19
Вечер плавно сдается ночи, окутавшей все вокруг в черную пелену тайны. Территория лагерного комплекса изменяется до неузнаваемости, оставив лишь редкие аллейки и пустые тропинки освещенными тусклым светом фонарей. Внешне все очень спокойно, но стоит только зайти в клуб, как сразу попадаешь в атмосферу праздника и жизни, бьющей фонтаном через край. Громко играет музыка, давая следующим конкурсантам подготовиться к своему выступлению. Костя, как и положено, сидит с краю первого ряда. К своему выходу как раз готовятся ребята из второго отряда. Он даже волнуется немного, хоть и видел их номера много раз.
Музыка затихает, гаснет свет. Актовый зал погружается во тьму, сравнимую с той, что царит сейчас за пределами клуба. И тонкий луч света, выдаваемый одним из многочисленных прожекторов, освещает девушку в пышном бальном платье. Девушка стоит спиной к залу. Но Костя и так знает - это Лера. И дело вовсе не в том, что он до мельчайших подробностей знает эту зарисовку. Эти волосы, эту спину он, кажется, не перепутает ни с кем. Свет становится ярче и гуще. Включаются и дополнительные прожекторы, которые освещают других персонажей, стоящих рядом с Лерой. Начинает играть музыка, оживляя участников импровизированного бала. Они начинают кружиться и танцевать в такт музыке. Но Костя наблюдает лишь за Золушкой, оставляя без малейшего внимания остальных героев. Музыка приглушается, начинается действие. На сцене идут диалоги, кто-то ходит, что-то делает, параллельно из зала раздается смех и аплодисменты. Но все это смешивается в его голове в единый шум, который уже перерастает в гул, сравнимый с гулом, издающим роем диких пчел. Он не сводит глаз с неё. Смотрит, не в силах что-то сделать с собой - не в состоянии ни смеяться, не аплодировать. Представление заканчивается, сменяясь громкой музыкой, овациями зала и, кажется, нескончаемыми криками и аплодисментами от зрителей. Многие встают со своих мест, чтобы лично поблагодарить конкурсантов. Костя же продолжает сидеть как вкопанный и наблюдать за ней. Ребята кланяются несколько раз, затем уходят за кулисы, освобождая сцену первому отряду.
- Что с тобой, Костя? – спрашивает тихонько Тим, сидящий по соседству и обративший внимание на странное поведение своего соседа. – Неужели не понравилось?
- Нет, все классно. Не обращай внимания. Я сейчас приду, – встает со своего кресла и, извиняясь перед Галиной Степановной (вожатой третьего отряда), которой случайно наступил на ногу, пытаясь в темноте выбраться из зала.
Оказавшись на улице, начинает глубоко дышать, пытаясь прийти в себя и побороть нервозность. Как учили в футбольной школе – глубокий вдох носом, затем плавный выдох ртом.
«Что за наваждение?», - спрашивает он сам у себя. Такого с ним никогда не было и он сам это понимает, отчего ему становится немного страшно. Облокачивается на клумбу обеими руками и продолжает судорожно глотать воздух, широко открывая рот. Стоит спиной ко входу, поэтому не видит, что на крыльце уже появилась Лера. Она смотрит на него, затем подходит и, положив руку ему на спину, спрашивает:
- С вами все хорошо, Константин Владимирович?
- Да, то есть нет, то есть да… не знаю, в общем, ничего не понимаю, что со мной происходит…, – отвечает, задыхаясь от собственных мыслей, затем присаживается на край клумбы.
- Может, вам к врачу нужно? Я могу позвать - она в зале сидит, – не на шутку встревожилась Лера, видя его состояние.
- Нет, не нужно, лишнее это, поверь… Я сам вылечусь…
- А что у вас болит? Сердце, или легкие там…что?
- Ты права, сердце… оно самое, зараза, и болит, – протяжно выдыхает.
- Может, таблетку какую нужно?
- Да нет, Лерочка, спасибо. Сейчас все пройдет само собой. Мне просто подышать нужно. Видимо, от духоты, которая в зале стоит. Я пойду, пожалуй, до моря прогуляюсь…
- Я вас одного не отпущу, Константин Владимирович.
- Перестань глупости говорить. Я уже большой, – улыбается, показывая всем своим видом - он в порядке. – Не пропаду.
- Все равно, я так не могу. Ладно, выбирайте, либо мы идем вместе, либо я сейчас же зову врача, чтобы он вас осмотрел и вылечил.
- Шантажистка ты, однако…
- Есть немного, – девочка улыбается. – Тем более, мне нравится смотреть на ночное море. Оно красивое и спокойное. Очень успокаивает.
- Вот как раз то, что мне сейчас нужно, просто успокоиться.
- Тогда идемте, пока я врачей не позвала, – снова широко улыбается и берет его за руку, ведя в сторону тропинки.
Они идут по тропинке, к морю, не замечая, что на крыльце стоит Тим. С ехидной ухмылкой на лице он смотрит, как парочка, держась за руку, уходит в темноту ночи.
20
- Лучше уже? – интересуется Лера.
- Да, уже немного лучше стало, – отвечает Костя и тут же оступается, но Лера поддерживает его, чтобы он сохранял равновесие. – Что мы делаем? Может, вернемся?
- К врачу пойдем? – Лера смеется.
- Тогда, к морю! – командует, сжимая её руку.
В свете луны он может видеть лишь очертания её прекрасного лица, но этого ему вполне хватает, чтобы чувствовать себя на седьмом небе от счастья. Они не говорят - просто идут за руку. И кажется, нет уже ничего невозможного.
Вот они дошли до берега моря, где ещё несколько дней назад ярко пылало нелепое чучело, были крики, шум и суета. Сейчас же этого ничего нет и в помине - только спокойное море, да луна, ярко светящая в высоте небес, отражение которой игриво плещется в ровной глади воды. Парочка идет босиком и, оказавшись в нескольких метрах от края, садятся на прохладный песок.
- Не холодно тебе, Лер? – заботливо спрашивает Костя.
- Все хорошо, Константин Владимирович, не холодно.
- Давай ты меня будешь называть Костей, а то я чувствую себя стариком.
- Я попробую, Костя…
- Вот так-то лучше. Давно пора было перейти на «ты».
- Я тоже хотела было предложить, но постеснялась, – застенчиво смеется.
- Разве ты можешь стесняться? Вот уж не подумал бы…
- На самом деле, Кость, я очень скромная девочка. Это с тобой я так себя веду. Даже не понимаю, из-за чего.
- Думаю, ты просто хочешь казаться старше.
- Вполне возможно, со стороны виднее. Тем более тебе, ты же намного лучше в психологии разбираешься, чем я. Когда на тренера учился, вам же преподавали психологию?
- Тем, кто учится, наверное, и преподавали. А я не учился. Я вообще по специальности строитель, – делает каменное лицо, чтобы рассмешить Леру. Это удается - девочка смеется.
- С вами… то есть, с тобой, очень хорошо. Такое чувство, что мы уже давно знакомы.
- Не могу ответить тем же, но то, что с тобой очень хорошо, отрицать не буду.
- Я счастливица, что сейчас с тобой сижу тут.
- Почему это?
- Да просто по тебе весь лагерь сохнет… ну, как это - влюблены все в вас.
- Да я знаю, что такое «сохнуть», - улыбается и чуть краснеет. – Неужели прям весь лагерь?
- Все, все без исключения.
- И ты тоже?
- Говорю же, без исключения, – протяжно говорит Лера и смущенно отводит глаза.
- Вот это поворот… Мне бы здесь оказаться лет десять назад…
- А что бы поменялось, окажись вы тут десять лет назад?
- Я бы тебя поцеловал.
Она приподнимается с песка, наклоняется над ним и нежно целует. Костя в оцепенении, не зная как ему быть. Но её губы оказываются такими нежными, такими мягкими, что он про все забывает и, обняв её, целует, не в силах оторваться. Её чудесный запах, ему кажется, заполняет все вокруг, разрисовывая серые ночные пейзажи яркими красками.
Лера сидит на песке и гладит его волосы, Костя лежит на песке с голым торсом, положив голову ей на колени.
- Вот уж не думал, что окажусь у тебя первым, - он говорит очень тихо, словно вокруг было много людей, которые могли подслушать их разговор. – Да что уж говорить, я вообще не думал, что что-то подобное может произойти, честно.
- А я не исключала такой возможности.
- Ах, вот в чем дело.
- Я не говорю, что ставила перед собой цель, просто всякое может произойти…
- И произошло… только ты это… девочкам не рассказывай.
- Да я же не полная дура - все прекрасно понимаю. У тебя из-за этого могут быть проблемы. Ты же тренер, а я…
- Дело не только в том, что я тренер, а ты - пионер. Скорее в том, что это в уголовном кодексе называется совращением малолетних и карается некисло.
- Кто ещё кого совратил, – Лера улыбается и подмигивает. Затем наклоняет голову и целует.
- Я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась… Не хочу уходить отсюда, не хочу расставаться с тобой, Лерочка, – его голос звучит все томней, все тише.
- Я тоже не хочу этого - с тобой я чувствую себя счастливой.
- Но всему приходит конец когда-то. И нам пора идти, пока тебя не стали искать с фонарями по всему побережью, – улыбается и встает, напоследок поцеловав её ещё раз.
- Да, наверно. Значит, нужно идти.
21
Они идут, обсуждая выступление на вечернем КВНе. Не отпуская рук, они преодолевают все трудности, которые им подбрасывает неровное покрытие лесной тропинки.
- Что за бред? – спрашивает Костя, увидев лагерь, показавшийся из-за невысоких трибун стадиона.
На всей территории включена иллюминация, освещая все аллейки и тропинки, а по этим тропинкам, с фонарями в руках ходят непонятные люди. Костя с Лерой выходят из темноты, и в этот момент их замечает один из этих людей. Оказалось – охранники.
- Вот они! Смотрите! – громко кричит он и тут же срывается им навстречу. За ним бегут и остальные, бросив фонари на землю.
- Сейчас что-то будет, Лерочка. Ой, чую, что-то будет. Отойди лучше.
Костя машинально отпускает Лерину руку и делает пару шагов в сторону. В этот момент его сбивают и валят на землю, лицом в мокрую от росы траву. Лера громко кричит, но что именно, Костя уже не может разобрать, принимая удары по почкам. Его держат за волосы, сильно прижимают голову к земле, заламывают руки. Леру уводит один из охранников. Она кричит в истерике, просит не трогать Костю, но охранник поднимает её на руки и, крепко обхватив руками, несет в сторону корпусов.
Костя лежит на земле, сверху на нем сидит здоровый охранник, который не дает ему не то, что двигаться, не дает нормально вздохнуть. Подбегает Алла Юрьевна.
- Поймали, мальчики? Поймали негодяя? – подходит к Косте и светит ему в лицо фонариком. – Костя, ты?! Отпустите его, это свой! Идите, - помогает Косте подняться с холодной земли. – Что же ты не предупредил охрану, что ты тут работаешь?
- Да не успел как-то, – трогая побитые бока, отвечает Костя хриплым голосом. – Они не очень-то дипломатичные дяди оказались.
- Ой, что же делать, что же делать-то? – начинает раскачиваться из стороны в сторону напуганная директриса. – Сейчас же милиция приедет уже, мы вызвали. И родители девочки уже в курсе. Что же делать, что же делать?
Костя пожимает плечами.
- Ладно, хоть с ней ничего не произошло, – она облегченно выдыхает, затем смотрит на Костю и, задумавшись на секунду-другую, напрягается. – С ней же ничего не произошло?
- Что именно с ней должно было произойти? – спокойно отвечает Костя.
- Ты же ничего такого не делал?
- Я вас не понимаю что-то, Алла Юрьевна.
- Скажи, Костя, ты же её не трогал? Она все же ребенок ещё.
Она пристально смотрит в глаза, ожидая отрицательный ответ на свой вопрос, но Костя молчит. Этого вполне достаточно, чтобы понять - скандал только разгорается!
- Идиот! Её родители точно экспертизу потребуют, ты хоть понимаешь? Они все перед лагерем полный медосмотр проходят, включая гинеколога. Ой, что же ты натворил, что же ты наделал, – причитает она, прижимая ладонь ко рту. – Даю тебе время до утра, чтобы ты мог собрать свои вещи. Завтра, на первом же автобусе уезжай. И молись, чтобы её родители отказались от экспертизы, иначе я не смогу скрывать твои данные от полиции.
Костя тяжело сглатывает, пытаясь прогнать неприятный комок в горле. Он понимает, что теперь нужно просто ждать. А дальше, что будет, то будет.
- И ещё, на территорию лагеря не ногой, понял?! – директор переходит на крик. – Убирайся отсюда!
Костя собирает свои вещи, которых оказалось не так уж и много, затем садится за стол в своей тесной комнатушке. Но, как ни странно, он не думает о том, что будет с ним дальше, а только вспоминает, что было там, на берегу. Это сейчас ему кажется куда важнее всего остального.
Он открывает сумку и, порывшись немного, достает блокнот и ручку. Устроившись поудобней, начинает писать что-то на клетчатом листке. А ночь уже близка к завершению.
22
Костя выходит на улицу, перекинув спортивную сумку на спину через плечо. Ярко светит солнце, заставляя щуриться. Он глубоко вдыхает свежий воздух, пропитанный ароматом свежей листвы и солоноватым привкусом моря. На улице появляется Тим. Он подходит к Косте и, похлопав его дружески по плечу, достав из кармана конверт, протягивает его Косте.
- Что это?
- Как что? Это твоя зарплата - Алла передала. Точнее, попросила передать.
- Неожиданно, – убирает конверт в карман, предварительно сложив его пополам.
- Что дальше? Решил уже?
- Обратно, в город. А там посмотрим. Даже думать пока об этом не хочу.
- Да, ты прав…
- Слушай, Тимох, ты меня прости, если что не так было.
- Да брось ты, дружище - все отлично. Что было, то было.
Костя обнимает Тима, как родного, близкого друга.
– Можно тебя кое о чем попросить, Тимох?
- Все, что угодно.
- Передай это Лере, пожалуйста.
- Да, конечно, передам.
- Ну ладно, я пойду. Рад был, в общем. Ну ты понял, Тимох. И прости за Олю, если что.
- Не бери в голову. Все уже в прошлом.
Они жмут руки. Костя уходит по гравийной дорожке в сторону автобусной остановки. Тим стоит на месте, смотрит ему вслед. Когда тот скрывается за поворотом, разворачивает листок, сложенный в несколько раз:
«Лерочка, хорошая моя девочка.
Не думал, что все вот так закончится, но такова жизнь.
Помнишь, ты говорила, что лучше сказать, что на душе,
чем держать это в себе до конца жизни? Я решил воспользоваться
твоим советом. И сейчас я говорю, ничего не скрывая.
Я тебя люблю. Люблю так сильно и безумно, что не могу
порой дышать, не могу что-то делать, не думая о тебе.
И если бы мне дали прожить последние недели заново,
то я бы сделал все точно так же.
Я люблю тебя, ты - самое невероятное, что со мной
случалось в этой жизни. Очень надеюсь, что
мы ещё будем вместе. Спасибо тебе, Лерочка!»
Дальше написан номер телефона и адрес на случай, если телефон окажется неактивен. Тима садится на корточки, достает сигарету и закуривает. Затем ещё раз перечитывает записку и, пустив несколько сочных колец в воздух, поджигает записку. Смотрит с улыбкой, как навсегда сгорают буквы, неровным почерком нацарапанные на клетчатом листке блокнота.
КОНЕЦ