Павел Шилов
Вот такая его жизнь
Рассказ
Этой ночью из деревни Марьяновки он пришёл очень поздно. Голова трещала, будто её сдавливали мощными тискали. А что творилось в его животе, он уже не совсем понимал. Какая-то ещё неведомая сила его сохраняла на этом свете. Но сил в борьбе за жизнь у него уже почти не оставалось. Упав на диван, он завыл: Боже, за что мне эти муки? А перед глазами уже выплыла из памяти страдающая от дикой боли его вторая жена Шура, с которой он прожил совсем немного, где-то пять лет. Вскоре она заболела неизлечимой болезнью и ушла из его жизни. Она, лёжа стонала:
- Артём, ну сделай укол. Ну, будь человеком. Ты же знаешь, что у меня рак последней стадии и жить мне осталось немного. Что же ты за человек?
Он упирался и цедил сквозь зубы:
- Подпиши под меня дом, тогда я буду делать тебе уколы. А так…
- Артём. Ты же понимаешь, что деревня наша стоит на отшибе, дороги сюда плохие, а медперсонал находится от нас далеко.
Мужчина на увещевания своей жены не реагировал. Он спокойно потягивал бражку и был доволен собой, а она скулила и выла от нестерпимой боли.
- Ну, так что? – Наконец поднял он глаза на жену. – Так и будешь дразнить меня?
- Так я уже подписала дом под племянницу.
- Дай мне дарственную, и всё будет путём.
- Ладно. Я согласна, только сделай мне укол.
Артём Сухоручкин улыбался про себя: «Ишь, за ней ухаживай, а дом племяннице».
Он сделал жене укол, и она уснула. Сам же, одевшись по-праздничному, ушёл к нотариусу. И вскоре привёл его в дом, где умирала женщина. Быстро подписав все документы, что владелец дома теперь он - Артём Сухоручкин, нотариус ушла. А хозяин дома от радости, что на него свалился такой великолепный куш, напился до одури и забыл, что рядом жена, за которой нужно ухаживать, ведь ей очень больно. Она металась по кровати, стонала, но всё безрезультатно. Артём даже не пошевелился. Приехал он в деревню из Ярославля. У него там была жена и два сына. Он мог хорошо срубить дом, баню, сложить печь, да ещё многое, что он мог сделать. Но вот, его сгубила пьянка, и жена сделала ему пинок под зад. И так он оказался в этой деревне. И надо ему было где-то пристроиться.
Шура приехала в деревню, купила очень красивый дом, старинной застройки и стала жить поживать. Там, где она жила раньше, у неё не сложилась жизнь. Мужчина, с которым она пыталась навести нормальные семейные отношения, бил её и всячески оскорблял. Уехав от него в глубинку, она думала здесь обрести своё личное счастье. Было ей в то время уже где-то за пятьдесят, но она хотела ещё быть счастливой. Устроилась на работу, где была небольшая артель по выпуску пряников и патоки и зажила. И всё было хорошо, но почему-то стала побаливать грудь. Она вспомнила, как в приливе гнева и ярости её бывший суженый ударил её кулаком. Шура отлетела и ударилась головой о косяк двери. Голова вроде бы прошла, но вот грудь нет-нет, да и побаливает. Так продолжалось некоторое время. Женщина думала, что пройдёт, но боль всё усиливалась и усиливалась, и ей пришлось лечь в больницу. Врачи поставили неутешительный диагноз, мол, у вас рак груди последней степени, и жить вам осталось немного. Шура, конечно, расстроилась, но что поделаешь, видно у неё судьба такая.
С Артёмом Сухоручкиным она познакомилась как-то сразу. Он устроился в эту артель, где она работала, только вот ночевать он не знал где. И она сама позвала его к себе, так как места в доме много, и почему бы молодому мужчине не предоставить угол. Он был моложе её лет на двадцать, но это не мешало им быстро сблизиться. Вскоре они расписались в сельсовете.
А время летело неумолимо. Артём освоился в этой местности. Был вхож во многие дома. О нём говорили, мол, молодец хорошо строит, залюбуешься. Так продолжалось довольно долго. И вскоре после тяжелой болезни его жена Шура умерла. И остался Сухоручкин один как перс. Артель, где они работали с женой, распалась. Остались только шабашки, где он неплохо зарабатывал деньги. Началась Горбачёвская перестройка, выживай сам как хочешь. И многие потеряли работу.
Артём часто навещал Марьянову, где его подпаивали, как говорится в кредит. Каждая, выпитая им стопка или стакан, рассчитывались на вес золота. По пьяне, в расписках он ставил свою подпись, не думая ни о чём. Он пил всё, что горит: самогон, палёную водку, барматуху.
Сейчас его крутило и ломало. Он не заметил, как пришло утро, пытался пить чай, но всё безрезультатно. Состояние не улучшалось. Он подумал:
«Скоты, видно меня траванули. А жить ещё, как хочется. Я бы пить бросил, ведь я ещё так молод. Боже, на что я променял свою жизнь?»
Где-то к обеду пришли три мордоворота под два метра ростом спортивного телосложения. Все были немного лысоваты и надменны. Один из них выдохнул:
- Что, подыхаешь? Подписывай документы! Дом уже не твой. Ты пропил его голубчик. Вот сумма, которую ты занял у нас.
Сухоручкин пытался ещё что-то говорить, доказывать, но получил удар в челюсть и потерял сознание. Очнулся, они сидели за столом, и пили дорогой коньяк. В голове всё шумело, он не понимал, что делал, и когда ему подсунули документы, подписал их.
- Теперь убирайся отсюда вон, чтобы духу твоего здесь не было, - сказал один из троих, видимо, старший.
Артём встал, хотел ещё что-то ценное взять с собой, ну, документы: паспорт и ещё кое что, но ему не дали. И когда он стал спускаться с крыльца, получил мощный удар в зад. Он взмахнул руками и вылетел в огород. Долго лежал на сырой земле, и когда пришёл в себя, посетителей уже не было дома, посмотрел на дверь, где висел незнакомый ему большой замок, вздохнул и пошёл, куда глаза глядят. Он не заметил, как оказался на кладбище, где была похоронена его вторая жена Шура. Как он сюда попал, Сухоручкин и сам не знал. И вот теперь, он упал на её могилу и заплакал, потом схватился за живот, где всё бурлило и клокотало, да так и затих с широко-открытыми глазами.