Непотопляемые острова наших любимых

Непотопляемые острова наших любимых

Сайт, где была опубликована эта история в коллекции «Истории о Лоренсе» куда-то пропал. Там эта история называлась «Не затопляемые острова…».


***
Уже несколько часов шел их разнотональный разговор.
-Тед, прошу тебя... – она  отвернулась, – и вообще…
-Мы с тобой - вовсе не «вообще», Бет.  Я люблю тебя. Ты – меня. Мы – не «вообще».
Он попытался её обнять. Она вывернулась. Но он снова потянутся к ней. Жестче сцепил руки на её теле. Пытался целовать.
Она резко начала освобождаться. - Не нужно! Тед, это лишнее. Нет, …пусти!
Лоренс всё ещё принимал её настроение за игру. За лукавство. - Бет, пожалуйста, … Бет, да что такое? – Это он говорил пока ещё с улыбкой. Пока ещё веря, что всё поправимо.
Он расставил руки в стороны, мол, свободна. Но тут же снова пытался её обнять. Такую близкую, такую желанную, но сегодня как-то несговорчивую. – Бэтти, детка, что не так, чем ты не…- и уже раздражаясь от ее упрямства, он выспрашивал строже, - что такое, в конце концов, ответь?
Она отошла от него.  На лице раздражение и нежелание объясняться.
Посмотрела в окно. Вздохнула от близости простора. Свободы. – Да, ты  прав. Слово «вообще» - это, по-видимому,  не для нас. У нас  - всё в частностях. Узко. И по-домашнему.
Бэтти стояла, оборотившись к Теду чуть боком. Заметив его ощупывающий взгляд, она отвернулась. Выпрямилась, даже чуть прогнулась назад. Это сделало её фигуру ещё более рельефной, ещё заманчивее для взгляда мужчины, истосковавшегося по ласке.
– Свобода выбора - это не про нас, правда? – Полуобернувшись к нему. - …Тед, я не менее упряма, отдай ключ. Мне нужно уйти. – Наконец, в лицо ему. - Пожалуйста, Тед!
Её требовательность его просто убивала. Он никак не ожидал такого приема в собственном доме.
Тед провел по гордой фигуре  взглядом, сглотнул и тоже подошел к окну. Бет он не касался. – Что происходит? Что случись, детка?
Он не тянулся к ней руками, даже не смотрел на неё прямо. Но он видел её. Видел, чувствовал: она не хочет разговора.
Даже в том возбуждении, в каком был он, Тед осознавал, женщина раздражена, и лучше бы оставить её в покое. Но тут проблема: его не было дома кучу месяцев. Он страшно истосковался. К тому же, нажитая за месяцы разлуки черствость, толкала его, задать гордячке вопрос: «Если причина не во мне, не в тебе, тогда в ком?»
Глядя на свою женщину, едва сдерживая в себе желание, хапнуть её, да сдавить покрепче, Тед скоренько перебирал в уме возможные причины страстного отчуждения в поведении Бет. Припоминал свои шалости на стороне (весьма несерьезные). Припоминал последнюю сплетню о его друге, сделавшим Бет подарок в виде «никому не пригодившегося букета цветов». Всё - пустяки. Тед терялся в догадках. Серьезную причину – другого мужчину -  он отмел, его Бетти не давала ему и намека на наличие соперника. По крайней мере, так было до этой встречи.
Лоренс хмурился.  Он, то улыбался, то просто-таки холодел, впадая в панику: «Что-то не так. Да, всё, черт возьми, не так!», - и упрямо искал в лице своей подружки обычное желание поиграть  с ним в гордячку.
Он подглядывал за малейшим изменением в настроении женщины. Малейшим изменением в сторону взаимности, в сторону возможного диалога. – Бет, ради всего святого, чего ты хочешь?
Красота гордячки манила его тоску по нормальному человеческому теплу. Возвращаясь домой он мечтал, скинуть всю свою многослойность, мечтал остаться, как есть – голым и беззащитным перед страстной любовью Бет. (Та не отказывалась, говоря, что  тоже ждала его, ждала этот день – день его приезда). «И что ж тогда?!» - Задавался он вопросом.
Он потянулся рукой и нежным, поглаживающим движением коснулся волос любимой. – Бэтти, ...я так мечтал….
Она вывернулась холодной рыбой и скользнула к другому окну.
– Бет!!…
 Для него она была самой лучшей женщиной на свете. Лучшей из лучших. Если б кто-то сказал: «Да ничего в той Бетти Саммер из тех ЛУЧШИХ и нет», – Тед только б посмеялся. Объяснять слепцу про нежную красоту его Бетти – морока морок. 
И сейчас он страдал. Он был серьезно задет, потому что Бет была совершено непонятной ему …вот уже несколько часов кряду. Она, будто чужая, категорично отвергала его, не давая своей холодности никаких объяснений. Думать о том, что он мог стать чужим ей за те несколько месяцев, что они не виделись, – Тед не хотел. «С какой стати?»  За ним – он чувствовал, -  ничего такого, чтоб вот так разводило!
Тед до последнего вздоха верил: их с Бет любовь не продается, не меняется. Не линяет со временем.
Он осторожно косил, заглядывая ей в лицо. Раз в нём причин нет, тогда он усиленно стал искать причину в ней. Сама она её не обозначала. Хоть бы сказала: «Ты виноват. Тед, ты сделал глупость. Ты вляпался и попался. Немедленно признай это». Он бы признал. Сейчас он бы даже простил ей обычные сравнения с другими: «Вот если бы ты хоть чуточку был таким, как Джо Стаффорд. Он такой дальновидный. Господи, сколько же можно быть бесшабашным, Тед? Мотаться по берегам континента. Бросать свою девушку… на долгие месяцы. Надо взрослеть, Тед. начинай!»  Он бы пообещал.
Да что там! Сейчас он даже готов был на физический разбой и оскорбления, не присущие их с Бет отношениям. Сейчас его нежная Бетти могла б пойти и за крайность, например, она могла бы дать ему по физиономии (мол, не верит, что она сильно скучала). Он бы простил и поверил. Или, если  бы она закричала на него, обзывая самымипоследними: «Ты скотина, Лоренс! Ты полный идиот, и терпеть тебя таким я не буду! Вот и убирайся! Иди ко всем чертям, к друзьям, собутыльникам, сокартёжникам!» Да что там разговаривать – он бы ушел! Он бы свалил…и ночку бы переночевал где-нибудь, как-нибудь, хотя жутко устал за дорогу домой. Он потерпел бы с неудобствами, и всё ради того, чтоб вернувшись, застать свою птичку в теплой постельке, на розовых простынях…и как прежде, нежную и понятную для него.
Но нет! Его птичка жестко отвергала его. Молча, стояла в стороне, обхватив себя руками, и всячески отворачивалась от него. Прятала глаза, своё лицо. Будто между ними встала ложь.
Он жадно подглядывал в её сторону. Застрял взглядом на её чуть суженных глазах, блестящих нетерпением, недовольством, и… отчаянно желал выйти из себя. Разозлиться и дать волю злости и рукам. Вот если бы он смог преодолеть в себе проклятую порядочность и ударить её. Он даже подначивал себя, раззадоривал, хищно разглядывая тонкую горделивую шею своей любимой: «Давай, будь мужиком, схвати её за шею, встряхни куклу, …как следует, встряхни. Чтоб …не мучила так. …Да есть ли причина всему этому?!» - И он встряхнул её, крикнув: «Бет, черт возьми, объяснись, наконец! Я в своем доме и имею право,…иди сюда!!»
Она вздрогнула. Это был испуг. Она встрепенулась  всеми косточками своего тонкого, будто бы даже невесомого тела, но… не позволила себе обернуться к источнику шума. Будто разглядывание теней деревьев за стеклом - это было самым важным для неё делом.
Минуты шли. Лоренс смотрел на свою подружку глазами юного собственника. Бет была так прекрасна, что погубить её гордость теперь, было бы для него делом простым, но даже физически недостаточным.
Лоренс настолько обожал свою Бетти, настолько верил в их взаимное не перешибаемое временем чувство, что столько резкий отказ её к общению с ним  мог вызвать в нем всё, что угодно. Дикий кашель, например, или стресс, или  даже неадекватность и агрессию. – Бет,…Бетти…
Он снова потянулся к ней. Провел тыльной стороной руки по её голому плечу. – Бетти…
Как же часто она, стервой мучившая своего «мальчика» неприступностью, вдруг скидывала маску холодности и, будто совершенно растаяв от его ласк и мольбы, неожиданно очаровывала его своей долгожданной страстью и неистовой любовью. В таких случаях, томно закатывая глаза, она произносила: «Тед, как же ты добр ко мне. Боже, мне страшно. Тед, я ужасный человек, я невозможный человек, милый, …милый, прости меня. Это, это просто трудный день. Ты, ты так нежен, а я, …я по-дурацки вымещаю на тебе всю его,… прости, это просто усталость». И снова - обнимашки - целовашки. Снова - другая жизнь побоку. Другие мужчины, женщины, другие дела и обязательства перед миром – всё дешевеет, лишь она и он. Лишь он и она, да напряжение в их телах, как струна, звучащая в нём и в ней одной музыкой. Музыкой взаимной любви.
Но сейчас всё было не так. Взаимности не было. Он желал её, он любил её, а она…
-Я тебе надоел, да? Ты серьезно? Ты хочешь кинуть меня, да? Типа: всё, отыграли – отвстречались. Разлюбила, Бет, так?
Он снова притянул её к себе, умоляюще посмотрел в глаза. – Ответь же, РАЗЛЮБИЛА?!
Она, скрестив руки на груди, тряхнув пышными волосами, просто…отвернулась к окну. – Тед, не хочу это обсуждать, я …какие игры, просто не хочу.
-Бетти...
От его близости веяло жарким огнем, она чувствовала его дыхание на своих волосах, на шее и лице. Она начала бояться его настойчивости. Его горящих глаз. Его унижение оскорбляло её, совестило и раздражало. – Тед, давай не будем усложнять. Просто пришло время. И всё. Тед, пожалуйста, давай без фантазий. Пришло…
-Да что такое?! …Чем же я стал хуже за то время, что мы не виделись? Эти несколько месяцев, ... каких-то шесть месяцев и семь дней, Бетти! ЧТО?!
¬-Тед, не начинай сначала, не надо. – Она отвернулась. Смотреть в его серые требовательные глаза – это было невыносимо. И…скучно. Ей надоело и хотелось уйти.
-Я не болтался по пустякам, Бет, ты же знаешь.
Он не сдержал рук. Он снова схватил её и развернул к себе лицом.
Она отвернула лицо.
Лоренс напрягся и, чертыхнувшись, …тряхнул женщину за плечи. Серьезно тряхнул. (Оказалось, всё не так сложно, действительно, как с куклой).
Его достала её провокация. Хочет зверя – получит! За одно лишь слово – люблю – она получит с него всё, что пожелает.
Но Бет только морщилась от цепкости его рук, сжимавших её локти. Она упрямо смотрела в СТОРОНУ. Продолжала смотреть в окно. Она молчала и будто замолчала. НАВСЕГДА.
Она будто действительно потеряла чувствительность. Холодный взгляд, брезгливый оскал. Она как бы выжидала, когда он, наконец, разъяриться, тряхнет её ещё разок-другой и …выдохнется. Ждала, когда он заткнется. Когда прекратятся его дурацкие, бесполезные вопросы: что да отчего?
Она терпеливо выжидала, когда он освободит ей проход к двери, и она спокойно сможет уйти.
-Бет, ну скажи, чем, чем я не устраиваю тебя сейчас? Молчанием ничего не решить. Так  нельзя, скажи? Скажи: я поглупел? Скажи: «От тебя воняет». Ну же, скажи, в чем моя проблема? Ты, я считаю, ты и теперь, ты – идеальна. Ты - моя неженка, моя капризуля, моя умница, ты …Бет, я чертовски скучал. Скажи же, наконец, что все это только усталость. …Нет? …Ну, так солги  хотя бы, Бетти…
Она быстро перевела на него взгляд. Даже как будто улыбнулась. Полные губы её дрогнули, и тут же снова сжались в сухой бутон.
Она ТАК развернула свою шею, она ТАК отвернулась от него, будто отвергает навсегда. Типа: да, и дурак ты, и воняешь…
Но шли минуты, она так ничего и не говорила. Она молчала. И он ожесточился. Снова тряхнул её, больно сжав локти. – Бет, не зли меня, дека…
Глядя в серость неба за окном, она процедила: «Оставь. У тебя …только достоинства».
Прозвучало обидно. Будто всё, что она говорила раньше, про его силу, ум, ловкость, предприимчивость – всё было лестью, всё - ложь.
Он простил бы даже это. Теперь он поднатужился бы и простил бы и ТУ её ложь, …лишь бы не было лжи теперь. Лишь бы разговор начался.  – Да я не про комплимент себе, Бет. Что, к "недостаткам" потянуло? Ты хочешь, что-то изменить?
Он погладил её по голове. Она резко тряхнула ею, и сбросив с себя его руки, отошла в сторону.
Покружив по комнате, подошла к напольной вазе с розами.
За ночь цветы еще больше распустились и эта их "распущенность", пахнущая насыщенно, до дурноты, раздражала ее. Женщина касалась шипов пальцами, терла место укола и снова бралась за шипы, чувствуя за своей спиной горячее дыхание бывшего любовника.
-Бет, ну что мне теперь… начать бить морды направо и налево? Давай, и я начну плевать на пол, щупать коленки соседок за столом. Ну, чем я хуже твоего  Фридмана, скажи?
Имя прозвучало. Оно должно было всплыть. Невинная шалость могла в данную минуту стать роковой. Она могла стать тяжеловесным предметом, способным разрубить узел. Разрубить в клочья.
Бет повернулась к Теду. Но посмотрела не в лицо ему, а так, вскользь, на уголок ворота его рубашки. - Причем здесь мой босс? – И снова она укололась шипом. И истерично закончила - …Да, какая разница!
Шипы, розы. Розы, шипы. Есть уже и не колючие шипы у роз. Есть розы совсем без шипов. Но розами ли те цветы остались? Куда девался их аромат? Так ли натуральна в небезопасности невинная свежесть цветка?
Снова уколовшись шипом, Бет поморщилась и быстро отошла от цветов, села в кресло. Спина прямая, ноги - скрещены.
Взяв резким движением маникюрную пилку  с полочки торшера, она занялась маникюром.
Тед долго смотрел на розы. Он искал ПРИЧИНУ и в них. Те увяли.
Локтем, едва заметным движением он  толкнул вазу. Шум, …сор. Чужие розы в осколках, смяты на полу.
Бет даже глазом не повела.
Тед вздохнул и тут же сел с ней рядом, на мягкий широкий подлокотник кресла.
-Бет, ну хорошо, я согласен, я бываю невыносим. Моя требовательность, дотошность, …сам чувствую, как раздражают  людей  мои привычки. Но, Бет, наши отношения – они выше даже самой – рассамой из моих привычек. Да ради тебя, Бет, я, я горы сверну. Милая, верь мне. Верь в меня! Ты сердишься. Понимаю. Меня давно не было рядом. …Ты поэтому? … Я работал, Бет. Зато теперь я при деньгах. Вот, я вернулся. И я рад, что ты здесь. Ты тут, у меня, ты …ждала.  Да даже если что-то не так, давай, разберемся без истерик. Бет, без напыщенности. Давай, давай попробуем разобраться, что вдруг пошло не так. Я люблю тебя, я так скучал, Бет. Надеюсь, и ты.
Он обнял ее за плечи. Попытался поцеловать в шею, но та дернулась.
Заветренные губы Теда слегка оцарапали кожу шеи Бет. 
Бет стиснула зубы. Переждала его неловкую попытку поцеловать её под ухом. Она сосредоточилась на ногтях.
-Бет, любимая… - Он втиснулся вместе с ней в кресло, начал обнимать ее, сдавливая в объятьях непокорное, но желанное тело.
- Тед, прошу тебя, совсем не нужно, не хочу. Ой, оставь меня!!
Она грубо вырвалась и снова отбежала к окну.
И снова она стояла, гордо скрестив руки на груди, будто защищая себя упрямством.
Он оставался в кресле. Сжал голову руками. Та гудела. В висках тукало. И будто косой по нервам: «Не твоя! Не любит! Не с тобой!»
-Ответь мне, Бет, что не так? Ты, ... у тебя есть кто-то?
Он опять был рядом. Опять обнял ее. Опять он пытался целовать её, а она упрямо отворачивалась от него.
-Ты отвыкла, Бет. Я понимаю. Ну что тебе могли дать эти телефонные разговоры "как дела?", "чем занимаешься?" «что на тебе надето?» ...Бет, любимая, желанная моя, Бетти, я хочу тебя, хочу, Бетти, Бет....
Она еле сдерживала его тяжесть. Напрягалась. А его плавящее кожу дыхание становилось для неё невыносимо. - Тед, ну хватит! Хватит уже!!
-Что хватит?! Что?! Есть другой? Кто? Кто он, бет? Это твой крутой босс? Это Фридман, ответь!
Молчание. Ни да, ни нет.
После своего долгого – о-о… - он, наконец, отстранился от нее.
Гримаса неприязни на лице его любимой его немного охладила.
Желание уйти – оно светилось нетерпимостью в зелени глаз Бет. Бросить его, бросить всё и уйти. Без объяснений. Фридман – не Фридман – какая разница из-за чего ей вдруг стало казаться, что они – Тед и она - что они вовсе не близкие друг другу люди. Ей глубоко запала мысль, что их отношения – это временное. Как всё вокруг – он, она – они могут принадлежать и кому-то другому. На срок. На время.  - Хватит, Тед…
-Что хватит?! …Ты ничего не хочешь объяснить мне! Если ты не уходишь к Фридману, тогда что?!
-Я ПРОСТО хочу закончить, Тед!! Просто уйти, ты понимаешь?!
Они перешли на крик. Они оба кричали, будто разом оглохли.
- Почему сейчас?! Я приехал, а ты? Почему вот так, вот сейчас, почему ты здесь тогда, ты … здесь, Бетти, любимая, ПОЧЕМУ?…
И снова он кинулся к ней с поцелуями. Но попытки были уже не нежными, а настойчивыми, упрямыми, жесткими.
-Я лишь хотела, хотела сказать тебе это сама. Сама, понимаешь? Сама! Я ухожу. Всё, Тед, всё кончилось.  И любовь, и желание быть вместе. И терпение и, боже, любовь! Да, Тед, была, и …нет. Четыре года встреч под небом, в кафе, на чужих квартирах. Всё, Тедди, перегорело.
-Теперь у нас дом, Бет. Наш дом. Большой дом, Бетти. Как мы хотели.
-Оставь, Тед! Мы, наш – нет! Зачем он тем крохам чувств, что остались? Я ухожу. Фридман - не Фридман, какая разница? Я ухожу не к кому то, а от тебя. – Попытка улыбнуться. – Не нужно ничего ни склеивать, ни вешать ярлыки. Милый, прошу. Ну вот, …мы честно объяснились, Тед, я - любила тебя, ты – меня, а теперь…
-Ты?! Ты, …ты, получается, ты только дурачилась. Выходит, ты всё время держала меня за временного дурака при себе! Так? «Хочу дом, хочу семью, хочу твою большую зарплату, кучу детей и праздники в нашем доме», - ты так говорила, так, Бет? …Говорила?! …Ты просто врала мне! Ни черта ты не любила. …Бет, скажи, скажи, всё ложь, да?
Сколько же боли было в его словах, это кровь, не слова. Это стон души, и он вынудил её оправдываться. Ей, видит бог, страшно этого не хотелось, но Тед её вынудил: «Нет, я любила!! Я любила тебя, Тед, …я…любила!
Это было  выкрикнуто ему в лицо. Он хотел – она ответила. Только теперь получалось, всё действительно стало ложью. Оправданием за любовь.
Прошлое ушло.
Тед был оглушен. Он качал головой - нет, нет. Он хотел поговорить, а не её оправданий.
Снова отвернувшись, Бет заговорила обычным спокойным голосом. Голосом, который он бесконечно любил. Который за многие тысячи километров отсюда, от дома, от неё, он слышал в своих снах, где была она. Была она и звала его: «Тед, милый, ну что ты, я же люблю тебя, только тебя, Тед, почему же ты так долго не возвращаешься?» … Это были сны. Сны…
-Все прошло, Тед. Всё кончено.
Она быстро посмотрела в его побелевшее лицо и закончила тихо, будто испугалась за его здоровье: «Наши отношении – не край света. У тебя, и у меня – всё ещё будет. Тед, пожалуйста, протрезвей. Играть в оживление любви – бессмысленно.  Сколько её осталось в нас – пусть будет. Я хочу уйти, пусти. Отдай ключ, я хочу выйти».
Но он не отпустил её.
Время шло.
Он уже не надеялся на слова. Нежность перегорела в нем. Он просто мял её в своих объятьях. – Что будет – то посмотрим. Хорошо, не край света. Но надо посмотреть. Надо, Бет, понять, любовь она ходит кругами.  Бет, давай, остановимся и посмотрим, куда всё выведет. К  чему, …к кому…
Он думал, ночь любви – и всё вернется на круги своя. Сколько женщин твердили ему, что он прирожденный сердцеед. Сколько он съел «других сердец» - он не вспомнит. А вот если Бет, если его Бетти, спросит, что она ответила ему, когда он впервые сказал ей о своей любви, – он ответит сразу, он помнит, что она сказала. «Других ты со мной забудешь. Твоё сердце теперь принадлежит мне. Сам поймешь. Оно - моё. Ты - мой».
Она просила его перевестись в местный университет. Устроиться работать здесь, в их городе. Но он послушал отца. «Свой бизнес – это не работа на чужого дядю, Тед. Это своя собственная радость от достигнутого». Тед учился и работал в другом штате. Но он приезжал к ней, в купленный для неё дом. Он думал, время не в счет. Четыре года встреч - разлук – пустяк. И вот он вернулся насовсем. Он готовый специалист, его ждет отличная карьера, есть великолепная перспектива держать руки на пульсе интенсивной жизни, а она – его любовь, его девушка – она говорит ему о каких-то «крохах чувств», о том, что «время ушло».  – Я не понимаю, Бет. Не понимаю. Я стал хуже? …Хуже, чем был? Или я стал лучше, но тебе это уже безразлично. Бет, откуда скука? Откуда это охлаждение, откуда надуло, милая? Нет, нет, не отводи глаз. Это все из приемной твоего босса, да? Я тут о перспективах своих распыляюсь, а перспективы, как оказалось, у тебя. Ну, ну, давай, похвастайся перспективами, которые открыл для тебя твой кучерявый  боссяра?
Её усмешка просто затмила ему глаза. Правда. Лицо Теда дернулось и как бы окаменело. Сквозь зубы: «Сука».
Брань впервые звучит в их отношениях. Пусть и тихая. Вроде бы как бы даже не столь оскорбительная, но она Бет серьезно испугала.
Она вновь вздрогнула всем телом. Дернулись плечи, груди, бедра…
Бет снова хотела сменить "место", она решилась выскочить в окно. Но он схватил ее, сдавил, согнул в дугу. И всей силой, с силой, что копилась в нем долгие месяцы ожидания встречи с любимой, нестерпимо желанной, но внезапно оказавшейся равнодушной к нему, и начал подминать ее под себя. И  взял её грубо, жестоко, …как уж получилось....
В самом конце соития, когда в голове его уже казалось, кроме тупого звона ничего не было, ему показалось, что Бет начала отвечать ему страстью. Вдруг подставляя себя, как бы насовсем.
Она подумала, пусть, на прощание. И он обманулся. Решил, ей понравилась его грубость, животная сила. Он решил – дань времени, все любят силу, полюбила и она - его Бетти. - Бет.. О-о-о, Бет..., только ты, Бет, только ты... Не уходи, у меня не будет другой, нет, Бет....
И она отдалась сполна. Чтоб он помнил – она лучшая. Она - лучше лучших.
Она встала с пола, тряхнула забрызганной юбкой и пошла в ванную.
Он стоял за дверями. Плакал. От усталости, от вины и испуга. «Что мы наделали? Зачем? Почему?»
Когда зашумела вода, он тоже решил умыться. Но только он зашел в туалетную комнату, только включил воду, только наклонился над раковиной к струе, Бетти вышла из ванной комнаты, быстро двинулась в прихожую, отыскала в его куртке ключ, отперла дверь и …вылетела из неё будто птичка.
Тед, умывшись, подошел к двери, за которой была, как он думал, Бет. В ванной все еще горел свет, был слышен шум падающих струй. И вдруг он заметил, что дверь чуточку приоткрыта.
Он даже не стал искать её за дверью, быстро побежал в прихожую и …замер у двери.
В двери, с внутренней стороны торчал ключ с его брелком. 
Прозрачный яркий смайлик покачивался на трех тонких колечках, а тихое шевеление воздуха грубо оцарапало душу Лоренса, будто осколком стекла.
Тед присел, опершись о стену спиной, и закрыв лицо ладонями, обозвал свою горшую потерю словом: ипусть.
 Он  - сильный, здоровый мужчина плакал по ускользнувшей от него юности.
И Бет здесь как будто вовсе была не причем.

                ***
Через день, встретившись с Бет на одной из вечеринок, Тед всё же  попытался опять поговорить с ней. В том числе и  о любви. Но ее резкий отказ, вдруг ставшей вершиной его терпения, вывел его из обычного равновесия. Прямо на глазах их друзей, он грубо ударил свою бывшую пассию по лицу.
Ее и его друзья стали свидетелями малоприятного скандала между бывшими любовниками.
Бет рассмеялась, получив оплеуху. - Что, уже кинулся в «недостатки» выдвинутого самим себе списка? Стал бить по «мордам» направо и налево? -  Она показала на гостей рукой. - Осталось только плюнуть на пол и пойти щупать коленки соседок за банкетным столом. Ну так давай, давай, с меня начал, кто следующая?
Гневно сверкнув на окружение из молчаливых «следующих», Бет вычеркнула друзей своего бывшего парня из числа своих друзей и ушла с вечеринки.
А он не уехал. Ушел в другую комнату. Включил свет, открыл  бутылку красного вина и начал пить. Одна из подруг Бетти зашла, утешить его. Тед не был человеком грубым, неотзывчивым, утешился и... что-то закоротись в нем. И как бы перегорело.
Он посчитал, что любовь - это действительно то, что дано человеку на время. Это сказка, кончаемая с юностью и гоняться за нею – глупо.
Будет что-то другое, поплоше, но… это повториться, это будет.
Его первая утешительница сказала: «Все мы люди. А были б верными, были б собаками. Ведь так, Тедди?»
-Так, миленькая, так. Ложись и …не нужно про собак на ночь. Не люблю.
                ***
Приглашение  к островам на катере немного озадачило Мерфи. Его приятель просто-таки настаивал (даже как бы внушал ему), что именно он – Френк Мерфи НЕОБХОДИМ в этой прогулке в качестве … повара. Потому сборы были долгими. Мерфи потребовались дополнительные уточнения, объяснения, …короче, Эду Стиксу пришлось долго успокаивать затрусившего вдруг приятеля, когда тот начал углубляться в меню, список приглашенных в поездку и прочее.
Как оказалось, кроме яичницы,  бобовой похлебки, да  каши на баночной тушенке Френк готовить ничего не умел.
Однако, Стикса всё как будто устраивало. - Да нормальное меню, Френк, сгодится.   
-Ты что же,  считаешь, этого хватит?
-Достаточно, Мерфи. Говорю же: гурманов не берем. - Эд, угрюмо скривившись, смотрел в прозрачность окна. Подозрительность Мерфи начинала его раздражать.
-Эд, я как-то…м…
Эта долгая «м…м» явно была не по душе окружному прокурору. А настойчивость его на повышенных тонах явно напугала Мерфи. Тот замельтешил, стал пятиться. – А может,    найдем кого-нибудь, …может, наймем, …я девушку одну знаю, да и ты её знаешь…
Стикс вздохнул. Про «девушку» - это он не сомневался, Мерфи найдет хоть десяток. В последние месяцы он будто с цепи сорвался. Гуляет мартовским котом. Друзья даже стали гадать, отчего, не напуган ли парень какой-то гадалкой? Мерфи верил во всё такое, оккультное.
Только  Стиксу не нужны лишние в предстоящей поездке. Он в поисках «необходимых».
Глуповатый рыжий болтун Мерфи – ему подходил. Потому, повернувшись к приятелю, Эдди пригнул своё недовольство, лицо его дернулось, и как бы изобразилась улыбка. Обычное чуть насмешливое выражение. - А что? Рис, крекеры, бобовая тушенка, консервированные ананасы...  Все нормально, Френк.  Нормально, уверю тебя – сойдет!
Мерфи недоверчиво пожал плечами. Он был удивлен и заметно озадачен. – Ладно.
Эдуард хмыкнул и сложил банку за банкой назад в сумку Мерфи. - Не понимаю, чем обусловлено твое удивление? Все в порядке, дружище, всё сгодится, ведь мы плывем в никуда. Там крекеры не растут.
-В никуда?
«Черт!» - ругнулся Стикс про себя и мило разъяснил сорвавшееся слово: «Френк, я всего лишь об отсутствии магазинов».
- Ну да. Крекеры не растут, знаю. Но... э... ладно. – Мерфи успокоился. Но что-то опять не совсем.  – Ну да, не растут.
-Тогда чего? Что за сомнения? – Эдди улыбнулся и как можно ласковее. – Дружище, …НЕ РАСТУТ, гарантирую.
Убеждающий удар лапищей  Эда (по плечу субтильного приятеля) совсем перепугал Мерфи. Тот тряхнулся, ссутулился и как бы…сдулся. Стал казаться ещё миниатюрнее. -  Эдди, тебя я знаю, перед тобой мне не стыдно с таким ассортиментом. В одном студенческом кафе обедали. Ты, помню, все сметал. Даже русскую кашу - размазню. А эти, твои друзья - Стаффорд и Лоренс -  эти два едока меня напрягают. Они ж снобы. Меня сомнения берут, Эд. Будут ли эти герои, есть нашу бобовую тушенку?
- Твою.
-Ну да. Как бы…да. Мною приготовленную. Все эти лоренсы, Эд…
 Стикс нахмурился. На лицо вернулось обычное недовольство. - Не понимаю, Френк. Ты вроде бы с иронией о старых знакомых, зачем? У нас нормальные попутчики. Джона ты знаешь. Он хоть и голубых кровей, но...
-Что? Так он ещё и голубой?!
Эдуард Стикс замолк. Ядовито поморщился. – Это ты сейчас к чему?
Мерфи скукожился. – Э…к тому, что он полицейский.
-О, Мерфи! Послушай, …послушай меня ещё раз, …а ну, убери свои «круглые» глаза. Джон не гей. И вообще, прекрати эту тему. Она мне не нравятся.
-А я, знаешь, с некоторых пор, напряжен!
Странное восклицание (фальцем) вдруг необычайно подействовало на Стикса. Он посмотрел на Мерфи как на внезапно раскрывшего ему свою страшную тайну. Столь глубокую, что и сам он пока, по-видимому, не осознает, насколько она опасна для разглашения при непосвященных. (Типа, как на заболевшего посмотрел). И с пониманием в тоне, успокаивая, заговорил о безопасности своего крепкого друга полицейского. – Эй, эй, ладно, …хорошо. Я лишь к тому, что Стаффорд Младший, Джон Стаффорд, он, как и положено потомку …э…каких-то там лордов, поев отварного риса из твоих запасов, скажет примерно так: "Боже, какая прелесть этот ваш рис. Никогда не пробовал ничего подобного!"
Эд решил, что успокоил приятеля. Мерфи примолк.
Помолчали. Стикс с тоской посмотрел на нагруженную объемную сумку Мерфи. Но …та никак не исчезала из его гостиной. Он вздохнул, почесал свой крупный нос.  - То есть, он, я про Джо, он прореагирует на бобы и прочее, как на редкостный деликатес. Как на парную телятину, вымоченную …э…в проквашенном молоке тюленя. Да, дружище, ПРИМЕРНО так.
Мерфи, закусив губу, по-прежнему смотрел на бывшего сокурсника с недоверчивостью. Тот явно врал и про лорда и про любовь того к отварному рису. «Что этот лорд азиат что ли? Нет, ты что-то недоговариваешь, ДРУЖИЩЕ». - Какой-то он странный «потомок», Эд? Не помню я таких лордов, чтоб по своей воле в управление полиции шли работать. Думаю, кто-то сшил ему эту легенду. Ну, если он сам про себя не приврал.
Стикс  глубоко и печально вздохнул. Беседа затянулась. Его не понимали. Никак не понимали, да ещё и пытались оскорбить его крепкого друга. – Именно, Френк, …сам. Ну и деды, разумеется,  постарались. Лорды, вот и нашептали.
- Да брось, Эд, какой он лорд! Стаффорда я знаю так себе, мало, но он точно не из этих. Он прослыл «хорошим» копом среди бандитов. И славным карьеристом среди коллег. Последнее -  сделало дело. Пять лет  - и он правая рука Бойза. Превосходный взлет, просто шах и мат. Тот из вояк вышел, любит беспрекословное подчинение и безбашенность, вот Стаффорд и продвинулся. Растолкав остальных претендентов на кресло зама Папаши Бойза. А этот, твой новый друг -… пижон Лоренс, он что, тоже любит рис и тоже "редкостно голубой лорд"? 
Мерфи зашел слишком далеко. Он как будто не замечал, что приятель уже давно недоволен разговором. Но он был недоволен списком гостей на катере Стикса. Он считал, что ему придется туго среди «пижонов». - Я помню его. Лицо озабоченного бизнесом. Он же не здесь жил раньше. В семье отца, на восточном побережье.   В Гарварде. Они там все пижоны.  Ходит, никого не намечая.  В клуб зайдет, как будто дорогой гость из дальних стран вернулся – все должны выразить ему свою приветливость. И всегда без наличных, но… при платиновой карте, пижон! Мы никогда не были дружны. А ты, разве ты хорошо его знаешь?
-Мерфи, Мерфи, мне начинает казаться, что я плохо знаю тебя.
 Стикс ногой придвинул сумку с брякавшими в ней банками к ноге Мерфи. Ответил на вопрос с бо-ольшой неохотой.
Окружной прокурор вообще не любил обсуждать личную жизнь, ни свою, ни кого-то из своих друзей. Но Мерфи ему был нужен и потому он ответил. За Лоренса.  - Да, есть в нем что-то не от нашей  с тобой породы, Френк. Лоренс он, он с детства в затяжном прыжке. То к папе, то – к маме; то любовь до гроба, то  - бизнесом о гроб. Мы - кто, мы - судьи всему, Френк. Наш выбор ответственности в этом мире. А он, он не судится ни с кем, и никого не судит… теперь. Не трогай парня, ладно.
Мерфи как не расслышал. - Торгаш.
Стикс скривил губы. - Да. Есть такое. Я тоже не особо люблю эту категорию людей, Френк, …но Лоренс, он бывает незаменим. – И смена темы. - Что касается каши, бобов, Френк, тут ты не беспокойся, Тед сметет и то и это, и даже не заметит, что было в тарелку  положено. Но торгаш в нем жив, да. Например, за завтраком, заметив, ну допустим, на мне протертые не по моде джинсы, может тут же предложить другие. И всучить свои…"ручной работы". У нас один с ним размер штанов.
-А ты?
-Разумеется, не бесплатно мне его «ручные» достанутся. За хорошие деньги.
-Глупость, как это всучить? Да кто он такой?
-Кто, э… даже не знаю, с чего начать, говоря о Лоренсе. Когда-то он ценился как финансист. У него было удачливое чутье на риски. Здешние банки наперебой желали заполучить его в менеджеры. Но одна фикс-идея поломала ему всю карьеру.
-Фикс? Это что же, типа маниакальной?
Эд подумал, потом кивнул. Было заметно, жест дался ему с трудом.
Мерфи махнул рукой – сам знаю.  - Я понял, о чем ты. Вернее, о ком. Говорили, именно молодой Лоренс виновник крушения банка Фридмана. Ты помнишь, дело Фридмана?
Стикс дернул крепкой шеей. Как бы ответил – да.
Качнув головой, Эд отошел в самый дальний от Мерфи угол гостиной. Будто от его давнего  знакомого вдруг неприятно запахло. Стал глядеть в окно. На разгулявшийся дождь. – Да, я в курсе сплетен, Френк.
-Но это не сплетни. Фридмана не стало из-за подлости Лоренса.
-Из-за чего? …Не знаю. Но сплетни про Теда и  …да, было что-то такое.
-Он уничтожил карьеру  банкира. Жил-был крупный банк. Банкир  Гарри Фридман. Очень известный управляющий банком. И его не стало. Чуть было, и банка не стало. Если б Фридман повременил со смертью...  - Мерфи покопался в памяти. – Черт, не помню подробностей. Столько дел. Вроде что-то про взятки, …нет? Махинации с акциями, …использование служебного положения, …нет? Но ведь банкир был в чем-то уличен, пойман за руку, так, Эдди? Гарантировали пятнадцать лет тюрьмы с конфискацией. А он вдруг внезапно умер. От инфаркта. Кто б мог подумать, зная этого лоснящегося от достатка толстяка.
-Да, э…он был толстым, помню. Может, именно это,…сердечная недостаточность…
-Ага! А Лоренс вдруг разлюбил банковское дело. Брось, Эд, он выбил его из седла. Вот как!
Стикс болезненно скислил лицо. Будто зуб заныл. А Мерфи занимали подробности.
- За что взяли Мерфи, ты не помнишь? …Эй, Эд? Чего замолчал?
Стиксу хотелось вышвырнуть глупого болтуна за дверь, да данное им обещание друзьям мешало. Прищурившись, он оглядел Мерфи с ног до головы, потом снова отвернулся. Тихо, хрипло произнес: «Не знаю, к чему ты ведешь, Френк. Но Тед не выиграл. После, будто что-то вдруг сломалось в нём. Он перестал верить в себя,  в свою удачу. Перестал сопротивляться чему-то в себе. Банк кинул на старика отца, на кузенов. И ушел из дела. Много путешествовал. Потом, видно излечившись от тоски, вернулся. Но не к отцу на восточное побережье, сюда. В магазины. Стал, …стал, как его дед по матери, калифорнийским коммерсантом. Помнишь, магазины мелочей Штромба? Теперь каждый из них …многоэтажный торговый комплекс. Многомиллионные обороты. Это за пять лет. Шах и …мат. Люди говорят: «Здесь нет, у Лоренса - купим!»
-Вот так поворотец! А я-то думал, отчего он так быстро разбогател. На дедушкино, значит, присел.
Стикс покачал головой. – О, Мерфи!…Избаловали тебя канцелярские старые девы. Не думал, что ты полюбишь сплетни.
После долгой паузы (Мерфи все переживал, что ему никто из родни дорожки не проторил), Стикс повернулся к Мерфи и с обычной скукой (почти болезненной) в лице, как бы угадав, отчего болтун так задумчив и грустен, с усталостью в голосе, опять повторился, что вышесказанное - ЭТО -  значения уже не имеет. - Все эти люди, Френк, …торгаши, полицейские, - ты же знаешь по практике,  не голубых кровей едоки. – Опустив глаза, думая о конкретных людях, - это, это личности, Френк, которые редко замечают, что они едят. Хотя по жизни очень,…очень голодны. По крайней мере, пока пользуются своими собственными зубами.
Мерфи не успокоила ни жалкая улыбка приятеля, ни его скользкий намек на зубастость его друзей. - Зачем же ты пригласил торгаша ехать с нами? Мы же собрались отдохнуть. Махнули бы втроем. Против полицейского в катере я – ничего.
-Так ведь личность. Ручной работы личность, Френк. С ним не скучно.
-Тогда просто не покупай у него ничего.
Быстрый отход от щекотливой темы Стикса устроил. - А…вот это у меня получается с трудом. Тед, знаешь, умеет настоять на покупке. Уверит, что для меня категорически важно уйти из его дома …ну, допустим,  в желтом пиджаке. Желтый, в клетку – помнишь? Мой любимый теперь. Из сукна. Из старого английского сукна.
- Старье вперивает. Вот подлец! Зачем он нам на островах нужен, Эд?
-Не так все однозначно, Френк. – Глубокий вздох. – Тед, он разбирается в хорошем …э…сукне…и вообще, в надежных вещах. – Подумав, - Ладно, это не важно. То есть, сейчас речь не о Теде и его предприимчивости. Важно другое, Френк: мне, Стаффорду и …тебе Лоренс может оказаться очень даже полезным.
- В поездке на острова?
Как можно убедительнее и доброжелательнее: «Именно туда, Френк!»
-А я б все равно не купил.  Желтый, ...зачем он мне? Да и тебе? ...Деньги платить? Да пошел он, …я б сказал, нету.
Эд похлопал  по плечу "мальчика" Мерфи. - Даже если я помашу повесткой в налоговое управление перед его носом, он мне в счет будущего карточного выигрыша товар всучит. Если, конечно, задумал такое. Мысли Лоренса весьма материальны, Френк. Имей это в виду. …Одно хорошо - дерьма не подсовывает. Уже славно.
Мерфи не понимал, что же «славного», если всё равно напрягает, но решил с подробностями  подождать. Решил, поглядеть на «личность» вблизи. Но задумался: «И какая же связь между окружным прокурором, помощником главы полицейского управления и владельцем сети магазинов? А связь должна быть, вот провалиться мне на этом месте, она  есть». - Так, понятно. Этих  - я накормлю. Ладно. А ты-то сам, будешь есть бобы из банки? Это не обед из студенческого кафе.
-Френк, из ЛЮБВИ к тебе проглочу всё. Прямо из банок.
Мерфи снова почувствовал металл в голосе Стикса. Вроде угрозы прозвучало, мол, надо, проглочу и тебя.
Ох, как же Френк чувствовал, что что-то не так в этом неожиданном приглашении прокатиться на катере до островов. «Это вроде бы вербовка, но на какую службу?» Успехи его по части кухни были минимальными. Так зачем же его берут в путешествие коком?  «Для чего?» - думал Френк, но отказаться от прогулки со старым приятелем (действующим прокурором) не решился. «Думаю, они ещё хуже меня готовят, вот и взяли за кока. Ладно, если будут есть, что я из банок выну – так и пусть. Прокатимся!»  -  Вот только о «любви» не нужно, Эд. Мне неприятной ссоры с Олом хватило.
-Что такое? Ол, Ол,… это который Паркиенс? Я вас как-то видел вместе. В баре.
Мерфи явно смутился. – Нет, нет. Я просто …лечил у него глаза, вот и пригласил. Хотелось отблагодарить.
-…Ага. Понятно. Я так и понял. Что ж, он хороший офтальмолог.  Я как-то бывал в его офисе.  Профилактический осмотр. – Вздох из-за малоприятных воспоминаний. - И что? Что такое произошло между вами?
- Да ничего ТАКОГО между нами! Он лишь раз, ну или два… попросил подвезти его до клиники. Я подвез. Мы живем через дорогу. А в последний раз, тогда… он возьми, да поцелуй меня в губы …в «знак благодарности». Вот осел, я чуть не описался от неожиданности. Там чуть ли не вся клиника у окон выстроилась, будто специально, а он – с благодарностью ко рту полез! Только причем здесь, …никаких отношений с ним. Уверяю, Эд, никаких! Что я, дурак что ли, целоваться с ним, что за мысли?
Стикс с удовольствием посмеялся над «заверениями натурала». - Мерфи, Френк Мерфи, как же ты мил в своей простоте. Ты - истинный начальник канцелярии. Хозяин сорока старых дев и гелиевых ручек. Уверен, Ол Паркиенс таким образом избежал очередной помолвки. Его все женить хотят, всё невест подсовывают. А он, он же «непреклонный» холостяк. Бычок на выпасе. Вечный бычок на выпасе. Это стиль его жизни.  – Эд кивнул, - Ты можешь считать себя его спасителем. Я в курсе, он не хочет жениться, а отказывать ему уже, по всей видимости, надоело. Вот и действует, как может. И ты подошел. Кстати попался.
-Ах, так, …а  я, - сконфузился Мерфи, - обозвал его ослом  и рассорился навек.
Эд хмыкнул - ничего, помиритесь. - Врачебный долг не позволит ему долго дуться на своего пациента. Вы помиритесь, Мерфи. Уверен.
Помолчав, отпустив мысли об офтальмологе, Эд снова скислил лицо и посмотрел за окно.
Дорогу к пирсу заливало дождем. По лодочному домику струи так били, что гудел метал крыши. Погода была явно не для путешествия по воде.
Мерфи тоже уткнулся носом в стекло. – Дождь? Вот ведь как погода меняется. Зимой - снег,  летом – ливни. И это – Западная Калифорния?
Он посмотрел на Стикса. С близкого расстояния Френку хорошо были видны выбоины на коже лица его приятеля. В детстве и он серьезно переболел «ветрянкой», но с ним обошлось, лицо не осталось «поеденным» болезнью. Стикс же из-за кожных проблем выглядел значительно старее лицом, чем его ровесник. «И все-таки, почему он настаивает на поездке именно в такой компании?» - снова задавался вопросом Мерфи. – Ты уверен, Стаффорд и Лоренс согласны ехать на острова? Непогода и все такое.
-Да, да. Они едут, Френк.
-И именно вот, на днях?
-Ну да. А когда ж ещё?
Мерфи удивил вопрос. Он снова посмотрел в окно. По заливу, несмотря на погоду, кто-то гнал катер. В окне его был заметен женский силуэт, и вопрос: «и они знают, что ты взял меня в качестве кока?» - сам собой потерялся в  рыжей голове Френка. Зато возник другой. – Эй, забыл спросить, а дамы? Они тоже будут есть кашу из банок?
-Ты о чем это, плутоватый Казанова? Какие "дамы"? Это чисто мужская командировка. - Стикс усмехнулся, разглядывая гладенькое округлое  лицо начальника канцелярии.
Да, Мерфи был начальником у семи вдов, трех лесбиянок, десяти старых дев, двух счастливых замужних женщин и …семнадцати вертихвосток, жаждущих замужества. Он, по мнению Стикса, даже мыслил как-то по-особенному, не так, как остальные мужчины окружного суда.  - Ну, уж если тебе очень захочется, - Эд быстро отодвинулся от приятеля, но тут же подошел к другому окну просторной гостиной, - мы тебе обезьянку поймаем, Френк. Но ты поосторожней, мы не первые там, на островах будем. Мало ли... какая инфекция.
Стикс как бы шутил, но Мерфи беспокоило выражение его глаз с черной тоской вместо радужной оболочки. – Не понял, какая инфекция, Эд?
Лицо чаще неподвижное как маска трагика с трудом растягивалось в улыбку. Получалась усмешка. Глаза же Стикса неизменно оставались серьезными, а сегодня ещё и грустными. Будто устали смотреть на окружение.
Сегодня Стик выглядел даже более чем болезненным, Мерфи это очень беспокоило. «Уж не заболел ли мой дружище? А может, …и я, дурак, сунулся с «дамами». Может, он снова вспомнил о своей пассии? Это же его давняя заноза».
Мерфи - он хоть и из простых служак, но про тайны глубин души человека – прокурора - он наслышан. «Как-то невесело наше путешествие начинается. И дождь этот, будто плач вдовы – бесконечный дождь, откуда надуло, только начало августа?»
-Чего ты выглядываешь там, Френк? Никаких дам, уверяю тебя. Да все нормально, успокойся!
-Ага, успокойся. Целый месяц без дамского общества. Три бычка… на выпасе. А я  до метр шестидесяти не добираю. И веса во мне меньше, чем в половине каждого из вас. Ты мне безопасность от Стаффордовой «голубизны» гарантируешь? Я, честно,  нагрубить могу, поссоримся, если он вдруг приставать начнет.
Ответ прозвучал сурово и с издевкой: «Не беспокойся за свою невинность, Мерфи. Поваром едешь, - это вроде пианиста в баре. Будешь неприкосновенным. - Стикс покачал головой. – Всё, Френк, давай оставим цвет в покое. Из нас четверых только ты и умеешь правильную яичницу приготовить. не помирать же нам с голоду.
-Будете месяц натощак биться яйцами, сами научитесь.
-Френк, ради бога!!
Мерфи отошел от окна, у которого стоял Стикс. Он явно трусил. И злился. Ему нужны были не шутки и насмешки Эда, а серьезные разъяснения. «Почему именно меня, почему поставлено условие -  берут поваром - почему?»
Стикс, между тем, снова решил, успокоить нервозность своего гостя. Тот был ему необходим. Как и Лоренсу. Как и Стаффорду. Стикс обещал им – повар будет. Потому он снова как бы пошутил: «Френк, ты ж юрист. А вдруг случай какой, в канцелярской работе тоже случается. Взятка, …удаление страницы из дела, …подлог в протоколе суда, - и вот тебе и камера. – Лицо прокурора меняется, становится скривленным, будто выпал ряд зубов, - и вот - рядом только малоприятные соседи. Чисто мужская компания. Ты на всякий случай,  привыкай к мужской компании, Френк. И не надо писаться ни от мужских объятий, ни от дружеских поцелуев. Они же ничего не значат, Мерфи. Мы – нормальны. Наши касания - они ни к БРАКУ не приводят. Да и ты, ты же тоже нормальный МУЖИК, и понимаешь, именно подозрения и взращивают зло. – Стикс отвернулся. – Ладно, Френк.  Заканчиваем с меню. Извини, у меня ещё других дел полно. И перестань трусить, мои друзья не склонны к прыжкам за твоими пятьюдесятью восемью килограммами. Мы вчетвером НОРМАЛЬНО едем отдохнуть. От суетности. От закона чистогана. От ПОДОЗРЕВАЕМЫХ. Мерфи, - от всего ЭТОГО. Ну, ты ж понимаешь. Договорились? …Едем?
И снова улыбка Эда, как бы дружеская, Мерфи не понравилась.
Руку он Стиксу пожал, но как-то без души. Без души ему было путешествие на те острова, которые часто то заливает водою, то напротив, поднимает над волнами …за каким-то чертом.
-Все, успокоил. Но смотри, я тебе как старому приятелю  - верю.
-Да ну тебя, мудак. Сам старый!

                ***
Вечером того же дня Стикс неожиданно встретился с Лоренсом. И вопросы пошли те же самые – кто есть повар?
-Я слышал, ты нашел нам "повара", Эд?
-Угу, ...Мерфи. Из канцелярии суда.
Эд засыпал, отдыхая под звуки классики, в машине Лоренса. Он был подхвачен другом с вечеринки, на которой стихийно организовали дегустацию водочных коктейлей.
Прокурора жутко вырвало. Эд перепугался, что отравился и вызвал не такси, а приятеля. Тот как раз проезжал мимо клуба, где Стикс отдыхал в компании коллег из Гильдии адвокатов.
-Профессионал?
-Мк,... просто …повар.
-Ты говорил, это кто-то из твоих сокурсников? Разве ты учился с Мерфи?
-Угу. Мо…ээ..т…не... он не, …не умеет готовить, но…мо…э… - Стикса вырвало.
-Эд?
-Да? Что, уже приехали?
-Не спи! Ты давно его знаешь? Он не слишком болтлив для такого дела?... Эд?
-Моэ…э…т. – Об….(вырвало) Что, приехали? …Обл….приехали.
-Черт! Ты мне всю машину загадил!
Тед привез приятеля домой. Передал в руки заботливых родных. Стикс твердил: «Повар надежный. Болтлив…моэ…эт, но …сойдет. Он не трус, но э…мо… - Вырвало на постель. – Прости. Он чувствителен …очень. Тед, прости, я…кажется, отравился.
Родные Стикса предложили Лоренсу почистить машину за их счет. Тед ответил: «Я подумаю», - и быстро убрался, чтоб его не заподозрили в спаивании главы прокуратуры.
Поехал в автосервис, чистить коврики.
Когда салон его машины пропах запахом увядшего лотоса, он двинул домой. Но за пару кварталов до своего дома у обочины дороги увидел Стаффорда.
Тот стоял у самого края дороги, чуть согнувшись, пошатывался. Был задумчив. Правая рука его была вытянута вперед, Джон  ловил такси. Его не брали. Слишком известная личность, и выглядит…криминально.
Тед ему посигналил.
-Садись, довезу. Я сегодня за шофера. Только что отвез пьяного Стикса. Из клуба.
-Пьяного?! …Из гольф клуба?! ...Как неожиданно. Вульгарно вообще-то.  …В субботу… напиться, а как же шабот? …Ах да, я забыл, это ты еврейский мальчик, а Эд он, Стикс  вроде из цыган, нет? …Тед, я забыл, а я из кого?
-Из мамы, наверное, садись, Джо, люди фотографируют.
-Ты сказал, сегодня суббота? С праздником. – Попытка найти на руке часы.
-Джон, я уже говорил, я крещеный. Присаживайся, давай!
-Так сегодня суббота?
-Ты про что сейчас?
-А ты про что спросил?
-Я сказал, что подвез Стикса.
-А…э…да. Знаю. Дегустация русской водки в клубе. Безобразие! Приличное место, …люди города, …сегодня суббота, ты почему здесь?
-Да вроде вечер воскресенья.
-Что?! …Ах вот, это значит, …я что, так долго спал? Я уснул в пятницу. Значит, я выспался. Ты подвезешь меня? Таксисты – морды, всё мимо норовят. Ещё сигналят. …Целый час стою. Отсырел, как промокашка.  Значит, воскресенье. П…подвезешь?
-Да садись уже!
При попытке закинуть ногу, Стаффорд упал у машины. В лужу. Но поднялся самостоятельно, отказавшись от помощи категорически. – Я сам! Ты не обязан поднимать меня. Я в порядке. Тед, я…в отличие от Стикса трезв, только …переспал.
-С кем?
-Я просто ПЕРЕ-СПАЛ.
-Так, понял. Я только что почистил машину, аккуратнее, пожалуста.
- Воскресенье, …с ума сойти.
-Так что там с Эдом?
-Он напился. И нашел нам повара.
Джо Стаффорда трудно было чем-то удивить. Он был в курсе всех дел в городе. Мелочь – и та- сфера его интересов. В отличие от Стикса он не брезговал и сплетнями. И сам ОБОЖАЛ наболтать чего-нибудь про себя любимого.  Хотя в принципе, человек малоразговорчивый. Когда в норме.
Сегодня, по-видимому, не его день. – Суббота – прощай! Тед, я не люблю её. Суббота, как женщина, уходит так …заметно. – Вздох.
-Не волнуйся. Сегодня воскресенье. Я по делам, некогда отдохнуть.
Стаффорд кивнул, понимаю. Вид его был ужасным. Лоренс подумал, что приятель не лжет, где-то крепко отдохнув, заснул и вот результат: помятый костюм, вывернутые карманы, один носок потерян навсегда, зато везде следы помады, даже за ушами.
Джон флегматично вперился в окно задней дверцы машины. Мир за окном его не интересовал. Джо дремал с широко раскрытыми глазами.
Тед, глянув на него через зеркальце заднего  вида, поделился информацией: «Повара зовут Мерфи. Слышал о таком? Он работает в канцелярии суда».
-Угу. Наш, половинка. С Эдом учился. Только на делопроизводстве. Френк Мерфи. Он начальник канцелярии окружного суда. Это вообще-то, я его нашел. Эду только требовалось разобраться в деталях дела.
-И что за дела у Эда с этим концеляристом?
-Дел никаких. В университете они трахали одну девку. Сейчас она самая высокооплачиваемая топ модель и все Диоры по ней плачут.
-Диор умер, Джон.
-По нему не плачут. Знаю.
Стаффорд вздохнул и, почувствовав, что его знобит от сырости одежд, слегка сгорбился. - Тед, …я только о том, что этот рыжий прохвост - он чистый… «повар». Поверь, мы его быстро сломаем.
-Он же болтун.
-Это ерунда! Там, там он замолкнет. И… заплачет. Трусы всегда плачут.
-Джон?
-Я в порядке.
-У тебя с ним были такие-то терки?
-Не-ет. Мы в разных категориях. Ненавижу убийц. Аллергия. Нет, ничего личного. 
Лоренс и Стаффорд переглянулись в зеркальце дальнего вида. И тут же оба отвели взгляд. Глаза у обоих стали остекленело – грустными.
Лоренс погасил в салоне свет.
После молчания Джон прокашлялся. – Как думаешь, он вообще готовить умеет, этот «повар»? Месяц – это долго.
Лоренс хрипло ответил: «Голодными не останемся. Это - я гарантирую.
-Но он-то, наверное, думает, что он - повар.
-Да. Наверно. Если он не сдохнет от того, что приготовит, значит, и мы будем… есть. Мне лично плевать, что он там умеет, мне б только посмотреть, …как он заплачет. Как ты думаешь, Джон, рыжие сопливо плачут?
-Давно не видел соплей? Заходи – покажу. – Зевок - вздох. – Даже рыжие клоуны плачут, Тед. И белые, вроде нас. Мы-то с тобой как, …помнишь? Когда ты был «поваром», Эда чуть не убил. Ну, а с этим,  … с Мерфи, думаю, втроем мы справимся.
-Знаешь, а я даже хочу, чтоб у него возникло желание поубивать нас.
-Больших страстей захотелось? Нравится смотреть на муки?
И снова долгая пауза. Будто оба вспоминали предыдущие путешествия на острова.
Машина остановилась у подъезда дома, где не было света ни в одном из окон.
Джон усмехнулся, глядя в темный силуэт человека, сидевшего перед ним. Потом зажмурил глаза и тяжело покачал головой. – Страсти наши – наша погибель, парень. Скромнее надо быть, тише. …Тише, мыши, тише-тише.
Ловец убийц всхлипнул и замолк. Потом успокоился, потер ладонями лицо.  – Чужие муки – это не самое любопытное, Тед.
-Зачем же ты едешь, посмотреть на это?
Стаффорд задрал голову, подумал,…и отвечать не стал. – Без комментариев.
-Да ладно!
- Я пошел. До встречи.
-Да, ты прав, будем там, всё увидим сами.
-Я не могу на это больше смотреть.
Тед обернулся. - Зачем же ты едешь?
-Традиция. А ещё, …ещё хочется понять себя.
Молчание.
Лоренс: «Видишь, а ты говорил, что таких, как мы, больше нет».
-Время косит нас как траву. А ты ещё хочешь смотреть на такое.
- Джон, жизнь коротка. Надо успевать получать удовольствия и такого плана.
-А как же душа, Тед? А душа?
После молчания. – Чья, Джон? У меня её нет. И у тебя  - её тоже больше нет.
-Ты ошибаешься. Ты ошибаешься, дурачок! …У меня её и не было. …Пока!
-Нет, Джон, подожди!
-Что? – Стаффорд держался левой рукой за дверцу.
Лоренс быстро расстегнул браслет и надел свои часы на руку Джона.
- Они показывают и дни недели, и удобны для левшей. И…ещё – ты не пропустишь субботы.
Джон внимательно посмотрел на вещицу. – Для левшей? Не знал, что есть разница. А не слишком ли дорого для подарка шлюхам?
-Женщины!
Джон ругнулся. – Черт бы их побрал!!- И захлопнул дверь машины.
Тед открыл дверцу и выкрикнул в спину приятелю: «А у Мерфи, как с этим, Джон? С душой? Она у него была, …есть?
-Что такое Мерфи?  - Кивок в сторону ярко освещенной улицы. - Он дурачок. Думает, зарыв человека, можно остаться …голубым ангелом, - чушь! Вон он, у Макса в Паутине душой ходит. Черный паук желает сделать нашего клоуна ручным. А пусть! Тоже …дурак! Все вокруг одни проститутки.…Я пошел, Тед, …а то наболтаю лишнего, пока!
Стаффорд скрылся за парадной дверью большого дома. Пустого дома.
А Лоренс подумал, подумал, да и не поехал домой. Он двинул совсем в другую сторону.
И нашел, чего искал. Вернее, КОГО.
Мерфи покидал подпольное казино Черного Макса. Неожиданно выиграв кучу денег, в качестве охраны Френк попросил сопровождающего в юбке. Культурист с вида, женщина-телохранитель любезно придерживала Мерфи под локоток. В руке Френка была гигантская бутылка шампанского.  – Зайдешь ко мне, темненькая…
И тут машина Лоренса любезно распахнула дверцу. – Мерфи? Присаживайтесь.
Мерфи покрылся испариной, узнав водителя  мерседеса. – А…мы…
Женщина любезно ответила за него. – Спасибо, мы пройдемся, здесь не далеко.
-Мерфи, без капризов, пожалуйста. Я не собираюсь брать с навар с вашего выигрыша.
То, что Лоренсу известно «неизвестное» испугало начальника канцелярии. Он отстранил женщину и присел в салон машины. – Я еду. А вы, …ты, детка, на, - он отдал бутылку женщине, - выпей за моё здоровье, шоколадка. Можешь вернуться. Спасибо. Я доеду. Всё в порядке, мы знакомы.
Телохранитель настаивала. – Уверены?
-Вполне. Спасибо. – Мерфи любезничал, но уже как-то через силу.
Лоренс, чтоб не упустить момента, нажал на педаль газа. 
- Мне к Транспарку. Я там живу.
Лоренс кивнул. – Ещё …живете?
Помолчав, Мерфи прокашлялся: «Хватит, Лоренс. Откуда тебе известно, что я выиграл?»
-Девушка мне знакома.
-А…а я думал, только меня там так любят. – Мерфи чуть расслабился. Улыбнулся, поглаживая объемистый внутренний карман летней куртки.  – Да, я выиграл сегодня.
-Я заметил, ты везунчик по жизни.
Мерфи напрягся. – И что?
-Расслабься. Мне Джон рассказывал про ваши делишки в школе мальчиков. Про то, как ты угнал машину директора. Но как оказалось, машина была без тормозов.
Мерфи повеселел снова. - Да, мы её едва остановили. Стикс резко развернул руль, и мы влепились в китайскую овощную лавку. Сплошное месиво получилось. Но мы остались живы. Эд был отличником там, в школе. А я -  фурункулом на заднице у директора. Нас обоих отчислили. Но потом мы снова встретились, в университете. Не встретились бы, если бы не влюбились в одну девушку. Оба.
-Спасибо. Подробностей не надо.
Мерфи смутился. Он хотел показать этому …коммерсанту, что он и Эд – давние друзья. И ничего, что теперь один из них большая шишка, а другой – управляет лишь тремя десятками старых дев, любительниц сладких пирожков и уголовных дел сексуального плана.
Лоренс заметил смущение в своем госте. Не захотел заранее портить человеку настроение. – Я просто не хочу углубляться в личную жизнь нашего прокурора, …вашего большого друга, Мерфи.
-Мне Стикс про тебя тоже рассказывал.
-Да? И что же? – И тут же. -…А впрочем, и этих подробностей не надо. – Лоренс остановил машину.  - Мы разве ещё не приехали? Это не ваш дом, Мерфи? До свидания!
Френк выглянул в окно. Узнал дом. Но салон машины не покинул. – Он рассказал, как ты ему свои джинсы с себя продал. Снял с себя и продал. Задорого.
-А, это может быть.
-Ты жулик.
-А ты кто, Папа Римский с кучей пахнущего кокаином бабла под мышкой?
Мерфи вжался в спинку кресла. Тоскливо посмотрел на окна своего дома.
Тед хмыкнул. Перестал смотреть на гостя через зеркальце, просто обернулся к нему. – Ладно, не будем о делах, мистер. Давайте о вас. – Улыбка профессионала, умеющего запасть в душу и печень. - Мне прямо повезло под конец вечера, я только что пытался у пьяного Стикса и трезвого Стаффорда узнать, кто ты такой, Френк Мерфи, но так ничего и не узнал. – Приблизив лицо. – Так вот ты какой, …ПОВАР. – И тут же жестко. - Ты что, действительно решился "поваром" ехать? Не страшно, острова ведь, случается, затапливает. Или ты любишь тонуть?
Мерфи откинулся на спинку. Отодвинулся от серости глаз интересующегося. – Я, …я  неплохо готовлю… яичницу. И вообще, мы с Эдди друзья…детства.
-Вы? О! Вы друг Эдди Стикса, мистер? Но ведь детство уже кончилось, Френк.
-А почему ты зовешь меня, то «мистер», то Френк? Мы не особо знакомы, так?
-Да, не особо.  – Лоренс, в отличие от Стаффорда,  пытался понять СЕБЯ уже тут, на берегу. Потому гнул Мерфи в дугу, хотя понимал, перегни он ту «дугу» – чистить кресло под Мерфи ему придется снова за свой счет. - Яичницу готовишь, а кому она будет нужна, там, на островах? Кто её жрать будет?
-Как? Все…. Прокурор …Эд сказал…
При упоминании имени Стикса Лоренс тут же вспомнил запах блевотины. И его замого замутило. Тон сменился на спокойный. Даже весёленький.  – Ладно, Мерфи, …раз хочешь, что я действительно, может, у тебя мечта, увидеть острова во время шторма, побывать в качестве….
-КАКОГО ШТОРМА?
-Ой, маленького совсем! Ладно, Мерфи, иди. Береги себя. И деньги. Их лучше бы ЗАРЫТЬ. Но ладно, ладно, тебе виднее. Сам знаешь, как поступить. Я, …да мы  …с тобой, с вами как-то …не особо... - Сменив тон с весёленького и быстрого на хриплый и затяжной: «Идите, МИСТЕР…«повар».
Это его согласие на «повара»  начинало доставать Мерфи. - А что такого, ну умею я готовить лучше, чем ты, и что? Да пошел ты!
-Эй?! Вернись! С тебя доллар!
-Это за что? – Мерфи грозно наклонился над раскрытым салоном машины.
-За это. – Лоренс сунул в руки  человека книгу. Поварскую. Он долго выбирал её в книжном магазине.
Мерфи машинально книгу в руку взял. Почувствовал, что книга тяжёленькая. – За доллар? Поварская, … с картинками, что, всего доллар? – Он сунул руку во внутренний карман и вытянул из пачки сотню. – Вот, сдачу вернешь. Я запомнил.
-А я - забыл. – Лоренс захлопнул дверь.
Мерфи неудачно выронил книгу из рук. Стал её ловить и …упал. Прямо перед машиной.
Лоренс вышел, заботливо помог человеку подняться. Отряхнул ему куртку.
На книгу он не обращал внимания. Зато на неё смотрел Мерфи.  Книга раскрылась на главе «Котлетка из Дружка. Специальные блюда».
Мерфи начало трясти. Вдруг накатил страх. Лицо его лоснилось от испарины. Руки тряслись. И все время ощупывали карман, набитый деньгами. – Да, ... я еду.  Мы, мы давно с Эдом хотели туда, на острова. Туда, говорят только перед самым ураганом  и можно. Там же рифы. Мелководье. И сами  острова, … я слышал о них кучу… легенд. Зачем ты, …запугать хочешь? Хочешь, чтоб я отказался, да? А вот, …я поеду. Вот, точно, я поеду. И ты, ты меня не запугаешь, ты понял? …Коммерсантишка надутый. Да иди ты!
Мерфи пошел к дому. Вдруг остановился и …вернулся, забрал книгу. – С тебя девять долларов.
Лоренс приспустил стекло. Он улыбался. Но не своей обычной улыбкой, как-то неестественно, болезненно. - Нет, нет, Мерфи, больше. За удовольствие видеть тебя …ТАМ, я ещё приплачу.
Мерфи нахмурился. Лоренс говорил какими-то загадками. Пугающими намеками.
Но Лоренс замолчал. И Мерфи начал успокаиваться.
«И чего я так расшумелся? Что мне Лоренс? Что мне Стаффорд, …у нас ничего общего. Я им не должен». Френк успокаивал себя тем, кто зла никому из ЭТИХ не сделал. А ещё он засек выражение лица Лоренса. То вдруг стало таким же, как было у Стикса, когда тот «вербовал» его на острова. Странное лицо. Такое искажение бывает с лицами людей только от великих потерь. «Он видит во мне больного? Почему он так смотрит на меня? Что с моим лицом?» - Мерфи обтер лицо рукой. Посопел, молча, и решил поговорить спокойно, без эмоций. Раз Лоренс не уезжает, значит, ждет чего-то, а чего, - Мерфи решил, что он тоже хочет поговорить.
Френк пригнулся к приспущенному стеклу двери со стороны водителя. - Что там за острова? Что с ними такого? Ты сам был уже там? Я фильм смотрел, был на экскурсии, в пору засухи. И что? Просто острова. Какой больше, какой поменьше. Там же ничего интересного.
Лоренс был удивлен. Человек НЕ ушел. НЕ разобиделся и не ушел. «Джо назвал его рыжим клоуном, за что? За простоту? За незлобливость? А если его сердце не выдержит, … я этого не переживу. И пусть, и пусть!»
Тед заговорил тихо. - Ничего в них любопытного нет, Френк. Обычные… острова. При ураганах их слегка затапливает. Мы как раз в такое время там и будем. Но ураган – это так, слишком сказано, просто высокая волна ожидается. А после, после там самое красивое время наступает. Тишина, красота природы. Кто-то сравнивал такую пору с первыми минутами после родов у женщины. Шум, крики, кровь, растрепанность и вдруг бац! - тишина, тихое воркование. Новая жизнь. Чистая красота. Френк, разве Эд не сказал тебе, что мы ездим туда каждый сезон, чтобы ОЧИСТИТЬСЯ?
-Вообще-то он сказал про отдых. От, …от суеты, от работы. А  это не опасно? Эти волны...
-А, так ты хочешь жить вечно, Мерфи? Ха, ха, брось, в том и прелесть,  – Лоренс подмигнул, - пренебречь опасностью и получить кайф бОльший, чем тот, что ты испытал в подвале, …когда тебе вперили взятку в виде выигрыша в карты.
Мерфи отшатнулся. - Ты идиот, Лоренс! Какая взятка, я выиграл, я честно выиграл!
Тед рассмеялся. – У кого? У наркодиллера? Френк, …ты, и правда, забавный.
-Ты,… ты снова врешь и запугиваешь. Торгаш, торгаш! А ну, гони сюда мои девять долларов!
Лоренс покачал головой – нет, нет. – Взгляни на обратную сторону книги, дурачок.
Мерфи нервно отвернул обложку (раскрыл книгу на имени автора) и …снова чуть было не выронил книгу из рук. Быстрой рукой автора на уголок было написано: «Девушке Джулии Смоут. Удачи в кулинарии и  ДОЛГИХ ЛЕТ счастливой жизни».
Хрипло из машины. – Ну что, Френк, ты ещё хочешь получить с меня сдачу?
Хрипло с улицы. – Да пошел ты,…коммерсант. – И тут же, закричав, будто сошел с ума, - тебе меня не запугать!! Я поеду!!! Ты понял?! Мы с Эдом ДОГОВОРИЛИСЬ!
-Я понял. Договорились. А как же. Пока, «повар».
Машина резко рванула с места.
Мерфи, не доходя до дома, вырвал страницу с надписью, порвал её в клочки, бросил их в мусорный бак и, зажав книгу под мышкой, пошел к себе в дом. – Сволочь! Вот откуда этой сволочи знать? Откуда он узнал? Эд сказал? Я спрошу! Я спрошу!!
Однако Мерфи не решился задать этот вопрос прокурору. Тем более нетрезвому. А вот торгаша потрясти – это, он посчитал, можно.
Но разговор он завел издали.
-Откуда номер? Так ведь не только ты можешь все достать, я тоже, исходя из своих полномочий – кое-что могу.
-Ладно, зачем искал?
-Я насчет игры с Паутине, откуда ты знаешь про игру с Максом и …мой выигрыш? Кто ещё знает, Эд знает?
-Не уверен. Но знает тот, кто «ведет» Черного Макса за какие-то делишки.
-Стаффорд. Понятно. Как думаешь, ем это интересно с профессиональной точки зрения или …он случайно… просто  узнал?
-У Джо два глаза, но одна точка зрения, Френк. Но тебе лучше бы играть в другой компании.
-Я плохо играю, думал, научусь, там же как бы курсы по игре в вист.
-Ага. Ну ты простак! И Макси пришел, …подучиться. 
-Ну туда многие приходят. Пришел и владелец бара, и Макс Парки. Я же не знал, что это подстава.
-Ты позвонил, чтобы оправдаться?
-Не говори никому. И можешь считать, что про твою подлость с книжкой – я тоже забыл.
-О, Мерфи, да ты крепкий орешек, как я погляжу.
-Ты поласковей со мной, Лоренс. Там на островах тебе тоже кушать захочется.
-Да, да, я понял.
-И ещё: почему Стикс настаивает на поездке без женщин?
Лоренс прокашлялся. Мерфи оказался не столь простым, как ему показалось. Тед хрипло поинтересовался: «А ты что так переживаешь, перебор по части спермы?»
- Не продается! – Мерфи вздохнул, вспомнил про надпись на книжке, подаренной неизвестным ему автором его знакомой девушке. - Вместо переполненных холодильников с консервами, лучше бы одну худенькую повариху захватили.
Лоренс ответил и довольно быстро: «Ну, хорошо. Я попробую поговорить со Стиксом. Может, ...одну… повариху захватим. Лично для тебя».
Лоренс оборвал разговор.
-Вот гад! – Мерфи так и не заснул до утра. Всё мысли, мыслишки какие-то путались. Он даже чуть было не отнес деньги назад, в казино. Но передумал. А тут и утро, и спать ему вдруг резко захотелось. И Френк уснул. И снилась ему поварская книга со стекающими со страниц буквами и красками.
Он чуть было не проспал время подъема на работу. И это всего за пару дней до своего отпуска. 
                ***
Эдуард Стикс очнулся. Была ночь. В спальне прохладно и темно. Голова Эда была тяжелой от похмелья. Он налил воды, достал из кармана упаковку таблеток, взял парочку и, растворив их в стакане,  выпил. Затем, ворча, пошел в ванную. – Чтоб я ещё раз согласился участвовать в презентациях…
Спать уже не хотелось. Взбодрившись в ванной, он решил подышать свежим воздухом. Решил, открыв дверь на лоджию, посидеть в кресле, дочитать книгу. Он любил философские книги. Любил тонко выстроенную и правильно изложенную мысль. Любил стать как бы собеседником автора. Он даже пускался в рассуждения. Даже иногда вслух, принимался что-то сам себе доказывать.
Он удобно устроился в кресле, укрывшись легким пледом до пояса, взял книгу. Но тут звонок телефона отвлек его от  любимого чтива. - Стикс слушает.
-Уже не спишь? Это Лоренс.
-Уже нет.
-Эд, Я тут с "поваром" познакомился. Ты уверен, что нам нужен именно Мерфи?
-А что такое?
-Он непредсказуем. Я бы даже сказал, неадекватен. Как бы проблем не было.
-Я его хорошо знаю. Когда-то мы были очень близки. Мы начинали с работы в адвокатской конторе. Он, как и я, помогал, заниматься делами по семейным проблемам. В конторе на Стоун-114. Оттуда, собственно, я его ИСТОРИЮ и узнал. И передал её на рассмотрение Джона. Он одобрил моё предложение.
-Так он был адвокатом?
-Скажем так, он помогал ведущим адвокатам в делах. Но после случая с его девушкой Френк уехал из города. Кинул дела в адвокатской гильдии и … спрятался за бумажными делами в окружном суде. Он надеялся, что там станет незаметнее. Он нам подходит, Тед. Не беспокойся за его здоровье, Джо проверил, с клиниками Френк не дружен. Завтра часов в девять подъезжайте со Стаффордом, обсудим детали связанные с нашим сурпризом.
-Хорошо. А что ты обещал ему, молчание?
-Это – так, но тут другое: Мерфи – клерк по натуре. Всё добывает себе карточку в закрытый  клуб. Я слышал, он даже учится где-то игре в вист. Простота! Ему протекция нужна и рекомендации. Он рта не откроет, Тед. «Повар», и никуда от этого не денется теперь.
-Эд, я помню, как я клюнул на твое приглашение. А что для меня ты держал в качестве затравки?
-Тебе бизнес нужно было расширять. А у меня в ту пору и мэр, и губернатор на крючке были. Я дернул, - они подписали нужные бумаги. Ты… дал нам с Джо дивные пару недель подходящего для нас отдыха. Ты справился. И получил, что тебе требовалось для развития.
- Да, да. Действительно так. Если честно, я уже и забыл про это.
-А  об услугах мало кто вспоминает, Тед. Это нормально. Кто же хочет всю жизнь чувствовать себя после этого обязанным, …никто.
-А ты, ты был там первым поваром, так? Кто пригласил тебя?
-Человек, которого уже нет. И я не стану озвучивать его имя по телефону. После, как-нибудь.
-Хорошо, но что получил ты, то есть, ты можешь и этого не озвучивать, но скажи, это стоило того?
-Тед, … стоило. Но сразу скажу, речь не идет о моей службе в прокуратуре. Я получил от того человека нечто, что сделало меня, …да что там, …я остался отцом, Тед. Этот человек спас моего ребенка.
-Боже, …Эд, я не знал.
-Я не афиширую. Врагов у меня хватает, лучше хранить потомство подальше от места службы.
-Значит, Мерфи получит протекцию…
- Тед, ради бога, не ты, ни я, ни Джон, мы не унижаем человека- повара. Свой выбор он уже сделал. Мы платим лишь за то, что подглядываем за ним в минуты, когда у него появляется  второй шанс вернуть себе человеческий облик. Скажу строже: он вновь становится человеком общественным. И уже не боится раскрытия своей тайны. Вспомни себя, ты же жил, не замечая ничего и никого вокруг. А все почему, - прятал глаза. Чувство вины не сломит даже гипноз, человек избавляется от него, заметив, что он НЕ ОДИНОК в своем грехе. 
-Эд, про грехи - ладно, это уже философия. Хорошо, завтра обговорим. Спокойной ночи.
-До завтра, Тед.
Стикс, положив трубку телефона, долго не отрываясь, смотрел на нее. "Незатопляемые острова"... Давно он и его друзья не посещали этого, когда-то популярного места для развлечений, давно...
"Поваров" подходящих не было.
Голова Стикса вдруг снова потяжелела. Воспоминания тягостным, не переживаемым грузом поглотили его мысли…

                ***
Это случилось много лет назад.
Стикс зашел в "Митчел Холл" - один из лучших ресторанов Побережья. Сегодня он был один. Да и видеть конкретно кого-то не хотелось. Взгляд его блуждал по заполненному залу. Он выбрал столик подальше от оркестра, сделал заказ и сидел, разглядывая публику. За одним из столиков, неподалеку, сидел его знакомый по яхт-клубу. Он был не один. В обществе двух дам. В одной из них Эд узнал элитную шлюху, работающую в "Митчеле". Другую женщину - он видел впервые.
Лет двадцати, очень эффектная блондинка с большими кукольными глазами. «Наверно из того же стада», - подумал он, и тут же отвернулся. Оглядев зал и, видимо, лучшего объекта для наблюдения не приметив, он через какое-то время опять посмотрел в сторону блондинки.
Девушка, профессионально зацепив его интересующийся взгляд, ответно улыбнулась ему. Так они и сидели, любуясь друг другом на расстоянии десятка шагов. Телепатически знакомились.
Никаких жестов, подмигиваний, всё со стороны выглядело корректно.
Наконец, он решился. Написал записку и подал ее официанту. Его знакомый, прочитав ее, оглянулся и, близоруко прищурившись, осмотрел зал. Заметив Стикса, он посмотрел в его сторону. Узнал, улыбнулся, кивнул. Он согласился.
Стикс, когда оркестр заиграл очередную ненавязчивую мелодию, поднялся с места и пошел приглашать приглянувшеюся даму на танец.
Незаменимый, подающий надежды помощник прокурора познакомился с одной из высокооплачиваемых шлюх Сан-Франциско. Та прикатила в Лос-Анджелес к приятельнице, жившей в те дни в одном из фешенебельных отелей.
И Эд влюбился в эту женщину. Не влюбился даже, а полюбил. Полюбил любовью тупой, слепой и страстной. Обманывая близких, коллег, своего босса, практически обнулив все свои счета, целый год он неистово преследовал своими ухаживаниями  красивую, трудно сговорчивую, очень  соблазнительную леди вамп. Женщину,  занимающуюся более чем непопулярной в его среде профессией. Осложняло его жизнь еще и то, что дамочка эта настойчиво тянула его на свет. Но когда он появлялся на той или иной вечеринке, с ней, там, вот как специально, всегда находился тот, кто, отдыхая в Сан-Франциско, либо лично был знаком с Леди Блу, либо кое-что слышал об этой секси – интеллектуалке. 
Дамы круга Эдуарда Стикса начали возмущаться. Родня, знакомые, приятельницы друзей, жены коллег  - им не уютно было рядом с женщиной, легко умеющей завлечь мужчину воркующим разговором, игрой на гитаре, элегантным танцем, да что там, в ход шли игральные кости,  розыгрыш и веселенький анекдотец из жизни какого-нибудь сенатора. Дам круга Стикса – их искренне ОСКОРБЛЯЛО присутствие платной шлюхи за одним с ними столом. То есть, как бы просто связь с бордельной девкой - это бы бабнику простилось. Ссылка на возраст, напряженную работу и отсутствие постоянной невесты – это бы было понято. Но ЭТУ «гейшу», желавшую «вылезти» в свет - не переносил никто. Даже за карточным. Даже за кухонным столом!
Эда начали избегать. Общения с близкими перешли на телефон, остальные - просто «забывали» сообщить о той или иной пирушке. Хрестоматийный случай. Но для Эдуарда Стикса такая ситуация казалась затруднительной. Во-первых, ему самому не хотелось разрывать связи, а ещё леди, она требовала общения «на свету». Опера, рестораны, скачки, не обязывающие ни к чему знакомства с «новыми друзьями», и, конечно, Лас Вегас и… вечно бережливый, вышедший из рода бюргеров парень влез в долги.
Но тяжелее ему пришлось, когда о связи узнал его отец. Эд уважал его, любил порядочной сыновней любовью. И дорожил его мнением. Отцу прожужжали уши «безобразным поведением младшего» и ему пришлось принять меры безопасности для заблудшего сына  - юриста. Старший Стикс вел дела в Германии. Долги сына, и особенно задолженность Эда его партнеру по бизнесу, к несчастью, поставившему по просьбе Эда и проигравшему чужие деньги на скачках – это немного папашу напрягло.
Но отец просчитался, послав для улаживания «семейной» проблемы …свою молодую жену. Та пошла напролом: денег на погашение долга не отдала,  решила просто, отвадить сучку обычным скандалом в присутствии её сутенера. Но вмешался один резвый журналист, и … дело могло принять совсем другой оборот.
Стиксу пришлось ещё больше задолжать, чтоб о непристойной драке женщин, произошедшей в одном из номеров отеля, снимаемого первым для своей пассии, никто не узнал.
И снова всё покатилось-поехало, как до вмешательства мачехи. Но женская ярость не имеет границ. Новый приезд мачехи, и … Эду была представлена девушка, от которой не отказался бы ни один мужчина на свете.
Не отказался и послушный сын Стикса старшего. А как же Леди Блу? А Эд решил: день ночи не мешает. И начался роман меж двух Лун. Бывало, часть вечера он проводил с одной, а ночью спешил обогреть теплом и лаской  другую женщину. И так …все дни недель, месяцев. И не было сил у Эда разрубить, наконец, соломонов узел, как не скрежетала зубами семья.
Тогда в битву за своего мужчину вступила девушка – мечта   - лос-анджелесская красавица Мэт Браун. Матильда.  Она сказала Эду, что если она дорога ему, то он …прекратит позорящие его ухаживания за оплачиваемой шлюшкой и объявит, наконец, об их помолвке.  И без особой какой-то гордости, без злорадства даже, а просто, чтобы уберечь репутацию своего любовника (в перспективе – жениха), она предоставила ему фотографии, доказывавшие, что Леди Блу ПРОДОЛЖАЛА встречи с клиентами, пока Стикс объяснялся ей в своей бесконечной любви.
Стикс посмотрел на фото и … удивил свою куколку Мэт ответом: «Спасибо. Я передам».
То есть, он ОБОРВАЛ все связи с Мэт – девушкой из высшего общества, мечтой всех женихов Калифорнии и … вернул фотографии своей леди. 
Но однажды утром у ресторана на набережной была найдена мертвой одна из половинок сердца Эда Стикса. Женщина его желаний, нежной мечты и неистовой страсти.
Леди Блу, как установила экспертиза, умерла от передозировки лекарства, снимающего стресс и усталость....
Эдуард Стикс был возвращен на круги своя. И уже на другой день после похорон мачеха начала реанимировать в пасынке бывшую его нежность к девушке из семьи пивного короля – господина Брауна. Многие считали, что у мамы Стикса «отлично» получилось. Невеста привела-таки парня к алтарю.
Только, по-видимому, напрасно.
Свою первую брачную ночь Эдди Стикс провел…на кладбище, слезно умоляя простить «глупца, променявшего любимую на кружку пива».
Новоиспеченная жена это слышала. Муж и жена, не разводясь, разъехались.  Эд впал в бессонницу, и с тех самых пор …прокурор на антидепрессанте.
Вот такие воспоминания усыпили Эда в кресле.
Был рассвет. Первый утренний луч нашел Стикса в высоком кресле, голова неестественно запрокинута назад на подголовник, глаза и рот открыты.
Он словно видел что-то или кого-то, заснув с широко открытыми глазами...
"Незатопляемые острова", ...давно мы не были вместе, моя милая леди, ...давно..."

                ***
Мерфи, обдумав свой странный сон, полистав кое-какую литературку (сонники) по поводу, к чему может присниться книга, и решил … отыскать Лоренса.
Объяснить себе, почему вместо того, чтоб найти друга детства или очередную подружку и им слить чертов сон и его интерпретацию, почему вместо упорного труда на работе, вместо флирта с какой-нибудь из «неистовых» канцелярских невест он вцепился в телефон и, таясь от всех, принялся ИСКАТЬ …Лоренса – этого объяснить себе Мерфи пока не мог.
Да, скоро Мерфи понял, что что-то такое в Лоренсе есть, некий магнетизм, необходимый при непереносимом  желании общения по душам.
"Черт! Да где же он может быть?» В офисе Френку ответили, что  Лоренс редко бывает, дома - служанка сказала, что хозяин приезжает домой очень поздно. Мерфи сам весь день был занят. Вечером, опять не  найдя  Лоренса, он решил позвонить Стиксу. Но личный телефон его приятеля не отвечал. Тогда Френк решил позвонить просто по домашнему телефону Стикса. Трубку сняла сиделка и тут же, услышав незнакомый мужской голос, положила её назад, на базу. Звонки продолжались. И трубку телефона сняла кухарка, очень занятая готовкой ужина на пятерых.
Женщина тут же бы и  кинула трубку, не стала б звать хозяина, потому как тот был серьезно занят разговором с парочкой господ, но Мерфи взмолился, и … Эда отвлекли.
- Френк, я занят. Прости, я очень занят. Что? Кто? Э… Лоренс, э…наверно секрета большого нет, он у меня. Э…и Стаффорд, а что? Нет, нет, никаких обсуждений поездки, мы просто, … э… мы играем в карты. Что? Э… даже не знаю, но, если ты настаиваешь, хорошо. Тогда деньгами запасись, у нас высокие ставки, прямо раздеваем друг друга. Что? А, тогда лучше повремени, побереги деньги. …Что, передумал? Ха-ха, денежки завелись, что ж, тогда заходи. Очень ждем!
-Ах, вот так, в этом случае, значит, даже ждете? Хорошо, спасибо. Я заеду.
Дом Стикса не отличался современной роскошью. Да и не к чему Эду была вычурность и позерство. В его доме жили его мать, её сиделка и кухарка. Прислуга была приходящей.
Эдуард Стикс единожды женат.  Только видится с половинкой своего семейства очень редко. Сын – окрепший подросток, своя жизнь, свои праздники, свои проблемы. Был случай, Эд помог парню избежать крупных неприятностей. Но опыт подсказал парнишке более правильную жизненную позицию, и …отец снова как бы перестал быть для него ежедневной необходимостью.
Добротность, отсутствие лишнего не делало дом Эда скромным жилищем. Это на взгляд Мерфи всё  в нем было темным и тусклым, «требующим перемен». Вот взгляд коммерсанта Лоренса был иным. Тед знал и цену потемневшему старому дереву, и чистящемуся раз в неделю столовому серебру, и подрастерявшим позолоту старинным египетским безделушкам, …турецким коврам, в которых ноги утопали по щиколотку, – торгаш Лоренс лишь просил, в случае перемен, пусть «только позвонит» ему, и он устроит и аукцион, и …смену обстановки. «На блестящую и в любом стиле». Стикс благодарил и …ничего в своей жизни не менял.
-Вот ничего себе?! Берут меня поваром, а сами "тайную вечерю" без меня затеяли? Или я помешал, что-то лица не радостные?
Лоренс и Стаффорд переглянулись. Потом посмотрели на всунутые Эдом в их руки карты.
Клоун прибыл. Пришлось прекратить разговор и …начать карточную игру на «раздевание» дурачка.
Мерфи обвел всех взглядом. Что-то действительно нескрываемо натянутое было на лицах мужчин, сидевших за ломберным столом.
Лоренс, как самый молодой из присутствующих, не выдержал первым. Он поднял на Мерфи взгляд и …тут же взбесил им первого.
-Какого черта ты смотришь на меня, как клиент разорившегося банка на жену промотавшегося банкрота?! Это ты должен мне девять долларов!- И тут же великодушно и щедро. – Ладно, забыто. Ну что тут у вас, кто сдает?
Лоренс задумчиво свел брови, вытянул губы в бутон, смотрел на разбушевавшегося  гостя, машущего перед ним руками так, будто  узнал кучу малоприятного о Мерфи, и сейчас искал в его лице подтверждение этому.
Теду перед визитом Мерфи сильно досталось, ему пришлось оправдываться перед друзьями за то, что он бессовестно выкрал у них одно «вещественное доказательство». Дом Стикса был той самой книжной лавкой, в которой коммерсант нашел  поварскую книгу, принадлежавшую бывшей пассии Мерфи.
Тед достал платиновую карту из роскошного бумажника, положил её на самый край карточного стола. – Моя карта, мистер Мерфи. Снимите с неё мой вам долг. Прошу. И, пожалуйста, забудем об инциденте. К тому же, я не против, заполучить раритетную книгу назад. Снимите десятку. И примите мои извинения.
- Пижон. Я не за этим пришел. Говорю же, забыто. – Мерфи рукой придвинул карту ближе к бумажнику Лоренса. – И вообще, что ты опять на «мистер», мы вроде перешли на ты. Мы ж вроде теперь …как бы в одной лодке, так? – Маленький мужчина оглядел присутствующих.
Хозяин дома решил: хватит обоюдных оскорблений и прекратил перепалку. – Тед брось, Френк – садись. Мы закончили игру, просто болтаем, проводим время перед ужином. Я скажу, чтоб подавали на стол. Присаживайся. …Тед, …всё нормально? Тогда убери деньги, тут никто не беден. Кстати, Френк, откуда у тебя, как ты выразился, «ветряные» деньги?
-Выиграл.
-Серьезно?
-Да, Джек-пот.
-Ну, мы все тут рады за тебя. Кто ещё не в курсе, - взгляд на Стаффорда, которому всё равно, присутствует Мерфи за столом или нет, - это Френк Мерфи – мой старинный приятель. Мы вместе росли. Росли, учились и так далее. Френк – это мои …друзья. Партнеры по организованным развлечениям.
Мерфи иного плана человек, но вовсе не дурак. Он снова оглядел присутствующих. Остановил взгляд на Стаффорде. Тот улыбнулся Лоренсу и …открыл перед ним карты. – Мне повезло: два короля и десятка.
-Эд, я что, не вовремя? Но до поездки пара дней, я думал, мы тут обсудим, …вместе.
Лоренс: «Да, Мерфи, пожалуйста. Вот, меню нашего совместного ужина. Давайте, обсуждать».
Френк присел на предложенный Эдом стул (между Стиксом и Лоренсом). Взял лист бумаги, на нем рукой Эда выведено: "Прощальный обед". Обведя всех вопросительным взглядом, Френк стал читать заказ …уровня фешенебельного ресторана. - Вы что, ребята? Мне такого не приготовить. Эд, что за шутки, ты же говорил про рис, ...бобы».
-Не волнуйся, Френк. Это меню для ресторана. Для нашего прощального обеда на островах. Этот заказ будет переправлен к нам на вертолете. На катер.
Мерфи был приятно удивлен, что столь дорогой сервис по плечу его новой компании. –Ну тогда…А расходы, я готов…
-Не беспокойся, Френк, мы приглашаем тебя, поэтому берем все расходы на себя. Но,  - Эд указал на листок, - может, у тебя есть какие-то особые пожелания?
-Нет. Нет, нет, все нормально.
-Ну и прекрасно. – Взгляд на Лоренса. - Значит, с Тедом ты уже познакомился. Кстати ...э... что за раритет ценою в  сто долларов он тебе предложил?
Мерфи покраснел. Беглый взгляд на Лоренса. – Да так, стодолларовая покупка. Мелочь.
Лоренс молчит. Разглядывает рубашку карт.
Мерфи: «Всё нормально, так, …- слишком пристальный взгляд Стикса заставил обнажиться полуправде, - м…э… Тед предложил мне книгу. Поварскую. Ну, я ж буду готовить для вас. …Так, занятные рецепты».
Лоренс даже ухом не повел. Стаффорд широко улыбнулся, не поднимая глаз на последнего гостя.
Широкая беззубая улыбка - это так свойственно бывалому спецу из убойного отдела. Уж кто-кто, а он-то ежедневно слышит оправдания, типа: не я, не я и книжка так себе. Всего за сто долларов. 
Стаффорд неожиданно протянул руку в сторону Мерфи.
Френк был знаком с ним весьма поверхностно, потому решил, что жест говорит о закреплении знакомства. Он возьми, да и пожми её.
Джон поднял глаза. На лице сладенькая ухмылка, несносная в виду своей провокационной небрежности. – Вообще-то, я …хотел взглянуть на книгу, о которой идет речь.
Лоренс тут же вступился за Мерфи. – Джон, тебе следовало поторопиться с любопытством раньше. Книга продана, и, уверен, Мерфи ею зачитывается, так что…опоздал.
Ехидно, уже Лоренсу: «Зато ты, пострел, успел».И снова Джон опустил глаза и принялся крутить картами: парочкой королей и бубновой десяткой.
Тед пожал плечами: каждому своё: мне пользоваться случаем, тебе - быть бдительнее.
Стикс едва заметно толкнул Стаффорда по локоть. Джон с вопросом посмотрел на него и…снова елейным голосом поинтересовался у Мерфи. – нам приятно, что вы будете с нами, Мерфи, а вам, вы рады?   
-Отчего же ... Вам так приятно, что именно я?
Френк перехватил настороженный взгляд Стикса, но и его Стаффорд игнорировал. Он продолжал унижать Френка своей снисходительностью: «Я имею в виду ваше согласие на трудную обязанность, готовить пищу в диких условиях. Хотя вот, Лоренс, обещает завалить нас полуфабрикатами. даже печь какую-то специальную для нас заказывает в Германии. Обещает готовить горячее даже в условиях полного отключения электричества. На скольких языках говорит твоя печь, Тед?».
Лоренс вздохнул. Ему становилось скучно участие в унижении бедняги, впервые попадающего на ужин к скотам. – Да, она говорит по-английски, но это не важно. – Взгляд на Мерфи. – Джон прав, Мерфи, печь-печью, но на островах многое будет зависеть лично от вас. Вы…ещё раз подумайте, так ли важна эта поездка для Вас? Может, полезнее было бы провести отдых на островах Бали?
-Я уже решил, - упрямо потвердил Мерфи и сурово посмотрел на Стикса, мол, какие ещё вопросы?
-Да, да, Тед, Френк уже решил, так что, - Стикс снова сглаживал обстановку за столом, - давайте, перейдем на ты, выпьем за начало знакомства и …перейдем, наконец, в столовую.
Но Стаффорду понравилось, он решил продолжить: «Эд, Эд, не спеши. Ведь мы такие... разные. Такие... привередливые по части ...полуфабрикатов. мерфи, ну хорошо, Френк, вот скажи, каое блюдо ты предпочитаешь».
Лоренс поднялся со стула. – А мне не интересно. Эд, так я пойду, есть хочется.
И, не оборачиваясь к оставшимся, не дожидаясь разрешения хозяина, Лоренс поспешил в столовую. Он вообще в любом доме умел чувствовать себя хозяином.
В столовой он встретил кухарку. Та, уже переодевшись, была готова подавать на стол. Увидев Лоренса, женщина ту же ударила его по спине полотенцем: «Ах вы, проказник, мистер Лоренс! Зачем вы украли мою книгу?»
Лоренс шутливо испугался. – Я? Да что вы? …Кстати, откуда эта штампованная дрянь на вашей кухне, Эмма?
Кухарка заговорила шепотом, с оглядками на две двери: «Сиделка мадам принесла. Говорит мадам, зашла как-то в кабинет сына и увидела на его столе поварскую книгу. Была удивлена, к чему она там. И попросила отнести её в мою комнату.  По-видимому, для ознакомления с рецептами. Но рецепты так себе, как всегда, автор выехал за счет глянца и картинок с клубникой. Были даже дикие рецепты, я прочла, как готовить рыжих собак, сибирских котов и, представьте, новорожденных мышат. Что мы, китайцы что ли?  Там был лишь один подходящий рецепт – пирога из ревеня. Мадам любит такие деликатесы. И  взяла книгу на кухню. А тут вы, с вашими разговорами. Ну поговорили, а потом гляжу, а книги-то и нет. …- Кухарка погрозила Лоренсу пальцем. - Хорошо хоть мадам не хватилась. И хозяин не спрашивает. Впрочем, зачем им книжка, да ещё и чужая. Вы видели, она надписана. Какой-то Джулии Смоук».
Лоренс испуганно посмотрел на дверь и, прижав палец к губам, тихо попросил: «Ну так и ладно. И забудем о ней. Раз пирожки из ревеня уже готовить научились, зачем вам лишнее в вашем царстве, Эм? Новорожденные мышата, жаренные в пламени свечи…бр…р, действительно, пусть их лучше азиаты готовят. Я…подарил её …одному японцу. – Шкодливо ухмыляясь.  -  Вы ж не против?
-Лишь бы мистер Стикс…
-А! – Лоренс махнул рукой, - пустяки. – И да, Эмма, …пусть инцидент с книгой останется нашей с Вами маленькой тайной.
-Безобразной маленькой тайной, сэр.
Тед снова махнул рукой,  пусть так.   
Ужин состоялся. Потом перешли к выпивке в кабинете хозяина.
Лоренс сидел на диванчике и смотрел на картину "Таинство слияния". Как раз под картиной, в кресле сидел Мерфи.
Мерфи, уже решивший, что впредь без предварительного звонка и договоренности к Стиксу больше ни ногой, сидел, пыхтя потягивал бренди.
-Ну что ж, меню обсудили. Маршрут ясен....
-Так значит, послезавтра?
Вопрос был естественен, Мерфи просто ждал ответ. Смотрел на Стикса. А тот быстро посмотрев на Лоренса, дождался его пожимание плечами (мол, сделаю, что смогу), повернулся к Мерфи и, улыбнувшись, ответил. – Да, не будем менять намеченной даты.
Мерфи снова полез с вопросом: «А зачем шторм? Тед сказал, важна большая волна…
-Вода. Там мелководье… - стал объяснять Стикс, чуть заметно поглядывая на часы. Его ждала деловая встреча. Ему, как и всем тут, предстояло сдать дела на целых двадцать два дня отпуска. – Во время шторма нам потребуется сноровка, чтоб пройти в бухту в узкую щель в скалах.
-А мы сможем?
Молчание.
-Это безопасно? – Мерфи огляделся. Остановил взгляд на Лоренсе, сидящем напротив него.
Тед снова повторил: «А ты хочешь жить вечно?»
-Причем здесь это, я так, о безопасности для всех.
Тед кивнул. – Ну да. Да, конечно. Мы тебя …волнуем.
Мерфи зардел, выпил остаток в бокале и тут же поднялся. – Ладно!
Стикс, как добродушный хозяин, обнял обиженного и …повел его в сторону прихожей.
-Так ты уже все решил, я о твоем отпуске.
-Да.
-Ну что ж, тогда …послезавтра созвонимся и …до встречи на пирсе.
Стикс помахал машине с Мерфи, и …пошел в кабинет за остальными.
Но те уже были у парадных зеркал в фойе.
Стаффорд задержался перед зеркалом, ему показалось, его волосы уложены несколько небрежно. Он похлопал себя по карману, видимо не найдя расчески, посмотрел в сторону приборов на полочке, поморщился и вздохнул.
Лоренс, быстро взглянув на проблему приятеля, усмехнулся и, как фокусник, выхватил из кармана летней куртки упакованную расческу. - Из кости акулы, упакована в элегантную сумочку. Как объявил поставщик, сумка сшита из кожи с мошонки кита.
Джон лишь несколько секунд смотрел на то, что ему вложили в руку. Тут же вынул вещицу, причесался, еще раз посмотрел на расческу, скорее уже не как на товар, а, интересуясь, много ли волос на ней осталось, но видно все было в порядке, и  тут же прибрал ее во внутренний карман своего костюма. Тут же, достав оттуда какую-то мелкую купюру, сунул её в руку Лоренса. Как лакею за сервис. И, кивнув, Стиксу, вышел за дверь.
Стикс посмеялся. – Ха, что это было? Что за фокус с расческой. Это же …расческа Джона.
-Ну да. Он оставил её у любовницы пару дней назад, мы знакомы, она передала её мне с запиской для Джона. Оба оплатили за услуги посредника. А что? – Тед тоже посмеялся. – Что такое? Что, Эдди?
Тед шутливо сунул купюру в карман угощавшего его хозяина дома. – Ладно, помню, должен, пусть достается тебе.
Стикс посерьезнел. Купюру он сунул назад, в карман Лоренса. – Та книга, Тед, вовсе не товар. Она была среди вещей пропавшей девушки.
Лоренс смял улыбку. Посерьезнел. В серых глазах его промелькнул стальной отблеск.  -  Эд, давай так: ты перестанешь играть в кукловода, и мы остаемся друзьями. Или…
-Или?
-Так все же «или»?
Стикс подумал. - …Нет. – Вздохнул. Лоренс был нужен. Он был ему необходим. А ещё за пять лет тесного общения, он просто по-человечески привык к нему. Теперь, не только представляя Теда кому-то, он называл его «другом», он так считал, они – друзья. Теперь, получалось, что так. Хотя пять лет назад он ни за что не подал бы руки этому человеку. Теперь – «не или». – Тед, давай, не будем ссориться из-за ерунды. Среди нас кто-то должен время от времени брать роль ведущего на себя. Ты же волен поступать, как хочешь. Но, Тед,  среди нас, в нашей компании, пожалуйста, будь спокойнее на счет чьих либо рекомендаций по поводу того, как нужно вести себя не в своем доме. Например, у ДРУГА.
Тед кивнул. Он согласен, принять к сведению. Это ОПЫТ.
И вопрос об украденной книге – как о вещдоке сам собой рассосался.
Лоренс присел в салон своей машины и …обнаружил в ней Джона. Тот дремал, сложившись на заднем сидении.  "Значит, домой," - подумал Тед, и повез приятеля к его дому.
Какое-то время спустя, он еще раз взглянул в зеркальце над лобовым стеклом. Увидел искаженное глубокой задумчивостью холеное лицо друга.
Лоренс примерно представлял, о чем может думать служака полицейский, выезжая на улицы города в чужой машине. Но не стал отвлекать его от тягостных раздумий. От воспоминаний вдруг нахлынувших, вдруг захвативших Джо Стаффорда после посещения дома Стикса.
-Мать его видел? Совсем стара стала наша миссис Стикс. А какой красавицей была…
-Разве ты мог её тогда видеть?
-Видел. И она была хороша. – Джон вздохнул. – И я подумал, Тед, какими станем мы, если доживем до её лет?
-Ты хотел бы умереть раньше, красивым?
Стаффорд сглотнул и…кивнул. Нехотя, тяжело, но согласился.  – Тед, наверное, мне нужно уйти  из Управления. Я не гожусь для такой работы. И не хочу больше жить.
-Брось, с такой работы только в криминал, больше никуда.
-Да, согласен. Потому и …
-Так оставайся и служи… до первой пули.
-Так-то оно так, но… не берет, дура.
Джон замолк. Раздумья о себе, о семье, о жизни вообще захватили приятеля Лоренса целиком. Эти странные, подчас страшные раздумья, они шли из самых глубин его опустевшего, как сожженного дотла,  сердца....

                ***
Никто не ожидал подобного от Джонатана Стаффорда. До юношеского возраста он воспитывался в доме деда англичанина. Во владениях, расположенных в средней части старой доброй Англии. Был человеком светским, обладающим интеллектом  и внешностью вдумчивого красивого юноши. Он был интересен как собеседник, как человек, обожавший естествознание. Увлекался чтением познавательных книг, пытался писать стихи, и писал, весьма недурно, по мнению деда – известного английского писателя – сэра Эрвина Нордлока. Но папаша Джона - американец – крупный землевладелец из Калифорнии, вдруг решил, что сыну пора возвращаться  «на землю». На обетованную землю. Великолепный, начитанный юрист действительно пригодился в Израиле. Был помощником советника какого-то политика. Но папаша не угомонился и потребовал от сына дальнейших подвигов и … перелета к нему, в Калифорнию. Типа, стар стал, делиться нажитым ни с кем не хочу, приезжай сынок, владей, согласно НАШИМ традициям.
Но есть в некоторых, даже самых воспитанных и крепко разумеющих парнях некая «ахиллесова пята». Имя ей - первая любовь. Случись в процессе её облом, надламывается что-то в душе даже самого волевого человека. Будто вместе с куском сердца отмирает не только часть чувств, но и желаний. Не встанет такой парень после на ноги так же твёрдо, как стоял до этого. И во взгляде его хоть и  промелькнёт луч целеустремленности, но всё как бы только чисто деловой, эгоистично холодный. И больше никакого доверия в любви. Будто это подлость и ничего более.
Закончился год проживания Джона в Калифорнии. И тут случилась встреча. Случилась ЛЮБОВЬ. Джон влюбляется. Но не в скромную девушку из порядочной (рекомендованной папой) еврейской семьи, а в замужнюю старше его на десять лет женщину,  имевшую репутацию вздорной, пошлой бабенки.
Влияние этой женщины на Джо было столь велико, столь грандиозно, что светский, светлоголовый, подающий надежды (и папе, и боссу) молодой юрисконсульт уже через каких-то полгода превратился в человека с лицом утомленного жизнью циника. Его речь пересыпалась пошлостями и вульгарными словечками. А манеры стали вопиюще наглыми и безапелляционными. И хотя это мало отразилось на его карьере, и даже напротив, Стаффорд стал вдруг жутко востребован у всякого рода аферистов и откровенных бандитов,  его истинное окружение, сразу почувствовав влияние миссис МакДир, стало потихоньку обходить острого на язычок молодого человека.
Муж этой миссис - вечный подкаблучник и финансово-зависимый от состояния жены человек, уже через месяц после знакомства его жены с молодым Стаффордом, был свидетелем их рандеву прямо у себя в доме. Жена грозно и однозначно дала мужу понять, где в настоящее время находится его спальня в ее доме.
Для того чтобы хоть как-то поберечь свое больное самолюбие и нервы, господин МакДир стал очень рано приезжать в свой офис на  Пятой авеню-7. А возвращался оттуда тихо и …незаметно для жены.
Отец Джонатана лишь пожурил сына, когда ему донесли о некоторых изменениях в личной жизни сына. Он считал, что раз все осталось на своих местах: сын хорошо развивается в бизнесе, не делает долгов (за загулы всегда платила любовница Джо), что он вредничает, но папу не злит, так и пусть себе, развлекается. «Он молод. И я бы побегал, да вот, подагра, вынужден старым Соломоном только любоваться женщинами, только …трогать их. Иметь уже, увы, нет сил. Пусть, пусть, порезвиться, пока есть желание. Я знаю, такое желание – быстро сходит на нет». – Так рассуждал, сидя где-нибудь в элитном клубе, старик Стаффорд.
Но шел год, другой, третий, а хищная женщина так и не выпускала из своих объятий молодого любовника. Она, как за «бон шанс» своей юности, улизнувшей, как всегда незаметно, держалась за неизменную любовь Джона.
Такое случается сплошь и рядом. А с хорошенькими девушками – так даже чаще. Они выходят замуж за богатых стариков, после их смерти снова выходят замуж, как бы по любви… уже, …а нет! Только для социального статуса. Любовь уже писана красками разбавленными. И как бы с оглядками. Но, наконец, судьба, и женщина встречает того самого мужчину, но… он молод и его трудно удержать при себе одними лишь вздохами и нежностью.
Поздняя любовь – это страшно и для мужчины и для женщины, которым уже к пятидесяти.
Покоренная его юностью, силой и манерами, миссис МакДир полюбила юношу не материнской любовью, хотя у неё действительно детей так и не появилось, она понятия не имела, что есть дети, она любила Джо так, как умеет любить лишь созревшая для ВЫСОКОЙ любви женщина. Без оглядок на мнение, на деньги, на здоровье. Без страха перед сожжением всех мостов за собой. Вся жизнь её была в этом юноше, с вида – вылитый Нарцисс.
А что манеры она ему подпортила, так ведь  сама-то она оксфордов не оканчивала, школа была когда-то за её гордыми плечами, но когда это было? Прямо от стойки бара и к алтарю за миллионами рванула красавица. Некогда было литературу, манеры изучать. Так на своём диалекте она и разговаривала, пережевывая в зубах мятную жвачку.
А Нарцисс её изменился. И сама она уже стала замечать, что глаза его сменили цвет с хрустально чистого, небесного  на мутно-грязный, серо-голубой.
История закончилась сама собой. И печально. Муж Анны МакДир пристрелил развратную вздорную жену и застрелился сам. В обществе долго говорили о случившемся. С любопытством наблюдали за замкнувшимся в себе молодым человеком, к той поре уже известным консультантом какого-то крупного бизнесмена.
И вот умер папаша Стаффорд. Горе сына было безмерным. Набежала родня, из Израиля, отовсюду. Все полезли с советом, как быть с землей, с недвижимостью, с деньгами.
Джон славно сумел РАССОРИТСЯ со всеми. Распихал деньги по банкам, землю отдал в аренду военным и торговцам, недвижимость – отдал под гостиницы, а сам, укрывшись в большом пустом доме стал жить…бобылем. Но главное, что уж совсем отвернуло от него большую часть его родни, Джо кинул ДЕЛО и занялся «бандюгами»… НАПРЯМУЮ. Нет, не спасать их от тюрьмы и налоговых служб, он стал их ловить и сажать! И как всегда, имел в своей работе ХОРОШИЕ показатели! И быстро продвинулся в карьере.
Лишь узкий круг друзей интересовал теперь Джона. Лишь среди них он чувствовал себя полностью защищенным, как от светского любопытства, так и оценки своему первому в жизни сильному человеческому  чувству....
"Незатопляемые острова.…  Вулканические странники. Какое неслыханное чудо держит вас на поверхности, не давая быть разрушенными и стертыми с лица грешной земли, а напротив, во время затишья после бури, поднимает вас, возвышая, всем черным пророчествам назло". – так думал Джон, и глаза его затуманивало воспоминаниями, и в этот момент тормозилось всё в его жизни и теряло ценность.
Нужно было, очень нужно было ему, чтобы какая-то сильная эмоциональная волна встряхнула его душу и дала ей ещё немного пожить. Ему хотелось подышать в полную силу, поразмышлять, без суеты и оглядки на сухость законов. Ему хотелось ВЕРНУТЬ, хотя бы через чужие чувства отголосок того, что он испытывал, любя СВОЮ женщину.
Он ждал от поездки на острова ОЧИЩЕНИЯ. Чужие, а конкретно Мерфи  - чувства должны были стать тем самым глотком чистой воды, которой надо было испить Джону, чтобы иметь силы жить. Иметь силы жить среди таких разных, таких не похожих на него людей.
Машина тихо остановилась. Стаффорд, молча, смотрел в боковое стекло, не замечая того, что видит собственный дом.
-Новый "повар"... еще один ... на нашей грустной кухне... - Джонатан кивнул на прощанье приятелю, вышел из машины. – Пока!
- Да, будь! - Тед поехал к себе.

                ***
Возле его дома, в темноте нагрянувшего вечера маячил мужской силуэт. 
Достав из перчаточного ящичка малюсенький пистолет, Тед сунул руку с ним в карман и вышел из машины. С расстояния пяти шагов, он узнал уже идущего ему навстречу Мерфи.
Тот тоже напряженно вглядывался в человека только что подъехавшего на машине. В темноте ему трудно было разобрать марку.
-Френк, ты? …Что-то случилось?
Только совсем близко подойдя к Лоренсу, так что стали хорошо видны его блестящие при свете луны глаза, Мерфи ответил: «Я хотел бы поговорить. В дом заходить не будем, это ненадолго. Давай вернемся в твою машину. Я не задержу тебя».
Тед постоял, подумал, посмотрел на Мерфи и, развернувшись волчком, пошел обратно к машине, на ходу ставя пистолет на предохранитель.
В машине он прибрал оружие, удобно расположился, и чуть повернувшись к Мерфи, приготовился выслушать.
Свет не включали. Музыку Тед выключил.
Они видели лишь темные силуэты друг друга.
-Тед, скажи, тлко честно, может, мне действительно не стоит идти с вами? Я не потому что... Я не трушу, нет, просто я же понял, я не тот человек, что вам нужен в этой прогулке. Мне показалось, Эд пригласил меня, не обсудив это с тобой и Стаффордом. И из вежливости не сделал это час назад, дома.
-Почему же ты сам не спросил его об этом? Ведь вы же кажется, друзья? - Вообще-то Тед был удивлен не столько темой разговора, сколько тем, что Мерфи выбрал для аудита зрелости решения его.
Мерфи помолчал, явно подыскивая слова. - Это я его считаю своим другом. Потому что хочу этого, а он, а как Эдди - ...не знаю.
Лоренс посмотрел на качающиеся в серой темноте черные ветки деревьев. Затем включил неяркий свет и, прямо глядя в глаза Мерфи, сказал: «Ну если так, … если ТАК обстоит дело, тогда, парень, думаю, тебе просто необходимо идти с нами. Именно – с НАМИ.  Понимаешь, …нам вроде как по пути. И для тебя самого важна эта поездка. Ты… лучше узнаешь Стикса. Ты сам разберешься в своём отношении к нему. Кто знает, может, вернувшись оттуда, ты сам кинешь дружбу с ним. А может, может, и наоборот. Ваши отношения станут крепче. Надежнее. Давай, едем, - Тед улыбнулся. И улыбка Мерфи очень даже обнадежила. Она была доброжелательной, по-человечески искренней. - Главное, ты поймешь, твоя ли мы компания вообще, или тебе лучше оставаться с теми, кто уже есть рядом. Френк, право выбора всегда должно оставаться за тобой, иначе – жизнь тюрьма.
-Ну да. Но вы же смеетесь надо мной. Кто я стал к своим тридцатипяти годам – канцелярской серостью. Вы считаете моё дело правильно листки к делу подшить, а вы…вы себя вон ками считаете.
-Мерфи, не важно, кто тебя кем считает, важно держаться собственной оценки. Не люблю саморекламы. Претит, когда начинают вопить о себе, как о Будде: я счастлив, я здоров, я богат, - да дурость это. Никто ещё не взлетел от самовосхваления. Но и принижать себя ни себе, ни кому-либо не разрешай. Живи просто, не заморачиваясь на комплексе доярки элитной коровы, зачем тебе рекорды.  Солнце, скамейка и не докучливый полицейский – вот что радует малого человека. Представь, Джон только так живет. А ведь он жутко богат. Я в сравнении с ним босяк. Это даже налоговой известно. Но нет у него ни яхт, ни итальянских иномарок. Нет личного  скакуна на скачках, и  дом его старится, прибираемый раз в месяц пришлыми тетками. …Едем, Мерфи, я понял, эта поездка, прежде всего, нужна тебе. А то что-то ты суетишься и всё не о том.
-Откуда тебе знать, о чем мне нужно суетиться.
Лоренс снова улыбнулся. – А, представь, знаю. – Махнул рукой. – Ладно, решаешь ты. Но ты пришел за советом, я - сказал то, что хотел. 
Белые зубы Лоренса поблескивали в огнях фонарей у дома. Улыбка стаяла.
Мерфи продолжал ловить выражение его мыслей и чувств, рассматривая отражение Теда в зеркальце дальнего вида.
-Ты давно знаком с Эдом?
-Не знаю, как ответить. Ты наверно о близком знакомстве спрашиваешь? Нет, близко ни я, уверен, ни Стикс, ни Стаффорд – никто к себе не приближает так, чтоб раствориться в другом. Это в прошлом. Сейчас крепкой дружбы среди людей не случается. Но мы любим общество друг друга. С удовольствием бываем вместе, в одной лодке, как ты выразился. Пока желания кинуть кого-то за борт не было. – Тед усмехнулся. – Нет, бывало всякое, но… не скинули же. Значит, ничего, дружба, привязанность, как ещё эти отношения назвать? Бизнес – разный, дома, как ты уже заметил, в разных районах расположены. Мой - вот, я среди коммерсантов живу. Меня и на дух на улицу Стаффорда не допустят. Хотя чего, я мог бы позволить, купить себе там дом. Только зачем, зачем усложнять себе жизнь, вписываясь в чужие мерки?
-Стаффорд еврей?
-Да.
-Значит, вы и молитесь разным богам.
-Ну, наверное. Но только не на доллар. Таких - среди нашей троицы нет. 
-И все равно, встречаетесь часто. Я-то с Эдом - так, набегами. Раз в полгода, может, встретимся. Он всё занят. А там занят он, или просто не желает увидеться, кто знает.
-Ну, а ты все равно звони ему. У каждого дела, надо ж понимать.
-И вы не разбегаетесь. Пять лет… это срок.
-Да, пока не скучно. Хотя мы разные. И не только потому, что один прокурор, другой полицейский, а третий - коммерсант. Дело в характерах. Хотя да, профессия – она отпечаток накладывает. Стикс скрытен, Джо - фантазер с чутьем пророка. Я ... Да и ты, разве нет в твоей профессии замечательного? Уверен, ты дотошен. Скрупулезен и …- Лоренс, вспомнив о зарытой в песке девушке. И осекся. – Ну, ты понял, люди, - мы не можем быть как пупсы одинаковыми.
Мерфи ловил каждое слово. Глаза Лоренса чаще были прикрытыми, он явно устал.  Френк решил проститься. - Ты, удивлен этой встречей?
-Порядок.
Мерфи вздохнул, простился и вышел из машины.

                ***
День отплытия большого, комфортабельного катера с удобным модернизированным управлением, настал.
Мерфи был приятно обрадован, Лоренс действительно забил продуктами все холодильники до отказа. В конце погрузки он еще кинул на палубу пару сумок какого-то барахла, что заставило Мерфи рассмеяться. – Это что, твой гардероб для распродажи? Тед, ты мне размером не подходишь.
-Я обойдусь.
-Ха. Да я про то, что ты со своего плеча вещи распродаешь?
-Это легенды.
-Тед, ответь,  …а на меня в мешочках есть что-нибудь?
Лоренс смолчал. Он вообще был серьезен и даже хмур. Явно вымотался и устал чертовски. Особенно его напрягла проблемная доставка к катеру заказанного им ОСОБОГО груза. Прибывшего явно издалека.
Мерфи же любопытствовал. И его очень заинтересовала погрузка тяжелого ящика, вносимого на борт со всеми предосторожностями. Остальные его попутчики, лишь быстро взглянув на светящийся с боку ящика светодиод, разошлись по своим местам, Мерфи же … суетился, выспрашивая, «что несем?».
Стикс был за капитана, Стаффорд за лоцмана, Лоренс раскладывал и расставлял по своим местам  груз, а  Мерфи... тот, спустившись за  грузчиками  в  трюм катера, внимательно следил за установкой интересующего его ящика. - Ребятки, а вы не в курсе, что это за штучка у вас в руках? Случаем не списанная у русских ядерная боеголовка?
Но прибывшие грузчики, даже  не взглянув на болтливого человечка, обошли его очень вежливо, и вышли на пирс.
Катер отвалил от берега.
Зайдя в каюту, где хозяйничал Лоренс, Френк и ему задал свой вопрос о ящике.
Ответом было: «Еще один холодильник, только и всего».
Ответ был  прост. Сказан был спокойно, без особых интонаций. И Мерфи, почувствовав себя надоедающим бойскаутом, замолчал. Покрутился и пошел в каюту, которую делил со Стиксом. Решил сам уложить свои вещи. А, разложив своё, принялся и за вещи Стикса. И сделал это аккуратно, сделав надписи на ящиках шкафа: "Стикс", "Мерфи", «носки», «трусы», «джинсы», «майки».
Стикс похвалил. На полном серьезе он порадовался, что Мерфи «нашел дело по плечу». – Ну и про кухню – не забывай.
-Есть, капитан!
Мерфи веселился. Настроение его было на подъеме.
Скорость катера была приличной. Ход был устойчивым. До смены погоды было ещё несколько часов. За нею постоянно следил Стаффорд, переговариваясь с метеослужбой берега.
Стикс смотрел то через открытое стекло мостика, то на монитор.
Стаффорд на столике расставлял на карте показания скорости, снимаемые с показаний бортового компьютера.
-Джо, а к чему такая архаичность? Зачем карта, если на экране монитора все смотрится достаточно показательно, может быть и сохранено, и распечатано.
Стикс чуть заметно усмехнулся, но не отвлекался от разглядывания окрестностей в капитанский бинокль.
Стаффорд промолчал. Лишь быстро взглянул на Мерфи, и, переговорив с береговой станцией, снова склонился над картой.
Стикс, уже на правах капитана, попросил: «Штурман, объясни нашему кормильцу, зачем ты копируешь наш путь на карте».
-Это на случай ручного управления судном. Если компьютер выйдет из строя, что вполне допустимо при буре. Или даже встанет двигатель, мы должны всегда знать, где мы находиимся. Перестраховка, понятно?
Мерфи кивнул головой, тоже стал разглядывать карту. - Мы сейчас где? А как на Морзе будет сигнал SOS, покажешь?
-Здесь. – Стаффорд ткнул пальцем в точку на голубом поле карты. К Стиксу. – Капитан, а наш кок чего здесь прохлаждается? Пусть хоть водички принесет.
Мерфи оглянулся к Стиксу. Тот промолчал. Тогда он снова к Стаффорду. -  А как ты это понял?
-По параметрам. Скорость яхты, направление ветра, давление волны.
-Научи меня, если это не трудно.
Стаффорд покоился на Стикса. Тот молчал. Джон вздохнул.  - Не трудно. Но можно  чуть позже, Френк, хорошо. А пока… обратись к капитану, он наверно уже знает, чем занять твое свободное время.
-Да? - Мерфи улыбаясь, поднялся и подошел к Стиксу. Его удивляло, что все так охотно отнеслись к тому, что его друг - капитан. - Эд, как там насчет работы для меня?
-Ты знаешь свою работу, Френк. Кубрик видел, скоро время ленча. Думай о меню, и о том, чтоб мы не растолстели. В свободное время ...можешь любопытствовать. Знакомиться с катером.  Я не против.
Мерфи намек понял, пошел "к себе".
Непогода навалила внезапно. Ветер резко менял направление. Море волновало, волновался и Мерфи. Остальные - просто несли вахту. Проход через щель в скале, почти равную ширине  катера, да ещё и на самом пике волны – это было захватывающим зрелищем, но…Френк его пропустил. Он молился у себя в каюте. – Боже, почему я согласился выйти в море с этими психами?
Бог промолчал.
Остальные, пройдя через щель в гладь бухты, орали, веселились и остались каждый при своем восхищении собственным мужеством.
                ***
День за днем, неделя за неделей для гостей Незатопляемых островов были не скучными. Рыбачили, занимались подводной съемкой, устраивали соревнование на воде и под водой. Шахматы, бадминтон, бильярд, настольный теннис - ...в общем, от времени пробуждения, а это было где-то к ленчу до засыпания под яркими крупными звездами на черном небе, каждый находил себе занятие по интересу.
Время отдыха шло. Шло тихо, но шло.
Френка не раз разыгрывали, доводя своим "мужским" заигрыванием до недоумения. Намекая то на его эротичные плавки, то на грациозную, действительно чуть длинноватую шею.
Мерфи принял игру. И тоже стал высказываться на счет сексапильности своих приятелей. Даже с капитаном Стиксом заигрывал, уверяя того, что свежий загар украсил его крутые, действительно чуть женственные, ягодицы в цвет персика. -Эд, была б моя воля, я бы с удовольствием снял на все наши километры пленки танец твоего живота... со спины.
Стикс, щурился на солнце, зарывался в прохладный к вечеру песок. - А не надоест... любоваться моей волосатостью?
-Не-а! В этом есть что-то притягательное.
-Для тебя?!
 Стаффорд с Лоренсом посмеивались над смущением Стикса и вольностью кока.
-Я и у женщин чистые небритые подмышки люблю.
Лоренс: «И все?»
Стаффорд: «А зачем ему остальное, если оно  не волосатое?»
-Что смеетесь? Вы просто …дилетанты. Ничего в этом не замечаете.
Общий гогот.
Мерфи брызнул в лицо Эда водичкой.
Эд поднялся с песка. – Зачем Френк?!  …Я уже подумал, … что засыпаю.
Капитану показалось, что кок переходит некоторые границы, и он намекнул, что пора бы подумать об их ужине.
Мерфи поднялся и, зайдя за спину капитана, неприлично потряс гениталиями.
Стикс, перехватив, смешок Лоренса, лежащего рядом, показал Мерфи указующим перстом на катер.
-Мерфи, а ну-ка, зажарь нам то, чем ты там похваляешься.
Полная обнаженность выровняла загар. Интимные части тела уже не отвлекали внимания. Мужчины ходили, бегали, плавали, перекусывали, уже и, не замечая дневной наготы. А вечером возвращались на яхту.
После ужина, спускаясь в кают-компанию, каждый из четверых выглядел как джентльмен. Был безукоризненно одет. Они выпивали, болтали, вспоминали анекдоты или хвастались друг перед другом размером пойманной днем рыбы. Мерфи всегда был в проигрыше. Иногда, обидевшись, он ворчал: «Зато член у меня самый длинный».
-Ага, при твоем росте, разумеется. …Ха-ха-ха…
Только Стикс умудрялся держаться стороны от свар.
Затем все  присаживались за круглый стол и играли в карты. Тут уже везло удачливому. Иногда им оказывался Мерфи.
После первой недели отдыха Лоренс  совратил всех сигарами. Дольше всех сопротивлялся абсолютный противник курения - Мерфи. Но сидеть в дыму ему надоело, и он тоже принялся обсасывать кончик тончайших по аромату сигар. "Совратителю" Лоренсу, в конце концов, после даже приходилось ограничивать явно склонного к наркотикам «малыша кока».
Мерфи редко сам находил свое развлечение. Обычно он «висел у кого-то на хвосте».
Подойдет к капитану и начинает выспрашивать о ноликах в записной книжице, куда Эд вносил свой карточный выигрыш. - Эд, ты всех сделал. И вчера тоже. Вернешься домой богаче, чем уезжал.
Стикс, не поняв,  о  чем  речь или не придав ей значения, посмотрел  на Мерфи. Потом, улыбнувшись, а делал он это на островах чаще, чем на материке и естественнее, ответил с ленцой в голосе (он вообще много спал с тех пор, как они прибыли в бухту): «А, ты о картах. Нет, Френк, богачом, как всегда, вернется домой наш коммерсант. А карты, карты это так, удовольствие. Там дело не в выигрыше. В удовольствии обмануть умного партнера. Вот, например, ты, блефовать совсем не умеешь, а зря.
-Да нет же, Эд, я умею, я умею, но…Лоренс, пёс, он всё время  разгадывает мой маневр и открывает карты первым. Я и сегодня продул. Всё из-за него. Может, он подглядывает за нами, а, Эд?
Стикс нахмурился. Дернул носом, подтянул на переносице очки и снова уставился в книгу.
-Ты  еще о чем-то хочешь  спросить?
-Нет, нет. Извини, я оторвал тебя от чтения. А что ты читаешь? ...Анри Антуан Дефалье "Безмозглость фраз психопата Дези". Должно быть интересно?
-Мне, да.
-А о чем?
Стикс, поджав губы, вздохнул. - О любви.
-Странно. Судя по названию, книга должна оказаться философской галиматьей.
Эд пожал плечами, чуть повозился в скрипящем под ним кресле. - Наверное, так и есть. Это не про мужчину и женщину. Это об их чувствах в интерпретации полусумасшедшего.
-Кто-то там сдвинулся от любви?
-Ну да. А ты что, не считаешь, что это чувство бывает подобно сумасшествию?
Мерфи  смутился. Он явно замялся и отвел глаза. Взгляд  Стикса  был прямым. – Что такое, ты смущен, не знаешь, что сказать? Френк?
-Я? А...знаю, но, …хотя…возможно. Ладно, чувствую, книжка интересная. Как-нибудь тоже почитаю ...между завтраком и обедом. – Френк поспешил улизнуть.  - Не буду мешать. Пойду, поскучаю со Стаффордом. Он, кажется, на мамонта собрался, второй день стрельбой из лука пальму портит.
Френк вышел на песок, прошелся в тени парочки пальм и добрался до тента Стаффорода.
-Эге-гей! Охотничек! Много дичи настрелял?
-Смотри.
Джон поднял с земли пару змей и потряс ими в обеих руках.
У Мерфи волосы встали дыбом.  -Э-т-т-то что?! Это здесь водится?!
-Да, конечно.
-Ух, ты, …ну, дай мне пострелять. …А ты поверял, в твоей палатке их больше не ползает?
Мерфи поморщился на дохлых змей, взял лук и первой же стрелой попал в цель.
-Отлично, Френк! Ты в самом деле хорошо стреляешь. На дротиках тренируешься?
Мерфи замялся, улыбаясь. Не очень  хотелось  сознаваться, что это случайность.
Молча,  он выстрелил еще раз. Опять попал. Еще выстрелил и - снова в цель.
Френк сам смутился своей меткости.
Стаффорд с восхищением вынимал стрелы, угодившие в «яблочко».
-Вот это да?! Ах ты, скромняга! А с виду... такой неприцельный.
Френк испугался четвертого удачного попадания и гордо отдал лук Джону. – Да, знаешь, постреливаю …иногда. Помни об этом, когда ужин выходит  не совсем удачным.
Мерфи пошел искать третьего... "охотничка". Тот занимался сервисом. Он …брил и подстригал своих приятелей, а после  чем-то ароматным и явно дорогим сбрызгивал им «атласные» щеки.
-Куда же он пропал, этот чудо-коммерсант? Ищет конъюнктуру и спрос ...среди медуз?
Он нашел Теда на скале. Тот сидел, смотрел вдаль, на притихший залив.
Мерфи, заметив в лице Теда забытую здесь уже некоторыми тоску, тихонечко покашлял, прежде чем врываться в его тихое созерцание штиля. - Тед, я не очень побеспокою тебя своим присутствием?
-Чего это ты расшаркался. Садись. Гора свободных мест.
-Ты уже дымишься, может тебе тент принести?
-Нет, все нормально.
-Может, воды?
-Не суетись, спасибо.
-Ты что, уже по берегу соскучился?
Лоренс смолчал. Потом грустно улыбнулся, заметив мечтательное выражение лица Мерфи. - Что, тяжело без обезьянки с  небритыми подмышками?
-Да, вот, кстати. Ты вроде желания всех тут удовлетворил, а как же обещание мне?
-Что?
-Перед отплытием ты обещал, да, Тед, обещал, поговорить со Стиксом о хорошенькой поварихе …для меня.
 -Обещал? Да ну? - Лоренс сощурился. – Обещал, …значит, поговорил.
-Он, конечно же, поставил тебя на место с твоей просьбой?
Тед усмехнулся. - Он не знает того места, куда меня можно поставить, Френк.
Мерфи снова мечтательно посмотрел в сторону материка. – А я б сейчас… был не против…обезьянки.
Тед вздохнул и уже тихо, спокойно ответил на счет женщины: «Подожди пока. Подожди, Мерфи. – В лицо и улыбку Френка. – Но она будет, это я тебе точно обещаю».
И снова он внимательно посмотрел на Мерфи и уже, будто утешая, повторился: «Потерпи, парень. И помни, иногда терпение   бывает приятнее... "нетерпения".
Мерфи ничего не понял. Он отошел  со странным ощущением, что Лоренс его снова в чем-то надувает. Но, решив, что время покажет, пошел с горы веселее. И даже запел.
За три дня до отплытия, Стикс назвал Мерфи частоту, по которой можно вызвать вертолет с заказом из "Митчел Холла". Меню уже Френку было знакомо. Он пошел на мостик, но, вдруг вспомнив о том, что из одного холодильника припасы еще так и не доставались, решил спуститься в трюм, посмотреть, чего там еще не бывало на его роскошных застольях.
Он спустился в трюм. Светодиод на ящике горел. Френк осмотрел его. Ключа не требовалось. Замок как у кейса.
Френк открыл ящик. "Огонек" засветился желтым – «открытие дверцы».
Мерфи рванул крышку выше, и …замер.  Как окаменел.
                ***
-Не ходи туда, Тед.
Лоренс хотел спуститься в трюм за мороженым. Джон придержал его рукой.
Тед посмотрел ему в лицо.
-Там наш малыш ... любопытствует.
-Уже?! - Тед посмотрел на число месяца, указываемого часами. Поморщился. – Три дня ещё. - Вздохнул и пошел предупредить о случившемся отдыхающего на берегу Стикса.
Тот учил взятого на борт попугая разговаривать. - Франс, ты хор-роший?
-Хор-роший, Франс, хор-роший.
-А Стикс - дерьмо?
-Дер-рьмо, Стикс, дер-рьмо.
-Ты дурак, Франс.
-Сам дур-рак! Сам дур-рак!
Эд заметил приближающегося к нему Лоренса. По лицу его понял, что-то стряслось. А с кем, все были на виду, кроме Мерфи. – Где он?
-Там.
-Водички с собой нет? А-то что-то у меня и у моего "умного" друга горло скрипит.
Лоренс присел под тент рядом с креслом Стикса. - Эд, там Мерфи, …он  девушку нашел.
Стикс приподнял соломенную шляпу с лица. - Свою или местную?
-Свою.
-Чего это его туда понесло? Кубрик совсем в другой стороне. Ах, уж этот его длинный нос! На мертвечинку, значит, потянуло, ...ладно.
Стикс, скрипнув  прутьями  кресла, тяжело  поднялся. Размял на месте ноги и пружинящим шагом пошел в сторону катера.
Когда капитан поднялся на палубу, Тед встал и подошел к Стаффорду.
 -Я так понимаю, наш уважающий себя кэп пошел бить морду любопытному скауту? – Джон присел, затем прилег в песок.
-Джо, давай и мы. Туда. Боюсь, как бы Френк в горячке не обидел нашего капитана.
-А что ему твердолобому будет?
Стаффорд, повозившись, еще глубже втиснул себя в прохладу сырого песка. Потом принялся плескать себе на живот водой. Потом задрал голову и посмотрел на Лоренса через стекла очков. Заметив, что приятель не на шутку озабочен, поморщился.
-Ладно, пойдем и мы, полюбопытствуем на бой барана с быком.
-Джо, не надо так.  Ему сейчас не сладко.
-Ну хоть с вопросами лезть перестанет. Стена в трюме, как договаривались, прозрачная?
Тед кивнул.
-Тогда, пошли, поглазеем на этого поддонка.
-Джон…
Стаффорд, заметив, что Лоренс как будто Мерфи сочувствует, ругнулся грязнее итальянского продавца рыбы. Потом, подумав, изменил слово: «Ладно, пусть это будет коррида. Профессионал прокурор против профессионала делопроизводителя. Все равно подеруться. Пошли, посмотрим на кровь. Я соскучился».
-Дурак ты, Джон, перестань рисоваться!
-А ты- Стаффорд ткнул пальцем в голый живот приятеля, будто лезвием ножа, - перестань жалеть убийцу дурёхи девчонки.
Вдвоем они пошли к катеру. И первые же крики из трюма подсказали, что они были правы, разборка шла на кулаках и словах сильная. - Ты сволочь, Стикс! Ты ...дерьмо! Я убью тебя!!
Мерфи тяжело дышал. Чувствовалось, как сильно ему хочется выскочить из трюма, скрыться, сгинуть с глаз. Но Стикс стоял, загораживая собою проем, не спускаясь с последней ступеньки лестницы, ведущей наверх, на палубу.
– Ты похититель трупов, тебя снимут с должности и будут судить!
- Перестань, со дня убийства она хранилась в морге Пасадены. Ты даже могилы для неё не вырыл, так, как кот дерьмо, просто присыпал песком.
-Ложь! Я не имею к этому никакого отношения!
-Врешь, Френк. Мы нашли топор. Ты вымыл его, но сейчас иные времена, на нём была и её и твоя кровь. Ведь она, в конце концов, перестала тебе верить, ведь так? Скажи, Френк, ПОЧЕМУ, ЗА ЧТО, ведь ты любил её, по твоим же словам, больше жизни?
-Да пошел ты!! Все вы тут уроды, …развлечение себе нашли, трупы выкапывать. Стаффорд пусть распрощается с орденом штата, я всем расскажу!!! …А кто наряжал её, кто наряжал её в платья,  этот твой личный брадобрей?! Убью гада!! Суки, всех убью!!!
И вдруг плач. Дикий, отвратительный, сопливый мужской плач.
Лоренс и Стаффорд были у стены. Через её прозрачность было видно и Мерфи, и капитана и ещё ящик - холодильник с девушкой внутри, разряженной куклой. Имя этой заморозке Джулия Смоут.
Мерфи, только вот кидавшийся на громадину Стикса с кулаками,  стоял теперь, опустив руки, раскрасневшийся, сопливый  и злой. Ему приходилось кидать свои обрывистые оскорбления снизу вверх, что злило его ещё больше. 
Там, в ящике холодильника, в кусках  блестящего инея лежала его любовь. Первая и единственная любовь Френка Мерфи.
                ***
Его друзья уже давно определись в сфере деятельности. Стикс получил назначение в прокуратуру. Его карьерный рост был невероятно скор. А Мерфи, уехав из Пасадены, всё пас свою канцелярию.
А тут  с полгода назад вдруг звонок бывшего босса из Пасадены. Приезжай, мол, зашиваюсь, поможешь с мелкими делами. Всё разнообразие, Мерфи взял отпуск за свой счет и – туда.
Его босс занимался бракоразводными процессами. А тут подфартило – разводилась звезда, ей хотелось выторговать у бывшего мужа права на свой последний фильм. Босс Мерфи стал углубляться в дело, другая же работа осталась в стороне. Пошли жалобы. Босс вызвал бывших помощников, в том числе и Мерфи. И поручил последнему дело некой Смоут.
Мерфи радовался настоящему делу. В первый же день он разложил аккуратно бумаги на столе и … секретарь (не его стол, не его секретарь) тут же пригласила, войти молодую девушку.
-Прошу Вас, мисс Смоут.
Мерфи поднял лицо и увидел девушку, записавшуюся почему-то на самый конец приемного дня.
Френк уже подустал в ожидании встречи с разводящимися кинодивами. Уже раздумывал, куда пойдет ужинать. А ещё подумал, куда здесь, в родных краях можно съездить отдохнуть.
И вдруг запись на конец приема.
Она была  выше его ростом, примерно на полголовы. А ещё её высоченные каблуки, на которых, по правде сказать, она неплохо двигалась. Но если каблуки скинуть, то девушка могла б оказаться просто …хрупкой и почти невесомой куколкой, такая маленькая балеринка с грациозной посадкой головки, с милым, нежным, томным  взглядом огромных глаз цвета каштана и спокойными руками - веточками. 
Поза, с которой девушка расположилась на стуле, выделила узость ее талии и мягкую округлость бедер. Красивые высокие ноги стояли прямо, как бы в ожидании, чтоб встать и уйти. Но девушка явно не спешила. Выражение лица её было миловидно серьезным.
Мерфи на работе. Но он успел разглядеть всё, пока девушка не заговорила.
В его лице - сухое официальное участие, заинтересованность лишь делом, по которому пришла посетительница (клиентка).
Ее приход-это попытка приостановить бракоразводный процесс ее родителей. Она сбивчиво, быстро, как бы стесняясь, что отрывает столь важного господина от работы, говорила о своей проблеме. О любви ее родителей в прошлом, о новых чувствах, внезапно возникших у ее матери, к теряемому ею мужу и прочее, и прочее....
-Прошу вас, помогите мне их соединить.
«Боже, какая наивность, - подумалось Мерфи, - она просит за других. За папу и маму, которым, как мне думается, давно плевать друг на друга и на выросшую дочь – тоже. «Соединить» - это что, как вилку с розеткой что ли?» (В слух) - Да, да, я вас слушаю, мисс Смоут. Говорите. – В его лице любезность. В его позе - официальность.
Френк уже пять, десять, …тридцать раз отрывался взглядом от лица девушки, чтоб как будто бы прочесть какую-то очень важную бумагу на своем столе, наконец, отшвырнул в сторону пустой отпечатанный бланк, и уставился на девушку. Он смотрел на неё, больше не отвлекаясь,  во все свои полные любопытства глаза. «Боже, какая прехорошенькая…».
Природная красота, утонченность вкуса, тонкий аромат духов, нежный приятный голос, - мисс Смоут просто сразила молодого помощника адвоката. Мерфи ринулся изо всех сил помогать ей, в общем-то, гиблом деле.
Раньше, помогая боссу, Френк всегда был сух и педантичен в разборе дела. Он был как раз тот помощник, к которому можно было, смело идти, если знаешь, если ты чувствуешь за собой истину своего дела. А ее-то как раз при разборе семейных конфликтов было найти трудно. Да и была ли нужна в разборе таких дел голая правда? Тут Мерфи вспоминался Лион Фейхтвангер, писавший, что «сила не только в правде». Но доскональным ковырянием в деталях, в  тонкостях интимной стороны разводящихся супругов, ему – Мерфи  - удавалось найти ту маленькую ложь, которая и выводила его клиента (клиентку) на пьедестал обязательной защиты законом. 
До шестидесяти процентов супругов, обращавшихся к боссу Мерфи за помощью в сохранении  брака,  оставались семьей. Остальные, уходили, молча, забирая каждый свое, кто крупные алименты, кто дом, кто детей, но теряли друг друга уже навсегда. В их случае было исчерпано помощником адвоката все. Их уже примерить было под силу лишь времени и богу. Так считал он – Френк Мерфи – помощник адвоката.
И вот теперь эта проблема. Этой девушки, сразившей его своей впечатляющей внешностью, а затем и искренней сердечностью.
В этом деле потребовала развода жена. Мать Джулии. Она обвинила мужа в измене, трате денег из семейного бюджета в пользу кокотки. Муж, только пожал плечами, вроде бы был и не против развода с женой. Он как бы отдал жене право, решить её дальнейшую судьбу самой. И вдруг пришла их дочь, и начала убеждать своим ангельским голоском, что мать ее просто хотела остановить мужа от измены. Она была самостоятельна, достаточно богата, фактически содержала мужа, но её задела измена. Женщина ждала, что муж поймет, что теряет и финансовую основу своей жизни. Она ожидала услышать прощение. Но процесс развода супругов пошел, а… женщина вовсе его не желала. И вот  их дочь решила остановить бракоразводный процесс. Она пришла за помощью в виду гордости её матери, которой не выносимо больно, просить за себя, такую одинокую, оставляемую насовсем.
Мерфи, конечно же,  был рад помочь в проблеме. Это как раз то, чем он любил заниматься, то есть, останавливать процесс развода. Его конёк  -  «не спешить» с разводом. Но тут нюанс, Мерфи  захотел сделать эту девушку обязанной  себе. И он повернул дело таким образом, что как будто задача, поставленная клиенткой, не решаема.
-Вы понимаете, процесс уже в развитии. Суду уже представлены доказательства измены вашего отца. Ваша мама уже и фотографии суду предъявила: ваш папа и эта кокотка. Как же нам остановить рассмотрение, ума не приложу.
-Но она не думала, что папе станет всё равно!
-И как же нам остановить процесс, не навредив самолюбию вашей мамы? А может, вы сами посоветуете ей, извиниться перед судом и забрать своё заявление?
-Нет, нет! Всё должно быть официально, будто папа сам решил, …всё остановить.
-Значит, я должен убедить вашего папу…
-Да и как можно скорее.
-О, мисс Смоут, вы требуете от меня просто невозможного.
-Умоляю,…постарайтесь. У меня есть деньги.
-Да. Я понял.
-Эти репортеры, мама же известный человек, она помощник мэра города. И возможно, когда-нибудь станет мэром.
-Что ж, я очень рад, но как нам быть с папой, который нигде не работает, перестал любить вашу маму и ему, как бы все равно, останется он в доме, где прожил, сколько вы сказали лет?
-Двадцать два.
Мерфи вновь прокатил взглядом по прелестям девушки и качнул головой. – Да, примерно так.
В общем, Джулия клюнула на  «трудности» хитрого помощника адвоката.
И Мерфи начал вить свою паутину.
- В вашем деле я целиком на вашей стороне. А...знаете что, есть идея. И кажется, неплохая, а давайте вместе попробуем. Объединим наши усилия, и попытаемся обратить взор мистера Смоута на собственную жену. Я даже уверен, что, объединив наши усилия, мои и ваши, мы достигнем не только восстановления семьи, но и чувств между супругами. Как вы смотрите на такое сотрудничество, мисс Смоут?
Конечно, мисс Смоут была бы очень благодарна мистеру Мерфи. Конечно, она сделает все, что от нее потребуется мистеру Мерфи....
Влюбленность в красоту и чистоту девушки так распалили Френка, что он превзошел самого себя в этом деле. Никогда он так не выкладывался в достижении цели. И вот настало время "плодов" его "тяжелейших" усилий. Мистер Смоут неожиданно для всех (и даже для себя) вдруг начал ревновать свою жену, даже упрекнул ее "в невнимательности к мужу».
Фраза эта, сказанная мистером Смоутом на приеме у Мерфи, стала "вершиной" успеха его работы по данному делу. Он смеялся над ситуацией от души, накручивая телефон, звоня своей очаровательной помощнице, чтобы обрадовать ее с успешным завершением дела. Миссис Смоут вернула себе мужа. А Френк Мерфи обрел нежнейшую почитательницу.
Девушка впервые в жизни, в общем-то, по собственному желанию, познала вершину ухаживаний молодого мужчины. Она отдала ему всю себя. Она доверилась ему полностью. А Мерфи понял, что его влюбленность обрела более серьезные формы. Что ему требуется ещё более частые встречи, ещё более тесные отношения. А Джулия заговорила об обручении, о возможной свадьбе.
Мерфи вдруг погрустнел. Ему, гуляке и балагуру, как-то сразу захотелось остаться на свободным. А Джу его не понимала, принялась плакать, вдруг соврала, сказала, что беременна, а на самом деле нет, потом она и в этом ему призналась.
За пару месяцев, до того, как Стикс предложил ему прогуляться на катере, проснувшись и обнаружив, что рядом "все та же его невеста", Мерфи вдруг понял, что не догулял с другими невестами. И как-то сразу заскучал по Лос-Анджелесу, вспомнил, что продлять отпуск ещё раз – это значит, потерять работу в столице штата. В окружном суде, при высоких дядьках.
Встречи его с Джулией ...сначала стали короче, потом он вернулся в Лос-Анджелес, пошли СМС, разговоры по телефону. Он приезжал к ней ненадолго, она приезжала к нему, останавливаясь не у него, а в гостинице, как и положено порядочной девушке. 
Потом первый скандал, Джу застала у Мерфи дома наглую «уводительницу чужих женихов» из канцелярии Мерфи. Плач, крики. Потом Джу начала преследовать Френка своим участием, докучать своим присутствием. Она   провожала  его  на  работу, встречала, покупала билеты в театры, на стадионы, водила его в  гости  к  его друзьям....
Да Френкже и не оспаривал, он любил Джу, он любил её! Но …как жену, с которой ему уже немного «тесно».
Френк стал врать, стал находить причину, чтоб не появиться в выходные в пасадене. Она – в Лос-Анджелес, он – сочиняет про какую-то командировку!  Про какое-то запутанное дело, которым он якобы занят с настоящий момент. Мерфи так заврался, что стал повторяться. И… девушка, наконец, поняла, рядом с ним она не невеста.
Прошло несколько дней, Мерфи примчался в Пасадену и …что он видит, Джу, его Джу улыбается какому-то хмырю в военной форме. Какому-то ПАРАШЮТИСТУ!
Мерфи ринулся доказать, что девушка – его невеста (а ведь на самом деле он ей в этом статусе отказал), и не нашел ничего, чтоб ответить двухметровому вояке, кроме… как вскинуть топорик, завалявшийся в багажнике его машины. В драке, мужчины и не заметили, что случилось, как так вышло, что топориком досталось Джу?
Вояка, как Мерфи выяснил, тут же, как они с ним в спешке, во время отлива, вырыв яму в сыром песке, похоронили тело,  двинул в Афганистан.  И там, к великому страху Мерфи тут же попал в перестрелку и …помер. Вояка умер героем, а ему - Мерфи, получается, сидеть в тюрьме. Канцелярист окружного суда туда никак не хотел попасть. «Я же не виновен! Это не я!! Я только принес топор! Я не знаю, как это вышло, но точно, я никогда бы не убил Джу, я любил её. И вот это «я любил её» - он повторял много-много раз пока, наконец, понял, что ЭТО ТАК И БЫЛО.
Мерфи понял, что теперь любить даже самую распрекрасную девушку он не сможет. В каждой он видел Джу. Френк даже искал такую, чтоб походила на неё, хоть чем-то.
Следствия как такового не было. Девушка в розыске до сих пор. Её ждут её помирившиеся в горе родители, но она никогда больше не переступит порога своего дома.
Трагическая случайность. Из-за чего, Мерфи знал – причина в нем, в его глупости, козлиности и …ещё много слов он для себя подобрал, а что толку? Смерть Джу не давала ему ровно дышать, вертопрах стал трусишкой и плаксой. Вой полицейской сирены начал вводить его в транс, из которого он выходил лишь после очередной встречи  с очередной «копией».
До сих пор никто не бросил камня в жениха Джуди Смоут. Никто. Даже ее родители, те всегда считали, что Френк - почти член им же сохраненной их семьи. Господа Смоуты искали причину ухода Джу из дома в себе, в своей вечной занятости и непонимании проблем дочери, терявшихся в очереди их личных проблем.
И вот эта девушка снова рядом с ним. Здесь. В переносном холодильнике – гробе. Под пуленепробиваемым стеклом. В прекрасном платье, почти прозрачном, она такая с виду невесомая и такая… не мертвая.
Через прозрачную гладь хорошо видно почти не изменившееся лицо девушки. Просто как будто неудачник-стилист не тот грим наложил на бледное девичье лицо....
«Ты - маньяк, Стикс!! Я сам заявлю о тебе в полицию, сам!!» - Кричал, Френк, плюя бывшему другу  в лицо.
А за прозрачной стеной трюма уже сидя, наблюдали за картинкой Лоренс и Стаффорд.
По щекам Джо катились слезы, он мечтал быть на месте Стикса. «Кто, какой прокурор может сказать: «Я выдержал это. Я выдержал это САМ! Нет охраны, нет щитов, охраняющих ПЕРСОНУ от нападок разбушевавшейся ярости. Эд, Эд, …боже мой, как Я хочу, что б мне плюнули в лицо. За мою дурь, за моё уродство, …как я мог оставить мою Анну, как я мог?! …Дай ему Мерфи, разбей ему его толстые губы, выколи ему его бессовестные глаза, его нос гордеца разбей в кровь. Покусай же его, он достоин и скотства в отношении себя. Все мы тут убийцы, сволочи, избежавшие наказания. Верно говорит КНИГА, только проклятые живут вечно. (Вслух) - Для тоски! Для мучений!! Для вечного желания покаяться!!!
Лоренс испугался за друга и, подскочив, обнял Стаффорда за плечи. – Джон, Джо, всё, успокойся. Ты же сказал, будет кино, успокойся, это просто…это глупо, Джон.
-Ты сам в бреду, раскрой глаза, мальчик…
-Джо, погоди, сейчас, я позову Стикса, это давно надо прекратить.
Стаффорд протянул руку и погладил сырое лицо Лоренса. – Ты тоже плачешь? А кого тебе жальче, еврейский мальчик, ложь или правду? – Смех, громкий и истеричный. – Я знаю, можешь не отвечать, всем нам нужна только ЛОЖЬ! Наша нагота – наша глупость и безответственность, и мы прикрываем её ложью. …Прочь!! – В сторону стеклянной стены. – Мочи его, Френк! Ссы на нашего ПРОКУРОРА. Виновен! ВИНОВЕН!!
Лоренс понял, что нужно сделать, чтоб все это прекратилось. Разом.
-Идем туда. Надо выручать Стикса.
-А пошел он!
Лоренс потащил Джона вниз по лестнице.
 - Не помешаем?
Эд спустился со ступеньки, дав спуститься в трюм Стаффорду и Лоренсу.
Мерфи распаляясь, гримасничая, выдал всем: «А, вот и вся компания грифов-любителей падали! Вам-то это зачем? Вам зачем?!! Или вы и есть те, кто крадет трупы для этого сумасшедшего?!»
Он шагнул ближе к Лоренсу. Глаза Френка горели гневом, с губ стекала пена. Он был на грани срыва с адекватности. – Теперь мне понятны твои незаконченные и двусмысленные фразы, Лоренс. Эта та обезьянка, да? Та повариха, которую ты мне обещал?
Лоренс сплавился в металл. Казалось, ударь его Мерфи хоть ногтем, звон пойдет по всему телу Теда.  Глаза расширены, будто стеклянные, и цвета непонятного. Исчез совсем и голубой и серый. Темень одна.
-Тед, …за что? (плач) Ну вот, вот ты, такой надежный, такой незаменимый, так  скажи мне, хотя бы ты, ОТВЕТЬ, дураку, тебе ЭТО зачем?! Это МОЁ горе, моя беда, зачем она ТЕБЕ?! Я ничего тебе не сделал, я никогда не пересекся с тобой, парень, так ЗА ЧТО?! Ее труп вот здесь... зачем, почему? Что я сделал тебе, Тедди?!
Боль вытравила все человеческое. Он встал на колени перед Стаффордом: «Защити меня от них, ЗАЩИТИ от всего этого, это же самосуд, спаси меня! Ты же должен!»
Стаффорд впитывал его унижения, его боль, будто энергию жизни. Слезы высохли, он смотрел на униженного, на ТАКОГО, каким должен был быть сейчас он. Пойманным, уличенным, унижающимся от трусости перед тремя подонками, собравшимися для веселого отдыха.
Истерия была и в горле и в сердце человека. Мужские слезы от бессилия и унижения были в глазах его.  В такие трудно смотреть без жалости и брезгливости. Мерфи обессилил.
Лоренс смотрел. Он сталь, он - гранит. Нет в нем ни души, ни сердца.
Он был в такой же ситуации. И он тоже плевал Стаффорду за самосуд в лицо, в глаза. И тот будто на мгновение ослеп и закричал, вот так же: «Я виновен! Я виновен!!» А Стикса он пнул в живот. Он же ростом равный ему, он повалил прокурора и бил его в лицо, крича: «Всё неправда!! За что, почему меня не судят судом, где судьи, вы – сволочи, вы садисты, я ВИНОВЕН, но так где же ваш суд?»
Он тоже молил тогда и взывал, он плакал, кидался ключами и всё боялся оглянуться на пустой ящик, похожий на гроб. Там лежало любимое платье Бет. Его Бэтти.
Он не должен ТАКОЕ забывать. Потому он здесь, на этих проклятых им ТОГДА островах.
-Френк, смотри, она снова с тобой. – Стикс не слышал себя. Голоса б не узнал своего, если б услышал. Он был где-то не здесь, где-то в другом месте, возможно там, на набережной, рядом с телом Леди Блу. За ночь никто не надругался над ней, не обокрал. Ему остались чистыми ее одежда, платье, чулки в сетку, сумочка и туфли, её любимого красного цвета. Он всё это хранил. И вот он здесь, и заново переживает  свою потерю. Леди Блу тут же, где-то тут, на острове, в своем алом платье, в красных туфлях. И Эд понимает, никто не виновен. Это ЕГО судьба, дано ему было сильно полюбить именно такую женщину и никакую другую. Выбор судьбы – его выбор. Решил он. Сам. Она будет всегда любима им, и будет встречать его здесь в том платье, в чулках в сеточку, как на набережной, как на той проклятой им набережной, лежать на спине, лицом - на звезды.
-Френк, она с тобой. И она всегда будет с тобой, Френк. Ты ведь любил ее. Перестань плакать. Никто другой, только ты виноват. Надо принять ответственность на себя.  Ты не выбрал другого оружия, ТЫ взялся за топор, которым была убита твоя любовь, Френк. Я, и я тоже виновен. Потому не боюсь смотреть тебе в лицо. Прямо смотрю, не скрывая вины. Это я, я сам  убил свою любовь рядовой  передозировкой лекарства. Теперь давлюсь этими таблетками сам, да что-то никак не отравлюсь. Ну вот, ты и перестал плакать. Это хорошо. …А… Джо, он  довел до отчаяния мужа своей возлюбленной. И этот человек  был вынужден убить самого дорого человека Джона. Его любимую женщину. Ты бы знал, как он плакал тут до тебя. Он тоже стоял на коленях. Он просил снисхождения, потому что он полицейский. Правда, он хитрый полицейский? Разрубил узел на шее чужими руками. Что, Френк, легче? …Мы сделали это в минуту слабости. Когда уже достали неприязнь и непонимание родных и друзей. Но когда это случилось, мы всё бы отдали, чтобы этого никогда не произошло. Чтобы это было лишь диким сном, не более того. Так и ты, Френк. Ты ХОТЕЛ сделать это. Поэтому ты и не пожелал ей долгих лет счастливой жизни, а достал свой топор. - Стикс обнял обмякшее тело Мерфи. Тот ещё шевелил руками, пытался оттолкнуть его от себя, но сил сделать это - уже не имел. - Френк, мы все здесь. Мы рядом со своими любимыми. Они среди прекрасных скал этого острова, в бархате чистого песка. Они спят по шорох волн, таких тихих под звездами, таких нежных под солнцем. Наше присутствие здесь - это, ...это как забвение, Френк. Как отчаянная попытка вернуть себе себя. Очищение, покаяние. Назови, как хочешь.
Стикс погладил голову Френка. Тот боднулся, но не отошел от него.
-Френк, мы хотели отложить захоронение Джуди Смоут - твоей девушки - на последний день. Но раз уж ты все узнал, можно это сделать уже завтра до полудня. Еще много времени, ты успеешь попрощаться с ней. Попрощаться так, как ты хотел этого, но не мог из-за тех, кто б никогда не понял тебя.  Мы понимаем.  Это еще один шанс, Френк, сказать ей то, что ты не смог сказать тогда. Простись с ней, и она, уверен, простит тебя. И нас. Хочешь, я провожу тебя в каюту, ты немного отдохнешь, а потом придешь сюда. …Пойдем, тебе нужно отдохнуть. Иначе можно сойти с ума. Я знаю, Френк, …мы знаем, мы все прошли через это.
-Убирайтесь отсюда все....
Мерфи оттолкнул Стикса, подошедшего к нему Лоренса, отказался подняться на палубу за Стаффордом. Он был похож на заблудившегося человека, который вот только осознал, что дорога была под его ногами, он просто не хотел заметить её.
Мерфи сделал шаг к гробу, резко, от бессилия в руках, захлопнул крышку. Светодиод снова зажегся голубоватым огоньком. Камера холодильника закрыта.
Френк вздрогнул, затем, обессилев совсем, навалился на ящик, обняв его руками, и затих.
За спиной было слышно тихое покачивание лестницы. Уходили его друзья, уносившие в душе личную трагедию его жизни.
                ***
Весь вечер и начало нового дня он один провел рядом с телом своей любимой. Смотрел сквозь прозрачность стекла на ее лицо, на тонкие, как точеные, пальцы рук, светло-бежевое платье на тонком, чуть вытянувшемся теле, на ноги, обтянутые тугими чулками, на туфли на высоком каблуке....
Гладя стекло рукой, он что-то говорил, обещал кому-то, о чем-то долго, безответно просил....
Около четырех утра, когда уже вовсю радовал красками рассвет, Мерфи вышел из трюма. Пошел освежиться, умыться. Долго разглядывал себя в зеркале. Не узнавал в себе себя вчерашнего. Вышел на палубу. Взяв пожарную лопатку в руку, пошел к трапу.
Возле трапа стоял Лоренс. Тед так и не прилег. Был на карауле.
Френк спустился, пройдя мимо, пошел вдоль берега. Тед за ним, не догоняя.
Мерфи оглянулся: «Не ходи за мной».
Он нашел для Джу место ближе к скалам. Солнце красило их в розовый цвет при восходе. Френку показалось, что если вода и будет заливать остров, то сюда она точно не дойдет.
Он стал рыть песок, дошел до земли. Продолжил копать. Выгребал камни руками. Сначала он обливался потом по прохладе утра. Потом пот высушило солнце, потом обдувал ветер вечера. Копать было тяжело, рубить камни лопатой – дело отчаянное.
Потом он ждал прилива, смотрел, не появиться ли в яме вода. Она не появилась. Френк снова принялся рыть. Но воды так и не было. И тогда он решил, что это то место, которое он хотел.
Он сел возле высокого холма из песка, земли и камней и, потирая мозоли на руках, …беззвучно заплакал.
Его никто не тревожил. Через эту печаль здесь прошли все. Она не приводит к сумасшествию. Тщательный выбор могилы - это осознание того, что выкрикнута и выплакана большая часть горя. Теперь будет легче.  Вина - она с ним останется. Как грех. Это навсегда. Но жить с этим, он уже сможет. 
Ночью к холму пришел Тед. Хотел идти Стикс, но не дошел, вернулся. Стаффорд решил идти, но разговора не получилось. Френк, молча, пережидал, пока он уйдет …с ЕГО места.
Взяв бутылку воды, водку и хлеб, к Мерфи пошел Лоренс.
Тед оглядел лезвие лопатки. Та притупилась о грунт и камни. Он оглядел кучу и сел с другой стороны пустой могилы. Сел, так же, как Френк, поджав к подбородку ноги. Тоже смотрел на черную, почти не различимую границу земли и воды, в которой плавали звезды.
Звезды не жалели огня. Можно было видеть сырые линии на лице Мерфи, но Тед не смотрел. Тяжело.  – А я выбрал место у воды. Бет любила воду. Чуть вспотеет: «Я в душ!»
Мерфи выпил воды. Глотнул из бутылки водки. Съел кучек хлеба. Заговорил тихо, хрипя: «Историю Стикса я слышал. У многих была такая мысль, но доказательств не было. К тому же он искренне страдал после ее смерти. ...Я видел эту Леди Блу. Красивая была стерва. Умная. Ну и бог с ней. Убийство  не выход, конечно, но ничего б у него с нею не вышло. Не на острове же им жить? А люди знали, она - шлюха. Она шлюхой и была. А он, …ну ты же знаешь Эда, …теперь понятно, почему он стервенеет, когда подобные дела попадаются. Он не парней под НАМЕРЕННОЕ  убийство подводит, - себя. Себе срок натягивает. Теперь ясно.
Френк вздохнул. Смотрел на черноту залива.  – Про Стаффорда я мало что слышал. Мы в разных кругах крутимся. В печати только про семью МакДира упомянули.  Не понимаю, почему он взял на себя вину за смерть этой женщины? Да, верю, он был влюблен в неё. Домашний мальчик в опытную бабенку. В суку не своей конюшни. А муж любил её явно не меньше.  Нет, не нерешительность  интеллигентного слюнтяя её погубило, а решительность мужа. Да и тот не виноват! Она наказала себя сама. За все грехи разом. За то, что продала себя за деньги, за то, что статуса порядочной вдовы не захотелось носить, снова подалась в невесты. Потом загуляла. Совратила мальчишку еврея, …она сама себя убила. Я б и мужа оправдал. Зря Джон печалится за свою любовь. Ничего б у них не вышло. 
Молчание. Сопение. Ещё глоток водки, кусочек хлеба в рот.
-Я честно любил её. Я любил Джу. Но что-то мне мешало, что-то не давало мне сделать её своей единственной женщиной. Женой. Она стала моим красным светом. Я не буду, как Джон, таскаться к шлюхам. Не сумею, как Стикс, жить евнухом. Я женюсь, Тед. Да! Ради Джу, я женюсь, на той, которая меня первой зацепит. А любовь, что ж, смогу ещё раз полюбить – моё счастье, нет, вот, тут оно, на незатопляемых островах останется. …Ах, ты ж, Господи!…Ну почему всё так, почему ТАК, Тед?!
Мерфи поднялся и пошел к воде. Чтоб Тед не видел его слез. Сопли кончились. Он стал мужиком. И не имеет права показывать свою слабость.
Лоренс остался у вырытой могилы. Ковырял песок, сыпал его на ступни. Потом потянулся, взял бутылку воды, сделал глоток, взял бутылку водки – и снова глоток.
Мерфи подошел, Тед мычал какую-то песню.  Что-то тягучее, навязчивое, как мелодичный стон.
Мерфи сел рядом. - А ты, что тебя привело на эти острова? Я слышал про Фридмана. Но о твоей женщине - ничего. Так ты банкира в аут из-за неё вывел? А её? …Убил? …Ревность? …Не понимаю. Не понимаю, отчего в нас столько гнили от собственника? Женщин так много, у меня почти сорок, …если никто не в декрете. Я каждую жалею. А ты, …убил? Право на проезд сюда, я понял, у тебя тоже есть.
Лоренс вздохнул. Потом потянулся к бутылке с водкой. Но бутылка упала, и водка вытекла в песок. Тед сдавил руки между коленей  и притих, обдумывая слова повзрослевшего Мерфи. – Право? Даже не знаю. Джон меня «поваром» сюда пригласил. Наверное, есть …право. 
-Ты сказал, у воды её похоронил…
-Нет её там. Я положил в ящик то, что осталось в доме. Её любимое платье, белые туфли, заколку - цветочек, …с её волоском.…
Вот и всё, что у него осталось от его первой любви, которая сниться ему до сих пор. Юная, манящая, не забытая, как не убивал он её в себе, как ни глушил водкой, бабами, работой,… она жива. Жива его любовь.
Тед зарыл пальцы ног в песок. Потом стал лепить холмики из песка на своих ступнях. Всё занятие под звездами. Движения его были ленивы, бессмысленны. Казалось, что он  спит, делая эти свои два холмика на ногах.
-Я вернулся в Калифорнию, чтоб забрать её. Чтоб увезти на восточное побережье. Не знал, с чего начну разговор, когда приеду. Ей нравился Лос-Анджелес. А мне - Гарвард. Я так спешил, что не заметил, что решил все за нас обоих, без неё. Думал, продам дом, который купил для нас, там, на том берегу куплю другой. Жизнь – она везде жизнь. А она, как обухом: оставь, не хочу, отпусти.   Приеду, думал, зацелую её, отлюблю за те месяцы, что не виделись, …за эти месяцы она отвыкла от меня.  Фридман – моя вина. Не отрекаюсь. Он приезжал ко мне. Умолял, чтоб прекратил травлю. Я на него всех банкиров сговорил. Легко! Были у него грешки, промахи, но для управляющего крупным банком - пустяковые, все было под его контролем. Он сразу понял, откуда навеяло. Но Бет не было в городе. Он бы её из-под земли достал, чтоб привести и доказать мне, что не виновен. Он её не нашел. Она по чужому паспорту жила. Не нашел. Но хотел, очень хотел, привести ко мне, чтоб она сама мне сказала, что он – не причем. Что у него ничего с ней и не было. Но не нашел. И я стоял на своем. И всех подговаривал: сдайте его! Сдайте его!! Люди злые, Френк. Легко от жадности набекрень бошки съезжают. Я был жаден до её любви, а те, кто помогал мне Фридмана стереть, клюнули на власть и деньги. …И я её искал. И после того - искал. После, это чтоб сказать, что он – Фридман - что он сам, от нездоровья умер. Я оправдаться перед ней хотел. А! Уверен,   плевала она и на Фридмана. Он действительно не причем был. Я её тоже не нашел. Потом всё. Будто все сгорело во мне. Не нашел. Опять. А надеялся, надеялся вернуть себе. …В общем, крыша у меня поехала от навязчивой идеи. Отец посоветовал полечиться. …Какой силы была любовь, так я ее и возненавидел! Если бы нашел, …убил бы. Чтоб никому - вот как заболел ею. – Тед вздохнул. - Да, Мерфи, имею право. Думаю, имею.
Мерфи качал головой. – Значит, пропала…
Лоренс взял горсть песка и швырнул ее вперед себя. В пустую могилу. Помолчал. Потом тихо продолжил. - Да нет, она вернулась. Так, походила от одного к другому... и вернулась. Не потому, что оттаяла, что чувство возникло ко мне, нет. Просто... вернулась. Откуда, где была, почему ко мне – ничего не рассказывала. Я не менял замков  в доме, она сама открыла дверь и …стала жить. У нее ведь ни семьи, ни образования толкового. Просто красивая была, но ведь красивых много. Да и что красота,  это ж не вечно. Только вот я не верил, что буду замечать эту линьку в ней. Мне  казалось, она вечно красивой будет. Я же любил её. …Я по-прежнему её любил.
Тед закрыл ладонями лицо. Помолчал. Потом, резко вскинув голову, забрав все волосы со лба, упал на спину в песок.
Лежал,  смотрел на звезды и продолжал говорить о Бет. - Она попыталась в Голливуде устроиться, но её нежный в жизни голос с экрана звучал не совсем правильно. Играла она неплохо, но с дубляжем. Её перестали приглашать, дубляж – это ж дорого. Потом она захотела шубы демонстрировать на показах. Магазин у меня уже свой был, сказал – иди, делай, что хочешь. Шубки она на себя для клиенток богатых прикидывала. Какое-то время работала. Не скучала вроде. А потом, … получилось так, что один покупатель не жене - толстой и уродливой шубку купил, а ей  - моей Бетти. Жена скандал закатила, мол, кто тут у вас в приличном магазине работает? Пришлось уволить мою красотку. Без работы, просто сидя дома, она заскучала.
Лоренс помолчал. Сглотнул. Обтер лицо ладонями, как умылся песком. Вздохнул.
-Это только когда кошка вдруг гулять убежит, а затем вернется, ее еще сильнее любят. Верной считают. А женщину... У меня кроме ненависти к ней ничего не было. Ничего! А вот выгнать не мог. Ну вот ...не мог взять и выкинуть из сердца, из снов своих. И она, не любила она меня и не уходила. …А знаешь, почему?
Нестерпимая боль исказила  лицо Лоренса, как будто кто каленым железом его коснулся.
-Мне  другие не нужны были. Никто. Я их из презрения не замечал. Если и лез кто, я  их уже так, как грязную простынь, с  брезгливостью использовал. Брал и выбрасывал. Брал и…отбрасывал. А её, её будто насильник брал. Мне всё мало её по ночам было. … Ненавидел, любил, она знала, что я запутался. Она это знала. Бет знала. Она это чувствовала, Френк. И толи от вины, толи из-за жалости ко мне …не уходила. Чем на плаву держалась, не знаю даже. Ходила как тень по комнатам. Я мало говорил с ней, … не мог в глаза смотреть. НЕНАВИДЕЛ! 
Лоренс воздуху в легкие набрал и погнал дальше, чуть ускоряясь в исповеди своей, будто та к развязке шла. - И тут ко мне один партнер из Эмиратов прилетел. Сделку заключить, погостить. Мне для одного покупателя нефть до зарезу нужна была. Я этому партнеру хорошую цену предложил, а он все "мало, мало". И все в  сторону Бет поглядывал. Она меня уже прямо раздражать стала  своим присутствием. Видит, я с партнером разговариваю, нет, она лезет! То воды принесет, то музыку зачем-то включит. Ну, я и крикнул, сгоряча,… помню, язык тогда прикусил, до крови, это  разозлило меня ещё больше. Вот я и сказал: «Телку мою в довесок бери, вижу, нравится она тебе". Он тут же контракт и подписал. Нефти - море, денег я тогда кучу сгреб. Новый магазин отстроил. Людям как будто нравится. …Люди живут, а для меня жизнь, чтоб только торговать в ней. И ей. Наутро после прощального банкета с партнером  проснулся я, записка на столе. Назимхан писал: "Я безмерно счастлив твоим "довеском", Тед. Благодарю за великое удовольствие". И ни его, и ни ее в городе. Как и не было обоих. Я дернулся вещи её искать. Вот, только платье да белые туфли и нашел. Забыла своё платье …любимое. Я сразу понял, что что-то не так сделал. Горечь пошла. Платье целовал по ночам. Сопли пускал. А ведь её, когда она рядом жила -  как мог губил. НЕНАВИДЕЛ! А тут ушла и … в глазах у меня потемнело: что сделал, зачем, за каким чертом,… будто сон кошмарный, но всё реально, … всё так и было. Продал. Печаль была, а потом,  уже через неделю бессонницы меня даже не совесть, нет, и даже не тоска заела, веришь, я понял, что снова заболеваю. Снова вот-вот…крышу кругом пустит. Где она? С кем? …Бет, боль моя. …Врач сказал, есть такая болезнь, внушением называется. Сказал, что я внушил себе, что она мне нужна. Моя Бет. Я заплатил, …чтоб вернул мне рассудок. Веришь, являюсь на прием, – а врач-то помер! Никогда я ни в какую белиберду не верил. …А вот, в магию любви и тогда и сейчас – верю. Не вылечили.
Тед поднялся с земли. Отряхнул себя. Потом тряхнул за плечо Мерфи. – Пошли, ночи холодные, простудишься. Завтра доделаешь тут все. Заодно снова проверишь, …да нет, не будет воды, не сомневайся. Эту скалу напротив, приподнимает во время штормов. Сила какая-то в этом острове. Хочет – подпустит волны, а не захочет – фиг! 
-Ты нашел ее?
Лоренс крутанул головой так резко, что шея хрустнула.
-Нет. Я ездил к Али. В Эмираты. Он сразу понял, за кем я. Все процедуру восточного гостеприимства тянул, не любят сразу отказывать. Да и я сначала решил, торгуется. Потом он ответил, что уважает и прочее, но …"сбежала наложница Бетти". Посокрушался он по этому поводу и все. Нет Бетти. Я не поверил арабу. Кучу денег истратил, искал ее там. Нигде! Никто не  видел, не знает. Да кому нужна там иностранка! Надоест, - вон, в песок уроют – дом построют. Но я не сдавался. Я  снова  к Низимхану, партию алмазов предложил. Глаза у   него, вижу,  разгорелись, но он мне одно твердит: «Сбежала, Тед, сбежала. Где найдешь?" И я уехал. Как похоронил ее. …Ты видел восточную женщину?  Нежный цветок. А после мужских рук, на  что она похожа? Другому не дадут, а сами… она ж чужая для них. У них свой коммунизм в голове.  И… я решил считать ее мертвой. Вот и все.
Мерфи, как эхом произнес: «Не всё».
Он напряженно смотрел в границы вырытой им ямы. Пустой могилы.
-Не всё. Как Эд  говорил там, в трюме, про остров этот, могилы любимых? ...Красиво  говорил. Но  ты, ты, Тед,   приезжаешь сюда, чтобы плакать на могилах чужих чувств. Твоей любимой здесь нет. Но где-то ж ОНА ЕСТЬ. Ты бы почувствовал, если бы она умерла. Но ты не веришь, ни арабу этому не поверил, ни полиции, куда, уверен, обращался. …Я, и Стикс, и Стаффорд - мы перешагнули черту дозволенности. Мы убили любовь. Да, под прессингом чужих неприязней и мнений, да, из холодного расчета, из-за ежесекундной жажды свободы, а ты, …ты еще не перешагнул через это. И сколько бы ты не  хоронил  свои  чувства, свое  прошлое, оно живо. Где-то  ходит С ТЕНЬЮ ПО ЗЕМЛЕ. …Ты должен найти ее, Тед.
Мерфи взял  горсть  песка, как час назад Лоренс и тоже, как бы пытаясь сбросить с себя часть груза, кинул его в  пустую могилу. - Я сейчас вертолет вызову, для "заказа" ...к прощальному обеду. Чего ждать с обедами, а ты …лети на нем. Зачем ты здесь? Пока не нашел ее среди мертвых, ищи среди живых.
Френк вздохнул. Но уже как-то легко, как-то спокойнее.
Поднялся с песка и пошел к катеру. К любимой, …которая пока ещё с ним, ...на земле.
После перезахоронения девушки Френка Лоренс улетел на вызванном на яхту вертолете. С высоты ясного неба маленькими зелеными оазисами жизней показались ему незатопляемые острова....
«Не нашел среди мертвых, ищи среди живых…»
                ***
И снова под ногами чужая земля. Снова он среди частокола зданий, скребущих небеса, ноги топчут белый камень дорог, локти трутся о роскошь, эпатаж и премудрость. Эмираты.
Тед начал поиски с того места, где потерял. С дома Назимхана.
-Тед? Ты!  Как я рад тебя видеть. Без звонка, без разговора – правильно! Гость мой, проходи.
Знак женщине, чтоб накрывала на стол.
Тед кивнул с поклоном тени в черном, и снова посмотрел на того, кто был богат, влиятелен, здоров и в белом - к мужчине. - Али, извини, я без звонка. Можно сказать, проездом. Потому, прошу, без церемоний. Времени у меня – не часы даже.
-По делу? Понял. - Назимхан вежливо и внимательно всматривался в лицо гостя. Будто искал там полезное для себя.
-Али, я не  за долгом. Как обещал, буду ждать, сколько потребуется. Мы же договорились. Я понимаю, чужие трудности, сам их под час испытываю. Я не за тем.
Лоренс выпил предложенной воды, сглотнул комок тревожного предчувствия и, вздохнув, прямо посмотрел в черные глаза богатого торговца. – Али, я с полным уважением, к тебе. Ещё мой дед торговал товарами твоего деда, потому сам понимаешь, давай, без обид. Я уже спрашивал – ты уже отвечал. Но это тогда. Ты сейчас мне скажи, …Али,  где моя женщина?
Назимхан выразил неподдельное удивление на лице. – ТВОЯ женщина?!
Лоренс глубоко вздохнул. – Твоя. Я о Бет.
Али даже чуть отстранился от гостя. Затем, подумав немного, кивнул, хорошо, давай, сначала.  – Пойдем.
Он чуть обнял Лоренса, и провел вглубь своего дома. Гость был усажен на кипу роскошных ковров, в расшитые золотом подушки. Перед мужчинами тут же появился поднос с фруктами и свежая вода.
Назимхан, прогуливаясь рядом, имел возможность прятать свой несколько встревоженный взгляд. - Тед, я не понимаю, два года назад, я сказал тебе правду, Бетти у меня больше нет. Я хорошо обращался с ней. Тут никто её не обижал. Но она сбежала. Я, как положено, сообщил в полицию, пропала гостья из Америки, сказал, фотографию давал. Бесполезно. Не нашли! Уверен, здесь ее нет. Может, она вернулась? Почему ты не ищешь её там?  - Али заметил недоверие в глазах партнера. - Тед, ты мне не веришь? Ты обижаешь меня своими подозрениями.
-Али, я же просил, ...без обид. – Тед посмотрел Али в лицо. – Вот он, локоть, да не укусишь. Сто, тысячу раз пожалел я, что сделал тогда.  Она моя, Али, моя печаль, моя драгоценность, моё сердце, как вернуть? …Не обижайся, друг. Я хочу её вернуть себе.
Лоренс выпил воды. Оглядел роскошь и богатство оружия, висевшего на стене напротив.
- Али, …я обращаюсь к тебе, как к партнеру и как к человеку с сердцем. …Али, я продал ее тебе и всецело это признаю. Сам коммерсант: товар возвращаю, прибыть не теряя. Али, играем по тем же правилам: я заплачу тебе. В накладе не останешься.
-Тед?!
Лоренс напирал, хотя и смотрел на собеседника снизу вверх. – Али, брось, ты ещё тогда понимал, что я избавляюсь от него со зла. Разлюбила она меня. Упрямая гордячка, …разлюбила и никаких договоров. Но я-то её люблю. Али, я до сих пор её люблю.
-Тед, я удивлен…
-Я понимаю.
-Тед…
Лоренс почувствовал запах надежды. Так ветер, вдруг влетевший в распахнутое окно, вносит перемену в настроение. – Да, Али, да, это так. Прости, друг, что впутал тебя в это. Но в ней, в Бет, в этой женщине мой покой. МОЙ ПОКОЙ, понимаешь? Вина моя - я погорячился, не обдумал последствий. И вот; тебе – суета, ей – боль, …мне покоя нет. ВЕРНИ!
Назимхан сверху вниз, щурясь, смотрел в глаза человеку, которому должен некоторую  сумму денег, взятую за сделку наличными. Человеку, который ни разу не обманул его, как партнер.
Али отошел к окну и, не поворачиваясь, произнес: «Тед, хорошо. Скажу тебе правду. Но она еще горче той, что ты уже знаешь».
Назимхан развернулся лицом к Лоренсу. – Бет порадовала меня лишь раз, в твоём доме. А когда я привез её сюда, …она не захотела стать моей наложницей. В жены брать я её и не хотел. Я так, - не желала она. Только горечь получил. Какое удовольствие… Она отказалась от смены гражданства. Я стал настаивать, она перестала есть. Превратилась в тень.
Али развернулся лицом. Взгляды мужчин встретились.
Трудно было говорить, ведь только что, он услышал от партнера о страданиях без женщины, которая ушла. – Она куплена мною. Все её документы были у меня. Продавать её я не хотел. С нею в мой дом пришла удача. – Али пожал плечами и быстро улыбнулся. И тут же смял улыбку под тяжелым взглядом гостя. – Тед, она отказалась есть! Мои жены насильно кормили её и получали за это синяки. Я не мог этого терпеть. – Уже спокойнее, без оправдательных ноток. – Она наложница. И вот в таком варианте, я мог делать с ней, что хотел. Мог уступить ее своему партнеру, … самому последнему слуге… -  на ночь. Продать не хотел. Подарить не мог. А... уступить, как … «довесок» - мог. Она болеть начала. Доктора привел. Платил. Доктор сказал: это тоска. Сохнет, как дерево. Доктор ушел, я …нашел, чем её взбодрить. Я стал "колоть" ее. – Жест рукой - не волнуйся. - По чуть-чуть. Для активности. На "любовь" ее хватать стало, а потом она ляжет и так весь день. И снова отказывалась от еды. Пила воду – и всё. – Назимхан вздохнул.  – Потом, …потом, может, кто из женщин подсунул, может, она сама нашла …мои ампулы. И влила в себя всё.
Али вздрогнул от взгляда Лоренса, в котором был крик: лжешь!
– Тед, ты не понимаешь ситуацию, в которую я попал. До конца - не понимаешь. Это не суета, это БОЛЬШАЯ проблема. Меня могли лишить всего, …жизни, узнав, что я убил иностранку с помощью наркоты. Я не делал этого! – Уже спокойнее.  - Оставим женщин. Но ты знай, случай – она его ждала. Сама хотела этого. Я заплатил одному … сорвиголове, он отвез её в пустыню. Сказал, чтоб оставил при ней воды и документы. И … никаких следов. Просто потерялась, гуляя по пустыне. Такое бывает с иностранцами. Они тут любят …всюду гулять.
Помолчали. Назимхан выпил воды. Сел рядом, на ковры. - Я отследил, шума в газетах не было. Значит,  значит либо уехала, либо в песках осталась. Но...
Назимхан повернулся и прямо посмотрел в лицо Лоренса. - Надеюсь, ты не винишь меня?
Тед был бледен, смотрел в точку, зубы его были жестко сцеплены и только скулы напряженно подрагивали.
-Тед?..
Еле удалось ему разжать рот. Царапая словами горло, он ответил: «Нет. Это я, …я своими руками её ...в песок зарыл».
-Тед, …это её судьба, не твоя. Не утяжеляй себе сердце.
Лоренс встал, кивнул партнеру и, не простившись с дамами в черном, пошел к выходу.
Назимхан, не смотря на пышную комплекцию, резво догнал гостя.
 -Тед, Тед, подожди. Так нельзя. Прошу  тебя,  останься, отдохни с дороги.
-Я … мне нужно. Нет, Али.
Назимхан загородил собой выход. - Тед, выбор за тобой, но я же вижу, ты, ты…выглядишь усталым.
Лоренс на самом деле почувствовал непосильную слабость. В глазах его поплыли темные круги, в висках затукало. Он испугался, что может упасть где-то на улице, могут быть проблемы.
Он согласился ненадолго остаться.
Тед упал, не дойдя до комнат.
Врач, приглашенный Назимханом, осмотрел его и сказал, что гостю нужен покой и присмотр. Диагноз - нервное переутомление.
И это было не удивительно, Тед не смыкал глаз с самых островов.
На другой день Тед почувствовал себя лучше. Опять в нем коммерсант проснулся. Вспомнил, что привез ткани, приказал привезти их из камеры хранения, чтобы показать их женам Назимхана.
Назимхан купил ткани своим женам. А наложницам, которыми пользовался иногда, кинул тюк и отвернулся.
И вдруг возник спор. Между наложницами. Назимхан грозно посмотрел на копошащихся, - свара прекратилась. Тед спросил, что за шум на женской половине? Али, смеясь, рассказал.
-Али, сколько их у тебя?
-Две.
-Разреши, я подарю ткань той, которой не досталось.
-Но им обеим нужен именно тот.
-Тогда давай, объявим конкурс. Самой красивой и самой нежной я подарю очень красивую ткань.
Назимхан рассмеялся. - Как ты определишь красивую, если ты даже лица её не видишь?
-А я по руке. Рука отражает красоту женщины. Неухоженная рука не может принадлежать красивой женщине.
Назимхан подумал. Пошел на женскую половину дома.
Две его наложницы снова трепали тюк ткани. Но молча. Заметив Назимхана, они успокоились. Мужчина обвел взглядом притихших женщин. Поглядел на их руки. Усмехнулся и махнул рукой - за мной!
Но, увидев заинтересованный взгляд своего окрепшего гостя, его улыбку, …Назимхан ещё раз подумал. - Ладно, завтра проверишь. Зачем так неожиданно озадачивать женщину. Хорошо?
Али надеялся, что гость успокоится и за развлечениями забудет про ткани и его женщин.
Лоренс согласился.
На ночь Теду была предоставлена женщина.
Тед спросил её, не знает ли она про наложницу по имени Бетти. – Американку.
«Нет», - ответила девушка.
Выполнив свою мужскую обязанность, являющуюся знаком признательности для восточной женщины, Тед уснул. Но спал, как обычно, неспокойно. Женщина была перепугана. Она просила, поглаживая спящего гостя: «Тише, тише, мой господин". Ей было стыдно перед Назимханом, что именно с ней его гость вдруг плохо себя почувствовал.
А Тед видел сон. Могила из песка, она ходит ходуном, песок осыпается, кто-то плачет, о чем-то просит, Тед начинает разрывать холм, никого не видя, он принимается звать: «Дай, дай мне руку, Бет, я помогу тебе вылезти, я держу твою руку, Бетти, я тяну тебя…»
 Тед стал задыхаться, рванулся всем телом. Присел, огляделся.
А это наложница Назимхана, она ладонью заткнула ему рот, чтоб не кричал. Чтоб никто не услышал.
Тед испуганно посмотрел на женщину рядом. - Ты кто?
Та тихо ответила по-французски: «Меня зовут Минсуло, мой господин. Я наложница Назимхана. Ты плохо спал. Позволь, я умою тебя, поправлю постель. Еще только рассвет, ты успеешь выспаться. Можно?
-Нет, нет. Все, все! Уходи! Ничего не нужно, уходи!
Тед оттолкнул от себя наложницу. Жест выдал его брезгливость.
Но женщина, опустив голову, не уходила. Стояла возле постели. Лоренс понял, гнать ее бессмысленно. Да и  жаль, ее  могут обвинить в  непригодности для обслуживания гостей. Сделают слугой. Он вздохнул  и, встав, пошел в ванную. Чтоб женщина не сунулась со своей услугой, он закрыл ванную и мылся сам.
Минсуло терпеливо ждала его у кровати. – Я не понравилась тебе, мой господин?
-Всё нормально.
-Тогда…назови меня завтра, когда будешь дарить ткань. А я за это скажу тебе, где можно отыскать тень твоей Бетти.
Услышав даже еще не имя, а только слово "тень", Тед вздрогнул.
Резко и с силой он схватил  женщину за плечи, и, туго, больно сжав ее, быстро заговорил: «Я тебе прямо сейчас эту ткань отдам, на каждый палец по кольцу надену, …скажи, где она?!»
Женщина испуганно отстранилась. Закрываясь от безумца руками.
-Я ничего не знаю. Я ничего не знаю, мой господин!
Но потом, хитро скосив глаза-бусинки на крепкого мужчину, так сильно и жарко ее держащую в своих руках, улыбнулась и произнесла лукаво и ласково: «При всех назовешь меня самой красивой, скажу тогда».
Поцеловав его руку и, показав свою крупную родинку на тыльной стороне запястье, юная наложница выскользнула из рук гостя и  скрылась в дверях.
Назимхан уступил. Объявил женщинам, чтоб показали гостю руки.
Лоренс стал разматывать шёлк и десятками метров роскошной сверкающей ткани заматывать женщину, на руке которой была заветная родинка.
-Вот эта! На мой взгляд, это самая красивая из тех, что успел у тебя увидеть. Она, Али!
Тед взял за руку Минсуло и потянул «ворох» ткани ближе к Назинхану. Он хозяин, за ним последнее слово.
Али осторожно размотал женщину, немного освободил от вороха сверкающей ткани. Посмотрел в её глаза. «Странно» - и отпустил женщину. Но в знак одобрения выбора гостя, он всё же похлопал в ладоши. Отошел.
Лоренс, как бы помогая справиться женщине с десятками метров шелка, наклонился к её лицу. И услышал: "Предсказательница Тамара".
Минсуло, подобрав шелка, быстро скрылась за дверями гостиной.
Тед отдохнув после обеда, заторопился проститься.
-Ты хочешь лететь вот тут же, сейчас?
-Ну не сейчас. …Может, еще по городу поезжу, увижусь  кое с кем.
-Тогда возьми мою машину с моим человеком. Очень хороший охранник. По-английски понимает, пригодиться, все покажет.
Лоренс понял желание Назимхана. Усмехнулся про себя, но согласился.
Когда сел в машину, тут же обратился к водителю: «Как зовут?»
-Анвар.
-Говоришь по-английски?
-Да.
-Где научился?
-На установке нефтяных вышек. С американцами работал.
Лоренс кивнул, понятно. – А скажи Анвар, есть ли здесь в городе гадалки. Хочу узнать, что меня ждет. Слышал я, гадалки востока самые проницательные.
-Есть. Конечно, есть. Но разве бизнесмены верят гадалкам?
-Ты - не веришь?
Водитель покрутил головой – нет.
-А я – да. Так что давай, съездим к парочке. Хочу лучший вариант для себя услышать. – Сказав, Тед тут же замуркал: я самый честный, самый богатый, самый здоровый, самый красивый. – Увидев удивленный взгляд водителя. – Что? …Это я песенку пою. У меня сегодня хорошее настроение.  Давай, поторопись, Анвар!
-Разве можно верить женщине?
-Можно, Анвар, можно. Иногда. – Тед улыбнулся парню.
Тот поглядывал на веселого американца в зеркальце над лобовым стеклом. - Вам нужна какая-то определенная гадалка?
-Предсказательница. И лучше по имени Тамара.
Парень задумался и покачал головой – нет. - Но одну Тамару я знаю. Это же русское имя, так?
-Может быть. Может быть, грузинское. – Заметив недоумение в лице парня. – Не заморачивайся, да, наверное, русское. И что? Где обитает знакомая тебе русская Тамара?
-Она же старая. Зачем Вам такая?
-Однако ты тоже слышал о ней!
-Но она не предсказательница. Она знахарка, лечит травами, ядами. Я люблю читать газету с объявлениями.
-Ты молодец. Вот и едем, узнаем, …что ждет Америку.
-Она знахарка. Настаивал водитель.
-Ни чего, едем. К Тамаре. Она мне как раз голову полечит.
Лоренс еще немного поговорил о своей больной голове, чтобы потом парню было, чем развлечь Назимхана.
Но в дом к знахарке он пошел один. Потребовал, чтоб водитель ждал его в машине.
Тамара действительно оказалась довольно-таки древней дамой, немного вульгарно одетой,  но, как оказалось, весьма недурно говорящей по-французски.
Всклоченные седые волосы её были уложены в некую прическу-ракушку, почти черное лицо было испещрено волнами морщин. Рот женщины был ЧИСТЫМ от зубов. Зато глаза, …Тед был восхищен, ...глаза старухи были молодыми, сильными своей проницательной энергетикой.
Лоренс почувствовал, как этим взглядом его просто-таки на молекулы кроят. Состояние было таким, ему так показалось, что вот-вот, глаза женщины начнут пускать лазерные лучи.
Тед был готов к гипнозу. Понимая, что от ветхости старуха может быть глуховата, он выкрикнул: «Моя фамилия Лоренс. (Громче) Тед Лоренс. (Ещё громче) Я американец, из Америки, …понимаете?
-Ну и что? Зачем так кричать? – Ответила старая по-французски.
Тед смутился. Перешел на французский. – Простите, я …могу где-нибудь присесть?
-Ты болен?
Лоренс решил обернуть разговор в шутку. – Ну да. Разве не видно. 
-Ты хочешь, чтобы я дала тебе лекарство?
-Да. Дайте.
Тед шутил, что взгляда старухи страшился. И потому глаз с неё не сводил. "Пусть смотрит, пусть считывает с моей души, что ей нужно, лишь бы помогла".
-Но …э…- он подбирал знакомые ему фразы на французском, -  только, мадам Тамара, э…болезнь моя необычная. Я плохо сплю, ... плохо ем,  ... скучно живу…
-У тебя больна совесть.
Тед не сразу понял  слов старухи. Отсутствие зубов у неё и навыка говорить по-французски - у него - мешали быстро понимать друг друга. Вернее, недопонимал он, а старуха держалась совершенно уверено.
Тед переспросил: «Простите?..»
Она ждала, когда до него дойдет смысл, сказанного ею. Не повторялась.
И смысл дошел.  – Совесть? Э… но…кто без греха? Или вы о чем? …Совесть? В смысле больная? … Да, возможно.
И снова в голове его мысль: «Пусть смотрит, пусть считывает, пусть. Это мне поможет. Она…поможет». Но смотреть старой в глаза было даже физически тяжело. Тед превозмогал и желание рассмеяться, потому что в чудеса не верил, и стыд: причины смеяться у него не находилось.
-Да. Самая неизлечимая - болезнь совести. Тут я согласен. Смерть и та  не лечит от такой болячки. Такой долг перед живущими за умершим остается.
-Ну, если ты знаешь, что лекарства нет, зачем пришел?
Лоренс сглотнул комок у горла, облизал пересохшие губы.
-Мне, кажется, ты знаешь, как мне помочь. И поможешь мне.
-А если не захочу?
-Я денег дам.
-Сколько?
Она спросила  без  иронии, и Лоренс поверил, что дело только "в сколько?".
-Сколько ты хочешь?
Разговор перешел в знакомую ему область. Тед снова облизал губы. И взглядом  поискал воды.
-Пить хочешь?
Тед удивленно посмотрел на старуху. Но нашел в себе силы улыбнуться и кивнуть.
- Наверное, горло. Сухость.
Женщина принесла кружку воды. Лоренс тут же ее взял и выпил. Всё. Поблагодарил...и удивился. Вообще-то, он в таких домах дары не принимает.
- А сесть можно?
-А зачем? Ты же не в гости пришел, а чтобы идти дальше.
Тед замер. - Ты знаешь, зачем я пришел?
-Нет. Но ты ведь не стул здесь ищешь, когда оглядываешься.
-Ну и что скажешь? Где искать?
-А какой человек тебе нужен?
Лоренс достал толстый бумажник.
- Я ищу Бетти Саммер. Она жила в моем доме, я любил ее.  Я ...люблю ее. Но так получилось, что, …в общем, два года назад я продал Бет здешнему богачу. То есть включил её имя в сделку, и та состоялась. После пожалел, о том, что сделал. Вернулся сюда. Искал тогда, вот снова ищу. Мне сказали, она могла погибнуть в здешних песках. Сколько ты хочешь за помощь, найти её?
-А сколько бы  ты отдал за то, чтоб найти то, что нельзя терять?
Тед смотрел в черные "буравчики" старухи, воняющей мазями.
-Столько, что тебе хватит, и дом купить и вывеску своей фирмы сменить. Да и себя привести в порядок. Не верю, что ты так стара, как хочешь казаться. Или думаешь, гадалке обязательно нужно  в грязном и вонючем будущее предсказывать?
-Это у вас, в Америке, что не гадалка, то красавица, золотом увешенная. А мне и так неплохо живется. И дом мой меня устраивает. А что вывески не имею, так и лучше, лишние не беспокоят.
Лоренс помолчал. Прокашлялся. Много наличных у него с собой не было.
-Назови свою цену.
-Выкупи у Назимхана мою дочь - Минсуло, скажу где "тень" твоей любви живет.
Лоренс подскочил и схватил женщину за шею.
-Живет?! …Бет жива?! Она жива, СКАЖИ! Скажи мне, ведьма, Бет, где она?!
Тед дышал старухе в лицо. Пальцы его так сильно сдавили шею несчастной, что та захрипела.
Зазвонил колокольчик. Появилась невидимая охрана в виде крепкой китаянки, …но она зря беспокоилась. Лоренс – коммерсант. Если сделка представляет для него огромную ценность, он не бывает скуп. К тому же, счетчик его быстро сработал: Назимхан ему должен. Представитель Али брал у него под расписку кейс наличных в мелких купюрах. Расписка была у Теда с собой. Разумеется, не в кармане. Но она здесь, и он может её предъявить для погашения долга в любой, удобный момент. То есть, он обещал Али, подождать с долгом, но если вступают с бой коммерческие интересы, всякие отношения отступают на второй план.
Он крикнул: «Се-сейчас, я...сей-сейчас, я сделаю это», - сам  выскочил за двери, чтобы уже бежать к Назимхану. Но на пороге вдруг силы оставили его. Он замер и если бы не Анвар, он бы упал в прихожей знахарки.
Китаянка вынесла ему кружку воды.
Лоренс покачал головой – нет и посмотрел на Анвара. Попросил: «Что бы ни случилось, отвези меня к Назимхану, ...быстро».
Но Анвар испугался, не помрет ли гость его хозяина? Лоренс был бледен, зрачки его сильно расширились, голова – кружилась.
-Хорошо, хорошо, доедем быстро.
Тот же знакомый Лоренсу врач долго качал головой. – Странно живете, вы американцы. То  в депрессии, то в припадке. У вас сердце может не выдержать, вы что, виагрой отравились?
-Док, дайте мне таблетку и я, мне Али нужен.
-Он занят! Время молитвы. А вы … Не понимаю, как вы живете? Собственное здоровье не важно, лишь бы с потенцией все нормально было. Как это так?!
Лоренс понял, где он «виагры» принял. Но не в его интересах было бежать, выяснять отношения.
Но после таблетки и укола врача, обдумывая ситуацию с заторможенном темпе, Тед вдруг сам удивился своей поспешности.
Проудивлялся он у врача часа четыре. И решил: «А может,  не зря я за шею эту мадам подержал. Не думаю, чтоб она решилась шутить с таким психом. Нет, я риску!»
Когда доктор снова подошел к нему, чтоб померить пульс, Тед признался, что лекарство, которое он принял, не было «виагрой».
-Тогда что, вы приняли, наркотик?
-Доктор, я же не дурак.
-Надеюсь. Хотите, чтобы я вызвал Анвара?
-Нет. Сначала мне нужно попасть в аэропорт.
-Вы улетаете?
-Ещё нет.
-Вам лучше не садиться за руль. Я могу отправить с вами моего сына. Он учится на врача, если вам станет плохо, он сможет помочь.
Тед хорошо отблагодарил и старого доктора, и молодого.
Потом потребовал от Анвара: «К Назимхану!»
Назимхан был занят. Он молился. Во время молитвы Анвар обо всем ему рассказал.
Молитва была закончена. Назимхан поднялся с колен. Медленно пошел в комнаты, где его ждал Лоренс.
По тому, как барабанили по стеклу пальцы чуть поднятой руки Лоренса, Али понял, гость нервничает. - Что-то случилось, Тед?
-Мне срочно нужны деньги.
То, что Тед говорил с ним «спиной», сказало Назимхану о многом.
-Что ты хочешь за мой долг?
-Женщину!
Али сокрушенно покачал головой.
-Тед, я уже все тебе сказал, почему ты мне не веришь?!
-Мне нужна та наложница, с которой я спал прошлой ночью.
-Это та, что ты "красавицей" назвал? Не лучшая, знаешь....
-Для меня сойдет.
-Но ведь ты не настолько безрассуден, чтобы покупать использованную наложницу за  миллион долларов?
- Ты сам поймешь, НАСКОЛЬКО. Верни мне деньги в мелких купюрах, как брал. Время – один час. - Лоренс резко повернулся к Назимхану. - Продай Минсуло, Али!
Назимхан отшатнулся. – Тед, …что тебе врач сказал, ты надорвешь себе сердце.
Тед прищурился. – Я не шучу, Али. Ты сказочку про "Муравья и его друга Блоху" помнишь?
Назимхан сморщил лоб.
-Э-э-э…это там, где: "Дай дуб желудей, накормлю свинью, что даст щетины, из которой веревочку для спасения друга Блохи сплету?"
-Именно так. Эта девчонка – только горсть желудей. Но мне - до зарезу!
Назимхан всё понял. - Тебе эта выжившая из ума старуха, по недосмотру Аллаха еще живущая на земле, чепухи про твою женщину наговорила? А-а-а, Тед, зачем ты паршивой овце доверяешь…
Лоренс покачал головой. - Я раскрыл тебе все карты, Али. Я рассказал тебе о своей любви, а ты мне про что? Про овцу паршивую начал. … Вот она! – Лоренс помахал листком. Посмотрел на свои часы. – Двадцать – двадцать. Время пошло.
Али держался с достоинством. Чего ему бояться: он дома. Да и деньги, будет необходимость, найдет. - Ты не понимаешь, Тед, я как бы о своём миллионе пекусь. Не стоит моя наложница этих денег. Не сходи с ума!
-Ты мне два года назад надежду дал, сказав, что Бет просто "сбежала" от тебя. Я тебе поверил.  И что я услышал позавчера? Ты её в пески отправил!
-Она МОЯ наложница!
-А миллион МОЙ! Продай мне девку, Али и расписка твоя.
Назимхан, наглядевшись в горящие глаза Лоренса, решил отойти от него подальше. Прошелся по комнате. - Странные вы американцы. Деловые до сухости и пренебрежения моралью, а чуть чувства ваши задень, наивные становитесь до слабомыслия. Не так ли нас деды учили, а, Тед: «Нет в бизнесе чувств: сестру заложу – товар куплю – товар продам - две сестры куплю». Твои слова? …Где разум твой?! Давай ещё подумай. День, два, - подумай. Живи гостем, не обидишь. Только не мути мне голову безрассудностью своей. Не пьян же ты! Во имя Аллаха, будь мужчиной, ах-ах, женщина у него пропала…
Али замолчал сразу, как только взглянул на того, на кого изливал своё красноречие.
Об стенку – горох!
-Ладно! Меня устраивает твоё безрассудство, хочешь, - меняемся! Я тебе несвежую наложницу, ты мне - мой долг тебе.
Рука Лоренс дрожала. Он протянул Назимхану лист расписки.
Али просто вскипел, всплеснул руками. – Ты сейчас в дедушку своего плюнул, ты это понимаешь, Лоренс?!
Али протянул руку, чтоб забрать документ, но Лоренс вильнул рукой. - Нет, Али. Ты мне документ на куплю-продажу женщины давай. С печатями и подписями нотариуса. Ну, …и пригласи Минсуло.
-Смотреть будешь?
-Мне голос достаточно услышать.
Назимхан щелкнул пальцами, и улыбнулся. – Это разговор! Отдохни, сейчас все сделаем.
Через час документ был составлен и подписан. Тед тоже, еле сдерживая свое нетерпение, крутил "паркер" в руке в ожидании, чтобы поставить подпись покупателя.
-Но учти, Тед, ВЫВОЗ живого товара запрещен законом. - Али усмехнулся.
Лоренс улыбнулся, кивнул - хорошо, посмотрел на фигуру в черном одеянии. Приблизился, и  прошептал у головы девушки: «Красавица, а паспорт у тебя был?»
Та, встав на цыпочки, тихо проговорила ему на ухо: «Да, господин».
Лоренс посмотрел на Али. Тот зло посмотрел на бывшую наложницу, укутанную в черное по макушку и кивнул своему человеку. Паспорт девушки был передан Лоренсу.
Тед сел в кресло, низко наклоняясь к столу, ещё раз пролистал все бумаги. Прочел, подписал, и тут же спрятал ручку и документы в карман.
-Спасибо, что напомнил, Али. Я уважаю ваши законы. Вывозить свою покупку я не буду. – Тед улыбнулся, но как-то болезненно, как будто нервно. – Тут попользуюсь.
Он протянул руку для рукопожатия.
Али рвал расписку. - Я понял. И куда ты теперь с этим «желудем», …к ТОЙ свинье?
-Прости, Али, мне пора.
Партнеры пожали руки. Тед сказал женщине: «Попрощайся, и иди за мной».
                ***
 Он ехал к Тамаре. Нетерпеливо подгонял шофера. И вдруг, когда старухин домик был ему уже виден, такая пронзительная боль сковала ему сердце, что он успел только тронуть сидящую рядом женщину за плечо, и повалился на бок.
Микроинфаркт, как реакция на нервный стресс. Через неделю со всеми предосторожностями его переправили домой, в Америку.
Он был в забытье от лекарств. Бредил, пытаясь бежать. Всё бормотал: «Али дал бумагу, отдам Тамаре, скажет адрес, поеду к консулу, договорюсь о выезде…».
Время спустя, когда здоровью пациента уже ничего не угрожало, врач разрешил встречу с друзьями.
Увидев входящих Стикса и Мерфи, Тед вот только тогда вспомнил все детали своей поездки на острова. - Боже! - Он ударил себя по голове. - Мне нужно срочно в Эмираты, к Назимхану, к Тамаре…
Стикс и Мерфи быстро переглянулись. – Тед, давай без волнений. Лучше расскажи, что за  Тамара?
 Лоренс замер. Оглядел всех. Потом медленно рот его раскрылся, беззвучно было произнесено: «О, нет!» - Тед решил, что поездка к Назимхану – это только его бред.
- Значит, я бредил?
-Да, сказали, что тебе серьезно досталось.
Мерфи перебил Эда: «Одно хорошо, что все быстро сработали и те врачи, и наши. Ты счет за медсервис уже видел, Тед? …Как бы тебя второй микроинфаркт не прошиб».
Стик перебил Мерфи. – Тед, это мелочи. Главное, что все обошлось.
-Ну да, - Лоренс сосредотачивался, но было видно, ему сложно. – Так, я не понял. Значит, я был там, в Эмиратах? Меня переправили сюда врачи.
-Друзья кинули.
Лоренс долго приходил в себя. Вспомнил многое. - …Черт, и как я теперь с той свиньи щетинки стребую? …А Желудь моя, уж наверное, кредитов на моим документам набрала на  миллионы, так?
Стикс с Мерфи переглянулись. – Тед, ты успокойся, ты…что-то потерял?
Тед поискал на столике свой мобильник. – Телефон?
- Врачи не рекомендовали…Тед, тебе пока нельзя…
-К черту! Я же помню, я купил девчонку и повез её к этой… с рентгеном вместо глаз…
Стикс дернул Мерфи за рукав. – Вызови врача. Немедленно!
Прошло ещё несколько дней. Состояние Лоренса перестало пугать врачей нестабильностью.
До визита к психоаналитику оставалось полчаса. И в палату Лоренса разрешили войти двум его приятелям.
Он встретил их, сидя в постели и без желания завтракая. - Привет.
Тед улыбнулся, глядя на Стаффорда и Стикса заспанным взглядом. Он даже не предложил им присесть.
-Заберите меня, парни. Я тут свихнусь. …Завтра отец прилетает, а я всё ещё здесь. С датчиками на боку, …сдохну я здесь.
Переодев Лоренса в костюм Стаффорда, Стикс уложил Джона в кровать, прикрыл простыней и …вывел первого из клиники.
Эд привез Лоренса в дом. В дом Теда. Их встречал Мерфи. Чуть позже,  приехал и Джон.
Его спросили, как ему удалось уйти от врачей без происшествий, он ответил: «Не знаю. Просто ушел и все».
Не торопясь, на глазах у медперсонала, походкой флегматика, он отправился в поисках кабинета психоаналитика. Тот пациента видел впервые. Поговорил с «господином Лоренсом» и… лично проводил его до выхода в больничную оранжерею. Оттуда прямо в больничном халате, без денег, но на такси Стаффорд добрался до своих приятелей.
-Вы б хоть бумажник мне оставили. Эй, спуститесь кто-нибудь, расплатитесь с таксистом. Я в халате. Как-то неприлично.
Мерфи посмотрел на хитреца и покачал головой. – Потом отдашь!
В своем доме, среди своих стен Лоренсу стало намного легче. Он принял душ, переоделся. С приятелями устроили чаепитие. Тед снова начал говорить о своих будто бы «незаконченных делах» в Эмиратах. И тут Мерфи тихо произнёс: «Тед ты не беспокойся. Мы все сделали, она здесь».
Тед посмотрел в глаза Мерфи, потом на улыбку Стаффорда, …на Стикса.
Эд кивнул. - Бет боится показаться тебе. Она немного недовольна своей внешностью. Пустяки. По мне и так… симпатично.
Стаффорд качнул головой. – Я всегда говорил, они что змеи. Кожу поменяют и …
Тед нахмурился. – Это …вы о ком, о ком я думаю?
Мерфи хохотнул. – Мне б лучше, если б и та, другая осталась. Как её звали Эд, Минсуло?
-Что это значит, Тед? У них же имена что-то значат.
-Луноликая. Парни, я плохо соображаю.
Джон рассмеялся. – Так ты же больной! Вот, я тебе халат принес. Что-то будет не так, наряжайся и к врачам. Кстати, психоаналитик – женщина.
Мерфи: «Она здесь, Бет – она тут, Тед, в той комнате. Просто не хочет тебя напугать».
Стикс вышел из комнаты, вернулся не один. С ним была Бет.
Лоренс дернулся вперед, …назад, охнул и присел назад, на стул. Задел рукой чашку, та, упав, разбилась.
-Ну, вот вам и счастье. - Стаффорд обнял двух приятелей за плечи и подтолкнул их к дверям. – Пошли, сами разберутся.  …Тед, халат – вон там, если что, звони О1 – бесплатно отвезут.
Лоренс видел только её. Он даже не кинул приятелям.
-Ты?.. Что ты там делала?
-Думала, найду хоть какое-то платье,…мне помнится, я оставила…
                ***
Бет позволила ему оглядеть себя. Сильно изменившуюся, но всё ещё красивую и с гордостью не убитой. – Ладно, похожу в этом.
На ней было нечто широкое, вроде ночной сорочки, большей на несколько размеров.
Худая, бритая наголо, с огромными чуть ввалившимися, но яркими, как весна, глазами.
Она прошла к столу, села рядом с Тедом. Смотрела не на него, а перед собой.
А он  на неё.
Он не мог оторвать от неё взгляда. Сердце его весело тукало, почти не больно он думал о том, что они ОБА с бет выглядят как привидения. – Мы стали такими смешными…оба. Я с больницы сбежал.
-А я из рабства.
-Хо! Хо…хорошо. – Тед постарался успокоить дыхание.
Бет опустила голову и, глядя на колени Лоренса, тихо спросила: «Я сильно изменилась?»
Тел посмотрел на её стриженную голову с голубым тату на виске: «Есть немного».
-Подурнела, да?
-Что? А...это, нет. Нет! Немного похудела…чуть-чуть.
-Значит, я могу теперь на спагетти, на пончики налегать?
-Э…да, можешь. …Хочешь? Я могу …приготовить.
-Ха! Ты стал поваром?
Она пыталась завязать разговор шуткой, но выходило явно слабо. Ей казалось, Тед никак не может принять её такой, какая она теперь. Лицо его все время менялось, будто он был не в своей тарелке.
А Лоренс вздохнул и подтвердил. – Пришлось … и «поваром», да, кем только не был.
Он  еле сдерживал руки, чтоб не пустить их в ход. Он хотел обнять её, прижать к себе, …стиснуть, утонув в запахе её высокой шеи. Очень жалел о том, что она состригла волосы. – Бет, …Бетти…ты со мной.
Он коснулся её острого плеча. – Можно? …Хочу понять, стоит ли тебе налегать сразу …и спагетти, … и пончики.
Бет встала со стула.
Она стояла рядом с Тедом, опустив голову. Она будто подставляла себя для осмотра.
Его одновременно охватил и стыд, и жалось, и нежность к ней. Его беспокоило, почему она не смотрит ему в лицо, отчего прячем взгляд?
-Ты в порядке? – Он поднялся. Встал напротив.
Как он пытался себя контролировать, не выходило, взгляд его жадно блуждал по Бет, будто нарочно выискивая несоответствия с тем, что он помнил. -Бет, мне неважно какая ты, я так ошарашен, я могу смотреть на тебя бесконечно, … мне важно, что ТЫ ЕСТЬ, Бетти…
Она сама обвила его пояс руками. Прижалась маленькой головой к его плечу.  Помолчала. Потом, произнесла: «У тебя такое славное, доброе сердце, Тед. Я его слышу. Оно хорошо стучит. Ровно».
Он обнял её. Заслезились глаза.
Тело Бет было теплым, голова с бархатным ёжиком вместо волос - теплой, руки- веточки с пальцами, как у ребенка – теплыми…
Он вдавил её в себя. – Бетти, прости!
…
Потом, уже перед рассветом, лежа в кровати, поглаживая её узкое бедро, Тед решится спросить: «Страшнее того, что я узнал, уже ничего не может бить, скажи, откуда ты пришла?».
Бет подняла голову, вдохнула носом запах его волос, улыбнулась. - Ты, правда, искал меня, чтобы убить? …Мерфи сказал, что ты похоронил моё платье. Это то, с кружевами по вороту? …Пусть! Оно мне не нравилось.
-Я измучился, Бет. Я,…конечно, нет, и платье, думаю, найдется со временем. …Не слушай Мерфи. Он недавно голову поправлял, слегка приболел. На нас как-то разом хворь напала, …не слушай его. …Откуда ты, откуда ты снова взялась? …В нашем доме…
 -У меня здесь припрятан ключ. Там, возле входной двери, в цветочном горшке.
-Это хорошо. Но я искал тебя. Я писал тебе электронные письма.  Где только можно, я искал, …откуда ты? Откуда ты приходишь? У тебя был мужчина?
-Много.
Тед заглянул ей в глаза. Её глаза «веселились». Тед улыбнулся. Прижал её к себе теснее.
-Тед? Ты ревнуешь меня?
Судя по глазам, ей хотелось. Но Тед покачал головой – нет.
Женщина поджала губы и отвела взгляд, немного обиженный.
А он назвал причину своего ответа: «Я уже в курсе, как отвратительна и бессильна ревность, Бет. Особенно, если она безосновательна».
Бет заглянула ему в глаза, смутилась их печали и тихо произнесла: «Прости, я пошутила». – Потом продолжила, уже заглядывая ему в глаза и заискивающе улыбаясь: «Даже если я была у кого-то, меня – ни у кого не было. …Всё нормально?»
Тед кисло улыбнулся. – Да, …вполне.
 Она целовала его лоб, ласкала его волосы. – Я могу рассказать. Только, наверное, ты услышишь то, что уже знаешь.
-Откуда?! Я провалялся месяц. Пропустил всё. … - И ещё с бОльшим интересом. - Где ты была, Бет, давай, успокой меня. 
-Ты про потерянные деньги? – Она улыбнулась.
- Про ВСЁ! …И про деньги – тоже. Что такое, Бет, рассказывай, ты же не дала мне поговорить с парнями.
Бет игриво повела глазами. – Ну, … если очень попросишь…
Он её поласкал. Тискать такую хрупкость было бы чудовищным мужланством, потому он только…неистово ласкал её. Потом, ещё не переведя дыхание, снова попросил: «Давай, Бет, не томи, где ты была?»
Бет освободилась от его рук. Присела на кровати. Помолчала, будто не знает, с чего начать. Потом попросила: «Нет, ты тоже сядь».
Он сел.
-Теперь обними меня.
Он обнял. Поцеловал в разрисованный висок. К картинке в виде БАРАШКА – он стал привыкать. Бет была Овном по гороскопу.
И она начала рассказывать, сначала сбивчиво, потом – потекло.
Глаза Теда даже плакали иногда, но так, без слез, ведь всё это было уже позади.
- Родни у меня, ты сам знаешь – ты да дом наш. Но тетка двоюродная мне пригодилась. Отец, помню, говорил, что она не от мира сего была, всё чего-то искала… и нашла. Меня. Но я лучше начну не с неё, а со знахарки Тамары. Да, я знаю, тебе знакомо это чудовище. Я видела фото, думаю, в жизни она ещё страшнее. Она из Франции, нарожала арабу четырех дочерей, будучи его второй женой, а муж возьми, да помри. Её, как не местную, первая жена потеснила. И пришлось той Тамаре, …думаешь, откуда я всё это знаю? А! Я читала твои письма. Ты писал, что хочешь, вернуть меня, …а я тебе не верила. Мне так противен был Назимхан, что я только и ждала момент, когда или его … или себя. После того, как Анвар кинул меня в песках с паспортом американки, ста долларами и бутылкой воды, как раз после этого Минсуло и была продана своей матерью Назимхану. Девок кормить нужно, а где брошенке денег взять, она даже во Францию уехать не могла. Они обе написали мне, рассказав о себе, о встрече с тобой….Я больше не заглядывала на электронный адрес. Не хотела считать эти письма. Но в песках меня нашли японцы. Араб катал семейную пару по пескам, они устроились солнышко ловить, а тут я. Из песка выползла. Они и помогли мне найти теткин салон в Японии. Представь, она занялась моделированием и продажей школьной одежды, и вполне преуспела. Но со здоровьем плохо. Почки. Вода там – жуть! Тетка полсвета объехала, у неё организм для операции слабый, она всё какие-то знахарские рецепты собирает, и лечится ими. Пятый год пошел, как ей тамошние врачи полный аут обещали. Была она и у Тамары. А та визитки собирает, закончит с «рекомендациями» и, сбавив цену, и просит, чтоб ей непременно визитку подарили. Эн – это тетка моя, - тоже подарила ей визитку. «Эн Саммер. Салон «Бетти». Пошив  одежды для школьников». Вот  и связались концы с концами. Но ты молодец, Минсуло по гроб жизни тебе благодарна будет. У них там к наложницам, как к скоту относятся. Эта девчонка никому твоих документов не отдала. И бумажник. Даже твоему отцу. Сама на границе предъявляла паспорт твой, она же сопровождала тебя в санитарном самолете. Отец встретил его в Нью-Йорке, а после с Мерфи они привезли тебя в Лос-Анджелес. Мерфи мне тоже написал. Потом, когда Тамара в Японию позвонила, выяснить, не родственница ли Эн некой Бетти Саммер, - вот тогда-то я снова и открыла «ящик». Там были письма от тебя, от Тамары, от Минсуло, от Стикса и от Мерфи. …Вот ты говоришь, фантазер, …а я ему поверила. Не поверила арабке с выпученными глазищами. А её дочь меня вообще испугала. Дурочка, отсканировала мне ваш с Али договор об её покупке… за миллион долларов. …Ты что с ума сошел? …Нет? Не жалеешь? …Ну и правильно! То, что на свете есть человечек, освобожденный тобою от скотоложства – это будет греть тебе душу.  …Тед, иди же сюда, …милый, …МОЙ, какой ты у меняя молодец, … и у тебя щедрое сердце. Я всегда это знала. Знала, но… ты тоже иногда, …ну ладно, я продолжу. Поругаться - мы всегда успеем. Дальше!...Нет, сначала хочу повторить то, что написал мне Френк. Вот, подожди, я попытаюсь, вспомнить дословно. Вот… «Если ты ещё жива, Бетти Саммер, объявись перед умирающим Тедом Лоренсом. Кусая локоть, он надорвал себе сердце в тот самый день, когда продал тебя Назимхану». …Тед, я была растрогана. Мне хотелось верить, и …я поверила. И, знаешь, …испугалась. Испугалась за тебя, за себя, …представь, за нас с тобой вместе. Я позвонила Минсуло. А та сказала, что ты уже в Лос-Анджелесе. В клинике Сердца. …Ах, уж эта быструшка Минсуло, …я с превеликим трудом …выкрала у неё твои документы и бумажник. И сказала, чтоб она проваливала из МОЕГО дома.  …Что «о»? Эта маленькая дурочка решила, что она может и тут… погостить в качестве наложницы. Ей же твой отец гостевую визу устроил. Лоренс, ... закатай губки.  Я не  ПРИРЕВНОВАЛА тебя. Я тебя  ОБРЕЛА. С какой это стати, я буду с ней делиться?  Но я обещала, что ты ей как-нибудь позвонишь.  Дальше, дальше Япония. Что-то мне там не понравилось. У Эн я кем только не работала в её салоне: и художницей, и моделью, даже бухгалтером. Она так была мне рада, я даже растерялась. Она же одинока. Ни семьи, ни детей. Ей под шестьдесят. Школьниц она одевает, как мультяшек. Даже сама прически некоторым покупательницам делает. Хвостики над ушами. …Чтоб она мне перестала волосы дергать, приставая с этими хвостами, я побрилась. …Правда, страшно? Мерзко, да? И тату это…. Это - тоже на зло тетке. Она предпочитала из меня школьниц лепить. Даже требовала, чтоб я глаза … «чуточку наискосок» подкрашивала. …Тед ты же знаешь, меня серьезно напрягает рабство.  Я обрилась и сделала тату. …Милый, …славный мой, да обрасту я, скоро обрасту, ты и не заметишь, как заколошусь. Снова начнешь ворчать: «Бет, опять твои волосы прилипли к моей подушке!» Так ты же МЕНЯ тискал на ней, чьи ж там ещё будут?»
Лоренс прервал рассказ «путешественницы». Они обнимались, говорили друг другу ласковые слова. Тед, наконец, излил душу и сказал Бетти о том, что «страдал и любил её …беспредельно», и его любовь, наконец-то, удовлетворенная вполне, уснула на своей подушке.
***
Лоренс долго смотрел на картинку на «рабочем столе» своего ноута. Незатопляемые острова. Красивый вид сверху. И рукой подрисованный крестик. Место.
Уходя из дома, он предупредил Бетти, что может «пропасть» на несколько дней. Сказал, что «деньги нужны, поистратился, дела запустил». Бет спокойно «разрешила» ему «пропадать на работе». И вдруг добавила: «Поможешь мне с площадью?»
-Без окон и в аренду - найдется.
-Японские швеи не очень требовательны к месту работы.
-Будешь шить форму для школьниц?! …Бет…
-Что ты понимаешь, …они не хотят выглядеть, как Барби даже здесь. Я хочу открыть свой салон. Салон «Бетти». У нас с Эн будет сеть. …Ну как?
«Чем бы дитя не тешилось…». – Ладно! Я позвоню тебе днем. Подыщу что-нибудь.
-С отдельным входом.
-Ой, Бет, …ладно, я поищу.
Она была счастлива. Кинулась его целовать, обнимать. …А увидев, что он собирается вот, прямо при ней, звонить кому-то, отняла телефон и …сфотографировала себя. – Пока ты будешь на работе, мои волосы отрастут. Тед, ты можешь забыть, как выглядит мой барашек».
Лоренс убрал картинку с крестом с экрана и установил «новую». 
«Непотопляемые острова», как же прекрасно, что иногда вы возвращаете нам не только наши чувства, но и наших любимых».
Секретарь: «Мистер Лоренс, вас спрашивает окружной прокурор. Соединить?»
-Улыбнитесь, Майлз. Слова «окружной прокурор» не всегда несут в себе неприятность.
И в трубку: «Да, Эд, приветствую тебя! Да, всё отлично. Да, я звонил, я хотел бы встретиться, ты как? Мерфи и Стаффорд свободны во вторник и пятницу. …В пятницу? Хорошо! Да, всё отлично. Она – да. Да, всё в порядке. Той - ей я тоже позвонил. Но без приглашения в пятницу. Ха-ха, ну ты меня понимаешь…».
Печальные «Непотопляемые острова»…потеряли одного из своих гостей. Но гость этот не потерял своих друзей.

май 1997 Пермь
ред. 2014 январь Пермь