За общественно полезный труд Горисполком вручил мне медаль "За оборону Ленинграда". Прошло не больше месяца, как я сдал Государственной комиссии отремонтированные здания. В благодарность приказом по автобазе был премирован месячным окладом.
При встрече с Левиным, он спросил:
- Ну, как, доволен?
- Большое спасибо!
- Спасибом не отделаешься. Я, посоветовавшись с парторгом, решил помочь людям питанием. Поезжай для начала в Лехтуси, возьми всё наличие молока, мясо от забитой коровы, сломавшей ногу, и вези на автобазу. Здесь бухгалтерия составит списки - кому и сколько выдавать, а выдавать будешь ты, как ответственный за доставку дополнительного питания.
- Абрам Маркович, я, наверное, не справлюсь с этой работой!
- Я всё знаю, кем ты работал в Бологое, кем - в молочных конторах. Так что я вполне уверен в твоих способностях.
- Попробую. Не получится, тогда поручите кому-нибудь другому.
- Не прибедняйся! Я надеюсь, всё будет в порядке!
В начале 1944 года жена Мария Алексеевна, сын Анатолий, дочь Валя вернулись из эвакуации в Сибирь. Стали помогать ремонтировать квартиру. Анатолию было уже 11 лет, а Валечке - 7 лет. Маруся опять устроилась на автобазу охранницей, там ей давали рабочую карточку, что было очень ценно для семьи.
Первую поездку я организовал в конце апреля 1944 года в Пестовский район Новгородской области. Мне дали семитонный "Зауер" с шофером Ивановым Александром и грузчиком Петровым. Иванов до этого, в основном, работал по доставке продовольствия и боезапасов. Жил он с женой и сыном лет семи. А ему около 28 лет. Русый, с широкими плечами, среднего роста. Грузчик высокого роста, сухощавый, с тонким носом и русыми волосами.
К назначенному дню отъезда было объявлено: кто хочет купить картофель - сдавать деньги мне. Я составил список желающих, собрал деньги. Взял для обмена вышитые полотенца, домотканые скатерти, тюлевые занавески. Взял с собою сына Анатолия. Мы уселись в кузов машины, а Толик - в кабину к шоферу. При выезде погода была солнечной и теплой. По Московскому шоссе нам предстояло ехать до Валдая, где надо свернуть на дорогу в Пестово. Поездку по Пестовской дороге я не буду описывать подробно, лишь замечу, что ныряли мы с одной лужи в другую с глубокими колеями. Тут ходил немецкий транспорт, пока они не были выгнаны. Потом наш транспорт, а чинить дороги еще не было времени.
Не доезжая до Пестова километров 20 мы заметили, что рядом с дорогой стоит большая деревня и много сохранившихся домов, в которых живут. Подъехав на центральную площадь, к удивлению жителей, мы стали звать людей к нам. Первыми стали подходить женщины разных возрастов. Я объявил им, что мы покупаем картошку за деньги и меняем на вещи. Товар был развешан по бортам. Люди стали интересоваться что-почем. Картошки за деньги нам удалось купить совсем мало. А все свои вещи я променял, набрав на два мешка картошки. Меняли, в основном, молодые. Для украшения своих окон и для невест в приданое. Иванов с грузчиком тоже выменяли себе, но немного. Они не взяли из дому вещей, не предполагая такой возможности натурального обмена. Решили в Пестово не ездить, вернуться домой с заездом на Новгородский рынок.
По дороге к Новгороду пробовали заезжать в ближайшие деревни, но ответ был один: "у нас нет денег и нет картошки, чтобы продать". Подъехав к Новгородскому рынку, я оставил сына сторожить машину, и мы втроём пошли на рынок. Купить ничего не удалось, кроме лука-батуна. Он растет на заливных лугах по берегам Волхова. Вдруг смотрю, Толика нет в машине, а он бегает за гусями, пытается загнать их к машине. Я окрикнул Толю.
- Что ты делаешь? Зачем бегаешь за гусями?
- Мне дядя Саша сказал, что это наши. Он сказал, что папа купил гусей и велел мне загнать их к машине и изловить.
Тут я понял шутку, придуманную Ивановым... До слез мы с мужиками хохотали, поедая зеленый лук с хлебом. И на каждой остановке кто-нибудь да скажет: "Толя, вон не наши ли гуси гуляют?". Парня довели до слез... Дома, когда рассказал Марусе, она хохотала тоже.
Народ автобазы был недоволен нашей поездкой, так как себе сумели привезти , а им нет. Причину долго пришлось доказывать. Осталось несколько недовольных, которые шушукались, что мы время потратили, бензин тоже, а только для себя.
Как только выгнали немцев из Эстонии дальше Таллина, Левин вызвал меня в свой кабинет и сказал:
- Товарищ Григорьев, организуйте поездку в Нарву. Там наш человек - директор Военторга в Нарве. Он обеспечит вам проезд временной погранзоны на мосту через Нарову. Вы проедете до города Раквере, можете там заночевать и утром заедете в деревню, где есть картофель в буртах. Покупать по договоренности. Деньги с народа соберите вечером со списком. С вами поедет шофер Александр Кузнецов. Грузчика он сам выберет в пару.
Вечером я набрал денег около пяти тысяч рублей. Это, примерно, на семь тонн картофеля. Нам дали "Бюеинг" семитонку. Прибыв в Раквере без приключений, мы остановились у столовой. Сидим в столовой. Заказали по порции жирных щей и жареную свинину с картофелем. Купили по маленькой бутылке водки. Там же сидят за общим столом человек двадцать эстонцев и распивают одну бутылку водки по очереди из горлышка. Сначала мы были удивлены, как они пьют, передавая друг другу, после одного глотка. Эстонцы вели оживленные разговоры, поглядывая на нас.
Кузнецов наполнил три чайных стакана, положил на тарелку большую порцию нарезанного хлеба и произнес, подняв стакан.
- Ну, друзья! Выпьем за наш успех!
Мы с грузчиком тоже подняли свои стаканы, чокнулись и залпом выпили, принялись хлебать щи. Эстонцы замолкли... Их наша порция водки очаровала. Мы, съев щи, перед свининой еще повторили. Доели обед и ушли, оставив на столе три пустые бутылки. На улице закурили, а они, как мухи, облепили окна и ждут, когда же мы повалимся пьяные...
А мы сели в машину и поехали на ночлег. Нас сопровождал мальчик лет двенадцати. Прибыли к отдельно стоящему дому на берегу небольшой речки, заросшей кувшинкой. Встретила нас старушка, как потом узнали лет семидесяти. Жила одна. В доме две комнаты и прихожая, в которой была плита с кирпичным стояком. В сарае слышны голоса свиней, овец и множества птицы. Поставив машину перед окном, мы вошли в прихожую и уселись на стулья.
- Бабуся, вы так одна и живете? Или еще кто есть? - спросил Саша.
- У меня есть еще сын. Он ушел в сельсовет, работает милиционером.
- Я думаю, что пока есть еще опасность. Когда ехали из Раквере, слышали перестрелки, - сказал я.
- Бывает... еще пошаливают. Недавно убили старого председателя сельсовета...
- А бывают у вас "лесные братья"? - спросил грузчик.
- Бывают и у нас. Они ищут моего сына, но он больше ночует в сельсовете.
Бабуся нам устроила чай. Поджарила свинины. Накормила досыта с белым домашним хлебом.
Рано по утру, мы заметили, что старуха куда-то торопится.
- Бабуся, ты куда спешишь-то? - спросил Саша.
- Я тороплюсь в город на рынок. Вы извините, что уезжаю. Когда справитесь уезжать, просто прикройте двери, у нас не замыкаются.
Старуха вытащила из сарая велосипед, села на него, лихо держа одной рукой руль, а второй - корзину с яичками. Поставила босые ноги на педали и покатила до Раквере, а до туда 20 км.
Пока Саша Иванов заправлял машину бензином из бочки в кузове, к нам подошел наш проводник, сел в кабину и указал дорогу к бурту с картошкой. Бурт был на полосе, с которой она была выкопана. Укрыт толстым слоем соломы. В нескольких местах на картошке стояли снопы соломы. Хозяин пояснил - это для вентиляции бурта. У хутора были возовые весы. Мы насыпали кузов картошкой, взвесили ее, заплатили и поехали в Нарву. Денег я еще немного оставил, т.к. придется платить НКВД пограничный налог. Но в Нарве нам сказали, что запрещено ввозить в Ленинград картофель, якобы пораженный раковой гнилью. Начальник Военторга нам посоветовал:
- Берите, ребята, ящик водки (20 бут.) и идите в караулку. Там сегодня дежурит хороший капитан. Мы попросили начальника сходить самому, надежнее будет.
- Ладно. За водку вы оплатите, ее заберут потом. А я пошел...
- Ни пуха, ни пера! - сказал я ему в дорогу.
Ему долго пришлось уговаривать капитана, но пропуск все-таки был достан. И мы не медля, поехали через мост, пока энкаведешники не передумали. Кингисепп проехали по обходной дороге и помчались в Ленинград. Все довольные, что успешно выполнили задание.
Приехали поздно вечером. Машину поставили в большой бокс, ключи от дверей я взял себе. Утром вместе с начальником посчитали остаток денег и сколько приходится картошки на рубль. Принесли к машине весы и приступили к распределению, согласно внесенным деньгам.
Народ был доволен. Все старались крепко пожать руку и благодарили. Левина тоже благодарили за проявленную заботу о людях. Себе на Ракверовском рынке я купил свинины, сливочного масла и белой муки. Рынок работал, как в мирное время, при капитализме. Правительством была разрешена тогда частная торговля. Предполагалось, что у населения кое-что еще имелось припрятанное.
Наша автобаза получила для работающих участок земли, который был поделен на участки по 50 и 100 кв.метров. Около моего участка осталась ничейная земля и я ее присоединил себе. Вышло 12 соток. Теперь можно смело сажать картофель, бобы, горох, лук, и редиску. Семена я привез из Эстонии. У сотрудников Военторга появился интерес к земледелию, а занять участок нечем. Главное, огороды были близко от транспорта, идущего по Московскому проспекту. Участок был на Краснокабацком шоссе (ул. Червонного Казачества), где у дороги стоял один одноэтажный домик с тремя жильцами. За нашими участками начиналась совхозная земля совхоза Шушары.
Не прошло и недели, Левин вызвал опять меня к себе.
- Той картошки, что вы привезли, всем не хватило. Люди просят послать в Эстонию еще машину. Дело за деньгами не станет. Я поручу бухгалтерии организовать сбор денег, а уж съездить придется тебе. Дорога и место тебе известны. Разрешаю взять шофера Иванова и грузчика Матвеева. Машину берите - "Зауэр", все колеса ведущие, исправна.
Итак, наша троица отправилась в Эстонию с полным портфелем денег, собранных с народа. Все было хорошо, пока ехали по тыловым дорогам. Наконец приехали в Нарву. Устроились на ночлег у председателя сельсовета. Он сказал, что через мост проезд закрыт. Нужно ехать окружным путем через Усть-Нарву, а это далеко и дорога плохая.
Мы обратились к зав. Военторга: узнать, кто дежурит на мосту, чтобы назначили цену проезда.
- Я попытаюсь. Люди знакомые, - сказал "борода". Так звали зав. Военторга, он носил русую окладистую бороду.
Рано утром нас пропустили через мост и мы поехали на тот же хутор, где раньше была картошка. Договорились о цене, загрузили машину, закрыли брезентом и поехали обратно к мосту. Но не тут то было! Через мост - шлагбаум и часовой приказал пойти к начальнику за пропуском. Дежурный старший лейтенант уперся, как баран. "Прибывающих с картофелем приказано направлять в совхоз "Нарвский" и вам следует поехать туда и сдать картофель. Ходить никуда не советую - бесполезно!". Долго мы упрашивали его... Ни предсельсовета ни "борода" нам не помогли. Пришлось сдать картошку под расписку с обещанием того, что она будет возвращена нам осенью.
- Вот, Саша, влопались, так влопались! Нас дома растерзают! - сказал я Иванову.
- Я что? Моё дело извозщичье. Но твое положение - не завидное.
- О чем вы беспокоитесь, Иван Григорьич? У вас есть расписка о сдаче картофеля! Деньги целы! - сказал Миша Матвеев.
... Приехав на автобазу, я доложил Левину о нашей неудаче.
- Закон - есть закон! Я сочувствую вам! Да и мне от Волохова достанется... Собранные деньги будем считать авансом, а получив картошку осенью, раздадим её людям.
Осенью я съездил в совхоз "Нарвский" и получил картофель сполна. Рассчитался с людьми. На этом закончились мои поездки за пределы Ленинградской области в этом году.
Новый 1945 год мы встречали в кругу семьи. Мы с Марусей работали на автобазе. Дети учились. Недалеко то время, когда мы будем встречать День Победы.
В связи с выздоровлением парторга тов. Вихляева Ивана Ивановича с меня вняли должность начальника военизированной охраны. На мне осталась полезная обязанность раздавать людям продукцию подсобного хозяйства. Это давало возможность побольше иметь молока, капусты и других овощей.
Зима была снежная, но не сильно морозная. В кочегарке по-прежнему работали Давыдова, Карпенко, Ефимова, Ганс Принц. Наступил весенний месяц март. Стало заметно теплее, прилетели грачи и скворцы. У них хлопот достаточно. Надо починять старые гнезда и заводить птенцов.
Меня направили на грузовике в Таллин за пшеницей, которую немцы затарили на Украине в вагоны, а вывезти не успели. В Таллине стояли несколько составов. Ленинградцам, в числе других, было разрешено принять участие в вывозке. От нашей автобазы поручили шоферу Сашу Кузнецову под моим сопровождением. В кузове "Зауэра" Саша хорошо заделал все щели на бортах, взял большой чистый брезент. Поехали около 20 марта 1945.
День был солнечный теплый. Со мной напросилась поехать Валя Петрова, сестра Марии Алексеевны. Я хотел ее посадить в кабину, но она захотела ехать в кузове, чтобы любоваться природой. Я говорил, что может быть холодно от ветра, но она настояла на своем.
Проехали Нарву, местность стала холмистее, в сравнении с дорогой по Ленинградской области.
- Валя, не озябла? Сидеть неудобно, тряска. Иди в кабину!
- Променяю ли я вашу кабину! Когда из кузова я любуюсь природой, голубым небом и облаками, как серые барашки. Саша, у вас дети есть?
- Два мальчика. Один родился до войны, а второй - блокадный. С матерью, моей женой, живут в Перми у моей матери.
- Это хорошо, что есть у кого жить. - посочувствовала Валя, спрятавшись опять под брезент, выставив наружу только глаза и нос.
В Таллине мы приехали на базу, где стоят вагоны, оцепленные отрядом милиции. Предъявив документы, я прошел через проходную в контору пакгауза. В конторе мне велели пойти в Вышгород к зам.министра сельского хозяйства для получения допуска и разрешения погрузить семь тонн пшеницы. Я отправился в крепость, а Валя и Саша пошли искать базар. Получив разрешение на погрузку зерна, засыпали у одного из пакгаузов несколько мешков, уложили их вдоль бортов. Подъехали к чайной перекусить и купить продуктов себе в магазине.
Обратно поехали около часу дня. Валя уселась на мешки у кабины, как на сиденье. Отъехали от города. Дорога была с уклонами и скользкой. Даже у опытного шофера Саши машина плохо слушалась руля. Он предупредил, чтобы мы держались. На одном из уклонов наш грузовик выскочил из наезженной колеи, повернул в канаву и резко уперся в ее склон. От сильного толчка через кабину перелетели два верхних мешка с зерном и с ними Валя. Она не получила большого ущерба, только немного поцарапалась, а я лбом ударился в лобовое стекло.
Осмотрели колеса, мотор. Нормально. Собрали зерно у лопнувшего мешка. Саша стал помалу выезжать из канавы, крутились все шесть колес. Когда выехал на дорогу мы и погоревали и посмеялись. Так при веселом настроении доехали до Ленинграда и сдали зерно на склад "Военторга".
До 1948 года я попал в старшие по поездкам с людьми в лес за ягодами, за грибами по выходным. Изучил вокруг города урожайные места. Это давало хорошую возможность подышать свежим воздухом на природе.