Я родился в стране, где круглосуточно гудят кондиционеры. На обычном конвейере. Меня упаковали в яркую коробку, с логотипом "Nokia" и лживым "Мade in Finland". И прикрыв толстой инструкцией на семи языках, отправили в северные страны. Жизнь любого мобильника начинается со вставленной в него первой СИМ-карты. Комбинация цифр при этом, значения не имеет. Судьбу скорей определяет владелец, который может оказаться и таким, и, другим. Но все по-порядку.
Жизнь первая
Он у меня был первым, чего не скажешь обо мне, по отношению к нему. Преуспевающий бизнесмен, в прошлом валютный меняла. Его дела шли как нельзя лучше. Он любил тратить деньги на дорогие машины и строил дом из красного кирпича, комнат на шестнадцать. Зачем ему четыре этажа, огромный бассейн и зимний сад, он не знал. Но очевидно это было приятно. Делать экскурсии своим знакомым. Водить их по стройке не боясь запылить дорогущие туфли. Видимо и мой модный вид доставлял ему удовольствие. От чего он не выпускал меня из рук, наговаривая огромные счета. Он как заведенный мотался с места на место, рискуя, и, откровенно блефуя. Обедая в дорогих ресторанах, не забыв подложить под меня салфетку, рисовал своим партнерам розовые дали быстрого обогащения. Можно сказать, он любил красивую жизнь и еще, большие деньги. Но и то и другое не стабильно, и в какой-то момент, игра вышла из под его контроля. Его просто - "обули".
Прекрасно помню, как передал ему новость о том, что вагоны с медью арестованы на границе. С парнем случилась истерика. Он без конца бил меня по клавишам, истерично пытаясь исправить положение. Но ком уже покатился и ни что его спасти не могло. Потом забросив меня под стол, он три дня пил, не заботясь о сваленной в кучу грязной посуде. Пил страшно, подолгу валяясь на паркете канадского дуба. И мне было его искренне жаль, ведь он у меня был - первый. К нему приехали братки, предьявив пачку расписок и он им все отдал. Как он правильно рассудил - жизнь дороже. Таким образом я попал к Сане, известному в определенных кругах - как Клей.
Жизнь вторая
При нем я был постоянно. И при нем были самые скромные счета. Весь разговор сводился к коротким репликам, часто не понятных даже мне. Не расставался он со мной даже в сортире. Я был или во внутреннем кармане кожаной куртки, или в руке. По тому, что эти руки потные, или сухие, только и можно было определить нервное состояние Сани. Его лицо, как маска, оставалось неподвижным и казалось, самурайская душа переселилась в славянское тело. Образ жизни он вел можно сказать - правильный. Утром молитва, затем пробежка, боксерская груша и легкий завтрак, состоявший из зелени и молочных продуктов. Ни каких излишеств и всегда сверкающий чистотой, черный мерс. Хорошая квартира в обычном районе и бесполезная, но красивая жена. Правда порой, я лежа на кафеле бассейна, был свидетелем вяло текущей групповухи. Но и это происходило только в целях поддержки общего тонуса и деловых встреч.
Спустя короткое время после того, как я оказался у него, нашлись и вагоны с медью, которые вовсе были не конфискованы, а просто - перепрятаны. И Клей стал самостоятельно их пристраивать. Но видимо бизнес и контроль за бизнесом - разные вещи. Как-то возвращаясь после пробежки, он вдруг дернулся и некрасиво упал в собственном подьезде. После второго щелчка выстрела, на лбу появилась красная точка. Из дырки в голове надулся кровавый пузырь и лопнул, выпустив грешную душу. После шикарных похорон я оказался у его вдовы.
Жизнь третья
Молодая вдова долго не горевала и получив наконец возможность тратить оставленное ей наследство, делать стала это с удовольствием. Первым делом она сменила мелодии и теперь вместо обреченно - "Владимирский централ, ветер северный..." я бодро звал новую хозяйку - "Феличита, та, та...". Включала она меня после двенадцати, просыпалась на трехметровой кровати и лениво обдумывая предстоящий план посещения клубов и салонов. Получасовой разговор с подружками ни о чем и крошки печенья на простыне. Днями я болтался в сумочке с разной дребеденью, крайне необходимой женщинам, а ночами частенько валялся под кроватью, без подзарядки, и слушал визгливые стоны. Можно сказать, что это был очень утомительный этап моей жизни.
Потом появился красавец мачо по имени Карлос (на самом деле его звали Амиран). Моя хозяйка просто сходила по нему с ума. Она не вылезала из салонов красоты, не понимая простой истины, что его не интересует ее мадагаскарский загар, а только деньги. Когда она это поняла, было уже поздно. Однажды проснувшись, она не обнаружила с собой рядом его волосатой груди. Вместо нее, лежала записка и обманутые ожидания. Кроме того исчезли и все ценные вещи, деньги, и даже, черный мерс бывшего мужа.
Жизнь четвертая
Амиран умел две вещи. Раскручивать богатых женщин и жить в свое удовольствие. И то и другое, он делал со вкусом, не отказывая себе в мелочах. Я даже не успел к нему привыкнуть, как был оставлен в залог в казино и проигран. Легко расставшись со мной, он уехал с новой дамочкой старше средних лет и с сизой татушкой на оголенной спине.
Жизнь пятая
Раз в две недели коробку, где скапливались проигранные золотые цепи, кресты, браслеты и другие не очень полезные вещи, сдавали в ломбард. Оценив меня в треть стоимости, я оказался на полке с другими телефонами, где наслушался от них таких историй, что и поверить нельзя. Бизнес был налажен и от покупателей отбоя не было. Спустя неделю я получил пятую жизнь, у полицейского, по имени Гера. Но все его называли Горыныч, за тройную жадность. Девизом его жизненного пути было - "Не перетрудиться и сэкономить". Он после армии, устроился во внутренние органы и служил там мелкой сошкой. После революции, быстро сориентировавшись, сдал экзамены на гражданство и поступил в полицию, простым, тюремным надзирателем. Работа была не пыльная, хотя и не доходная. Но научившись за свою жизнь экономить, он умудрился обзавестись семьей, квартирой и даже Фиатом, который любовно украшал бумажными вставками под дерево и катал на нем в ближайший лесопарк - любовницу.
Покупая меня он перевернул массу полезной литературы и наконец убедившись, что моя реальная стоимость выше, три раза пересчитав деньги, купил меня. Упаковав мой корпус в полиэтиленовый презерватив, он обращался со мной как ни кто - аккуратно. Он раздавал всем свой номер, сам не звонил из экономии. При любом удобном случае демонстрировал меня своим сослуживцам. Чувствуя себя крутым. Можно сказать, это была моя лучшая жизнь.
Но однажды жена взялась не по-графику за стирку и обнаружила во внутреннем кармане походной куртки Геры, мерзские трусики. Доведенная до истощения нервной системы вечной экономией, она просто распахнув окно, выбросила куртку. В ее планах было выброситься вслед и самой, но весенний, бодрящий ветерок, заставил ее одуматься. Пока супруги выясняли факт присутствия в кармане трусиков, куртку вместе со мной подобрал Сассь. Я не знаю чем закончилась домашняя разборка, но думаю, победителей в ней не было.
Жизнь шестая
Сассь был обычный пенсионер. Он жил как все пенсионеры в обычном, блочном доме, с ужасом вскрывая конверты с счетами. Совмещая прогулку с пользой, он обходил мусорные баки собирая ценную стеклотару. В этот день ему повезло особенно. И можно сказать, прямо на голову, свалилось счастье. Куртка была как новая и воровато оглядевшись, он скорошагом засеменил домой. Там его ожидал еще один сюрприз, в виде меня. Повертев телефон в руках, он направился к соседу Сашко, дальнобойщику, который только сегодня пришел из рейса. Пятьсот крон перекочевало в карман Сасся, а на двести, было решено закупить водки. Так началась моя шестая жизнь.
Эту жизнь можно назвать - самой интересной. Прилепленный магнитом к панели, я часами наблюдал набегающие пейзажи своей и чужой жизни. У Сашко была привычка разговаривать вслух, и в своих философствованиях, он не редко обращался ко мне. Я уважал его, даже стараясь трындеть как можно мягче, когда его кто-то разыскивал. Он жил один, будучи давно в разводе. Единственная дочь жила в Англии, не торопясь выйти замуж. Быт его был налажен, как и личная жизнь с регулярной ротацией женщин в его квартире. Были друзья, с кем как правило гулеванил дня три по возвращении, и он знал все шалманы, на всех трассах. Но все чаще и чаще я замечал нотки грусти в его голосе. Видимо это свойственно людям после пятидесяти.
Однажды в Польше, на большой стоянке, после ужина, как обычно постучали в дверь. Симпатичная девчонка небрежно жующая жвачку, стандартно предложила - "пан желает саксофон?". Получив отказ, она с чувством выругалась по-украински. Я забыл вам сказать, что фамилия Сашко, кончалась на "чук" и в Эстонию он попал как и многие, через эст.рыб.флот.
- Зй дивчина я ти покормлю - предложил Сашко, обрадовавшись встретить землячку. Зря радовался. Распив с ним пол бутылки Зубровки, дивчина попросилась в туалет, откуда уже не вернулась. Да и зачем ей было возвращаться, когда она не собиралась ему возвращать ни мобильник, ни пачку сигарет.
Жизнь седьмая
Оксана славная дивчина. Черные как смоль, длинные волосы и прожигающий насквозь, взгляд. Она знает свое место в этой жизни. И за посягнувшей на это место румынке Лизе, даже выбила зуб. Она не следит за моим состоянием. Сажает аккумулятор и перепачкала лаком для ногтей, кнопки. И я чувствую, что эта кочевая жизнь меня доконает. Но как говорят - У телефона семь жизней...
Хотя и это - не предел.