Супруга полковника Ковальчука вышла из шока и пришла в себя только на третьи сутки. Она неуверенно открыла глаза, улыбнулась обрадовавшейся сестричке, еле слышно спросила, где её муж, и попросила пить и есть. Главный врач госпиталя внимательно осмотрел больную и только после этого разрешил перевести её из реанимации в обычную палату. А потом началось – цветы, радостные гости. Вслед за Винницким подъехал с огромным букетом белых роз Костянов, потом Статник с некоторыми сотрудниками отдела, работники детдома, где директорствовала Наташа, и даже председатель комиссии по его проверке, который торжественно объявил, что они ещё вчера закончили работу, практически так её и не начав – необходимость отпала. Это известие несколько огорчило Наташу, и главврач был вынужден прекратить посещения, громко объявив: «На сегодня хватит!».
Когда супруги остались вместе, Наташа нежно прижала руку Михаила к своим губам и тихо спросила:
– А что Костя?
– Всё нормально, Натка, – успокоил её Михаил, – его уже задержали. Скоро задержат и бандитов, которым он помогал.
Наташа попыталась заплакать, но Ковальчук крепко сжал её ладонь в своей руке и супруга, слегка всхлипнув, тихо сказала:
– Хорошо Миша, не буду… А как дети, как ты, как работа…?
Они долго не спали в этот поздний вечер. И говорили, говорили, как это могут только любящие и понимающие друг друга люди…
Не спал в этот поздний час и главный врач госпиталя. И не только потому, что ему не полагалось этого делать, находясь на дежурстве, просто впервые, за последние дни, он по настоящему стал уверен, что Наташа, действительно, выздоровеет и встанет на ноги. То, что произошло с ней после падения с моста в прицеп грузовой машины можно было назвать божьей милостью, которая даётся только щедрым и чистым душой людям…
Было уже около одиннадцати вечера, когда Ковальчук покинул палату, где лежала супруга, проинструктировал на всякий случай вооружённых милиционеров, дежуривших у её входа, а сам спустился этажом ниже – немного поспать в своей «каморке», как он уже окрестил выделенную ему для ночлега одноместную палату. И здесь зазвонил мобильный телефон.
– Дядя Миша, это Ашот, – раздалось в трубке, – что с тётей Наташей?
– Фу–у–у, – выдохнул Ковальчук, – ну ты меня и напугал.
– Когда, сейчас? – не понял Ашот.
– Да нет, – ответил Ковальчук, – гораздо раньше. А с Наташей уже всё нормально, Ашот, не волнуйся. Она в госпитале, пришла в себя, я рядом….
– Я же просил этих м…….. присмотреть за ней и детьми, дядя Миша, – выругался Ашот, – это Ахмед, он в городе, в «Фениксе». Я лично видел его и поэтому вынужден был скрыться….
– Я всё знаю, брат, – остановил его Ковальчук, – знаю и пытаюсь взять ситуацию под контроль. А сотрудников охранной фирмы не ругай. Если бы не они, мы бы так никогда и не узнали, кто за этим стоит.
– Ладно, дядя Миша, Вам виднее, – успокоился Ашот, – а я в порту, грузчиком сейчас подрабатываю. Маячки со мной. Думаю, что завтра они понадобятся – машины из N-ска подошли. Я водителей оттуда некоторых знаю, ошибиться не мог. И я вот ещё про что вспомнил, когда на пирсе те двое беседовали, помните?
– Помню Ашот, хорошо помню, – быстро ответил Ковальчук, чтобы не мешать «источнику» высказаться.
– Они говорили о некой Базе, где будет подмена документов и частично груза, и называли областной центр. Так этот N-ск рядом находится, всего в нескольких километрах.
– Спасибо, Ашот, – ответил Ковальчук, с удовлетворением осознавая, что его расчёты по возможным вариантам движения груза рыбы, напичканной героином, оказались правильными, – и очень тебя прошу, береги себя. Если маячки не сможешь поставить – ничего, справимся, мы уже подстраховались.
Ковальчук сделал глубокий вдох и несмело спросил:
– А Карена ты давно видел, Ашот. Может он писал, что приедет.
– Очень давно, дядя Миша, – грустно ответили в телефонную трубку, – и оттуда не пишут. Он погиб в Карабахе. Я на могиле был…
– А с маячками я справлюсь, дядя Миша, – сделав небольшую паузу, неожиданно твёрдо продолжил «источник», – я Вам обещал! А сейчас бегу, бригадир уже ищет…
– С Богом, – только и успел сказать Ковальчук, потому что Ашот, не дослушав его, положил трубку. – Ну что ж, – подумал про себя Михаил, – будем звонить генералу. Надеюсь, что за такой поздний, но обнадёживающий звонок, он мне голову не оторвёт. Да и десять дней ещё не истекли. Укладываемся, а значит, всё у нас получится, Сергей Иванович. А потом и с нашими столичными недоброжелателями разберёмся. Факт!..
Рано утром Михаилу позвонил Винницкий. Поздоровавшись и узнав, что Ковальчук ещё в госпитале, начальник убойного отдела УБОПа твёрдо, безапеляционно и жёстко сказал: «Дождись, есть важный разговор. Очень важный!».
Винницкий подъехал буквально через двадцать минут. Они встретились во дворе военного госпиталя, крепко, по-мужски обнялись, как будто виделись последний раз не вчера, а много-много лет назад, и присев на садовую скамейку, уже через минуту с головой погрузились в сложившуюся обстановку. Винницкий вёл диалог быстро и по-деловому.
Уже через десять минут Ковальчук знал, что основная часть боевиков вместе с Реванши и его помощником покинула город и выдвинулась по трассе, ведущей к N-ску. Винницкому стоило больших усилий, чтобы удержать своих ребят от силовой операции. Спасибо, что Костянов вовремя поддержал, и Винницкий, сославшись на указания руководства, переориентировал своих на дачу и офис Гиви Шалвовича.
– Ждём только Вашей отмашки, Миша, – грустно изрёк начальник убойного отдела, – и только из-за уважения к тебе и твоему генералу. А то бы эта мразь бандитская у нас уже свои коренные зубы выплёвывала и проклинала тот день, когда на свет родилась.
– А те двое, в милицейской форме, что Наташу…, – начал несмело Ковальчук.
– С Реванши ушли, – угрюмо отрезал Винницкий, – так что будешь их сам догонять.
– Хотел бы, Толя, – невесело ответил Ковальчук, – да генерал против.
– Как против, – недоумённо спросил Винницкий, – ты же, насколько я осведомлён, основной «забойщик».
– Всё правильно, дружище, – вновь невесело продолжил Ковальчук, – но генерал сказал, что мне лезть в пекло нельзя.
– Так комиссия Ваша уже уехала, Миша, – недоумевал Винницкий, или я чего-то в этой жизни уже перестал понимать.
– Знаешь что, – чуть помолчав и подумав, вновь произнёс он, – я Натку попрошу, чтобы она позвонила Костянову. Ей он не откажет.
– Толя, – неожиданно резко сказал Ковальчук, – не надо, Толя, стыдно.
– Стыдно, что твоя жена будет просить твоего генерала отправить тебя под пули, – также резко ответил Винницкий, – нет, дружище, стыдно будет, когда эти бандюки твоих ребят перестреляют. Давай номер телефона Костянова, а лучше свой мобильный, и жди здесь, полковник….
Винницкий вернулся через полчаса с непроницаемым лицом и молча вернул другу телефонный аппарат. Ковальчук недоумённо посмотрел на него, и уже хотел положить мобильник в карман брюк, как вдруг он заиграл «Марш прощание славянки».
– Слушаю, Сергей Иванович, – ответил на звонок Ковальчук.
Генерал поинтересовался здоровьем Наташи, пожелал ей скорейшего выздоровления и неожиданно спросил, готов ли Ковальчук через два часа вместе с дополнительной группой оперативников выехать за колонной, направляющейся в N-ск.
– Готов, товарищ генерал, – почти прокричал в трубку радостный Ковальчук.
– Ну вот и отлично, – ответил Костянов, – Статник с группой спецназа уже в пути. Следует за маячками, поставленными Вашим источником. А Вы берите мои «Туареги» и догоняйте их. Детали обговорим у меня в кабинете. И не забудьте своей супруге спасибо сказать, а то бы….
– Есть сказать, – ещё более радостно отчеканил каждое слово Ковальчук, не дослушав Костянова.
– И ещё, Михаил Викторович, найди своего друга – Винницкого, – заканчивая разговор, сказал генерал, – примерно через час пусть начинают. А что – он знает, да и руководство его ему команду соответствующую даст. Я с ним только что переговорил.
– Есть, Сергей Иванович, – по деловому ответил Ковальчук, – уже передаю….
Когда разговор с Костяновым закончился, Михаил крепко пожал руку друга, и они снова крепко обнялись.
– Ладно, кончай эти телячьи нежности, Миша, – твёрдо сказал Винницкий, – и запомни раз и навсегда, мы с тобой и Наткой идём по жизни только вместе. И другого не было, нет и не будет!... А теперь беги, дружище. И не забудь с Наташей попрощаться. А я к своим. Будем «паковать» этих ублюдков по высшему разряду... И ждать от Вас новостей. Хороших новостей. А без них не возвращайся.
Друзья рассмеялись, но каждый из них отчётливо понимал, что права на ошибку никто больше не имеет. Такова уж их мужская работа, где у них есть одно право – право на риск…