    И только Сузанна приняла сногсшибательное известие горячо и увлеченно.

    - Атала, ты должен меня  познакомить с профессором Кто,- повторила она свою давнишнюю просьбу. - Я хочу у него взять интервью. У меня зачет по практике горит, а это будет, безусловно, замечательная публикация.

    - Пока еще рано говорить о каких-то конкретных результатах,- неохотно среагировал Атала на эту просьбу. - Навряд ли профессор согласится на преждевременную огласку результатов своей работы.

    Улучив момент, когда Атала остался один в своей комнате, Сузанна вновь атаковала его своей просьбой.

    - Так, ты хочешь, чтобы я сама без твоей рекомендации поперлась к профессору? - сексуально дыша, надвигалась она на Аталу. - Ты отказываешь мне даже в такой незначительной мелочи? Наши отношения для тебя ничего не значат? Ты перестал видеть во мне женщину?

    Вздымающаяся грудь Сузанны приблизилась к лицу Аталы на критическое расстояние.

    - Хорошо-хорошо,- капитулировал Атала. - Я помогу тебе в этом деле. Только надо повернуть тему интервью таким образом, чтобы антиспидовская вакцина не оказалась в центре и обтекаемо описать работу лаобратории, а то профессор откажется отвечать на твои вопросы. Ты заранее продумай их.

    Атала исполнил свое обещание. Он представил Сузанну профессору как свою знакомую журналистку, пишущую на научные темы. Адам Бонифатьевич нервно среагировал на это посещение и категорически отказывался отвечать на вопросы, отредактированные Аталой. Сузанна пустила в ход средства обольщения красоты, помноженный на молодость, принимала эффектые позы, закидывала ногу на ногу, борясь с задиравшейся юбкой, скашивала глазки, поднимала брови, откидывала локон со лба. И Адам Бонифатьевич сдался.

    Атала тем временем курсировал по лаборатории, задумчиво перебирая пробирки с непонятными символами и кодами. Сотрудники ушли на обеденный перерыв, и ему никто не мешал. Странные мысли искушали его. Он зримо представлял, как Адам Бонифатеьвич берет шприц со смертельной жидкостью и инфицирует себя. Все происходит обыденно и серо. Могли даже быть посторонние очевидцы, думающие, что врач вкалывает себе лекарство. И глаза у профессора были не как у буйно помешанного, а холодно-брезгливые, цвета непобедимой стали.

    - Что за странная особа? - пожаловался профессор Атале, когда Сузанна ушла. - Любыми средствами добьется своей цели. Для нее вообще какие-нибудь преграды существуют?

    - Слава Богу, что она ленивая, и у нее только промежуточные цели,- объяснил Атала. - Сейчас у нее задача получить зачет по практике. Для этого ей нужны публикации, и она решила взять у вас интервью и написать о вашей лаборатории.

    - Почему именно обо мне? - не унимался Адам Бонифатьевич. - Других тем что ли мало?

    - Она узнала, что я с вами тесно общаюсь и замыслила с моей помощью к вам подобраться,- искренне рассказал Атала.

    - Ну, молодец, удружил,- ворчал профессор,- теперь она замучает меня своими звонками, пока я не отвечу на ее вопросы. А нам уже надо переходить к следующему этапу работы. У меня колоссальные планы. Я подбираю следующего больного. Есть идея направить наши усилия на больного, у которого спид в запущенной форме. Очень сложный случай. Иммунитет ослаблен с рождения. Проживал в городе химиков. Перенес внутрибольничную инфекцию. Сейчас ему делают интенсивную терапию, но состояние его безнадежно ухудшается.

     - Звучит интригующе,- откликнулся Атала.- Я лично готов предварительно осмотреть больного.

     Профессор собирался проверить действие своей новой схемы вакцинации на больном, который перешел предел излечимости. Когда Атала знакомился с пациентом, чтобы слпанировать силу и направленность биоэнергетического удара, консилиум уже признал больного безнадежным. Он лежал в бреду, лишь изредка приходя в сознание. Атала делал пасы руками, и умирающий слегка постанывал, как будто его покалывали булавками. В это время вошла медсестра и прервала Аталино зондирование. Атала раздраженно вздохнул, но промолчал. Медсестра взяла у больного кровь на анализ и в вену другой руки поставила капельницу. Атала ждал, когда она уберется, чтобы докончить свой диагностический зондаж. В принципе ему же все было ясно, и он, отрешенно глядя в окно, мысленно составлял план сеансов. Непроизвольно в поле его зрения попала пробирка с кровью пациента с буквенными и цифровыми символами.

    Несколько дней у Аталы с профессором Кто ушло на коориднацию действий. Дозировка вакцины увеличивалась от инъекции к инъекции и ко времени третьего сеанса Аталы должна была достигнуть пика. Профессор договорился с инфекционистами, чтобы на период испытания вакцины курс интенсивной терапии был приостановлен. Это было незаконно, и в случае огласки не миновать бы скандала, так как апробация нового препарата была неплановой и не сопровождалась горой требуемых разрешительных бумаг, но сыграл свою роль авторитет ученого и то, что лечащие врачи видели бесполеность своих усилий и со дня на день ожидали летального исхода.

    Атала рассчитывал к третьему сеансу динамизировать свое напряжение до максимальных величин, а далее, когда профессор Кто начнет снижать и стабилизировать дозировку, подключить пациента к постоянному информационному каналу через свое посредство и до конца эксперимента "тащить на себе" энергетического иждивенца, подпитывая его и восстанавливая вокруг него защитную оболочку. Этот простой для Аталы процесс грозил ему испытанием боолевых симптомов самого пациента и значительным перерасходом энергии к концу эксперимента.

    Никогда еще профессор Кто не ощущал такого прилива сил. Выросшие за спиной крылья не давали ему возможности спокойно передвигаться, и он летал по институтским коридорам, во время лекций не мог простоять за кафедрой и двух минут и к звонку преварщал студенчество в выжатый лимон.

    Эксперимент шел по плану, и после пика пациент перестал бредить, у него стабильно снижалась температура. Инфекционисты пожимали плечами не в силах понять происходящее, по институту поползла молва об изобретении профессором Кто чудодейственной вакцины против спида. Эти слухи раздражали Адама Бонифатьевича своей преждевременностью. Конспирация секретной работы рушилась, и заговорщикам предстояло легализоваться.

    - Спокойно работать не дадут,- жаловался профессор Кто Атале, когда они обсуждали итоги эксперимента. - Как мне им объяснить, что несчастный все равно умрет, и это просто временное облегчение? Результаты потрясающие, я считаю их сверхудачными. Главное - было проверить реакцию организма за пределами излечимости, и мы этого добились. Я ожидал вялой реакции, хотя бы незначительного увеличения количества лимфоцитов в крови. Даже если бы этого не произошло, все равно отрицательный результат помогал бы нам в заполнении информационного вакуума. Мы бы начали подыскивать больного в более легкой стадии развития синдрома. А тут такой взрыв! Инфекционисты зашушукались. Общий фон болезни изменился. Но мы-то свои мероприятия закончили. Пусть теперь они попотеют. Я переговорил с лечащими врачами, они возобновили свой курс интенсивной терапии. Посмотрим, сколько он протянет.

    Радостное возбуждение не покидало Адама Бонифатьевича, он великодушно позволил Сузанне, увязавшейся с Аталой, лихорадочно конспектировать конфиденциальные сведения, предназначенные только для ушей посвященного.

    Сузанне не терпелось заполучить от профессора ответы для интервью. Она поняла, что профессор в научном задоре будет безалаберно тянуть с обещанными набросками и пользовалась любой возможностью для того, чтобы выуживать информацию из пылких тирад и обмолвок ученого чудака.

    - Адам Бонифатьевич, вы же обещали мне подготовить ответы,- вклинивалась она в паузу, когда эмоциональный всплеск пошел на убыль. - Меня уже сроки поджимают. Может быть, вы соглиситесь мне сейчас продиктовать вкратце основные моменты, а далее я уже сама распишу и принесу вам материалы на подпись.

    - Хорошо. Люблю настырных работников,- смягчился профессор. - Я чувствую, что вы от меня не отстанете, пока не добьетесь своего. Только я где-то посеял бумажку с вашими вопросами.

    - Я оставлю вас одних,- рассеянно сказал Атала,- пойду поброжу.

    Атала бесцельно шлялся по лабораториям, заглядывая в пустовавшие помещения, наконец зашел в кабинет, впечатливший его впервые огромным количеством пробирок с буквенно-цифровыми кодами. Сотрудников, классифицирующий анализы, не было, и Атала сел за первый стол. Неведомый импульс заставил его взгляд остановиться на маркировках. Символ, магнетически притягивающий его взор, был ему знаком. Это был анализ, который медсестра брала при нем у больного, умиравшего от спида. Не контролируя свои действия, Атала сомнамбулически полез в карман пиджака и достал упаковку с одноразовым шприцем.
 
    Хрустящий целлофан мышиной возней нарушил сон кабинета. Бурая кровь с пузырьками всосалась в шприц. Атала аккуратно завернул украденное обратно в упаковку и незамеченным покинул кабинет. Бессознательная тень юркнула в туалет и закрылась в кабинке. Зараженная игла проткнула фиолетовую вену Аталы на локтевом сгибе. Использованный шприц полетел в мусорную корзину. Аталь почувствовал как хмель свободы разливается по его телу. Его чувства обострились, и интуиция притупилась. Он вышел на свежий воздух, вздохнул полной грудью и не захотел выдыхать из себя обжигающий плевру аромат прелых листьев. Атала посмотрел на предвечернее небо и поразился его необычно-яркой синеве, потрогал ствол платана, и бегущие соки согрели кожу.

    "Все по-новому, я вижу действительность в новом свете,- озарила Аталу мелькнувшая мысль,- я никогда не замечал, что эти привычные мелочи могут так волновать. Чтобы взглянуть на окружающий мир свежим взгядом недостаточно сменить светофильтры солнцезащитных очков, необходима новая кровь. Когда кровь застаивается, мы стареем, кровь густеет, затягивая хрусталик пеленой свинства, и перестает циркулировать, сужаясь в эгоистическом круге."

    Атала приоткрыл дверь в кабинет профессора. Сузанна спорхнула с колен Адама Бонифатьевича. Атала понял, что Сузанна ничего не могла поделать с собой. Зрелые мужчины влекли ее, и она забывала о нормах приличия. Дело было даже не в том, что она стремилась потешить похотливость. Просто прикоснуться к жесткой щетине с проседью, к морщинистым рукам, взглянуть в утомленные глаза доставляло ей неизъяснимое наслаждение. Молодежный секс с Левой или с Аталой, когда можно было быть страстной и властной, заставлял ее излучать грубый жар, в котором задыхались юноши, а из ровесников отца она пила мягкий и нежный свет спокойной мудрости.

    Адам Бонифатьевич прикрыл глаза. В висках стучало. События последних дней взрывали привычную размеренность бытия. "Вторая молодость,- улыбнулся он. - Работаю, как вол, с утроенной энергией. Молоденькие девушки вешаются мне на шею. В науке я вот-вот схвачу за хвост синюю птицу. Никогда еще я не был так счастлив, не жил так насыщенно. Гипертония мне обеспечена."

    Вирус в крови профессора Кто не обнаруживался уже второй месяц. Он все еще не верил в окончательность излечения, подозревая, что это козни блуждающего вируса, и рано или поздно он даст о себе знать.

    Безнадежный больной, на котором они с Аталой экспериментировали, был до сих пор жив, его состояние оценивалось как "стабильно плохое". После его выхода из бреда никто не осмеливался заключать пари о том, сколько ему осталось жить. Профессор следил также за состоянием одного из первых своих пациентов, на котором была обоснована теория блуждания вируса. Этот инфицированный был абсолютно здоров, но вирус присутствовал в его крови, и повторные анализы не подтверждали эффекта "блуждания". У Адама Бонифатьевича давно почесывались руки повторить на нем эксперимент, он был уверен, что со второй попытки ему с Аталой удастся загнать вирус поглубже и заставить заблудиться на более долгий период. Это говорило бы о частичной победе над вирусом на начальной стадии после инфицирования и обрисовывало перспективы вакцины в качестве повторяемого курса.

    - Кажется, скоро у вас появится еще один инфицированный,- ошарашил профессора Атала.

    Заявление было сделано холодным равнодушным тоном. Атала раскачивался на стуле, заторможенно глядя в окно и не мог мысленно представить себе состояние Адама Бонифатьевича в тот момент, когда он заразил себя смертоносным вирусом. О чем мог думать этот расчетливый, трезвомыслящий человек с логическим складом ума? Что стимулировало его на безумные действия? Какова вообще была технология инфицирования? Осозновал ли он необратимые последствия своего поступка? Или это была скрытая форма самоубийства? А может быть, рассчет на случайную удачу, которую ему подарила судьба? Нет, в его словаре отсутствует слово "удача". Все подчинено закономерности.

   


































   

















(продолжение следует)