«И, приступив, ученики сказали Ему: для чего
притчами говоришь им? Он сказал им в ответ:
…потому говорю им притчами, что они видя не
видят, и слыша не слышат, и не разумеют,
и сбывается над ними пророчество Исайи,
которое говорит: «слухом услышите – и не
уразумеете, и глазами смотреть будете – и не
увидите, ибо огрубело сердце людей сих,
и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули,
да не увидят глазами, и не услышат ушами,
и не уразумеют сердцем, и да не обратятся,
что бы Я исцелил их»
(Евангелие от Матфея 13.10-15)
В полумраке храма горели свечи. Мерцающие огоньки блуждали по храму, пробегая по иконам и лепным украшениям на стенах и словно стайка маленьких золотых рыбок кучковались на росписи иконостаса. Поднимаясь все выше и выше золотые рыбки играючись со светом оживляли мир камня, штукатурки и красок, незаметно превращаясь в Ангелов парящих вокруг изображения Иисуса Христа. Детские пальчики пономаренка с трудом обхватили тяжелый фолиант Книги жизни, затем его губы аккуратно дотронулись к переплету с красивой гравировкой. Он положил Библию на подставку и направился к подсвечнику напротив иконы Спасителя. Мальчик взял новую, толстую свечу и подойдя к подсвечнику, на котором одиноко горела лампада, протянул ее к дрожащему огоньку. Мерцая блики огня отражались на иконе, слабо освещая Лик Христа.
Таинство Крещения подходило к концу. Молодая мама не могла сдержать радости, изливающейся словно водопад из ее глаз, губ и даже пальцев, которые она неловко заламывала не отводя взгляда от малыша. Карапуз натужно верещал, выражая свое недовольство неожиданным, пусть и коротким купанием, на что довольный отец (ненамного старше своей супруги) выпячивал грудь «колесом» и с довольным видом орла посматривал сверху вниз на всех присутствующих. По окончании таинства молодая семья вынесла ребенка для Причастия. Крестный отец выискивал наиболее удобный ракурс для «увековечивания» этого события, а крестная мама в короткой мини-юбке неловко переминалась с ноги на ногу, то ли от ощущения дисгармонии своего наряда с окружающей обстановкой храма, то ли из-за туфель на высоченных каблуках. Прихожане храма вежливо расступились, пропуская к встрече с Господом новую еще совсем маленькую, но уже христианскую душу. А уже через несколько минут довольное и шумное семейство покинуло стены храма, наспех перекрестившись на одну большую «виртуальную икону» под названием – суета. «Ой! Понастроили ступенек, как в музее! Немудрено и ноги поломать!» - ойкнула сексапильная «крестная», неосторожно подвернув ногу. «А ты бы еще ходули обула – усмехнулся пожилой мужчина, судя по всему, дедушка малыша – Так гляди и шею сломаешь! Куда на таких каблуках бежишь?» «Тю, на Вас, Иван Сергеевич! – кокетливо снимая воздушный платочек с головы с притворчивой обидой ответила «Барби-крестная». «Крестный» одной рукой держа дорогую видео-камеру, а другой рукой пытаясь обнять за талию «куму» с показной заботой, льстиво приглушенным голосом добавил – «Лерочка! Не торопись. Без такого украшения стола как ты, праздник не начнется!». В предвкушении грядущего застолья все торопливо ринулись на автобусную остановку.
Вечером, вволю «напраздновавшись», «крестная» слегка пошатываясь брела домой. Мысли ее были спутаны, хотя и не парили в «философских высотах». Она, то игриво улыбалась, вспоминая о своих «колкостях» в сторону незадачливого «кума», смешного парня, изрядно «набравшегося» в первый же час застолья, армейского друга отца ребенка, приехавшего, то ли из какой-то Кутеповки то ли из Куреповки. А, впрочем, какая разница? То вдруг, ее бровки хмурились, из-за «стрелки» на новых импортных чулках. «Что за день такой? То ногу, чуть не вывихнула возле церкви, то чулки новые порвала! Еще еле от этого «лоха» смылась! А пристал-то как – провожу, да провожу! Дурдом!» Но при этой последней мысли ей опять стало весело и она даже вслух хихикнула. Она, вообще-то всегда была смешливой хохотушкой, что вместе с ее смазливой внешностью делало ее желанной гостьей в любой компании. Неожиданно ее мысли были прерваны грубоватым подпитым голосом - «Эй, красавица, а не подскажешь, где тут рядом библиотека?» - и громким смехом, последовавшим за этими словами…
Виктору приснился сон. В этом сне ему приснился мальчик в церковном одеянии пономаря. Детские ручки протянули свечу к огню лампады. Луч света от свечи озарил икону Господа, скользнул по рукам пономаренка, по его золотистым манжетам, пробежал по стенам храма и остановился где-то в глубине и полумраке, где-то на границе света и тьмы. Свет новой жизни озарил тьму. Хоровое пение разливалось по храму, словно живительная влага наполняя каждую щелочку и кажется даже свечи прониклись этим пением, озарив ярким светом пространство и время, роняя слезы каплями воска. Одинокая свеча возле Лика Спасителя оставила в слезах половину себя самой, в жертву Тому, Кто ради нашего спасения не пожалел Своей жизни. Свечи оставалось не больше половины, но ее огонь был ярким, как и прежде. Потом возник яркий зеленый луг на котором зеленые волны травы колыхались и разбегались в стороны от шустрых детских ножек бегущих по молодой поросли. Солнечный день выхватывал из картины жизни то один то другой эпизод которые объединяло одно – много солнца и много, много зеленого счастья. А на сцене этого театра жизни главным героем был карапуз, бегущий к началу нового дня…
Проснувшись, Виктор полусонный и неповоротливый, шаркая ногами обутыми в тапочки «потопал» в ванную. Плеснув водой в лицо, он в мыслях опять вернулся к странному сну.
Наспех позавтракав и одевшись одевая на руку дорогие часы он скользнул взглядом по иконке Богородицы, висевшей на стене. И вновь этот странный сон, как навязчивое видение возник у него перед глазами. «К чему бы это? Вот ведь привидится такое!» - бурнул себе под нос и суетливо начал рыться по карманам куртки в поисках ключей. Наступало обычное и ничем не примечательное утро…
Сашка торопился. Да и как было не торопиться, ежели впереди его ждали друзья и вместе с ними долгожданное веселье, после тягомотной недели учебы в институте. Худощавые ноги в джинсах, обутые в кроссовки быстро шагали, перепрыгивая через лужицы, оставшиеся после колющих солнечных лучей, там где прежде были сугробы снега, вперемешку с грязным городским льдом. Молодой парень на ходу общался со своим неразлучным спутником – мобильным телефоном. Правда на сей раз, электронный «друг» совсем не порадовал своего «собеседника», поскольку на другой стороне электромагнитных волн была мама молодого человека. «Мама, ну хватит, а?! В конце, концов у меня сегодня выходной день!
При чем тут мой диплом? Да сдам я! Все сдают и я сдам, не дурнее паровоза! Ладно, ладно буду не поздно, я знаю что завтра в «универ». Все, все – у меня «мобила» разряжается!» - парнишка сунул телефон в карман, тяжело при этом выдохнув. За несколько десятков шагов впереди его ждала шумная компания. «У-у-у! Появился не запылился! Саня, ты, шо через Владивосток «пилил»? Еще бы пять минут и остался бы без пива! Лови!» - поймав на лету банку с пивом молодой человек растворился в «джинсовой стае». Он смешался со стаей друзей, молодых «самцов», еще неопытных, но уже с крепкими зубами, который им подарил современный мир «дарвиновского естественного отбора». Мир -«капиталистического благополучия» замешанного на «совковом» вранье. Мир утраченных идеалов, метущийся между куполов с крестами и астрологическим календарем, между старых дребезжащих трамваев и роскошных «Мерседесов». Мир тотального владычества «теле-ящика» и царствования «великой блудницы», лживой и для большинства недостижимой, но от этого не менее желанной - «американской мечты»!
Шумная стая парней быстрым шагом проходила мимо храма, когда раздался голос: «Сынки, подайте Христа ради!». Нищенка несмело протягивала ладошку и грустно улыбалась. «Дай уехал у Китай! Га-га-га!» - загоготала веселая компания – Жека, дай ей бутылку, пусть сдаст! Ты «гонишь», я еще пиво не допил!». «А я допил, но у меня банка! А может, сойдет за цветной метал?» - с хохотом компания двинулась дальше. Худощавый молодой парень незаметно от других отстал и смущаясь сунул нищенке в руку смятую «пятерку» - «Храни тебя Бог, сынок!» - перекрестилась женщина удивленная неожиданной щедростью. «Эй, Саша! Ты, шо, меценат! Или, «бабла папики немеренно отстегнули»? Так ты лучше «дружбанам» окажи «посильную помощь»! «Да, нет! То у меня в кармане мелочь была! Только звенит без толку, вот и отдал» - неуверенно оправдывался паренек. «Ладно, хорош петь, лучше поднажми, а то без нас в кафе все пиво выпьют, будешь Санчо минералкой давится! Ха-ха-ха!». Солнце клонилось к закату…
…Уже стемнело, когда Виктор вышел со стоянки, застегивая неподатливый замок «молнии» на кожаной куртке. В этот момент позвонил мобильный телефон: «Да, да! Я уже машину поставил, минут через десять буду дома!». Кутаясь в короткую куртку от зябкой весенней погоды, он перепрыгивал с одного сухого островка асфальта на другой, стараясь не испачкать дорогие, чистые туфли и почти бегом преодолевал редкие сухие метры по дороге к своему подъезду.
В это самое время веселая компания вывалилась из кафе. «Ну, шо, пацаны, я требую продолжения банкета! Кто со мной?!» - пробасил самый старший и широкоплечий из компании студентов. «Да, не! Я домой, да и «бабки» у меня закончились» - цепляясь за плечо одного из «дружков» пробормотал Сашка.. «Шо ты там «мурлычешь»? Какой домой – «детское время» еще! А «бабки» у меня еще есть, да и у «Чучела» в карманах, шо в «Нацбанке», верно?».
«Сам ты, «чучело» - огрызнулся невысокого роста, но зато с самой наглой физиономией парнишка – «Как знаешь, Санчо, ты не девочка, «убалтывать» тебя не будем. Не хочешь – как хочешь! Бывай!». Оставшиеся трое друзей свернули в ближайший переулок, как вдруг навстречу им вышла симпатичная девушка в короткой юбке. «Эй, красавица, а не подскажешь, где тут рядом библиотека?» - моментально отреагировал на ее появление самый старший. «Слышь, «Бизон», ты когда успел буквы выучить» - прыснул от смеха маленький, с наглой физиономией. «Молчи, «Чучело», а то как клопа раздавлю!» - буркнул «крепыш» и крикнул - «Куколка, ну куда ты? Я ж почти влюбился!». «Я тебе не куколка! Понял, дебил!» - плохо скрывая испуг, громко, изображая уверенность в голосе, ответила та. «А вот, хамить не надо!» - несколько прыжков и роскошные волосы девушки оказались зажатые крепкой пятерней. «Пусти-и-и, гад!» - закричала она. Внезапно из темноты показался мужчина и приподняв ворот куртки, голосом не предвещающим ничего хорошего произнес: «Вы, чего это, щенки? Совсем оборзели?!». «Ты мужик, иди своей дорогой! Или здоровья много?» - злобно прошипел «Чучело», а здоровяк от неожиданности разжал руку, после чего насмерть перепуганная «красотка» шмыгая носом, спотыкаясь попятилась назад. «На тебя здоровья хватит» - незнакомец, наклонив голову, прижал подбородок к груди, сделал шаг вперед, одновременно с шагом легко и быстро выбросив руку в сторону наглой рожи. «А-а-а! Пацаны! Этот козел мне нос сломал!» - закрывая лицо руками и приседая на корточки, завопила «рожа». В следующую секунду ничего не понимающий, опешивший от происходящего, второй собутыльник «проглотил» размашистый боковой удар справа, после чего плюхнулся как мешок на землю. Но успевший прийти в себя «лидер дворовой бригады» подскочил сбоку и обхватил шею мужчины крепким хватом, вложив в этот захват всю массу своего тела. Из последних сил мужчина просунул левую руку в «замок» здоровяка, а правой пытался нанести удар, продолжая при этом оставаться на ногах. «Чучело» всхлипывая и размазывая по лицу кровь, нащупал другой рукой обломок кирпича. На перекошенном от злобы лице вспыхнула безумная улыбка: «Вот, тебе!» Раздался глухой стук… «Чего стоишь, как отмороженный? Давай, Чучело валить отсюда»! Подхватив под руки своего пришедшего в сознание дружка, «стая» растворилась в темноте. А через секунду раздался пронзительный женский крик. В окнах стали появляться лица зевак. Крик отразился от стены «девятиэтажки», прокатился пустой консервной банкой по улице и хлопнул тяжелой дверью с кодовым замком в соседнем подъезде…
…В конце рабочего дня, выйдя из офиса, Виктор ловко запрыгнул в автомобиль, провернул ключ в замке зажигания и сразу же включил подогрев сидений. «Рановато я перешел на весеннюю форму одежды» - вслух сам себе произнес он. Однако теплое пальто за зиму изрядно надоело, а в кожаной куртке так удобно было за рулем! Иномарка взвизгнула и резво набрала скорость. Виктор включил стереосистему и шум двигателя потонул в ритмичных звуках рок-музыки. «…Стюард разливает огонь по бокалам и смотрит, как плавится лед. Он глядит на танцоров забывших о том, что каждый из них умрет. Но никто не хочет и думать о том, пока «Титаник» плывет! Пока, пока – «Титаник» плывет!» - певец Вячеслав Бутусов плыл по волнам мелодии на своем «Титанике», а Виктор «разрезал волны асфальтового океана», словно на торпедном катере в погоне за убегающем временем. Временем которого вечно ему не хватало. В ухе Виктора «запищал» «блу туз» - очень удобная штука в процессе «погони за убегающем временем». Он нажал кнопку и продолжая обеими руками вращать «баранку», поздоровался: «Здравствуйте, тетя Надя! Собираюсь ставить сейчас машину на стоянку, а то замотался сегодня. Нет, нет! Если надо – заеду обязательно, тем более, что мне по дороге. До встречи!».
Дверь была открыта. «Кто там?» - послышался мягкий женский голос, слегка растягивая гласные буквы и от того кажущийся немного певучим. «Налоговая» - пошутил Виктор. «А у меня ничего нет!» - подыграл женский голос. «Ничего, найдем!» - рассмеялся гость. «Заходи, Витенька, заходи! Я на кухне. Как там мама?» «Да, как всегда – погода плохая, потому и давление повышенное». Виктор присел на табуретку и огляделся по сторонам. Большая икона на стене, вазочка с печеньем на столе и запах! Запах был вкусным, и главное - очень домашним! Это чувство тепла, какого-то неясного, но явственно ощущаемого потаенными контактами души чувство покоя и комфорта всегда поражало Виктора, когда он бывал в доме тети Нади. Она же полная и круглолицая, плавно как большая уставшая птица развела руками и вздохнула: «Это у нас возраст, Витя, возраст! На все воля Божья». «Божья то, конечно Божья, да кто маму мою заставляет через весь город на Центральный рынок ехать, когда возле ее дома и рынок и супермаркет! Десятка экономии, а ехать почти час. Можно подумать я ей денег не даю!» - с досадой в голосе пожаловался Виктор. Тетя Надя мило улыбнулась и положив свою пухлую теплую ладонь на руку Виктора доверительно, почти что прошептала – «А что, нам пожилым еще делать? Мы то, привыкли в жизни копеечку считать, вот и экономим. Да и куда нам пенсионерам особо ходить, кроме как на базар в будни, да в храм Божий по воскресеньям!» - тетя Надя рассмеялась – Ой, да что это я? Может ты кушать хочешь? Я как раз рыбку стушила!» «Нет, нет, спасибо! Я плотно пообедал» «Знаю, как ты обедаешь! Или на бутербродах в своем офисе, или в этом «Макдональдсе»! Живешь на бегу, кушаешь на ходу что попало. В церкви-то, поди, с прошлой Пасхи не был. А?» Виктор потер уставшие за день глаза: «А что делать? Жизнь нынешняя такая! Пока «бизнес» на подъеме надо работать. Что будет завтра – кто его знает». Тетя Надя провела рукой по столу, словно сметая невидимые крошки: «Бог знает, Витенька. Он все знает. О Господе надо помнить, а остальное глядишь и прибавится! Мы все под Богом ходим» Виктор смущенно улыбнулся: «Ладно, застыдила теть Надь! Сдам на следующей неделе объект – сразу в церковь пойду. И жену возьму с собой!» «Нет, Витя, ты сегодня сходи. Я ведь чего звонила тебе – завтра служба, а я что-то на эту погоду совсем расклеилась. Так ты, будь добр сегодня мою записочку на «бескровную жертву» подай. Я тебе денежку дам!» Виктор нарочито возмущенно встал с места: «Какие деньги? У меня что десятки в кармане нет?! Но в таком случае я сейчас буду убегать, хочу пораньше домой, устал».
…Подав записочку на «бескровную», по просьбе тети Нади Виктор, наскоро перекрестившись вышел из иконной лавки и направился к автомобилю, как вдруг услышал детский голосок: «Дядя Витя, а ты уже уходишь?» - мальчик в облачении пономаря улыбаясь смотрел на него. «Ты что меня знаешь?» - удивился Виктор. «Знаю, пойдем со мной» - мальчик помахал ему рукой и указал в сторону дверей в храм. «Ну пойдем, только давай я тогда уж свечку куплю поставить» Мальчик серьезно посмотрел ему в глаза и сказал: «Я твою свечу уже давно зажег. Пойдем!» Колокольный звон рассыпался серебряной россыпью и Виктор впитывая всем своим естеством Божью благодать шагнул в двери храма. «Вот твоя свеча» Виктор посмотрел на икону Христа, возле которой горел маленький огарок свечи. Он удивленно обернулся к мальчику, но никого рядом не было. Яркий свет догорающей свечи внезапно вспыхнул как яркий костер, обжигая сердце человека идущего на это пламя. Память как в ускоренной киносъемке бросила его в водоворот ночных огней, потока несущихся машин, нескончаемого муравейника спешащих в разные стороны людей и музыки бесконечной весны своими переливами пытающейся проникнуть в его сердце, сквозь городской грохот. Обжигающее пламя достигло оставшихся в сердце кристалликов льда и растопив этот лед медленно потухло, продолжая нежным теплом глубоко внутри согревать душу остановившегося в беге человека.
Выйдя из храма, уже через каких-то пятнадцать минут, Виктор поставил машину на стоянку и торопливо шел домой. Ответив на телефонный звонок жены, при этом ловко перепрыгнув очередную лужу, он уже подходил к своему подъезду, когда услышал громкий пьяный хохот и толпу подростков, окруживших одинокую девушку…
Малыш, бегущий по траве, смешно размахивал ручонками, а удивительно шустрые, хотя подчас непослушные ножки протаптывали в этот день такой трудный для него путь. Внезапно голос матери окликнул его: «Витенька, ты куда бежишь?» Карапуз обернулся, отвечая своей невинной улыбкой на совершенно непонятный ему вопрос. Самый важный вопрос в его жизни!