Часть 2. Глава 7

         
                Глава 7.
               
Влад внимательно наблюдал за происходящим на экране ноутбука. Рядом курил одну за одной бледный и осунувшийся Лембит.
 – Вон Игорек, –  ткнул пальцем в потного толстяка Влад. – Он…теоретически..
 – Отметай,  – спокойно отозвался Лембит. –Этого уже проверили.
Влад почувствовал легкий озноб. Его пугало то, с какой легкостью Лембит выкладывал информацию о его приятелях, коллегах и знакомых – и где добывал только?! Оказывается, адски неприятное чувство  –  знать, что вся твоя жизнь в течение какого – то часа была поднята из архива и тщательно проштудирована невысоким  седеющим человеком с цепким волчьим взглядом, которым обычно могут похвастаться только матерые уголовники, да представители спецслужб.
 – Вацлав, – неожиданно заметил брата Влад. – Вон он, с Анитой рядом стоит. Ишь ты….как клещ к ней прицепился…
 – Тебе – то что? –  заинтересованно выпустил ему в лицо колечко дыма Лембит. – Или ревнуешь?
Влад смущенно заткнулся. Признаваться отцу Аниты в том, что в голове и впрямь зароились какие – то черные мысли, он не хотел.
 – Мальчишка… – еле слышно прошептал себе под нос Лембит. – И куда ты полез только, зятек любезный, с такими – то куриными мозгами…
Влад услышал эти слова. Но предпочел проглотить обиду молча. Пусть говорит старый Лембит о нем, что хочет и сколько хочет. Сейчас главное – выжить. Уйти от Алхаза. Спрятаться. Сохранить в целости полученные от криминального авторитета деньги, по возможности не навредить Аните и будущему ребенку… И раствориться где – нибудь на просторах нашей Родины.
Можно и за границей, например, в Кельне – там жилье дешевое. Виза, правда, нужна, но с такими связями, как у Лембита, ему эту визу за 5 минут оформят, еще и пинка под зад дадут, чтобы дальше летел и быстрее.
 – Братец – то твой известная личность,  – неожиданно заметил Лембит. Влад чуть не подпрыгнул, круглыми глазами уставившись на тестя. – Посмотрел я тут его досье на досуге…. Интересная личность, да… Очень интересная…
 – И что вы хотите этим сказать? – похолодел Влад.
 – Да ничего не хочу. Просто такой зять мне бы подошел, честно говоря, больше, –  пожав плечами, отозвался ничуть не смущенный Лембит. – И судя по тому, как он сейчас смотрит на мою Котю….
Влада перекосило. Не то чтобы он испытывал к Аните бешеную страсть, неземную любовь и прочие глупые и ненужные эмоции….Но было как – то противно. Во – первых, его опустили ни за что, назвав безмозглым куренком, во – вторых, похвалили ничем таким не отличавшегося Вацлава, а в третьих,…А в третьих, уступать свою женщину, беременную к тому же – это было почти так же, как одолжить попользоваться свою зубную щетку или искусственную вагину с вибрацией. Грязно, пошло и негигиенично.
 – Смотрит, а вам – то что? – решил слегка ощетиниться Влад. – Пусть смотрит, это не запрещено.
 – Вот как ты запел, птичка –  синичка… –  ядовито усмехнулся Лембит. –Пусть смотрит, говоришь? Хорошо, пусть. Только вот если что….я тебя предупреждал…
Слова «Да по*уй на твои предупреждения!» Влад благоразумно проглотил, зато очень фальшиво заулыбался.

                ***
Марина нежилась на роскошной кровати, хитро поглядывая из – под нарощенных ресниц на своего недавнего любовника. Селезнев о благополучно наставляемых ему рогах и не подозревал, а даже если бы подозревал, то что бы он смог сделать? Кто он, и кто  –  Алхаз?
И сто раз плевать было Марине, что Алхаз, если уж совсем начистоту, «чурка» и что мусульманин он, и что на родине у него наверняка человек двадцать жен сидит в гареме под чадрами, и что она и сама может очутиться в том гареме…
В данный момент ей откровенно было на это плевать.
Потому что единственным человеком, который мог помочь ей достойно отомстить подлому Владу, был именно Алхаз. Потому и вышла на него Марина, получившая нужную информацию от не в меру осведомленного о делах Серебрякова мужа. Вышла и все так ловко подстроила, что на следующий после знакомства день Алхаз зазвал ее в ресторан, а через день после этого – «завалил», не особо сопротивляющуюся, в постель.
 – Вай, ты как огонь… – смачно хлопнув Марину по обнаженной попке, улыбнулся Алхаз. –  Персик мой! Пойдем ко мне, домой тебя заберу, в горы Свани, женой сделаю!
 – А муж? –  глупо похлопала ресничками лиса Марина.
Лицо любовника омрачилось.
 – Некрасиво это, ханым, он хоть не по Богу тебе муж, но все – таки…
 – Перед Богом в жены брать постеснялся, – скорчив жалобную гримасу, «созналась» Марина.
 – Ну, и греха тогда на тебе нет,  – сам себя успокоил Алхаз.
Марина заметила, что как все восточные люди, ее новый любовник был слегка ….повернут на вере. Рассуждал долго и с упоением о грехах, каких – то то ли закятах, то ли откатах, на коврик молельный по пять раз на дню становился…
 Ей лекции душеспасительные читал… Марина и покорила – то его тем, что на второе свидание новенький Коран с собой принесла да особо непонятные месте попросила разъяснить, а потом только с умным лицом кивать и успевала.
Как разъяснение мест в Коране и последующий грязный секс сочетались между собой? Это Марина поняла только спустя пару свиданий.
Несмотря на все пылкие слова, рассуждения о вере и пользе принятия ислама, дорогие подарки и ежедневные походы по ресторанам, Алхаз считал ее «грязной русской шлюхой», и каждое из этих слов можно было выделить курсивом. Иногда Марина рядом с ним испытывала дикое желание повесить на себя такой ярлык, чтобы всем было ясно и понятно, с кем они имеют дело.
А те приятели Алхаза, которым он успел представить свою «ханым», уже плотоядно облизывались, глядя на пышную искусно сделанную грудь Марины, и явно прикидывали, как она перейдёт к ним от Алхаза по этапу… И они так же будут наслаждаться и хрипло кричать в объятиях «грязной русской шлюхи»…
Нет, не любила Марина восточных людей, несмотря на всю их щедрость. Ей было больно и обидно от этого их взгляда, который ясно указывал ей ее место в жизни. Место в ИХ восточной жизни, такой чистой, безгрешной и правильной…
«До чего ты меня довел, Влад?!,-с отвращением глядя на волосатую спину любовника, подумала Марина. – До чего меня довела твою любовь?...»

                ***
Вацлав вошел в темную пустую квартиру и устало привалился к стене. Свет включать не было ни сил, ни желания. Эти пара часов рядом с Анитой превратились для него в настоящую пытку. Он чувствовал себя так, будто его поджаривали на гриле, окунали в ледяную прорубь, выпускали голым на мороз и резали на части тупым ножом –и все это разом.
В жизни Вацлава редко бывали такие ситуации, чтобы его мечты исполнялись для других. Обычно он как-то ухитрялся добиваться своего, молча, сжав зубы, двигаясь к намеченной цели.
Но не в этот раз.
В этот раз –единственный раз в жизни, - его брат выбрал для себя женщину, в которую Вацлав влюбился с первого взгляда, и самым обидным было то, что он эту женщину даже не любил. Просто использовал, потому что с ней было удобно и она не создавала ему лишних проблем.
-Мудак…-тихо, ни к кому не обращаясь, процедил Вацлав. –Конченный.
Он любил брата. Он привык заботиться о нем, что и делал всю свою жизнь. Он пошел на работу в пятнадцать лет, подрабатывая и грузчиком, и курьером, забыл о беззаботной подростковой жизни, приложив все возможные и невозможные усилия, чтобы их с братом не забрали в детский дом. Он давал взятки инспектору и экономил на всем, чтобы Влад мог нормально учиться и вести обычную жизнь обычного подростка, не ощущая отсутствия родителей.
Он вложил всего себя, отдал Владу всю свою душу, положил на алтарь его благополучия (выспренно, но бедного Серебрякова пробило на патетику) всю свою молодость и беззаботность, а в ответ вместо благодарности получил .. что? Правильно.
Хрен собачий.
-И так всю свою жизнь, - пожаловался темноте уставший Вацлав. – Что я не делаю, он вечно всем недоволен. А мне то ли наглости, то ли мозгов не хватает, хоть раз в жизни сделать что-то для себя. Влад давно уже не маленький мальчик, а взрослый мужик, а я все продолжаю по привычке с ним нянчиться, жопу свою подставляя за этого крысенка…
Ему стало искренне за себя обидно.
И больше всего бедного майора Серебрякова обижало безразличное отношение к нему Аниты. Что за тупая жизнь, в которой красивые умные девушки влюбляются исключительно в мудаков, которые их используют, как одноразовые салфетки, и идут дальше? А девушка остается рыдать в объятиях искренне ее обожающего хорошего парня. И в отместку унижает этого парня по самое не горюй, отыгрываясь за перенесенные ей страдания?
Вацлав ощутил настоятельную потребность принять на грудь граммов триста коньяка. Без этого сон к нему не придет до самого утра, и завтра на совещании он будет выглядеть как зомби – с потухшими глазами и небритой помятой физиономией.
Коньяк был найден и оприходован. Но сон все не шел. Вацлав лежал в постели, курил одну за одной и вспоминал Аниту.
Лицо девушки почему-то упорно отказывалось всплывать в памяти. Он видел только глаза на этом лице – огромные, глубокие и потрясающие выразительные, как у святых на византийских иконах. Эти глаза жили отдельной жизнью, они постоянно вели какой-то незримый диалог с миром, и делали это куда выразительнее, чем привычная человеческая речь.
-Полюбил за красивые глаза,-сам над собой посмеялся Вацлав. – Как банально…
Но Аниту можно было назвать какой угодно – только не банальной. Она не была классической красавицей, не походила на какую-нибудь порнодиву из подростковых сексуальных грез, даже, вопреки устоявшемуся мнению о выборе мужчинами типажей, на маму Вацлава и Влада ни капельки не смахивала.
Она просто была. Такая, какой родилась. Сильная, но при этом слабая. Холодная…но от нее шло тепло. Родное и знакомое. Находясь рядом с ней, Вацлав чувствовал себя маленьким мальчиком, пригревшимся на коленях матери и слушающим сказку на ночь. Неведомое прежде чувство покоя и глубокого умиротворения.
Но все это тепло и умиротворение по злой иронии судьбы было направлено на Влада, которому оно было….мягко говоря, до лампочки. Влада интересовало только одно: секс. В неограниченных количествах, в любых местах, а главное – нахаляву. Очень он боялся, что женщины терпят его в постели исключительно за его деньги. Пунктик у него был на этом.
Спасибо Марине, постаралась.
При одном воспоминании о рыжей стерве Вацлав ощутил глухое раздражение. Пожалуй, это был единственный случай, когда он изменил бы своим правилам и избил бы женщину до потери пульса, если бы обстоятельства позволили. Уж слишком она его раздражала. Насквозь фальшивая, продажная, алчная тварь, привыкшая всего добиваться, покорно раздвинув ноги.
Как ни странно, но они с Владом идеально друг другу подходили. Осознав этот факт, Вацлав неожиданно для самого себя рассмеялся.