Миновал март месяц. Стояли солнечные дни. Везде - лужи, тает снег. Птичья мелкота так и щебечет, наслаждаясь солнечному теплу.
По случаю теплой погоды, ребятишкам было разрешено приходить на автобазу. Они там играли. Территория большая. А что машин много, так они не дымили, это резервные.
В апреле (1942) увеличилась активность немцев. Усилилась бомбёжка, самолеты стали чаще летать над городом. В один из таких налётов над нашей автобазой завязался воздушный бой. Неприятель бросал зажигалки. Я, как замначальника МПВО, скомандовал:
- Всем занять оборону зданий! А для этого подняться на крыши, вооружиться щипцами для сбрасывания зажигалок! А внутри, под кровлей должны быть вёдра с водой и, тем более, бочка с водой.
Я бегал по кровле, охотясь за бомбами, как и наши слесари. Вдруг, слышу невероятный свист над головой. Только хотел отбежать, как по козырьку кепки ударил осколок. Козырек оторвало, а я растерялся. Ощупал голову - цела, ни царапинки. Повезло...
Через несколько дней при налёте наши зенитки обильно стреляли. Я бежал в баллонный цех, чтобы укрыться от осколков, стучащих по железной крыше, как крупный град. Когда подбежал к двери цеха и схватил ручку, а меня как трахнет дверь в бок, которая неожиданно распахнулась. Я свалился на землю. От удара пострадало правое плечо. Оказалось, за дверью упал не сработавший зенитный снаряд с большой высоты и с большой скоростью, пробив крышу, потолок и ушел в землю. Хорошо, что я не забежал раньше...
В конце апреля был жаркий день, как летом в июле. Часов около 11 мы вышли из душной кочегарки и сели на воздухе. Я, кочегар Иванова, кузнец Абрам и кладовщик Петька. Сидим. Покуриваем и обсуждаем события на фронтах. Немец стреляет из дальнобойных орудий. Снаряды летят со стороны Мойки через нашу автобазу. Мы настолько привыкли к полётам снарядов, что стали мало обращать внимание на свист снарядов. В шутку говорили: "Это не к нам!". По шуму определяли даже, где упадет.
Вдруг слышим, что еще далеко летит, но прямо на нас... Все сидящие повскакали и, отбежав от кочегарки, прижались к кирпичной стене. Трах! Трах! Трах! Нас обсыпало кирпичной крошкой и пылью. Снаряд влетел в кочегарку. Сидим, прижавшись к стене, ждем взрыва... минута... пять минут... десять минут. Взрыва нет. Стали придумывать отчего не взорвался снаряд. Он пробил кирпичную стену на высоте седьмого этажа, пробил стену нашего бокса, сорвав лист кровельного железа.
Гадать перестали. Потихоньку подобрались к двери кочегарки, заглянули в окно. Я решил открыть дверь и войти внутрь. Никаких разрушений не было. И снаряда не видно. Принялись искать. Я заметил, что у нерабочего котла сорвана стальная заклепка, как ножом. Абрам заметил за котлом нишу в стене, в которую можно лечь боком взрослому. Там снаряда не было. Стена цела...
Оказалось, что снаряд ударился в стену, свалился на нижний пол, на котором стоят котлы, лежит под днищем котла и из него сыпется струйка тола. Где-то по пути сорвал себе головку и поэтому не взорвался. Когда я вытащил его, он оказался 200-миллиметровым. Позвонил в штаб фронта. Приехали солдаты и увезли его.
Опять повезло. Значит, я еще не лишен счастья жизни!
* * *
С началом майских праздников мы поехали всей семьей побродить в ЦПКО. Хотя там опасности от обстрела не меньше, но нашим детям надоело сидеть дома днями. Что толку, что они придут на автобазу - все перепачкаются, лазая по кабинам да по кузовам. Двор весь асфальтирован, никакой зелени нет.
Войдя в парк, сперва дети бросились к кустам сирени и уткнулись носами в распускающиеся душистые почки.
- Мама, мама, иди скорее сюда! Тут так хорошо пахнет!
Толик на лужайке нашел крапиву, ошпарив пальцы.
- И зачем это растет такая гадость! - стал затаптывать ее в землю.
- Сынок, эта крапива сейчас очень полезна, - пояснила мать. - Обожди, через несколько дней я сменюсь с дежурства и съезжу за город. Наберу молодой крапивы, наварю свежих щей. Учти, от крапивы люди становятся сильней и моложе.
- Толя, Валя, посмотрите, как купаются в луже голуби. Холодная вода им нипочем, - указал я детям.
- Мама, я хочу побегать по водичке!
- Нет, доченька, птичкам не холодно, а нам вода холодная. Можно простудиться.
Погуляли по дорожкам парка, где было много солдат и моряков. Вернулись к трамваю №12, который пустили после продолжительного перерыва из-за отсутствия электроэнергии. Поехали домой.
* * *
Спустя неделю после прогулки в ЦПКО мы с Марусей вдвоём выехали за город. Нашли крапиву и немного щавеля. Другие травы еще не пошли в рост. Но мы были довольны и тому, что нашли. Зато на второй день лакомились свежими щами, дав себе обещание: всё свободное время потратить на сбор полезных для питания трав.
На автобазе стали чаще продавать шпроты, соевое молоко, иногда сироп на искусственной лимонной кислоте. В один из дней в июне, точно уже не помню, мы с Марусей оба были на работе. Ушли утром к восьми часам, оставив ребят спящими. Часов около девяти немец усилил артобстрел и увеличил авианалеты с бомбардировками. Слышим: сильный взрыв примерно в районе нашего дома. Мы и работники мастерской выбежали на набережную Круштейна. Маруся кричит:
- Ваня, взрыв бомбы - у нас под окном! Беги скорее, ведь там дети!
Женщины, сочувствуя Марусе, подходили к ней, утирая фартуками глаза. Потом она, бросив свой пост, тоже побежала к дому и стала кричать с улицы:
- Толик! Валечка! Вы живы?! - но никто не выходил из квартиры.
А я в это время счищал с детей осколки стекла, штукатурку. Наконец вбежала жена, запыхавшись.
- Вижу, живы, мои миленькие! Толенька, расскажи, ты не ранен? А девочка моя здорова?
- Мама, мы сидели на диване за простенком, завернувшись одеялом, было холодновато, - сказал Толя. - Когда полетели рамы и стёкла, мы очень испугались и Валя заплакала.
- А ты не заплакал?
- Нет, не заплакал. Хотел бежать к вам, но папа успел придти раньше.
Успокоившись, мы стали смотреть разбитую дверь, косяки, оконные коробки. Прикидывая способ ремонта. Придется вставить стекла, частично - целыми, частично - кусками. Коробки привести в порядок я попросил столяра автобазы. В этом мне помог своим распоряжением начальник.
- Мама, я помню, бабушка говорила, что есть Бог! мы его просили нас сохранить. Он и сохранил нас!
Мы улыбнулись, а Маруся сказала:
- Бабушка верующая была. Она за вас молилась, пока жива была.
Убрав стекла и штукатурку со щепками, подмели пол. Устроили ребятам поесть и отправились на автобазу. Бомба была сброшена с самолета и угодила в круглое здание на территории порта, как раз против наших окон.
* * *
Прошел год с начала войны. Мы, собирая съедобные травы, привозили их целыми мешками. За город едем сносно, иногда удавалось посидеть в пригородном поезде. Но при возвращении приходилось применять силу, чтобы втиснуться в вагон. Самое трудное было не самому влезть, а протолкать мешок между такими же мешочниками. По прибытии в город, большого труда стоило сесть в трамвай, которые были с открытой площадкой. Так и шел трамвай, облепленный людьми со всех сторон, даже между вагонов. Некоторые смельчаки цеплялись за рамы открытых окон, стоя на бортике вагона, что было очень опасно. Немало их срывались и падали, причиняя себе увечья. Мне и Марусе не раз пришлось так ездить, стоя на ступеньках и держась за поручень, а кто-нибудь держался за наши мешки. Но всё-таки ехали.
Товарищ Левин достал рассады капусты, и мы посадили ее в начале мая на отведенном участке земли за Парголовым, не доезжая до Левашово. Предварительно земля там была вспахана трактором. И вот огромные глыбы земли мы, блокадные огородники, сначала должны были размельчить лопатами, разборонить граблями. А потом только сажать капусту.
- Григорьич, а все-таки хорошо, что достали рассаду. Будем надеяться, к осени вырастим на прибавку к питанию, - говорила Маруся.
- Хоть это и хорошо, но надо ездить на поливку, на прополку, - ответил я, - Главное - сохранить! Ведь голодающих людей много - могут снять урожай без нас. Останутся нам одни листья.
- Я слышала, что когда подрастет капуста и начнут завиваться кочаны, будет установлена охрана в порядке очередности. А от непогоды привезут крытый кузов от автомашины.
- Слухи такие, действительно, есть. Ну, давай Бог!
- Может еще нашинкуем бочечку капусты ведер на пять, - увлеклась Маруся.
- Скоро поезд. Давай пособираем щавелька! Вон его сколько! Теперь уже цветет и виден издалека.
Мы так привыкли к обстрелам, что перестали обращать внимание на стрельбу и вой снарядов. А вой сирены по радио сразу выключали. Прислушивались только к стуку метронома. А война продолжалась ожесточенная. Наши шофера ездили до мая по ладожскому льду. Не было дня, чтобы приехали в гараж, не имея повреждений.
* * *
Поехал я, не помню по какой надобности, на трамвае в сторону Варшавского вокзала. Проезжая через Садовую, выехали на Мясникову, а впереди - мост через Фонтанку с крутым поворотом маршрута на проспект Майорова (Вознесенский). Тут начался обстрел, приближающийся по реке. Это я увидел в окно. Взрывы приближались к мосту в шахматном порядке. Вожатая, видимо, решила проскочить мост и не остановила вагон. Я, мгновенно прикинув шансы миновать мост, решил не рисковать и, чуя опасность, выскочил из среднего вагона и свалился через несколько ступенек к подвальной двери, оказавшись как в каменном окопе.
Не прошло и нескольких секунд, как последовал взрыв в среднем вагоне. Трамвай разорвало, задний и передний вагоны отлетели от среднего на некоторое расстояние, развернувшись поперек путей. В вагонах крики, визги, плач... Некоторые люди пытаются выскочить, но тут же падают, не сознавая, что ранены...
Обстрел закончился. Я поднялся из ямы на асфальт. Смотрю, за мной вылезает майор. Когда он прыгнул в яму, я не помню, потому что лицом ткнулся в угол.
В вагоне еще живые люди ворочаются, стонут. Но мало надежды, что будут живы. Кровь на скамейках, на полу. Откуда-то появились несколько девчонок с носилками, санитарными сумками. Начали вытаскивать людей из трамвая и укладывать на панель для оказания помощи. Майор крикнул: "Девушки, помощь вам нужна?". Они ответили: "Без вас управимся! У нас машина за углом.". Мы тогда с майором пошли по своим делам... Такова была жизнь в блокадном Ленинграде.
* * *
Еще памятный случай. Близ нашего гаража стояло здание Керамического института. Во всех шести этажах были отделы и лаборатории, а также комнаты коменданта, дворника и уборщицы. Когда я был на работе и стоял у кузницы. Мы беседовали с кузнецом Яшей. Хотя он и не молодой, но так его все звали. Просто Яша. Вдруг слышим полет снаряда и сильный треск над зданием института. Ждем с открытыми ртами взрыва, а его нет и нет...
На второй день узнали. Оказалось вот что. Вечером как всегда уборщица, закончив уборку, пришла в свою комнату, чтобы лечь спать. Видит, в стене, выходящей на канал, дыра. Перепугалась. Кое-чем заткнула дыру. Стала икать снаряд. Он оказался под ее кроватью. Она с криком бросилась по лестнице с третьего этажа.
- Караул! Сейчас взорвется!
Добежала до первого этажа, увидела коменданта, но никак не может выговорить что-то, так ее сильно трясет.
- Что с тобой, Анастасия? Ну, говори же!
- У-у-у м-ме-ме-ня б-б-бом-ба д-д-до-ма!
- Какая бомба? Что ты мелешь?
Когда женщина немного успокоилась, то смогла ответить.
- Под кроватью бомба! Она взорвется!
Комендант понял, позвонил в штаб МПВО. Приехали саперы. Завернули снаряд в брезент и осторожно вынесли на улицу. Уложили в песок на кузове машины и увезли.
* * *
Я стою в большом боксе и наблюдаю, как работают паровые радиаторы. Машин в боксе нет - все в расходе. Вошел главный механик Кривенко Семен.
- Что, Григорьев, мечтаешь или наслаждаешься теплом своего производства?
- Ни то, ни другое, Семен Моисеич! Думаю, столько машин в гараже, а ни разу не съездили в лес, а ведь уже грибы просятся в корзину.
- Да, ты прав! Надо просить разрешения у Абрама. Он, я думаю, сам поехать не прочь.
- А в чем дело? Тебе, Моисеич, сподручнее, все-таки правой рукой являешься.
На этом и разошлись. На второй день (была суббота) заходит Моисеич в кочегарку и говорит, улыбаясь.
- Дает крытый фургон, вместимостью человек на двадцать. Людей берите по своему усмотрению. Тут гадать не надо. Сами сядем с женами, бригадир Андреев из мастерских... Много не надо. Сделаем разведку, а потом можно и побольше взять машину.
Я пришел домой улыбающимся.
- Что с тобой? Ты такой веселый...
- Мы едем в лес за грибами! Надо попросить соседку покормить ребят, а приготовить еду сегодня.
- Я, Ваня, боюсь за ребят! Вдруг бомбёжка!..
- Давай возьмем с собой! Места в машине хватит. Посидят, пока мы будем в лесу.
- Не хочу я оставлять без присмотра детей. Лучше погуляем недалеко от машины.
- Ладно! Поедем! Со слов Моисеича, мы поедем к деревне Воронино. Места боровые, хорошие.
С нами поехали: охранница Долженко Евдокия, охранник Сергей Архипыч (фамилию не помню). Евдокия была примерно марусиного возраста. Жила она с сестрой, которая работала на автобазе бухгалтером. На иждивении у них была девочка - дочка погибшей сестры.
Сергей Архипыч был хорошим сапожником и шил на дому. Плату брал продуктами, конечно, поэтому заказы были, в основном, от военных. Среднего роста, комплекция нормальная, не заметно, что голодает. Всегда опрятно одет, побрит. В общении вежлив. По его общению видно, что он воспитывался в культурной семье.
Поехали мы через Старый Петергоф. Первое время все были возбуждены от перемены обстановки. Наши ребятишки то и дело задавали вопросы.
- Папа, почему нас обгоняют легковушки?
- Это они спешат скорее на фронт!
- Разве мы тоже едем на фронт?
- Нет, мы поедем по той дороге, где нет немцев.
- Мама, смотри, какой лес красивый! - радостно сказала Валечка.
- Вы с кем дружите? И с кем ходите гулять? - спросила детей Долженко.
- Мы ни с кем не дружим. У нас во дворе нет детей. А гуляем с мамой, - ответил сын.
Доехав до моста через речку Воронка, машина пошла вправо. Дорога была сильно разбита и шофер остановился.
- Всё, граждане! Видите, дорога для машины не проезжая! Вся земля перемешана, как тесто, глубокие колеи.
- Ничего не поделаешь! Походим и по этому лесу, - сказал Кривенко.
Люди разошлись. Мы отошли с полкилометра и попали в сосновый с березкой лес. Ребята принялись играть в прятки, прячась за толстые деревья.
- Мама, я гриб нашла! - кричит дочка.
- Неси сюда!.. Да это же подберёзовик!
Оставив Марусю с ребятами, я пошел на грибную охоту. Шофер давал периодически сигналы, для ориентации...
Первый наш сбор грибов особо богатым не был, но у всех были грибы в корзинках, кроме белых. Но и этим сбором были довольны - пожрать есть что. Мы, возбужденные, надышавшиеся лесного воздуха, вернулись домой благополучно.